3 курс.
Браслет надёжно сжимает запястье, и жизнь в кои-то веки обещает быть нормальной. Но Лили тоскует по своему старому другу и никак не может привыкнуть к жизни без него. Проблемы в семье и проблемы в школе — это всё нормально, но она с этим не справляется.
Лили подскочила на кровати, как ошпаренная, и быстро села, оглядывая свои руки. Они были целы. После того, как они создали браслет, казалось, что всё уже позади и Том навсегда исчез из её жизни. Но постепенно к ней начали приходить совсем другие кошмары. И Лили думалось, что это он ей так мстит. Вчера раскалённый метал, сегодня кипяток, что будет завтра, она боялась даже думать. Лили поднялась и отправилась в ванную. Холодная вода немного привела в чувства. Она посмотрела в зеркало. В нём отражался кто-то другой, но точно не она. Хотя, когда она в последний раз вглядывалась в своё отражение? События последнего года сильно сказались на ней. Она и без того была щепкой, а тут кожа совсем обтянула кости. Глаза лихорадочно сверкали, особенно после недавнего кошмара. Они собирались ехать к Крамам. Мать давно собиралась поговорить с Джеймсом, который объявил бойкот обоим родителям, не желая ни с кем из них разговаривать и почти сразу после Хогвартса, вместе с Алом, уехал гостить к Нику. Пока мама пыталась всё ему объяснить и уговорить вернуться домой, Лили предложила Нику прогуляться. Они вышли на задний дворик и, не сговариваясь, направились к огромному дереву, росшему достаточно далеко от дома, чтобы их не увидели. Под ногами хрустел гравий и каждый из них думал о своём. — Что Эмили? Вы всё ещё встречаетесь? — спросила она, чтобы прервать возникшее между ними молчание. — Знаешь, Лил, хотел тебя спросить. После всего, что ты увидела, тебе не страшно идти рядом со мной? — Сейчас ведь не полнолуние, — она уселась возле корней дерева и прислонилась головой к стволу. Эта опаска Ника казалась такой глупой. — Ты не знаешь, что говоришь. — Я видела тебя в обличие зверя. И ты до последнего нас защищал, пока это было возможно в твоём состоянии. В любом случае я тебя не боюсь, Николас Крам, — она задорно взъерошила ему волосы, но он даже не улыбнулся. — Дело не в полнолунии, а во мне. Зверь живёт внутри меня, а луна всего лишь даёт мне обличие, — тяжело вздохнул Ник. Лили вздрогнула. Ей не нравился тон, которым он говорил. Она привыкла к его шуткам и вечно улыбающейся физиономии, и никак не хотела видеть перед собой потерянного человека. Но снова пошутить ей не давали его последние слова. В поезде они так и не смогли поговорить, и она не понимала в чём дело… Что его так беспокоило? И могла ли она чем-нибудь ему помочь. — И давно ты… такой? — Сколько себя помню, — отозвался Ник. Лили похолодела от ужаса. Она не думала, что так долго. Полгода, год максимум. Но чтобы так. — И никто не знает? — Отец только. Лили кивнула. Вся храбрость, которой она запаслась в начале разговора, куда-то улетучилась. — Не знаю, как это произошло. Мне было около двух лет, когда меня покусали. Это было чудо, что я вообще выжил. Отец обратился к одному целителю, который практиковал излечение от оборотничества. Это, конечно, было невозможно, но попробовать стоило. Оставшиеся девять лет моей жизни я провёл под наблюдением этого профессора. Я не сразу стал перевоплощаться, что казалось уже большим достижением. Изменения происходили постепенно. Кости стали крепкими, сам я стал ловчее и быстрее кого-либо. Слух и зрение обострились. А когда злился, мог разорвать на части сову или задушить здоровенную собаку. Год назад я начал замечать, что во время таких срывов одна из моих конечностей деформируется. Это могла быть рука или нога, а может и то и другое. Совсем плохо, когда частично задевалась голова. Полную луну я и так не очень любил, в такие дни хотелось по-настоящему выть не знаю от чего. А тут просто стал её ненавидеть. Собственно, я не нашёл ничего лучше, чем обратиться к Теду. Его отец ведь был оборотнем, и мне почему-то казалось, что он меня обязательно поймёт. И я не ошибся. Так вот почему он спросил. Не имеет значения, день или ночь, он может превратиться в любое время. — Это моё проклятье, — со злостью сказал Ник, ударив себя кулаком по колену. От бессилия, от обиды и злости. Лили вздрогнула. Стоило больших усилий взглянуть на него ещё раз. Но именно в этот момент уже не осталось сомнений насчёт Ника. Она была точно уверена в нём даже больше, чем когда-либо. — Ну, значит, мы нашли друг друга, — заметила Лили и пояснила, — Я вижу мёртвых. Они вернулись в дом почти к обеду. — Где вас носило? — спросила миссис Крам, когда они вошли в дом. — Гуляли, — просто ответил Ник. — Идите уже есть. А то всё остынет. Без Тома было скучно. Некому было бросать комментарии и обвинения в её сторону. Кажется, вместе с ним ушла какая-то часть её души. И как бы спокойно без него не было, ей было жаль, что всё так вышло. И чтобы заполнить своё одиночество, сложившееся этим летом, она разговаривала с Грином. Своего кота Лили решила переименовать. И тот не сильно то и возражал. Кажется, ему даже было всё равно, главное, чтобы вовремя кормили и чесали за ушком. А про Маньяка она решила забыть, в силу не самых светлых мыслей и воспоминаний. С трудом удержавшись, чтобы не назвать кота Томом, Лили решила, что Грин будет в самый раз. Он сидел на подоконнике и вылизывал свою лапу до безупречного блеска, словно на языке у него была не слюна, а какое-то чистящее средство. — Как думаешь, что написать? — Обратилась Лили к коту, прокручивая перо в пальцах. Она уже полчаса сидела над чистым пергаментом и думала, какие слова подобрать. Грин на мгновение оторвался от своего занятия и посмотрел на хозяйку, своим взглядом выражая «А самой никак?». Но Лили не видела этого, потому что сидела спиной к нему. И кот, не дождавшись ответа, продолжил своё занятие. Обмакнув перо в чернила, она набросала пару строк. Дверь тихо скрипнула. — Тебе письма из Хогвартса, — сказала мама и, подойдя, положила их на стол, — Что это? — мать ловким движением подхватила листок прежде, чем Лили спохватилась, и пробежала по тексту глазами. Лили с замиранием сердца смотрела на то, как губы матери вытянулись в тонкую линию, а на лбу образовалась морщинка. — И как это понимать? — мама подняла на неё глаза и сердце у Лили совсем упало. — Я просто хотела поздравить его с днём рождения, — пробормотала она, опуская глаза. — Он нас бросил, Лили. Бросил меня, тебя, Джеймса и Альбуса. Он нас предал. — Нет, — прошептала Лили. Мама вышла и громко хлопнула дверью. Лили так и осталась сидеть на стуле, не в силах двинуться. Грин прыгнул к ней на колени и вывел её из ступора. — Ну почему она так с нами? — всё так же тихо сказала Лили, осознавая, что слёзы ручьём текут по щекам. Кот мяукнул в ответ и потёрся головой о её руку. Как бы она не хотела спускаться вниз и сталкиваться с матерью, ей всё же пришлось это сделать. В присланных письмах было разрешение на посещение Хогсмида, которое могли подписать только родители. А так как на данный момент у неё была в распоряжении только мама, то нужно было с ней поговорить. Она вошла на кухню и не успела сказать и слова. — Нет, — Джинни Поттер стояла к ней спиной, и сначала Лили подумала, что она обращается не к ней, — Я не подпишу разрешение, — добавила мать, поворачиваясь в её сторону с дымящейся кружкой кофе. — Мам, ну это же смешно! Ты что, принципиально не хочешь подписывать? — Почему именно я должна его подписывать? Попроси, к примеру, отца, — ядовито заметила мать и отпила из кружки. — Но его сейчас нет. И ты это знаешь. — Да, ты права. Его нет, и я это знаю, а вот ты не хочешь знать. — За что ты так со мной? — спросила Лили в отчаянии. — Ты ничего не понимаешь, — сказала наконец мама, и, поставив чашку кофе на стол, вышла из кухни. Да, она оказалась права. Лили ничего не понимала. Ни этого отношения матери к ней, ни их отношений с отцом. Руки сжались в кулаки и ногти с силой впились в кожу так, что, возможно, до крови. Чашка с кофе взорвалась тысячью мелких осколков и расплескала содержимое по всей кухне. Лето выдалось прохладное. Небо не покидали тяжёлые свинцовые тучи, и солнце показывалось лишь изредка. Дожди лили не переставая, превращая дороги в бурлящие реки. Лили вышла из дома в девятом часу утра, когда мать скрылась в камине. Взяв с собой немного маггловских денег, которые на всякий случай всегда были у них дома, и надеясь, что их хватит, чтобы добраться до места, она отправилась в Лондон. Поёжившись, накинула капюшон на голову. Она никогда не путешествовала маггловским транспортом. Наверняка мама не одобрила бы её энтузиазм. Но она должна была увидеть отца во что бы то ни стало. Лили была уверена, что только он сможет прояснить сложившуюся ситуацию. Или если нет, то она хотя бы сможет поздравить его с днём рождения. С такими мыслями она подошла к остановке, на которой уже стояли магглы. Они окинули её заинтересованным взглядом. А две девушки в коротких юбках и сетчатых колготках откровенно над ней посмеялись. Сидящая на скамейке бабушка недовольно покосилась в их сторону. Ждать пришлось долго. Лили уже успела замёрзнуть и сто раз подумать, а так ли ей нужно ехать в Лондон. Когда автобус наконец подошёл, она с удовольствием запрыгнула в него и забилась в самый дальний угол, кутаясь в мантию. — Девочка, ты за проезд не заплатила, — над Лили возвышалась крупная женщина. Она достала горсть денег и протянула ей. Спрашивать, сколько стоит билет, было бесполезно — она всё равно не разбиралась в маггловских деньгах. Женщина недовольно скривилась, высчитывая нужную сумму, и, отдав остаток денег вместе с билетом, ушла в начало автобуса. Дальнейший путь можно было не дёргаться. — Лили? — отец пропустил её внутрь и закрыл дверь, — что ты здесь делаешь? Как только она переступила порог квартиры, то сразу же кинулась к отцу на шею. Казалось, все страхи забыты, а сомненья рассеяны. Он был рядом, и это самое важное. Лили любила своего отца, возможно, даже больше, чем маму. В этом Джинни Поттер была права. Он был для неё всем. — Как дела в школе? Ты уже выбрала дополнительные предметы? — Да. Буду изучать Маггловедение. — Ты увлекаешься магглами? — отец удивлённо вскинул бровь. — Не то чтобы увлекаюсь, но они довольно забавные. А какая у магглов мода… В общем, думаю, маггловедение многое прояснит. Отец улыбнулся. Они ещё долго разговаривали на разные темы. Смеялись и шутили. Лили наслаждалась каждым моментом, проведённым с отцом. Уезжать совсем не хотелось. Он подписал разрешение на посещение Хогсмида и сказал больше не ссориться с мамой. Она, конечно, согласилась. Это же папа, как с ним можно ссориться? В коридоре щёлкнул замок, и кто-то вошёл в дверь. — Я дома! — раздался радостный женский голос. Лили удивлённо посмотрела на отца. Вслед за голосом явилась и его обладательница, тоненькая девушка в фиолетовом пальто. — Ты не один? — Познакомься, это моя дочь, Лили. Лили, это Шарлотта, — Лили переводила взгляд с девушки на отца и судорожно соображала, как всё это понимать. Какая Шарлотта? Они что, вместе живут? Невозможно! — Очень приятно, — Шарлотта протянула ей тоненькую руку с красивым маникюром и золотыми кольцами, и Лили, как ошпаренная, выбежала из кухни. Отец поймал её только на улице. — Лили… — Ты… ты… — она задыхалась. Обида и злость душили её. Она ведь так ему доверяла. — Лили… — Живёшь с этой… Вы ведь из-за этой с мамой развелись, да? — Нет. С Шарлоттой я ещё тогда не был знаком. — Вот какую обиду ты причинил маме. Вот почему с тобой не хочет разговаривать Джеймс. Ты изменял! Спал с другими женщинами! — Лили, я тебя не узнаю, — отец стоял на расстоянии двух шагов от неё и не решался подойти. Лили и сама себя пугала, чуть ли, не визжа от истерики при каждом слове, — Успокойся. — Почему? Почему ты так поступил? Я тебе верила. Думала, что мама ошибается на счёт тебя. А оказывается, она была права, ты — предатель! Ты предал нашу семью! — Постой! Куда ты? — Подальше от тебя! Отец только успел схватить её за руку, как она тут же отпрянула от него, как от огня. — Не приближайся ко мне! Не приближайся к нашему дому! — крикнула Лили и побежала вдоль улицы. Когда она пришла в себя, то уже не могла сказать, где находилась. Был вечер и был дождь. Она села на скамейку в парке, в котором неизвестно как оказалась. Всё рухнуло. Ни семьи, ни тёплых отношений между её членами. Теперь каждый был сам по себе. Мама ушла с головой в работу, отец жил с другой женщиной, Джеймс не хотел знать ни одного из родителей, а Лили не хотела видеть отца. Потому что не было уже того, что было. А то, что было, то непонятное и неправильное. — Лили? — каштановая шевелюра склонилась над ней и Лили узнала тётю Гермиону, — что ты делаешь в Лондоне? Рассказав подробно, что к чему, Лили попросила миссис Уизли ничего не говорить матери. Ещё не хватало выяснять отношения с ней. Тётя Гермиона понимающе кивнула и без долгих уговоров забрала её к себе домой. — Поговори с ним, Рон. Я знаю, ты на него злишься из-за Джинни, но ведь страдает не только она, но и их дети, — миссис Уизли посмотрела в сторону Лили, которая уже четверть часа пила чай, уткнувшись носом в кружку. Дядя Рон с сожалением посмотрел в ту же сторону и утвердительно кивнул в ответ.***
— Итак, уроки по Зельеварению в этом году буду вести я. Меня зовут Клод Забини, для вас профессор Забини. Сразу же оговорю, что не потерплю на своих уроках бездельников и хулиганов, — так начался первый в этом году урок. Лили и Уилл переглянулись между собой и уставились обратно на доску, где было выведено имя профессора. Предыдущий учитель ушёл в прошлом году, не выдержав нагрузки и издевательств студентов. А вот его нынешний заместитель, кажется, был прочен, как сталь, и пробить его можно было чем-то ну очень серьёзным. За весь свой монолог он не улыбнулся ни единого раза. Профессор сразу же начал спрашивать студентов на предмет полученных за два года знаний. После третьего студента, с которого сняли десять баллов, Лили подняла руку. — Да, мисс… — Поттер, — резко сказала Лили и упрямо посмотрела в чёрные глаза профессора. Он напоминал свою младшую сестру Элен, такой же взгляд и гордо поднятый подбородок. Без сомненья, он готов был принять её вызов и снять соответствующее количество баллов за это, — то, что вы спрашиваете, мы не проходили. — Неужели, — профессор Забини вопросительно изогнул бровь, будто насмехаясь, — Что ж, тогда давайте спросим то, что вы знаете. Дальше последовала бесконечная череда вопросов и ответов. Так что под конец урока она уже устала говорить и стоять. — Хорошо. Садитесь, мисс Поттер, — сказал профессор Забини, — И да, минус десять баллов с Гриффиндора за ложь. — Что? — Лили разинула рот от изумления, по классу прокатился рокот негодования. — Вы имели наглость сообщить, что этого не проходили, но в то же время прекрасно ответили на все мои вопросы. Что это, как не враньё? — Я читаю дополнительную литературу, — проговорила Лили. Она всё ещё была ошарашена таким поворотом событий, — к урокам это не имеет никакого отношения. — Вот и замечательно. Студентам есть на кого ровняться, — сообщил профессор Забини под недовольные возгласы этих самых студентов, — И ещё десять баллов с Гриффиндора, за пререкания. — Скоро полнолуние. Я волнуюсь за Ника. — Это ведь не первый раз, Лили. И потом, что ты можешь сделать? — Не знаю. Но я не хочу, чтобы он оставался один. — Он сильный и справится, — Ванесса положила руку ей на плечо. — Да, возможно. Но знаешь, если есть хоть какой-то способ облегчить его участь, я обязана его найти. — Я думаю, что есть кое-что, — задумчиво протянула подруга. — Ты что-нибудь знаешь об анимагии? — Слышала немного. Думаешь, это возможно? — Возможно то возможно, но это очень сложно и на это уйдёт не один месяц, если не год. — Это очень долго. — Но другого-то варианта у нас нет. — У нас? Ванесса, это моё решение. И ты не должна… — Мы же подруги. И мы обе видели всё той ночью. С моей стороны не честно будет бросать тебя одну, — она положила руку ей на плечо и задорно улыбнулась, — И неужели ты думаешь, что я упущу возможность стать анимагом, да ещё и за компанию? — Я тебя обожаю, — Лили кинулась ей на шею и крепко обняла. — Мерлин, где вас носит? Урок скоро начнётся, — к ним подошла Иоланта и бодро подтолкнула вперёд. — Повезло же вам, — заметила подруга, когда они отошли на достаточное расстояние от Коллер. — Не говори. Они миновали хижину Хагрида и направились на поляну, где уже собралась половина учеников. Что будет на уроке, ни для кого не было секретом. Год за годом на третьем курсе школьный лесничий знакомил студентов с гиппогрифом. Это вроде была как традиция. Но всё равно все волновались. Эти животные были своенравные и опасные, и стоило проявлять осторожность при знакомстве с ними. Все были в сборе. Все четыре факультета. Лили прошлась глазами по студентам, выискивая глазами Забини. В последнее время это стало уже привычкой. Она всё время ожидала от неё подвоха или удара в спину. Но та как будто её не замечала. Чего не сказать о Софии Гойл и Гликерии Флинт. Им в этом году снесло крышу в прямом и переносном смысле слова. Гойл то всё время ходила за Кассиопеей Малфой, которая тоже упорно делала вид, что Лили не существует. Впрочем, из-за этого она не очень-то и расстраивалась. И из-за чего, спрашивается, на неё взъелась подружка Малфой, было сложно сказать. Дорогу она ей не переходила. Может, это чисто слизеринский заскок, как у Флинт? Хотя с той они недавно схлестнулись на Травологии. И было бы из-за чего, а тут из-за какого-то совка. Хагрид привёл с собой гиппогрифа по имени Пёрышко. Немного нестандартное имя для такой махины. Но школьный лесничий всегда отличался особой любовью к чудовищам, так что уменьшительно-ласкательные имена были у него в чести. Первым на встречу с Пёрышком идти никто не хотел. Тогда Хагрид решил просто ткнуть пальцем в первого попавшегося студента, а точнее в Лили. — Давай же, не бойся, — подбадривал её великан, подталкивая к пернатому чудищу. «Не бойся»? Легко сказать. Она остановилась на небольшом расстоянии от Пёрышка. Джеймсу тоже на третьем курсе выпало право первому полетать на гиппогрифе, да и Алу тоже. Семейная традиция. — Так, хорошо. Теперь медленно-медленно поклонись. И смотри ему прямо в глаза, он должен видеть, что ты не причинишь ему вреда, — сказал Хагрид отдёргивая зверюгу от своей куртки. В руке у него была цепь, сдерживающая гиппогрифа, и связка сушеных крыс. Лили глубоко вздохнула. «Причинить вред»? Да он сам её скорее растопчет прежде, чем она что-то успеет сделать. Она посмотрела в глаза зверю и начала медленно наклоняться. Под удивленные возгласы собравшихся, тот сделал тоже самое. — Отлично, Лили, — хлопнул в ладоши Хагрид, — Ну а теперь… я думаю, он не будет против тебя прокатить. — Хагрид, нет! — воскликнула Лили и отпрянула от лесничего, как от огня. Лучше бы она этого не делала. От резкого движения гиппогриф взвился на дыбы, грозя затоптать всех своими копытами. Лили успела отпрыгнуть в сторону прежде, чем он приземлил свои лапы туда, где она только что-то стояла. Студенты шарахнулись в разные стороны, когда гиппогриф, разгоняясь, понёсся вперёд. Но не успела Лили облегчённо выдохнуть, как что-то сбило её с ног и потащило вперёд. Цепь обвилась вокруг лодыжки, и вместе с Пёрышком она взлетела на воздух, успев прежде врезаться в одного из студентов, и тот почему-то тут же вцепился в цепь у неё в ногах. Гиппогриф издал душераздирающий вопль и, сделав последний рывок, поднялся в небо. Снизу проносились деревья, и у Лили сильно кружилась голова. Всё сливалось и мутнело в глазах, но одно она видела точно. — Чёрт! Озеро! Озеро! — закричала она изо всех сил, чтобы наверху услышали. Тот, кто вцепился в цепь на поляне, уже давно забрался на гиппогрифа, а вот она висела вниз головой и рисковала с минуты на минуту утонуть. — Поднимайся! — «Издевается, что ли?» — Я не могу! — Поднимайся! Лили попыталась подтянуться к цепи. С третьей попытки ей удалось зацепиться рукой за цепь, но поздно. Она врезалась в ледяную воду так неожиданно, что даже не успела задержать дыхание. Её быстро потянуло ко дну. Положение усугубляло то, что она барахталась, пытаясь выпутаться из опутавшей её цепи. Замечательно! Она не только утонет, но и повесится, если гиппогриф дёрнет наверх. Вода забивала лёгкие, дышать катастрофически было нечем. Ещё чуть-чуть… Есть! Она освободилась из объятий цепи и, следуя за ней наверх, из последних сил вынырнула наружу. — Забирайся! — протянутая рука и огромные крылья гиппогрифа — единственное что можно было выцепить глазами. — Его нужно остановить, — пробормотала Лили, окончательно усевшись и вцепившись в шею Пёрышка, потому что тот летел с огромной скоростью — И как ты собираешься это сделать? — насмешливый голос на мгновение отрезвил её, и она повернула голову. — Малфой? — кажется, слишком удивлённо. — Ожидала увидеть кого-то другого? — По правде говоря, да, — пробормотала Лили. Перспектива летать на гиппогрифе в компании сестры Малфоя не очень-то радовала. — Зачем ты вообще вцепилась в эту цепь? — Захотела полетать. Да и такое зрелище бы упустила. С какой расчётливостью он пытался тебя утопить. Главное вернуться на землю живой и невредимой. — Что он делает? — Малфой с силой прижалась к Лили так, что у той хрустнули рёбра. Но это ушло на второй план, потому что гиппогриф делал вираж и собирался врезаться в землю, судя по скорости, которую и не собирался сбавлять. — Приземляется! — крикнула Лили. Уши закладывало от встречного ветра. Пёрышко ещё немного покружил и, снизив скорость, опустился на землю. Лили и Малфой тут же спрыгнули с него, пока их не унесли ещё куда-нибудь. — Зверюга, — выругалась слизеринка, как только поднялась на ноги. Лили тоже с усилием встала с земли, потирая ушибленный копчик. — Ну и в какой стороне замок? — Малфой посмотрела по сторонам. Лили пожала плечами. Место, где они находились, можно было назвать одним словом — лес. А в какой его части и как далеко от школы — это сложно сказать. Похоже, слизеринка не думала, что они слишком далеко, поэтому сразу же пошла в глубь. Лили медлила. В отличие от спутницы она сомневалась в их местоположении. — Так и будешь стоять? — Кассиопея показалась из-за дерева, — Учти, я ждать не буду. — Странно это, — пробормотала Лили и двинулась за слизеринкой, но уже через некоторое время они убедились, что идут в другом направлении. — Мы уже давно должны были добраться до замка, — Хочешь сказать, мы заблудились? — Хагрид ходит далеко от края леса. Мы бы уже давно наткнулись на его следы. — Мало ли. Может, он не заходил в эту часть леса. — Навряд ли. — Если ты такая умная, может, сама покажешь дорогу? — Я не знаю, где мы. Возможно, нас уже разыскивают, а мы только уходим всё дальше. Нам лучше остаться на месте на какое-то время. — Здорово. Остаться на месте в Запретном лесу, где тебя может растерзать какое-нибудь чудовище. — Мы всё равно не сможем ходить вечность. И пока можем развести костёр и погреться, — сказала Лили, поёжившись. После падения в озеро она промокла насквозь и, хотя она подсушила одежду заклинанием, её всё равно знобило. Слизеринка развела руками и села на ближайший корень. А Лили тем временем применила заклинание огня. — Забавно, — протянула Малфой, грея руки. — Моя тётя придумала, курсе на первом. Хорошая вещь. Они немного посидели, греясь у огня, а потом снова двинулись в путь. Как-то резко стало темно и пришлось применять «Люмос». — Это, кажется, следы, — Лили поднесла палочку к земле и радостно воскликнула, — Хагрида! Они пошли по огромным отпечаткам ног лесничего и вскоре вышли на поляну. — Ты уверена, что это были отпечатки лесничего? — Полностью, — только вот что он забыл в этом месте? — Фу, гадость, — Малфой отряхивала ногу от пауков, которых здесь было уж чересчур много, — Пошли отсюда. Они развернулись в ту сторону, откуда пришли, и застыли, в ужасе смотря, как на них надвигается огромный паук размером с лошадь, а за ним ещё с десяток таких же чудовищ. — Хагрид, говоришь?! — Малфой дружелюбно расположена не была, — Ступефай! Остолбеней! Заклятья из её палочки так и сыпались. Лили тоже вытащила свою и вторила однокурснице. Пауков становилось всё больше. Откуда они лезли, понять было сложно. То ли сыпались сверху, то ли лезли из-под земли. «Сюда бы дядю Рона с мечом Гриффиндора, или чем он там рубил акромантулов во время сражения?» — с тоской подумала Лили. Какой бы запал у них не был, в их пользу играло только то, что пауки не ожидали магии. Когда они отойдут от шока, Лили и Кассиопее не поздоровится. — Сколько же их? — со злостью отправляя огромных пауков в нокаут, спросила слизеринка. — Малфой! — одно из чудовищ подобралось сзади и, схватив её за ногу, подняло наверх. Лили было кинулась на помощь, но её опередили. — Остолбеней! — выкрикнул Скорпиус Малфой, и паук повалился на землю вместе с его сестрой. Кассиопея, не теряя времени, вскочила на ноги. Они отходили спиной к лесу, а когда достигли первых деревьев, помчались что есть сил к замку. Они вышли из чащи, и к ним тут же подбежали преподаватели во главе с директором. Все галдели и понять, чего они от них хотят, было невозможно. В конце концов их отправили в спальни. — Как ты нас нашёл? — спросила Кассиопея своего брата. Лили шла за ними, стараясь держаться на достаточном расстоянии. — Я искал только тебя, — ответил слизеринец, понизив голос, — Если не забыла, мы носим родовые кольца. Сама ведь прекрасно знаешь, что, если с тобой что-нибудь случится, наша мама перережет мне глотку. Так что поосторожнее с выбором компании. — Тебя не спросила с кем общаться, а с кем нет, — фыркнула Кассиопея и прибавила шаг. — Поттер, — Малфой развернулся к ней лицом, — Если я ещё раз увижу тебя рядом со своей сестрой… — То что? — То Хогвартс ты живой не покинешь. — Я тебя не боюсь. — Зря. Лили в спальню попала не сразу, потому что уже в гостиной её встретил галдёж гриффиндорцев. Все налетели на неё с расспросами. — Это правда, что ты летала на гиппогрифе? — Вы видели кентавров? — спросил какой-то первокурсник. — Так, разошлись, — Джеймс раздвинул всех руками, — Как ты? С тобой всё в порядке? — Да. Только очень устала. Джеймс кивнул и, под разочарованные возгласы собравшихся, проводил до лестницы, ведущей в спальню для девочек. Заснуть ещё долго не удавалось. Сначала она ждала, пока Иоланта и Арабелла перестанут задавать ей вопросы, а потом просто ворочалась. Темно. Глаза закрыты. Рядом что-то шуршит, копается, бормочет. По коже бегут мурашки. Она заранее боится. Будет больно, будет страшно, будет до потери сознания. Руки вжимаются в деревянные подлокотники. Хочется оказаться далеко, далеко отсюда. Хочется к маме и папе, хочется увидеть всех своих рыжих братьев и сестёр, хочется больше не мучиться. Темно. Глаза закрыты. Может, это хорошо, что она ничего не видит? Может, ей удастся утонуть в темноте и избежать предстоящего? Снимают повязку. — Открой глаза. Машет головой и зажмуривается ещё сильней. Вздох со стороны, жар метала и правую руку пронзает адская боль. До слёз, до хрипоты в голосе. Ещё и ещё. Это длится вечность. А потом тиски разжимают её, и она падает на пол, проваливаясь в бездонную дремоту, а в воздухе витает запах палёной кожи. — Акромантулы? Серьёзно? — Ванесса удивлённо посмотрела на неё, — Их же вроде вывели из леса после войны. — Наверное, не всех. Да уж, надо было видеть лицо профессора МакГонагал, когда они сообщили об этих чудовищах. Теперь территорию замка покинуть было очень сложно. Они пересекли просторный холл и остановились возле Большого зала, прощаясь. Возле одной из лестниц стояла Кассиопея Малфой, разговаривая со своей подругой, Софией Гойл. — Почему она так на тебя смотрит? — Не знаю. Но её брат советовал мне держаться от неё подальше. — И ты его послушаешь? — Посмотрим, — Лили пожала плечами. Тем временем Кассиопея уже подошла к ним. — Что ты не поделила со Скорпиусом? — без предисловий спросила она. — Нам с ним делить нечего, — Лили сложила руки на груди. — Есть же причина, по которой он не хочет, чтобы мы общались. — По-моему, это яснее ясного, — сказала Ванесса, — Ты Малфой, она Поттер, ваши братья ненавидят друг друга, и вы на враждующих факультетах. — Я, кажется, не тебя спрашивала, МакЛагген, — слизеринка выразительно посмотрела на Ванессу. — Я сказала бы тоже самое, — Лили внимательно посмотрела на Кассиопею. Почему это так её интересовало? — Я бы тоже так сказала, если бы не знала своего брата, — Малфой усмехнулась. — А ты думаешь, есть какие-то другие причины? — Думаю, что ты его чем-то сильно разозлила. Только вот чем — вопрос. — Может, он хочет огородить свою сестру от дурного влияния? — легко предположила Лили. Почему-то ей казалось, что хоть с сестрой Скорпиуса и надо было держать ухо востро, но разговаривать с ней было намного проще, чем с её братом, который вечно угрожал. — Скорее я на тебя плохо повлияю, чем ты на меня, — слизеринка усмехнулась, — Так что советую меня избегать. Оставим всё как было. Мы друг для друга не существуем и мир спокоен и счастлив. — Хорошо, — Лили опустила руки и улыбнулась, провожая глазами слизеринку, — Что? — Знаешь, мне на мгновение показалось, что вы пожмёте друг другу руки, — сказала со вздохом Ванесса, — И прекратилась бы кровная вражда. — И убили бы нас собственные братья. Она права, нам лучше ничего не менять. — Уверена? — Ты что, хочешь, чтобы мы подружились? — Нет. Она и вправду может на тебя плохо повлиять. А я не хочу терять подругу. Месяц пролетел, как один день, за который успело произойти много разного. Ванесса начала увлекаться прорицаниями — и дня не проходило, чтобы она не рассказала о каком-нибудь способе гадания. Это было хуже, чем слушать лекцию профессора Бинса или монолог Иоланты о пользе учёбы. В конце месяца они нашли пустой класс и успели провести одну тренировку. Если Лили ещё думала, что становление анимагом займёт много времени, то теперь окончательно в этом убедилась. Сложнее всего было выкинуть всё лишнее из головы и сосредоточиться только на себе. Том учил её этому, но после того, как он исчез, она, кажется, забыла половину его уроков. «Вдохни, очисть разум и сосредоточься. Ничто другое тебя волновать не должно». — повторяла она себе раз за разом. К концу первого занятия ей это почти удалось. Малфой сдержала свои слова, и они вновь вернулись к своим жизням, будто и не было их тогда в Запретном лесу, и не было последнего разговора. Скорпиус при каждой встрече не переставал ей угрожать, а однажды наложил на неё Таранталлегру. Ноги болели дня два. Собственно, он с фурункулами проходил неделю. Даже мадам Помфри не могла помочь. А новый преподаватель зелий не переставая отыгрывался на Лили и играючи снимал с их факультета баллы. Было такое ощущение, что это доставляло ему удовольствие. Благо, его немилости были подвержены все, даже те же самые Слизеринцы. Элен он спрашивал редко, зато всегда награждал «превосходно», от чего Лили скрипела зубами. Да, Забини была одной из лучших, но ведь и она тоже была наравне с ней. Так почему она еле добивалась «хорошо», а эта равенкловка всегда была лучшей? Ответ был один — она не сестра профессора Забини, и ей навряд ли удалось бы выбить из него больше. До хрипоты в голосе она спорила с ним насчёт справедливости оценки, а потом их факультет лишался десятка, а то и трёх баллов. Стена терпения рухнула, когда однажды на уроке он сравнил её и Элен. Лили почти чувствовала кожей, как она ликует, как насмехается над ней, хотя внешне та была спокойна и виду не подала, что как-то отреагировала на слова брата. — Лили, что ты хочешь делать? — Варить зелье. — Зачем? — Я хочу доказать семье Забини, что они не имеют права так меня оскорблять. — В тебе говорит гордость. — Он высмеял меня перед всем классом, сравнив со своей сестрой. Будто они великие зельевары, а я так… пустышка. Лили выудила с полки большой фолиант и пошла к мадам Пинс, чтобы забрать его с собой. Может, в ней говорила и гордость, и обида, и злость. Но так всё это оставлять было нельзя. — Может всё-таки не стоит этого делать? Я раскладывала на тебя карты. И знаешь, они сказали, что это ни к чему хорошему не приведёт. — Прямо так и сказали? — Лили, ты понимаешь, о чём я. И ты можешь не верить в гадания, хотя пропускать все знаки мимо ушей и не стоит, но здравый смысл то ты не можешь проигнорировать. Это чистой воды месть. — Да. — Опять зелья? — Ник приземлился рядом с ней и заглянул в учебник, — Амортенция? Ты кого-то хочешь приворожить? — А что в этом такого? — Надеюсь, что ничего противозаконного. — Я же обещала, помнишь? — Хотел убедиться, что ничего не изменилось. Так для кого Амортенция? — Это секрет. — Опять секреты, — вздохнул Ник. — Ты… с тобой всё в порядке? — спросила наконец Лили. Это мучило её уже много недель, но она не могла спросить его напрямую. — В относительном. — Может, я могу чем-то помочь? — Лили, я благодарен тебе, правда. За поддержку и сострадание, но я справлюсь сам. Ты не должна чувствовать себя передо мной чем-то обязанной из-за того, что знаешь. — Но ведь если тебе нужна будет помощь, ты обязательно ко мне обратишься? — Лили с надеждой посмотрела на друга. — Ники! — Эмили Вуд радостно замахала Краму возле двери. — Ники? — Лили вопросительно изогнула бровь. — Только попробуй тоже меня так назвать, — предупредил Ник. — А то что? — Покусаю, — он подмигнул и умчался на встречу к своей любимой. Может, ему и правда было не так уж и плохо. — Чёрт возьми, мы нарушаем кучу правил, — Ванесса опасливо оглядывалась по сторонам, — и это не Леман, которого одурачить было проще простого. — Ванесса, успокойся. Сейчас ночь и все уже давно спят. Забини, надеюсь, тоже. Так что не паникуй. — Постараюсь, — подруга поправила шарф и двинулась за Лили в кабинет зельеварения. — Эти склянки выглядят жутковато. — Они и в дневном-то свете не очень привлекательны. — Так, шкуру бумсланга и настой из златоглазок, — Лили положила ингредиенты в сумку. — Ты слышишь? — Что? Мгновение они стояли неподвижно, прислушиваясь к звукам. Щелчок и скрип двери. Ванесса быстро прикрыла дверь кладовой, в которой они находились. Шаги раздавались всё ближе. — Ты думаешь, я не знаю, почему ты сбежал в Хогвартс? — сказал незнакомый женский голос. — Я этого и не скрывал. Мой ответ по-прежнему — нет. — Клод, прошу тебя. — Нет. И слушать я этого больше не буду. Оставь нас в покое, хорошо? — Я люблю тебя. — А я тебя больше нет. И перестань настраивать мою сестру против меня. — Элен должна знать, какой её брат циник. Да ты никогда и не любил, и не полюбишь. Ты — сухарь. — Конечно, куда мне до твоих возвышенных чувств. Женские каблуки последовали к выходу, хлопнула дверь. Лили и Ванесса ещё долго ждали, когда профессор зельеварения покинет свой кабинет. И когда он это сделал, за окном уже маячил рассвет. — Ну и что я ей скажу? — Что хочешь позаниматься зельями, так как у нас скоро контрольная, а я занята. — Она не поверит. — Мне нужен всего час. Можешь просто её заговорить. Со стороны Лили было нечестно так поступать, но Ванесса сама взялась ей помогать. — Ты точно хочешь этого? — Да. Подруга вышла, а Лили достала пузырёк с бурой жидкостью и, поморщившись, выпила. Вкус был гадкий, просто отвратительный. Нужно только надеяться, что он оправдает себя. Малфой нашёлся на поле для квиддича — у команды Слизерина была тренировка. — Элен, что ты здесь делаешь? — он, кажется, бы удивлён. Да, глупо было рассчитывать, что они мало знакомы, всё же чистокровные семьи. — Я хотела сказать… — Лили переступила с ноги на ногу. Всё было глупо, и она это осознавала. Столько проделанной работы, столько мыслей и всё впустую, потому что она не могла так подставить человека, которого ненавидела. Может, это просто оскорблённое самолюбие? Убить двух зайцев сразу. Нет, она не могла этого сказать при таком количестве народа. Ей даже было немного жалко Малфоя, который вопросительно смотрел на неё, и она чувствовала себя виноватой перед Забини. Лили развернулась, чтобы уходить. Оборотное зелье закончит своё действие через пятнадцать минут, у неё ещё был шанс уйти. — Всё в порядке? — он схватил её за руку, и Лили как будто прошибло током. Нет! Ничего не будет напрасным. И она ничего плохого не делает. Это как игра и она на шаг впереди. Лили резко развернулась и, обхватив руками шею Малфоя, поцеловала его в губы. Он то ли пытался её от себя отцепить, то ли наоборот прижимал к себе, запустив руку в волосы, но их поцелуй продлился дольше, чем Лили рассчитывала. — Что ты сделала? — у Ванессы отвисла челюсть. — Поцеловала Малфоя. Но это случайно вышло, я не хотела. — Ты сошла с ума ещё больше, чем я думала. — Мне тоже так кажется, — Лили вздохнула. Она не могла понять, как вообще решилась на такое. Она ведь не хотела. Да, они не ладили, но на этот раз она действительно перешла черту. Ведь не было повода так злиться. Почему-то вспомнился Том. Он бы сказал, что она правильно поступила, что ущемлённая гордость должна быть отомщена. Но она же так не думает на самом деле. Теперь её мучала совесть, и она готова была биться головой об стенку. Завтра новость об этом разлетится по всему Хогвартсу, и хуже, чем Малфой и Забини себя будет чувствовать она. Потому что позволила плохому затмить хорошее, и мести занять главное место в её жизни. — Я должна ей рассказать. — Кому? — Элен. Она имеет право знать. — Лили, нет. Ты хоть представляешь, что с тобой сделает Малфой, а брат Забини? Пусть уж лучше так останется. — Но ведь его целовала не она, а я. А ей будут утверждать обратное, потому что все видели её. — Лили, — Ванесса положила руку ей на плечо, от чего стало немного лучше. — Знаешь, иногда мне кажется, что Том не ушёл, а всё ещё где-то рядом. Лили была права — весть о Скорпиусе Малфое и Элен Забини, как о паре, разлетелась в считанные часы. Что самое интересное, никто из них двоих этого отрицать не стал, а на завтраке они и вовсе появились вместе. «Ничего не понимаю», — Лили посмотрела на подругу, но та тоже пожала плечами. Каждую свободную минуту эта парочка проводила вместе, показываясь на виду у многочисленной толпы держась за руки. — И давно вы вместе? — Капитолина Уорингтон буравила взглядом Забини. Ни для кого не было секретом, что она фанатела от Малфоя и всячески хотела заполучить его расположение. — С лета. Не хотели распространяться, но чувства взяли верх, — ответил Малфой, приобнимая рукой свою девушку. Лили не верила своим ушам, да и глазам тоже. Получается, она не подставила их, а наоборот, развязала руки, и теперь они были счастливыми влюблёнными. Вот уж чего-чего, а такого поворота событий она никак не ожидала. Она вышла на улицу. Надо было немного проветриться. — Расстроилась? — голос сзади заставил её подпрыгнуть. Элен догоняла её лёгким шагом. — Чему? — Что план не удался. — Не понимаю, о чём ты? — Хотела подставить меня, поцеловав Скорпиуса за меня. Откуда я знаю? Брат сказал, что из кладовки пропала шкура бумсланга и настой из златоглазок. Ты прекрасно знаешь, в состав чего они входят. Я не буду раздувать из этого скандал, но предупреждаю тебя, Поттер, если ты ещё раз решишь меня подставить, ты об этом очень пожалеешь, — сказала Забини и, развернувшись, ушла туда откуда пришла. Лили бессильно опустилась на ближайшую лавочку. После исчезновения Тома, её жизнь должна была стать нормальной, но почему-то всё стало только хуже. Проблемы накрывали с головой, и она не имела и малейшего представления, как из них вылезать. Она просто не знала, как жить без вечных подсказок своего наставника. — У чистокровных свои заскоки, не переживай, — Лили подняла голову, — Терри Бриг. Парень подал ей руку, и она её пожала. — Лили Поттер. — Я знаю. Ты сестра Джеймса, мы учимся с ним на одном курсе. Можно присесть? — Да, конечно, — Лили ещё раз посмотрела на юношу. Он был с гриффиндора и, кажется, она где-то его уже видела. Логично. Они же с одного факультета. Возможно, они сталкивались в гостиной. Она немного помолчала, — Почему ты сказал не переживать? — Ты разговаривала с подружкой Малфоя. — Но я ведь не ссорилась с ней. — Она сказала тебе что-то неприятное. — Это не важно, — Лили тяжело вздохнула. Ей не хотелось об этом разговаривать. — Но если это тебя расстроило, значит важно. — Почему это тебя так волнует? — Я наблюдаю и многое вижу. Чистокровные обосновались отдельно от всех и живут в своём собственном мире, со своими идеями и правилами. Таким, как мы, туда лучше не лезть. — Таким, как мы? — Полукровки и магглорождённые, у них грязнокровки. — Этот термин не упоминают со времён войны, — жёстко сказала Лили. В её семье не любили тех, кто плохо относился к магглорождённым и магглам. — Не упоминают здесь, а между собой или тет-а-тет — вполне. — Откуда ты знаешь? — Говорю же, много наблюдаю, — Терри улыбнулся, — Не хочешь прогуляться?