Инферно

Немец выбежал из избы сразу же за девушкой, но не успел и шагу сделать, как ударился грудью о ее лопатки. Анечка стояла в оцепенении, боясь пошевелиться, и нервно вздрагивала от душивших ее рыданий. Свитера на ней не было, а рабочая майка была вся порвана и заляпана кровью. Девушка, дрожа, стояла, втупившись взглядом в одну точку и шепча себе под нос неразборчивый бред. Пауль, осторожно сделав шаг вперед, коснулся ладони девушки, обхватывая ее и утягивая сержанта за собой во тьму, но Аня встала, словно вкопанная, и истерически всхлипнула, отчаянно мотая головой в знак протеста. В эти секунды в, казалось бы, хрупкой девушке проснулась недюжая сила. - Аня, мы должны немедленно найти Федора. Скорее, нам на... - мягко проговорил мужчина, делая еще одну попытку увести девушку за собой вниз, к болоту, где, как подсказывала интуиция, сейчас следовало искать убежавшего майора и спятившего Печкина. По сути говоря, почтальон сразу не внушил немцу доверия - слишком подозрительно было его появление в каждом отрезке их расследования и в целом в деревне, ведь местные жители при упоминании почтальона в разговорах сразу же переводили тему или отмалчивались, не отвечая на вопросы. Да и его резкое отношение к галчонку было неспроста. С чего бы старику так невзлюбить обычную птицу? Кстати, надо бы сейчас найти и ее тоже, да только где ночью галку найдешь, небось к лесу улетела. - Надо поторопиться, если мы хотим твоего майора живым найти... Девушка, резко развернувшись, зажала мужчине рот рукой, прикладывая палец к своим губам. В свете, рвущемся из-за спины немца, можно было рассмотреть ее смертельную бледность и неестественно просвечивающиеся вены под кожей. - Он здесь, - голос звучал обреченно и на удивление тихо, словно Аня говорила из соседней комнаты через подушку. - Он здесь, понимаешь? - Она неуверенно улыбнулась, оборачиваясь назад к темноте. - Шарикофф, посмотри, ничего нет. Союзов предупреждал же об этом, говорил не ездить, понимаешь? - в голосе девушки слышалась истерика. - Мы теперь отсюда не уедем, никогда, оно не пустит нас, — она махнула рукой во тьму. - Кто здесь? Аня, Анечка, успокойся, все в порядке. Мы сейчас спустимся вниз и поищем Федора, ему нужно помочь, понимаешь? - однако немец все же проследил за движением девушки, вглядываясь в темноту. Действительно. Даже в самую темную ночь в округе были видны огни проходящей в отдалении через поле дороги, блеск озера под пригорком и фонари деревни, которые включали каждую ночь местные, отгоняя дикого зверя и для своего спокойствия, а сейчас вокруг была сплошная густая тьма: вытяни руку - и коснешься влажного холодного покрывала, не пропускающего ничего. Даже свет из избушки тонул в ней вместе со звуками. То ли обман зрения, то ли действительно так и было, но когда тьма колыхнулась, немец опомнился раньше оцепеневшей девушки и, дернув Аню за руку, внесся в дом, запирая за собой на засов крепкую бревенчатую дверь именно в тот момент, когда странное черное покрывало лизнуло окна и задребезжало стеклом, а вслед за ними и тяжело вздохнул весь дом. Лампочка жалобно моргнула и погасла, погружая помещение в непроглядную тьму. Одновременно с этим у Ани сдали нервы, и девушка громко и истерично завизжала, вынуждая Шарикоффа резко встряхнуть ее и успокаивающе усадить за печкой, накрыв толстым одеялом. Это есть у каждого человека. Нам всем кажется, что под толстым одеялом, когда ни одна часть тела не выглядывает наружу, намного безопаснее. - Сиди здесь, тихо, - мужчина сунул девушке в руки какое-то полено, сам не до конца осознавая свои действия. Анечка, судорожно вцепившись пальцами в деревяшку, забилась в самый угол между печкой и стенкой, не обращая внимания на слои пыли и грязи, скопившееся там, и протяжно всхлипнула. Даже жар еще недавно растопленной печки не задевал девушку, находившуюся на грани срыва - маленькая Анечка даже и сама сейчас не осознавала, что забилась в такую щель, где в обычные дни с трудом бы поместилась и боком, а сейчас сжалась в плечах и все же чувствовала себя незащищенной. В нежные пальцы впивались занозы, но девушке сейчас было не до боли... - Что за чертовщина творится? - Шарик, поддаваясь внутренней паранойе и шестому чувству, надвинул на погреб кадку с водой и закрыл люк на чердак, впихнув в ручку кочергу. Теперь надо было привести в чувства девушку. - Аня, Анечка, возьми себя в руки. Кто он, что происходит? - но девушка, невидящими глазами скользнув по немцу, лишь покачала головой, раскачиваясь на месте из стороны в сторону и плача. Мужчина достал из-за пазухи телефон и щелкнул искусственным фонариком - в свете китайских светодиодов лицо девушки приобрело землянистый оттенок. На экране дорогого смартфона упорно мигало уведомление об отсутствии сети и разряженной батарейке. А потом пришло оно. Три ровных, глухих удара в дверь, от которых содрогнулся весь дом и на голову стражей порядка посыпалась пыль и мелкая крошка. Дверь, еле выдерживая натиск, жалобно застонала. Мужчина механически взглянул на часы. Стрелки показывали полтретьего ночи. Странно, казалось, что прошло всего несколько минут с момента, как майор вылетел на улицу, а это было часов восемь вечера, от силы девять. Несколько секунд они сидели, оцепенев, пока девушка тихо не прошептала: - Нам конец, - воздух словно стал гуще. Во всяком случае движения давались с трудом, будто бы через кисель. Три новых раздельных, четких удара отозвались, как отрубленные. Обычно стук имеет отголосок, а тут три вырванных откуда-то удара вставили в данный момент, словно у них не было ни начала, ни конца. Немец, медленно поднявшись на ноги, сделал неуверенный шаг к двери. Он мог поклясться, что час назад на ней не было глазка. Мужчина сделал еще шаг и тут же отпрянул. Очередные три удара стоявшие в коридоре нанесли аккурат напротив его головы. - Кто там? – Шарикофф готовился к вопросу несколько секунд, но голос все равно предательски сорвался. - Почтальон Печкин, принес газету, про вашего майора, - ноги спружинили сами по себе, и, подлетев к двери, Шарикофф с силой прижался к глазку, едва не вдавливая металлическую дужку себе в кожу до крови. Вопрос, вертящийся на языке у мужчины, сорвался сиплым хрипом. Он мог поклясться, что у дверей снаружи никогда не было фонаря, но стоявшая по ту сторону фигура именно подсвечивалась сверху, как от уличного фонаря. Черт знает, зачем мужчина это сделал — возможно, от липкой уверенности европейца, что в мире не существует ничего необъяснимого, или же от простой паранойи, - но он приник глазом к проему и теперь был не в силах отстраниться, ощущая истерику, подбивающуюся к горлу. Еще капелька, и он был готов рвануть к Ане и забиться к ней под одеяло. Фигура в свете невидимого фонаря была ненормально огромная, больше двух метров ростом, однако хорошо просматриваемая из зрачка. Странное существо стояло в двух метрах от двери, на самом краю светового круга, однако по настоящему пугало не это, а плечи – непомерно широкие, делающие мутный силуэт в глазке чуть ли не квадратным, как у каких-нибудь персонажей в американских мультфильмах. Именно так — полное отсутствие пропорций, лишь огромный квадрат, замотанный в лохмотья, с выдающейся вперед непропорционально маленькой головой, скрытой капюшоном. Немец сглотнул подбежавший к горлу ком — помимо всего от двери тянуло сладким тошнотворным запахом гнили, разложения. Существо стояло неподвижно и напоминало изваяние - если бы не противное ощущение под сердцем, что все это явь. А что если это развлекаются местные, и фигура - просто ребенок на табуретке, закутанный в старый дедов плащ? Может, и вправду, чья-то глупая шутка? В конце концов там, сейчас за дверью, оставался еще и Федор, которого требовалось спасти. Шарикофф, расхрабрившись, потянул на себя дверную ручку, как зачарованный вслушиваясь в тяжелое дыхание, раздавшееся за дверью и скрип дверных петель. Напомним, что дверь помимо замка была заперта и на толстый брус дерева, перекинутый через врезанную планку, позволяющую отодвинуть дверь только на несколько сантиметров, а сейчас немец лишь повернул собачку замка, забывая отчего-то, и слава богу, о тяжелом брусе. Как только ручка описала дугу до конца, язычок спрятался, и дверь под тяжестью тела медленно подалась вперёд. Если бы не истошный визг Ани, он открыл бы дверь, впуская в дом нечто, способное разодрать их на куски, однако пронзительный хрип девушки заставил его на миг одуматься, и в те доли секунды, когда, спохватившись, мужчина уже дернул дверь назад на себя, ОНО взялось за ручку с той стороны. Шарикоффу показалось, что вместе с дверью он тянет на себя весь состав угля маршрутом Москва-Киев, настолько монументальной была сила с той стороны. Чувствуя, как сердце стремится вырваться из груди, Пауль с силой дернул на себя дверь, но как глупо и наивно было надеяться на рациональное объяснение происходящего. Едва язычок замка лизнул изнутри выемку в косяке, мужчина, поддаваясь панике, вновь прильнул к глазку в надежде развеять суеверные страхи. Существо, стоявшее вдалеке от двери, попросту не могло сейчас схватиться за ручку, но черт, немец готов был дать голову на отсечение - мгновение назад по ту сторону этот монстр держался за дверь. Тем временем оно неестественно медленно выгнулось и сделало один, всего лишь один шаг, сразу же оказываясь телом у глазка. Казалось, движения даются существу с монументальной тяжестью: оно медленно оторвало от пола ногу и с тяжелой неспешностью, словно в замедленной съемке поставило ее прямо у входа, при этом оставляя свою вторую половину все на том же месте. Оно словно растянулось, при этом не дрогнув не единой мышцей. Так двигают шкаф — угол вперед, второй оставить, и при этом доски не гнутся. Шарикофф сухо сглотнул, боясь моргнуть, но все же, на миг дрогнув и потеряв зрительный контакт с пришельцем, не удержался от вопля. Оставшаяся половина мгновенно оказалась у глазка, перекрывая весь льющийся свет - теперь все, что мог увидеть мужчина, были два желтых звериных зрачка, слепо смотрящих вперед. И все это происходило в абсолютной тишине. Не было слышно шагов, молчала деревенская ночь, обычно полная криков и шелеста, даже часы перестали тикать на стенке. Мужчина, теряя контроль над телом, упал на колени и отполз подальше, сжимая в руках пистолет, который навряд ли мог сейчас помочь. - Аня, Анечка, слышишь меня? Что происходит? - сдавленно прошептал он, подползая к девушке и обхватывая ее за плечи. Но та лишь сдавленно всхлипнула, неосознанно глядя перед собой в пространство. А потом три ровных стука повторились, и вслед за ними послышался щелчок, как на диктофоне: - Откройте, это я, почтальон Печкин, принес газе-е-ету-у-у, - остаток фразы сорвался на животный рев, и в дверь с силой замолотили, едва не выбивая ее с петель. Черт! Теряя самообладание, Пауль нащупал в кармане телефон, радуясь ему сейчас больше всего на свете. Дрожащими пальцами вбить нужный номер удалось не с первого раза. Гудок в трубке был сипловатый и чуть приглушенный. Дурацкий, всем известный телефонный оператор, тратящий миллионы рублей на сувенирную продукцию и рекламу себя по телевидению, не мог разориться на банальную установку пары лишних вышек и сокращение оплаты для связи по Подмосковью. Уже давно шли дебаты между многими операторами и пользователями за право звонить по территории родной страны без роуминга, а то что же это получается - из Москвы в Хургаду звонить дешевле, чем в Хабаровск. Шарикофф, моля все рекламные ролики про полосатые смартфоны и лысых дедов морозов, затаив дыхание, вслушивался в протяжные сиплые гудки. Шесть... десять... семнадцать... двадцать пять... Потом телефон, жалобно пискнув, сам сбросил линию - вместе с тем прекратились и удары в дверь. Мир опять погрузился в вязкую тишину. Аня с шумом вздохнула и стянула с головы покрывало. Голос ее зазвучал оглушительно: - Рассвет.