История начала.

Карина мчалась по лестнице атлантов, перепрыгивая через две ступеньки. Миновав зал Двух Стихий, она бросилась в неизвестный ей коридор. «Цок-цок, цок-цок» - быстро стучали каблуки. Девочка бежала мимо аудиторий, не оглядываясь назад. В конце коридора виднелась винтовая лестница, которая небольшими кругами уходила наверх. Карин, ничего не замечая и ни о чём, не думая, побежала вверх по ступенькам. Вот первая площадка, вторая… третья. У девочки больно кольнуло под лопаткой, но черноволосая не остановилась и продолжала бежать. Дыхание сбилось. На какой-то из многочисленных ступенек оказалась лужа, оставленная снегом, который сюда притащили третьекурсники для эксперимента. Конечно потом, они про свой опыт забыли, а вот эксперимент про них – нет. Лужа, покрытая тонкой корочкой льда, дождалась своего часа. Нога девочки, едва ступив на скользкую поверхность, подвернулась, и Карина оказалась на полу. Только сейчас девочка заметила: она совершенно в незнакомом ей месте. Черноволосая поднялась и отряхнулась, при том заметив, что лодыжка сильно болит. Карина только фыркнула: она уже давно заметила, что и месяца не может прожить без какой-либо травмы и приключений на свою пятую точку. Решив, что просто стоять на месте глупо и это ни к чему не приведёт, черноволосая стала аккуратно подниматься наверх, на этот раз, тщательно смотря себе под ноги. Только сейчас она осознала, как высоко забралась в башню. Всего лишь где-то пять-шесть отделяли девочку от крыши. Ступеньки теперь были более высокими и корявыми, хотя в это было трудно поверить. С ужасом Карина осознала, что забралась в старую часть Тибидохса. Это было понятно по старым фрескам и вековой пыли, которая, несмотря на пронизывающий холод и мороз, витала повсюду. Только сейчас Карин осознала, как сильно она замёрзла. Холод буквально пронизывал её до костей. Но, не смотря на ледяной воздух и гололёд, девочка полезла на самый верх. С каждым шагом дышать становилось всё труднее: холодный воздух обжигал лёгкие. Карина не могла даже догадываться, на какой высоте сейчас находится. Тут лестница резко пошла в низ и вышла на маленькую площадку. Сначала Карина решила, что попала в тупик и лучше бы ей повернуть назад, но потом заметила ледяной обруч, свисавший сверху. Ледяной обруч оказался кольцом люка, который находился прямо в потолке. Девочка попыталась дёрнуть за кольцо, но не тут-то было. Пальцы еле-еле смогли отодраться от обледенелой стали. - Дистрофикус физкультурус! – крикнула Карина. Зелёная искра вылетела из её перстня. Не теряя времени, девочка потянула за кольцо и тут же отдёрнула руку, которая теперь онемела от холода. - Панидис паленус, - выдохнула обессиленная девочка. Кольцо, уже покрывшееся ледяной корочкой, выпустило одну искру. Тут же на ладони у девочки образовался маленький пульсирующий шар огня. Огонь не обжигал, но согревал и давал тепло. Карина аккуратно положила пламя на ледяной пол. Через несколько секунд послышался звон чистой капели: лёд постепенно таял, а холод отступал. Ледяная корока на кольце и на джинсах девочки тоже слетела проч. - Теперь можно, - тихо произнесла Карин, внимательно посмотрев на люк. - Дистрофикус физкультурус! Снова зелёная вспышка озарила маленькую лестничную площадку. Девочка, как и в первый раз, почувствовала прилив физической силы. Карин взялась за ручку-кольцо и силой потянула на себя. На первый взгляд ей показалось, что за дверью кромешная тьма. Но затем, когда глаза привыкли к темноте, а пламя было перенесено с прежнего места, как источник тепла и освещения, черноволосая увидела чердак. Не задумываясь не на секунду, девочка поднялась под самую крышу башни. На чердаке оказалось очень тепло и уютно, но веяло какой-то внутренней прохладой. Карина невольно поёжилась: обстановка здесь годилась в самый раз, для тёмных магов: кресла с диваном были обтянуты драконьей кожей, на стенах висели зловещие картины, изображающие ужасные пытки, чем-то напоминавшие суд инквизиции. На столе стоял подозрительный предмет, очень похожий на череп, и, как показалось Карин, не безобидного существа. Девочка шла в глубь комнаты, озираясь. Тут она вдруг запнулась об какую-то коробку и кубарем полетела на пол. - Кводон тебя побери! - проворчала черноволосая, поднимаясь с пола. – Какого Лигула, я вечно спотыкаюсь на ровном месте?! Видимо сегодня не мой день. Осмотревшись, Карина поняла, что причина её падения не коробка, как она думала ранее, а деревянная шкатулка. Подойдя ближе, девочка увидела, что на шкатулке нарисованы узоры и древние руны. Рядом с ней валялся кусочек старого пергамента, который, судя по всему, выпал из шкатулки на пол, когда Карина об неё запнулась. Девочка аккуратно подняла ветхую бумагу. Пергамент был таким старым, что казалось: вот-вот и он может рассыпаться. - Так-так, и что у нас тут, - пробормотала Карин, всматриваясь в пожелтевший клейкий пергамент, чуть покрытый плесенью. «Ярость и гнев раздадутся во мгле – Невинная жертва висит на петле. Тот, кто предал и своих и себя Душу схоронит в конце октября. Великий из сильных даст страшный залог, Страшен, умён он и жесток. Тот, кто проклял, будет страдать: Надежду и веру ему не сыскать! Мёртвый Гриф на ветке сидит – Тот, кто в когтях секрет сохранит. В сочельник придёт большая беда: Объявится миру старуха Чума! Древние слуги восстанут из тьмы – Бесплотные стражи, слуги Луны. Все беды и страхи исчезнут тогда, Когда те, кто любят, признают себя. Три года миру будут даны…» - На что?! – громко, сама не понимая кого, спросила Карина, потрясся бумагой в воздухе. – На что миру нужны три года?! Пергамент, как ему и полагалось, молчал. Девочка тихонько фыркнула, хотя в Тибидохсе ведь нет правила, запрещающего строить здесь всякие козни. А стоило бы такое придумать! Девочка раздосадовано пнула какую-то книгу (явно по тёмной магии), и спеша рассказать всё друзьям стала аккуратно спускаться вниз. Когда свет от ручного пламени Карины потух вдали, а её шаги стихли, из-за шкафа показалась мавка. Нежить очень долго смотрела на люк, а потом расхохоталась. - У-у-у-у! Вай-ай-хай! – запицала мавка от восторга. – Простай хорощай! Девчонкай взялай пророчествай! Мавка снова залилась своим противным скежущим смехом. А в руке у неё виднелся клочок бумаги, на которой было написано: «… Чтобы исправить ошибки свои.»