Однострочники и не только

- Кости. Сухожилия. Сукровица. Переплетенные волокна. Слизь и пленки. За каждым словом следует негромкий "чвяк". Будто готовят отбивную. Под кинжалом покорно расступается кожа и плоть. Орсино немного мутит от этого сравнения. От едкого трупного запаха – тоже, но к нему быстро привыкаешь. На скотобойнях и кожевенных пахнет не лучше, но работают же как-то? Словно продолжая его мысли, Квентин проговаривает: - Человеческое тело почти не отличается от животного. Что делает человека личностью? Кровь? У коровы есть кровь, и у крысы – тоже. Лучше бы он вскрывал крыс, думает Орсино. К уголкам рта Квентина прилип темно-бордовый комок. Орсино стирает его тыльной стороной ладони, уколовшись о щетину. - Мне не нравятся твои эксперименты, - сознается Орсино. - Лучше помоги мне. Чтобы добраться до сердца, нужно сломать ребра, - Квентин небрежно втыкает кинжал в бедро мертвеца. Орсино оглядывается по сторонам: о пещере под Казематами никто не знает, но ему всюду мерещатся храмовники. - А человеческое сердце похоже на свиное, - добавляет Квентин. – Даже странно, что церковники запрещают работать с этим. Глупо. Все равно, что запретить сочные бифштексы. Орсино кривит губы. В горле кислит. Он разглядывает углы пещеры, но там – старые скелеты, «неудачные образцы», несколько дохлых собак. Кое-где завелись черви. Квентину не всегда удается сохранять… свежесть. - Вот и ты не ответишь, умный эльф, - Квентин поддразнивает Орсино, ухмыляется широко и почти радостно. – Ну как, поможешь? Это всего лишь бродяги из Клоаки, умершие своей смертью или убитые в потасовках. Ничего дурного в том, чтобы помогать. Вскрывать пищащую крысу. Посыпать зеленью ростбиф. Ребра скрипят, словно ржавый доспех. От усилия на руках Квентина вздуваются вены, а Орсино тяжело дышит. Под ребрами сердце – черное, жесткое, похожее на мертвую черепаху. - Ну и где здесь душа? Найди ее, эльф, – смеется Квентин. Орсино пытается улыбнуться, а потом шепчет: прости. Я пойду. Возвращаться к экспериментам он не собирается.