Обреченные на счастье

Эти сны о тебе обретают всё большую власть надо мной, Их так мало, но это, всё, что у меня осталось. Мне ничего не остаётся, кроме как дольше спать, Не хочу просыпаться,потому что хочу вернуть тебя.

Единственное, что Дин понял за время пребывания в карцере – здесь чертовски холодно и неудобно. Когда один из санитаров быстро вколол ему что-то вроде успокоительного или снотворного, все силы, всколыхнувшиеся злостью, мигом куда-то пропали. Двум крепким мужчинам не составило труда дотащить ели передвигающегося Винчестера до закрытого отделения, где все палаты были заперты и даже лишены хоть каких-то окошек, открыть ключом какую-то толстую металлическую дверь и бросить туда уже терявшего сознание охотника. Будто сквозь пелену тумана он почувствовал боль во всём теле, обжигающий холод каменного пола. Буквально на мгновение мутный взгляд сфокусировался на тонкой полоске грязновато-жёлтого света, которая стала медленно, медленно сужаться. Через секунду металлическая дверь захлопнулась с громким, противным скрежетом. Дин остался один посреди холода, темноты, да ещё и с жуткой тягой отключиться и упасть прямо на пыльный пол. К счастью или сожалению, лекарства действовали быстро. Винчестер потерял сознание. Очнувшись спустя час, Дин не сразу понял, где находится. Первой мыслью было «я всё ещё сплю, а это очередная иллюзия». Но потом глаза привыкли к темноте; натренированный за годы охоты, цепкий взгляд прошёлся по тёмным стенам, невысокому потолку; только сейчас затёкшее за время «сна» тело ощутило страшный холод, прожигающий насквозь. Винчестер поёжился. Врачи прекрасно знали, как действовать на «буйных» пациентов – темнота, замкнутое пространство и низкая, но терпимая температура могли отрезвить кого угодно. Что уж говорить про полную изоляцию звуков. Охотник с тихим вздохом упёрся руками в пыльный пол и поднялся. Тело всё ещё плохо слушалось, но оставаться в одной позе на твёрдой холодной поверхности равносильно если не смерти, то банальной боли во всех мышцах и даже лёгкой простуде. Вот только заболеть ещё не хватало! Дин медленно повёл плечами, прислушиваясь к ощущениям, потёр пальцами виски. Вроде всё не так уж плохо. Надо просто пребывать в стоячем положении некоторое время. Ещё одна вещь, которую охотник очень чётко осознал, - в карцере не кормят. Если ты сидишь здесь от одного дня до трёх, можешь даже не надеяться, что кто-то вспомнит о твоём существовании до истечения положенного срока. Опять же, врачи знали, сколько человек может продержаться без еды и воды, а потому не показывались до крайнего дня. Что-то вроде пытки или очередного наказания без угрозы смерти. Если пациент попадался уже не в первый раз и за что-то более существенное, его срок увеличивали до недели, а то и двух. В таком случае еду и воду приносили раз в четыре дня. Слава Богу, Дину не пришлось испытать это на себе. Но, наверное, худшим наказанием для Винчестера было не отсутствие пищи, а сам факт заключения в маленькое замкнутое пространство. Он, чёрт возьми, охотник. Он просто не привык сидеть долго без дела, а уже пребывание в одном месте чуть ли не в одной позе – сущая пытка. Первый день не дал никакого результата. Дин злился. Он был чертовски зол, метался по комнате, долбил ногами железную дверь, кричал, чтобы его выпустили. Но, как уже говорилось, звукоизоляция тут была не кстати. Даже бешеные громкие удары не привлекли внимание ни одного человека снаружи. Не возымев результата, гнев стал потихоньку испаряться, уступая место усталости и какому-то жалкому ощущению ненужности и потерянности. Если подумать, Дин ведь до сих пор толком не знает, что с ним произошло. Шизофреник? Ха! Ничего ещё смешнее не могли придумать? Хотя врачей тут винить не за что – они люди науки, всему ищут логическое объяснение, даже если ставят «слегка» ошибочный диагноз. Нельзя же им объяснить, что это чёртов ангел с помощью своей благодати уничтожил целых три месяца его жизни!.. Стоп… что?! Винчестер прищурился и быстро помотал головой, пытаясь сосредоточиться. Почему он вдруг решил, что это Кас сделал? И почему он так уверен, что он забрал у него какие-то воспоминания? Хотя, чего уж тут таить, не какие-то, а именно те, которые и закрыли охотника здесь, в психбольнице. Но почему он внезапно подумал об этом так – без тени сомнения? Что вообще происходит? Дин чувствовал, что что-то упускает, что вот он – нужный момент, появился мимолётный шанс разобраться хоть в чём-то! Мужчина сжал руками голову, шипя сквозь стиснутые зубы: «Вспоминай, ну же! Это твой шанс! Давай же! Вспоминай, воспоминай, воспоминай… чёрт возьми, просто вспомни!!!» Ослепляющая вспышка ударила в глаза, и перед глазами всплыли размытые образы… - Ты опять за своё? – Дин сидит в кресле с бутылкой в руках и даже не смотрит на растерянного и грустного ангела. Ему плевать, как Касу жаль. Плевать на глубокую, болезненную вину в ярко-синих глазах. Кас его не послушал и сам в этом виноват. - Я же говорил, Дин, - глубокий голос предательски дрогнул, и ангел опустил глаза. Но через мгновение снова поднял, взглянув на возлюбленного даже с каким-то вызовом. Его губы дрожали. – Я делаю это ради тебя. Ради нас всех. - Я так не думаю, - холодно отрезал Винчестер и, залпом осушив бутылку, бросил её куда-то в сторону «урны». – Я тебя люблю, а тебе, видимо, пофигу. Поигрались и хватит, да, ангел? Я сдохну, а ты найдёшь себе новую игрушку? – тихие, резкие слова били со самому больному, заставляя Каса сжиматься, опускать голову ещё ниже. – Тебя зарежет какой-нибудь ангел, а я могу хоть удавиться от горя, да?! - Дин, пожалуйста… прекрати… - А знаешь, что? Пусть, плевать! Иди, куда хочешь, делай, что хочешь, можешь даже не возвращаться! Мне надоело! Дин резко поднялся и, даже ни разу не взглянув на ангела, быстрым шагом направился к двери. Кас ощутил, как всё внутри разом вздрогнуло и оборвалось. В следующую секунду он уже стоял сзади охотника и крепко держал его за плечо. - Дин, прости! Я не хотел этого… но тебе пора прекратить маяться ерундой – то, что ты говоришь, глупо! Я ангел, солдат и, чёрт возьми, я буду сражаться! Хватит опекать меня, как нянька, это я должен за тобой присматривать, а не наоборот! Дин, послушай, ты можешь просто… Винчестер резко сбросил руку ангела и, не дослушав, окинул его холодным, пустым взглядом. - Уходи, - голос звучал тихо, слишком тихо для разгневанного человека. Не значит ли это, что Дин полностью осознавал, что именно говорит? Он развернулся и буквально бросился вон из комнаты, оставив растерянного ангела в полном одиночестве, в ворохе страшных и слишком неправильных мыслей. Голова закружилась. Бессильно прижавшись к холодной стене, Винчестер медленно и устало сполз на холодной пол. Всё тело колотило мелкой, но противной дрожью. Он слабо сжал трясущиеся руки, откинул голову назад, жадно хватая ртом такой необходимый сейчас кислород. Дыхание было хриплым, прерывистым. Что это было? Воспоминание? Не этот ли разговор послужил причиной ошибочных действий ангела и того, что сейчас происходит с Дином? В голове снова всплыли только что услышанные и отпечатавшиеся глубоко в сознании слова - я тебя люблю, а тебе, видимо, пофигу. «Я тебя люблю», - тихо повторил Винчестер, медленно начиная понимать, что всё-таки случилось. Чёрт возьми, как же он ошибался! Не в силах подняться, Дин с силой впечатал кулак в каменную стену, даже не поморщившись от пронзившей руку боли. Он обвинял ангела во всём, а оказалось, он сам всему виной. Это он всё испортил, он всё разрушил… «Чёрт возьми… - мужчина запустил пальцы в короткие волосы, до боли сжимая их в кулаки, в отчаянии, до крови закусывая губы. – Что же я натворил…» ** Дина выпустили ровно через три дня. Всё это время Кас был с Сэмом, понимая, что сейчас ему нужна поддержка. Хотя, если быть честными, чем он мог помочь? Только всё испортить ещё больше – о, это у него получалось великолепно! Но всё же от человека он не отходил. Молчал, ничего не спрашивал, на вопросы не отвечал. Иногда, когда Сэм поднимал голову и смотрел на ангела, прямо и будто выжидающе, Кастиэль видел на дне грустных карих глаз проблеск понимания и благодарности. В такие моменты тиски, сжимавшие всё внутри, будто ослаблялись – становилось чуточку легче. Кас и Сэм пришли рано утром, как только им позвонили из больницы и сообщили, что Дина можно навестить. Первый в палату ворвался Сэм. Дин сидел на кровати, закинув ногу на ногу и задумчиво созерцая белую стену напротив. Казалось, он был совершенно нормальным. Ну, или чуть более нормальным. Когда он перевёл взгляд на запыхавшегося и взвинченного брата, пухлые губы тронуло некое подобие искренней улыбки, а сам он поднялся с кровати. Сэм не стал ждать, пока его поприветствуют, и бесцеремонно сгрёб брата в охапку, не обращая ни малейшего внимания на возмущённо-насмешливые возгласы. Только спустя минуту ангел решился и шагнул в палату. Он ожидал любой реакции – злости, испуга, раздражения – но только не такой. На секунду в комнате повисло гробовое молчание. Дин не шевелился и ничего не говорил, внимательно, как-то по-особому разглядывая растерянного ангела. Потом он словно опомнился: громко вскрикнув – Кас! – он вырвался из медвежьей хватки брата и кинулся к брюнету, глубоко шокированному происходящим. В следующее мгновение Кастиэль оказался в крепких, сильных объятиях. - Прости меня, Кас, прости, - тихий, сбивчивый шёпот резал по ушам не хуже раскатов грома, опаляя кожу горячим неровным дыханием. – Я был идиотом… я во всём виноват, а не ты. Прости меня, слышишь? – Дин чуть отстранился, взяв лицо ангела в руки, и посмотрел в сверкающие синие глаза взглядом, полным мольбы, вины и глухой надежды. – Умоляю, дай мне ещё один шанс. Пожалуйста, Кас! Всего лишь один шанс… прости. Ангел молчит, лишь крепче прижимая человека к себе. Губы предательски дрогнули. Как давно он не видел Дина таким слабым и беззащитным… Сэм ушёл почти сразу, благоразумно оставив мужчин наедине. Через полчаса нагрянули врачи и медсёстры, схватили яро упирающегося Винчестера и поволокли на процедуры, осмотры и лечебные беседы. Казалось, они даже не удивились, когда при выходе из палаты пациент резко обернулся и хмуро бросил в пустоту «даже не думай свалить». Ангел улыбнулся. Конечно, он ведь невидим для всех, кроме Дина – пусть врачи спокойно думают, что это очередная галлюцинация шизофреника. От такой мысли Кастиэль даже усмехнулся. Нет, серьёзно? Дин Винчестер – шизофреник? Скажи это любому демону, тебя засмеют да ещё и пальцем у виска покрутят. Дина не было до самого вечера. Кас не пытался переместиться и узнать, почему так долго, потому что дал слово быть здесь, в комнате, где он и провёл весь день. Когда Винчестер ворвался в «родную» палату, за окном уже сгустились сумерки, медленно перерастающие в полноценную ночь. Окинув свои покои немного раздражённым взглядом и натолкнувшись на стоящего у стены ангела, Дин вымученно, но как-то радостно усмехнулся. Прошествовал к своей кровати и с тихим стоном облегчения грохнулся на подушку, растягиваясь по одеялу. Кастиэль невольно хмыкнул, наслаждаясь представшей его взору картиной – Винчестер потягивается на кровати, изгибаясь, словно кошка, отчего на стройном теле напрягается каждая мышца. Да уж, зрелище занимательное. Дин выжидающе посмотрел на ангела, словно приглашая присоединиться. Что поделать – Кас оторвался от стены и опустился на кровать; прислонился спиной к стене, сложив руки на ногах и чуть склонив голову набок. Больше он не шевелился. А Дин так ничего и не сказал. Когда больница погрузилась в ночную темноту, все обходы были сделаны, а разговоры затихли, Дин внезапно вздрогнул, очнувшись, и быстро коснулся плеча ангела. Кастиэль вгляделся в изумрудные глаза, отливавшие каким-то странным блеском, и удивлённо вздохнул. В них не было ничего… безумного. Взгляд совершенно спокойный, даже серьёзный, на губах – едва заметная полуулыбка. «Как раньше», - подумал Кас, разглядывая лицо возлюбленного, и сам удивился такой внезапной мысли. Но это было правдой. Винчестер ещё минуту о чём-то думал, внимательно вглядываясь в растерянные синие глаза, а потом тихо, едва слышно усмехнулся. - Я люблю тебя, - совершенно серьёзно, без тени сомнений озвучил он свои мысли. Ангел вздрогнул. Он не ослышался? Дин правда только что сказал эти слова? Так спокойно и даже строго, словно снова стал собой прежним, каким был на протяжении тех счастливых трёх месяцев. Кас не знал, сколько времени просидел в раздумьях и сомнениях, но когда он снова посмотрел на человека, тот уже спал, уткнувшись лицом в подушку. Кастиэль знал, что просто не имеет права упускать этот шанс. ** Дождь не кончался. Тяжёлые капли всё падали и падали, ударяясь о землю, разбиваясь на миллионы осколков, чёрные тучи всё сгущались, погружая пространство в серые сумерки. Тёмно-серая дорога с яркой, чётко выведенной разделительной полосой, уходила в даль, исчезая в плотной пелене нескончаемого дождя. Солнце не было видно, но оно… было. Жёлтый диск бледной тенью скользил позади чёрной пелены, попеременно освещая хмурые грозовые тучи слабыми лучами. Несмотря на такой сильный ливень, грома не было. Молнии не полыхали. Весь мир словно сошёлся на этой бесконечной пустынной дороге, вечном дожде и серых сумерках… Дин стоял прямо посреди дороги, на белой разделительной полосе. Одежда промокла насквозь и теперь липла к телу, но человек не чувствовал неудобства. Ещё он не чувствовал сырости и холода. Не чувствовал тяжёлых резких потоков, бьющих по лицу. Он вообще ничего не ощущал. Дин оглянулся, пытаясь понять, что ему делать. Впереди – дорога, позади – дорога, повсюду – дождь. Куда идти? - Я здесь, - знакомый голос прозвучал справа, и Винчестер быстро повернулся. Кас стоял за полосой, на одной из половин дороги. На фоне окружающей серой сырости его фигура казалась безумно яркой, будто подсвеченной изнутри каким-то магическим сиянием. Не задумываясь, Дин перешагнул черту и направился к ангелу. - Ты пересёк границу, - задумчиво изрёк Кастиэль, когда человек приблизился. - Я знаю. А это что-то значит? - Уже нет, - брюнет покачал головой, продолжая всматриваться в охотника цепким, внимательным взглядом. На секунду в синей глубине проскочило удивление, а потом бледные губы сжались в тонкую полоску. – Ты выглядишь… нормальным. Всё встало на круги своя? Дин устало усмехнулся. Он сам уже заметил, что что-то в нём изменилось, что-то, глупо вырванное, вернулось на своё законное место. Наверное, он, наконец, вернулся. - О да, я абсолютно нормален. Спасибо за интерес. - Девяноста четыре процента психов думают, что они абсолютно нормальны, - как бы между прочим заметил Кастиэль, задумчиво и совсем по-детски рассматривая охотника. Тот невольно фыркнул, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться в голос: - Круто, Кас, ты умеешь поддержать. Ангел словно пропустил последнюю фразу мимо ушей. Он поднял голову, внимательно и в то же время рассеянно вглядываясь в чёрные тучи над головой. Дождь хлестал его по лицу, струи воды стекали вниз, по шее, падали за воротник; чёрные волосы прилипли ко лбу. Светлый плащ тоже потемнел от впитавшейся воды, но, кажется, его обладателю было всё равно. Да и Дину тоже. Он просто смотрел на размытую фигуру ангела и терпеливо ждал. Чего? Да какая разница. Всё его существование, вся его жизнь превратилась в вечный бег, вечную схватку, вечное ожидание чего-то – победы, смерти, проигрыша, спокойствия. Он давно перестал наслаждаться жизнью. Давно перестал улыбаться, встречая новый день, и думать, как же это всё-таки здорово – жить! Кастиэль поднял голову, странно передёрнув плечами. - Прости меня, - в который раз повторил ангел, глядя куда-то сквозь человека, в пространство. - Это я должен извиняться, Кас, - Дин скривился в неком подобии досадной усмешки. – Ты не виноват. Я фактически толкнул тебя на такие действия. - Но… - Никаких возражений! – рявкнул Винчестер. – Просто… дай мне ещё один шанс. Пожалуйста, всего один. Большего я не прошу. Кастиэль непонимающе смотрел в уставшие зелёные глаза, в которых плескалась вина вперемешку с какой-то дикой мольбой и отчаянием. И, кажется, надеждой? Ангел тихо вздохнул и опустил голову; посмотрел на грязный асфальт, лужи под ногами; снова поднял глаза на бледно-жёлтый диск, маячивший между туч. Им ли не знать горечь поражения? Разве можно забыть ту боль, какую испытываешь, когда вложил все свои силы в последний удар, поставил на кон всё, что имел, последнее, что осталось, сжёг все мосты и преградил путь к отступлению… И проиграл. Потерял всё. Потерял надежду. - Ничего не выйдет, - глухо, едва слышно произнёс ангел, пряча ладони в карманы плаща. Синие глаза встретились с зелёными; боль – с отчаянием, рассудок – с надеждой, досада – с усталостью. – Мы пытались, Дин. Знали с самого начала, что обречены, но всё равно на что-то надеялись, чего-то ждали, куда-то шли… и что мы получили? Ничего. Это проклятие. Наша судьба. «Мы просто не можем быть счастливыми…» Дин усмехнулся и совершенно легко, расслабленно пожал плечами. - Я уже давно разучился быть счастливым. Всё, что мне нужно, - быть рядом с тобой.