История начала.

- Что там? – хором переспросили Женя и Лео. Карина, продолжая вглядываться в проулок между домов, спокойно ответила: - Эйфелева башня. - Стоп! – Тимур, осматриваясь по сторонам. – Это просто смешно. Во-первых, мы находимся практически на самой окраине Парижа, и Эйфелевой башни здесь быть просто не может. Во-вторых, Юдина не могла нас одной силой желания перенести за тысячу километров от Буяна. В-третьих, почему тут ездят в каретах? Лео и Женя, машинально обернувшись, увидели красивый четырехколесный крытый экипаж с полукруглым навесным козырьком над сиденьем кучера. Кучер был одет тоже весьма странно: на нём был синий сюртук, плащ, на голове красовалась шляпа, а на ногах были самые настоящие туфли на невысоком каблуке. Кучер сидел прямо, свысока взирая на улицу, изредка покрикивая на лошадей. В карете сидела молодая дама, в закрытом платье и шляпе, которою украшали перья. Светлые, до странности светлые голубые глаза с чёрными бровями и чёрными ресницами сосредоточенно смотрели в одну точку. Дама была, как можно было судить, высокого роста и хорошо сложена. Белокурые пряди были по-старинному уложены в сложную причёску. - О, нет, - тихо прошептала Соня. – Только не это. Девочка мгновенно схватила мальчишек за руки, спеша оттащить их как можно дальше от кареты. Скрывшись за углом ближайшего дома, все непонимающе уставились на Соню. - Можно поинтересоваться, - елейно начал Лео. – Какого Лигула ты нас сюда приволокла? И что тебе сделала та дама, что ты так её боишься? - Это невозможно, - Соня тряхнула головой, словно отгоняя нелепое наваждение. – Но мы, кажется, попали в книжку. - Тогда почему в этой «книжке», - Женя умело передразнил подругу. – Всё так реалистично? - Думаешь, я знаю, - огрызнулась Соня. – Я тут застряла так же, как и ты. - Но у тебя есть хоть какая-то гипотеза? – Тимур поспешил уладить конфликт. – Ты же всё-таки по какой-то причине оттащила нас от кареты, значит, ты кого-то узнала. - Да, - коротко кивнула Со, аккуратно высовывая голову из-за угла дома. Карета с дамой бесследно пропала. - Мне показалось, что это была Миледи. - Кто? – в один голос спросили Лео и Карина. - Ну, Анна де Бейль, - сказала Соня, как будто они говорили о чём-то вполне очевидном. – Шпионка Кардинала Ришелье. Тут рядом раздался едкий смешок. Вся компания подпрыгнула от неожиданности и уставилась на книгу, которую Лео держал в руке. Книга вдруг открылась и прошипела в своём странном характере: Три друга в армии служили, Судьба с четвёртым их свела, Они лихой четверкой слыли, Творили добрые дела! Хоть Кардинал и злая дева, Старались часто им мешать, Все, как один, за Королеву, Готовы были жизнь отдать! Они обиды не прощали, И были для врагов грозой, Любовь и дружбу уважали, Стояли за друзей горой! Найдите же причину ссоры Сударыни с самой судьбой Одна из сотых предоставит Вам спор, решенье булавой. - И что из этого? – спросила Карин, иронично смотря на книгу, больше не подававшую никаких признаков жизни. – Причём тут каких-то четыре бравых солдата, непонятная королева и эта твоя Анна-чего-то-там-дальше? - А притом, - Соня ещё раз внимательно окинула взглядом улицу. – Что мы попали во Францию, в XVII век. - Как мы могли перенестись из XX века в XVII? – Лео недоумённо осмотрел мостовую. – На такое Юдина, боюсь, не способна. Она, конечно, истеричная дама, но переносить на три века назад не стала бы. - А она тут и не при делах, - Тимур, до этого времени молчавший, с ненавистью покосился на книгу в руках Лео, как будто это она была во всём виновата. – Ну, частично не приделах. Сдаётся мне, всему виной черномагические книги, которые вырвались из оков. - От ора Юдиной, - заключил Женя, вспоминая тот странный вихрь. – А что там были за слова, типа: попадём в бездну Тартара, как неделя пройдёт и прочее бла-бла-бла. - А я, кажется, поняла, - Соня резко вскочила и обернулась к ребятам. В её глазах плясал фанатический блеск. Но ещё там был и страх. - Это даже и не путешествие во времени. Это – один из туров, которые Сарданапал с Медузией придумали в качестве полосы препятствий! - А если это так, - начала Карина, боясь озвучить свою догадку. - У нас есть неделя, чтобы пройти все эти туры, - похоронным голосом заключил Женя, сползая вниз по каменной стенке дома. – А иначе, Тартар – привет, жизнь – пока! Сплошной позитив! - Постой, Со, - сказал Тимур, смотря на то место, где несколько минут назад находилась карета. – Ты сказала, что мы во Франции XVII века. Значит ты знаешь, что именно нам надо сделать. - Если я правильно поняла книгу, - Соня кивком головы указала на ветхий флогиат, который по-прежнему был в руках у Лео. – Мы даже не в самой как таковой Франции, мы в книге «Три Мушкетера». - Это там, где три дяди сражались со злом и несправедливостью? - Карина попыталась подняться с мостовой, однако ноги её плохо слушались, и никто не мог её винить. - Не совсем, - покачала головой Соня, напрягая память. - Там история вообще вышла запутанная. Любовная интрига, перешедшая в любовный квадрат, справедливость и честь. - С двумя последними понятно, - Лео уже не был таким ошарашенным. - Но при чём тут любовь и интрига? - Постой, - Женя внимательно, словно в первый раз её видел, посмотрел на Соню. – Ты сказала «Три мушкетера»? Это всё было на самом деле, правда, потом всем лопухоидам стёрли память. А твоя – как там? Миледи? – была колдуньей, и звали её не иначе, как Изабелла Мансфилд. - Ну, не знаю, как на счёт Изабеллы Мансфилд, но имён у неё было достаточно много, - нерешительно сказала Соня, смотря то на Женю, то на Тимура. – Но, раз вы сказали, что всем лопухоидам стёрли память, то тогда получается, Александр Дюма́ был волшебником? - Кто-кто был волшебником? – Женя саркастически усмехнулся. – Нет, он был обыкновенным Летавцем, или, как называли его в России, перелестником. - А кто такие Летавцы? – теперь уже настал черёд Лео задавать вопросы. Он повернул голову к Тимуру и Соне, однако, ему ответила Карин, ухитрившаяся каким-то чудом подняться с мостовой. - Летавцы или перелестники, как их ещё в народе называют, являются на землю в виде Огненного Змея или падающей звезды. Способны принимать любой облик – парня или девушки. Иногда является людям под видом потерянных любимых. Тот, кто полюбит летавца, сразу начинает чахнуть, сохнуть и в конце концов умирает. Лишенный любви летавец погибает сам. - А его «любовью» были его читатели, - Тимур горько усмехнулся. – А вот, Изабеллу Мансфилд действительно обезглавили. Мушкетеры вооружились кинжалом, сделанным из волос сфинкса, серебра и белого золота – такая гремучая смесь, хоть и не надолго, но всё же ослабляет или вовсе блокирует магию, особенно тёмную. К светлой магии волосы сфинкса равнодушны. - Так, хорошо, - Соня глубоко вздохнула, приводя свои мысли в порядок. – Мы знаем, где мы и когда мы. Это уже не мало. А теперь, нам, судя по этой загадке, предстоит украсть один бриллиант из легендарных подвесок Анны Австрийской. - Секундочку, - Лео с удивлением и нескрываемым восхищением смотрел на Со. – Ты предлагаешь ворваться во дворец короля, разгромить там всё и украсть подвески королевы? - Это тоже вариант, - с сарказмом сказала Соня, представляя выражение лица Анны Австрийской, когда кучка подростков бомбит её замок. - Если тебе это не подходит, - Лео состроил обиженную физиономию. – Тогда, нам всем нужна маскировка. - Было бы не плохо, - Карина выглянула из-за угла дома. По близости никого не оказалось. *** - ЭТО ПЛОХО!!! – Карин стояла около гиганского зеркала, а точнее толстой корки льда, которая служила зеркалом, и, кажется, была на грани нервного срыва. На ней было тёмно-синие бархатное платье, юбка которого была в три яруса и тяжёлыми складками спадала на землю. Пышные рукава были отделаны многочисленными кружевами, а на шее красовалось шикарное серебряное колье с сапфирами. Следом за разъярённой Кариной, шла такая же рассержаная Соня. У мальчишек брови стремительно поползли вверх: видеть вечно взлохмаченную, задиристую, чуть похожую на воробья Карин в таком виде было… странно. Тимур тем временем, осматривал плод трудов Со: Карина, их смуглая Карина, набелена была по уши, насурьмлена пуще всех фрейлин при дворе Анны Австрийской; фальшивые локоны, гораздо светлее собственных ее волос, взбиты были, как парик Людовика XIV; рукава по-дурацки торчали, как фижмы у Мадам де Помпадур; талия была перетянута, как буква икс, и все бриллианты, которые взаправду, были всего лишь иллюзией, сияли на ее пальцах, шее и ушах. Никто из мальчишек не мог узнать их задиристую и живую подругу в этой смешной и блестящей, но холодно-надменной барышне. Хоть на Соне в силу её европейской внешности было меньше белил и пудры, смотрелась она не менее комично: обычные золотистые, чуть вьющиеся локоны, были убраны в высокую причёску в стиле рококо, а спадающие на плечи локоны были завиты очень мелко; около губ на правой щеке была карандашом – обычным, не макияжным – пропечатана маленькая родинка, придававшая её обладательнице шарма; глаза неистово зелёного цвета казались теперь абсолютно огромными, а пышная фиолетовая юбка из кринолина тяжёлыми складками в нескольких местах волочилась по земле так, что Соне надо было регулярно поднимать подол, чтобы не упасть. Туфли тоже всем доставляли хлопот. Карина, привыкшая исключительно к кедам и кроссовкам, еле-еле держалась даже на пятисантиметровом каблучке, а уж про мальчишек Соня предпочла бы вовсе не вспоминать: они падали через раз. Только Женя более-менее держался в этой обуви достойно. Как потом выяснилось, небезызвестная тётушка Виктория заставляла несчастного мальчика строго соблюдать этикет, а значит и на все приёмы надевать соответствующую одежду. А поскольку приёмы были у тётушки довольно часто, у несчастного Жени хватало достаточно практики. Через час занятий, Лео и Тимур научились хотя бы не падать каждые пять минут, а Карина и Соня не задыхаться и не ходить, как выразился обучавший их Женя: «Как свиньи на ходулях». На улицах Парижа тем временем расцвело, солнечные лучи пробивались почти в каждый закоулок, даже самых заурядных дворов. Прохожие с удивлением оборачивались на странную группу незнакомых никому людей в шикарных нарядах. Кто-то говорил, что это новые слуги при дворе его величества, короля Людовика XIII, кто-то, что это шпионы англичан и их знатного герцога Бекнгема, а остальные просто дивились, на что у них уходило секунд десять, и дальше спешили по своим делам. Город жил и дышал полной грудью. Какой-то двадцатилетний человек со шпагой подошёл к незнакомцам и поклонился. Прохожие с удивлением, а кое-кто даже с немым восхищением смотрели на этого храбреца, который сначала поздоровался с тремя парнишками лет двенадцати-тринадцати, а затем, поцеловал руку, каждой из двух дам, сказав что-то на ухо последней. Дама смутилась и что-то пролепетала в ответ. Мушкетер, а это был именно он, чуть дёрнулся, словно получил невидимую пощечину, и гордой походкой удалился в трактир. - Что он хотел? – налетел на Соню Лео, косясь на хлопнувшую дверь трактира. - Он просто хотел узнать не нужна ли нам помощь, - Со посмотрела на Лео, как на последнего идиота. – Тут, к твоему сведенью, все горожане помешаны на приличии и этикете так, что в любом случае он бы ко мне не полез – только бы лишний раз опозорил себя и свою жену. - Откуда ты знаешь, что у него есть жена? – поразился Тимур. - Когда он целовал нам руки, - Карина не заметно вытерла руку о подол платья.- У него на левой руке был виден перстень, а католики всё время носят обручальное кольцо на левой руке, а кольцо Святой Церкви – на правой. - Ну, а если перстень для красоты? – не унимался Лео. - Не смеши, - теперь уже Женя взялся образумливать друга. – В шутку в этом веке делаются только анекдоты и комедии. А если ты надел кольцо на левую руку, на безымянный палец, как ты выразился, «для красоты», его в лучшем случае казнят. - А в худшем, - продолжила за Женю Карин. – Отлучают от церкви. А тогда это было гораздо страшнее, нежели, просто казнь – человек терял уважение к самому себе, и общество его призирало, если, конечно, не травило. - Всё! – сказал Лео, прерывая Карину. – Когда вернёмся домой – хотя, если вернёмся – я возьму у Абдулы все его книги по истории лопухоидного мира и прочитаю за год. - Ловим тебя на слове, - ухмыльнулся Тимур, который историю любил, чуть ли не до потери рассудка. – Как только возвращаемся домой – привет библиотека! Эти слова заметно поубавили пыл Лео, но остудить его полностью не удалось. В голубых глазах мальчика до сих пор играли искорки азарта. Тут послышался стук копыт. Посреди улицы красовалась та самая карета, которую ребята видели утром. Только в карете рядом с Миледи сидел ещё один человек в кроваво-красных одеяниях, намного старше её. У человека была острая бородка, нос прямой, греческий, брови были густыми и выглядели комично, в сравнении с маленькими глазками. В целом человек был симпатичен, но что-то в нём пугало и отталкивало. Карета, долго не задерживаясь на месте, понеслась вперёд и вскоре растаяла в облаке пыли. Друзья ошарашено смотрели ей в след. Соня проснулась первой. - Вы знаете, кто был с Миледи? Кардинал Ришелье! - А это значит, что подвески либо уже украдены, либо они только собираются их украсть, - Лео аж присвистнул. – Ну, и где нам искать эти несчастные подвески? - Я не знаю, - тихо ответила Соня, до сих пор смотря в след карете. – Но я бы очень хотела знать.