Мышь Вселенной 25

Глава 6. Они расположились в темном цехе с низким потолком и целой грибницей плотно запаянных ржавых цилиндров. Окно в этом цехе тянулось длинной щелью под самым потолком, и казалось, что плотный слой света висит над полумраком, пропахшим цементной пылью и железом. Каин сидел на одном из цилиндров, поджав ноги. Лёд стоял за спиной Боца, а тот медленно вытягивал цепи, обернутые вокруг плеч. Чет наблюдал за скольжением промасленных звеньев и ждал. - Ты продвинулся? – безо всякого интереса в голосе спросил Боца. - Пока нет. - Ты уверен, что Риплекс знает своего дьявола? - Уверен. - Боца считает, что надо забить на Риплекса и заняться Митом, – встрял Каин. - Если и спрашивать у кого-то, то у него, он раньше Риплекса в демоны пробился. Риплексу у них не доверяют – странный он. - Хочешь вместо меня этим делом заняться? – спросил Чет, глядя, как Боца тянет и сворачивает цепи. - Не хочу, - ответил Каин, - но не вижу смысла на Риплекса ставить. Тебе-то какая разница: он или Мит? - Подожди, - остановил его Боца и подошел к Чету тяжелой неровной походкой. – Маску сними. Чет дернул было ремень маски, но потом посмотрел на пляшущие в плотном потоке света пылинки и убрал руку. - Брезгуешь, - подытожил Боца. – Молодец. Брезгуешь дышать, жить здесь брезгуешь. Хочешь отсюда свалить. Он изогнулся, вытянул из кармана джинсов красную пластиковую карту и показал ее Чету. - Вот твой пропуск в двадцать четвертую. Хочешь забрать? У тебя там все налаживается, да? Друзей нашел. О житье-бытье договорился. Остался бы там и не вспомнил ни о Мэндере, ни о Риплексе… Но у тебя одна проблема, Чет. Твои пропуска получаю и буду получать я. И пока ты мне дьявола Генджера не найдешь, ничего не изменится, и искать ты его будешь так, как я посчитаю нужным. Так мы с тобой договаривались? - Договаривались. - И демон сказал, что так оно и будет. Вместо обязательного «демон сказал», Чет неопределенно фыркнул. Каин покачал головой и отвернулся. Первый удар Чет перехватил подставленным предплечьем, но цепь обвилась вокруг, и Боца тут же дернул ее, словно подсекая большую рыбу. Обрушилось гулкое эхо. Чет упал на одно колено, руками уперся в пол и выгнулся от боли, потому что второй удар пришелся по спине, в клочья разорвав плотную кожу куртки. По приказу-жесту Боца подошел неспешным шагом Лёд, потрогал холодными пальцами запястье Чета, заглянул в его зрачки. - Нормально, - сказал он и отошел в сторону. - Следи, - сказал ему Боца и снова замахнулся. – Расстегивай респиратор, Чет, дышать легче будет. Чет опустил голову и уткнулся лицом в сжатые кулаки. Металлический нежный шорох коснулся уха. Промасленные цепи – обе – разрубили воздух, взметнули тучу мелкой пыли, обрушились на плечи и бока, и Чет вспомнил, как вгрызается в плотную древесную мякоть лезвие бензопилы. Под курткой и майкой быстро намокло. Мерзкие медленные капли потащились по груди и животу, скатываясь с выгнутой спины. Снова внимательно заглянул ему в глаза Лёд и снова отошел в сторону. - Нормально. Его слова прозвучали многократно, множественным трепещущим эхом отдаваясь внутри головы. - Лежать, - сказал Боца, заметив, что пальцы Чета разжались, и он пытается приподняться. – Лежать! – И подкрепил приказ скользящим ударом. Лезвие той же бензопилы прошлось по кончикам пальцев, и Чет попытался спрятать руки под себя. Белым пламенем горело до плеч, мокрого под майкой стало слишком много. Первые капли просочились сквозь одежду и расстегнутую молнию и начали собираться в маленькие темные лужицы. Пряча голову и руки, Чет собрался в комок, и, отталкиваясь подошвой ботинка от выступающих железных ребер пола, слепо отползал в угол. Боца пришлось подходить ближе. Иногда Чет раскрывал глаза и видел его темный силуэт: фигуру с раскачивающимися длинными конечностями, собранными из звеньев. За ним, пристально глядя в окошко, на высоком цилиндре, сидел Каин, полностью освещенный, бледный и взлохмаченный. Он курил, приминая сигарету пальцами. Бензопила все перерубала уже не плотную и не сухую, а мягкую и чавкающую мякоть. Чет уперся боком в стену, прижался к ней, холодной и надежной, и на пару секунд отключился. Крыша, залитая битумом. Теплая шершавая поверхность, и солнечный свет, рассеивающий вечерние облака. Боца в обрезанных по колено джинсах и сбитых кедах. Широкий, загорелый, с рано покрывшейся светлыми волосами грудью. Чет тоже разделся. Стащил футболку и завязал ее на голове. Соленые капельки набегают на верхнюю губу – приходится слизывать. Душные вечера ушедшего лета Вселенной 25. Чету неудобно лежать – ужасно болит спина, пот течет медленными потоками, но он вынужден слушать, потому что это прошлое, а прошлое нельзя отменить. - Это тот самый случай, Чет. Тот случай, когда мы оба – и я, и ты, - можем выбиться на самый верх, и никто из бесов даже сообразить не успеет, как все произошло. Хочешь быть демоном, Чет? Хочешь? - Хочу свалить отсюда. - Куда? Боца удивился. Уставился круглыми непонимающими глазами. - В двадцать четвертую. - Тоже можно, - сказал Боца, - я знаю, у дьяволов Мэндера открыт канал на временные пропуска. - Это точно? – спросил Чет, поднимаясь и стаскивая футболку с головы. – Точно? - Сто процентов. Я сам видел эти пропуска – красные такие. Будешь моим демоном – достану тебе их, и будешь туда шастать, как в соседнюю квартиру. А дальше уж сам – если сумеешь зацепиться, то останешься там, держать не буду. Как тебе такое будущее? Чет? Чет? Лёд присел на корточки и наклонил голову. - Чет, - позвал он спокойно и уверенно. – Чет, ты меня слышишь? Он пощупал пульс, быстро расстегнул ремни респиратора и наклонил Чета, упершись коленом ему в грудь. Из-под сорвавшейся маски выплеснулась кровь. - В чем дело? – спросил Боца, тоже наклоняясь. - Нормально, - ответил Лёд. – Губы он разгрыз. Может, во рту что-то лопнуло. Но это кровь не из кишок, все нормально. - Анестезиолог хренов, - не выдержал Каин и спрыгнул наконец со своего наблюдательного поста. – Боца, я все могу понять: беса наказать, демону по шее дать за… за футбол, например. Я все понимаю. Но этой хуйни я не понимаю и не пойму. - А когда ты нашим боевым малышкам руки в подворотнях ломаешь, ты интересуешься, поймет тебя кто-нибудь или нет? Каин пожал плечами. - Я от этого кончаю, а ты чего? Тоже, что ли? Подожди, Боца, дай договорить. Я не пойму, ты же сам ему сказал – свяжись с демоном Крейдера, пробей обстановку. Вот он и пробивает. Делает, что сказали. Случился перемах у их завода – ну, такое бывает, не повод же. В чем тогда дело? Что тебе не нравится? Он ничего не скрывает, если что – я на подхвате, все рассказываю… Короче, я не наезжаю. Я хочу понять, что не так и как сделать правильно. Дело наше теперь намертво встало. Ты его на месяц вырубил, а Риплекс… - Риплекс, блядь, - перебил его Боца, поднимая Чета. – Риплекс… Еще раз про этого ублюдка услышу – все вместе будете асфальт жрать. - Ну да, - согласился Каин, - ясно. Охуеть. Начали и слили. Отлично. - Каин, - вдруг подал голос Лёд, молча вытиравший окровавленные руки сухой грязной тряпкой, - подожди с выводами. Иди вон… руку кому-нибудь сломай. Боца, нужно что-нибудь? У меня бинты остались. Могу принести. - Иди, - сказал Боца, боком ударяясь в неплотно прикрытую дверь и исчезая в коридоре вместе с Четом, повисшим на его руках. Дверь захлопнулась, и Лёд постучал по плечу Каина. - Давай вместе сгоняем, тут недалеко. Заодно обсудим. Обсудили и даже раскопали ценную мысль. Поначалу рассудительный Лёд бурчал, что Боца виднее, Каин не соглашался. - Может, и неправильно Чет все это начал, не с того конца зашел, с Риплекса, а не Мита, но зачем его за это ломать? - Опасно, - односложно ответил Лёд. - Чету плевать. Он свое дело сделает и в двадцать четвертую свалит – такой уговор. Я бы не взялся, ты бы не взялся – нам еще здесь жить, и если бесы пронюхают, что демон Мэндера с демоном Генджера беседы вел – убьют, но Чету какая разница? - Боца разницу видит. - Ему просто поперек глотки стоит, что Чет Риплексом занялся, - прямо сказал Каин и умолк, понимая, что сказал двусмысленную глупость. Лёд покусал губы, поискал слова для осторожного ответа, и отозвался: - Боца и Чет вместе с самого начала. У Боца нет никого, кому он мог бы так доверять, как Чету. Он… может кое-чего бояться. - Может, - сказал Каин. – Не боится, конечно, но может бояться… если так прикинуть: Риплекс – ебанутый, но он как раз то, что нравится Чету. В нем много от двадцать четвертой. - Хорошая наследственность. - Хорошая наследственность. И бессрочный пропуск на ту сторону. Лёд притормозил, сообразив. - Да, - сказал Каин, наблюдая за ним, - я тоже только что понял. Тогда, конечно, лучше сменить Риплекса на Мита. Правильно Боца Чету накатил. Лёд, пиздуй за бинтами один, я тут сверну – видишь, девочка одна стоит, скучает?.. Чет очухался раньше, чем через месяц. Первую неделю он лежал, обернутый бурыми бинтами, которые Лёд запасливо приберег, содрав их с разбитой головы какого-то беса, и Боца только изредка переворачивал под ним вымокающий в крови матрас и помогал Чету по стенке добраться до коридора отлить. Жрать Чет не мог, его лихорадило – питался одной водой и поначалу не разговаривал, только морщился от пыли, боли и одних ему известных мыслей. Боца не стремился его разговорить, приносил воду и чуть позже – сигареты. Трогал горячий лоб, отдирал присохшие бинты. Лёд полоскал их в ржавом баке с талым снегом, и навязывал на распухшие рваные раны заново. Чет терпел, стискивая зубы, послушно переворачивался и после перевязки накрывался толстым ватным одеялом. Рядом с местом его лежки обычно жгли тусклый костерчик, но иногда Боца и демоны сваливали по делам, костер гас, и Чет промерзал напрочь, и к концу недели начал еще и кашлять. Лёд сбегал на перевалочную за водкой – там мы с ним и встретились. Я караулил проходной контрабандный поезд, а он забирал у Барки «дикарку». Ничего мы друг другу не сказали, и взглядами еле коснулись, но момент мне этот отчего-то запомнился. Вечером они напоили Чета водкой и усердно натерли ее же остатками – Лёд растер кожу на ладошках, до того старался. Этой ночью Боца никуда не пошел, остался сидеть и поддерживать огонь. Чет лежал у стены, закрыв лицо рукой, и тяжело дышал. - Извини, что ли, - сказал Боца. - Кальки есть? – спросил Чет. - Нет. У Генджера неделю торжки пустые ходят. - Жаль. - Я найду, - пообещал Боца. – Запряжем всех – найдем. Не нашли. Торжки ходили пустыми, потому что я никуда не хотел идти. Дома у меня скопился приличный запас, и лично я в кальках не нуждался. Крейдер пнул меня пару раз, а потом отстал, потому что я всерьез огрызнулся, а давить на меня он не хотел. В этом вся прелесть статуса единственного поставщика – они от меня зависят, а не я от них. Конечно, можно было набрать калек, устроив рейды по квартирам и распотрошив шкафы и полки нашего неразумного старшего поколения, но они обычно капались таким дерьмом, что Чету, привыкшему к нормальным поставкам, от такой кальки толку бы не было никакого. В итоге получилось то, что называлось – мирком. Мирок – это когда дьявол или демон одного завода идет на поклон к дьяволу или демону другого и что-то там просит, и если все срастется, сделка будет совершена без применения силы и перемахов, то есть, мирком. Мирков этих можно было по пальцам пересчитать, хотя иногда они происходили спонтанно. Встречу Крейдера и Боца на моем футбольном поле тоже можно было назвать мирком, хоть и с натяжкой. Если бы кальки оставались у торжков, ничего такого не случилось бы. Мэндер просто собрался бы и ударил по нашим торжкам, внаглую отбив кальки, но на этот раз отбивать было попросту нечего. Время для мирка было крайне неудачным – только что отгремел перемах возле нашего завода, и в нем мы лишились троих, и бесы были в бешенстве, но Каин все равно добрался до меня и предложил сделку. Приперся он ко мне прямо на дом, с двумя бесами-свидетелями и с официальным предложением, прозвучавшим так: - Выгреби пару калек, Риплекс, в долгу не останемся. Я был сонный и только что потратил уйму сил на сооружение теплого диванного гнезда, откуда он меня бесцеремонно вытащил, и потому злой. - С какого это хуя? - Или передай просьбу Крейдеру, - терпеливо сказал он. Я попытался дверь прикрыть, но он просунул руку в щель и чуть ее там не сломал. По крайней мере, хруст даже я расслышал, и весь дальнейший разговор Каин морщился и эту свою руку баюкал. - Чем платите? – поинтересовался я. - Можем деньгами, - ответил Каин, - но вам они не особо нужны, поэтому есть еще вариант… И он придвинул ко мне хрустящий от уличного холода пакет. Блядь, не знаю, откуда они это взяли, но это были ботинки из новой и редкой серии, которые хуй найдешь даже в контрабандных поездах. Я чуть не свихнулся, когда увидел. Во-первых, теплые, с коротким упругим мехом внутри. Во-вторых, прошитые стальной нитью и обложенные титановыми вставками, плотно прикрученными мелкими болтами. В-третьих, с теми самыми шнурками, которые носил Чет – широкими красными лентами. Наши «танки», хоть и неубиваемые, отставали минимум по двум параметрам. Мы в них мерзли, толстая кожа на морозе переставала гнуться и ходи себе, как журавль по болоту, а еще сыпались с них застежки молний, как яблоки в грозу, и рано или поздно все молнии приходилось тягать за пристегнутые к ним булавки. - У нас таких еще одна пара есть, - сказал Каин, - размером больше. Меняемся? - А третьей нет? - Нет. Ну что, попробуем мирок оформить? - Хуй знает, - ответил я, - от Крейдера зависит, а он бесов злить не захочет. И ботинки в пакет аккуратно назад задвинул, хотя руки чесались их повертеть и обсмотреть со всех сторон. - Так ты хотя бы передай ему. - Отъебись. Нужны кальки – вынь у своей мамаши из ящика. - Она умерла, - сказал Каин. – Риплекс, три года назад Мэндер оформлял вам мирок, за вами долг. - Не повод. И не удержался, полюбопытствовал: - А к чему срочность? - У нас Чета потрепали, - глядя на меня в упор, сказал Каин, - и лучше ему это дело в кальках перележать. - Демоном меньше – Генджеру лучше, - ответил я, но меня тряхнуло. Я неделю гадал, что могло произойти. Почему Чет исчез и не пытался встретиться, после того, как я согласился с ним поговорить. Процеживал слухи о перемахах и точно знал, что ни в одном он не участвовал. И все-таки где-то его потрепали. Вот черт. - Ладно, - сдался я, - гони беса за другой парой, я пока своих подтяну. Каин кивнул бесам, и один тут же откололся и исчез, а я вернулся в комнату и постучал по батарее. Надо мной жил толковый парень, вполне годящийся в свидетели мирка. Пакет с ботинками я сразу к себе уволок и сунул в угол. Открыл ящик с кальками и призадумался. Ассортимент у меня как на базе двадцать четвертой, но все – по моему выбору, а я люблю незатейливые штуки вроде морского бережка или какого-нибудь сноуборда на горном курорте. Вся эта дрянь перележать боль не поможет, слишком слабый и ненапряжный эффект. Сгодились бы кальки с войнушкой, но таких в двадцать четвертой изготовлять не хотели, суки. Был у меня и какой-то «Домик в лесу» и «Секс с блондинкой», но вся эта хуета тоже не годилась. Я поймал себя на мысли, что подбираю кальки, как какой-то добрый доктор – обезболивающее, и даже не знал, что с этой мыслью делать. Потрепали-потрепали… это могло значить что угодно: от перелома ребра до состояния овоща. Но овощам кальки не нужны, им и так хорошо. Выгреб я в итоге пару флакончиков: мой любимый «Дайвинг» и интересную редкую кальку «Молния». Ничего особенного в ней не было, но чем-то цепляла. Вскипающее небо над полем, расчесанным ветром, запах озона и сложный электрический синий и белый узор над головой. Смотреть можно долго – развлекает. Обе кальки я засунул в карманы и вышел в подъезд. Там уже стояли двое моих свидетелей – бес-сосед и какой-то его друган. Оба они недобро косились на беса Мэндера, делающего вид, что его тут нет. Каин протянул руку: - Мирок. - Мирок. Отдал я ему кальки, и бесы хором подтвердили: мирок. Теперь будет слухов на всю Вселенную, ну и я, как обычно, все сделал не так, и примется мне Крейдер мозги трахать: зачем да почему. Потому что я Риплекс. Когда мои кальки к Чету попали, он уже начал курить. Хороший признак, как ни крути, но его все еще лихорадило, и спина никак не заживала. Боца показал ему флакончики и сказал: - Слушай, Чет. Ты у меня не просто демон. Это тебе доказательство. Каин пошел на мирок – я приказал. Извини, но договор наш снимается. Мне тебя заменить некем. Не хочу я, чтобы ты в двадцать четвертую свалил. Не будет такого. К Риплексу больше не подходи. Он вынул из кармана красную карту пропуска, подпалил ее, и Чет молча смотрел, как растекается и капает жидкий пластик. Вечером этого дня он поднялся, спихнул одеяло в костер, с наслаждением стащил с себя куртку, грязные бинты и джинсы, сполз во двор и рухнул в свежевыпавший снег. Он потом говорил, что ни о чем не думал. Пустота, такая же, какая живет во мне, заполнила его, и серое небо, осыпающее комочками нетающего снега, тоже казалось ему грязным и рваным, как вонючее одеяло или десятки раз использованные бинты. Вернувшись, он забрал кальки, и долгие часы лежал, не шевелясь, а вокруг качалась чистая вода цвета разведенного малахита, солнечные лучи пробивали ее насквозь тающими золотыми спицами, и метались крошечные рыбы-мотыльки розового, голубого и фиолетового цвета, а раковина-жемчужница раскрывала зев, показывая нежную мякоть, в которую хотелось впиться зубами, на берегу оставлял почти невидимые следы алый краб, и качалась свежая зелень, показывая бархатистую изнанку широких листьев… Моя любимая калька. Я ничего не знал. Жил себе и жил, но только как-то тупо жил, словно на каждом повороте об стенку головой стучался. Крейдер неожиданно одобрил мой мирок – вторая пара ботинок пришлась ему точно по ноге, как по заказу. Я был рад, что так все обернулось, и тоже бродил по Вселенной в новых ботинках, удобных и теплых, отлично сжимающих лодыжку. Миту ни хрена не досталось, но моя совесть была чиста – я спрашивал у Каина насчет третьей пары, на нет и суда нет. И все-таки Мит обиделся и скоро мне отплатил. Вечер, когда Чет пришел на завод, закончился грандиозным и непонятным перемахом. Вроде бы, шел наш бес, никого не трогал и вдруг наткнулся на двоих демонов Мэндера. На двоих! Ночью и возле нашего завода! Наш бес метнулся было за патрулями и наткнулся на охрану демонов, топающую сзади. Эта охрана раскатала его по асфальту – первая жертва того перемаха. И все-таки патрули сбежались. Сначала пара небольших групп, никак не ожидавшая найти на свою задницу таких приключений. Демоны не обратили внимания – просто уходили по линии, а охрана их развернулась и попыталась повторить подвиг, но тоже огребла. В свалке потери увеличились: наш бес и бес Мэндера, сцепившись, скатились на рельсы и чем-то их там придавило. Демоны исчезли из поля зрения, а патрули и охрана, взбесившись, свернулись в кровавый ком. И к тем, и к другим время от времени добавлялись новые энтузиасты, и утром Крейдера оповестили об опасной ситуации длинным свистом. Крейдер поднял Мита, под заводом уже стояла плотная толпа, готовая ко всему, и этой дружной компанией они согнали бесов Мэндера вниз по насыпи, к открытой полосе канализационного стока. По этому открытому стоку Мэндер и свалил – никто за ними по говну шариться не собирался. Итогом перемаха стала всеобщая нарастающая ненависть. Мэндер бесновался по причине бесславного побега, Генджера волновали потери – третьей жертвой оказался парень, голову которого запихнули между обледеневших прутьев решетки. Подергался немного и шею себе свернул, наверное. О причинах перемаха все как-то и забыли. Только Крейдер держал информацию в уме, но торопливых выводов не делал, а Мит вспомнил о причине тогда, когда обнаружил, что ему ботинок не досталось. - Риплекс, - сказал он, улыбаясь обычной своей улыбкой, от которой температура в помещении резко падала. – А перемах-то с двух демонов Мэндера начался. Они возле нашего завода шлялись, и ты как раз проветриться вышел… Не нравился мне Мит, а в эту минуту особенно не нравился. - Вышел ты проветриться, вернулся и куртку мою отдал, а я все думал – чем она таким пахнет? И додумался. Я такой запах один раз в жизни чуял, когда с Четом перемахивался. Крейдер поднял голову. Он в это время возился с ящиком, забитым всяким хламом. Время от времени мы находили такие заколоченные ящики в потайных уголках завода, и иногда в них оказывалось что-то интересное. - Все сказал? - Я сказал, а ты объяснись. - Отвали. - Риплекс, - сказал Крейдер, - ты в ту ночь Чета видел? Они меня прямо в угол загнали. Тут или врать, или бить и бежать. Ни первого, ни второго я сделать не мог. - Видел. - Объяснись. - Вышел пьяный, встретил Чета. - Где? - Здесь. У пятых ворот. - И промолчал? - Вроде того. Крейдер поднялся. У него побелели скулы и сузились глаза. Обеими руками он поднял тяжелый ящик и без лишних разговоров хлопнул этот ящик об меня. Прикрыться-то я успел, но ладони ссадил знатно и неделю потом занозы зубами вытаскивал. - Пошел… ты, Риплекс… - прошипел он, - на хуй! Или... за кальками! Блядь, мы троих бесов потеряли, а он видел и промолчал! - Был неправ, - сказал я, разглядывая кровоточащие ладони. - Блядь! – выкрикнул Крейдер и грохнул носом ботинка многострадальный ящик, тот аж взвился и развалился уже в воздухе. Посыпалась оттуда железная мелочь: гайки, завернутые в газету медные лески… Эхо гулко прокатилось по цеху. - Блядь! – повторил Крейдер и по его глазам я понял, что следующим буду я. - Тихо, Крейдер, - сказал я, поднимаясь на ноги, - прости, а… пьяный был, сонный, не сообразил… Вот так я и начал врать. Само собой получилось. Я хотел его успокоить, правда хотел, а получилась такая вот хуета. - Хорош… бей, если хочешь, но не бесись. Беситься – от слова «бес». Значит, невыдержанный и глупый. Не мог я его в таком состоянии видеть. Он ударил. Я даже закрываться не стал. Сплюнул быстро набежавшую слюну, разбавленную кровью, подумал немного и снова к Крейдеру подступил. Крейдер тяжело дышал. За ним сидел Мит, сверкая светлыми злыми глазами. Этому только дай знак – накинется сразу. Я чувствовал кипение внутри Крейдера – все сто градусов в венах, его даже потряхивало. И тело, наученное Четом, повело себя отдельно от мозга. Проще говоря, я взял и Крейдера обнял, прижался лбом к молнии его куртки. Что-то после этого должно было случиться, но не случилось. Крейдер как-то разом успокоился, хотя сердце билось сильно – я слышал и даже чувствовал. Он мне руку на плечо положил и сказал: - Что мне с тобой делать, а? Куда девать? Без тебя Генджер не Генджер, а с тобой еще хуже. Мит, спрятав азартный блеск в глазах, равнодушно предложил: - А пиздовал бы ты, Риплекс, на проживание в двадцать четвертую. Пути у тебя открытые. Гонял бы нам оттуда кальки, трескал шоколад… - Хули я там забыл? – машинально переспросил я. - Мозги ты там забыл, - сказал Крейдер. – Сходи и верни их обратно. Заодно и калек принесешь. Господи, ты знаешь, что врать нехорошо? Я все-таки не сразу отправился за кальками. Вертелся по Вселенной, как намагниченная стрелка. Перед тем, как пойти в двадцать четвертую, я хотел увидеть Чета. Мне не давала покоя мысль о том, что я дал обещание и не могу его сдержать. Оно жгло меня изнутри, я с ним жил, спал, жрал и даже трахался: притащил к себе какую-то малышку и выебал на коротком своем диванчике, и даже в процессе не мог избавиться от жара в груди и ощущения чертового ошейника на горле. На улицах происходило черт те что: наши бесы вознамерились уравнять потери и совершенно озверели, Мэндер яростно отбивался, и остановить все это могла только свежая поставка калек, чтобы отвлеклись и на время съебались в иллюзии, оставив улицы в относительном покое. Я это хорошо сознавал и понимал, как много от меня зависит, но никак не мог себя заставить покинуть мою территорию. Здесь оставалось незавершенное дело. Меня здесь держало. Крейдер сначала намекал, потом сказал напрямую, потом пообещал убить на хуй, но я все тупил и тупил. Не поймите неправильно: мне не насрать на наших бесов, но я твердо уверен, что их проблемы – это их проблемы, и если у них не хватает мозгов, чтобы не лезть в кровавую кашу, и не хватает сил, чтобы из нее вылезти – я тут ни при чем. Так прошли еще две недели, и я дождался наконец, чего хотел. Подтянувшись к патрулю, нашедшему свеженький труп, я обнаружил, что не только Генджер этим трупом озадачился. Под ломким лучом света, ползущим из коробки мигающего фонаря, я увидел Чета. За ним стояли и бесы, но бесы всюду бесы, ничего интересного. Чет тоже заметил меня. Поднял глаза и посмотрел, будто впервые видит. С ним что-то случилось: пропал тот крепкий стерженек, который в демоне чуется за версту. Алая маска-респиратор, алые иглы, отлакированные мокрым снегопадом, и руки в карманах. Больше ничего я не разглядел, но слабость его, мерзкую слабость, принял, как дозу «дикарки» - аж затошнило. В моем патруле оказались Яйца. Оба стояли сумрачные и ворочали подошвами ботинок залитый кровью снег. - Опять наш? – хмуро спросил я, наклоняясь над мертвым. – Кто-нибудь в лицо его знает? - По ходу, недавно из прослойки, - доложилось Левое Яйцо. – Не примелькался еще. Влажно скрипнул снег, упала синяя тень. Чет тоже подошел поближе и нагнулся над трупом, упершись руками в колени. Знакомого запаха я не ощутил – только запах промерзшей кожи. Я подцепил труп обеими руками и перевернул его. Присмотрелся – наш. Тот самый бес-история, которого я на перевалочной поджечь пытался. Доигрался. Бесы угрожающе надвинулись друг на друга, вытягивая цепи и металлические тусклые дубинки. Чет обернулся, посмотрел на них, но ничего не сказал. - Отошли в сторону! – выкрикнул я. – Яйца, блядь! Откатились! Демон, придержи своих. Он сделал короткий медленный жест, и его бесы тоже отступили. Мы остались одни над свежезамороженным трупом идиота-перекупщика. - Ваш, и хуй с ним, - сказал Чет, не глядя на меня. - Наш, - опять сказал я. – Ты где был, демон? - Тебя ебать не должно. Он выпрямился и пошел прочь, только осветил короткий луч алый взлохмаченный затылок, а потом все пропало во тьме.