История начала.

Карина внимательно оглядывала местность. И зачем Сарданапал собрал всех здесь в такую рань? Сам глава Тибидохса выглядел невозмутимо и миролюбиво улыбался подходящим каждую следующую минуту ученикам. Юдина, которая с этого года решила твёрдо и кардинально поменять свою жизнь, а оптом и репутацию, приволокла с собой Зорькину и Рогозину, которые, по всей видимости, играли в этом спектакле чуть ли не самую главную роль – роль уродливых подруг. Вычитав в каком-то лопухоидном журнале, что вся популярность зачастую зависит от того, как ты будешь выглядеть на общем фоне, Юдина взялась за дело. Общим фоном Юдина избрала Анфису и Надю, которые, по мнению всё той же Вероники, были несопоставимы с её королевским блеском. Так же в этом году «Солнце наше ясное, которое «светит» всем и каждому» принялось менять не только своё окружение, но и гардероб. Отныне и, кажется до конца школы, Вероника щеголяла в туфлях на десятисантиметровом каблуке, украшенных стразами и блёстками, юбке, которая была на две ладони выше калена, розовых лосинах и облегающем топе. Если ещё с лосинами, юбкой и топом можно было более-менее смириться, то с туфлями – нет. Соня, которой надоели вечные выкрутасы Юдиной, однажды посоветовала ей: «Бери с собой, когда ходишь в таких туфлях пустую бутылку из-под вина. Пусть люди думают, что ты не умеешь пить, нежели то, что ты не умеешь ходить на каблуках!» Эта фраза произвела на обидчивую и истеричную Юдину не самый лучший эффект. Уже через неделю «Солнце» записалось в кружок ходьбе на ходулях, свято веря Анфисе, которая как-то после практической магии проронила: «Каблуки произошли от ходулей. Об этом ещё писали в «Сплетнях и Бреднях». Даже если бы Юдина смогла не поверить Чокнутой Фисе, то журналам Вероника верила всегда. И уже со следующей же недели послала заявку на Лысую Гору, с просьбой о принятии Вероники Николаевны Юдиной в кружок. Идея изначально всем казалась бредовой, однако, после первой недели занятий Юдиной на ходулях, это утверждение набирало всё большие и большие обороты. Теперь же «Солнце» ходила так, как будто каблуки были не один дециметр, а по крайне мере десять метров. Вслед за Юдиной появились Игорь, Миша и Вася, которые озирались по сторонам с видом, будто через мгновение случится всемирный апокалипсис. Однако, поскольку все трое были тёмными, кому-кому, а уж им апокалипсис ничего, кроме радости и злорадства, не доставит. Стрекозина, Чернова и Варфоломей стояли ото всех в стороне и косо буравили взглядом все остальные группы. Динка, так и не избавившаяся от ядовито-розового оттенка волос, выглядела в лучшем случае, как помесь гламурной девицы на шпильках и панк-рокерши в ботфортах. На краю губы красовалась непримечательная блестяшка, какие пачками продают в аптеке вместе с накладными ногтями и дешёвым блеском для губ со вкусом киви. Однако, сама обладательница «аксессуара» заявляла, что это новая модель пирсинга от Swarowski и что они, Тибидохские недоумки, ничего не смыслят в моде, да и вообще отстали от жизни. Лидка выглядела тоже весьма экстравагантно, судя по всему, нахватавшаяся у Динки за лето «полезных» советов. Русые волосы, заплетённые обычно в одну толстую косу, были теперь иссиня-черного цвета, заплетённые в два длинных хвоста, держащихся под немыслимым углом, с четырьмя ярко-алыми прядями на каждый. Да и вообще теперь вся одежда у Черновой, как выразилась красноречивая Настя, для которой Лидка была с самого начала злейшим врагом, была в стиле «а Ля Красная Шапочка по-плохому»: в одежде в основном присутствовало только три цвета – чёрный, кроваво-ало-красный и серый. Варфоломей за лето нисколько не изменился, разве что стал носить не кожаную куртку, а простую толстовку, подстрахованную заклятием против холода. Чёрные-чёрные глаза, в которых практически не было видно зрачков, скучающе смотрели на мир. В них была насмешка и над самим Варфоломеем, и над его спутницами, да и над всем миром в целом. Немного черноватого цвета губы, с которых редко сходила высокомерная усмешка, растянулись в каком-то оскале, выражающем крайнее недовольство. На лице мальчика-тёмного всегда царило, как и в данный момент, выражение гордости, непокорности и снисходительности к другим. Варфоломей усмехнулся. Однако эта улыбка скорее уж вызвала панику и страх, нежели ответные чувства. Он медленно повернулся к подошедшему Захару Куликову и начал с ним о чём-то шептаться. Спустя некоторое время к ним подошла девушка шестнадцати-семнадцати лет, но явно ещё школьница, и что-то им сказала. Оба «тёмных» сразу же побледнели, и невольно отступили несколько шагов назад. - Ты хоть знаешь, кто это, - Женя в упор уставился на девушку, припугнувшую Варфоломея и Захара. – Эта – Скелитта Покойникова. - Бедная, - протянула Соня, раздумывая над фамилией и именем девочки. – С таким именем и фамилией прожить целых семнадцать лет – подвиг. Женя посмотрел на подругу, как на тяжелобольную, а Карина тихонько фыркнула. Казалось, что она с трудом пытается подавить рвущийся наружу смех, но безуспешно. - Что? – Соня вскипела от негодования. Все обращаются с ней, как с какой-то психованной вроде Чокнутой Фисы, а она что, виновата, что ли, что неудосужилась родиться в волшебном семействе?! Заметив метаморфозу, произошедшую на лице подруги, Карина перестала фыркать через каждые пять секунд и мгновенно сделалась серьёзной. - Ты не виновата, Со, что не родилась в семье магов. Просто, - Карина замялась, старательно подбирая слова. – Некоторые тёмные маги, чтоб казаться круче, чем есть, придумывают себе новые имена и живут с этим. Это, так сказать, у них является стимулом. - Ага, - Лео окинул взглядом всех тёмных, которые держались как можно дальше от белых, словно боясь, что последние на них нападут. – У тёмненьких это даже считается почётным, вот только твою кличку или псевдоним, называй это как хочешь - разницы особой не видно, надо ещё заслужить. - Был недавно, в позапрошлом году выпустился, нам Лиса рассказывала, тёмный маг, которого звали Смертный Гонщик. А вот настоящего имени, хоть убей, никто не вспомни, - Женя посмотрел на штык на одной из башен Тибидохса, как будто он его чем-то заинтересовал. - Полагаю, что все собрались, - Сарданапал скрепил свои два буйствующих уса прищепкой на затылке и из-за этого выглядел весьма необычно, но, судя по всему, не обращал на это никакого внимания. Даже наоборот, директор был действительно чем-то озабочен, но уж явно не своими бойкими усами, которые так и норовили освободиться из плена. - Речь пойдёт о самозащите. Я сообщу вам вещь, которую Магщество и Лысая Гора не считают нужным сообщать вам. Имя этой вещи, - Сарданапал сделал то ли специально, то ли для передышки выразительную паузу. – Чума-дель-Торт. Это тёмная могущественная ведьма, которая по некоторым стечениям обстоятельств сбежала двести лет назад из-за Жутких Ворот. Надеюсь, никому не надо пояснять, что именно такое Жуткие Ворота. Тогда этому побегу, в прочем, как и сейчас, Магщество не придало особого значения и посчитало, что Древнир просто зря мутил воду. Но в небе появляются скверные знаки – надвигаются тучи, друзья мои, Чума набирает силу и, боюсь, в этот раз снова заточить её за Ворота будет сложнее чем кого-либо. Однако же, сложно не значит не возможно. Сарданапал кивнул, предлагая Медузии продолжить. Доцент Горгонова вышла из группы учителей и начала говорить. Когда Медузия заговорила, даже самые непоседливые учащиеся стихли – с преподавателем нежитьневеденья предпочитали не связываться. - Вы здесь для того, чтобы научится себя защищать. Раз в месяц мы будем собираться на этом полигоне, разбиваясь на группы и соревноваться в силе, ловкости и умениях. Однако, если вы в прошлый раз выиграли это обстоятельство не даёт вам никакого права не приходить на следующее же состязание. – Медузия обвела всех учащихся суровым взглядом, от которого древнегреческие герои когда-то падали замертво. – Надеюсь, мы все друг друга поняли. В противном случае мне придётся прибегнуть к методу Поклёпа Поклёпыча. Завуч, мгновенно оживившись, достал из кармана записную книжечку, которую всегда носил с собой, и начал что-то оживлённо строчить, время от времени кидая на учеников злорадно-торжествующий взгляд. Маленькая группка первокурсников, стоявшая рядом с Кариной, поёжилась, а маленький мальчик с волосами мышиного цвета и водянистыми глазками и вовсе был на гране того, чтобы упасть в обморок. Всё-таки что-что, а наводить на людей страх, особенно на первокурсников, Поклёп умел лучше всего. Даже старшие курсы и аспиранты всерьёз побаивались вредоносного завуча, и Карина их не могла винить. Как вспомнишь эти маленькие глазки, которые буравят тебя и буровят с ледяным холодом, желая унизить и наказать: бр-р-р-р, дрожь так и пробирает. Единственными людьми в Тибидохсе, которых боялся сам Поклёп, были Сарданапал и Медузия. К Клоппу и Ягге Поклёп проникался глубоким уважением, однако, уважение к хозяйке магпункта было подорвано рождением Насти. Ни одного дня не проходило, чтобы завуч с пеной у рта не стоял в кабинете у Сарданапала и не кричал: «Зомбировать! Этой бестии самое место в Дубодаме! Малолетняя преступница! В Дубодам её, к лигуловой матери! Зомировать!» На всю ругань и оскорбления в её адрес Настя реагировала достаточно спокойно, но когда же Поклёп оскорбил её мать, не выдержала. С тех пор завуч ещё рьяней стал следить за неугомонной дочкой Ягге, чтобы его великая месть свершилась. Однако, не смотря на все усилия приложенные завучем, месть свершаться не хотела. То ли Настя оказалась хитрее, то Поклёп чего-то не доглядел: не проходило и месяца, чтобы в Тибидохсе некто не выкидывал головокружительную каверзу. Поклёп, когда узнавал об этом, буравил ненавистную девушку ледяным взглядом, на что Настя только миролюбиво улыбалась, в тайне злорадствуя – обвинить её в чём-либо без доказательств у завуча всё равно не получится. Тем временем глава Тибидохса заканчивал свой проникновенный монолог, говоря, чтобы все разбились на команды по пять человек и зарегистрировались у Зубодерихи, ко всему прочему, добавляя, что учащиеся должны быть с одного курса и, желательно, одной специальности. Карина, моментально сориентировавшись, схватив за шиворот друзей, потащила их к худой маленькой дамочке, вертящую в руке толстые очки в роговой оправе. Зубодериха встретила ребят стеклянным взглядом. Нацепив на нос квадратные очки и поправив свою нелепую чёлку, преподавательница сглазов вопросительно посмотрела на ребят, а потом изрекла: - Ваши имена, название. - Карина, - непонимающе сказала черноволосая, посмотрев на свою преподавательницу. Зубодериха усмехнулась: - Пожалуйста, ученица Белова, ваше полное имя или, как называют это лопухоиды, ФИО. - Белова Карина Филипповна, - Карин нехотя изрекла своё полное имя, видимо считая, что ничего глупее в жизни не слышала. Соня понимающе усмехнулась. Ох, уж эти полные имена-фамилии-отчества! Матвеева Софья Павловна! Матвеев Дмитрий Павлович! Ну, зачем эти лопухоиды делают всё так официально. Почему нельзя просто Соня или же Дима? Почему надо вечно всё усложнять, будто идёшь на приём к самой королеве?! - Гроттер Леопольд Ефремович, - Лео немного поморщился. Было видно, что и он не любит подобной мишуры. - Бирюков Евгений Николаевич, - Женя возвёл глаза к небу, вспоминая, что именно так, а никак иначе, к нему обращались в особняке тётушки. Всё-таки они его родственники, но Ирка, будь она не ладна, перегибает уже несколько лет палку терпения своего кузена. И, того гляди, скоро вообще сломает. - Веткин Тимур Александрович, - Тим умоляюще посмотрел на друзей, словно моля: «Никогда меня так не называйте!». - Матвеева Софья Павловна, - обратилась девочка к учительнице с лёгкой улыбкой на лице. Зубодериха ещё несколько секунд стояла, рьяно изучая каждого по отдельности, но затем, махнув рукой, сказала: - Вроде бы всё в порядке, - Соня заметила, как с земли исчезает руна правды. – Команда номер один. Отлично! Идите на стартовые позиции и ждите остальных. Они скоро к вам присоединятся. Ребята медленно не спеша зашагали к указанному им месту, по дороге думая, что приготовит им Сарданапал в качестве первого испытания. Но тётя интуиция, которая была у Сони практически всегда дома, взяла трубку старинного телефона и, не спеша, начала набирать номер племянницы. Что-то подсказывало тёте, что будет кое-что не совсем приятное.