Я — твое отраженье,
Я — твои ложь и сомненья,
Я — твоя истина,
Непреодолимая стена.
Тебе меня не победить
И не переубедить,
Я буду вечно с тобой,
У тебя нет власти надо мной!
(Otto Dix — Война)
Даже заброшенный и переживший пожар, «Дом у океана» впечатлял. Когда-то это место было очень привлекательным для богатых путешественников — Анжела видела в попавшемся среди прочей информации от Кайла туристическом буклете старую фотографию здания. Оно и сейчас все еще хранило остатки былого великолепия. И все же стены покрывала сеть мелких трещин, а крыша и четвертый этаж почти полностью сгорели. Территория же теперь превратилась в строительную площадку — с грудами щебня и припаркованной техникой. Анжела рассматривала величественное здание, не спеша, тем не менее, приближаться. Ключ от парадного входа в ее руке оставался холодным — тела каинитов не выделяют тепла. Тем не менее, он словно обжигал ладонь девушки. Она боялась — и не стыдилась этого. Для обращенной всего несколько ночей назад вампирши страх перед призраком был естественным. Она ничего не знала о его возможностях и почти ничего — о том, что стало причиной трагедии. А значит, она не знала, что должна найти. «Ладно, может, он способен только пугать, а мне, к счастью, не грозит умереть от инфаркта, — попыталась успокоить себя Анжела. — Я просто обыщу этот чертов отель, найду подходящую мелочь и свалю отсюда». Обыскать отель… Легко сказать! И это если не вспоминать об охотниках. Гангрел не ощущала запаха мирры, но враг мог находиться и с подветренной стороны. Глупо и самонадеянно было бы считать леопольдовцев тупицами — с их родом деятельности для дурака первая же охота, скорее всего, станет последней. Хоть в этом и не было необходимости, но Анжела глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Она просто должна это сделать — у нее нет выбора. Ночная тишина вокруг становилась невыносимой, давила, и так хотелось развеять ее — хоть как-то, хоть звуком собственного голоса. — Ладно, пора… — тихо сказала Гангрел в пустоту и поморщилась от дрожи в собственном голосе. Нет, так не годится! Она, черт возьми, прикончила прошлой ночью чертова азиатского вампира, а сейчас дрожит от страха перед каким-то вонючим призраком, которого даже не видела. Может, его здесь и вовсе нет, а все россказни о нем — всего лишь следствие череды несчастных случаев и выдумок… Успокаивать себя выходило плохо. Понимая, что еще немного, и от ее решимости ничего не останется, Анжела заставила себя быстрым шагом дойти до широкой лестницы. Но стоило ей подняться по ступенькам, как изящный фонарь справа от двери вдруг взорвался, заставив вампиршу отскочить и вскинуть в защитном жесте руки. — Что за?.. — вырвалось у нее, но отель снова притих, как будто ничего и не случилось. Желание немедленно плюнуть на все и свалить на миг стало невыносимым. Девушка все же взяла себя в руки и постаралась найти простое объяснение этому неприятному происшествию. Больше всего это походило на взрыв лампочки из-за скачка напряжения… Только вот этот фонарь вообще не работал. — Пошел ты! — Анжела в попытке унять страх показала темным окнам средний палец. — Вали пугать каких-нибудь пьянчуг! Ответом ей стала все та же тишина. Анжела опустила голову и снова медленно выдохнула. Бравада не слишком-то ей помогла, но чем дольше она топчется здесь в нерешительности, тем больше времени она теряет. Нет, нужно покончить с этим, и чем скорее, тем лучше. Дверь открылась удивительно легко, даже не скрипнув — видимо, кое-какие восстановительные работы здесь уже пытались проводить. Тем лучше. Широко распахнув двери, Анжела вошла в помпезный холл. В глаза бросились остатки кричащей роскоши: высокий потолок с лепниной, огромная хрустальная люстра, две полукруглых лестницы, ведущие на галерею второго этажа, ковры на полу. Посеревший от осыпавшейся с потолка штукатурки паркет, резная мебель, помутневшие зеркала, картины в золоченых рамах. Если бы не картина запустения, Гангрел подумала бы, что очутилась на съемочной площадке времен золотого века Голливуда. Гангрел прошла вперед, оглядываясь — и замерла без движения: на галерее что-то звякнуло. Она вскинула было голову… и отскочила назад. На то место, где она недавно стояла, рухнула люстра. Если бы не скорость реакции, если бы она не обратила внимание на звяканье цепи… — Черт… — выдохнула Анжела. — Ну и мерзкий у этого призрака характер! Придется быть осторожнее и всегда смотреть по сторонам — и вовремя уворачиваться. — Он наблюдает, — вдруг послышался тихий шепот на самой границе слуха. Анжела рефлекторно приняла боевую стойку и заозиралась, пытаясь обнаружить источник звука. Но вместо этого услышала: — Он хочет убить тебя… — Еще посмотрим, — огрызнулась вампирша. Она выдохнула и опустила руки. В конце концов, хоть зловредный призрак и мог швыряться в нее чем попало, Анжела все же больше не была простой смертной. Она стала куда выносливей, а раны даже без выпитой крови быстро затягивались. Этот призрачный придурок вряд ли сумеет ей серьезно навредить, если она будет осторожна. Эти мысли немного приободрили Анжелу, и для начала она решила осмотреть первый этаж. Да, Кайл говорил ей, что погибшая семья жила в триста десятом номере на четвертом этаже, но откуда Гангрел могла знать, чей именно призрак распугивал рабочих и пытался прогнать ее? И шепот, который она слышала — если он ей вообще не померещился… Но Анжеле показалось, что голос был женским. И уж тем более она не представляла, что за предмет мог удерживать озлобленную душу на месте гибели. Вероятно, ей придется облазать весь отель прежде, чем она отыщет искомое. Если вообще отыщет. Ну что же, с чего начать? Проговорив про себя детскую считалку, Анжела в итоге ткнула пальцем вправо. С виду холл с обеих сторон не вызывал опасений, но Гангрел понятия не имела о возможностях призрака. Она успела усвоить, что он опасен, но вот на что он способен, кроме как швыряться предметами? Обыск правой части холла ничего не дал, только одна из покрытых пылью ваз сорвалась с места и разбилась в шаге перед вампиршей — та успела вовремя остановиться и податься назад. — Дерьмо… — выдохнула Анжела. Ну и какого этот надоедливый дух так сопротивляется освобождению? Или… Тереза говорила, что призраками чаще всего становились неотомщенные жертвы или преступники, терзаемые страхом расплаты. Мог ли быть призраком убийца? Или это исполненный злобы дух одной из жертв? Нет, так гадать бесполезно — Анжела все равно не знает правды и, вероятнее всего, никогда не узнает. Она вернулась к парадному входу, пройдя мимо заколоченных дверей и пропыленных портьер. Этот отель и сам походил на призрак, и то, во что превратилось некогда пышное убранство, только подчеркивало это ощущение. Анжела не трогала пока что доски — хоть ей и хватит на это сил, но она не торопилась. Она просто обойдет первый этаж на всякий случай, а затем попробует отыскать триста десятый номер, если в пожаре вообще хоть что-то уцелело и не превратилось в труху за более чем полвека. За стойкой администратора в коротком тупиковом ответвлении коридора нашелся лифт. Сейчас он, естественно, не работал, и одну из створок перекосило так, что можно было заглянуть в шахту. Анжела отвернулась и собралась уже было вернуться в холл… …Когда леденящий душу многоголосый крик заставил ее резко застыть на месте, а затем стремительно обернуться. На самом деле этот звук не был таким уж и громким, но от этого он не становился менее жутким. К крикам боли и ужаса примешивались треск и вой пламени. — О, черт… — вырвалось у Анжелы. Не было сомнений — все эти звуки доносились из шахты лифта. Она попятилась, а затем медленно развернулась и вернулась в холл, хотя больше всего ей хотелось отпрыгнуть, словно от огня, и выбежать обратно. Нет. Чутье подсказывало Анжеле, что не стоило показывать свой страх. Это как с животными: даже в миролюбиво настроенном хищнике вид убегающего чужака может вызвать охотничий инстинкт. Стараясь не оборачиваться, она прошла дальше до конца левого крыла. Отель снова погрузился в обманчивую тишину, а левая часть холла, как и правая, закончилась коротким коридором и заколоченной дверью. Анжела уже развернулась, чтобы уйти, когда вдруг заметила тень на стене. Девушка рывком обернулась — но не заметила никого. И в тот же момент она услышала все тот же шепот: — Он здесь! Послышался скрежет, и Анжела пулей метнулась прочь из коридора. На пол за ее спиной, подняв тучу пыли, упала тяжелая гардина вместе с портьерой, обнажив давно немытое окно. — Чем ты еще в меня швырнешь, призрачный засранец?! — выкрикнула Гангрел, сжав кулаки. И, медленно выдохнув, разжала пальцы, пытаясь успокоиться. Она успела. Этот воинственный мертвец пока не сумел ее даже задеть. А ей надо найти его вещь, чтобы упокоить его навсегда. Что же, холл она осмотрела, значит, пора двигаться дальше. По пути к лестнице Анжела едва успела увернуться от брошенных в нее полтергейстом картины и еще одной вазы — к грязи на полу добавились и осколки. А жаль, мимолетом проскользнула такая нелепая сейчас мысль. Они ведь были красивые. Старые ступени заскрипели под ногами. Когда но второго этажа осталось несколько шагов, раздался громкий треск. Анжела с ужасом поняла, что теряет опору. Девушка рванулась вперед, надеясь выбраться из внезапной ловушки, но не успела: старое дерево провалилось, увлекая ее с собой вниз. В голове вмиг пронеслись сотни ругательств, но по-настоящему Анжела желала только одного — хоть как-то защититься, смягчить удар… И тут пришло странное ощущение — будто ее тело овевал теплый ветер, образуя воздушный кокон. Появилось чувство защищенности — и удара она почти не почувствовала. — Где это я?.. — проговорила себе под нос девушка, поднимаясь с пола. Ее взгляд упал на руки. — Что это?! Эхо подхватило ее восклицание, но Гангрел было плевать на это. Она замерла, разглядывая себя. Руки, да и все тело, окутывало какое-то колеблющееся голубоватое свечение, напоминающее одновременно пламя и туман. Похоже, именно оно и защитило ее от травм. Несколько мгновений — и свечение развеялось, исчезло, будто его и не было. «Значит, это и есть Стойкость? — вспомнила вампирша рассказ Сира о Дисциплинах и демонстрацию некоторых из них. — Но как у меня поучилось ее вызвать? Ладно, об этом можно подумать и позже. Сейчас главное — выбраться отсюда». Несмотря на ситуацию, у Анжелы немного поднялось настроение. Она смогла призвать Стойкость — это уже небольшое, а в перспективе серьезное подспорье. К тому же, девушка заметила, что, несмотря на отсутствие источников света, она прекрасно видит неоштукатуренные стены и узкий коридор. Тренировки в, так сказать, полевых условиях явно давали результат. Если так пойдет и дальше, то на склад шабашевцев она придет уже не желторотым птенцом, а неплохим бойцом, способным надрать им задницы. И все же прежде, чем двинуться дальше, Гангрел снова попыталась активировать Стойкость, на этот раз уже сознательно. Первая попытка провалилась, и не только первая. Анжела не сдавалась, снова и снова стараясь воспроизвести то стремление защитить себя — и, в конце концов, ее тело окружило уже знакомое сияние. Совсем слабое, блеклое, но оно появилось! Это уже можно было назвать успехом. Но как его теперь убрать? Анжела чувствовала, как уходят силы на поддержку щита. Она сосредоточилась на мысли о том, как он исчезает — и свечение вокруг ее тела в самом деле погасло. Отток сил прекратился. Довольная собой, она продолжила путь. Вскоре коридор пересек под прямым углом еще один — и тут дорогу Анжеле перебежала растрепанная женщина в окровавленном белом платье. Казалось бы, что можно рассмотреть за эти секунды, но образ незнакомки словно впечатался в сетчатку глаз. Вампирша на мгновение впала в ступор, а когда кинулась в коридор следом, там никого уже не было. В первую секунду она усомнилась в том, что только что видела — в конце концов, она даже не слышала приближающихся шагов! Но видение оказалось слишком реальным, только вот никакой женщины в коридоре не было. Зато была дверь в тупике, легко отворившаяся от толчка. Анжела остановилась. Она не понимала, что происходит. Но если здесь погибло много людей, то и неупокоенных духов может быть несколько — разве нет? Но дух женщины не слишком походил на агрессивный полтергейст. Хотя откуда Анжеле знать? Комната за дверью была совершенно пуста, зато в ней обнаружился пустой дверной проем, ведущий в соседнее помещение. Оно тоже оказалось пустым — если не считать лежавшей на полу у самого выхода пожелтевшей газеты. Выпуск «Лос-Анджелес Сан» шестидесятилетней давности… В эту комнату сквозь маленькое полуподвальное окошко под потолком проникал слабый свет, позволявший прочитать заголовок на первой полосе: «Ад в отеле! Отрубленная детская голова найдена в стиральной машине!». Теперь вампирше стало еще страшнее: перед ней оживала трагедия более чем полувековой давности, а она, вероятно, шла по следам людей, которых давно уже нет в живых. Гангрел приблизилась к выходу, уже примериваясь, сможет ли она выбить дверь. Но тут послышался щелчок замка — и дверь сама медленно распахнулась перед изумленной вампиршей, словно приглашала следовать дальше. — Эй, что за?.. — Анжела не успела договорить, потому что услышала неподалеку громкий дребезжащий звук. Больше всего это походило на внезапно заработавшую старую стиральную машину. Вероятно, самым разумным вариантом было бы заняться поисками лестницы, но вампирша упрямо двинулась на звук. Она ни черта не понимала в происходящем, но теперь, встретившись с призраками в самом деле, намеревалась разобраться в ситуации. Иначе какой смысл просто бродить по отелю наугад? В находившейся рядом прачечной действительно каким-то чудом работала одна из стиральных машин. По спине Анжелы невольно пробежал холодок: как эта рухлядь вообще работала без электричества? Как только вампирша приблизилась к ней, допотопный прибор перестал гудеть, и дверца сама собой открылась. Гангрел с опаской заглянула внутрь, но обнаружила там лишь ключ с биркой. «Котельная». Не похоже, чтобы этот ключ лежал здесь с самого пожара — скорее, им пользовались рабочие, пытавшиеся восстановить здание. Наверняка как минимум часть оборудования они заменили, или хотя бы попытались это сделать. В коридоре послышались торопливые шаги, и Анжела интуитивно бросилась на звук, но предсказуемо не обнаружила никого. Зато коридор, свернув вправо, уперся в дверь котельной. В какой-то мере это показалось Гангрел логичным. Лестницу она так и не нашла, зато видела лифт. Судя по всему, им совсем недавно занимались, значит, он, вероятно, в рабочем состоянии, но потребуется включить электричество, чтобы запустить его. Отперев дверь, Анжела быстро спустилась по узкой лестнице… …И застыла на месте. Между трубами она отчетливо увидела идущую ей навстречу человеческую фигуру. Вампираш не могла разобрать подробностей — но точно могла сказать, что это крупный мужчина. Тусклый блик скользнул по неожиданно четко видимому лезвию пожарного топора. Послышался негромкий истерический смех, и от него Анжелу передернуло. Незнакомец скрылся из виду за массивным агрегатом, но Гангрел стояла на месте, не решаясь пошевелиться. Затем она разозлилась на собственную трусость и, сжав кулаки, заглянула за агрегат, но никого там не увидела. «Еще один чертов призрак? Или тот самый воинственный придурок?» Правильно — ведь Анжела уже слышала предупреждение женщины — не той ли, что указывала ей путь? — «Он хочет убить тебя». Картина стала самую малость ясней, пусть вампирша и не понимала, что на уме у призраков. Зато без жутковатого хихиканья котельная выглядела уже не так мрачно, и Анжела без труда нашла щиток, отгороженный от остального помещения проволочной сеткой. Оставалось лишний раз возблагодарить подаренные Становлением способности — без них оставалось бы идти на ощупь, спотыкаясь в темноте… Гангрел повернула рубильник — и послышалось мерное гудение. Потом что-то заискрилось и заскрежетало. Мимо просвистел кусок металла, ударился о сетку и коротко звякнул об пол. Судя по размеру, это была гайка. «Так, детка, бегом, быстро!» — скомандовала сама себе Анжела, сознательно пытаясь призвать Стойкость. Как ни странно, получилось, хоть свечение снова было куда слабее, чем в первый раз. Гангрел метнулась к выходу из котельной, слыша, как надрывно трещат старые агрегаты и как мимо пролетают все те же гайки. Хорошо, что при попадании Стойкость хотя бы смягчала удары. Успев подумать о том, как это, в конце концов, глупо — быть убитой гайкой, Гангрел успела выскочить на лестницу. И, как ни странно, это словно успокоило взбесившиеся приборы: гудение вновь стало ровным. «Один-ноль в мою пользу, засранец!» Боль от полученных ударов почти не ощущалась, но само испытание на скорость неслабо пощекотало нервы. Выждав еще немного, Анжела отлепилась от стены, на которую опиралась, и направилась туда, где видела лифт. Оказавшись в кабине, вампирша почувствовала себя чуть уверенней. Вроде бы, эта часть отеля пострадала меньше, и лифт в самом деле починили — ведь дверцы открылись сразу. Но Анжела не стала испытывать судьбу и нажала кнопку второго этажа — туда, куда до падения в подвал и пыталась попасть. Выйдя из кабины, она снова отчетливо услышала уже знакомое хихиканье… а еще глухие удары, сопровождавшиеся чавкающим звуком, будто кто-то рубил мясо топором. Звуки доносились из-за стены слева, и, выйдя из закутка возле лифта, Анжела увидела, что это один из номеров. Ее передернуло, и девушка собралась уже распахнуть дверь и убедиться, что все это только морок, но ручка номера оказалась настолько обжигающе ледяной, что Гангрел с криком отдернула руку — и неверяще уставилась на собственную ладонь, где уже вздувался волдырями самый настоящий ожог. «Это еще что за херня?!» Порыв сквозняка, непонятно откуда взявшегося, мазнул по лицу, заставляя обернуться — и Анжела увидела одинокий женский силуэт на правой стороне галереи. Снова она — и, похоже, опять пыталась что-то подсказать! Старые часы, мимо которых прошла вампирша, пробили полночь, заставив ее вздрогнуть и втянуть голову в плечи. Достигнув того места, где видела женщину, Анжела нашла только два кресла и журнальный столик. На нем лежала еще одна старая газета, и заголовок пугал не меньше: «Новое тело! Полиция сообщает: второй ребенок разрублен на куски». Анжела вспомнила звуки за закрытой дверью номера и похолодела. Вновь она услышала эхо прошлого, а трагедия шестидесятилетней давности обрастала новыми подробностями. За спиной вдруг послышался тихий звон — и, обернувшись, Анжела увидела детскую игрушку в виде собачки на колесиках, выкатившуюся из открытых настежь дверей номера. Заглянув в него, Гангрел сразу заметила папку в картонной обложке на завязках, оставленную кем-то на кровати. Поддавшись любопытству, вампирша смахнула пыль, развязала тесемки — и увидела, что внутри лежали несколько детских рисунков. Все они были самыми обычными… за исключением последнего. Это было типичное изображение семьи: отец, мать и двое детей, державшиеся за руки. Анжела и сама не раз рисовала в детстве похожие картинки. Только вот на этом рисунке отец был изображен в виде объятого языками пламени оскаленного черного красноглазого чудовища. Тут же что-то разбилось за стеной, и Гангрел, уложив рисунки обратно в папку, вернулась на галерею. Позади послышался скрежет. Обернувшись, она увидела глубоко процарапанную на стене номера надпись: «Убирайся!» — Пошел ты! — Анжела ответила призраку неприличным жестом. Злость отгоняла страх, хоть девушка пока еще и не понимала, что ей делать со всем этим. Но вот в поле зрения снова оказалась женщина — теперь уже на левой стороне галереи. Она стучалась в дверь номера, соседнего с тем, об ручку которого вампирша недавно обожглась. Ожоги, кстати, все еще не сошли — они заживали куда медленнее, чем любая из полученных Анжелой за ее короткую не-жизнь ран. Сорвавшаяся со стены картина едва не ударила вампиршу по голове — она вовремя пригнулась, и полотно упало где-то на первом этаже. Гангрел не стала ждать и бегом бросилась на другую сторону галереи. Пол скрипел под ногами, но не спешил проваливаться, как это случилось с лестницей. Может, и стоило бы быть осторожнее, но Анжеле не хотелось задерживаться. Скорее бы разобраться со всей хренью в этом гребаном отеле… В этот раз Гангрел, наученная неприятным опытом, не стала хвататься за дверную ручку, а сразу, упершись рукой возле косяка, выбила дверь. Та хрустнула замком и распахнулась, показав Анжеле пустой и обшарпанный номер в большим провалом в полу. Интересно, что здесь случилось, раз номер в удалении от старого пожарища оказался в таком состоянии? Откуда дыра? Но раз иного пути у вампирши не было, пришлось спрыгнуть вниз — прямо в помещение бара. Анжела окинула взглядом стоявшие рядами покрытые пылью бутылки с элитными напитками — сейчас они наверняка стоили еще больше. Может, прихватить бутылку-другую для Майка, в качестве сувенира? Обследовав бар, Гангрел нашла за стойкой лестницу, снова ведущую в подвал, но в этот раз — на кухню. Здесь было очень тихо, как будто именно в этой части здания никто не бывал с самого пожара. Анжела не сразу обратила внимание на пыльный ежедневник в обложке из тисненой кожи, лежавший на одном из столов. — Помоги мне, — послышался вдруг ставший уже знакомым шепот. Вампирша подошла ближе и подняла ежедневник, но не успела даже раскрыть его: неподалеку что-то прогремело. Снова послышался шепот, на этот раз — испуганный: — Он идет! — Что?! — не поняла Анжела, озираясь. А спустя считанные секунды начался хаос. Сковородки, кастрюли и прочие предметы кухонного быта, не так давно мирно стоявшие на полках и на столах, поднялись в воздух. С диким грохотом посуда принялась летать по кухне, а из конфорок плиты метровыми факелами вымахивало пламя. — Твою ма-а-ать! — взвыла Анжела, уворачиваясь от агрессивно настроенной кухонной утвари. Во всем этом бедламе негде было спрятаться, и потому радости Гангрел не было предела, когда она увидела, как рухнула дверь в соседнюю комнату. Едва Анжела прошмыгнула в это помещение, как за ее спиной рухнул стеллаж, словно последнее дыхание кухонного хаоса. И вновь стало очень тихо. Здесь, в крохотной подсобке, ничто не летало — хотя, может, потому, что в ней злобному духу попросту нечем было швыряться? Только открытая шахта вентиляции и одинокая тусклая лампочка, работавшая только чудом. Последние отзвуки погрома стихли — вероятно, призрак успокоился, как только Гангрел оказалась вне зоны досягаемости. Или просто устал — глупо звучит, но, кто знает, может, и силы призраков не беспредельны… Так или иначе, но, похоже, у Анжелы появилась возможность сделать передышку — и потому она перевела взгляд на ежедневник, который все еще сжимала в руке. Не случайно же шепчущая женщина вела к нему вампиршу? А тот призрачный засранец атаковал с небывалой яростью, стоило Анжеле этот самый ежедневник найти. Может, он прольет свет на то, что здесь происходило почти шестьдесят лет назад… Лампа горела тускло, и слой пыли не добавлял ей яркости. Для смертного было бы затруднительно при таком освещении прочитать рукописный текст, но Гангрел его хватало. История, начавшая уже выстраиваться, окончательно обрела ясность. Найденный блокнот оказался дневником, который вела мать остановившегося в отеле семейства. Пропустив не относящиеся к делу заметки, Анжела остановилась на последних исписанных страницах, достраивая в голове подробную хронику разыгравшейся некогда в отеле трагедии. Накануне приезда в «Дом у океана» женщина, что вела этот дневник, получила в подарок от родителей кулон. Если бы только они могли знать, что этим безобидным действием они невольно погубили и дочь, и своих внуков! Драгоценный подарок привлек внимание мужа женщины. Этот законченный ревнивец вбил себе в голову, что у его жены есть любовник и именно он подарил ей украшение. С каждым днем он становился все мрачнее, он не желал верить объяснениям жены — мужчина уже придумал свою правду и поверил в нее, не слушая и не слыша никого. Все закончилось тем, о чем Анжеле уже было известно. Сначала мужчина жестоко убил обоих своих детей, а затем, судя по всему, и жену. Она пыталась спрятаться от него — последняя запись была сделана неряшливо, строки прыгали и местами расплывались, а последнее предложение обрывалось на полуслове. Вероятно, женщина вынуждена была спасаться бегством, оставив дневник на этом месте. Анжела подумала, что эту запись несчастная, возможно, сделала для того, чтобы полиция сумела потом разобраться в произошедшем. Женщина явно уже понимала, что обречена. Но, видимо, по какой-то причине ежедневник так и не был найден… Представив, как здоровяк с топором гоняется по отелю за своей женой, Анжела поежилась. — Гребаное «Сияние»… Кайл говорил, что эта семья останавливалась в триста десятом номере. Четвертый этаж, самый эпицентр пожарища… Сохранилось ли там хоть что-то? Все встало на свои места. Женщина, чей шепот указывал Анжеле путь и предупреждал об опасностях, — жертва ревнивого безумца. Агрессивный призрак с замашками полтергейста — ее муж, убийца своей семьи и множества ни в чем неповинных людей, погибших в пожаре. Анжела вспомнила рисунок — как, когда, откуда он появился в той папке? — и почувствовала, как крепнет ее решимость. Теперь не только поручение Терезы и необходимость толкали ее вперед. Выяснив правду о том, что здесь случилось, Анжела чувствовала горечь, гнев и желание во что бы то ни стало восстановить справедливость, пусть даже и так. Освободить души несчастных жертв и отправить призрачного ублюдка туда, где ему самое место. И сейчас Гангрел стало как никогда ясно, что именно удерживало призраков на месте гибели. Только не стоило забывать об осторожности — вряд ли дух убийцы решит оставить Анжелу в покое. Скорее всего, он уже готовит очередную гадость. Возвращаться на кухню Гангрел боялась — да, призрак угомонился, но, вероятно, потому, что не мог сейчас достать Анжелу. Единственным альтернативным вариантом была шахта вентиляции, и вампирша, после недолгих раздумий, влезла в узкий ход, передвигаться по которому можно было только ползком. — Будь осторожна, — снова прошелестел в ушах шепот. Вентиляция вскоре закончилась — как оказалось, она выводила в шахту лифта. Анжела сразу же заметила нишу напротив, в которой находилась лестница. И в этот момент сверху послышался скрежет, затем — громкий треск… Вампирша одним прыжком достигла ниши и прижалась к скобам лестницы. Позади нее на дно шахты с чудовищным грохотом рухнул лифт. — Тук-тук, а вот и Джонни! — с нервным смешком выдавила Анжела, чудом избежавшая Окончательной Смерти. Немного успокоившись, она осмотрелась. На третьем этаже не было дверей — значит, нужно попытаться забраться туда. — Продолжай поиски… — послышалось над ухом. Поднявшись по лестнице до нужного этажа, она судорожно выдохнула: до дверей можно было добраться только по узкому карнизу. Смешно: она большой и страшный вампир, который боится высоты. «Возьми себя в руки! Другого пути нет, и там чертов способ отправить призрак убийцы в Ад!» Анжела собралась с духом. Ей нужно сделать это, чтобы освободить души. Ей нужно найти чертов предмет, чтобы Тереза объявила о прекращении вражды с Тангом. Она должна выполнить поручение Князя, чтоб ему провалиться. Она не может отступить сейчас. Всего лишь несколько шагов. Неужели они ее так пугают? Что, чертов карниз страшнее вооруженных бандитов, азиатского вампира и злобного призрака? Черт возьми, повернуть назад сейчас будет позором! По старой привычке глубоко вздохнув, Анжела, прижавшись к стене, сделала первый шаг. Затем еще и еще. Здесь ведь не так уж и высоко, если разобраться, и пустой проем совсем рядом… Она вышла в темный коридор, единственными источниками освещения в котором были грязные окна. И в самом конце коридора мелькнул ускользающий белый силуэт. Снова она! Анжела бросилась вслед за призраком, и один коридор сменялся другим. Из-за закрытых дверей доносились то плач, то детский смех, а в одном из номеров играла музыкальная шкатулка. Взрывались и без того не работавшие лампы, летали картины, вазы и статуэтки — призрак убийцы пытался хоть как-то достать вампиршу. Коридор свернул еще раз — перед дверью одного из номеров. Стоило Анжеле подойти ближе, как она медленно отворилась. Номер оказался просторным. В половине комнаты еще сохранились остатки прежней обстановки, но дальняя от двери ее часть представляла собой сущий хаос: потолок прогорел, и обугленные балки провалились вниз, образовав завал. За неимением иного пути Анжела воспользовалась ими, как лестницей, чтобы подняться на четвертый этаж. Он полностью выгорел — только почерневшие от копоти стены да обугленные остатки мебели говорили о том, что раньше здесь были жилые комнаты. Едва вампирша сделала шаг вперед, как они вспыхнули. Она выругалась, отшатнувшись. Черно-фиолетовое пламя не дымило, только отбрасывало колючие лиловые искры, и совсем не давало тепла — напротив, от него исходил ледяной холод. Анжела никогда не видела такого, но вспомнила, как обожгла руку, пытаясь открыть дверь номера. С запозданием Гангрел заметила, что пламя очень медленно, но распространяется — это был призрак огня, и он охватывал все большую площадь старого пожарища. Анжела обернулась — и увидела, что упавшие балки тоже окутались множеством искр — пламя вот-вот вспыхнет и там! На краткий миг Анжелой завладело отчаяние. Путь назад был отрезан — она угодила в ловушку этого жуткого ледяного огня! Девушка поспешила заглушить панику. Нет! Она не сдастся просто так! Здесь наверняка еще много способов попасть на нижние уровни! К счастью, в призрачном пламени еще остался достаточно широкий проход. Анжела выбежала из номера в коридор и поднажала, видя, что вокруг вспыхивают все новые и новые огоньки. Единственным путем оставался все тот же коридор. Через несколько метров Гангрел увидела дыру в полу — и внизу плясали языки пламени. С трудом сдерживая ужас, вампирша с разбега перепрыгнула пролом, но при приземлении споткнулась и растянулась на полу. Как оказалось, очень вовремя. Тут же над ее головой разорвалась паровая труба, затем вторая, третья… Анжеле пришлось ползти под ними, так быстро, как она только могла — призрачный пожар приближался. Трубы остались позади, и вампирша, вскочив на ноги, бросилась дальше… …И увидела, что коридор закончился тремя дверями. Она в тупике! Отчаяние снова захлестнуло ее, но тут девушка заметила чудом уцелевший металлический номер возле одной из дверей. Триста десятый, Господи, триста десятый!.. Дверь легко распахнулась — и в лицо Анжеле ударил солнечный свет. Вампирша отпрянула, ожидая, что сейчас ее настигнет чудовищная боль и она обратится в пепел, но этого не случилось. Удивленная и растерянная, Анжела медленно шагнула вперед. Большой номер был чистым и светлым — казалось, его и не затронул пожар. За вымытыми окнами, прикрытыми легкими занавесками, сверкали на солнце океанские волны. Звучала негромкая музыка — кажется, это было что-то из мюзиклов пятидесятых годов… Анжела все так же медленно и осторожно пересекла помещение и подошла к туалетному столику, который отчего-то притягивал взгляд. Шкатулка с драгоценностями привлекла ее внимание, и, заглянув в нее, Гангрел увидела в ней только одно украшение — изящный кулон в форме ромба на цепочке сложного плетения. Кулон украшали удивительно ровные жемчужины разных оттенков — от белого до бензиново-серого и розового. При прикосновении к нему Анжела ощутила, как ее наполняет чувство глубокой печали. Она моргнула, мотнула головой, отгоняя наваждение, и вытащила украшение из шкатулки — и в этот момент вид комнаты изменился. Исчез свет, а затем и большая часть пола. Анжела стояла на небольшом уцелевшем его участке возле обугленного столика, а вокруг уже вспыхивали лиловые искры. Воздух стал холоден, словно льды Арктики. Гангрел затравленно заозиралась. Зверь метался, мешая думать связно. Она в ловушке, черт возьми, она в ловушке! Пламя уже разгоралось вокруг и в номере этажом ниже, еще несколько секунд — и… Нет, внизу оставалась полоса вдоль стены, еще не объятая огнем! С криком ужаса Анжела прыгнула, словно тигр в огненное кольцо. Призрачный огонь не задел ее, но ощущение неживого холода продрало до костей. Теперь — быстрее к двери, выломать ее к чертовой матери! Удар, хруст — и дверь распахнулась. Тут же рухнула откуда-то сверху окутанная огнем балка — Анжела едва успела отскочить, и та ее не зацепила. Тут же спину словно обдало азотом — призрачный пожар был совсем рядом! Обогнув балку, девушка бросилась в коридор, попутно надев кулон себе на шею. Казалось, сам отель пришел в ярость и стремился остановить дерзкую вампиршу, похитившую его мрачное сердце. Коридор частично горел в свое время, и теперь призрак пожара буквально преследовал Анжелу по пятам. Поднимались в воздух обгорелые обломки, падали сверху балки — вот теперь неупокоенный разозлился по-настоящему! Длинный сине-фиолетовый язык все-таки дотянулся до цели, лизнул ногу вампирши — и та с криком упала: ожоги, оставленные призрачным огнем, страшно болели и не спешили затягиваться. Анжела попыталась отползти от обгоревшего участка — и тут в нескольких шагах впереди сверху рухнула еще одна балка, почти перекрыв проход. Она в западне! Нет! Спасительная мысль вспыхнула раньше, чем Анжелу охватило отчаяние. Между балкой, полом и стеной осталась достаточных размеров щель, чтобы проскользнуть! Совсем близко к призрачному огню, но шанс был. Гангрел легла на пол и очень аккуратно протиснулась в лазейку. Зверь бесновался, и девушке стоило огромных трудов его сдерживать: если она сейчас падет в Безумие, то погибнет. Холод обжигал, но, к счастью, больше огонь не коснулся тела вампирши. Оказавшись по другую сторону, она рывком поднялась на ноги — и застонала от боли: ожоги, как и тот, на руке, не думали заживать. Но сейчас ей нельзя было медлить — огонь приближался, и, как девушка успела узнать на личном опыте, мог до нее дотянуться. Превозмогая боль, она сначала быстрым шагом, а потом и бегом, бросилась дальше. В рюкзаке у нее лежало то, что могло помочь — пакет с донорской кровью, но у Анжелы не было времени достать его. Нет, нужно спасаться, пока не поздно! Зверь рвался с цепи, боль затмевала весь мир вокруг, но Гангрел силой воли заставляла себя бежать дальше, прочь от смертоносного огня. Но вот впереди появился слабый свет. Окно! Точно, большое окно! Коридор резко сворачивал вправо, но Анжела даже не подумала о нем. Призвав Стойкость, она, прикрыв лицо руками, прыгнула. Стекла разлетелись острым дождем, и вампирша, едва успев сгруппироваться, рухнула на песок с высоты третьего этажа. Все тело болело — ожоги, порезы от стекла, ушибы и, вероятно, заработанные при падении переломы, но она была жива. И она выбралась из этого чертова отеля. Надо же, она спрыгнула! Впервые в жизни она не задумалась о высоте… Несмотря на жестокую боль, усталость и отчаянный голод, первым делом Анжела проверила, на месте ли кулон. Он по-прежнему висел на ее шее, а значит, призрак остался с носом. Вампирша показала средний палец вымахивающим из разбитого окна языкам призрачного пламени и хрипло рассмеялась: — Выкуси, сволочь! Твоя путевка в Ад у меня! Но задерживаться не стоило — вдруг чертов призрак и здесь ее может достать? Не без труда скинув рюкзак, Анжела достала из него пакет с кровью и прокусила полиэтилен, чувствуя, как голод отступает, а раны затягиваются. Ожоги на голени все еще болели, хоть и не так сильно, но футболка и бриджи выглядели теперь слишком грязными и потрепанными, чтобы в таком виде показываться людям — с них еще станется заинтересоваться, что случилось. Тем более что ничего не скрывало татуировку. Как же вовремя она купила сменную одежду! Анжела убрала пустой пакет из-под крови в рюкзак и, поднявшись, быстрым шагом направилась прочь с территории. Из-за усталости и недавних волнений она не заметила, что не одна очутилась возле отеля. Человек со шрамом на правой щеке наблюдал за ней, держась с подветренной стороны. Вампир освобождает души — разве это не странно? Можно сказать, даже удивительно. Похоже, эта девушка стоила своего Сира. Следующий вечер …Она попыталась защититься, но обжигающе-ледяные руки стиснули ее запястья с такой силой, что Анжела не сумела сдержать крика. — И если тебе дорога твоя проклятая жизнь, ты вернешь то, что было украдено! Резко распахнув глаза, Гангрел рывком села на кровати. В ушах все еще звучал эхом гневный крик, а перед глазами как наяву стояло перекошенное от ярости лицо. Девушка медленно задышала, пытаясь успокоиться. Это просто кошмар. Всего лишь страшный сон. После вчерашней прогулки по отелю это совсем не удивляло… Но в этом сне ей явился призрак убийцы, и его облик постоянно менялся — то он выглядел разгневанным, но живым мужчиной средних лет, а потом его тело покрывалось чудовищными ожогами, пока он не превращался в обугленный труп, но при этом двигающийся и говорящий. И он требовал вернуть кулон в заброшенный отель. Анжела огляделась по сторонам, но не увидела ни летающих по квартире предметов, ни призрачного огня. Все в порядке. Даже если мстительный дух убийцы в самом деле явился ей во сне, он привязан к отелю, и за пределами его территории он бессилен и безвреден. И все-таки лучше бы поскорее избавиться от кулона. Такие сны не слишком-то способствовали здоровому отдыху. Руки Анжелы по-прежнему ощущали хватку мертвеца, как будто она была реальной… Переведя взгляд на них, вампирша судорожно вдохнула: ее запястья кольцами охватывали свежие широкие ожоги. Час спустя, клуб «Бедлам» — Да, и что-то еще было насчет этих картин… Что же это было… Хм, не могу вспомнить — ну ладно, развлекайся, утеночек! — сказала Жаннет на прощание, послав воздушный поцелуй, и Анжела практически вылетела из кабинета. Она была в ярости. В такой ярости, что хотелось крушить все вокруг. Ей хотелось если не врезать, то хотя бы как следует наорать на Жаннетт, она лишь чудом смогла сдержаться. Когда Гангрел поднялась наверх, в жилые помещения, чтобы отдать Терезе кулон из отеля, вместо нее наткнулась на Жаннетт, которая тут же, разнывшись, словно маленький ребенок, принялась клянчить находку. Кулон Анжела не отдала, но ради прекращения концерта Жаннетт, выпрашивавшей проклятую драгоценность, согласилась в обмен на спокойный разговор с Терезой порезать картины в галерее «Нуар», принадлежащей каким-то Сородичам. Проклятье! Почему все опять пошло наперекосяк?! Как будто Анжеле и без того не хватало проблем! Тем более, после пробуждения этим вечером. Призрак убийцы каким-то образом сумел до нее дотянуться — наверняка через проклятый кулон! А значит, от него следовало избавиться поскорее. И не просто выкинуть, а передать тем, кто сможет изгнать призрака. И оставалось надеяться, что это случится раньше, чем решивший поиграть во Фредди Крюгера дохлый ублюдок ее прикончит. «Черт бы их всех побрал!» — крутилось в голове Анжелы. За порчу картин ее точно по головке не погладят. Впрочем, виноват заказчик — Гангрел найдет способ свалить вину на Жаннетт. А она что? Она — человек, точнее, вампир подневольный. Что ей сказали, то и сделала, какие вопросы? Никаких. Подобными мыслями Анжела подбадривала себя, пока шла к галерее. Та находилась на Мэйн-стрит, и, уже подойдя ко входу, Анжела была остановлена низкорослым толстым полицейским: — Эй, постойте, мисс! Боюсь, что вы совершаете правонарушение по форме 351, то есть противоправное вторжение в частное владение. Я вынужден потребовать немедленно покинуть территорию, или придется вызвать подмогу. Отступать было некуда, поэтому Анжела приняла решение импровизировать. — Разве вас не предупредили? — обернулась она, придав лицу удивленное выражение. — А? — на лице охранника отразилось замешательство. — О чем меня должны предупредить, мисси? — Один из художников довел распорядителя выставки. — Лгать стало просто и естественно, Анжела уже не испытывала угрызений совести по этому поводу. — Мне поручили снять его картины. — А вы, собственно, кто будете, мисси? — Помощница распорядителя, — не моргнув глазом, ответила Анжела, показав удостоверение, которое дала ей Жаннетт. — Не могли бы вы меня впустить? — И как платят? — оживился толстяк. — Глядя на вас, сказал бы, что неважно. Но тут нечего стыдиться, мисси. Мы, представители рабочего класса, должны стремиться к лучшему. Если поднимитесь в жизни, угостите старину Чурбанка пончиком и кофейком? — Договорились, — Анжела улыбнулась. Ей совестно стало обманывать этого добродушного толстяка, и мысленно девушка на все лады проклинала Жаннетт и собственную мягкотелость. — Ладно, я впущу вас. Но отмечу это в отчете по форме 62А, когда вернусь со смены в офис… это чтобы вы знали. — Конечно. — Анжела попыталась непринужденно улыбнуться, изображая обычную законопослушную гражданку. Что бы ни отмечал этот простоватый страж порядка, смертные вряд ли смогут ее найти. — И в 45Б, для надежности? — Э… Да, верно. Естественно, надо заполнить 45Б, — добродушно рассмеялся полицейский. — Все знают насчет 45Б! Ладно, сейчас открою вам, следуйте за мной. Больше всего Анжела опасалась, что охранник зайдет вместе с ней. Но Гангрел в любом случае не собиралась рисковать — дождавшись, пока охранник откроет дверь, она убедилась, что рядом нет лишних глаз и камер, и быстро притянула толстяка к себе. Отпить немного крови — и он впадет в оцепенение на достаточно долгое время, чтобы Анжела успела совершить акт вандализма и уйти. Да, если бы охранник был хоть раз внутри, его не удалось бы провести — в главном зале галереи обнаружились всего четыре картины, иллюстрирующие историю Каина. По-настоящему красивые работы — будь у Анжелы возможность, она с радостью бы их украла, пока полотна не изрезал в лоскуты очередной идиот, поддавшийся на уговоры Жаннетт. Анжела осмотрела все картины и решила, что последняя — «Каин отвергает Лилит» — нравится ей меньше всех, и, решившись, полоснула ножом по полотну. И тут произошло то, чего Гангрел никак не ожидала: ее рука словно ослабела, и в тот же момент разрез, засветившись красным, затянулся и вскоре исчез вовсе. Картина восстановилась — и силы на это она взяла у Анжелы! Все правильно — Жаннетт ведь сказала, что с этими картинами что-то не так… Анжела повторила попытку на еще одной картине, но и она закончилась тем же. Вдобавок чутье вампирши словно обострилось — Зверь боялся чего-то, боялся этих картин! Вот что с ними было не так? И что, если порезать их в хронологическом порядке? Остановившись перед картиной «Каин убивает Авеля», Анжела помедлила, вращая нож в руках. Затем она ткнула в холст возле рамы острием — и отпрянула, ожидая, что картина вновь попытается вытянуть из нее силы. Но и ощущение опасности стало сильнее. В конце концов она не стала испытывать судьбу — пусть некоторые тайны останутся тайнами. Анжела наполовину вырезала картину из рамы и покинула помещение галереи через запасной выход, не попавшись больше на глаза простодушному охраннику. Вернувшись в клуб, Анжела первым делом подошла к стойке. — Что, неважная выдалась ночка? — добродушно хмыкнул Майк, придвигая вампирше стакан с уже знакомым яблочным напитком. — За счет заведения. — Спасибо, Майк. — Гангрел отпила немного. — Похоже, в этом бедламе действительно не разберешься на трезвую голову. — Да, с закидонов хозяйки и ее сестры свихнуться легко. Но я уже привык. Поговорив еще немного со словоохотливым барменом, вампирша направилась к лифту — надо было, наконец, отдать Терезе найденный в отеле кулон и покончить с этим делом. Пора бы уже отыскать Танга и узнать у него, где находится склад. В этот раз в комнате находилась Тереза, и Анжелу ждал неприятный сюрприз. — Ты! О чем ты только думала? — почти рявкнула хозяйка клуба, едва Гангрел приоткрыла дверь кабинета. — Я… — попыталась было возразить девушка, но куда там! — Галерея! Это было МОЕ мероприятие! Думала, я ничего не пойму? — Но… — Заткнись! — зашипела Тереза. — Я думала, что смогу контролировать свою сестру, если Танг исчезнет с горизонта, но ничего не изменилось! Следовало ожидать, что ты поддашься влиянию Жаннетт, как и все прочие. Но как ты посмела?! «Заткнись сама!» — очень хотела было ответить Гангрел. Пожалуй, разъяренная Тереза могла бы перекричать даже старую миссис О’Брайен, жившую на их улице, когда вампирша была еще ребенком. Анжелу уже порядком достало общение с ненормальными сестрами, а после схватки с азиатским вампиром и заброшенного отеля нервы были на пределе. Но приходилось сдерживаться. Не хватало еще нажить лишние неприятности из-за длинного языка… — Я этого не делала, клянусь! — Жаннетт заявила, что ты сделала это для нее — но, допустим, я тебе поверила. Кроме того, до сих пор ты действовала достойно и разумно. — Тереза, наконец, успокоилась, но продолжила сухо и холодно: — Полагаю, ты еще хочешь, чтобы я объявила о прекращении вражды? — Да. И еще я принесла вещь из отеля. — Гангрел протянула Терезе кулон, хотя больше хотелось швырнуть его ей в лицо. — Но, похоже, призрак привязан к нему… — Замечательно! Я возьму это. — Тереза забрала кулон и аккуратно положила его на стол. — Однако… Есть одна проблема. Если Танг прослышит, что я угрожала Жаннетт, а он наверняка уже прослышал, вряд ли он поверит мне. Значит, чтобы покончить с враждой, тебе сначала придется уговорить Жаннетт простить меня. — И как мне это сделать? — мрачно поинтересовалась Гангрел. — Я угрожала моей сестре. Пустые угрозы — насчет огня и ее нечестивых шелковых простыней… Она восприняла их слишком серьезно и теперь прячется от меня. Я хочу встретиться с ней и объяснить, что это было сказано сгоряча. Я попросила ее о встрече в закусочной напротив клуба, чтобы помириться, но возникли дела, связанные с клубом и другими проектами. Тебе надо пойти на встречу и убедить ее, что я не собираюсь ничего с ней делать. Жди ее в задней части закусочной, возле телефонов. Анжела с растущим подозрением взглянула на Терезу. Уж очень все это было непохоже на правду. Стоит ли рисковать? — Если я пойду — война с Тангом отменяется? — спросила, наконец, Гангрел, решив, что рискнуть все-таки стоит. — Я хочу увидеться с сестрой. Да, я объявлю об окончании войны, как только поговорю с ней. Просто сделай то, что я прошу, — Тереза отвернулась от юной вампирши. — Пожалуйста, действуй быстро. Удивленная и полная подозрений, Анжела покинула клуб и направилась по указанному адресу, желая лишь одного — побыстрее закончить все дела с этими полоумными сестрами и никогда их больше не видеть. В маленькой закусочной через дорогу от клуба почти не оказалось людей — что неудивительно, учитывая столь поздний час. Кроме пожилой кассирши и повара в закусочной находились четверо крепких мужчин не слишком приятного вида и крупный парень лет двадцати пяти-тридцати в безразмерной куртке, камуфляжных штанах и дредами до лопаток, сидящий за одним из столов. Он сразу привлек внимание Анжелы. Во-первых, он был бледным, как и сама Гангрел. Во-вторых, что-то такое было в его манере поведения — то ли проскальзывающая в движениях звериная грация, то ли настороженный, немного затравленный взгляд. Отвернувшись от подозрительного парня, Анжела окинула взглядом четверку неприятных типов. Их уголовные рожи развевали все сомнения о роде деятельности, а под свободными куртками они наверняка прятали оружие. Скорее всего, это члены какой-нибудь уличной шайки… Впрочем, возможно, Анжела преувеличивала. Однако Жаннетт в закусочной не обнаружилось. Парни проводили вампиршу тяжелыми взглядами. У Гангрел почему-то не было никаких сомнений в том, что они здесь по ее душу. Просьба Терезы о разговоре с Жаннетт с самого начала казалась крайне подозрительной. «Черт с ними. Заодно и проверим догадки». Анжела сосредоточилась, призывая щит Стойкости. После лазанья по отелю Гангрел пробовала еще несколько раз сознательно «включить» Дисциплину. Сначала не получалось, но раза с третьего дело пошло на лад. Остаток вчерашней ночи и часть дня прошли не зря. Тело вампирши снова окутало синеватое свечение. Смертные его не видели, но девушка отметила, как пристально на нее смотрит тот самый странный парень. Хотя, что в этом странного, раз уж он тоже каинит? Но сначала — дела. Все вопросы потом. Едва она подошла к телефонам, как за спиной раздался крик: — Это она! Та девка! Анжела успела молниеносно среагировать и растянуться на полу позади прилавка на секунду раньше, чем прогремел первый выстрел. — Мать вашу! — тихо выругалась она. «А что ты еще ожидала? Делегации с букетами роз? Или, может быть, того, что Тереза тебе не соврет?» Бандиты уже не стреляли — и потому Гангрел, не подумав, решила высунуться. Кассирша и повар распластались на полу за прилавком — наверняка напуганы до полусмерти. Один из бандитов неподвижно лежит у самой двери, другого скрутил тот самый бледный парень с дредами. Двое оставшихся бандитов бестолково размахивали револьверами и крыли парня отборной руганью, но ничего не могли сделать. Парень с успехом использовал бандита в качестве живого щита. Анжела, решив не терять времени, бросилась в атаку на неосмотрительно повернувшихся к ней спиной бандитов. Первого она со всей силы ударила сцепленными руками по затылку. Бандит мешком рухнул на пол. Вампирша, на всякий случай, как следует пнула противника и перешла к следующему. Тот даже успел выстрелить, но Анжела вовремя уклонилась, и пуля просвистела мимо, ударив в стену. Схватив противника за грудки, Гангрел пару раз хорошенько приложила его головой об стену. Бандит, лишившись чувств, сполз на пол. Анжела оглянулась. Случайный помощник криво ухмыльнулся и выпустил последнего бандита. Тот попытался отскочить в сторону и вытащить нож, но внушительный кулак парня мигом успокоил его, отправив в мир сновидений. Вся схватка не заняла и пары минут. — Дорис, вызывайте копов! Но про нас ни слова! — крикнул парень работникам закусочной и кивнул Анжеле: — Свяжем им руки и уберемся отсюда. Повар немедленно кинулся к телефону, а пожилая кассирша, причитая, присела на стул. Анжела и незнакомец связали четверым дебоширам руки за спинами их же ремнями и поспешили покинуть заведение. Отойдя подальше, они остановились в неосвещенном переулке, откуда хорошо была видна часть улицы рядом с закусочной. — Ни ночи без неприятностей, — как-то обреченно вздохнул парень и протянул Анжеле руку: — Лайан МакГарден из клана Гангрел. Хотя друзья обычно называют меня Хантер. — Анжела Миднайт, и мы одной крови. Прозвище… Ну, Джек назвал меня Баньши. — Кличка, больше подходящая для какой-нибудь Дочери Какофонии, — беззлобно усмехнулся парень. — Впрочем, прозвища сами себе не выбирают. — Да… Ты уверен, что нас не будут искать? — Она кивнула в сторону закусочной. Новый знакомый мотнул головой: — Уверен. Те, кто работает тут в ночную смену, люди умные и кое-что знают. Особенно — когда надо молчать, так что можешь быть спокойна. Кстати. Можешь считать меня старшим братом. — Он хлопнул девушку по плечу. — У нас с тобой один Сир. И, по правде сказать, нас, таких, как ты, несколько. Но, увы, открыто помочь мы не можем. — Почему? — Из-за некоторых распоряжений Князя. Пока что мы не можем действовать сообща. Мне еще повезло, что никто не знает, кто мой Сир. — Понимаю. — Анжела кивнула. Подвергать едва знакомых Сородичей опасности она не собиралась. — Увы, вынуждена уйти: меня провела, как полную дуру, Тереза, и я собираюсь пойти к ней за разъяснениями. — Тереза? Странная особа. Они с ее сестрой, как я слышал, Малкавианки, и, что забавно, вместе их никогда не видели. Ну, удачи! — Спасибо. Доброй ночи, Лайан. Малкавианки? Что ж, теперь все понятно! Не зря же этот клан прозвали Психами? Еще немного — и их выходки точно сведут Анжелу с ума раньше, чем он сможет выйти на Танга. Но теперь она знала то, что ободряло лучше всех обещаний Терезы: она не одна во тьме. В клуб Анжела вернулась с твердым намерением потребовать у Терезы объяснений. Что, черт возьми, произошло? Почему она отправила Анжелу в ловушку? Гангрел не стала на этот раз стучать, а просто резко толкнула дверь и вошла, ища глазами Терезу. Барон Санта-Моники стояла посреди комнаты, целясь из револьвера в большую картину на стене. Анжела даже удивилась, как она раньше не обратила на это полотно внимания — картина занимала почти всю стену. На ней были изображены мрачный пожилой мужчина и две белокурых девочки в белых платьях. Тереза резко обернулась, и Гангрел замерла. Слова гневной речи, которую вампирша мысленно репетировала по дороге к кабинету, тут же забылись. Правая половина лица, и вообще вся правая половина головы, принадлежала Терезе — все те же минимальный макияж и аккуратно зачесанные назад волосы, только очков не было. А левая сторона… Вместо пучка торчал короткий хвостик, а вместо привычного строгого макияжа Терезы на левой половине лица красовалась боевая раскраска Жаннетт. «Что за?..» Когда Дженсен рассказывал Анжеле о Малкавианах, он упоминал, что их безумие проявляется по-разному. Значит, вот как выглядит безумие сестер Воэман! Вот почему никто никогда не видел их вместе! — Ты! — поток мыслей прервал грозный голос Терезы, дуло револьвера смотрело Анжеле в лицо. — Мне очень жаль, что так получилось, в самом деле. Ты казалась многообещающей, но зловонные интриги моей сестры отравили тебя. А сейчас я хочу убедиться, что она больше не будет мне пакостить. В тот же миг грозная фурия опустила револьвер, а выражение лица стало испуганным. — Не слушай ее! — в голосе, явно принадлежавшем Жаннетт, звучали истерические нотки. — Она убьет нас обеих! Спаси меня, и я помогу тебе найти Бертрама, клянусь! — Заткнись, Жаннетт! — оборвала причитания сестры Тереза, возвращая себе контроль над телом. — Я же говорила тебе: держись подальше от Танга — он настроил тебя против меня! Я всегда присматривала за тобой! Но ты не могла смириться с моим успехом… Тебе обязательно было вмешиваться, да? Я не хотела, чтобы все так закончилось, но ты меня вынудила! — Ты всегда недооценивала меня, Тереза! — усмехнулась Жаннетт. — Это я все устроила! Бертрам плясал под мою дудку! Как тебе чувствовать, что я тебя обставила? — Почему вы ссоритесь? — выдавила, наконец, Анжела. Да, клуб оправдывал свое название — по крайней мере, в кабинете сейчас царил полный бедлам. Тереза взглянула на молодую вампиршу, как на идиотку. — Разве это не очевидно? — зло спросила она. — Я собираюсь избавить землю от этой ненормальной, подлой шлюхи! Ты знаешь, что, несмотря на ее состояние, она по-прежнему прелюбодействует… со смертными, представляешь? Это так мерзко… так грязно. — Кому, как не тебе, говорить, милая сестренка, или, лучше сказать — папина девочка? — контроль над телом вновь перешел к Жаннетт. — Хочешь узнать, Анжела, насколько развращен на самом деле Барон Санта-Моники? — Заткнись, Жаннетт! — Терезе удалось на секунду вклиниться в монолог сестры, но та не замолчала. — Ты хотела бы, чтобы тебя все считали святой… — голос Жаннетт звучал презрительно. — Когда вы думали, что я сплю, я слышала, как по ночам приходил отец… Слышала, как он шептал тебе на ухо, что любит тебя, перед тем как… — Не смей продолжать, или я убью тебя! — прервала сестру Тереза. На несколько мгновений наступила тишина. У Анжелы появилась возможность вставить слово, и она не преминула этим воспользоваться. — Прекратите немедленно, — велела она, стараясь сохранить остатки самообладания. — Вы обе. — Не хочешь услышать, что произошло? — судя по голосу, слово опять взяла Жаннетт. — Как ей удалось стать сегодняшним столпом общества? — Заткнись! — похоже, Тереза от ярости позабыла все остальные слова. — Просто заткнись! — Да прекратите вы, обе! — не выдержав, рявкнула Гангрел на полоумных сестер, чувствуя, что скоро дойдет до точки кипения. — Не пытайся остановить меня! — не менее зло ответила Тереза. — Я смотрела сквозь пальцы на ее вероломство, на ее любовные связи с моими врагами и их последствия… но больше я этого не потерплю! — Терпела меня? — Жаннетт горько рассмеялась. — Дорогая сестренка, ты сделала все, чтобы задушить меня. Ты хотела бы похоронить меня в своем шкафу, среди остальных твоих скелетов. — Я — хорошая девочка, — возмущенно ответила Тереза. — А ты — плохая. Ты только и знала, что строить козни, пока я искренне о тебе беспокоилась. И, несмотря на это, я всегда прикрывала твои промахи. Я всегда заботилась о тебе. И вот как ты мне отплатила? — Заботилась обо мне? — переспросила Жаннетт с неестественной, злой усмешкой на лице. — Все, что ты делала — унижала меня, ругала за каждый промах, ты ожидала, что я позволю управлять моей жизнью до скончания веков? Нет, сестренка, тебе стоило предвидеть это со времен нашего последнего рассвета. — Разве это так, милая? Если бы не я, тебе бы не удалось выжить. Помнишь? Они пытались разлучить нас, но я отказалась. Я выбрала эту жизнь и привела в нее тебя, чтобы мы оставались вместе, — в голосе Терезы звучали укор и сожаление. — Очевидно, ты забыла. Едва Жаннетт собралась ответить, как ее опередила Анжела, про которую сестры Воэман уже успели забыть. — Если хотите продолжить существование, — тихо и твердо произнесла Гангрел, внимательно глядя на Малкавианок, — вам надо ужиться друг с другом. — Она помешана на контроле! — немедленно принялась жаловаться Жаннетт. — Людей, событий, эмоций — и если она не может что-то контролировать, то избавляется от этого. — А ты — безмозглое животное! Ты идешь за каждым, кто поманит тебя, а затем, наевшись и заскучав, ты кусаешь накормившую тебя руку, — Тереза, как и ожидалось, молчать не стала. «Черт, эти ненормальные доведут меня до Безумия!» — Вы обе вредили друг другу. Вместе вы станете силой, — справившись, наконец, с эмоциями, сказала Анжела. — Не думаю, что это возможно, — Тереза скорбно покачала головой. — Как я смогу опять доверять ей? — Доверять мне? — Жаннетт изобразила смертельную обиду. — А кто сможет доверять тебе после того, что случилось с дражайшим отцом? Не успела Гангрел поинтересоваться, что же именно произошло, как Тереза снова завладела словом: — Отец любил меня. Я была хорошей девочкой. Всегда делала то, что мне говорили. Тебя всегда бесило, что он любил меня. Ты не слушалась его. Ты приводила домой мужчин, когда его не было. Ты была отвратительной дочерью. — Уймитесь, наконец! — взмолилась Анжела, театрально закрывая уши ладонями. — Это все в прошлом. Забудьте об этом. — Отец как-то пришел домой пьяным. — Жаннетт, судя по всему, униматься не собиралась. — И принял меня за Терезу, потому что я заснула в ее кровати. Тереза снова завладела телом, и на ее лице пронеслась тень страха. — Не слушай ее! Она лжет! — Тереза вошла, когда он был там, и увидела, как я… лежу с ним, — продолжала Жаннетт. — И тогда она пошла в чулан, взяла его охотничий дробовик, зарядила крупной дробью, и вышибла его мозги на дурацкие обои с клоунами. — Это — ложь! Отец сам убил себя из-за Жаннетт, — чуть ли не со слезами в голосе воскликнула Тереза. — Она довела его до этого! Жаннетт улыбнулась: — Насколько я помню, он умер с улыбкой на лице. — Не имеет значения, что случилось, — Анжела все еще не теряла надежду успокоить сестер. — Вы нужны друг другу. — Зачем? — недовольно поинтересовалась Тереза. — Разве на этот раз что-то изменится? На это у Анжелы уже был готов ответ. Еще во время разговора с Терезой Гангрел поняла: властолюбие — вот ее слабое место! Что, если сработает? — Подумайте, какими могущественными вы станете, работая сообща, — подмигнула Анжела. — Тереза не любит делиться. — Жаннетт безответственна. Предприятию, подобно моему, нужны класс и размах, а это то, в чем эта свинохвостая размалеванная шлюха не слишком хорошо разбирается. — Ты умеешь найти нужные слова, сестренка, — елейным голоском ответила Жаннетт. — Ты права, я не принадлежу к твоему классу, верно? Я о том, что убийцы сегодня так уважаемы. — О, Боже… — тихо простонала Гангрел. «Ну, нет! Идти — так до конца!» — твердо решила она. — Тереза, позволь Жаннетт нести большую ответственность. — Большую ответственность? — голос Терезы звучал так, будто Анжела, по меньшей мере, обвинила ее в каком-то ужасном преступлении. — Чтобы она могла проваливать любое поручение, что я ей даю? — Конечно, — хмыкнула Жаннетт. — Ты — единственная, кто может выдавать разрешения на строительство и пожимать руки. Я никогда этому не научусь! — Жаннетт, перестань расстраивать планы своей сестры, — терпеливо продолжила Анжела. — Но я делаю это, просто чтобы обратить на себя внимание, из-за недостатка любви… У Терезы на этот счет была своя версия: — Ты делаешь это, потому что ты мстительна и ревнива. — И ты этого заслуживаешь! — не осталась в долгу Жаннетт. — Помиритесь — и станете равноправными, — продолжала убеждать Анжела. — Пропадет причина убивать друг друга. — Только если она перестанет обращаться со мной, как с ребенком! — с какой-то детской обидой тут же сказала Жаннетт. — Только если она сможет вести себя, как разумная взрослая! — парировала Тереза. — Разве вы никогда не ладили? — удивилась Гангрел. — Да… когда-то, — резко изменила тон Жаннетт. — Когда я была ребенком… — голос Терезы был тихим, вся агрессия как будто испарилась. — У меня было мало друзей. Наверное, Жаннетт была единственным. Нам почти не доводилось выходить из дома. Отец не разрешил бы нам… — Он сказал, что нам будет плохо, — продолжила Жаннетт, на ее лице появилась мечтательная улыбка. — Так что мы оставались дома и придумывали собственные миры. И мы провели там столько времени, властвуя над этими мирами. Это были… — Счастливые времена, — все так же тихо закончила Тереза. — Пока мы не выросли. — Вы ведь на самом деле не хотите убивать друг друга, верно? — устало, почти с надеждой спросила Анжела. — Я никогда не хотела, — ответила Жаннетт. — Нет… — Тереза опустила револьвер, которым до этого активно размахивала. — Полагаю, я не хочу. Жаннетт… Если бы я дала — предложила — тебе равные права по управлению Санта-Моникой, ты бы перестала спать с Тангом? — Я бы перестала работать с ним против тебя… Но, поскольку он и так у меня под каблуком, нет никакой причины не навещать его время от времени, когда он может быть полезен. — Неплохой план, — одобрила Тереза. — Есть еще кое-что. Я хочу быть главной в Санта-Монике — но только на публике. Я хочу, чтобы ты продолжала убеждать окружающих, что у нас натянутые отношения. Таким образом… — …Мы будем знать, кто наши враги, — закончила Жаннетт. — Я согласна. — Отдай мне оружие, Тереза, — сказала Анжела, мысленно благодаря Бога, судьбу, счастливый случай и свое ангельское терпение. — Возьми. — Тереза нахмурилась, протягивая револьвер молодой вампирше. — Мне ненавистно смотреть на него и думать о том, что едва не случилось… Полагаю, теперь, когда мы с Жаннетт уладили разногласия, я могу прекратить войну с Тангом. — Бертрам прячется в пустом нефтяном резервуаре на старой заправке, — тут же выложила интересующую Анжелу информацию Жаннетт. — Я скажу ему, чтобы ждал гостью, и попрошу, чтобы он был исключительно вежлив. — Спасибо. — Анжела выдавила улыбку. — Раз вы уладили разногласия, то мне пора. — Пожалуйста, передавай Князю наилучшие пожелания из Санта-Моники. — И держи язык за зубами насчет того, что здесь случилось, — добавила Жаннетт. — Или нам придется… — …Убить тебя, — закончила Тереза. — Договорились. Буду нема, как могила, — хмыкнула Анжела. — Поскольку у меня еще немало дел, до свидания. Выйдя из кабинета, вампирша прислонилась к стене коридора, устало прикрыв глаза. Разговор с этими чокнутыми вымотал ее немногим меньше, чем вылазка в отель. Но самое главное, она узнала, где искать Бертрама Танга. Что ж, ночь, по сути, только началась, и затягивать с делом не стоило — она и так потеряла много времени. И если Фортуна не отвернется от нее, Гангрел выполнит, наконец, задание — и будет свободна. Или взрыв склада — это только начало?