Однострочники и не только

Wintersend:DanariusTeam Ключ: 106 Дневник персонажа (допускается взять описание одного дня/эпизода из его жизни; обязательное условие— повествование в "дневниковой" манере и от имени героя) Название: Одиннадцатый Пейринг/герои: Данариус, упоминаются другие Категория: джен Жанр: POV, пре-гейм Рейтинг: PG-13 Размер: драббл, 900 слов 9.24, Нубулис, 6 число В очередной фазе эксперимента отказано. Иногда я пытаюсь понять: почему они раз за разом запрещают мне делать то, что я делаю? Каждый из этих людей в Сенате готов убивать по сотне рабов каждый аннум, и еще тысячу – чужими руками, но стоит мне заговорить об экспериментах, они становятся похожи на стаю квохчущих на насесте куриц, только что не хлопаются в обморок, обмахиваясь веерами. Человеческое тело не может быть субъектом эксперимента? Чушь. Серые Стражи и даже самые затравленные маги заштатных тедасовских Кругов порой осмеливаются переступить границу; чего стоят те слухи об экспериментах со скверной, которые мне удалось добыть из разгромленной Башни Ферелдена… но нет, я не собираюсь превращать людей в вурдалаков; все, чего я хочу – подняться еще на ступень выше дозволенного. Они, в Сенате, делают то же самое; если бы я мог пробиться за почти безусловные, как глотательный рефлекс, стены ментальной защиты, не преминул бы поделиться «информацией» с остальными, да хоть с самим Архонтом. Но только мне нужен лириум из казны – много лириума, собственных запасов не хватит, и я вновь и вновь подаю прошения, подтверждаю результатами менее значимых экспериментов… Я добьюсь своего. В конце концов, кунари снова угрожают – почти весь Сегерон захвачен, того гляди их чудовищные «Джаггернауты» войдут в воды Минратоуса. Архонт не может не замечать угрозы. Я предлагаю… хорошо, если не решение, не панацею, то – шаг вперед. Сенат боится меня и моей (возможной) силы, однако Архонт из тех, кто ставит интересы Империи превыше собственных. Сегодня займусь номерами шесть, восемь и одиннадцать, надеюсь, они покажут хорошие результаты. 9.24, Нубулис, 20 число Образец номер шесть: введение лириума в ткани сетчатки глаза. Предположительный результат: повышение зрительных функций. Реальный: кратковременное усиление, затем - слепота. (Пометка: провести исследование глазного нерва, сетчатки и хрусталика). Образец номер восемь: введение смеси лириума и феландариса в паховую артерию. Результат: мгновенная смерть. Вскрытие показало инфаркт, хотя образцу на момент эксперимента исполнилось семнадцать лет, и прежде был диагностирован как абсолютно здоровый. Итого, у меня остался один. Ирония в том, что этот – одиннадцатый, старший (и откровенно говоря, не самый лучший из моих образцов; но лучший из тех, что я мог найти во всем Тевинтере, видят боги, я не скупился), сам желает стать «чем-то большим». Он напоминает мне говорящих попугаев магистра Аверуса: некоторые птицы способны проговаривать магические формулы, но разве они понимают смысл? Этот, одиннадцатый, ничем не отличается от говорящей зверушки. На самом деле, я не хотел бы тратить лириум на раба. Подвижки есть, если в самом начале не выживал никто, теперь летальный случай лишь один на десяток, и некоторые действительно … получают больше, чем теряют. Взять хотя бы номер третий: она лишилась языка, но все остальные мускульные реакции теперь вчетверо быстрее, чем до операции. Лириум приходится закупать в небольших количествах – спасибо Мэйварис и ее связям с Торговой Гильдией гномов, по крайней мере, я могу не афишировать каждую сделку. Архонт молчит. Эта страна называет себя передовой в области магических технологий, тогда почему чтобы совершить настоящий прорыв, приходится ломать ногти и зубы о каменную стену? Риторический вопрос. 9.24, Элувиеста, 13 число Слепота у номера шесть сменилась «странными видениями». Повторяет, что видит «чужие сны и тени за спиной». Я держу его запертым на замок: этот эльф приобрел скверную привычку кидаться на каждого, кто пытается приблизиться. Надеюсь, подобное «помешательство» - временный эффект. Одиннадцатый по-прежнему настаивает на проведении работ с его телом. Между прочим, он требует за это свободу для матери и сестры; клянусь Старыми Богами, я готов выписать вольную, если только мне позволят продолжить. Рабу этого не понять, но даже от магистра Сената зависит не все. Прогнал одиннадцатого, пока работаю с шестым. Не забыть выслать новые данные Архонту. Хотя нет, лучше принесу лично: такое не стоит доверять посыльным, даже если они не умеют читать. 9.24, Молиорис, 19 число Одиннадцатый ходит за мной по пятам, преданно заглядывая в глаза. Пригрозил, что прирежу на магию крови, он отстал, но похоже, не поверил. Знает, что физические параметры и психическая устойчивость – главные факторы, и я уже определился с выбором. Чего он не знает… Неважно, впрочем. Архонт наконец-то ответил. Ничего определенного. «Ваш запрос на рассмотрении». Сегодня приводил в Сенат шестого, и он опознал в молодом лорде Юстиасе одержимого. После того, как вырвался демон, и пришлось упокоить обоих, весь Опаловый Зал был в крови и внутренностях; всегда удивляюсь – откуда столько крови в человеке, пусть захваченном потусторонней сущностью. Меня боятся еще больше. Даже не знаю, радоваться или нет; не лучшее время пугать престарелых тетушек из благородных родов. Вечером панихида по Юстиасу. Надо сочинить какую-нибудь в меру слезливую и не чрезмерно фальшивую речь. Не могу же я сказать, что мальчишка был просто идиотом, если при всех деньгах и связях отца, связался с демоном Желания? 9.24, Молиорис, 27 число Архонт забрал шестого. Обратился лично, сказал, что компенсирует стоимость подопытного и материала, а его «вИдение» пригодится Империи. Ну-ну. Считаю хорошим знаком. Я оптимист. 9.24, Фервентис, 1 число Архонт разрешил взять из казны «столько лириума, сколько понадобится для вашего эксперимента, разумеется с отчетом по каждой унции»; и мне бы праздновать и отмечать свежеоткрытой бутылкой Агреджо, но его резолюция кажется издевательством. Мне дозволено работать только с рабами. Когда я разговаривал сегодня с Архонтом, он держался поодаль – сложив руки на груди, зачарованные кольца поблескивали, напоминая змеиные глаза, а от высоких витражных стекол наползали разноцветные сумерки. Он говорил так медленно и прочувствовано: вы не должны чрезмерно рисковать, что легко было принять за лживую орлессианскую проповедь о «грешных» магистрах древности. Он говорил о номере шесть, который просыпается ночами и кричит от боли. Напомнил о бедолаге-Юстиасе. Смешно. Архонт всегда казался мне величественным – и непоколебимым, словно все каменные големы Минратоуса. Выходит, он тоже – боится? Всего лишь раб, значит. Что ж, одиннадцатый будет доволен. Его родичи получат вольную вне зависимости, выживет или нет. Он никогда не узнает, что настоящим объектом финальной фазы «эксперимента» должен был стать я сам.