Мышь Вселенной 25

Капала вода. Точнее, Каину показалось, что где-то капает вода, и пришлось присмотреться в полумраке гулкой залы, чтобы определить: капает кровь. Частой капелью срывается с прижатых к лицу рук Зиппера. Зиппер сидел на крепком металлическом коробе, кругло согнув спину, и держался за голову. Капюшон, откинутый назад, вымок и почернел. Кирпично-красные иглы, острые, как весенние сосульки, закрывали его глаза, и Каину пришлось присесть перед Зиппером на корточки, чтобы увидеть то, чего сто лет не видел: парень плакал. Не ревел, не рыдал, но глаза на мокром месте, и медленно ползущие слезы прогрызали себе путь сквозь кровавую корку. - Покажи, - сказал Каин и потянул его руку. Зиппер нехотя показал. Цепь пропахала длинную рыхлую дорожку. Начиналась эта дорожка выше виска, скатывалась на лоб, превратила веко в тугой глянцевито-черный пригорок, покатилась по щеке, разорвала уголок рта. За дрожащей воспаленной губой виднелся обломок нижнего клыка. Сказать Каину было нечего, и он отпустил руку Зиппера, а тот сразу же вернул ее обратно. Каин отошел в сторонку и выглянул во двор сквозь решетчатое узкое окошко-вентиляцию. Двор был пуст. Ни Леда, ни Чета. Оба наверняка уже в курсе, но им нужно время, чтобы завершить дела и вернуться на завод. За спиной тяжело, надсадно дышал Зиппер. Каина это обозлило: не таким должен быть первый демон. Нашли придурка – испугался первого же серьезного перемаха, словил один удар и стонет уже час… что за дерьмо. - Это не удар был, а херня, - сказал Каин, - цепь по тебе скользнула. Если бы Риплекс грохнул так, как привык, ты бы башки лишился. Так что нехуй страдать – вытрись чем-нибудь и полежи – само пройдет. В том, что это был Риплекс, Каин не сомневался. Он давно уже думал о том, что остановить и уделать самоуверенного Зиппера может только Риплекс: не неповоротливый Крейдер, не таинственный невидимый дьявол Генджера, а именно бешеный маленький Риплекс, быстрый и наглый. Каина раздирало на части. Проигрыш демона родного завода – удар по репутации завода и по репутации каждого из них, и надо бы злиться и готовить быструю месть-расправу, но внутренне Каин одобрял Риплекса и желал ему еще пары побед над новичком. Слишком быстро и уверенно пошел в гору этот Зиппер. Слишком много чести для вчерашнего беса. Слишком много внимания от Чета. Слишком-слишком… Пересиливая себя, Каин вынул из кармана пачку сигарет и предложил неподвижному Зипперу. Хотелось хоть как-то наладить контакт и продемонстрировать сочувствие. Зиппер отрицательно качнул головой. Это было последней каплей. Последняя ниточка, которую Каин попытался перекинуть к новому демону, была грубо оборвана. Это означало одно – Каину больше нечего делать на этом заводе. Все сломано и разрушено: Чет поставил его на колени и держит за цепную собачку; новый демон – слабак и нытик; Леду все равно. Для Каина места в этой системе больше не оставалось, но душа у него была холодная, как лягушка, и поэтому он просто пожал плечами и закурил, глядя в окошко, а мысли текли ровным потоком, не отвлекаясь на обиды. Прошло пять минут, потом десять. Сигарет в пачке становилось все меньше – Каин закуривал новую от предыдущей, и к тому моменту, когда во дворе появился наконец-то Чет, он уже выстроил свой дальнейший план – план паука, идущего с подарком на поклон к паучьей королеве. Оставалось только раздобыть подарок. Чет вошел в цех быстрым шагом парня с отличным зрением и тут же натолкнулся бедром на выступающий угол станка с ребристой конвейерной лентой. Зазвенел металл и закачались рычаги, Чет моментально отступил, но даже не поморщился. - Каин, вали отсюда, - сказал он. - Не вопрос, - отозвался Каин и полез вверх по винтовой лесенке. (На такой лесенке умер Боца, Каин, ты помнишь? Будь осторожен). Он был осторожен, поэтому наверх поднялся с грохотом, с грохотом хлопнул дверью, а назад вернулся тихо и неслышимо и пристроился на верхней ступеньке, скрытой от цеха витком лестницы. Он слушал, закрыв глаза и представляя то, что творится внизу. Первым делом Чет вытащил из ящика тряпку и кинул ее Зипперу. - Вытирай кровь с пола, - сказал он. Долгое молчание. - Это Риплекс, - наконец сказал Чет, - я тебя предупреждал. Заговорил Зиппер. Мятыми, быстрыми словами: - Это случайность. Это вышло случайно. - Не верю, - ответил Чет. – Нельзя случайно прицельно в голову цепь поймать. Держись с ним серьезнее. - Это случайность, - гнул свое Зиппер, - он не мог меня достать и не сможет меня достать, просто… - Что – просто? – устало сказал Чет. - Ты сказал – его не трогать, - сказал Зиппер, и в его голосе зазвенела обида. – Я тебя взял только потому, что сказано о тебе было человеческим языком – этот парень уделает любого в двадцать пятой вселенной, но это не значит, что я любого разрешу уделать. На Риплекса полезешь, только если мы не сможем его выбить из игры, и он на меня полезет. Тебя, блядь, демон, взяли сюда, чтобы ты мог меня прикрыть. А ты… пиздец. Не тянешь – вали назад. Снова молчание. Каин представил себе, как Чет, наклонив голову, рассматривает белыми глазами рану, оставленную цепью, а Зиппер, покорно склонившись, пытается оправдаться, бормоча разбитыми губами. Странный между ними диалог вышел, подумал Каин. Зиппер огреб от Риплекса, и, оказывается, не имел права ему в обратку сунуть. А Чет плевать на это хотел, Зиппер у него сам виноват и точка. - Дай мне время, – вдруг сказал Зиппер. - Месяц, - подумав, ответил Чет. – На месяц – остановимся. Пусть вообразят, что круче них только пыльная горка на окраине Вселенной. Ты должен быть в полной норме, когда они сообразят, куда мы себе дорожку прокладываем, и зачем мы ее туда прокладываем… У Каина появилось ощущение, будто по спине его поползла длинная ледяная гусеница. Он даже руку за шиворот сунул и проверил – нет, просто сухая кожа… - Я буду в норме, - заверил Зиппер. - Тогда подождем, - сказал Чет. – Подождем… и у меня еще дело к Риплексу есть, как раз за это время, может, и решится оно… И уже другим тоном добавил: - Лед подойдет – зашьет тебя. С почином, Зиппер. Считай, прошел боевое крещение… пока не огребешь, не поймешь, что у нас тут и как. Так что я даже рад, что ты об него обломался – тебе полезно. - Он мне зуб выбил. - Бывает. Вернешься домой - залечат тебя вашей чудо-техникой, не переживай. - Имплант, - сказал Зиппер, - только если имплант… - Что это? Зиппер не ответил, а Чет не стал на ответе настаивать. - Я тебя буду защищать, - через паузу сказал Зиппер, - как самого себя… Нет – лучше, чем самого себя. Слово даю. - Демон сказал, - поправил его Чет, и Зиппер откликнулся эхом: - Демон сказал. Каин неделю обдумывал все, что услышал. Это он не от тупости, а наоборот, от большого ума – осторожный, падла. Обдумывал, прикидывал так и сяк… а я в это же время, нихрена не понимая, метался в наступившем затишье. Меня превозносили за победу над Зиппером все, кому не лень. Малышки лезли на мой хуй пачками, бесы радостно приветствовали и норовили поболтать, чтобы потом можно было гордиться – мол, я не просто так, а с Риплексом на короткой ноге… Меня даже Крейдер похвалил. Он сказал, что если раньше считалось, что я демон-калька, то теперь я полноценный правильный первый демон, и Генджер меня не забудет. Братья-Яйца смотрели на меня с ненормальным обожанием, и я зуб даю за то, что прикажи я им отсосать – они сцепились бы за право расстегнуть мне ширинку. В общем, навел я шумихи с этим Зиппером. Жить бы и радоваться, но я башкой своей четко понимал две вещи: во-первых, Зиппер просто протупил. Он посчитал, что я уже выдохся и растекся в лужу, и поэтому отодвинул меня в сторонку и полез на моих бесов. Это был первый серьезный косяк в этой истории. Руки у меня действительно отваливались, и решил бы Зиппер меня прикончить – я не смог бы даже пальцем шевельнуть. Но меня он трогать не стал, а переметнулся на Сина, который мирно таращился на всю эту хуйню и к перемаху готов не был совершенно. Кривоглаз попытался влезть, Сид попытался дернуться – Зиппер обоих отправил к стенке, держаться руками за сломанные носы. Син оказался у него под ногами, и от первого удара под ребра раздался такой хруст, что руки у меня сами собой подскочили. Нет уж, демон, так не пойдет. Перемах-перемахом, и я проиграл, но бесов у меня на глазах не будет калечить ни цепная тварь Мэндера, ни сам господь бог. Так все и вышло. Так и прикатилась ко мне моя победа. Нечестно прикатилась – по-глупому. Вторая крайне паршивая мысль, которая не давала мне наслаждаться грянувшей славой, заключалась вот в чем: Зиппер ни разу меня не ударил. Вертелся-крутился-отступал, но ни разу не ударил. Даже когда отхватил цепью, и глаза у него стали правильными и нормальными: бешеными от боли и злости, и то сдержался и просто ушел. Никто поначалу не обратил на это внимания, кроме, пожалуй, Кривоглаза, но Кривоглаз свои мысли-мыслишки держал при себе. Вот так все хуево вышло. Долго думать о таких вещах я не могу – можно ебнуться, если постоянно рассуждать о том, что никак уже не исправить. Паранойю этой сраной победы крайне неудачно заменила мысль о Чете, который сгинул с концами и никак себя не проявлял. Зиппер убрался на свой завод, утираясь разорванным капюшоном и роняя кровавые сопли, и все стихло. Никаких рейдов, никаких стычек и перемахов. Пока на улицах дохли бесы, я готов был Чета порвать, как только все улеглось, улеглась и моя ненависть, и опять выплыла жажда его видеть и слышать, а еще лучше – снова вывести в двадцать четвертую – на неделю, на две – чтобы быть с ним, как раньше. Все это дело я в себе давил и душил, но чем больше давил, тем больнее становилось. Я привык к боли – нормальной, здоровой боли, когда получаешь ботинком под колено или дубинкой по затылку; но к такой боли, как долгая нудная боль где-то в кишках, я привыкнуть не мог. Поначалу у меня каждый кусок поперек глотки начал вставать, и я прекратил жрать, и только курил, как одержимый – постоянно, не выпуская сигарету из рук. Потом я перестал спать – ложился и ворочался до последнего, а потом уплывал в ебаное никуда, где не отдыхал, а только сильнее мучился, потому что не мог себя контролировать и думал только о Чете. Заглушить все это могли кальки, и я обратился к калькам. Забирался в ванную, наполнив ее ржавой холодной водой, цеплялся руками за бортики и запрокидывал голову. Кальки уводили меня далеко-далеко от Чета, и все было, как прежде, - мои бирюзово-белоснежные пляжи, грозовые ночи, полные запахов трав и бриллиантовых молний; стайки разноцветных птиц под опрокинутым свеже-голубым небом, и она – загорелая блондинка с влажными солеными плечами… Только, блядь, когда я приходил в себя, весь сморщенный от воды, промерзший до костей и с опухшими веками, на меня наваливалась такая тоска, что я невольно сцеплял зубы и скрипел ими, пока скулы не сводило. И рассматривал трещины в сером кафеле, пятна ржавчины на трубах, вздувшиеся мшистые пузыри штукатурки на потолке, волоски, налипшие на краны, мелкие щелки, из которых выскальзывали крошечные многоногие существа… Рассматривал и возвращался назад с еще большей болью, чем прежде: я хотел проснуться рядом со своим демоном, а не в ебаной полуразвалившейся ванной. Полуслепой Чет заставил меня прозреть, и то, что я увидел, было грязным и неприглядным. Намыливая руки, чтобы выставить длинные иглы, я рассматривал себя в треугольном осколке зеркала, заложенном за рамку. Глаза стали красными – не сами глаза, а белая фигня вокруг зеленой радужки, веки надулись – с непривычки, я давно не закатывал в себя столько калек, - шрам на губе побелел и вытянулся в ровную полоску. Я смотрел на себя и думал тысячу мыслей одновременно. Я любил Чета – вот такая вот хуйня. Объяснений этому не было, и пришлось снова вспомнить о боге. Спартак говорил, что он нас всех любит, и если и выливает на нас гору пиздюлей, то самому ему при этом тошно, как собаке, сожравшей травленую крысу. А пиздюляет он нас за разное: вроде бы, была история, когда ему пришло в голову сползти на землю в виде обычного парня, и мы тут же приколотили его к какому-то забору, и ему пришлось валить назад на небеса, а потом хуева тьма народу подверглась за это гонениям на тысячи лет вперед. Представляю, как хреново бог себя ощущал, одной рукой волоча в мир добро, а другой – проклятие. Это все очень походило на мою любовь: я готов был прикончить Чета, если он будет вести себя, как мудак, и я сильно расстроюсь, если он приколотит меня к забору, но все это держится не на ненависти, а на моем долге демона и его долге дьявола, и все, что случится со мной и с ним – история любви, от которой больно и паршиво. Я перебирал в голове мысли-мыслишки, слова-истории и наткнулся на интересную штуку: Токсик. Тот самый Токсик, который был другом Тая и демоном Мэндера. Парень, о котором было сказано Таем: все мы родом из Мэндера. Парень, который сохранил Тайну, и не сдал ее, хотя мог отправить Мэндер в катакомбы и размазать Тая по стенке. Он и был объединяющим звеном между обоими заводами и сохранил нейтралитет, не подставив ровным счетом никого. Следите за мыслью, она ведет в полную задницу, но выглядит так, будто отправит прямиком в мир, где цветут цветочки, и все мирно бухают на одном заводе. Дело в том, что мне пришло в голову познакомить Чета и Тая: я уже совсем свихнулся на тот момент, и уверился, что это лучшая идея из всех. Я думал, что если Тай смог удержать Токсика на своей стороне, то и Чету он сможет толково объяснить, что нет смысла убивать друг друга. Ну, потолкались плечами, перемахнулись пару раз и точка, без всяких ебнутых Зипперов. Тай рисовался мне решением всех проблем – он был умный и знал Токсика так хорошо, что мог бы привести в сознание разбушевавшегося дьявола Мэндера, намекнув ему, что все мы кильки из одной банки, и в это верил Токсик – тот самый Токсик, который позволил Чету выжить. И что если Токсик был таким, то почему бы и Чету не стать таким же? Я завелся и не мог успокоиться. Я часами торчал на нашем укромном местечке между поездами. Я ходил на проходную и оставлял там на стойке пропуска с датами и числами, в надежде, что Чет туда явится и воспользуется пропуском. Я таскался проверять эти пропуска каждый день – они просто копились на стойке, и никто ими не интересовался. Пришлось выписать еще один пропуск и, страдая от собственной ебанутости, отправиться на поиски дома Чета. Я довольно-таки быстро нашел его адрес, и сунул карточку пропуска в щель под рассохшуюся дверь, а потом три дня лазил под окнами и однажды заметил в них слабый свет, но на проходную и в двадцать четвертую Чет так и не пришел. Я нажил себе мешок проблем: пять раз перемахивался с патрулями Мэндера, охраняющими свою линию; в одном из перемахов неудачно подставился и начал хромать – получал почему-то только по ногам; забил на свои обязанности и снова отхватил от Крейдера по башке, но упорствовал. Упорствовал, пытаясь вытащить-поймать Чета. Крейдер смотрел на меня косо: пять перемахов с полными патрулями, и практически ни царапины. Бесы сравнили хуй с пальцем и начали поскрипывать, ведь из перемаха с Зиппером я тоже вышел без потерь. Я на это внимания не обращал – некогда было. Мотался в двадцать четвертую, чтобы спросить о Чете Спартака, но Спартак меня не принял – его комнатка была закрыта, а сам он «уехал по делам». Пришлось набрать калек и шоколадок и вернуться домой. Там я промаялся пару часов, а в условленное давным-давно время снова поволокся туда, на стык путей, где мы часто встречались раньше. И тогда-то все изменилось, потому что на месте меня поджидали, но не Чет, а Каин. Каин в своей бело-черной жилетке, натянутой на плотную водолазку, в блестящих ботинках с металлическими застежками и с ровненькими угольно-черными иглами на башке. Был он бледноват и тоже явно не высыпался: ровные круги под глазами делали его похожим на уличного кота бело-черной окраски. - Привет, Риплекс, - сказал он мне, забираясь на ступеньку вагона и присаживаясь на ней. – Я все знаю. Знал он не все, но подозревал дохуя и почти в каждом месте в точку попал. Он начал рассказ с того, что слышал и видел после моего перемаха с Зиппером, потом откатил свои россказни к тому моменту, когда прикрывал Чета в первом посещении стыка путей, к тому, что и так, и сяк пытался упасть с винтовой лестницы, но так и не понял, как можно на ней свернуть шею; о том, что уверен – Чет пользуется связями со мной, демоном Генджера, и лучшее доказательство в том, что я сюда приперся. Рассказал о том, что Чет днями и ночами талдычит демонам и бесам: не трогать Риплекса, не калечить Риплекса, не задевать Риплекса, и мои последние перемахи для него, как плевок в морду, потому что бесы иногда не могут удержаться и нарушают приказы. Что Чет готов убивать всех, кто нарушает правило «не трогать Риплекса», и кто-то из бесов Мэндера даже ощутил это на собственной шкуре. Как только он заткнулся, я спросил: - Хули ты тут делаешь? Каин затушил окурок о подошву своего ботинка, поднял на меня глаза и предложил: - Поделюсь, если слово дашь. Демон сказал? - Демон сказал. Я снова повторил свой вопрос, и Каин задумался. - Ты туповат, - сказал он, - придется для тебя покороче объяснить… Короче выходило так: Чет убил Боца и загреб себе завод, превратив его в притон для каких-то левых личностей типа Зиппера. Чет нарушает правила, заставляя бесов и демонов беречь какого-то там Риплекса. Возможно, все со временем и утряслось бы само собой – новые дьяволы часто ведут дела через жопу, но Чет явно быстро слепнет и торопится сделать страшное кое-что. Тут Каин остановился, поразмыслил немного и пояснил: - Парня этого, Зиппера, Чет нашел специально для того, чтобы остановить тебя, если ты решишь на него прыгнуть. Сам Чет с тобой перемахиваться боится. Тебе интересно, почему он тебя сейчас защищает? - Чету виднее. Вали с вопросами к нему. - Не могу, - терпеливо ответил Каин, - у меня с ним большие проблемы. Лишние вопросы все испортят, и тогда я могу оказаться следующим, кто неудачно по лесенке прогулялся. Риплекс, я вопрос не просто так задаю. Мне за тебя сейчас полезнее держаться, чем за свой завод, а тебе за меня держаться надо потому, что только я тебе могу рассказать то, что у Чета на уме. - А ты знаешь, что у него на уме? - Знаю, - моментально и прямо ответил Каин, - у него на уме полный пиздец, поверь на слово. - Поверить на слово? – уточнил я. - Да. Пока Чет и Зиппер не наворотили дел на всю Вселенную. - Ты Вселенную пытаешься спасти или чего? Блядь, говори нормальными словами и без загадок. Каин потерял терпение. - Я пытаюсь спасти себя, - сказал он. – Себя, чтоб ты сдох. Чет боится тебя. Значит, я могу спокойно припрятаться за тобой и подождать, пока ты его уделаешь. А когда ты его уделаешь, мы мирно разойдемся и никому не расскажем об этом маленьком мирке. Я стану дьяволом Мэндера, и всем нам станет проще жить. Сам я с Зиппером не справлюсь, я даже бесов подключить не могу – они все на него дрочат, он у них, блядь, герой. - С чего ты взял, что я его уделаю? Каин посмотрел на меня с легким удивлением: - Ты уделал Зиппера. Значит, уделаешь его еще раз, и Чету больше некем будет прикрываться. Все сделаем по правилам: первый демон против первого демона – перемах у Чьи-то ноги; валишь Зиппера и получаешь прямую дорожку на перемах с Четом. Валишь Чета – проблема решена. Ага, блядь, валю я Зиппера. У меня аж череп начало ломить от такой перспективы. - У меня для тебя невеселые новости, - сказал я, приваливаясь к Каину плечом. От него пахло куревом, как от старой банки-пепельницы, - помнишь двор вашего завода? Помнишь, ты меня выебать собирался? Так вот, демон. Хочешь, чтобы я тебе верил, давай наведем справедливость - я тебя выебу, и тем и закрепим этот «маленький мирок». Каин повернул голову и посмотрел на меня с интересом. - Мог бы просто сказать – иди на хуй. - Мог, - кивнул я, - но подумал – вдруг ты согласишься. Я подтолкнул его плечом, закинул руку на его шею и слегка пригнул: Каин тут же облизнул светлые губы, покосился темными глазами. - Дернешься – убью. - Я не дернусь, Риплекс, - сказал он, - мне дергаться некуда. Но я о деле, а ты сейчас попросту хуйню несешь, чтобы я отвалил. Какая-то херня с тобой случилась: ты когда в футбол играл, совсем другим парнем казался. - Мне с тобой эту подставу обоим заводам в футбол разыгрывать? И ведь прав он был, сука, но этим только меня разозлил. - Тут не подстава, - старательно подбирая слова, ответил Каин, - тут общее дело. Не поверишь, но впервые у наших заводов есть общее дело. - Вот когда придешь сюда задницу подставлять, тогда и разрулим наше общее дело, - заключил я. Я его отпустил, и он тут же выпрямился. - Задаток, - сказал он. – Вдруг передумаешь. Не знаю, на чем вы с Четом спелись, но ты особо не радуйся – ему нужен настоящий дьявол вашего завода. Позарез нужен. И вряд ли для того, чтобы выпить с ним водки. Через тебя он его искать и собирался. Сказал – ты… Мультик. Принимаешь странные и полезные решения. Короче, легко своих подставить можешь, если тебя правильно обработать. Вовремя он это сказал. - Сядь-ка обратно. Каин снова присел на ступеньку. - Рассказывай. - Демон… - Демон сказал, - торопливо перебил его я, - все, договорились. За остальное я потом с тебя спрошу. Каин вынул пачку и поделился со мной сигаретой. - Я не знаю, где он нашел Зиппера, - сказал он, - но Зиппер – не из нашей Вселенной. Он другой. Он не по нашим правилам обучен. И вместе с ним они затеяли такую штуку: выбить всех мальков в Краюхах, а потом добраться до вашего дьявола и прикончить и всех вас. Я думал-думал…И я считаю, что Чет тебя от наших бесов прикрывает, чтобы Крейдеру пришлось тебя погнать на хуй из демонов, потому что рано или поздно ваши бесы заметят, как тебя Мэндер бережет и спросят, с какого это хрена… и тогда тебе будет не до Краюх – никто за тобой не пойдет, а если пойдет, то чтобы утопить в канализации. Решат, что ты за кальки безопасность своей жопы у Мэндера купил. Бесов ты знаешь. Они могут сегодня хуй у тебя сосать, а завтра ноги вырвут, если им что-то покажется подозрительным. У вас сейчас нихуя нет, Риплекс. Мита вы сами наказали, за дело, но все же не вовремя… Крейдер один не справится, даже если захочет, а оставить тебя при себе при таком раскладе он не сможет. Бога приколотили к забору. Наверное, он знал об этом заранее, как и я знал, что нельзя доверять Мэндеру, и что рано или поздно мне заломят руки и отправят на свалку. Бог, наверное, от большой любви к людям не препятствовал им строить такие планы. Он на что-то надеялся. Я тоже на что-то надеялся, и до последнего не понимал, что проще всего прихуярить к забору того, кто честно любит. Чет понимал, поэтому и ответил мне тогда: «Это хорошо». Он вообще умный, сука. - Риплекс, - позвал меня Каин, - ты меня слышишь? Я не ответил. Смотрел на травинки-былинки, торчащие из рыжего замасленного щебня, на то, как они, мертвые, качаются туда-сюда. Скоро весна. Некоторые из этих былинок попытаются зазеленеть. Не думал я год назад, что встречу весну вот так – по уши в дерьме. - Риплекс. Есть еще одна странность, но я так в ней и не разобрался. - Странность, - повторил я. - Да. Чет постоянно пиздит о тебе. Берет Зиппера за шкирку и часами рассказывает ему, какой ты крутой и опасный. Его словно заело. Городит одно и то же, одними и теми же словами, не затыкаясь. Чем дальше, тем хуже. Он еще при Боца вечно порывался тебя обсудить, но Боца его заворачивал, а теперь заворачивать некому, и на заводе только о тебе и слышно – любая хуйня к тебе сводится. Пожрать спокойно нельзя – он даже от консервов умудряется на эту тему свернуть. Почему он так тебя боится, вот я чего не понимаю. Чем ты ему яйца прижал? Поделись – пригодится на будущее. Я еле подавил в себе желание рассказать все, как есть. Это могло бы стать началом быстрого конца – для меня и для Чета одновременно. Закончилась бы наша сказка-сказочка. Ляпнул бы – и не прошел живым и пару линий, новости распространяются со скоростью пожара, ебнули бы меня разу – и Чета тоже, только на другом конце Вселенной. Наверное, в таком же настроении бог шел на свою казнь. - Он слепнет, - сказал я, - поэтому боится. Мы с ним перемахивались уже, и он даже тогда просрал, когда еще нормально видел. Вслепую ему нет резона под меня… на меня… со мной перемахиваться. Вот и пиздит. Все, кто начинает слепнуть, придумывают тысячу причин не лезть в перемахи. - Нет, - сказал Каин, наклонился и сорвал былинку, на которую я все время пялился. – Хуйня это. Он со мной дрался с закрытыми глазами. Он умеет вслепую. Где-то научился. Боится он по другой причине. - Я Мультик, - сказал я, - могу сдать своих в любой момент… Каин внимательно посмотрел на меня. - По тебе это тяжело проехалось, - заметил он. – Почему загрустил, демон? Мы попали в новую историю двадцать пятой. Историю, где демоны разных заводов могут договориться, и даже дьяволов придется подключить – Крейдера твоего и того, другого… Я раньше думал – сдохну со скуки. Не знал, что с собой делать. Теперь повеселее стало. - Хуевое это веселье. - Мое веселье всегда смотрелось крайне хуево, - философски заявил Каин, и я впервые на него глянул без всяких мэндеров-генджеров, просто как на парня с линий. Попрощались мы натянуто. Без рук и без наметок на встретиться потом. Каин сказал, что сам меня найдет, когда что-то новое узнает. Я сказал, что пусть ищет где угодно, только не здесь, не на стыке железнодорожных путей. На том и разошлись. Я долго ходил по линиям, пытаясь представить, что случится, если всех мальков выбьют, и пройдут десять, двадцать лет. Пусто станет и тихо. Глухо и черно. Не будет больше свиста позывных, грохота тяжелых подошв, смеха поддатых бесов, скрипящих курточек малышек. Дома осядут и обвалятся, а трупы наших родителей останутся внутри и некому будет оттащить их на свалку. Никто не придет к станции за кругляшами консервов и бутылкой дикарки. Будут валяться на асфальте черные пустые сигаретные пачки, окурки и осколки. Ветер завоет в балках пустых заводов. Нас не станет. Никого из нас. Я попытался вспомнить, когда в последний раз видел малышку с ребенком, и не смог – пришел на память только эпизод с плачущим птенцом и сожранным диваном. Это было очень давно. Что-то особенное делают наши малышки, чтобы не рожать больше детей, - мы об этом не заботимся и не думаем, а для каждой из них это жизненно важно – важно до последнего оставаться сильной и ничем не связанной, иначе нагнут и пустят по кругу или забудут, как забывают о розовоочковых, и тогда смерть придет неслышно и очень быстро – в одиночку хуй выживешь. Раньше мне казалось, что Вселенная будет существовать всегда, и я буду в ней вечен – вечный демон вечных линий, вечный вожак веселых и глупых патрулей. Только это совсем не так. Мы все издохнем, а Чет нам в этом поможет. Почему-то от этого грустно на душе. Риплекс, Риплекс, ты повзрослел, что ли? Или снова превращаешься в Романтика, раз думаешь о таких вещах? Мне нестерпимо захотелось отправиться в Краюхи и заглянуть в лицо каждому встреченному мальку. Вдруг увижу знакомые зеленые глаза? Давай, Риплекс, думай. Раз ты повзрослел, то пора разобраться в том, что ты хочешь и что ты можешь. Пока ты ебался, тебя наебали. Прими к сведению. Пока ты игрался с иллюзиями, реальность превратилась в кашу. Что будешь делать? Вышел я к Чьи-то Ноги, и присел на постамент под мускулистой коленкой. Давно уже стемнело, и пока еще линии жили своей жизнью – орали, свистели, выли и хохотали. Я зажег маленький огонек зажигалки и закурил. На площади было темно и пустынно. Никто не вышел посидеть со мной рядом – а я ждал кого угодно, хоть Мертвого Беса, хоть Нашу Маму – час назад наступило их время. Никаких привидений я не дождался, выбросил окурок и потопал домой. Добрался без приключений, огибая перемахи и молча обходя патрули – теперь меня в лицо знал самый распоследний бес, и никто даже не пытался завести разговор на тему: «Кого знаешь?» и прочую хуйню. Забрался по лестнице на свой этаж, сунул ключ в исцарапанное гнездо замка, и тут на меня сверху обрушилось тяжелое, теплое, со знакомым запахом мыла. Чуть сердце не оборвалось к хуям. Думал, кто-то решил мне голову отбить, поджидая на лестничной площадке этажом выше с металлической дубинкой наперевес. Чет не собирался отбивать мне голову. - Быстро, - сказал он, взял меня за руку и помог провернуть ключ, а потом подтолкнул, и мы оба оказались в темноте моей прихожей, а дверь за нами захлопнулась. - Ты ко мне заглядывал, и я решил к тебе заглянуть, - шепнул Чет мне на ухо сухим замшевым шепотом. – Ты, Риплекс, поосторожней цепью махай… напугал мне демона до мокрых штанов, еле его успокоил. Убить его сейчас и дело с концом, подумал я. Никто никогда не узнает, куда он делся. Утащу на свалку в мешке, как отца. Никому не интересно, кто и чьи трупы таскает по улицам. Убить Чета, пока он не вбил в меня последний гвоздь. В конце концов, я не бог, хули мне терпеть?