Нет!

      Как всегда сосредоточенный и спокойный Гаюс вошел в камеру и учтиво поклонился наследнику престола.       — Гаюс!.. — одновременно выдохнули молодые люди.       — Король сказал, что вам нужна моя помощь, Ваше Высочество. — Гаюс подошел ближе к Артуру и спросил: — Что случилось? Вас ранили?       — Почти... — Артур сбросил со спины накрывающую его рубашку.       Мерлин заметил, что принц не обратился к нему с требованием помочь, как поступил бы всегда, отчего слуга сжался и почти забился в уголок, пытаясь стать незаметным. Гаюс посмотрел на спину и сдержанно вздохнул:       — Чем это?       — Ремнем.       Лекарь сдвинул брови и начал возиться со спиной Артура. Он смачивал какие-то тряпочки какими-то настойками и чем-то мазал страшные сине-красные полосы. Закончив со спиной, он поинтересовался:       — Еще есть повреждения?       — Есть,— вздохнул Артур и потянулся к завязкам штанов.       Увидев опухшие и словно горящие ягодицы принца, Гаюс даже крякнул:       — Сильно... очень сильно.       Старик даже боялся прикоснуться к красной коже, но он достал охлаждающую, снимающую воспаление мазь и начал очень осторожно втирать ее. Когда это было сделано, Артур натянул и завязал штаны, а лекарь как-то даже обреченно спросил:       — Что еще?       — Все.       — Посмотри на колени, Гаюс,— попросил из своего угла Мерлин.       — Пожалуйста, Ваше Высочество...       Принц сделал вид, что очень аккуратно, боясь потревожить болезненные участки тела, перевернулся, и старик снял с него сапоги и высоко закатал штанины, открыв колени, на которых уже появились мелкие синяки и ссадины. Обрабатывая их, лекарь рассказал о заклинании, описание которого нашел в старинной книге. Он рассказал все так, как и королю, потом немного помолчал и смущенно добавил:       — Ваше Высочество, со временем вы вполне можете стать опасным для своего отца, поэтому я посоветовал королю заковать вас.       — Заковать?! Но я же и так заперт в этой камере! Зачем еще и цепи?       — Для надежности... Вы сильный и ловкий, Артур, если вы решите уничтожить короля, то вряд ли вас что-нибудь остановит...       Принц даже застонал:       — Гаюс! Какой же ты мудрый, лекарь! Только вот куда послать тебя с этой мудростью?! — Артур приблизил свое лицо к лицу лекаря и резко спросил: — Тебя когда-нибудь заковывали в цепи?       — Нет, Ваше Высочество.       — Так никогда не рекомендуй делать с другими то, чего сам никогда не испытывал! — Стальным голосом отчеканил принц.       В этот момент в камеру вошел стражник:       — Гаюс, там нашли служанку леди Морганы, король прислал за вами.       — Уже иду,— лекарь с явным удовольствием ушел, радуясь, что неприятный разговор с Артуром закончился, почти не начавшись.       Принц со слугой остались одни. Артур сел на солому и оперся спиной о стену, а Мерлину в этот момент захотелось исчезнуть, раствориться в воздухе, но это было невозможно, тем более, что наследник престола обратился к нему:       — Иди сюда!       Мерлин послушно и осторожно подполз к Артуру и сел перед ним на колени. Он как-то обреченно вздохнул и сцепил руки перед собой. Взгляд принца был тяжелый и ничего хорошего не обещающий. Артур внимательно осмотрел своего слугу, словно видел его впервые. Длинный, тощий, интересно, когда он ест... судя по его виду, никогда... лопоухий... Всегда этот дурацкий платок на шее, зачем он его носит? Принц задал самый неожиданный для Мерлина вопрос:       — Почему ты всегда с платком на шее?       Маг схватился за платок так, словно его собирались отбирать, причем вместе с головой.       — Не знаю,— Мерлин распахнул глаза,— когда-то повязал, и мне понравилось.       — Я думал, он тебе как-то колдовать помогает.       — Нет,— чуть усмехнулся маг.       Но когда он взглянул на своего принца, улыбка быстро сошла с его губ. Лицо Артура было непроницаемым, оно ничего не выражало, а между бровей залегла глубокая складка.       — Помнишь, Мерлин, когда ты появился тут, в первый же день я бросил тебя в подземелье. На второй день все должно было повториться, но к вечеру ты неожиданно стал моим слугой. Я не помню как, и не помню когда, ты стал важен для меня. Ты стал частью моей жизни, причем неотъемлемой частью. Я забыл о совете отца никому не верить и, тем более, не доверять. Я неожиданно поверил тебе, а ты меня, оказывается, все это время обманывал.       — Артур, я...       Мерлин хотел что-то кричать, доказывать, убеждать Артура, что он достоин доверия, что он всегда использовал магию только во благо принца, но слезы сдавили горло так, что ни одно слово не могло вырваться.       Чародей ожидал от Артура любой реакции, но только не такой, не проникновенного разговора с искренней болью в голосе.       — Артур, я не предал тебя, я не обманывал тебя, я только хранил свой секрет.       — Ты пользовался магией, значит, твои возможности уже не твой секрет.       Мерлин встал на коленях и протянул руки к принцу:       — Артур, я никогда не использовал ее во вред, слышишь? Никогда!       Наверное, принц и слуга и выяснили бы что-то, но дверь камеры заскрипела и вошла разгневанная Моргана. Она еще сильнее сдвинула брови и заявила:       — Мне нужен Мерлин!       Артур пожал плечами:       — Забирай, если нужен.       — Мерлин! — Девушка указала рукой рядом с собой, и когда слуга встал и подошел к ней, обратилась к брату: — Кстати, Артур, сюда идет отец.       Они вышли из камеры и в оглушающей тишине подземелья услышали отдаленные шаги.       — Это король,— прошептал Мерлин,— мы не успеем, не разминемся.       — Тогда прячемся! — Моргана, как и в прошлый раз, потащила мага в другую сторону темного коридора.       Глядя на Утера с факелом, Моргана и Мерлин затаили дыхание и вжались в стену, но король не увидел их и вошел в камеру. От всех переживаний Мерлин слегка подрагивал, но из этого состояния его вывел резкий рывок за волосы. Ручка принцессы вцепилась в его жесткие волосы на затылке, а нежный, как казалось раньше, голосок прошипел в ухо:       — Это что ты себе сегодня позволил, слуга? Ты считаешь, что так можно обращаться с дочерью короля? С сестрой наследного принца? Ты думаешь, человека нельзя два, а то и три раза убить? Если отец и брат узнают о твоей выходке, то сумеют, поверь мне!       Красотка отпустила волосы Мерлина и он сумел повернуться к ней лицом. Даже в почти темном, освещаемом далеким одиноким факелом коридоре он увидел ее смеющиеся глаза и ехидную усмешку. Моргана прижалась к нему и прошептала в губы:       — А еще ты, противный слуга, наверное, дал себе слово никогда больше так не поступать? И не думай!       Дочь Утера Пендрагона прикоснулась губами к губам слуги своего брата и эти двое слились в умопомрачительном поцелуе, заставившем их хоть на несколько секунд забыть обо всех бедах и проблемах.       Артур стоял перед королем в центре освещенной факелами камеры, свободно опустив руки вдоль тела. Он смотрел на отца и молчал, хотя сказать хотелось много.       — Почему молчишь? Так возненавидел меня за порку, что и общаться не хочешь?       — Нееет! — Удивленно выдохнул принц. — Я не знаю, как мне обращаться к вам, король. Кем я являюсь в этом королевстве после тех ужасных слов, после всего случившегося?       — Ничего не изменилось. Ты тот, кем был и раньше. — Уверенно задрал подбородок Утер.       Артур благодарно кивнул.       — Отец, я хочу попросить...       — Я выпущу тебя отсюда сегодня вечером! — Перебил его король, считая, что правильно понял, о чем хочет просить его сын. — Спать будешь уже в своей постели. Что еще?       — Нет, сир, я не о том. Гаюс рассказал мне о заклятии, о его действии, о том, что он тебе посоветовал... Я думаю, он прав. Отец, не выпускай меня отсюда. Прикажи заковать и запереть в этой камере.       Утер взял голову сына за подбородок, поднял и заглянул в глаза:       — Что ты говоришь?       — Ваше Величество, я представляю собой угрозу для вашей жизни, под действием заклятия я перестаю себя контролировать, пожалуйста, велите заковать меня и запереть. Только так вы обезопасите себя.       Король прикусил губу, а потом спросил:       — А если я не верю в заклятие? Если я думаю, что ты сам все это придумал и хочешь просто свергнуть меня?       — Каким образом? — Поднял брови Артур.       Утер несколько раз обошел вокруг сына, который не двигался и ничего больше не спрашивал. Король вспомнил разговор служанок.       — Не знаю, Артур. До меня дошли слухи, что ты все это разыгрываешь, преследуешь какую-то цель...       — Разыгрываю? — Принц резко повернулся к отцу. — Ты считаешь, что я в нормальном состоянии, только для того, чтобы чего-то добиться, могу оскорбить мать?       — А мне вот почему-то кажется, что ты расскажешь мне больше, если мы пройдем в соседнюю камеру,— король указал рукой в ту сторону, где находился застенок.       Артур как-то непроизвольно сжал ладони в кулаки и как можно более спокойно ответил:       — Я думаю, там я признаюсь тебе во всем, в чем ты захочешь меня обвинить.       Утер вдруг почувствовал раздражение: почему Артур не сопротивляется? Почему не кричит о своей невиновности? Не горячится, не доказывает? Король хотел было резко распорядиться, но вовремя вспомнил, как сын реагирует на приказы.       — А пойдем-ка, Артур, с соседнюю камеру!       Принц опустил голову и покорно пошел за своим правителем. Королю захотелось развернуться, схватить за плечи и хорошенько встряхнуть сына: почему, ну почему он такой покорный, такой послушный? Когда они вошли в застенок, Утер закрыл дверь и задвинул засов. Артур не сдержался и уронил лицо в ладони. Он внезапно почувствовал такую тоску и безысходность, что захотелось только одного, чтобы все закончилось. Все равно, как, все равно, чем, лишь бы поскорее закончилось! Неожиданно это внезапно пришедшее равнодушие ко всему подарило внутреннее успокоение.       Утер взял первое, что попалось под руку, это был толстый кнут. Король слегка шлепнул его ручкой по ладоням сына, требуя, чтобы он опустил руки. Артур рвано выдохнул и выполнил молчаливое распоряжение отца. Принц посмотрел на жуткое орудие наказания и спокойно спросил:       — За что теперь?       — Что? — Король на каком-то энергетическом уровне неожиданно почувствовал тот отпор, которого так хотел, но который застал его врасплох.       — Ты никогда не наказывал меня просто так,— пояснил Артур,— за все дерзости и оскорбления, сказанные под действием заклятия, я свое получил. Что теперь?       — Я король! Я не обязан отчитываться перед своими подданными! —       Утер играл кнутом перед лицом Артура.       — Перед подданным не обязан, а перед сыном? Перед наследным принцем?       — Я за одну секунду могу сделать тебя никем, престол унаследует Моргана.       Принц кивнул и осмотрел камеру, потом обвел ее рукой и спросил:       — Куда мне?       Король тоже осмотрелся и увидел высоко на стене на небольшом расстоянии друг от друга намертво прикрепленные небольшие куски цепи, на концах которой были кожаные ремни для обхвата рук. Когда Утер с трудом справился с этим приспособлением, Артур оказался стоящим лицом к стене, с так высоко поднятыми и закрепленными руками, что стоять ему приходилось на носочках, а кожа ремней безжалостно впивалась в запястья. Утер отошел и залюбовался фигурой сына: «Наверное, эта мерзкая камера еще не видела такого совершенства. Я был точно таким же в молодости!» Король умело щелкнул кнутом, а потом сильно ударил по стене возле Артура. Тело принца вздрогнуло.       — Ты слышишь и понимаешь, что говоришь мне, отказываясь выполнять приказы?       — К сожалению, да.       — Ты разыгрываешь все это?       — Нет.       — Как ты относишься к Моргане?       — Я люблю ее.       — Ты хочешь, чтобы она погибла и не мешала тебе занять престол Камелота?       — Конечно, нет!       — Как ты относишься ко мне?       Артур секунду помолчал, думая, как в короткий ответ вместить все свои чувства к отцу, наконец, он ответил:       — Я люблю и уважаю тебя.       — Хочешь стать королем?       — Не сейчас.       — А когда?       — Когда придет мое время.       Утер снова неожиданно ударил по стене, Артур снова вздрогнул. Король задал самый волнующий его вопрос:       — Если бы мы сейчас поменялись местами, что бы ты сделал? Скажи хоть сейчас правду, Артур. Следующий удар все равно придется на твою спину, так что красиво врать мне бессмысленно, я за это не помилую.       — Правду? — Артур усмехнулся и перевел дыхание: дышать в таком натянутом положении было тяжело. — Я бы никогда даже не довел до такой ситуации, так что я не знаю, как из нее выходить.       Утер положил кнут и по-звериному рыкнул. Он быстро, гораздо быстрее, чем прицеплял, отстегнул Артура от страшной стены, взял его за руку и потащил к двери, быстро рассказывая:       — Я не буду тебя ни заковывать, ни оставлять в подземелье. Хватит! Будешь жить, как и жил, я постараюсь тобой не командовать, но не гарантирую, что смогу! И на ночь буду все же ставить возле твоих покоев стражу.       — И возле своих удвой,— посоветовал Артур, словно они находились не в застенке замка, а мирно обсуждали текущие дела на заседании Совета.       Утер снял перчатку и провел ладонью по щеке сына, Артур почти замурлыкал, перехватил руку отца и, почтительно склонившись, поцеловал.