«Он — отец Себастьяна?! Нет... Это невозможно... Этого не может быть!.. Дедушка?!!»
Дворецкий, кажется, не обратил внимания на смятение мальчика. Он печально вздохнул и погрузился в воспоминания.
— Уильям Фантомхайв — настоящий отец нашего господина. Я ведь служу у Себастьяна Михаэлиса уже десять лет с тех пор, как его отец, находящийся на смертном одре, решил искупить перед Господом свои многочисленные грехи. Да... Много их было на душе у господина Фантомхайва, но обездоленный внебрачный сын — главный его грех. Господину Себастьяну тогда было всего шестнадцать лет. Сначала он и слышать не хотел об отце. Но позже, все хорошенько обдумав, решил принять наследство и воплотить в жизнь свою мечту — вместе с друзьями, господином Фаустусом и господином Ландерсом он организовал компанию по производству игрушек «Энджел». Я уверен, он выбрал именно эту сферу деятельности не случайно, ведь «Энджел» стала основным конкурентом компании «Фантом», принадлежавшей его сводному брату... Ой, что-то я разговорился, — Танака перевел взгляд на шокированного мальчика. И тут пожилой слуга понял, кого Сиэль напоминает ему с самого своего появления в этом поместье — он был точной копией сводного брата господина Себастьяна, Винсента Фантомхайва в детстве. Накануне его гибели пять лет назад состоялся их последний разговор.
— Я вынужден отклонить твое предложение, Винсент, — Себастьян Михаэлис восседал за столом в своем кабинете и с презрением взирал на сидящего напротив брата. — Я ни за что не соглашусь объединить капиталы, что будет означать слияние наших компаний.
— Вот как? — мужчина хитро прищурил свои глаза и с легкой усмешкой на устах посмотрел на сидящих здесь же Клода и Эша. — Но, насколько мне известно, ты не единственный владелец компании «Энджел». Что скажут твои компаньоны?
— Я считаю, что в сложившейся ситуации принять данное предложение будет крайне нелогично, — деловито поправив очки, заявил Фаустус. — Наша компания набирает обороты и скоро камня на камне не оставит от компании «Фантом».
— Ну, а я, — неожиданно заговорил Эш, свысока глядя на Фантомхайва, — как приближенный королевы могу быть дискредитирован в глазах общественности, если станет известно, что я имею дела с Цепным Псом Её Величества. Кроме того, должен вам сказать, что доверие королевы к вам было подорвано, после известия о вашем возможном участии в неких оккультных обрядах, устраиваемых небезызвестной сектой...
— Я все понял, господа, — Винсент поднялся со своего места, не желая более слушать Ландерса. — Мне очень жаль. А теперь я вынужден откланяться.
— Постой. Клод, Эш, оставьте нас наедине, — обратился к ним Себастьян. Мужчины молча вышли. — Ну, и чего ты добиваешься, брат мой?
— Себастьян, — искренне улыбнулся Винсент. — Я был уверен, что все наши детские обиды и недопонимания остались далеко позади.
— Ну что ты. Я уже давно простил за то, что ты подговаривал уличных мальчишек избивать меня, — безэмоционально сказал Михаэлис, но в глазах его пылала ненависть. Возможно, он и мог забыть физическую боль. А вот боль душевную излечить не так-то просто.
— Что ж, — Фантомхайв опустил глаза, не выдержав его пронзительного взгляда. — Сегодня в Лондон возвращается моя жена с маленьким сыном... Ты же еще не разу не видел своего племянника, и потому я хотел бы пригласить тебя...
— Нет, — безапелляционно ответил Себастьян. — Ни тебя, ни его, ни кого бы то еще с фамилией Фантомхайв я не желаю не видеть, не знать.
— Мне очень жаль, брат, — как-то грустно улыбнулся Винсент и, в последний раз оглянувшись на Михаэлиса, покинул кабинет.
Этой же ночью Винсент Фантомхайв вместе со своей женой и, как считали все, маленьким сыном погибли в страшном пожаре.
Закончив вытирать пыль, дворецкий вышел из комнаты. А Сиэль так и сидел на стуле, поджав под себя ноги и оперев голову на руки, продолжая переваривать новую информацию.
«Отец. Он ведь никогда не говорил мне, что у дедушки был еще один сын! Теперь понятно, почему они так похожи с Михаэлисом... То есть, получается, он мой, пусть и не родной, но все-таки дядя! Черт! Черт! Черт! Все те омерзительные вещи, которые он заставляет меня делать...»
Зря Сиэль об этом вспомнил. Ведь каким бы отвратительным ему это не казалось сейчас, на самом деле его возбуждали даже воспоминания о руках Михаэлиса, исследовавших каждый миллиметр его тела, его горячих поцелуях и тех запретных ласках, которыми он заставлял Сиэля забывать обо всем на свете и отдаваться на волю пылающей страсти. Вот и сейчас Фантомхайв почувствовал легкое напряжение, охватившее его юное тело. Во рту все пересохло, руки сами потянулись к вороту рубашки и расстегнули несколько пуговиц, чтобы стало легче дышать. В этот момент зашла Мейлин и сообщила, что господин ожидает его в своих покоях.
«Вот гад, — думал мальчик, направляясь в комнату хозяина. — Я знаю, чего он хочет. Но надо поговорить с ним прямо сейчас. Как только он узнает, что я — Фантомхайв, то должен немедленно освободить меня... Вот только поверит ли мне Себастьян?»
Негромко постучав, Сиэль приоткрыл дверь, ведущую в покои хозяина, и войдя внутрь, закрыл её за собой. Его поразило то, что он увидел: на постели Михаэлиса возлежал никто иной, как Клод Фаустус. Рядом с ним, пошло расставив ножки, сидел полуобнаженный Алоис и ласкал возбужденную плоть своего хозяина рукой. Сам Себастьян сидел в кресле. На мужчине были надеты кожаные штаны и белая, расстегнутая на груди рубашка.
— Наконец-то, — усмехнулся Клод, хищным взглядом уставившись на смущенного Фантомхайва. — Себастьян, ты не оставишь нас? Можешь взять с собой Алоиса, он очень опытен и искусен в плане секса.
Услышав это, блондин опустил голову и исподлобья стал смотреть на соперника.
Сиэль не знал, что ему делать. Бежать? Но его обязательно поймают. Меньше всего на свете он желал ублажать Фаустуса. Мальчик сердито сжал кулаки. Как мог Себастьян так поступить с ним? Впрочем, чему удивляться? Мужчина не раз говорил, что Сиэль значил для него не больше, чем очередная игрушка.
— Не слушай его, — неожиданно подал голос Михаэлис. — Иди ко мне, Сиэль. Я не позволю Клоду и пальцем к тебе прикоснуться.
— Что это значит? — привстав на кровати, спросил Фаустус. Он не мог поверить такой наглости.
— А ты что думал? — ехидно усмехнулся хозяин поместья, усадив себе на колени нерешительно подошедшего мальчика лицом к себе. — Тебе хотелось плотских удовольствий с моим Сиэлем? Что ж, ты выиграл спор, так что сиди и наслаждайся.
POV Клод
Не могу поверить. Я так давно желал этого мальчишку. Нет, я стал просто одержим им! Со мной никогда прежде такого не случалось. Мне это не нравится, и я уверен, поимей я его хорошенько, смог бы тогда избавиться от этого наваждения.
С нескрываемой ненавистью смотрю, как Михаэлис, как это жалкое ничтожество начинает раздевать мальчика, покрывая его шею поцелуями и опускаясь ниже. Его руки крепко обхватили голые ягодицы, а затем два пальца проникли в Сиэля, вызвав у того приглушенный стон. Видимо, малец стесняется, осознавая, что они здесь не одни. Как же он прекрасен! Его юное гибкое тело вздрагивает и извивается от каждого прикосновения, на белой коже видны синяки и засосы — наверняка следы бурной страсти Себастьяна.
Перевожу взгляд на моего Алоиса. Несомненно, он — полная противоположность холодному мальчику, юному Сиэлю. Приблизившись, блондин начинает целовать меня и прижиматься всем телом, безмолвно умоляя взять его. А в бледно-голубых глазах мальчишки читается такая тоска... Он видит. Он знает, что я вожделею вовсе не его. Но мне плевать на чувства Алоиса. Отвечаю на поцелуй и неистово набрасываюсь, подминая его под себя и закидывая стройные ноги себе на плечи.
Черт! До моих ушей долетает сладостный стон. Поворачиваю голову. Перед моими глазами предстает картина, от которой кровь закипает в жилах: Сиэль громко стонал, закинув назад голову. В глазах Михаэлиса читалась страсть, когда он, держа парня за талию, насаживал его на себя, издавая хриплые стоны. И тут мальчик опираясь руками на плечи любовника, сам начал насаживаться на его член. По спине парня стекала струйка пота. О Боже! Как же он сейчас горяч!
Этот мальчик, обычно такой холодный и неприступный. Я уже неделю каждый день прихожу к Себастьяну в гости, чтобы увидеть моего искусителя. И единственное, чего я от него удостоился — это презрительный, я бы даже сказал, величественный взгляд. Как он этим похож на меня — столь же безэмоционален снаружи, но душа его пылает страстью. Дьявол, как же меня заводят его крики! У него уже нет сил, он просто всем телом прижимается к Михаэлису, в то время как Себастьян продолжает вталкиваться в него снова и снова, до синяков сжимая его ягодицы.
Не выдерживая напряжения, без подготовки вхожу в Алоиса и начинаю двигаться внутри него. Мальчик жалобно всхлипывает и извивается подо мной, но мне плевать. Смотрю в его перекошенное и заплаканное лицо, но вижу перед собой охваченного страстью, стонущего от удовольствия Сиэля. Не выдерживаю и с громким стоном, больше похожим на рык, изливаюсь в него.
Прихожу в себя. Смотрю на Алоиса, который не шевелясь продолжает лежать, придавленный моим весом. Тяжело вздохнув, перевожу взгляд на Михаэлиса. Он стоит на корточках перед Сиэлем и помогает тому застегнуть рубашку. Как странно...
— А, Клод, — от его притворной улыбочки меня просто выворачивает. — Встал бы ты с мальчишки. А то он так кричал, я думал, у меня барабанные перепонки разорвутся.
Смейся, смейся, мразь. Никому не позволю безнаказанно насмехаться надо мной. В особенности тебе, Себастьян Михаэлис.
конец POV Клода
В этот момент в дверь постучали, и послышался голос Танаки:
— Простите, господин Михаэлис. Прибыл господин Ландерс. Он просит вас немедленно спуститься.
