Брось свой топор, палач, брось — и открой лицо.
Смех — это тоже плач. Бес, становись в кольцо.
Выстрел парадный дан, в спину тебе попал,
Выпал из рук кинжал, в руки врага упал.
(Jam — Бесы 4)
Санта-Моника, возле автомобильной свалки Рослый крепкий рыжеволосый мужчина скрылся в домике сторожа. Он не заметил слежки — и это при бросаемых на каждого встречного подозрительных взглядах. «Отлично». Леора Мейер, стараясь держаться в тени с подветренной стороны — как-никак, а обоняние вампиров намного превосходит человеческое, — покинула территорию автомобильной свалки и отметила на карте предполагаемое убежище. Этот вампир, ранее не появлявшийся, теперь почти каждый вечер торчал в забегаловке через дорогу. Жаль, замерить температуру его тела не представлялось возможным. Охотница уже не раз замечала, что вампиры из кланов, склонных к дракам и в принципе отличающихся более горячим нравом, хоть и незначительно, но теплее своих собратьев, предпочитающих отсидеться в сторонке. Совсем немного, но теплее. Знать бы, отчего так. Пока коллеги Леоры охотились на потерявшего страх и совесть Покойника, женщина обследовала более спокойную часть города. Точнее, спокойной она была до тех пор, пока какая-то тварь не растерзала в течение недели двух мужчин. И если первым стал какой-то местный наркобарыга, последнюю жертву обнаружили сегодня утром, подвешенной к фонарю. Любому охотнику хватило бы одного взгляда, чтобы понять, что парня прикончил не человек. Но, увы, в деле не было ни единой зацепки, а вариант каждую ночь прочесывать улицы мало того, что не возымеет никакого результата, так еще и измотает до предела самих охотников. Интересно, может ли этот рыжий быть убийцей? Он появился здесь совсем недавно — точнее, недавно впервые попался охотникам на глаза. Проследить за ним стоило в любом случае. Устройство общества проклятых и их законы удавалось выяснить главным образом через ренегатов, но охотницу больше интересовали сами вампиры. Чтобы обезвредить бомбу, нужно знать ее конструкцию и принцип действия. Чтобы эффективно бороться с нежитью, нужно понять законы, по которым она существует. Как, что и почему, отчего так, а не иначе. Незначительные с виду мелочи могли значить гораздо больше. Однажды вампиры уже пытались заставить замолчать судмедэксперта, на стол к которой угодила очередная жертва ночных тварей. И тем самым создали еще одного охотника, который к тому же стремился разобраться в их природе. Знание — сила, и Леора могла воспользоваться им для собственной защиты и поставить его на службу Обществу Леопольда. Немертвые и прочие ночные создания оберегали свои секреты от смертных, однако рано или поздно тайное становится явным. И чтобы защитить невинных людей, которые даже не подозревают, кого могут встретить после захода солнца, Леора готова была сколько угодно рисковать собой ради добычи драгоценной информации. Знание — щит и меч. Нужно только уметь им воспользоваться. Возможно, днем стоит установить камеры возле свалки, надо будет сообщить своим — как только они разберутся с Покойником. Даунтаун, театр «Ноктюрн», подсобные помещения Какой-то самоуверенный щеголь с красными волосами и в красной рубашке рассматривал отобранный у Дженсена кинжал. — Тащите их на сцену. И осторожней, не вытащите колья! Анжеле хотелось завыть от отчаяния, но она не могла издать ни звука. Тело не повиновалось ей, и причиной тому был деревянный кол в сердце. Когда вампиры ворвались в квартиру Дженсена, Сир действительно не сдался без боя — он успел серьезно покалечить одного из противников, прежде чем второй, зайдя со спины, пронзил его сердце колом. А вот Анжела тогда не смогла предпринять ничего, а когда решила попытаться вылезти через окно — было уже поздно, уцелевший противник вонзил кол и ей в грудь. Как ни странно, но несмотря на чудовищную боль, она не умерла — но оказалась полностью парализована. Тем не менее, и зрение, и слух сохранились, так что она прекрасно слышала, как враг приводит в порядок своего менее удачливого напарника. Потом ее и Дженсена взвалили на плечи, словно мешки, и погрузили в припаркованный у входа в подъезд фургон. Ехали долго, после чего остановились в каком-то проулке и перетащили пленников в незнакомое помещение. Здесь их ждали еще четверо, и тот самый красноволосый модник забрал у одного из пленителей кинжал Дженсена и теперь вертел его в руках. Их снова куда-то потащили по длинному коридору. В этот раз путь закончился на… сцене театра? Анжела даже не удивилась этому — сейчас ее мысли пронизывал противный липкий страх, смешанный с ощущением нереальности происходящего. В зрительном зале, на балконах и в ложе сидели бледнокожие люди — спустя мгновение Анжела догадалась, что все они — вампиры. Большинство из них сохраняли безразличный вид. Сидящая подальше от сцены группа Сородичей (как, по словам Дженсена, называли себя сами вампиры) сверлила сцену мрачными взглядами, неподалеку от них возле стены с видом «меня все это не касается» курил какой-то бородач лет сорока с лишним на вид в потрепанных джинсах и безрукавке на голом торсе. Ближе к этой компании держался черноволосый паренек, почти подросток — он смотрел на Анжелу с искренней жалостью. Дженсена и Анжелу швырнули на колени, выдернув колья. При этом четверо вампиров держали их за плечи, еще двое маячили за спиной Дженсена, а рядом стоял и тот самый гориллообразный громила, что тоже приходил по их души, слишком высокий для человека. Лицо существа больше всего напоминало обезьянью морду, а когтистые руки казались непропорционально короткими по отношению к мощному телу. И в этих самых руках существо сжимало огромный, под стать себе, тесак. Неужели они так боятся Дженсена, одинокого и безоружного? Хотя Сир успел показать, что так просто его не взять. Сквозь страх Анжела даже невольно почувствовала гордость за то, что он выбрал именно ее. Впрочем, очень скоро ей будет уже все равно. Еще немного — и она вновь увидит родителей, тетю с дядей и, наверно, Лию… — Добрый вечер, — на сцену вышел прилизанный блондин в строгом и явно очень дорогом костюме-тройке. От мужчины разило элитным парфюмом — запах был настолько сильным, что девушка едва не чихнула. И как только другие не чувствуют? Как он сам это не чувствует? Или это просто клановая особенность? — Мои дорогие Сородичи, приношу свои извинения за то, что мог помешать вашим делам или нарушить ваши планы на этот вечер. К сожалению, всех нас здесь собрало неприятное событие. — Хватит болтать, — сквозь зубы процедил Дженсен. — Может, в этот раз обойдемся без твоего пафосного трепа? Один из вампиров сильно тряхнул его за плечо. Блондин недовольно скривился — он, как заметила Анжела, вообще отличался лицом таким кислым, словно его основной пищей были лимоны — но отвечать не стал, продолжив свою речь: — Как Князь этого города, — выходило, что этот тип был местным боссом, — согласно Закону Камарильи, я обладаю правом даровать Сородичам города привилегию Обращения. Или забрать ее. Многие из вас приходили ко мне за этой привилегией, и я удовлетворил некоторые из этих просьб. — Блондин отошел чуть в сторону и жестом указал на подсудимых: — Обвиняемым, которые сейчас стоят перед вами, не было отказано в просьбе. Напротив — в их случае никакой просьбы не было. В зале зашептались. Анжела смотрела на Князя, охваченная ужасом. Она не хотела умирать. Нет, не так. Только не так… — Давай, расскажи, как плохо я поступил. — Эти слова Дженсен произнес уже гораздо громче и с неприкрытым ехидством в голосе. — Может, еще вспомним о прошлых делах, а, Себастьян? И заодно потрудись рассказать, куда подевались мои компаньоны. Дерзкие слова стоили Гангрелу очередного тычка в спину, но, чтобы унять его, этого явно не хватало. Князь явно с трудом сдерживал раздражение, в то время как в зале снова зашептались, чьи-то полные подозрения взгляды обратились к блондину. — Не стоит усугублять свое положение… — Как будто это что-то изменит, — откликнулся Вульф с наигранной безмятежностью. — Мне все равно не жить. Князь пару секунд сверлил смутьяна раздраженным взглядом, после чего все-таки нашел в себе силы вновь повернуться к зрительному залу и продолжил: — Они были схвачены вскоре после ритуала Обращения. Мне больно оглашать приговор, ведь до этой ночи я считал Сородича законопослушным и честным членом нашей организации. — Расскажешь это кому-нибудь подоверчивей. В голосе — насмешка. На миг Анжела, забыв о страхе, восхитилась выдержкой своего Сира. Она невольно позавидовала ему — бесстрашно смотрящему в лицо Судьбе и не теряющему присутствия духа даже перед казнью. — Но, как многие из вас знают, наказание за подобный проступок — смерть. — Тебе еще не надоело рассказывать о том, что и так всем известно? — Знайте: я не столько судья, сколько слуга Закона, которому мы все подчиняемся. — А, так пришло время невероятных историй? Хорошо быть вампиром — можно врать и не краснеть… Князь снова проигнорировал высказывание Вульфа, однако по лицу его было видно: еще чуть-чуть и точка кипения будет достигнута. Тем не менее, он нашел в себе силы продолжить: — Пусть сегодняшняя экзекуция станет напоминанием о том, что следует придерживаться правил, которые связывают наше общество воедино, иначе мы подвергнем опасности всех нас. — Блондин обернулся к Дженсену. — Твое последнее слово? Тот поднял голову, глядя Князю в лицо. Страха в его глазах не было. — Что же, — он сменил язвительный тон на холодно-равнодушный, — мне предрекли, что из этой переделки живым мне не выбраться. Пусть так. Только и ты напрасно впутался в это дело. От Судьбы не сбежать. Посмотри как следует и запомни — в Аду именно я буду запихивать тебя вилами обратно в котел при попытке побега! — в его голосе вновь проклюнулись бесшабашно-веселые нотки. Князь, изобразив на лице скорбную мину, склонился к подсудимому: — Прости меня, — и выпрямился, отходя в сторону и жестом указав на Гангрела: — Пусть наказание свершится. Гориллоподобный гигант занес меч, один из вампиров толкнул Дженсена вперед. Мгновения казались вечностью. Анжела видела, как широкий длинный клинок опустился на шею Гангрела. Нет… Нет… Пусть она знала своего Сира всего пару дней, но за это время он каким-то неведомым образом успел стать для нее родным. Возможно, дело в кровной связи, о которой говорил Дженсен, возможно, в чем-то еще… «Нет!!!» В памяти промелькнули полузабытые лица отца и матери, затем — образ сестры. Почему она вновь и вновь теряет близких? Сейчас она не думала о том, что вот-вот последует за Сиром. Послышался крик — пронзительный, душераздирающий. Казалось, это ее страх обрел материальную форму и закричал. Лишь спустя еще долю мгновения Анжела поняла, что это ее крик. Она рванулась из рук охранников, вскочив на ноги, но те, сперва слегка опешившие от неожиданности, грубыми тычками отправили ее обратно на пол. Все было кончено — обезглавленное тело Дженсена пожирало пламя. Раскаленный пепел падал на доски сцены, ставшей эшафотом для Сира Анжелы, оставляя на дереве крошечные опаленные пятна. Анжела не могла поверить в то, что Дженсена больше нет. Слишком быстро. Слишком невероятно. — Нет… — еле слышно выдавила она. Губы едва слушались. — Теперь — о судьбе несчастного Дитя, — продолжил меж тем Князь, как будто ничего и не произошло. Анжела зажмурилась, ощущая зияющую пустоту в груди. Сейчас остался только сковывающий ужас. Вот-вот она услышит и свой приговор — и последует за Дженсеном. — Без Сира большинство Детей обречены бродить по земле, не зная своего места, своей ответственности и, самое главное, Закона, которому мы должны подчиняться. И поэтому я решил… — Это все дерьмо! — перебил его выкрик из зала. Открыв глаза, Анжела увидела, что один из вампиров, что сидели особняком, рослый крепкий латиноамериканец, вскочил на ноги. Могучего сложения чернокожий мужчина с обритой налысо головой и рыжеволосая девушка в зеленом берете тщетно пытались усадить его назад. В зале вновь послышались разговоры. Некоторые из сидящих так же вставали на ноги. Среди них Анжела увидела и того парня, который в начале суда смотрел на нее с явным сочувствием. Заметив на себе взгляд девушки, он неожиданно ободряюще улыбнулся ей. На несколько секунд в зале воцарилась тишина. Вампиры выжидающе смотрели на Князя. Тот кидал несколько нервные взгляды то на бунтаря, то на Анжелу. Наконец, он заговорил: — Если мистер Родригез позволит закончить… «Родригез?! — Анжелу как током ударило. — Не тот ли это Найнс Родригез, о котором говорил Дженсен?» — …я решил позволить подобным Сородичам жить. На миг Анжеле показалось, что с ее плеч упал булыжник весом в пару тонн. Ее не убьют. Ей сохранят жизнь. — Им необходимо объяснить наши законы и гарантировать равные права. Пусть никто не говорит, что я не прислушиваюсь к просьбам и нуждам нашего общества. Благодарю всех вас за то, что выделили время посетить сегодняшнее судебное разбирательство. Надеюсь, оно было не напрасным. Доброго вечера. Вампиры покидали зал. Тяжелые ладони охранников больше не давили на плечи, и Анжела нерешительно поднялась на ноги. — Сэр, у него была эта вещь. — Красноволосый протянул Князю кинжал Дженсена рукоятью вперед. — Весьма странное оружие — когда его держишь, рука как будто слабеет. Князь принял кинжал без интереса, рассмотрел и уронил на пол. — Напоминает ухищрения охотников. Ничего стоящего. — Он кивнул остававшимся на сцене вампирам: — Можете быть свободны. Те направились к двери, ведущей в подсобные помещения. Ушел куда-то и громила, исполнивший роль палача. — Сэр, могу я… — Анжела нерешительно посмотрела на Князя и кивнула на лежащий на полу кинжал. — Могу я оставить эту вещь себе? На память… — Разумеется. — К ее удивлению, мужчина кивнул и, подождав, пока девушка поднимет оружие, спросил: — Как твое имя, новообращенная? — Анжела Миднайт, сэр, — немного растерянно ответила она. — Вы знали его? Моего Сира? — Да, и, как уже сказал, до этой ночи считал его законопослушным членом нашей фракции. Следуй за мной. — Он направился к выходу в коридор — словно совсем не опасался, что юная вампирша решится всадить ему в спину подобранный кинжал. А раз так… Значит, у него есть серьезные причины для такой самоуверенности. — Твой Сир — трагедия. Я очень сожалею, но, понимаешь, существует Закон, который все мы должны соблюдать, чтобы выжить. Войди в мое положение. То, что я оставляю тебя в живых, делает меня ответственным за твои дальнейшие поступки. Поэтому то, что я тебе предлагаю, — не благородный жест, а возможность уйти от судьбы, предначертанной тебе твоим Сиром. Пока Князь говорил, они шли по коридору, и Анжела украдкой рассматривала кинжал. Его рукоять была выполнена из дерева, украшенного орнаментом из серебряной проволоки. Тот же орнамент тянулся и по клинку — широкому и чуть изогнутому, выкованному из стали со странным синеватым отливом. Судя по тому, что дерево потемнело и потерлось, серебро покрылось темным налетом, а на клинке можно было разглядеть множество мелких царапин, оружие было старым и часто использовалось владельцем. А теперь его владелец — она. Никакой слабости в руках, о которой говорил тот красноволосый, Анжела не ощущала. Меж тем Князь остановился перед дверью служебного выхода, распахнутой настежь. Рядом с ней стоял один из недавних конвоиров. — Это — твое испытание. Ты отправишься в Санта-Монику и встретишься там с моим агентом по имени Меркурио, который расскажет тебе о твоем задании. Я проявил большую снисходительность. Докажи мне, что это было нечто большее, чем широкий жест. Не возвращайся, пока не выполнишь задание. Доброго вечера. — Князь направился обратно. Охранник кивнул Анжеле на открытую дверь. — Тебя там ждут, так что пошевеливайся. Не став возражать, Анжела покинула здание. Ей и самой не хотелось ни одной лишней секунды оставаться в этом месте — где погиб ее Сир и едва не обратилась в пепел она сама. А Князь солгал ей насчет Сира. Судя по препирательствам, знакомство их было давним и недобрым — возможно, они были старыми врагами? Видимо, этого она никогда не узнает. Дверь захлопнулась за ее спиной, навсегда отсекая прошлое. Ну, вот и все. Прощай, привычная старая жизнь. Здравствуй, непонятная полная опасностей жизнь новая. Юная Гангрел сжала руку в кулак. Так сильно, что ногти больно впились в ладонь. Почему все это произошло именно с ней? Почему ей так не везет? «Возьми себя в руки, дура! Какого черта ты тут себя жалеешь? Дженсен бы этого не одобрил!» Мысль о Сире лезвием пронзила не-мертвое сердце. Хотелось забиться в какой-нибудь угол и дать волю эмоциям, но девушка задушила в себе этот порыв. Сперва надо разобраться в происходящем. Она одна в этом новом мире, но она обязана выжить. Ради Дженсена. «К черту уныние! Пока что мне несказанно везет. Не каждому выпадает второй шанс, причем дважды!» Верно. Она должна была умереть дважды. Первый раз — в больнице, второй — на этой проклятой сцене. И оба раза ее спасли — сначала Дженсен, потом Родригез. Но рано облегченно вздыхать. Пускай Анжелу оставили в живых, ее не оставили в покое. Ее пощадили — и теперь она должна была отработать свою жизнь. Этот Князь, видимо, тот еще засранец. Хитрый ублюдочный манипулятор. Анжела прикрыла глаза, воскрешая в памяти рассказы Сира об устройстве общества вампиров. Князь — это вампир, обладающий достаточным влиянием, чтобы властвовать над городом, принадлежащим Камарилье, устанавливать свои законы и поддерживать порядок. Как правило, эту должность занимал старый и сильный вампир. А Камарилья… Вроде бы, это крупнейшая из вампирских фракций. Камарилья заботится о поддержании Маскарада, таким образом надеясь создать для Сородичей место в современном мире. Камарилья — открытое сообщество, она считает своими членами всех вампиров (независимо от того, хотят они этого или нет), и любой вампир может попросить о вступлении в нее, независимо от происхождения. Только что на самом деле скрывалось за сухими словами и фактами? Анжела вляпалась, и это выглядело очевидным — но пока даже не представляла, как ей вывернуться из этой ситуации, а главное — что ей делать дальше. И Князь послал ее в Санта-Монику выполнять работу, условий которой девушка еще даже не знала. И что-то подсказывало ей, что все это только начало. А вот и первые трудности. Охранник сказал, что ее должны встретить — но в переулке никого не оказалось. Анжела от души плюнула на асфальт и выругалась по-ирландски. — Ну и представление, крошка! — рядом послышался хриплый веселый голос, и Гангрел едва не подпрыгнула от неожиданности. Резко обернувшись, она столкнулась взглядом с тем самым бородачом, который курил в зале. — Они просто швырнули тебя сюда, как младенца в дикий лес! Слушай, девчушка, тебе во многом придется разбираться, как насчет того, чтобы я ввел тебя в курс дела? Что скажешь? — Кто ты? — не двигаясь с места, поинтересовалась Анжела. — Я — Джек, — представился весельчак. — И, что немаловажно, я предлагаю помощь. Тебе повезло, что Найнс вступился за тебя. Тебя как звать-то? «Ага, все-таки Найнс! Вряд ли среди вампиров Лос-Анджелеса много Найнсов Родригезов — значит, Дженсен говорил о нем. Значит, он союзник». — Анжела, — назвалась вампирша. Джек сразу показался ей весьма любопытной личностью — почему-то он с первой же секунды стал ассоциироваться у нее с лихими авантюристами и пиратами из приключенческих романов и фильмов. И, в отличие от Князя и охранников, он не показывал враждебности — напротив, производил приятное впечатление. — Ангелочек из тебя… — Джек, хмыкнув, склонил голову набок. — Больше смахиваешь на загнанного в угол звереныша. Вижу, эти напыщенные придурки здорово тебя напугали — на суде ты вопила, словно баньши. Ну, не смотри на меня так. Неважно выглядишь. Тебе удалось глотнуть? — С прошлой ночи — нет, — мотнула головой Анжела, прекрасно поняв, что имеет в виду собеседник. — Держи. — Он протянул ей какой-то пакет с красной жидкостью. Донорская кровь? Впрочем, голод тут же дал о себе знать — если не все произошедшие за ночь потрясения, она давно бы на него обратила внимание. Поэтому, не думая о происхождении своего ужина, девушка быстро осушила содержимое пакета, чувствуя, как голод отступает. — Как самочувствие? — Джек подмигнул. — Идеально, — мрачно усмехнулась Анжела. — И где мне теперь взять плащ? Я могу выбрать цвет? — Слушай, крошка Баньши, не знаю, что успел рассказать тебе бедняга Дженсен, поэтому введу тебя в курс дела. Все равно такси запаздывает. Послушай, эта тусовка там — с парнем в костюме и Магиллой-Гориллой… засранцы, которые убили твоего Сира. Это — Камарилья. Они делают неплохой бизнес, навязывая всем «вампирские законы», типа этого. Мой тебе совет: сваливай от этого так называемого Князя ЛаКруа, как только тебе представится такая возможность. Анжела кивнула. Дженсена больше не было, а никто другой не собирался просвещать девушку насчет аспектов вампирский не-жизни и прочего. Поэтому помощь от Джека в этом плане оказалась очень кстати. Юная Гангрел осторожно поинтересовалась, нормальны ли для вампиров резко обострившиеся чувства, и получила утвердительный ответ — более того, оказались верны ее домыслы об особенностях клана, к которому она принадлежала. В остальном, по большей части, Джек рассказал девушке о том, что она уже знала от Сира — о кланах, например, и о Маскараде — своде законов, благодаря которым вампиры имели возможность жить среди людей, скрываясь на виду, который был принят после того, как в Средние Века инквизиция едва не уничтожила Сородичей полностью. Но рассказал ей Джек и немало нового — например, упомянул о местных политических дрязгах. Так, еще несколько лет назад Лос-Анджелес был территорией Анархов, которые в середине прошлого века свергли прежнего Князя и выбили Камарилью из города. Но совсем недавно в Калифорнии объявились захватчики — не-мертвые Востока, так называемые Квей-Джин. Сородичи знали о них ничтожно мало, хотя Джек и сказал, что Квей-Джин ближе к демонам, чем к вампирам. Анархи понесли серьезные потери в столкновениях с чужаками и рисковали потерять Лос-Анджелес, если бы не вмешательство Камарильи. И пусть Сородичам удалось одержать победу, небольшая группа Квей-Джин все еще контролировала один из районов города, а Анархи лишились положения лидирующей фракции. Однако и в Камарилье не было единодушия. Себастьян ЛаКруа — именно так звали Князя — многим не нравился, и трон под ним шатался все ощутимее, а Анархи, несмотря ни на что, все еще имели вес. И если Анархи Даунтауна, которых негласно возглавлял Найнс Родригез, вынуждены были все же во многом подчиняться законам Камарильи, то голливудские Анархи, во главе которых стоял Айзек Абрамс, могли позволить себе плевать на Князя. Однако Маскарад оставался нерушимым законом для обеих фракций. А вот обосновавшийся где-то в городе Шабаш — стая безмозглых кровожадных засранцев, по словам Джека, — плевал на все законы, воевал с Камарильей и Анархами. Эта фракция отличалась чудовищной жестокостью, она не цеплялась за остатки человеческой философии и морали и активно стремилась к низвержению Традиций, уничтожению Камарильи и порабощению человечества. И как раз не так давно Шабаш развил активность, настойчиво пробиваясь в Чикаго, Атланту, Вашингтон и другие города, находящиеся под контролем старейшин Камарильи. Шабашевцы прошлись по Восточному побережью и южным штатам США, подобно стае саранчи. Их влияние в Канаде так же усилилось, и складывалось впечатление, что Шабаш проводит глобальное наступление, окружая США и отрезая все каналы, кроме собственных. Про себя Анжела решила, что лучше бы ей не пришлось с ними встречаться. Но понимание того, что произойдет, если шабашевцы все же одержат верх над другими фракциями, вызывало почти животный страх. Если Камарилья и Анархи могли незаметно существовать среди смертных, то с приходом Шабаша для последних началось бы кровавое правление каинитов. От Дженсена Анжела знала, почему вампиров нередко называют каинитами — из-за распространенного мифа об их происхождении. Если верить этому мифу, прародителем вампиров являлся библейский Каин, проклятый Богом за братоубийство. Каин обратил троих человек, а те — других тринадцать. Эти тринадцать вампиров и стали легендарным третьим поколением — родоначальниками кланов или, как их называли, Патриархами. Если верить редким обрывочным свидетельствам их деяний, Патриархи обладали практически божественной силой. Согласно легендам вампиров, некоторые из тринадцати изначальных Патриархов, или же Древних, впоследствии якобы были уничтожены. Их нескончаемая борьба, так называемый Джихад, затрагивала всех Сородичей, а бесчисленные слои интриг и обмана затрудняли понимание действий Патриархов и срывали их истинные планы. Официально Камарилья не признавала существования Древних или Каина. Она утверждает, что эти вампиры, если они вообще когда-нибудь существовали, уже давно приняли свою Окончательную Смерть, и тех, кто еще верует в Патриархов, публично высмеивали. Тем не менее, от Патриархов вели происхождение тринадцать кланов Сородичей, а от кланов позже произошли и многочисленные линии крови, которые отклонились от генеалогического древа вампиров где-то в далеком прошлом. От кланов их, как поняла Анжела, отличало только отсутствие родоначальника-Патриарха. В Камарилье состояли представители кланов Вентру, Малкавиан, Тремер, Тореадор, Носферату и Бруджа. Клан Гангрел официально покинул фракцию несколько лет назад, хотя некоторые принадлежащие к нему вампиры до сих пор оставались в Камарилье. Среди Анархов можно было встретить Сородичей из многих кланов и линий крови — все-таки к этой фракции присоединялись по политическим убеждениям, хотя ядро Анархов Лос-Анджелеса составляли Бруджа. Они считались кланом бунтарей и революционеров — как идейных, так и нет. Их всегда отличали стремление к свободе и неистовство в бою, а присущие клану способности делали их еще опасней для их врагов. Во главе Шабаша стояли кланы Ласомбра и Цимици, имеющие среди Сородичей крайне дурную славу. Покойный Дженсен лишь вскользь упомянул их, сказав только, что Ласомбра способны управлять тенями и не отражаются в зеркалах, а Цимици отличаются крайней жестокостью и способны лепить из своей и чужой плоти, как из глины, превращая себя и своих жертв в машины для убийств. Присутствие Шабаша в городе представляло немалую угрозу, особенно для молодняка. Пускай немалую часть стай составляло пушечное мясо, для неопытного молодого Сородича и эти тупые кровожадные ублюдки были смертельно опасны, что уж говорить о смертных. А раз существовали вампиры, то встречались и смертные, которые о них знали, а временами — и охотились на них. Так, в Лос-Анджелесе не так давно стали все чаще замечать охотников на вампиров из Общества Леопольда. Джек советовал стараться не выделяться из толпы и не привлекать к себе внимания, а если встреча с охотниками все-таки случится — держаться людных мест. Конечно, в городе пока что они не атаковали каждого встречного вампира, но это было обусловлено, скорее, немалой вероятностью ответного удара со стороны каинитов. И все же недооценивать опасность не следовало. — Насколько я теперь уязвима? — Раз уж зашел разговор о драках и выживании, то следовало и узнать о собственных возможностях. — Ну, тебя по-прежнему можно уничтожить, но забудь книги и фильмы. Чеснок? Бесполезен. Крест? Пф! — Джек презрительно фыркнул. — Засунь им его в задницу. Кол? Только если попадет тебе в сердце, и то лишь парализует тебя, как ты, полагаю, уже испытала на собственной шкуре. — Он кивнул на уже подсохшее кровавое пятно на футболке. — Текущая вода? Никаких проблем. Я моюсь… Иногда, — ухмыльнулся вампир и продолжил: — Дальше, выстрел из дробовика в голову — это проблема, малыш. Огонь? Это настоящая проблема. Солнечный свет? Ну, застанешь рассвет — и все кончено, малыш, ясно? — Более чем. — Про последний пункт Анжела уже знала, об этом Дженсен сказал ей чуть ли не в первую очередь. Далее Джек напомнил неонатке о том, что так же говорил ей Сир — о человечности и внутреннем Звере, и необходимости держать последнего под контролем, иначе легко превратиться в одержимого жаждой крови монстра. По просьбе Анжелы Джек рассказал немного о себе. Ассоциации Анжелы оказались верными — при жизни старый вампир действительно был пиратом. В настоящий же момент он принадлежал к клану Бруджа и состоял во фракции Анархов. — Черт… Кажется, я перестаю улавливать, Джек. — И того, что она успела услышать, было достаточно для полной путаницы в голове. Джек понимающе усмехнулся: — Когда-то и я чувствовал то же самое. Но, честно говоря, ты появилась… в интересное время. Камарилья, Шабаш… в Лос-Анджелесе они — новые игроки. Множество Сородичей терлись в Калифорнии задолго до них. Сейчас снова выплывают все древние споры. Столько кругом напряжения. Столько страха. Столько тревоги, нервные хищники цепляются за свои кусочки вечности. Больше ничего старший вампир рассказать не успел — рядом послышался автомобильный гудок. Такси наконец-то подъехало. — Если тебе удастся благополучно свалить из Санта-Моники, мы обменяемся впечатлениями, — на прощание напутствовал Джек. — Когда выкарабкаешься, загляни в бар «Последний патрон». Это в Даунтауне. Введу тебя в курс местной политики по-нормальному. Это та хрень, что тебя погубит. Удачи, крошка Баньши. — Спасибо, Джек. — Анжела благодарно улыбнулась, садясь в видавший виды желтый автомобиль. Таксист — неприметный шатен в темных очках — ничуть не удивился потрепанному виду пассажирки, сказав только, что ему велели доставить ее во временное жилище в Санта-Монике. Все-таки Анжеле очень повезло, что Джек предложил ей свою помощь. Хоть и рассказать он успел не слишком много, но теперь юная вампирша знала: в городе есть по крайней мере один Сородич, с которым она может переброситься словечком и которого в случае надобности не возбранялось расспросить. Ну, не считая, конечно, Найнса Родригеза, с которым Анжеле еще не довелось беседовать лично, хотя именно ему она была обязана жизнью. Когда тесак обезьяноподобного громилы перерубил шею Дженсена и тот рассыпался пеплом, Анжела мысленно попрощалась с этим миром. Скорее всего, эта ночь стала бы последней в ее не-жизни, не вступись за неонатку лидер Анархов. Впрочем, сейчас главное — добраться до Санта-Моники и узнать, что именно предстоит делать. А там, может, и удастся добраться до Даунтауна. Как там Джек сказал, бар «Последний патрон»? Видимо, все-таки ее ждало не самое простое дело. Надежда на то, что ничего сложного неонатке не поручат, истаяла под давлением опасений. Что, если ее специально оставили в живых, чтобы тут же послать на убой? Неспроста же инструкции она должна будет получить на месте. Уверенность, что это все — только начало неприятностей, крепла. Нет, не зря Джек пожелал ей удачи, она Анжеле очень пригодится. «Как он там меня назвал? Крошка Баньши? Дурацкая кличка. А впрочем, почему бы и нет? Начинать с чистого листа — так по полной программе. Итак, я Анжела Миднайт по прозвищу Баньши, новообращенная вампирша из клана Гангрел. И еду неизвестно куда, чтобы сделать неизвестно что. Вдохновляющее, мать его, начало!» Подобные размышления помогали держать мысли в узде, не подпуская растерянность и панику. Ее главная задача сейчас — остаться в живых. Девушка отвернулась к окну, за которым проносились улицы, ярко освещенные неоновыми вывесками, и улицы, погруженные в темноту, большие здания и пустыри. Все это словно гипнотизировало, погружая в приятную полудрему. Машина довольно резко вписалась в поворот, и расслабившаяся было вампирша ударилась лбом об стекло. Этой небольшой встряски Анжеле хватило, чтобы выйти из сонного оцепенения. — Еще далеко? — спросила девушка. Таксист после небольшой паузы ответил: — Нет. Примерно через двадцать минут будем на месте. Анжела откинулась на спинку сиденья. Через какие-то двадцать минут она будет дома. Точнее, поправила себя девушка, в своем новом доме. А ведь какие-то три-четыре дня назад Анжела даже не подозревала, что это все существует!.. Весь остаток пути она прокручивала в голове рассказ Джека, пытаясь разложить его по полочкам. Пусть лучше эта путаница — только не вспоминать о том что произошло на сцене того проклятого театра. Вскоре такси остановилось возле довольно-таки обшарпанного трехэтажного здания. «Ломбард Трипа», — гласила облезшая вывеска. — Вход в жилую часть здания в переулке, — пояснил на прощание таксист, протягивая девушке ключ. — Доброй ночи. Он как-то странно улыбнулся. Анжела забрала ключ и вышла из машины, медленно направившись к зданию. Точно ли она видела, или же ей показалось, что, когда таксист улыбнулся, она заметила длинные клыки? Хотя чему удивляться? Учитывая, что водитель никак не отреагировал на ее внешний вид, вполне вероятно, что он был вампиром или каким-нибудь доверенным лицом. Кстати, о внешнем виде. Анжела выругалась — она ведь совсем забыла, как выглядит. Бледная растрепанная девушка с большим кровавым пятном на футболке наверняка привлечет к себе ненужное внимание. Попасться какому-нибудь случайному прохожему или, тем более, полицейскому совершенно не хотелось. Так влипнуть сразу же после помилования — нет, это Анжеле совсем не нужно. Девушка втянула носом воздух в попытке хоть так определить, есть ли кто-нибудь поблизости. Запах. Как Гангрел сразу не обратила на него внимания? Для тонкого обоняния воздух казался концентрированной химической вонью с примесью воздуха — наверняка пройдет немало времени, прежде чем Анжела привыкнет к нему настолько, что перестанет обращать внимание. «Как хорошо, что я теперь не дышу!» Ускорив шаг, девушка свернула в узкий темный переулок и приступила к поискам входа. Искать долго не пришлось — дверь обнаружилась в самом конце переулка. Она казалась совершенно неподходящей к этому обшарпанному клоповнику. Массивная, украшенная гипсовым рельефом и стилизованной львиной головой, пусть и изрядно потертая, она куда лучше бы смотрелась в каком-нибудь доме хотя бы немного поприличнее этого. — Эй, детка, — послышался за спиной грубоватый голос, пахнуло перегаром, — может, познакомимся? Гангрел обернулась, равнодушно уставившись на явно нетрезвого детину в кожанке. — Что, не понимаешь? — заплетающимся языком выдал парень, поигрывая складным ножом и пытаясь второй рукой схватить девушку за локоть. — Гони бумажник, сучка! Анжела резко взмахнула кулаком. Драться (если речь, конечно, шла не о тренировочных боях) она не любила, но достойный отпор дать могла. И незадачливый грабитель испытал это на своей шкуре — хороший удар в челюсть отправил его в страну грез. Не задумываясь о том, что делает, девушка стащила с бессознательного детины куртку, попутно обшарив карманы и прихватив нож. Она как-то не обратила внимания на то, что парень мог ее запомнить и что он мог обратиться в полицию. Хотя парой минут раньше она и боялась неприятностей, сейчас было уже несколько все равно, хотелось просто отдохнуть и забыть события последних часов. Вампирша только оттащила неудавшегося грабителя подальше от двери и оставила возле мусорных баков. Подумав, Анжела сжала зубы на его горле, отпив несколько глотков крови. Пусть она и была сыта, сейчас это действие являлось, скорее, мерой предосторожности — как говорил Дженсен, укушенный вампиром не помнит ни самого укуса, ни, нередко, последние несколько минут перед встречей с вампиром. Словно только что Гангрел поняла, что в ее руках чужие вещи. Но, с другой стороны, этот тип собирался ограбить ее — почему бы не забрать его вещи в качестве трофея? К тому же, тот же нож Анжела будет использовать в качестве средства самозащиты, в то время как детина продолжил бы угрожать припозднившимся прохожим. Да и вообще, у Анжелы сейчас не было ровным счетом ничего, ей эти вещи нужнее. Успокоив таким образом свою совесть (которая, к слову, отошла на задний план, придавленная обстоятельствами), девушка вернулась к двери и вошла в полутемный подъезд. Анжела достала из кармана ключ. На примотанной к нему толстой нитью бирке стояла цифра 508. Пятьсот восьмая квартира обнаружилась на третьем этаже (по пути Анжела прихватила лежавшую под одной из соседских дверей газету — на всякий случай, может быть, ее исчезновение уже расследовали), и от ее вида захотелось немедленно высказать Князю в лицо все, что девушка на этот момент о нем думала. — Охренеть, какая щедрость, — сквозь зубы бросила вампирша. А впрочем, этого и следовало ожидать. Во-первых, запах запустения, пыли и сырости ударил в нос так резко, что девушка едва не закашлялась, мысленно проклиная природу своего клана. Как вообще жить в этом мире, когда обоняние и слух могут тягаться со звериными? Во-вторых, квартира, состоявшая из одного-единственного помещения, не считая санузла, повергала в уныние одним своим видом. Дощатый пол был замызган настолько, что оставшиеся каким-то чудом чистыми участки Анжела сперва приняла за пятна. Ободранные стены ощерились сразу шестью небольшими (и тоже весьма грязными) окнами — благо, ставни и занавески из плотной темной ткани имелись. К кухне, не отделенной от остального помещения стеной, даже приближаться не хотелось. Мебель состояла из вконец убитого кухонного гарнитура, раскладушки с не особо чистым матрасом, видавшего виды письменного стола, на котором разместились ноутбук и какие-то записки, и обшарпанной тумбочки с телевизором. Последний, к немалому удивлению вампирши, оказался исправен — стоило Анжеле нажать кнопку на пульте, как экран засветился, показывая новостную программу. Вполуха слушая о том, как известный по нескольким популярным фильмам (и обожаемый Самантой) актер Эш Риверс в очередной раз врезался в ворота киностудии, при этом оставшись невредимым, и об эпидемии странной болезни, выявленной в Даунтауне, Гангрел продолжала обследовать свое новое жилище. В маленьком и таком же допотопном, как и вся остальная обстановка, холодильнике обнаружились несколько пакетов с донорской кровью, на конторке притулился радиоприемник. Зайдя в санузел, Анжела проверила душ — тот также оказался в рабочем состоянии — и нашла на полу обороненные кем-то электронные наручные часы. Последняя находка была весьма полезной — всегда стоит знать, сколько осталось времени до рассвета. Тут же вампирша с помощью найденного обмылка постаралась замыть кровавое пятно на футболке — в результате оно посветлело и уже не так бросалось в глаза, а вот дыра никуда не делась. При этом на теле вампирши не осталось ни царапинки — хоть какая-то радость во всей этой большой куче дерьма. — Кол тебе в могилу, ЛаКруа, — тоскливо пожелала Князю Анжела, закончив осмотр жилища. Хотелось спать. Сил не было, как хотелось спать. Заперев дверь и закрыв окна, Анжела скинула на пол трофеи, до этого брошенные ей на раскладушку. Кинжал Дженсена она положила под матрас в изголовье. Сейчас, стоило вампирше немного расслабиться, как вновь накатили ощущение безысходности и страх. Хотелось выть от отчаяния. — Дженсен, — тихо проронила Анжела, глядя в потолок, — что мне делать? Перед мысленным взором вновь и вновь представала картина казни Дженсена. Черт, если бы она не изображала статую, когда за ними пришли, а дралась вместе с ним — быть может, им удалось бы бежать! И Дженсен не встретил бы Окончательную Смерть. А теперь… Она одна, без Сира, без друзей, в совершенно незнакомом и чужом для нее мире. Она не знала, что делать, не знала, что будет дальше. Если бы только Сир остался жив! «Такова Судьба», — отчетливо прозвучал в голове воскрешенный в памяти голос Дженсена. «Я надеюсь, тебе не придется ни о чем жалеть». «Прошлого не изменить» Дженсен знал, что погибнет. Он не боялся смерти. И пытался уберечь Анжелу. А значит, она не имеет права опускать руки и предаваться унынию. Последнее Сир как бывший инквизитор точно бы не одобрил. — Будь что будет, но черта с два я сдамся, — так же тихо проговорила Анжела, сжав в руке рукоять вновь извлеченного кинжала. — Я разберусь во всем происходящем, я буду бороться. И если я узнаю, что ты искал, я продолжу твое дело. Клянусь. Я выживу. Ради тебя, Дженсен. Видимо, стресс и усталость сделали свое дело — Анжела не заметила, как заснула. Когда она вновь открыла глаза, часы показывали восемь вечера. Несколько мгновений вампирша рассматривала облезлый потолок, пытаясь вспомнить, где она вообще и что здесь делает. Секундой позже навалились воспоминания о прошлой ночи — точнее, о нескольких страшных часах. Всего лишь несколько часов… Еще несколько часов назад рядом был тот, кто мог ответить на ее вопросы, помочь, защитить. Теперь же Анжела оказалась один на один с непроглядной чернильно-темной ночью. Одна в этой тьме. Сейчас ее единственной надеждой были Джек и Найнс Родригез, которого юной вампирше пока что довелось лишь видеть со стороны. Но до них еще надо добраться. И почему-то ей вспомнились полный сочувствия взгляд и ободряющая улыбка того парня в зале. Усилием воли Анжела уже почти привычно загнала поглубже панику и тоску. Чем быстрее она разберется с поручением, тем быстрее увидит тех, кого хотя бы с натяжкой может назвать союзниками. И тогда можно будет попытаться выяснить, какому делу посвятил свою не-жизнь Дженсен. Не спеша открывать окна, вампирша включила свет и окинула взглядом свое теперешнее жилище. Первым делом на глаза попались куртка и нож, отобранные у вчерашнего неудачливого грабителя. — О, черт, — словно только сейчас до Анжелы дошло, что она ограбила незнакомого человека рядом со своим жилищем и сейчас рассматривает украденное. Полиция, вроде бы, в дверь не ломилась, в округе, насколько улавливал слух, стояла относительная тишина. Осторожно приоткрыв ставни на одном из окон, девушка выглянула наружу. Солнце уже зашло, в переулке было пусто, на улице возле ломбарда Анжела заметила только несколько прохожих. Значит, вчерашний незнакомец действительно ничего не вспомнил. Запинав взыгравшую совесть подальше, в компанию к панике и тоске, Гангрел приступила к осмотру трофеев. К складному ножу прибавилось содержимое карманов безразмерной кожанки — двадцать шесть долларов и блок сигарет, тут же выброшенный в окно и со снайперской точностью угодивший в мусорный бак. Прибавив к трофеям кинжал, найденные часы и кровь в холодильнике, девушка тяжело вздохнула. Негусто. Но лучше, чем ничего. «Так, а что там на столе? Совсем забыла». На столе, кроме ноутбука, обнаружились две записки. Взяв в руки одну из них, аккуратно согнутую уголком, вампирша прочитала: — «Настоятельная просьба навестить меня в моем доме в Даунтауне. Оставляю подсказку, которая поможет тебе найти меня:Темна наша кровь, бел этот стих.
Я чувствую силу в том, кто молод.
Найдешь меня в доме под мистическим солнцем.
М. Штраус, регент Тремер». Ни черта не понятно! — Анжела попыталась вспомнить, что ей рассказывали Сир и Джек о клане Тремер, но не смогла вспомнить почти ничего, кроме как того, что те стали вампирами в результате каких-то экспериментов и являются магами, в особенности, владеют Тауматургией — так называемой магией крови. Анжела крепко задумалась. Клан Тремер разумно опасались, ему не доверяли, его могли ненавидеть, но только не игнорировать. Ссориться с Тремерами точно не стоило… Но пока что Анжела все равно не могла отправиться в Даунтаун, опасаясь серьезных последствий. Во второй записке загадки отсутствовали, а сам текст был предельно лаконичен: «Привет, пароль от твоей почты «sunrise». Деньги в ящике стола — твои. Я отослал тебе электронное письмо со своим адресом. Загляни ко мне, как можно скорее. Меркурио». А вот и информация от агента Князя — ну, по крайней мере, не придется никого искать. Деньги в ящике действительно обнаружились, что не могло не улучшить настроения. Включив ноутбук, вампирша открыла почтовый ящик. Пропустив коротенькое письмо от Князя, напоминающее о срочности работы, три сообщения со спамом и еще какое-то послание, Анжела открыла письмо от Меркурио. Тот просил зайти к нему, как только вампирша устроится на новом месте. Благо, идти недалеко — Меркурио жил в соседнем доме на той же стороне улицы. Отправив в корзину спам, вампирша не удержалась и открыла последнее сообщение. Вместо имени или адреса высвечивалось слово «Друг». Само послание оказалось не менее загадочным: «Начало партии. Пешка передвинулась». — Дерьмовая шутка, — немного растерянно заметила Анжела, отправив таинственное послание вслед за прочим спамом, и выключила ноутбук. Пожалуй, следовало бы немедленно отправляться к Меркурио, но вампиршу вовремя остановила мысль: а как она, собственно, выглядит? Вдруг ее со стороны можно принять за жертву нападения или что-то в этом роде? Нет, внимание со стороны смертных ей совсем не нужно. В ванной комнате присутствовало большое мутное зеркало. Конечно, во многих книгах и фильмах о вампирах говорится, что Дети Ночи не отражаются в зеркалах, но Дженсен рассказывал, что это относится только к представителям клана Ласомбра. Как пошутил покойный Сир, если бы все вампиры не отражались в зеркалах, то, например, клан Тореадор, известный своим стремлением к прекрасному (что нередко вызывало насмешки со стороны представителей других кланов), просто вымер бы. Так или иначе, Гангрел впервые за последние трое или четверо суток увидела себя со стороны. Как оказалось, она почти не изменилась, разве что стала очень бледной. Татуировка от плеча и почти до пальцев на правой руке, сделанная некогда по глупости, теперь выделялась еще ярче. Ее нужно будет спрятать — это слишком серьезная примета. Мысль сходить на съемную квартиру и взять что-то из своих вещей девушка сразу отмела — нет, ей нельзя показываться на глаза тем, кто мог ее узнать. Черные волосы растрепались, и Анжеле пришлось кое-как приводить их в порядок своей пятерней — пока она не заметила на полке под зеркалом дешевую пластиковую расческу. С ее помощью шевелюру удалось привести в относительно приличный вид. С одеждой дела обстояли хуже. Раздобытые Дженсеном синяя футболка, лиловые бриджи и кеды казались вампирше слишком яркими. К тому же, на футболке остались посветлевшее, но пятно, и дыра от кола, а иголки с нитками в квартире не нашлось. Денег у девушки было слишком мало, и тратить их на одежду она сочла непозволительной роскошью. Поэтому Анжела заглянула в тумбочку под телевизором, найдя там короткий широкий шарф, видимо, оставленный предыдущим жильцом. Совсем негусто, но выбор невелик. Девушка обмотала шарф вокруг шеи и накинула краденую куртку. К ее удивлению, смотрелось не так плохо, как она ожидала — но только если не присматриваться. Увы, с этим Анжела пока что ничего не могла сделать. Убрав в карман нож и заткнув за пояс кинжал, девушка, на всякий случай, закрыла окно и направилась к выходу из квартиры. Дела не ждут. И вновь первым, что почувствовала Анжела, выйдя на улицу, стал запах. Резкий, химический, пусть и воспринимался он уже не так сильно, как прошлой ночью. Воняло выхлопами, потом и не Бог весть чем еще, и в этой несусветной мешанине вампирша не сразу ощутила запах крови. — Мэйн-стрит, двадцать четыре, — прочитала Анжела, рассматривая несколько помпезное двухэтажное здание, резко контрастирующее с домом, в котором поселили неонатку. «А это еще что?» На тротуаре у входа в здание темнела лужа крови — и, судя по всему, она и являлась источником запаха. Машинально вампирша отметила, что цепочка кровавых следов тянется к входным дверям. Точнее, след из красных капель был заметен и на тротуаре, словно истекающий кровью человек шел по улице со стороны стоянки и упал перед этими дверями. А вот дальше… «Все равно мне сюда!» — с этой мыслью девушка решительно вошла в здание. В отличие от узкого обшарпанного коридора в клоповнике над ломбардом, здесь оказалось просторно, светло и чисто. Пол устилала светлая плитка, стены были отделаны мраморными панелями. Возле входной двери стояли два декоративных деревца в горшках. Правда, сейчас аккуратность и гармонию обстановки подпортили багровые ляпы и разводы на полу и стенах. Коснувшись пальцем одного из пятен, Анжела убедилась, что кровь едва подсохла — должно быть, прошло всего несколько минут. След обрывался у двери квартиры номер четыре. «Вот черт! Это же квартира Меркурио!» Получается, что… — Вот дерьмо!.. — почти в отчаянии выругалась Анжела. Неужели она провалит задание, плату за ее жизнь, даже не выяснив подробностей? С той стороны послышался слабый стон, и вампирша, не раздумывая, рванула на себя дверь. Та оказалась незапертой, и взору Гангрел открылась более чем приличная квартира. Но сейчас девушке было не до осмотра обстановки — на диване посреди комнаты, скорчившись, лежал мужчина в костюме, некогда бывшем синим, но сейчас практически полностью запачканном грязью и кровью. — Эм, ты — Меркурио? — неуверенно спросила Анжела, совершенно не зная, что делать. — Меня прислал Князь… — Кто здесь?.. — Предполагаемый агент Князя чуть приподнялся, глядя на вампиршу одним глазом — второй заплыл и не открывался. Лицо бедняги представляло собой один большой синяк с несколькими ссадинами. — Ты за астралитом? Я… я чувствую сквозняк в моих рваных внутренностях! Они измолотили меня — подонки! Кровь больше не помогает… Моя голова! Она треснула!.. Кажется, глаз лопнул… — Подожди, я сейчас вызову скорую! — Гангрел полезла в карман за мобильным, но вовремя вспомнила, что ее телефон теперь черт знает где. Заприметив телефонный аппарат на тумбочке возле дивана, Анжела было протянула к нему руку, но Меркурио неожиданно резко приподнялся и ухватил ее за руку: — Что? Нет! — похоже, страх добавил ему сил. — Я в розыске… Не трогай чертов телефон! Никаких копов! — Ты уверен? — Анжела смерила страдальца недоверчивым взглядом, но руку от телефона все же убрала. — Хреново выглядишь. Я думаю, не лишним будет… — Никаких копов! — отрезал Меркурио, откинувшись обратно на диван. Судя по тому, как его лицо в этот момент исказила гримаса, любое движение доставляло ему мучительную боль. Но если он так уверенно отбивается от помощи… Нет, он может быть и не в себе. Но если он и правда в розыске… Нет. Нельзя. Оставалось надеяться, что этот парень знает, что делает. — Ладно, как скажешь… — Вампирша сдалась. — Что с тобой случилось? — Я должен был… Я пошел… Черт! Что это торчит? — Он как-то неловко дернулся. — Это что? Мое ребро? Срань господня! У меня из бока торчит ребро? Не могу пошевелиться… Посмотри и скажи мне! — Это осколки бутылки. — Анжела в это время пыталась придумать, что ей предпринять. Ничего толкового в голову не приходило, девушка ничего не понимала в медицине и оказании первой помощи. Выглядел Меркурио очень плохо, хоть и отбивался отчаянно от помощи. — Расскажи, что с тобой произошло. — Проклятый варщик… Барыгам в Лос-Анджелесе вообще нельзя доверять. Я пробил его, организация казалась надежной. Парень делает колеса, его ребята — продают. Иногда взрывчаткой занимается. Я сделал заказ. Я пришел к ним на хату с деньгами, как положено. Четверо появились из ниоткуда, обдолбанные ублюдки — обработали меня битами! По голове словно чертова лошадь копытом била. — Он выдохнул сквозь зубы и прикрыл здоровый глаз. — Не надо было идти одному… лоханулся… Я должен был управиться с этими засранцами… Чертовы местные ублюдочные крысюки… Эти сволочи избили меня в хлам и бросили подыхать. Пришлось ползти до машины, а потом тащить задницу сюда, только кровь вампа меня и спасла… — Меркурио закашлялся и резко дернулся, едва не свалившись с дивана — Анжела едва успела его подхватить, именно поэтому не обратив внимание на окончание фразы. — Полное дерьмо — у них мои деньги, у них астралит… — Лежи. — Вампирша придержала его за плечи. — Где эти ублюдки?! Растерянность ушла, уступив место злости. Какие-то выродки считают, что им позволено безнаказанно обмануть человека, избить его до полусмерти и вышвырнуть? Они зря в это верят. Тем более, раз они еще и наркоторговцы… Страх, тоска и непонимание последних ночей как-то незаметно успели переплавиться в ярость, и ярость эта искала выхода. — Эти мелкотравчатые сукины дети живут в развалюхе на пляже, — охотно пояснил Меркурио. — Взрывчатка у парня по имени Деннис. У этого козла и мои деньги. — Как туда добраться? — Я лежу тут в луже крови, а ты хочешь, чтобы я объяснил, как пройти? Ладно, хорошо — вдоль по улице, до автостоянки и по лестнице вниз на пляж… это справа… Надеюсь, это не последние мои слова… — Что-нибудь еще? — Тебе надо… надо забрать у них это. Может, уговорами, может — силой… Я хочу их убить! Я знаю, я завалил дело. — Меркурио обреченно прикрыл здоровый глаз. — Я могу тебе еще чем-нибудь помочь? — Несмотря на вспыхнувшее желание измордовать Денниса и его подельников до потери сознания, а то и пульса, Анжеле не хотелось покидать избитого Меркурио — мало ли что? — Если бы ты… а-а-а… — Меркурио болезненно скривился. — Снова какая-то рана открылась… Мне нужно что-нибудь от боли. — Хорошо, я попробую что-нибудь достать. — Анжела направилась было к двери, но ее остановил голос страдальца: — Э… Еще кое-что. Давай договоримся… Если расскажешь кому-нибудь об этом, я — труп! Я умоляю тебя. Я умею доставать необходимые вещи. Если не проболтаешься, я буду тебе полезен. — Буду нема, как могила. — Подставлять Меркурио девушка не собиралась, и дело было не в возможном выгодном сотрудничестве — или не только в нем. Покинув здание, Гангрел направилась в сторону стоянки, по пути обдумывая свое нерадостное положение. Ярость постепенно утихала, что позволяло взглянуть на ситуацию без лишних эмоций. Бандитов наверняка будет несколько, а Анжела одна, пусть и вампирша, и из оружия у нее только кинжал и складной нож. Много ли у нее шансов? Впрочем, раз подписалась, придется выполнять. У нее есть немного времени, чтобы обдумать план действий. — Вампирша. Одна. Направляется к стоянке, — отрапортовал Лукас, разглядывая почти пустынную улицу через тепловизор. — Дай сюда. — Курт, отобрав у друга тепловизор, посмотрел вниз, заметил холодный синеватый силуэт и вернул прибор Лукасу, теперь уже глядя на объект вживую. — Вот черт! Это она! По тротуару неспешно шла его бывшая однокурсница, обращенная на его глазах три дня назад. Сейчас на ней была надета безразмерная куртка явно с чужого плеча — но это, без сомнения, была Анжела. — Дайте-ка взглянуть! — к окну протиснулись Рой, Алекс, Маркус и Ильза. Шесть молодых охотников на одно окно — это все же многовато, поэтому интерес к какой-то вампирше быстро угас, и часть команды вернулась к своим делам. Собственно, в настоящий момент все шестеро Терциариев находились в съемной квартире, откуда легче было добираться до учебных заведений, чем с расположенной на отшибе базы. Необходимость получения образования никто не отменял, да и в квартире было куда как спокойней, чем в убежищах. Вот только этой ночью молодым охотникам как по команде не спалось, а делать было решительно нечего. — Проследим за ней? — А смысл, Рой? — Маркус оторвался от книги. — Нам же сказали — никакой самодеятельности, пока мы в городе. — Да ладно, — поддержал товарища Алекс Милтон, появившийся в команде года два назад, но уже успевший прочно в нее влиться. — Мы просто проследим, не предпринимая никаких действий. Его поддержали Лукас и Ильза, Курт сохранил нейтралитет в этом вопросе. — Ладно, черт с вами, — Маркус понял, что остался в меньшинстве, но сидеть в квартире в одиночестве, пока остальные следят за вампиршей, не хотел. — Идемте. Стоянка возле въезда на пирс — …Как будто за прошедшее время там все не обыскали. Но, к черту, — полицейский по другую сторону запертых ворот на пирс передернул плечами, — я это видел. И, знаешь, это из разряда вещей, которые заставляют тебя терять веру в человечность! Его напарник выдохнул облачко сигаретного дыма и покачал головой: — Я так скажу — это вторая наихудшая вещь, которую я вообще видел. Он выглядел на десяток лет старше сослуживца. То ли его ответ, то ли не слишком эмоциональный тон, которым эти слова были сказаны, явно задели последнего. — Несчастного сукиного сына там разорвали надвое! — с яростью выпалил он. — Как будто кто-то привязал его к двум коням и погнал их в разные стороны. Вот что ты вообще мог бы увидеть похуже, чем то, что было вон там внизу? — Это было около трех лет назад, в Малибу. — Старший говорил медленно — будто ему сложно было подобрать нужные слова. — Мы нашли этого парня на пляже. Выглядело как — ну, не знаю, — нападение животного. — Нападение акулы? — переспросил молодой. — Нет, видал я акульи укусы, это было что-то другое. Будто нечто, убившее его, знало, что оно делает. — Полицейский запнулся, но продолжил: — Голова отсутствовала, руки отсутствовали, и… Там были эти обширные глубокие порезы, но… — Да херня! — Нет, нет, этот парень был буквально порезан на ленточки! — теперь уже и из голоса старшего копа ушло недавнее безразличие. — Но худшее в том, что я дожидался труповозку, и было такое ощущение, словно что-то наблюдает за мной. Клянусь своим зрачком, что в этот раз было тут нечто, что вне поля зрения. И на долю секунды я задумался о том, чтобы рвануть к патрульной машине и убраться к чертовой матери из этого места. До сих пор, это заставляет меня гадать, что там в самом деле… — Ха! Может, это был оборотень! — перебил его, нервно рассмеявшись, напарник, и карикатурно изобразил вой. Старший махнул на него рукой: — Ну ладно, ладно! — Или вампир, — не унимался молодой. — Бу-у! — Да забудь об этом! — раздраженно бросил ему старший. Его напарник снисходительно хмыкнул: — Видишь, вот почему тебя не пригласили к Эрнандесу на свадьбу, Тед! Старший отмахнулся, и оба полицейских отвернулись в сторону пирса. Воспользовавшись этим, Анжела покинула, наконец, убежище в неосвещенном закутке рядом с фургоном и прошмыгнула за спинами полицейских к дверному проему, за которым начинался спуск к пляжу. Она сочла самым разумным не попадаться на глаза стражам порядка — но вот подслушанный разговор навевал мысли о том, что не так уж и хорошо порой соблюдается Маскарад… Убийство, о котором говорил тот старший, мог совершить вампир, а возможно, и иное существо из ночного мира… И, получается, еще один неизвестный убийца недавно побывал здесь, в Санта-Монике. Пожалуй, Гангрел стоило быть осторожнее — она не желала встречи ни с самим убийцей, ни с охотниками на вампиров, внимание которых могли привлечь его выходки. Добраться до пляжа оказалось сложнее, чем думала Анжела — в том смысле, что вампирша далеко не сразу нашла ведущую к нему лестницу. Вот кто вообще додумался влепить ее на крытую парковку? В туннеле, похоже, вырубленном прямо в скале, царила темнота, и будь Анжела смертной, наверняка упала бы, пересчитав своей задницей все ступеньки. Но того скудного освещения, которое проникало в туннель снаружи, девушке вполне хватило, чтобы видеть лестницу, так что спуск завершился благополучно. Над небольшим песчаным пляжем под пирсом нависали полукругом отвесные скалы, словно отделяя этот клочок песчаного берега от всего остального мира. В десятке шагов от полосы прибоя в ржавой бочке весело плясали языки пламени, а вокруг костра сидели четверо молодых людей — три парня и девушка. Внешне — люди как люди, но Анжела словно почувствовала, что перед ней Сородичи. Не такие, как она, но все же Сородичи. Едва Анжела сделала шаг в сторону костра, как девушка поднялась и помахала ей рукой, как будто встретила старую знакомую. — Туда! — Она махнула рукой в сторону отвесной скалы справа. — Сквозь сетчатые ворота и вверх по лестнице. — Что? — вскинула голову Анжела, непонимающе нахмурившись. — Люди, которых ты ищешь, — пояснила девушка, подойдя ближе. Гангрел удивленно вздернула бровь. — Откуда ты знаешь, что я кого-то ищу? — Неважно. Ты все равно не поймешь. — И девушка, не сказав больше ни слова, вернулась к костру, словно никакого разговора и не было. Анжела растерянно проводила ее взглядом. — Ну, спасибо, — несколько ошарашенно произнесла Гангрел. Вверх по лестнице, значит? На скалу справа и впрямь вела старая металлическая лестница, местами ржавая, скрипящая под каждым шагом. И слабый химический запах отчетливо ощущался даже внизу. Значит, Анжела на правильном пути. На последнем пролете вонь химикатов, казалось, стала осязаемой, что улучшению настроения не способствовало. Анжела даже закрыла нижнюю часть лица шарфом, чтобы немного приглушить запах. Да, ей не нужно было дышать, чтобы жить, но она продолжала делать это по привычке. Благо, у лестницы оказалось довольно темно, и вампирша, поднявшись, сразу же заняла наблюдательную позицию за ржавым остовом легкового автомобиля. Осторожно высунувшись из-за укрытия, Анжела оглядела предполагаемое место жительства обидчиков Меркурио. Других строений рядом не было — только отчасти превратившийся в свалку пустырь, поэтому вероятность ошибки, скорее всего, исключалась. Дом выглядел так, словно в нем никто не жил уже несколько месяцев, но внутри горел свет и мелькали силуэты людей. Чувствительный слух уловил голоса. Судя по всему, внутри явно собрались больше пяти человек. Много. Даже слишком. Вот послышались шаги — к ограждающему халупу кособокому забору вышел рослый накачанный парень, шепотом материвший какого-то Денниса. Ага! Решив не связываться с качком (это непременно привлекло бы внимание, а на открытом месте под окнами она станет легкой мишенью), Анжела выждала, пока тот вернется в дом, и, пригнувшись, двинулась к ближнему к обрыву краю ограды. Видимо, столь уважаемая Дженсеном Судьба пока что была благосклонна к юной Гангрел: судя по всему, здесь ее не могли увидеть из окон, к тому же, для человеческих глаз здесь было слишком темно. Анжела легко перемахнула невысокую ограду и спрыгнула по другую сторону. Территория вокруг халупы не освещалась. Ломиться в переднюю дверь Анжела благоразумно не стала, решив поискать другой способ попасть «в гости» к Деннису. Если она хочет забрать у этих засранцев астралит и деньги Меркурио, а не стать кучкой пепла, придется действовать тихо и осторожно. Кроме того, шепнул голос разума, у бандитов наверняка найдется оружие. Держась в темноте, Гангрел осторожно обошла дом. Удача улыбнулась ей у боковой стены — окон там не было, зато имелась вторая дверь. Анжела прислушалась, а затем легонько потянула дверь на себя. Та оказалась незапертой, и, к превеликому удивлению вампирши, открылась без шума. Гангрел сунулась в дверной проем — и едва не вскрикнула от неожиданности. В маленькой комнате, судя по видавшей виды стиральной машине, играющей роль прачечной, стоял один из подельников Денниса — здоровенный детина на голову выше самой Анжелы. Он курил, легкомысленно повернувшись спиной к двери, и, похоже, ничего не слышал. Спустя секунду Анжела поняла, почему: бандит был в наушниках. Но что с ним делать? Не мешкая, Гангрел сцепила руки и, вкладывая в удар всю силу, приложила парня по голове. Тот рухнул, не издав ни единого звука. Вампир, даже обращенный три ночи назад птенец, гораздо сильнее смертного — этому бандиту еще относительно повезло, что Анжела не проломила ему череп. Вампирша успела подхватить бессознательное тело и как можно аккуратнее опустила его на пол — еще не хватало, чтобы на шум сбежалась вся банда! Обыскав бандита, Анжела нашла нож, револьвер и горстку патронов к нему. Все это она рассовала по карманам — наверняка они ей пригодятся. Обращаться с огнестрельным оружием девушка умела — не зря она в той, другой жизни регулярно посещала тир, да и дядя Роберт, офицер полиции, в свое время научил племянниц стрелять. Но сможет ли она выстрелить в человека? В памяти всплыл избитый Меркурио, и ярость вскипела с новой силой — вампирша едва сдержалась, чтобы не пнуть бессознательного противника под ребра. Ладно, черт с ним, но лучше бы его куда-нибудь спрятать пока что, вот только куда? Внимание Анжелы привлекла вентиляционная шахта. Гангрел осторожно подняла решетку и едва не присвистнула. Шахта на самом деле оказалась тайником, причем таким, что в нем могли бы запросто поместиться два человека. В углу тайника несколько туго набитых полиэтиленовых мешков, от которых исходил химический запах, и старый потрепанный бумажник. Анжела подняла его — внутри оказалось двести пятьдесят долларов. Наверное, это и есть деньги Меркурио. Сунув бумажник в карман, Анжела не без труда затащила бандита внутрь тайника, предварительно отпив у него чуть больше, чем следовало бы, крови. Теперь он нескоро очнется. «Вот тебе урок на всю жизнь, — подумала вампирша, осторожно закрывая решетку. — Никогда не поворачивайся спиной к открытой двери, даже если ты на своей территории». Теперь Анжела задумалась, куда идти дальше. У нее было два варианта: направо или налево. Но из-за двери слева доносились голоса, и девушка решила, что свернуть направо будет безопаснее. Не стоило забывать об основной цели — все-таки вампирша пришла сюда за астралитом, а не на разборки с бандой Денниса. Но и стычек избежать не удалось — стоило Анжеле выскользнуть в полутемный коридор, как она обнаружила еще одного противника. И тоже стоявшего к ней спиной, но уже в дверях комнаты. Из коридора помещение совершенно не просматривалось, и действовать пришлось на свой страх и риск. Перехватив трофейный револьвер за ствол, Анжела метнулась к врагу и ударила его рукоятью по голове. Парень мешком рухнул на пол. Вот только в комнате он оказался не один. Еще один бандит вскочил из-за стола, выхватывая пистолет: — Эй! Стой, сука! — Заткнись! — Анжела метнулась в сторону. Противник успел выстрелить, но промахнулся. Сократив расстояние, Гангрел пнула парня в живот, опрокинув его на пол. Он попытался было подняться, но был остановлен ударом ноги по голове, вырубившим его. Но было поздно — в комнату ворвались еще трое, сразу же открыв огонь. Анжела едва успела юркнуть за конторку, но одна из пуль все же пробила ей руку выше локтя. Надо было что-то делать, и быстро. Девушка стиснула в руках револьвер — только бы оказался заряжен! Четыре патрона в барабане. Право лишь на один промах. Сгруппировавшись, Анжела резко отпрыгнула в сторону и перекатилась через плечо. Загремели выстрелы. Вампирша вскинула оружие и вдавила спусковой крючок. Пуля ударила одного из противников под ключицу, отбросив назад. Еще два выстрела не попали в цель, но они имели задачу отвлечь врагов — Гангрел, выхватив кинжал, перешла к поножовщине. Оказалось тяжелее, чем ожидала Анжела — драться ножом она не умела, хоть и была физически сильнее своих врагов. Перехватив одного из бандитов за плечи, девушка собралась было приложить его башкой об стену, но в этот момент спину пронзила резкая боль — второй противник попытался пырнуть ее ножом. К счастью, удар пришелся вскользь. Выпустив первого бандита, Гангрел, резко обернувшись, нанесла удар наотмашь. И едва не выронила кинжал — удар достиг цели. Ранивший ее бандит повалился на колени, хватаясь за рассеченное горло. Не давая себе осознать, что только что сделала, Гангрел вновь схватила первого противника за грудки и вцепилась в горло. Несколько глотков — и бандит потерял сознание, а раны Анжелы затянулись. Подобрав револьвер и не глядя на убитого врага, вампирша кинулась дальше, стараясь не думать о произошедшем. Вот и закрытая дверь — и за ней подозрительно тихо. Гангрел не стала церемониться и распахнула ее ударом ноги. Хрустнул замок. За дверью обнаружилась крохотная комнатушка, у стены которой стоял кудрявый темнокожий мужчина в белом халате с револьвером в руках. — Убирайся! — Он вдавил спусковой крючок. То ли от страха, то ли от удивления, граничащего с непониманием, попадал он куда угодно, кроме, собственно, вампирши. Анжела тоже не горела желанием приобрести вентиляционное отверстие в голове, и потому отскочила в сторону, тоже открыв огонь. Выстрел! Анжела целилась в ноги противника, и преуспела — мужчина, выронив револьвер, осел на пол, схватившись за простреленное колено и крича от боли. Вампирша ногой отпихнула его револьвер в сторону и, снова вспомнив Меркурио, пару раз двинула ему ногой в живот, после чего схватила за плечи и как следует встряхнула. — Ты Деннис? — Сука, ты не знаешь, с кем… — Где астралит? — прорычала вампирша, сейчас слишком злая, чтобы думать о том, что делает. — Слушай, «варщик», у тебя два варианта: ты немедленно ответишь на мой вопрос или будешь собирать свои кишки по всей халупе! И только попробуй мне соврать!.. — В тумбочке у окна, — просипел бандит. — В черном пакете! Анжела ударила бандита рукоятью револьвера по голове и приступила к обыску. Упакованная в пакет взрывчатка действительно оказалась в указанном месте. Забрав искомое и упрятав в чей-то здесь же лежавший рюкзак, вампирша вспомнила, что среди бандитов, с которыми ей пришлось вступить в бой, она не видела ранее замеченного у калитки качка. За окном его тоже не было видно — сбежал? Может быть, но лучше все же не рисковать. Оконное стекло в комнатушке Гангрел выбила табуреткой и, слегка поцарапавшись о торчавшие из рамы осколки, пролезла через освободившийся проем. — А ну стой, сучка! — как оказалось, последний бандит поджидал ее у двери и сейчас бросился наперерез, на ходу выхватывая пистолет. — С дороги, ублюдок! — рявкнула Гангрел, со всей силы оттолкнув противника. Тот, похоже, не ожидал от девушки такой прыти — или же Анжела недооценила новообретенную силу. Нелепо взмахнув руками, он, не удержав равновесия, упал. Что-то хрустнуло, этому звуку вторил крик боли. Анжела не оборачивалась в его сторону — со всех ног она бросилась к лестнице. Грянул выстрел, и пуля только чудом не задела голову вампирши. Пригнувшись, она спрыгнула на расположенную ниже площадку. — Чтоб ты сдохла, тварь! — раздался ей вслед выкрик, тут же сменившийся болезненным стоном.