Поттериана. Иная реальность.

Гарри всю ночь снились какие-то странные сны. Кричащая женщина… Высокая фигура в чёрном плаще… Сияющие алым глаза… И зелёная вспышка… А дальше – всё – смерть… Он проснулся, испуганно озираясь по сторонам. Но разве увидишь чего – нибудь в кромешной темноте чулана? - Всё хорошо! Всё… Хорошо? – тут же обеспокоился Голос. - Н-незнаю… - прошептал Гарри. Самого себя успокоить трудно, особенно для семилетнего мальчика – у Поттера ничего не получилось. И выходя утром из уже открытого чулана, прихрамывая на одну ногу, из-за драки с дружками Даддли, Гарри был зол как никогда в своей жизни. Все… ВСЕ они обижают его. За что?! За то, что родился?! - Посторонись, осёл! – крикнул Даддли, толкая Поттера. Как обыденно… С этого «приветствия» начиналось каждое утро. Смирился уже, но тут Гарри переклинило. Он поднялся, держась за край стола, чтобы не наступать на правую ногу, которая была вывихнута, и с первозданной ненавистью посмотрел на кузена. Не по возрасту низкий и худой, он не внушал страха, зато в тёмно – зелёных глазах горело пламя. - Ну-ка повтори! – сказал он с вызовом, наслаждаясь тем, что от такой перемены в его голосе Дурсли поспешили ретироваться. - Да кто вы такие, твари, чтобы избивать меня! Я был тихим! Искренне хотел помочь вам, тётя Петуния, вы страдаете, я знаю! Хотел быть твоим другом, Даддли! Другом, а не прихлебалой как Пирс! Да если бы вы мне дали шанс, я был бы лучшим племянником и братом! – Гарри медленно переходил на истерический визг. Истерика захватила всё его сознание, и он не замечал ни испуганного лица Даддли, ни животного страха тёти Петунии, ни даже дребезжащих и вот-вот готовых разбиться окон. – И лишь вы, дядя Вернон, ничем неискоренимый жмот! – мальчик истерично засмеялся, глядя в глаза своему мучителю, а потом, с видом прозревшего безумца, прошептал, - я вас не чувствую… - А! Чтоб вас! – махнул рукой Гарри, через некоторое время, давая понять, что разговор закончен. Впервые. Сам. Но стоило ему махнуть рукой, как ближайшее стекло сначала треснуло, а потом и разлетелось на осколки. Осколки эти врезались прямо в стоящего у окна Даддли, который только-только успел закрыть руками лицо. Вид крови на руках кузена привёл мальчика в чувство. После недавней истерики его руки сильно дрожали, а ноги подкашивались. Теперь Гарри уже стоял на коленях, а по мертвенно – бледному лицу стекали капельки пота. Только сейчас он осознал, что произошло. Этот погром… Он ведь его устроил. Как – это уже второстепенный вопрос. Он видел Даддли, руки которого были залиты кровью. Видел и тётю Петунию, плачущую от пережитых эмоций и страха. И даже дядю Вернона с перекошенным от злости лицом, направлявшегося к нему, Гарри, с определёнными намерениями. - Что ты только что натворил, выродок мелкий! – зарычал старший Дурсль, хватая Поттера за шею и поднимая над землёй, - если бы ты убил его, то я бы тебя голыми руками на части разорвал! Дурсль всё бесновался и бесновался, перемежая жуткие угрозы с отменной нецензурной бранью. Проснулись ли соседи – не волновало и Петунию, которая старалась увести Даддли от греха подальше и обработать ему раны. Но Гарри оказался смелее, чем многие другие, более высокие и сильные ребята, и заглянул в глаза Дурслю… Мальчику показалось это странным, но он видел всю душу дяди насквозь. Там, за шквалом ненависти, таилась печальная и жуткая история. Он хотел сказать что-то, поддержать, но, видимо, у дяди было другое мнение на этот счёт. - Чё ты вылупился на меня, преступник малолетний?! – для Дурсля это было последней каплей. Не выдержав, он швырнул головой об стенку уже начавшего задыхаться мальчика. Вот и всё. Нехватка воздуха… Резкий вздох полной грудью… Удар… Сильная боль… Темнота… *** - Вернон! Вернон! Что ты натворил! – завизжала вернувшаяся из ванной Петуния, закрывая собой обзор для Даддли. На кухне были растресканы стёкла, одно из них напрочь отсутствовало, обосновавшись осколками на полу, часть пола рядом с окном была залита кровью. Кровь была на стене, около стены, расцвела огромным пятном там, где лежал мальчик лет семи. Жуткая картина… Кое-как заставив перепуганного сына идти наверх, Петуния подскочила к мужу. - Сдурел? Сдурел?! – каждое слово женщины сопровождалось метким ударом. – Ты же! Убил! Его! Убил? Петуния подняла с пола еле дышащего Гарри. Пульс был, но слабый, из головы лилась кровь. - Кровь… - еле слышно прохрипел Дурсль. – Кровь у ребёнка… Ребёнок – магия… Кровь ребёнку… Кровь от магии... Женщина воззрилась на своего мужа и обомлела. Вернон Дурсль был красным как рак, усиленно жестикулировал, изредка хватаясь за сердце, изо рта у него шла пена, но он продолжал. – Смерть от крови – смерть от магии… Ранняя… Смерть… От… Магии… - последний хрип, и Дурсль, схватившись за сердце, обмяк на полу. Не выдержал… Осознав это, Петуния залилась слезами безысходности. А что ещё ей было делать? В комнате сидит сын, которого следует срочно показать психологу, на коленях, заливая платье кровью, лежит полумёртвый племянник, а муж уже отошел в мир иной… Случится чудо, если сама она не окажется в сумасшедшем доме к вечеру. Петуния горько плакала, в то время как в доме напротив разгорелся нешуточный спор. *** - А я повторяю ещё раз: мне плевать, какой он там герой, хоть освободитель Вселенной! В первую очередь это ребёнок, а у ребёнка должно быть нормальное детство! – втолковывала миссис Фигг седобородому старцу. - Пойми, Арабелла, он должен защитить наш мир ещё раз, когда придёт время. И не тебе меня судить! – старец, так похожий на доброго дедушку – волшебника смотрел на миссис Фигг как на маленького ребёнка, не понимающего, почему идёт дождь. – Я надеюсь, что ты не наделаешь глупостей и завершишь свою обязанность достойно. Это всё. Старец как стоял на месте, так и исчез, оставив после себя лишь искры магии. Конечно, директор Дамблдор! – с сарказмом выговорила женщина. – Хотите, чтобы я следила за Гарри, так пожалуйста – вот уж скоро семь лет будет как слежу. Да, боюсь, героя не останется – весь растает. Его ведь бьют, не кормят, спит он в холоде! – миссис Фигг присела на старый скрипучий диван, беря в руки одного из книззлов. – Что смотришь, Черныш, всё ведь понимаешь, да сказать-то не можешь… Все вы, книззлы, такие… Толстый чёрный кот сначала сидел спокойно, ластясь к хозяйке, потом же обеспокоено заозирался по сторонам. Глянув в окно, он начал привлекать её внимание, чтобы показать, что творится что-то неладное. Почесав кота за ухом, женщина тоже выглянула в окно и закричала. За раздвинутыми шторами Петуния оплакивала мужа, пытаясь трясущимися руками набрать номер скорой для Гарри. Увидав это, миссис Фигг чуть сама в больницу не загремела. - Убьют! Говорила ведь, убьют! – воскликнула женщина. Так просто потерять Национального Героя – спихнуть Дурслям, чтобы те его умертвили… Как это недостойно образа Светлого волшебника, коим Дамблдор и являлся. Миссис Фигг, не обладавшая магией, и то это понимала. Она решила действовать на свой страх и риск. - Нет, нет и нет! – в негодовании крикнула Арабелла, - пусть Дамблдор сам ставит свои опыты над несчастными детьми, я в этом больше не участвую. Хватит, один раз влезла, теперь – всё. Женщина вызвала скорую, разъяснив врачам причину и последствия (немного преувеличив, ну ладно). Весь экипаж кареты скорой помощи был до глубины души поражен случившимся, и через несколько минут прибыла ещё и полиция. А дальше шли долгие разбирательства – кто кого и как мучил, да сколько лет (после того, как Гарри увезли, разумеется). В тихом городке Литтл Уингинг начинался новый день. Параллельно с его приходом ушла спокойная жизнь.