II. Другая Вальхалла
У Одина (или Хеймдалля – кто там из них выбирал, куда именно его закинуть), вне всяких сомнений, было чувство юмора, раз Локи оказался в самой Вальхалле. Вот только это было совсем не смешно. Вальхалла, в которой он очутился, вряд ли имела что-то общее с тем местом, куда попадали павшие в бою асы. Не было ни позолоченных стен, ни звона доброй стали, ни стола, ломящегося от яств, ни сладкозвучных песен прекрасных дев. Вместо этого – серое небо и завывающий ветер. Эта мидгардская Вальхалла представляла собой небольшую деревушку, которая являлась частью города, что соседствовал в непосредственной близости с Нью-Йорком. Да-да, тем самым Нью-Йорком, который больше года назад был атакован инопланетной армией во главе с Локи. Пожалуй, это был его пик могущества. Сейчас же у него не то чтобы армии не было, у него отняли то, что всегда было его неотъемлемой частью. То, без чего он не мог быть собой. И Локи чувствовал себя разбитым, растоптанным и бессильным как в прямом, так и в переносном смыслах. Он даже не знал, как ему поступить в этой ситуации и что делать дальше. Будь при нём его магия, это бы решило столько проблем, возникнувших с самых первых его минут в Мидгарде. А проблем действительно было немало, о большинстве из них Локи раньше даже и подумать не мог. Чего стоило одно только неиспытанное доселе чувство неприятного холода. Радужный мост привёл его на берег неизвестного озера. И хотя где-то вдали виднелись редкие дома, вокруг было ни души. Возможно, потому что на дворе стояло раннее утро, а может и потому, что берег устилало нетронутое снежное покрывало. Лишь только на том месте, где стоял Локи, на несколько метров вокруг чернела земля с выжженным на ней узором, свидетельствующим о том, что именно здесь открылся мост. Поначалу ещё не успокоившийся йотун всё задирал голову вверх и яростно, но тщетно пытался докричаться до Хеймдалля, который – он был уверен – прекрасно его слышал. Но довольно скоро, ещё не успев отойти от потрясения, Локи ощутил, как мороз с невиданной быстротой расползается по коже, покрывшейся мурашками. Хуже того, что его лишили магических способностей, могло стать лишь то, что теперь он ничем не отличался от обычного человека. Он понял это в полной мере уже позднее, когда, продрогший до костей, бесцельно слонялся меж домами, пытаясь определить своё местонахождение и дальнейший план действий. Где-то к середине дня к холоду присоединился и постепенно нарастающий голод. Так что уже совсем скоро Локи не мог думать ни о чём ином, кроме как о том, как найти место, чтобы согреться и хоть чем-нибудь перекусить. Вальхалла оказалась на девяносто процентов сплошь жилой местностью – кругом лишь частные дома, все как один переливающиеся разноцветными огоньками, развешанными на крышах, окнах и дверях. На лужайках перед домами красовались фигурки оленей и странных бородатых стариков в красных одеждах. Но, несмотря на всю внешнюю нарядность, улицы пустовали, и лишь в окнах некоторых домов горел свет, а за занавесками маячили фигуры хозяев. Те редкие магазинчики, которые попадались на пути Локи, были закрыты, поэтому, когда вдали показалась мигающая голубым светом неоновая вывеска «Coffee 24», мужчина уже и не надеялся на то, что ему улыбнётся удача. Вытягивая рукава своей зелёной туники так, чтобы ткань полностью закрыла от морозного воздуха руки, Локи приблизился к зданию и увидел, как в помещении горит свет, и, несмотря на то, что посетителей в данном заведении не наблюдалось, за стойкой виднелась светло-русая голова юноши, уставившегося в экран подвешенного на стенку телевизора. Решив, что это верный признак того, что заведение работает (табличка с надписью «открыто» благополучно скрывалась за рождественским венком), Локи поспешил зайти в тёплое помещение. Не успел он и порога переступить, как звонкое «хоу-хоу-хоу!» раздалось где-то над головой, отчего Локи на мгновение остановился, как вкопанный, зато вот молодой человек, вздрогнув, оторвался от телевизора, немедленно вскочил с места и с широкой улыбкой, которая показалась мужчине несколько натянутой, тут же оказался у кассы: - Добрый вечер! Что будете заказывать? К слову, сегодня у нас фирменный яблочный пирог с корицей! – юноша указал на витрину, в центре которой «на почетном месте» красовалось румяное лакомство. Одного взгляда Локи на эту витрину хватило, чтобы он понял, что хочет съесть всё, что там было, включая пресловутый пирог. Ещё этот запах, что царил в помещении… Запах свежей выпечки, яблок, ягод и ещё некий горько-сладкий запах, происхождение которого йотун не мог определить, хотя сейчас ему было всё равно. Он просто был жутко голоден. Настолько, что в памяти невольно всплыл образ Вольштагга, целью всей жизни которого было, как порой казалось Локи, набить своё брюхо. Воспоминание о дружке Тора вызвало в свою очередь целую вереницу мыслей об Асгарде и его жителях, отчего накатила новая волна негодования. Тем временем юноша, который на автомате выпалил свои первые слова приветствия, которые он наверняка повторял каждому клиенту, получше пригляделся к своему единственному посетителю, и выражение вежливого недоумения выступило на его лице. - М-м-м, мистер, с вами всё в порядке? - казалось, парнишка даже немного нервничал. Локи перевёл на него холодный взгляд, мысленно представляя, что бы сделал с этим смертным, не будь он сейчас в таком незавидном бедственном положении. Его раздражало здесь, в Мидгарде, всё: начиная от земли, по которой он ходил и заканчивая этим субтильным пареньком, который даже не представлял, насколько всё с ним, с Локи, не в порядке. Придержав при себе все самые изощрённые способы, с какими бы он сорвал гнев на юноше, мужчина прошёл к ближайшему столику и рухнул на кожаное красное сидение: - Пирог так пирог, - произнёс он, проигнорировав заданный ему вопрос. Откинувшись на спинку диванчика, Локи, задумчиво уставившись в окно, принялся растирать ладони. Где-то слева была слышна суета и звон посуды, после чего раздались шаги, а через несколько секунд на стол перед Локи опустилась тарелка с одним-единственным кусочком пирога. - Это что? – с нескрываемым недовольством поинтересовался Лафейсон, переведя взгляд на тарелку, а затем на молодого человека. - Пирог вообще-то, - удивлённо вскинул брови тот. - Это кусок пирога. Маленький, жалкий, ничтожный кусок, - даже находясь в самом скверном настроении, Локи не переставал контролировать своё поведение. Он выражал свои отрицательные эмоции не криком и не активными резкими жестикуляциями, но спокойной, в некоторой степени даже змеиной манерностью. Говорил он негромко, но так, чтобы его непременно услышали, чтобы его слова закрались в голову собеседника и заставили того почувствовать себя неуютно. Затем йотун коснулся пальцем края тарелки и демонстративно отодвинул её от себя. – Мне нужен целый. Юноша нервно моргнул, а затем вдруг его лицо вытянулось и приобрело такой вид, будто до парня что-то только что дошло. Его светлые брови сдвинулись, и тут он выдал фразу, которой Локи никак не ожидал: - Погодите, - он отступил на шаг, прижав к себе круглый поднос. Локи вопросительно изогнул левую бровь. – Я вас, кажется, где-то видел. Вы случайно не… - но после нескольких секунд раздумий паренёк рассмеялся, - Хотя нет, что это я. Сейчас принесу вам пирог. Только сначала ответьте – у вас ведь есть деньги? Должно быть, сомневаться в этом его заставил вид продрогшего и одетого совсем не по погоде клиента. - Разумеется, - улыбнулся Локи.***
Локи уже закончил с пирогом и теперь вертел в руках чашку с почти остывшим кофе. Он старался держаться настолько приветливо, насколько это было возможным в его случае, так как было очевидным, что на данный момент этот парнишка – единственный его луч в этом тёмном царстве. Этот «луч» оказался крайне разговорчивым и как только он подал новую тарелку с целым пирогом, то сразу же забыл о телевизоре и плюхнулся на противоположное сидение. Как выяснилось, юношу звали Энди, и остался он в этом кафе за главного, пока родители ездили за покупками в Нью-Йорк. Так Локи узнал, что город находится в часе езды отсюда. Не была лишней информация и о том, что сегодня было двадцатое декабря. «Вы с какой планеты? – рассмеялся уже достаточно раскрепостившийся Энди после того, как Локи как бы между прочим поинтересовался датой. – Двадцатое сегодня! Декабря. Ещё четыре дня и будем распаковывать подарки!». На это йотун предпочёл никак не отвечать, чтобы не вызвать ещё больше подозрений, однако его собеседник, кажется, не нуждался в ответной реакции, так как ему было, о чём ещё поговорить. Поэтому помимо некоторых важных деталей, Локи пришлось выслушать целую историю о том, как несправедлив этот мир: - …И так каждый год с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, - закатил глаза Энди. – Предрождественские покупки – это самое интересное в самом празднике! Разумеется, не считая получения подарков. Но меня постоянно оставляют здесь, в этом захолустье, присматривать за кафе, которое в праздничные дни всё равно никто не посещает! Единственный плюс – ты не знаешь, что тебе купят в подарок. Хотя будет, конечно, чертовски обидно, если под оберточной бумагой будет какой-нибудь дурацкий свитер, как в позапрошлом году. Как только началось это повествование, Локи слушал юношу вполуха, воспринимая лишь отдельные фразы из его потока речи, однако внимательно наблюдал за ним. Невозможно было не радоваться, что ему на пути попался такой доверчивый и легкомысленный подросток. - Так как вы, мистер Фостер, оказались в таком?.. Ну, в смысле без куртки и всё такое. - Меня хотели выгнать из дома. Вот так и оказался, - медленно проговорил Локи, рассматривая остатки напитка в чашке. - Но вы вроде не местный. Я бы вас точно знал. - Нет, я не отсюда, - и, предвидя последующий вопрос Энди, Лафейсон, поставив кружку на стол и наклонившись вперёд, добавил. – Когда тебе не рады дома и пытаются выгнать – что ты делаешь? - Ну… Я бы тогда сам ушёл. - Верно. Я ушёл, но меня обокрали. Ободрали практически до нитки. А ведь он даже не врал почти. Ему были не рады дома, и он ушёл. Ушёл сам, чтобы добиться всего своими силами. А затем, опустив подробности с заключением в тюрьму, его совершенно наглым образом обокрали. Когда Один изгнал Тора, отняв у того молот, это было правильно, потому что, по сути, молот был дарован богу Грома его же отцом. Но магия Локи принадлежала исключительно только ему, и отнимать её у Одина не было никакого права. «Ещё одно доказательство тому, что Тор всегда был ему важнее, - гневно и одновременно с горечью подумал Локи, плотно сжав губы, - тогда он хотя бы скинул этот трёклятый молот вслед за ним… А мне – билет в один конец. Как же иначе». - Получается, - переварив услышанное, сделал вывод Энди, - получается, денег у вас нет? Внезапно весь его энтузиазм испарился, а лицо снова вытянулось. - Получается, что так, - оскалив зубы, улыбнулся Локи.