Запах вишни

— Ну же, миссис Малфой, — улыбнулась Гермиона, подталкивая одеяло под тело женщины. — Порадуйтесь за меня! Грейнджер вздохнула и убрала волосы с лица, окидывая Нарциссу тяжелым взглядом. С дня суда прошло уже три месяца, и все это время женщина провела в больнице Св. Мунго. Вообще, Нарцисса, скорее всего, останется там до конца своих дней — поверженная и одинокая. Малфоя содержали в одиночной камере в новом корпусе Азкабана, в котором было не так много дементоров, как в центральном здании. По правде говоря, дементоров там практически не было, и благодаря этому Астория навещала блондина практически каждый день. Она была на последнем месяце. Гермиона старалась об этом не думать. Она вообще старалась не думать о Малфое. Девушка усиленно делала вид, что он не снился ей по ночам, не являлся в кошмарах, сминая своими сильными руками ее упругое тело. Она практически каждый день навещала Нарциссу. Грейнджер сама не знала, зачем. Ее просто тянуло в палату матери человека, перевернувшего ее жизнь. Каждый раз, когда гриффиндорка приходила к миссис Малфой, она ощущала прилив необъяснимого тепла. — Ну да, библиотека. Да, это слегка не соответствует моему статусу, — Гермиона хихикнула, — но это позволит мне отойти. Понимаете? Займусь привычной рутиной, погружусь в книги, побуду какое-то время одна... Что думаете? Гриффиндорка убрала с лица Нарциссы волосы и вздохнула. — Я думаю заняться алхимией. Создам какой-нибудь новый философский камень... — Миссис Малфой никак не реагировала, но Гермиона к этому уже привыкла. — О, нет, не отговаривайте меня! Я считаю, что маггловская библиотека — лучшее место для изучения магических талмудов. В конце концов, там ко мне точно никто не сунется! Гермиона устало протерла глаза. За последние недели ее то и дело осаждали пронырливые журналисты типа Риты Скитер и норовили взять интервью. Глупо, банально, но они досаждали, как мухи жарким летним днём. Грейнджер всем сердцем ненавидела магический Лондон. — Ну ладно, миссис Малфой, — улыбнулась девушка. — Я пойду. Думаю, мы с вами ещё долго не увидимся. Гриффиндорка замерла на пороге, окидывая прощальным взглядом женщину, пустой оболочкой лежащую на больничной койке. Она решила на время отгородиться от всего этого и обрезала нити. Девушка уже попрощалась с мальчишками, пообещав писать им каждый день. Конечно, она солгала. — Прощайте... Как бы это странно ни звучало, но Гермиона устроилась ассистентом библиотекаря в центральной нью-йоркской библиотеке. Что ещё более странно, устроилась она туда по наводке Забини: ещё тогда, в суде, итальянец передал ей конверт с координатами. Когда Гриффиндорка трансгрессировала по ним и очутилась в одной из самых больших библиотек мира, она все переосмыслила. Ее жизнь завернула не туда, совершила какой-то непонятный виток, свернулась в узел — и девушке требовалось время на то, чтобы все в себе распутать. — Прощайте, — повторила девушка и быстрым шагом покинула палату. *** Гермиона сидела за стойкой, задумчиво оглядывая читальный зал. Она чувствовала на себе острый, жгучий взгляд, проникающий под самую кожу. Она знала, чей это взгляд — парень, сидящий за столом у окна, был постоянным гостем. Он посещал библиотеку с тех пор, как гриффиндорка устроилась сюда, и, наверное, бывал здесь раньше. Грейнджер отработала уже три смены, и каждый раз этот тип пялился. Он был скромно, но хорошо одет: без всяких изысков, но Гермиона видела, что дорого. Белесые волосы на свету переливались золотом, напоминая Грейнджер другие, платиновые, пряди, и это напрягало девушку. А ещё девушку напрягало то, что каждый раз, когда он приходил, ее сердце начинало биться быстрее. Не имело значения, смотрит этот парень на неё или нет, мышца, качающая кровь по телу гриффиндорки, начинала сокращаться с невероятной скоростью, и грудную клетку наполняло буквально осязаемое тепло. Как будто сотни колокольчиков звенели вокруг. Это приводило Грейнджер в ярость. Она чувствовала присутствие какой-то необъяснимой магии, от которой безуспешно пыталась отрешиться, и это просто выводило. Мерлин, неужели у неё никогда не будет шанса пожить спокойной жизнью? Гермиона вздохнула и собрала книги, сданные читателями, со стойки: пришло время расставить их по местам. Когда девушка двинулась к стеллажам, она нутром почувствовала, как поднялся тот странный парень. Ощущая неясную тревогу, Грейнджер ускорила шаг и скользнула в проем между шкафами, оглядываясь через плечо. Шаг. Второй. Третий. Девушка на всей скорости в что-то — кого-то — впечаталась и отлетела на добрый метр. Книги выпали из ее рук и рассыпались по полу, как игральные карты. — Вот черт, — выдохнула гриффиндорка и спешно принялась их собирать, не поднимая взгляда. Ее сердце колотилось как сумасшедшее. Юноша напротив присел на корточки и поднял несколько книг. Встал и, дождавшись, пока поднимется Гермиона, с широкой ухмылкой протянул их ей. Девушка, наконец, решилась на него посмотреть. В чертах лица блондина сквозило нечто знакомое и до боли родное, но, с другой стороны, гриффиндорка никогда не видела этого парня. Она с трудом сглотнула и забрала у юноши книги. — Спасибо, — выдохнула еле слышно и замерла, разглядывая лицо человека напротив. Тонкий нос, узкие скулы, широко посаженные глаза. До безумия серые глаза. Наполненные таким глубоким серым, цветом предрассветного неба, цветом ливня в жаркий летний день. Блондин слегка сощурил глаза и склонил голову на бок. — Как была растяпой, так и осталась, — сказал, растягивая слова. Гриффиндорка отступила на шаг, и какие-то винтики у неё в голове закрутились с бешеной скоростью. Грейнджер тряхнула головой, придавая себе уверенности, и натянуто улыбнулась. Этот парень вызывал в ней целую гамму чувств и эмоций. Потрясающих эмоций. Зачем-то девушка протянула руку и произнесла: — Я Гермиона, кстати. Парень ухмыльнулся одним уголком губ, и его рот исчертила кривая улыбка. Он сделал шаг к гриффиндорке. — Знаешь, Грейнджер, ты, все-таки, такая тупица. Книги снова посыпались на пол, но Гермиона на них даже не посмотрела. Винтики, крутившиеся у неё в голове, с громким щелчком встали на места, собираясь в пазл. Она падала. Но не в бездну, что стало для неё привычным за последнее время. Да и не падала она вовсе. Она взлетала. Девушку наполнила такая легкость, что впервые за долгое время она ощутила себя свободной. Счастливой. Влюблённой. — И так ты встречаешь человека, вот уже три месяца находящегося в бегах? — закатил глаза блондин, и Гермиона, взвизгнув, бросилась ему на шею. — Мерлин, Грейнджер, от тебя все ещё пахнет вишней! Девушка улыбнулась. Теперь все точно будет хорошо. Она это знала.