Scarlet Woman

После того, как Джейн покинул комнату допросов, каждый предпочитал обходить её стороной. Оттуда по-прежнему веяло чем-то жутким и предвещающим дурное, даже, учитывая то, что Агент Дарси увезла пленницу уже как несколько часов назад. И только для Патрика это имело своеобразный смысл. Кровавый Джон всегда оставлял после себя леденящее ощущение, тогда почему бы его последователям не провернуть тот же трюк? После абсолютно явной катастрофы, которая знаменовалась попыткой допросить Лорелей, оставшуюся часть дня Джейн пытался вести себя как можно тише и как можно сдержанней. И это было не только уныние из-за того, что он не достиг какого-либо прогресса, блондину было откровенно стыдно. Люди бы подумали, что он потерял свою хватку, что действительно немного свихнулся в течение своего отсутствия. Не то, что бы его сильно заботило мнение работников КБР. Он и сам причитал, шептался, осуждал и критиковал себя за собственную прожитую жизнь. Его способности всегда отличали мужчину от других людей. Еще с раннего детства Патрику пришлось научиться спокойно воспринимать невзгоды и выходить сухим из воды, что, кстати, с большинством он мог успешно провернуть. Но, конечно, мнения некоторых людей имели гораздо больший вес, нежели остальных. Глумясь и насмехаясь, он мог держать в узде всех, начиная с Бертрама и заканчивая персоналом по уборке. Мог понять причины сложившихся циничных отношений в команде. Был даже готов взять ответственность за паблисити по случаю кончины Лютера Уэнрайта. Но мысль о том, что Лисбон наблюдает за допросом и видит, насколько Лорелей превосходит его, была тяжелее, чем тот мог вынести. Она и так волновалась за него настолько сильно, насколько это было возможно. Несчастная, милая, верная Лисбон, которую он дурил, которой он лгал и причинял боль. Но которая по-прежнему смотрела на него так преданно, как будто мужчина никогда не добавлял ей неприятностей и проблем. И сейчас, он вновь подвел её. Не смог положить конец этой череде дьявольских игр и отправить Кровавого Джона куда-нибудь, откуда тот никогда не смог бы вернуться. С каждым новым планом Джейн продолжал настаивать, что им это по рукам, что настанет день, когда они доберутся до серийного убийцы. Но из раза в раз это ни к чему не приводило. Блондин не привык постоянно ошибаться, и его ни на секунду это не заботило. Единственное, что по-настоящему расстраивало – это осознание того, что Патрик был в состоянии расколоть Лорелей. Он был гораздо умнее девушки. На самом деле, он практически не сомневался, что был умнее любого, за исключением, пожалуй, самого Кровавого Джона. Но все же брюнетке предполагался хороший интеллект и проницательность, впрочем, как и всем, порожденным таинственным убийцей, который абсолютно точно вдалбливал это внутрь девушки, пока та послушно оттачивала ораторское искусство. Под покровительством Кровавого Джона она казалась устрашающим врагом, почти что недосягаемым. Но без него, отстраненная от влияния убийцы, Лорелей была слаба, и Джейн знал, что сможет добраться до неё. Он знал это. Однако сейчас брюнетка была переведена под стражу ФБР, и, возможно, потребовалось бы несколько недель, прежде чем консультант смог бы нанести той визит. Чертовы федералы понятия не имели, против кого имеют дело. Агент Дарси думала, что понимает, как обстоит ситуация, но, как и многие другие, она ошибалась. И сейчас, вероятно, Кровавый Джон готовит свой следующий шаг. Они должны были оставить её здесь, там, где смогли бы защитить. Там, где Джейн ежедневно бы смог навещать её, расспрашивая до тех пор, пока она не дала бы нужные ответы. – Джейн? – Лисбон покинула свой офис. Блондину было настолько стыдно из-за своей сегодняшней неудачи, что он не разговаривал с ней с тех пор, как обменялся несколькими фразами после допроса. Она шагнула вперед, оставшись в холле. Но даже после шести долгих месяцев, когда Патрик мечтал о возможности побездельничать на диване, прислушиваясь к стуку пальцев на клавиатуре, он не шелохнулся. Хоть и знал, о чем она думала. После шокирующих слов Лорелей, она была зла, ранена, загнана в тупик. Но вместо того, чтобы взять на себя ответственность, как подобает мужчине, он просто предпочел сидеть здесь, позволяя Терезе молча страдать. – Джейн? – Немного громче вновь позвала она. Блондин лежал, изображая из себя спящего, как и, собственно говоря, на протяжении последних двух часов. Никто не беспокоил его. Команда все еще сердилась из-за тех нелепых трюков, а все остальные в офисе были слишком заняты сплетнями чтобы обращать на мужчину хоть какое-то внимание. Он лежал, слушал голоса, иногда вылавливая такие слова, как «Кровавый Джон», «Уэнрайт», «убитый». Не раз всплывало и его собственное имя, обычно в сочетании с инициалами брюнетки, однако многое сказанное волновало его еще меньше, чем разговоры о серийном убийце. Вопрос, который люди задави друг другу чаще всего. «Почему?». Почему Лисбон разрешила ему вернуться обратно? Почему она позволила привести в действие план, который закончился смертью коллеги? Почему ей это далось настолько тяжело, когда он бросил все в первую очередь? И у каждого была своя собственная теория. Фактически, все они были одного мнения о том, почему она ведет себя, так как раньше. Кое-какие слухи, по-видимому, гуляли по офису уже долгое время, и именно сейчас подтвердились самым безупречным образом. Джейну это не нравилось. И даже, честно, говоря, чертовски пугало. – Джейн! – Еще громче повторила она, и на этот раз Патрик отбросил попытки притвориться спящим. Не мог же он вечно игнорировать брюнетку. – Лисбон, – с фальшивой веселостью и такой же лживой зевотой, ответил он. – И по какой же причине ты будишь меня от такого освежающего и дающего силы сна? – Никакой, учитывая, что ты не спал. Он пожал плечами, не подтверждая и не отрицая обвинение. – Чем обязан таким удовольствием? – Спросил консультант. – Я иду домой, – она сурово взглянула на него, судя по всему, раздраженная напускной бодростью консультанта, – думаю, и тебе пора. Дом. Он ненавидел это слово. У Джейна такового и не было. Захудалая комнатка в мотеле с трудом тянула на дом, а резиденция в Малибу, возможно, когда-то им и являлась, но уж точно не сейчас. У него не было дома, не было семьи, а после того, как ему удалось прогнать свою вторую семью, не осталось вообще никого и ничего. Ну, пожалуй, за исключением одного человека. – Может быть позже, – уклончиво ответил он. – Наверстываю упущенное со старым другом, – Патрик похлопал по любимому дивану. – Когда ты в последний раз что-нибудь ел? – Брюнетка потребовала ответа, полностью проигнорировав его предыдущие слова. – Готова поспорить, что у тебя и маковой росинки во рту не было. – У меня был чай. – Один чай не может поддерживать тебя на плаву. – Для кого как. – Прекрати обращаться со мной как с идиоткой и ответь уже на вопрос, – Тереза вздохнула, устало посмотрев на блондина, который мысленно возвратился в прошлое. – Кажется, я припоминаю кусочек тоста, – через некоторое время произнес он, – где-то три дня назад. – Как я и думала, – женщина немного смягчилась, – да ладно тебе, Джейн. Был долгий день. Давай найдем какую-нибудь закусочную и закажем твою любимую яичницу. – Почему? – Тихо спросил он. – Почему ты так хочешь этого? – Конечно же у Лисбон нашлись бы дела поважнее, чем попытки утешить его раненое самолюбие. Болезненное выражение мельком проскочило по лицу, тут же сменившись гневом. – Так теперь мне нужен какой-то скрытый мотив, чтобы просто провести с тобой время? – Отрезала она. – Ну, очевидно, я пытаюсь усыпить в тебе ложное чувство безопасности, пока сама сливаю информацию Кровавому Джону. Никак иначе. – Не смешно, – строго сказал мужчина. – Знаешь, мне кажется, что время, проведенное вдали от нас, сделало тебя параноиком. Ты постоянно думаешь, что все пытаются обмануть тебя. Даже я, – она замолчала, и Патрик понял, что эта мысль вызывала у неё куда больше боли, чем все остальные. – Я на твоей стороне, Джейн. И всегда была. – Я знаю, – безмятежно признал он. По прибытии в Вегас Джейн был встревожен и даже немного обеспокоен, чтобы понять насколько он привык взывать к помощи брюнетки, оказавшись в тяжелом положении. И это стало похоже на коленный рефлекс: попал в беду – звони Лисбон. Однако вскоре ему пришлось избавляться от такой привычки, ведь её там не было, и вмешаться, как обычно, она попросту не могла. Со временем Патрик даже привык к этому, привык быть самостоятельным. Кроме того, возможно, он зашел слишком далеко, и пришло время вернуть все на круги своя. В конце концов, в обозримом будущем он не видел себя движущимся вперед, только не с Лорелей и не со знанием того, что Лисбон скорее всего стала ходячей мишенью. – Ладно, – сказал он, поднимаясь дивана, – пойдем, я знаю одно местечко. *** Пока Лисбон без энтузиазма вертела в руках чизбургер и жареный картофель, Джейн мило болтал с Рондой, официанткой, принёсшей им еду, словно не имел никаких в мире забот. Она оказалась пятидесятилетней веселой на вид женщиной, которая при виде блондина буквально завизжала от восторга, горячо того обняв. – Ох, ты выглядишь, словно тебя кошки драли! – Сказала она, когда консультант её поприветствовал. – Прошло шесть месяцев, а у меня до сих пор перехватывает дыхание. – Вы мне льстите, – с улыбкой ответил он. – А это еще кто? – Спросила Ронда, внезапно обнаружив отступившую на несколько шагов назад брюнетку. – Патрик, да ты никак нашел себе подружку! – Я не его... – Она не моя... – Вот тебе хороший совет, дорогуша, – продолжала Ронда, по-видимому, не замечая возникшего дискомфорта, – не ведись на красивое личико. Он куда более проблематичный, чем кажется. – Не вам мне это говорить, – себе под нос проворчала Тереза, когда их повели к столу. Ронда указала на кабинку в задней части закусочной. – Как обычно, милый? – Она ласково спросила Патрика, который лишь благодарно улыбнулся. – Вы хорошо меня знаете. Красота и ум. Ваш муж просто счастливчик. – Попробуй сказать ему это, – мягко отозвалась она, – и следи за языком, Патрик, – сверкая глазами, Ронда улыбнулась, – иначе расстроишь свою девушку. – Она не моя девушка, – легко сказал он, – мы просто друзья. Кроме того, вы знаете, что для меня вы единственная женщина в мире, – Джейн вновь лучезарно улыбнулся. Та закатила глаза, хоть и казалась святящейся от удовольствия. – Если бы я была лет на десять помоложе, и еще бы одинока, то почему нет? – Она рассмеялась. Ронда исчезла на кухне и через несколько минут вернулась с заказанной едой. Те двое вновь продолжили бесстыдно флиртовать, а Терезе, ощутившей странное замирание в области живота, приходилось только наблюдать. Этот вечер предполагался только для неё и Джейна, им нужно было нагнать друг друга, провести некоторое время вместе, именно вдвоем, без преследующей смерти Уэнрайта или Лорелей на заднем плане. Она хотела услышать его рассказы о том, чем он занимался в Лас-Вегасе. Хотела в деталях рассказать о пропущенных делах (а может, и доказать Джейну, что им удалось раскрыть почти каждое без его помощи. Разумеется, упуская ту часть, что это занимало намного больше времени, да и не было столь весело). Она хотела поговорить по душам, вместе посмеяться и просто подразнить друг друга. Она хотела вернуть своего лучшего друга. Но здесь и сейчас она вновь сворачивает с намеченного пути, в то время как Джейн выплескивает свою энергию во что-то другое. На самом деле такова история всей её жизни. Должно быть, несчастье Терезы слишком ярко отразилось на ее лице, и с любопытством посмотрев на брюнетку, Ронда после бросила на ту несколько пристыженной и извиняющийся взгляд. – Я должна вернуться к работе, – сказала она, – не хочу навязываться, – тихо добавила женщина, выходя из кабинки. – Здорово было вновь увидеть её, – накручивая на вилку яйца, произнес Джейн. – Я приезжал сюда в течение многих лет. Не поверишь как сложно найти хорошую яичницу в Вегасе. Не говоря уже о том, насколько здесь приятнее обслуживающий персонал. – Насчет одной официантки ты точно не возражал, – сердито отозвалась Лисбон. – И, кажется, она готова обслужить тебя самыми разными способами, – с излишней долей яда девушка пронзила вилкой своё жаркое. – Я должен был пойти на это, чтобы получить то, что мне нужно, – спокойно возразил он, – это ничего не значит. Тереза сделала глоток воды, но стоило мужчине договорить, как она жестко отбросила стакан обратно на стол. – После твоей жены она была первой, – произнесла Лисбон, припоминая слова Лорелей во время допроса, – конечно, это что-то значило. Я знаю это, ты знаешь, и она тоже знает. – Я не горжусь этим, Лисбон. И если тебя это утешит, то я бы вернул время вспять, если бы мог, – он вздохнул. – В моей жизни достаточно вещей, которые хотелось бы переделать. – Да, но, к сожалению, жизнь не предусматривает кнопки удаления, – Лисбон должна была знать как никто другой, ибо сама не раз об этом молила. – Ты не можешь изменить этого и не можешь вернуть назад. Всё уже сделано. Он опустил вилку, наполненную яйцами и находящуюся на полпути ко рту, потянулся через весь стол и взял Терезу за руку, как в тот раз в пустыне, когда его гениальный план с треском провалился. – Прости меня. – За что? – За то, что сбежал, отвернулся от тебя, переспал с Лорелей, в конце концов. – Не извиняйся за это, – она оборвала его, – за все остальное да, но не за это. Это твоя жизнь. И ты можешь поступать так, как сочтешь нужным, – Лисбон выдавила слабую улыбку на лице, стараясь поднять настроение. – Это ранило тебя, – он проигнорировал её слабую попытку пошутить, и еще крепче сжал свои пальцы вокруг руки брюнетки. – Не имеет значения, – неубедительно отмахнулась она, – это моя проблема. – Я не хочу больше причинять тебе боль. Тереза чувствовала себя словно под рентгеном пристального взгляда блондина. Их пальцы были сплетены сильнее, чем когда-либо, и звуки оживлённой закусочной казалось уходили в небытие. – Я обходился с тобой совершенно непростительным образом, – продолжил он. – За всю мою испорченную жизнь, ты единственное, что я имею, по-прежнему живущее ради меня. Я пойму, если ты сейчас скажешь мне оторвать свой зад от стула и выйти вон. – Ты ведь знаешь, что я не могу так поступить, – тихо сказала брюнетка. Для вида она могла еще пострадать от неприятных откровений, но в глубине души они оба знали, что Патрик уже прощен. Тереза ненавидела себя за полную неспособность злиться на консультанта. Раньше она насмехалась над женщинами, дававшими своим мужчинам шанс за шансом, даже, если сами знали, что дело не примет лучший оборот. Она говорила себе, что выше такого рода глупостей, что никогда никому не позволит пользоваться собою и быть использованной. Конечно, Лисбон никогда не принимала во внимание Патрика Джейна, мужчину, который дал новое описание пятидесяти оттенкам серого. Порою он совершал ужасные вещи, но они всегда сопровождались уважительными причинами. Он мог быть холодным, расчетливым и жестоким, но в тоже время мог быть мягким, веселым и даже великодушным. Она никогда не думала, что этот блондин сумеет так играть её настроением. Он мог заставить её чувствовать себя два дюйма в высоту, а через несколько мгновений единственной женщиной в мире. Он легко мог заставить её злиться, а потом вновь минутами улыбаться. Он был таинственным приключением, всегда меняющимся и всегда непредсказуемым. В его жизни не существовало двух одинаковых дней. Она жила им и его выходками, всегда была первым добровольцем, желая помочь с осуществлением любого плана и любой затеи. Несмотря на то, что её работа требовала строгих правил и определённой структуры, Джейн всегда приносил толику сумасшествия, безумства и веселья. И после того, как он ушел, не осталось абсолютно ничего. Фактически, ничего кроме бессонных ночей, нескончаемого беспокойства и даже слез. Она должна была приказать ему оставить её в покое, сжечь все мосты и просто проваливать куда подальше. Никто бы не посмел её осудить, а кто-то бы даже поаплодировал. – Мы вместе прошли через слишком многое, – вместо этого сказала Лисбон, – я не собираюсь отказываться от тебя, Джейн. – Это больше, чем я заслуживаю, – он печально улыбнулся. – Ох, завязывай уже с самобичеванием, – отрезала она. – Это действует мне на нервы. Удивительно, но Патрик не воспользовался возможностью сменить тему, как обычно любил делать. – На всякий случай скажу еще раз, – начал он, – мне наплевать на неё. Как только она расскажет нам то, что мы хотим знать о Кровавом Джоне, я оставлю её вечно гнить в тюрьме. Это ничего не значило. – Нет, – повторила она, – но все в порядке. Я понимаю. И это было правдой. Да, мысль о том, что Лорелей своими запачканными кровью руками дотрагивается до мужчины, заставляла её живот трястись, но Лисбон понимала, почему тот пошел на это. Он сделал очередной выбор между своей собственной жизнью и попыткой поймать Кровавого Джона и последний, как обычно, выиграл. К этому времени ей уже стоило бы привыкнуть. – О, мудрейшая, ты сделала это, – с намеком на улыбку отозвался Джейн. – Начала понимать меня. Знаешь, за все то время, когда меня не было, я постоянно думал об одном человеке, и это абсолютно точно была не Лорелей. Лисбон замолчала, не будучи полностью уверенной, как реагировать на подобного рода заявление. Вывод был ясен, и ей почему-то вспомнились недавно сказанные слова Мартинс. «Знаешь, я переспала с достаточным количеством мужчин, чтобы понять, когда их внимание что-то отвлекает. И у Патрика определенно было что-то или кто-то на уме». Конечно же, это не могло означать то, о чем она подумала. Это было невозможно. Лорелей скорее всего ошибалась. Он не мог думать о ней, пока был в постели с другой женщиной. Это было жутко, извращённо и просто неправильно. И что более важно, Патрик не чувствовал к ней ничего такого. Она была его другом. Близким другом, дорогим другом, да. Но все равно они были просто друзьями. Еще одно воспоминание промелькнуло в голове. «Удачи, Тереза. Люблю тебя» Она тут же оттолкнула навязчивую мысль прочь. Он не имел это в виду. Он даже не помнил, что сказал это. – Я попрошу счет, – реальный Патрик ворвался в ход её мыслей. Он отпустил руку брюнетки, начав пытаться привлечь внимание Ронды. Во время поездки обратно в КБР Джейн сладко дремал на пассажирском сиденье. Даже при том, что темнота уже давно опустилась на город, и Лисбон предложила подвезти его до дома, он настоял на том, чтобы все же вернуться в офис. Сказал, что хочет забрать свою машину, чтобы утром ей не пришлось забирать его. Лисбон знала, что это было ложью. Он вновь собирался заночевать на чердаке. Ей нравилась идея поинтересоваться у Патрика, не хочет ли тот остаться вечером у неё, но она знала, что блондин все равно откажется. Они остановились на запрещающий сигнал светофора, и Тереза улучила шанс рассмотреть мужчину под ярким светом фонаря. Измученный и растрепанный, все еще с кусочками песка на костюме, черными потерянными глазами, он казался живым беспорядком. С взлохмаченными волосами, небольшой щетиной на подбородке, он никак не походил на человека, которого она знала раньше, который всегда казался безупречно ухоженным. Сейчас он был похож на кого-то, пустившего себя на самотек. Лисбон почувствовала, как сжалось её сердце, когда мужчина вздохнул во сне. Не так давно, она считала, что больше никогда не увидит его. И незадолго до этого, одной холодной и одинокой ночью после отправки очередного сообщения, она призналась себе в том, о чем многие в офисе уже давно догадались. Ведь было только одно возможное объяснение той боли, сопровождающей Лисбон повсюду после ухода консультанта. Причине, по которой она не переставала надеяться, что он вернется, даже когда все остальные из команды сдались. И это была её самая большая ошибка. Это было против здравого суждения, против любого смысла и против её воли. Это не привело бы ни к чему, кроме неприятностей и горя. Это было не что иное, как полное безумие. Машины позади нервно засигналили, цвет светофора уже давно сменился на зелёный. Джейн проснулся, когда они подъезжали к зданию КБР. Пока Тереза выключала зажигание, он еще несколько мгновений моргал, стараясь отогнать сонливость. – Спасибо за поездку, Лисбон, – сказал он, – и спасибо, что вытащила меня. Я, правда, в этом нуждался. – Знаю, хоть и надеялась, что это будет чуть менее... – Уныло? – Закончил он, и брюнетка кивнула. – Тогда в следующий раз будем делать то, что хочешь ты. Можем погоняться за плохими парнями или пострелять из пушек, – при мысли об этом блондин немного побледнел. – Или, вернее, ты могла бы заниматься всем этим, а я бы просто посмотрел, – Патрик поправил себя, и женщина за долгое время впервые улыбнулась. – Ну, или мы могли бы пойти куда-нибудь и напиться, посмотреть фильм, – предложила она, – знаешь, нормальные люди любят проводить так время с друзьями. – Думаю да, могли бы. – Уверен, что не хочешь, чтобы я подбросила тебя до квартиры? – Вновь спросила она. – В любом случае мне по пути. – Я буду в порядке, – он отстегнул ремень безопасности, – спокойной ночи. Патрик открыл дверь и был уже на полпути к выходу из машины, когда услышал её торопливый голос. – Если тебе что-нибудь понадобится, позвони мне. Даже, если просто хочешь поговорить. В любое время суток. Джейн повернулся назад, склонился над консолью и несколько неловко из-за мешающего руля, обнял Лисбон, притянув к себе. Она не могла не думать о последнем разе, когда тот обнял её, о кратких объятиях перед последующим за ними выстрелом. На этот раз Джейн держал её дольше, достаточно долго, чтобы она могла свыкнуться с таким сюрпризом и даже расслабиться. Брюнетка почувствовала, как он нежно гладит её по спине, и сердце той едва не выскочило из груди. – Тебе нужно прекращать так обо мне беспокоиться, – спокойно сказал он, – это не хорошо для тебя. – Прекрати давать мне поводы для беспокойства, – Тереза уткнулась лицом в изгиб его шеи. – Просто время от времени, позволь себе отдохнуть от себя же. – Ты знаешь, что я не могу, – ответил блондин, повторяя её слова, сказанные за ужином. Лисбон издала сдавленный смешок и мягко потрепала его по голове. – Ты придурок. – Но, так или иначе, ты меня любишь. Она не нашлась с ответом, ведь то было чистой правдой. Впервые, брюнетка почувствовала, как утомлённость и беспокойство медленно отступают. И отныне она собиралась не заваривать ромашковый чая для снятия стресса, а просто пойти и обнять Джейна. В таком положении брюнетка была готова провести хоть всю ночь. После еще нескольких секунд блаженства, Тереза почувствовала, как хватка блондина начала ослабевать, и с неохотой позволила отпустить себя. – Спокойной ночи, Джейн, – сказала она. – Спокойной ночи, – вновь повторил он. Но так и не сделал никаких движений по направлению к выходу из автомобиля. Вместо этого мужчина остался на месте, окидывая взглядом её лицо. Она практически могла видеть работу его блестящего ума. И в миллиардный раз Лисбон захотелось пробраться к нему в голову и понять, о чем тот думает. Знал ли Джейн о её чувствах? Подозревал ли об этом? – Ты не собираешься выходить? – спросила она. – Одну минуту. У меня видение. – Видение? – Да. Тереза ожидала, что он как-то прольет свет на этот интригующий вопрос, но ничего не происходило. Вместо этого Джейн вновь наклонился и просто подарил ей поцелуй в щеку, затем еще один, но уже чуть ниже, дыхание доносилось со стороны губ брюнетки. Если бы она немного повернула свою голову, то этот поцелуй был бы настоящим. Он, должно быть, почувствовал дрожь, которая пронизывала кожу женщины из-за такой волнующей перспективы, задерживаясь губами чуть дольше, чем это было необходимо. – Интересно, – сказал он, все еще находясь так близко, что его дыхание щекотало её лицо. – Очень интересно. – И какое же было видение? – Выдохнула она. – Тебе, правда, стоит перестать беспокоиться, – ответил он, озарив её фирменной улыбкой Патрика Джейна. Боже, как же она скучала по этому. Пока блондин не исчез с горизонта, она не понимала, насколько тот дорог ей, насколько тот освещал её серые дни своим присутствием. – Я пойду, – прошептал он, – увидимся утром. Патрик захлопнул за собой дверь, и брюнетка видела, как тот быстро растворился в здании офиса КБР. Убедившись, что он скрылся из виду, Лисбон уткнулась лицом в ладони. Это ничего не значит. В конце концов, друзья просто обнялись. Поцеловали друг друга в щеку. Может быть, они необязательно делают это дважды, и необязательно задерживаются губами после второго поцелуя, но ведь Джейн никогда ничего не делал, как нормальные люди. Она знала его лучше, чем кто-либо другой. Она давно была влюблена в него, хоть и только сейчас согласилась это признать. Но, однако, все это не давало никакой гарантии, что Джейн ответит взаимностью. Патрик позволил себе осмыслить произошедшее только, когда, наконец, достиг чердака. Это, вероятно, было самым интимным из того, что он делал с женщиной в возрасте. Секс с Лорелей был просто сексом. Ничего особенного, ничего такого, чем можно было увлечься. Отодвинув все границы с Лисбон дальше, чем когда-либо, он видел, как та отреагировала на такую непосредственную близость, почти настоящий поцелуй, и именно это возбудило блондина гораздо сильнее, чем все, что могла сделать Мартинс. Он сделал себе мысленную заметку, надеясь не забыть упомянуть об этом на следующем допросе.