Инферно

Старые деревни – словно пеньки во рту дряхлой бабки. Полугнилые, разрушенные чащобы, ни на кой не сдавшиеся стране и лишь доживающие свой век до момента, когда и названия их забудутся в мельтешении дней. А города-миллионники выглядят на их фоне золотыми коронками – дорогие, блестящие, но, по сути, те же пеньки, спрятанные за дорогой оберткой. Вот и Простоквашино было умирающей деревней, доживающей свой век на последних старухах и стариках. Дети уехали в города, внукам не сдалась огородная радость – горбатиться круглый год задом кверху. Скрипнула дверь – Аня вошла в дом и отряхнулась от влаги, налипшей на старый ватник. За окном давно уже стемнело и поднялась роса – осени в этом году были влажные, богатые и на дожди, и на грибы, и на ягоды. Девушка поставила валенки поближе к печи и, окинув взглядом сумрак помещения, достала со шкафа керосинку и подпалила. В воздухе сразу разнесся едкий аромат солярки. На плите вязко булькали остатки геркулеса вместе с тушенкой – последние крохи московских запасов. Завтракать было нечем, денег тоже не предвиделось; может быть, Шарикофф принесет что-нибудь из леса, но и этого не хватит надолго. А Союзов, как назло, не брал трубку. Майор, окинув тощую фигуру хмурым взглядом, вновь уткнулся в дело №15, красиво окрещенное «Хроники Простоквашино», которое он собственноручно завел сам для себя, сопоставляя домыслы и улики. - На улице холодно, - невзначай обронила девушка, садясь на скамейку рядом с майором и растирая озябшие ноги, одетые в шерстяные носки. Спасибо бабуле с третьей просеки, что укутала "бедную деточку, совсем исхудавшую в городе на фаст-фуде". - Возьми и растопи печь, я чем могу помочь? - Майор даже не поднял глаз от бумаги и не заметил, как девушка, обиженно надувшись, отошла к закипающему чайнику. По комнате поплыл аромат дешевой "Принцессы Нури" с ягодами и лимоном. Сержант, чуть согревшись, протянула майору то, за чем, собственно, и ходила на улицу. - Федя, гляньте, - Матроскина протянула старшему по званию влажную газету с местами подтекшими чернилами явно местного, бодяжного разлива. Коломна-то город большой, вот только в ее окрестностях полно умирающих деревень с пожилыми старухами, которым на черта не сдалась белая лощеная бумага столицы и ароматизированные чернила, так что для деревни печатали на дерьме дерьмом и отдавали таким же, как Печкин. - Сержант Матроскина, вы как разговариваете со старшим по званию? – Федор недовольно цыкнул языком, смеряя взглядом тощее женское тело, замотанное в старый ватник. - Я… - Девушка покраснела до кончиков ушей и смущенно уткнулась носом в чашку. - Свинья, - оборвал запинающуюся и заливающуюся краской девушку Дядя, – упала и отжалась двадцать раз. Девушка, шмыгая носом, неохотно приняла упор лежа и под громкое отсчитывание майора стала отжиматься. Благо, в это время немец пытался растопить баню, внезапно обнаруженную в зарослях ивы чуть ниже по склону на берегу некогда пруда, а теперь болота, в котором нашла свой конец телега, торчащая из-под зеленого мха гниющими оглоблями, и не видел позора российской полиции. - Знала ведь, что тут одни сволочи работают... лучше пошла бы в офисы бумаги разносить. Сидела бы, чай пила и в интернете новости читала – нет, тянет на романтику оборотней... - бурчала Аня себе под нос, едва не всхлипывая от унижения. - Что-то не нравится, сержант Матроскина? - Девушка на десятом отжимании мотнула головой. Через минуту молчания, мужчина, резко рыкнув сквозь зубы, запульнул газетой в стенку и, выругавшись на местном простом и могучем и не закусывая, отхлебнул из стоявшей рядом бутылки самогона. Того самого, который притащила одна из местных старух в благодарность за то, что не далее как утром Аня успела помочь ей принять роды у коровы. Теперь и бабка была довольна, и теленок радостно мычал в мамкино вымя. Стоило ли говорить, что троица гораздо радостнее приняла бы от старухи парного молока, чем браги не первой свежести, но что дали – то дали. - Майор? – Анечка, обессилено растянувшись на животе, смотрела с пола на мужчину, не решаясь встать и оказаться под горячей рукой. Мужики же, как быки в брачный период - или оттрахают, или убьют. Меж делом, отжалась она порядочно раз пятнадцать и сдулась, уткнувшись носом в пожухлые серые доски, меж которыми забились пыль и грязь. Черный паучок, недовольно вздрогнув, убежал в щель, когда разгоряченное дыхание девушки потревожило паутинку. Майор молчал, и Аня на четвереньках отползла за газетой и там же, где та упала, села ее читать. «Следственный комитет объявил в розыск майора полиции Дядю Федора, обвиняемого по 105-ой статье УК РФ «Убийство». Ниже шел фоторобот майора и краткое описание происшествия, разбавленного смачными снимками трупов и места преступления. «Дядя разыскивается по обвинению в убийстве бизнесмена Павла Бродского, в народе известного как «Папочка». Павел Бродский, владелец ресторанного бизнеса и сети кафе «Просто и Кваша», был убит в Москве 7-го октября этого года. Он был застрелен в лифте своего дома в центре Москвы (Лесная улица, дом 8). Сотрудники полиции нашли пистолет Макарова с глушителем и четыре гильзы рядом с телом. Первые свидетели сообщают, что видели незадолго до момента смерти Бродского, как в подъезд вошел бывший муж его нынешний жены – Милены Мамулиной. Соседи уверяют, что вскоре в квартире Бродского стали слышны громкие голоса, а позже и звуки драки, после чего Дядя и Бродский вышли на лестничную клетку и вместе сели в лифт, где и были слышны выстрелы. На данный момент следствие подтвердило наличие отпечатков пальцев Дяди на оружии, которым убили Бродского. Следствие объявило бывшего майора в розыск. Начальник ОВД Союзов не комментирует сложившуюся ситуацию». Аня шокировано выронила газету и едва не расплакалась. Ей-то ничего не будет, но тонкая девичья душа переживала за майора, как за начальника и… как за начальника. Она вернется к себе в общагу и продолжит заниматься в офисе бумажной волокитой, а майору придется коротать годы на нарах да нюхать парашу. - Как ж так-то, - голос девушки дрожал. Майор, выругавшись, резко встал и, подойдя к девушке, поставил ее на ноги, небрежно отряхнув ватник от пыли. - Никак. Милена это все подстроила, - говорил он, тихо пряча глаза в пол. Оба понимали, что майор не причастен к убийству, ведь он все время был на виду у сержанта и немца, да и убийство произошло вчера. Анечка, хлюпая носом, вспомнила кралю, с которой встретилась не так давно в квартире майора. Передушенная особа в новой шубе явно не нуждалась в деньгах и просто шла на принцип, как собака на сене, а появление Анечки, небось, еще и ухудшило ситуацию. "Ни себе ни людям". А майор... он просто ненавидел бывшую жену. Милена была богата еще до встречи с ним. Он – обычный студент из провинции, приехавший покорять Москву в тяжелые девяностые и оставшийся жить у бабушки. Она – однокурсница, звезда потока, очаровательная, тогда еще худенькая и смешная, с озорно вздернутым носом и кудряшками, Миленочка Владеленовская, дочка академика Вениамина Владеленовского. Это сейчас она перевалила за центнер и характером сравнялась с гадюкой, а тогда за улыбчивой девушкой не бегал только ленивый. И она выбрала его. Свадьбу по тем временам сыграли скромную, особо не распространяясь, да и не прилично было тогда закатывать пир на весь мир. От души посидели в столовой университета и разошлись - жить стали в квартире, на тот момент отдавшего душу богу, отца Миленочки, только вот после кончины академика деньги в семью перестали поступать, а на одном имени уважаемого человека долго не проживешь. Милене пришлось пойти работать наравне с Федором и отказаться от цацек и побрякушек... на какое-то время, пока не появился Бродский, к которому кукушка благополучно упорхнула. - Правильно Союзов молчит – знает, гад, что мы на задании, только толку от этого? Бродский убит – на месте преступления мои отпечатки и все соседи свидетельствуют, якобы меня видели, - майор помолчал и в сердцах ударил кулаком по столешнице. – Сука, знал же, что так просто не отстанет. Галя, проснувшись от громкого звука, недовольно каркнула и, нахохлившись, перелетела на печку. - И что же делать будем? – Аня коснулась мужского плеча. Дядю знобило, и девушка всерьез переживала за него. Ничего же не докажешь, за деньги можно подставить кого угодно. - Зуб даю, этот кобель жив-живехонек, а все соседи подкуплены. Да что теперь делать? Печкин и деревня не дураки, оставаться нельзя. Ехать тоже – номера машины в розыске. Она кивнула, не зная, что сказать и как правильнее поступить. Ане было безумно жаль майора, но и больно от безысходности и бездействия. Дверь тихо скрипнула, и на пороге появился немец, перемазанный с ног до головы смолой и с рассеченным локтем. - Ficken, я оцарапаться о ваш Hauswasser. Почему вы есть traurig?! - матерясь и перемалывая кости на могучем не великом, немец поставил на пол корзину с грибами и корзину с ягодами. Сверху угадывалась клюква, под ней намеки на голубику, хотя та еще летом отплодилась. Аня молча протянула немцу газету. Тот бегло прочитал статью и пожал плечами, приглашая жестом всех присесть. - Думаю, больше нет смысла лгать вам, господа, - он молча окинул взглядом напрягшихся ребят. - Я расследую это дело уже давно, работая под прикрытием с разными группировками и под разными именами. Дело о Простоквашино уже несколько лет является приоритетным для Союзова, и сейчас, когда в столице творится такая чертовщина, ему только на руку будет схоронить вас… нас здесь на некоторое время для расследования. Старшие органы отвлечены розыском Федора по столице, в Подмосковье они не полезут - все видео с камер наблюдения, фиксирующие вашу машину, были удалены. Для всех органов вы не покидали столицу. Дядя, Матроскина... Аня, я понимаю – у вас нет повода мне доверять, но иного выхода у вас нет. Небольших денежных финансов, что оставил Союзов, должно хватить до весны, а к тому времени мы обязаны разобраться с Простоквашино. - Я не понимаю... - Анечку трясло, - почему это дело такое важное? Всего десяток убийств. А есть более важные международные преступления, висящие на нашем отделе! Шарикофф, поднявшись со стула, обошел стол и ласково обнял девушку за плечи, при этом не разрывая визуального контакта с Федором. - Простоквашино в годы Советского Союза было засекреченным объектом для испытаний бактериального оружия. Под деревней расположены старые закрытые бункеры - население деревни все бывшие ученые, с редкими исключениями. Маньяк убивает только тех, кто участвовал в эксперименте "АЮ - Галка98". Судя по вопросительным, абсолютно не понимающим о чем речь, лицам ребят, это им ни о чем не говорило. Немец устало вздохнул. - Химическое испытание на животных с целью развития головного мозга до уровня человека. Галя, видимо, одна из потомков экспериментальных птиц. Ворона, почувствовав, что говорят о ней, подняла голову и громко каркнула. - Брось херню молоть, мало ли что пишут. - Может и херня, а вот немец прав. - Троица резко обернулась к открытой входной двери, в которой маячил бледный, подвыпивший почтальон с ружьем наперевес. От синего гостя на километр разило гарью и несвежим телом. Анечка, вскрикнув, шарахнулась за спину майора, а мужчины, синхронно встав, потянулся кто к чему – привыкший к рукопашному бою дядя к кочерге, а немец – к кобуре пистолета на поясе. Кто выстрелил первым – никто так и не понял. Аня со слезами в голосе вскрикнула и упала на пол, придавленная телом немца, хлопнула дверь, и на улице стали слышны звуки потасовки. Ружье старое – на один заряд, почтальону нужен был момент перезарядиться, а, судя по звукам, майор уже нехило так мутузил синее пьяное тело по грязи. - Федя, - Аня, глухо вскрикнув, столкнула с себя немца и дернулась в темноту улицы. Шарикофф, крикнув «Аня, стой» ринулся следом.