Запах вишни

      С самого начала их отношения были неправильными. Какими-то изувеченными, вывернутыми наизнанку. И то, что их дикая ненависть в одно мгновение переросла в безудержную страсть, явно было ненормально. Как это происходит у обычных людей? Случайная встреча, мимолётное прикосновение, чувственный взгляд… А потом романтика, ухаживания, поцелуи и, совсем необязательно, секс, если ты полностью уверен в своём партнёре? По крайней мере, это казалось правильным для Гермионы. И она хотела бы попробовать прожить эту жизнь простой девчонки, влюбившейся в сорванца.       Ох, нет. Ты подумала это? Произнесла слово на букву «в», пусть даже и мысленно? Дерьмо.       Грейнджер спрятала лицо в ладонях и глубоко вздохнула. С утра она снова поцапалась с Малфоем из-за очередной ерунды в духе слизеринского принца. И всё бы ничего, если бы она не потеряла сознание в конце перепалки. Ужасно глупо вышло, когда она свалилась к его ногам. Да даже не свалилась, пошатнулась… Всего на каких-то пару секунд. Но этого хватило, чтобы Драко решил, что одержал верх.       — Держи себя в руках, — прошипел он, подхватывая Гермиону под мышки. — Что случилось?       — Господи, Малфой, какая тебе разница? Просто уберись от меня как можно дальше, — обессиленно шепнула она, стараясь придать голосу большей дерзости.       — Такая чёртова разница, что у тебя в руке грёбаный рубин — последний шанс найти мою мать.       — С ним всё в порядке, — слабо усмехнулась Грейнджер, раскрывая ладонь. Кожа неуловимо засветилась.       Его глаза на мгновение сузились, и он дольше необходимого вглядывался в лицо Гермионы, едва удостоив взглядом камень.       — Отлично, — процедил сквозь зубы. — Разгребай тогда это дерьмо самостоятельно.       Вся фишка заключалась в том, что, кажется, Гермиона не справлялась. Она постоянно чувствовала головокружение и покалывание в области сердца, и, пожалуй, это вызывало некие неприятные мысли о побочных эффектах заклинания поиска. А самое главное — барабанная дробь — ей не к кому было пойти, кроме как к Малфою. Ирония жизни. В самом деле, не рассказывать ведь об этом друзьям. Мерлин, она им даже в глаза смотреть не может.       — Мисс Грейнджер, повторите, пожалуйста.       — Что? — Гермиона вздрогнула и вскинула голову. Флитвик поджал губы и нетерпеливо постучал палочкой по столу. — Простите, профессор, я… я прослушала.       — Какое невежество!       Она смущённо отвела взгляд и прикрыла глаза. Картинка расплывалась, и ей никак не удавалось поймать преподавателя в фокус. В ушах звенело.       — Извините, профессор, мне нехорошо. Можно выйти?       Флитвик обеспокоенно крутанулся на месте и кивнул:       — Мистер Уизли, будьте добры проводить мисс Грейнджер в больничное крыло.       Рон с готовностью подчинился. Гермиона поспешно собрала сумку, уверенная, что не вернётся до конца урока. Когда она ухватилась за руку друга, Уизли поморщился от боли. Гермиона чуть ослабила хватку.       — Эй, ты в порядке? — участливо спросил он.       — В полном.       Рон закатил глаза, и Гермиона вздохнула:       — Наверное, съела что-то не то. Ничего страшного.       Рон покачал головой и выставил локоть, чтобы Гермионе было удобнее держаться. Стоило им отойти от кабинета заклинаний, и внутренности Грейнджер перестало скручивать в узел. Она выдохнула и пошла увереннее.       — Эм, Герм, — растерянно пробормотал парень, — лазарет в другой стороне.       — Что?       — Мы не туда идём.       — Ох, и правда, — она огляделась, сообразив, что затащила Рона совсем не туда, куда направил их Флитвик. — Не понимаю, как так вышло.       — Да неужели? — поджал губы Рон. — Или ты просто притворилась, что тебе плохо, чтобы сбежать с урока?       Грейнджер закашлялась.       — Как ты мог так обо мне подумать?       — Я уже не знаю, что думать, Гермиона, — вздохнул он.       — О чём ты?       Гермиона остановилась и смерила Рона пристальным взглядом. Тот, в свою очередь, скрестил руки на груди, одним жестом отгораживаясь от подруги, и посмотрел в другую сторону.       — Забудь. Просто… ты изменилась.       Это не новость.       — Это не даёт тебе повода думать обо мне как о прогульщице.       Рон усмехнулся:       — «Гермиона Грейнджер — прогульщица» — это последнее, что я подумаю о тебе.       — Ну и отлично. К чему тогда весь этот разговор? — Гермиона выдохнула и прислонилась к стене, чувствуя приближение очередного приступа лёгкой мигрени. — Мне просто нужно немного… подышать.       — Давай я отведу тебя к Помфри.       — Спасибо, не стоит.       — Чёрт, Гермиона, это именно то, о чём я говорю. Ты ведёшь себя безответственно!       Грейнджер поморщилась и сползла на пол, опустив голову между коленей.       — Я не нуждаюсь в оценке моих поступков, Рональд, — пробормотала она. — Просто дай мне провести пару минут наедине с собой.       — И это чудесным образом излечит тебя? — бессильно застонал Рон и пнул ногой воздух.       — Мерлин, Рон! Возвращайся в класс!       Он прорычал себе под нос что-то нечленораздельное и резко развернулся. Гермиона вслушивалась в отдаляющийся шум его шагов, пока он совсем не стих, и вытянула ноги. Въедливый голос совести завыл, что это совсем не в её духе и что она не может так поступать. Серьёзно, Грейнджер, что происходит?       Головокружение усиливалось, и она с трудом поднялась. Умом она понимала, что ей немедленно надо отправиться в больничное крыло, но какая-то невидимая нить натягивалась всё сильнее, увлекая её в противоположную сторону. Придерживаясь рукой за стену, Гермиона осторожно, шаг за шагом, пошла за этой нитью. Пальцы скользили по неровной поверхности, и она сосредоточилась на этом ощущении, отгоняя подступающее чувство тошноты.       Не осознавая этого, она спустилась в подземелья. Странное притяжение отпустило, и Грейнджер прижалась лбом к холодному камню, вдыхая запах сырости. По спине пробежал холодок, и девушка вдруг поняла, что всё прошло. Земля больше не уходила из-под ног, и желудок не норовил вывернуться наизнанку. А спустя мгновение под потолком прокатился звон, оповещающий об окончании урока.       Двери позади Гермионы распахнулись, и коридор наполнился живыми голосами студентов. Вслед за ними потянулся аромат тухлых яиц, свойственный неправильно приготовленному зелью силы, подсказывая, что она находится возле класса зельеварения. И — сразу же — едкий голос, обращённый непосредственно к ней:       — Матерь Божья, Грейнджер. Какая знаменательная встреча. Что ты здесь забыла?       Гермиона обернулась, непроизвольно скривив губы, и нос к носу столкнулась с Пэнси Паркинсон.       — Шпионишь? — сладко протянула та. — Неужели это тайная страсть?       — Мерлин, о чём ты? — простонала Гермиона, мысленно проклиная Вселенную и непонятную магию, приведшую её сюда.       — Да о том, — зашипела Паркинсон, — что ты подозрительно часто попадаешься на моём пути. У меня уже такое чувство, что ты преследуешь нас. Серьёзно, Грейнджер, это ненормально.       — Оставь, Пэнс.       Гермиона ещё раз прокляла все мыслимые и немыслимые силы, когда в поле её зрения попала стройная фигура высокого блондина. Малфой сдержанно усмехнулся и протянул:       — Не думаю, что она преследует тебя. Тут дело в другом. Бедняжка просто не устояла перед моим очарованием.       — Ох, да ладно тебе, Малфой. То, что я здесь, никоим образом не связано ни с кем из вас, — отчеканила Гермиона, окидывая взглядом звёздную компанию.       — Милочка, ты не на своей территории, — нахмурилась Дафна. — Проваливай.       Гермиона не стала спорить, что территория подземелий является общей за исключением подземелья Слизерина — ей безумно не хотелось становиться зачинщицей скандала. Возможно, это в ней заговорил умудренный жизнью голос, советовавший быть умнее и выше этого. Девушка закатила глаза и развернулась, намереваясь уйти отсюда как можно дальше.       Малфой хмуро посмотрел ей вслед, задумчиво потирая переносицу. Возможно, она пришла из-за камня в руке или чего-то подобного? Драко вздохнул.       — Чёрт, я ведь должен был зайти к МакГонагалл, — простонал он, изображая обречённость. Забини фыркнул и выразительно посмотрел в ту сторону, где скрылась Грейнджер. Малфой предпочёл не заметить этот взгляд и, с каменным лицом чмокнув Пэнси, отделился от друзей. Когда те отошли достаточно далеко, он пошёл за Грейнджер.       Она не успела далеко уйти. Драко нашёл её через несколько коридоров, склонившуюся у окна и прижимающуюся лбом к стеклу.       — Грейнджер?       Та вздрогнула и обернулась. Когда она поняла, что Малфой один, на её лице промелькнуло некое подобие облегчения.       — Ты искала меня?       — Что? Нет!       — Тогда какого чёрта ты делала возле моего класса? — скептически поджал губы он.       — Просто шла мимо. Что в этом такого?       — Ну, знаешь ли, чертовски смахивает на то, что ты караулила меня.       — О, гениальная теория Пэнси? Ей следует вручить за неё Нобелевскую премию.       — Что?       — Не важно.       Малфой закатил глаза.       — Знаешь, тебе не стоит постоянно употреблять эти свои маггловские словечки, подчёркивая свою магглорождённость.       Грейнджер скрестила руки на груди и нахмурилась.       — Спасибо за заботу, но я проживу без твоих советов.       Драко фыркнул.       — Не думаю.       Они принялись сверлить друг друга взглядами, но это было уже совсем не то, что раньше. Если в начале года в их глазах можно было прочесть «я убью тебя нахрен», то теперь там скорее отражалось нечто вроде «какого чёрта?»       — Ладно, так зачем ты пришёл?       Драко дёрнулся, вспомнив истинную причину своего решения, и облокотился о стену. Внешне он оставался невозмутимым, но Гермиона заметила, как напряжены его плечи.       — Я подумал, что-то случилось. Ну, знаешь, связанное с Чашей. Рубин в твоей руке, и всё такое…       Грейнджер закатила глаза.       — Неужели ты не можешь думать ни о чём другом?       — Чёрт возьми, нет.       Драко ударил рукой стену, внезапно почувствовав приступ нарастающей агрессии. Дьявол, грёбаная Грейнджер умудряется шутить.       — Я знаю, что ты не просто так проходила мимо, — прошипел он, резко делая шаг к Гермионе. Та попятилась, и тогда Малфой прижал её к стене. — Я знаю тебя, Грейнджер. Это Поттер может часами прятаться под своей мантией, выслеживая злобного Малфоя в надежде застукать за грязным делом.       — Это чертовски странно, когда ты говоришь о себе в третьем лице.       — Грейнджер! — полупрорычал-полупростонал он. — В чём дело?       Гермиона вздохнула. Ей действительно хотелось рассказать ему. Хоть кому-нибудь. А поскольку к друзьям она пойти не могла, то у неё просто не оставалось выбора. Грейнджер зажмурилась, игнорируя близость Малфоя и запах его одеколона после бритья.       — Ну, мне стало нехорошо.       — В каком смысле?       — Головокружение, тошнота, знаешь ли. Ничего серьёзного.       — И вместо лазарета ты направилась в подземелья? — изогнул бровь Драко.       Она прикусила внутреннюю сторону щеки.       — Мне кажется, это не обычное недомогание.       И замолчала. Малфой бессильно застонал.       — Чёрт возьми, Грейнджер. Не вынуждай меня выбивать из тебя признание.       Гермиона глубоко вдохнула, собираясь с силами.       — Оно явно как-то связано с камнем в моей ладони.       Драко отстранился и перевёл взгляд на её сжатый кулак. О, ну конечно. Чёртово заклинание поиска. Чёртова девственница-или-как-её-теперь-называть.       — Оно разрушает тебя.       — Что? Нет!       — Блять, да. Грейнджер, я видел тебя, когда ты его накладывала. Поверь, такое не проходит бесследно. И ты должна немедленно привести всё в действие.       Она нахмурилась и положила ладони на грудь Драко, отстраняясь.       — Сбежать с тобой, имеешь в виду?       Малфой оттолкнулся руками от стены и яростно блеснул глазами.       — Да, чёрт возьми.       Гермиона сузила глаза.       — Это, конечно, мило, что ты так печёшься обо мне…       Он усмехнулся, и невесомый смешок вырвался у него из груди.       — Да ради Мерлина, я не пекусь о тебе. Я пекусь о Чаше.       Гермиона скрестила руки на груди. Внутри неё словно что-то оборвалось, хотя она и понимала, что заботящийся о ком-то Малфой — за границами разумного. Хотя о матери он пёкся…       — Не волнуйся, Чаша в полной сохранности. Думаю, я бы почувствовала, если бы что-то случилось.       — Так ты теперь и ясновидящая?       — Прекрати ёрничать!       — Это ты прекрати!       Малфой резко встряхнул Гермиону, сжав за плечи, и отступил на шаг, сдерживая порыв нанести вред всему, попадающемуся в поле его зрения.       — Я не смогу найти Чашу, если ты сдохнешь!       Грейнджер выдохнула.       — Отлично.       Отстранившись от него, Гермиона аккуратно обошла Драко.       — Постараюсь не сдохнуть в ближайшее время.       Она поспешила прочь, ровным шагом удаляясь от вышедшего из себя парня. Драко протёр лицо ладонями, растягивая кожу, и со всей силы ударил стену, в кровь ободрав костяшки. Это поведение Грейнджер — просто нечто. Как она может так беспечно относиться к происходящему? Грейнджер, мать её. Королева ответственности. И, блять, если она сдохнет, это будет действительно плачевно. И не только для их грёбаных неудачных поисков. Потому что — он покачал головой, осознавая, — ему не хотелось, чтобы Грейнджер пострадала.       Мерлин, да с каких пор тебе не насрать? Поздравляю, Малфой. Тебе можно с гордостью вручить титул мудака года.       Пора начинать действовать решительнее. Прекращай, блин, тянуть кота за яйца. Встряхнись. Примени «Империо», если понадобится, дубина. На кону жизнь твоей матери, в конце концов! Или ты разучился расставлять приоритеты? Ну же, Малфой. Где сила твоего убеждения?       Он зарылся руками в волосы, превращая аккуратную укладку в «творческий беспорядок». Ему действительно пора было действовать.

***

      — Ты напряжён до чёртиков. Расслабься.       — Серьёзно, Забини? Расслабиться? Лучший совет из всех.       — Я, вообще-то, серьёзно, — выдохнул Блейз, закатывая глаза.       — У нас решающий матч.       — Э, нет. Так не пойдёт. Ты не из-за этого напряжён.       — Какого хрена?       Блейз пожал плечами и размял шею круговым движением, примирительно вскинув руки.       — Слушай, я не идиот. Что-то происходит, верно? Ты слишком дёрганный даже для себя.       Малфой фыркнул и послал ему колючий взгляд. Тот не отреагировал. Как ни в чём не бывало подхватил метлу и неспешно покинул раздевалку, будто тяжелый взгляд друга вовсе и не давил ему на лопатки. Драко устало сжал переносицу, давно заметив, что этот способ прогнать неприятные мысли перестал помогать.       Да, он нервничал. И был чертовски напряжён, потому что сумбурный план действий, сформировавшийся в его башке прошлой ночью, не давал покоя. Вообще-то, это было просто какое-то чёртово самоубийство. Наверное, он получит сотню очков подлости за это и пригретый котёл в аду, но… плевать.       — Да к чёртовой матери, — пробормотал он, натягивая защиту на руки.       Игра должна была вот-вот начаться, и вся команда уже столпилась у выхода. Дерьмовая погода, ознаменовавшая себя липким полудождём-полуснегом, делала этот день ещё паршивее. Малфой вытянул шею, выглядывая на противоположном краю поля команду Гриффиндора. Красно-золотые скучковались в сплошную массу тел и непрерывно галдели так, что их можно было услышать даже здесь. Драко изогнул верхнюю губу.       Как бы то ни было, он не собирался продуть впустую этот матч. В конце концов, последний — Малфой твёрдо это решил. Потому что после он собирался во что бы то ни стало увести Грейнджер, если потребуется, за шкирку, и найти уже долбанную Чашу.       Мадам Трюк подала сигнал, и команды направились к центру поля. Драко подумал, что именно сейчас можно было разглядеть, какие они кардинально разные: слизеринцы, ровной шеренгой вышагивающие друг за другом, и гриффиндорцы, похожие на ком изжёванной красной ткани, начисто лишённые гордости. Взгляд против воли метнулся к трибунам, и Малфой всё-таки успел заметить пёструю компанию в самом верхнем ряду. Лавгуд нацепила излюбленную львиную голову (где она её только достала?), а остальные развернули тряпичный плакат «Поттера — в президенты» столетней давности. Малфоя чуть не вывернуло наизнанку от этой приторности. И, Мерлин, какого чёрта он вообще смотрел в ту сторону? Алло, слизеринцы сидят на других трибунах!       Драко тряхнул головой и перевёл взгляд на Золотого Мальчика, сосредотачиваясь на игре. Всплеск старой доброй ярости сейчас не помешает, а Поттер — как раз то, что нужно. Он криво улыбнулся и кивнул Ургхарту, сверкнув очками.       Малфой презрительно покачал головой и оседлал метлу. В конечном счёте, полёт — это то, что всегда его успокаивало.       Прозвучал свисток, и четырнадцать тел взмыли в воздух, в мгновение ока превращаясь в размытые пятна. Драко глубоко вдохнул, позволяя ветру занести в лёгкие слабый запах мокрой хвои, доносящийся из Запретного леса. Игра началась.       Самым прекрасным в полёте было ощущение стёртых границ. Глупо, да, но Малфой ощущал это, и это ему нравилось. Бред полный. Что прекрасного в стёртых границах? Они нужны для того, чтобы отличать обычный сброд от первоклассного.       Драко фыркнул. Так оно и есть, по сути. Он — лишь часть массы, возомнивший себя выше других. Всё, что его определяет — чистота крови. Кем бы он был без неё? Чем бы он был лучше Уизли?       Чёрт, Малфой, вытряхни это из своей дурной башки! С каких пор это дерьмо занимает твои мысли?       Парень покрепче сжал древко и пригнулся, набирая скорость. Ветер в ушах — прекрасное средство избавиться от этой херни. Ещё лучше — сделать какой-нибудь финт, чтобы думать можно было только о сохранении своей задницы на метле. Неожиданный нырок вниз, слезящиеся от скорости глаза, взволнованные крики болельщиков, решивших, что он заметил снитч…       Поттер на скорости врезался в Драко, спешно оглядываясь в поисках золотой вспышки. Расслабься, кретин, его здесь нет. Малфой выровнял метлу и злобно прорычал что-то оскорбительное, даже не вникая в смысл слов, слетающих с языка. Грёбаный избранный мальчик. Внезапное желание отобрать у Гойла биту и самому послать в идиота бладжер подозрительно защекотало в ноздрях.       — Уйди с дороги, долбоёб!       Но Поттер уже и сам понял свою ошибку и, не размениваясь на слова, вильнул прочь. Драко раздул ноздри, трепещущие от гнева, и рванул следом, но на полпути его подрезал гриффиндорский охотник. Он выругался и резко выровнял метлу, удерживаясь на месте.       Здоровое соперничество — это хорошо, наверное. Только у них оно было каким-то больным. Вплоть до выдёргивания прутьев друг у друга из мётел, лишь бы не дать противнику выиграть.       Драко сосредоточенно оглядел поле и, наконец, заметил его. Снитч парил в паре десятков метров от него, чертовски близко к земле. Хуже всего было то, что Поттер тоже заметил мячик. Одновременно с Малфоем. Оба рванули вниз, набирая дикую скорость, что, не справься с управлением, станешь лепёшкой на промозглой земле. Это действительно был бой на равных. Только скорость и умения первоклассно управлять метлой.       Драко уже практически чувствовал, как его пальцы смыкаются на скользком шарике, когда что-то, всего на секунду, отвлекло его внимание. Чёртово безумие.       Грейнджер пошатнулась и перевесилась за бортик своей невъебенно высокой трибуны. Болельщики оглушительно орали, и этого, похоже, никто не заметил, кроме соседей девушки. Лавгуд закричала, кидаясь к подруге, Лонгботтом и Финниган выронили чёртов плакат. Всё это длилось не дольше секунды.       Пальцы вытянутой руки Малфоя обдало колыханием трепещущих крылышек снитча. Ещё один рывок, ещё пара секунд — и он выиграл. По-настоящему. Посмотри-ка, Поттер, я сделал это.       Грейнджер начала падать.       Если бы его кто-то спросил в этот момент, что он чувствовал, Драко бы послал любопытного к чертям собачьим и впечатал мордой в стену. Потому что. Дикий страх он чувствовал. Животные инстинкты и понимание, что Золотой Мальчик не видит. Прёт за своим мячом, как долбанный танк с уроков маггловедения.       Господи, да подавись им, Поттер. Сожри вместе с грязью.       Малфой резко рванул древко на себя и, почти перекувыркнувшись через голову, пулей бросился в противоположную сторону. Хвала Мерлину, я ненавижу тебя, Грейнджер.       Всего какой-то десяток футов отделял её от земли, когда тело Драко впечаталось в неё. Сильные руки грубо сомкнулись вокруг талии, и тяжёлый шёпот на ухо заставил задрожать:       — Я… ненавижу тебя… Грейнджер.       Он выдохнул и выровнял метлу, перехватывая Гермиону поудобнее. Над губой у неё размазалась струйка крови, на лбу блестела испарина, глаза закатились. А ещё она хрипела, и от этого звука волосы у него на затылке вставали дыбом.       — Грейнджер, ты слышишь меня?       Она молчала. Конечно, блять, молчала, Малфой. Сделай что-нибудь!       Драко спешно приземлился и огляделся. К нему уже спешили мадам Трюк, Помфри и ещё добрая половина персонала Хогвартса. И всё равно неприятное чувство паники ползло по рукам и позвоночнику, раздуваясь огромным шаром, грозящим поглотить всё на своём пути. Лёгкие перехватило.       Его оттолкнули, и Драко отшатнулся в сторону, ловя ртом воздух как рыба, выброшенная на берег. Кто-то сзади похлопал его по плечу, увлекая в сторону, и Малфой уловил тихий голос Забини:       — Пойдём отсюда. Всё кончено.       Драко огляделся, чувствуя на себе неприязненные взгляды сотен людей, и заметил Поттера, потрясённо склонившегося над подругой. Его рука всё ещё сжимала снитч.       Блейз увёл друга в раздевалку и всплеснул руками.       — Что это, блять, было?       — Матч, — в тон ему ответил Малфой, умело маскируя растерянность под раздражение.       — Грейнджер? Серьёзно, Грейнджер? Ты променял победу на грязнокровку?       Драко закатил глаза, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки. Да, именно это он и сделал. Полный мудак.       — Ты хоть понимаешь, что из-за этого мы вылетели из турнира?       — Хреново.       — Не то слово как. Ты ведь действительно почти схватил снитч!       — Прекрати орать.       Малфой поморщился и через голову стянул форму. До него только начало доходить, каким предательским выглядел его поступок. Да он, считай, чёртов Каин, Брут и Вануну в одном флаконе. Долбаный Иуда.       — Очень хреново.       — Да, да и ещё раз — да! Зачем ты это сделал?       Он протёр лицо влажной от пота толстовкой и прижался лбом к холодному металлу шкафчика.       — Чёрт его знает.       — Ну так поди и спроси у него, потому что тебе срочно нужна какая-нибудь правдоподобная история для оправданий.       Ох ты ж. Проще повеситься, чем как-то оправдать это. Безупречная репутация коту под хвост. И он действительно не понимал, зачем это сделал. В духе истинного Малфоя было бы дать ей сдохнуть и после сплясать победный танец.       — Теперь весь факультет решит, что у вас что-то есть. Мерлин, скажи, что не спишь с ней.       Драко напрягся, понимая, что разговор явно зашёл не в ту сторону. Нет, рано ещё признаваться в этом. Постыдная слабость ценой в гордость — он не готов платить её.       Неожиданная идея вспыхнула светлячком.       — Она знает.       — Что, прости?       — Про Чашу. Она знает.       Забини подавился воздухом и закашлялся, но Драко не обратил внимания, вдохновлённый.       — Она помогает её найти. Вообще-то, она с ней как-то связана или что-то вроде того, поэтому, если с ней что-то случится, я не смогу этого сделать.       — Найти Чашу?       — Да!       Малфой не заметил, что голос Забини звучит подозрительно тихо, куда больше озабоченный тем, что это не являлось истинной причиной его поступка. Чёрт, он вспомнил про Чашу всего секунду назад.       — Так ты её ищешь?       — Ну…       Драко вдруг сообразил, что ни слова не говорил Блейзу об этом. Глубокая обида читалась на его лице.       — Вместе с Грейнджер? Ни слова не сказав мне? В то время как я с ума схожу, не получая ни единой вести от матери и делая вид, что всё в порядке?       — Послушай…       — Нет, это ты послушай! С каких пор ты и Грейнджер… Мерлин, как это вообще произошло?       — Мне нужна была девственница.       — О, и, конечно, кроме гриффиндорской грязнокровки ты не нашёл никого более подходящего?       Малфой вздохнул, подавляя желание вдолбить понимание в голову Блейза собственноручно. Ну и как ему объяснить?       — Это сложно.       Забини расхохотался.       — Ни черта это не сложно. Просто ты на самом деле спишь с ней, да? Я так и знал, что она — шлюха.       Драко и сам не заметил, как его кулак впечатался в острую скулу Забини. Он занёс его для повторного удара, когда заметил потрясённый взгляд Блейза. Он отшатнулся, тяжело дыша, и Малфой выдохнул.       — Да что с тобой такое?       — Блейз, прости…       — Нет. Знаешь что, катись вместе со своей грязнокровкой нахуй. Делайте, что хотите.       Забини поднял руки, жестом показывая, что с него хватит.       — Я умываю руки.       Не успел Драко сказать и слова, Блейз вышел, громко хлопнув дверью. Малфой бессильно зарычал, со всей дури пнув дверцу шкафчика, отчего та со звонким грохотом отскочила назад, и зарылся руками в волосы.       Блять. Да ты в дерьме, поздравляю.       Прежде чем в раздевалку нагрянули остальные члены команды, возбуждённо переговариваясь и придумывая планы, как лучше прикончить ловца, он подхватил сумку и двинул прочь. С него тоже хватит.       Бессовестно быстро он добрался до Башни старост и прорычал пароль портрету. Старик вздохнул, огорчённый невежеством молодёжи, и покорно подчинился. Малфой действовал быстро.       Не размениваясь по мелочам, Драко побросал в сумку самые необходимые вещи, вытряхнув содержимое тумбочек и шкафа на пол. Наверное, именно этого ему не хватало — толчка.       Что ж, свершилось. Он сваливает. Один прощальный взгляд, и тянущее чувство утраты в груди — и баста.       Не тратя времени на запирающее заклинание, Малфой кинулся прочь, перепрыгивая через две ступеньки, и бросился в сторону больничного крыла. Как бы там ни было, а без Грейнджер он уйти не может. Оставалось только молиться, что в её палате не толкутся преданные Уизлипоттеры.       Но дело было скорее не в удаче, а в том, что он не принимал душ после матча и вообще пришёл практически с поля, в то время как остальных Помфри отправила приводиться в порядок. Он перевёл дыхание, затормозив перед дверями, и прислушался. Всё казалось спокойным, и Драко толкнул дерево, этим жестом словно проводя границу между собой прежним и собой нынешним.       Грейнджер сидела на койке, сжав руки в кулачки и отстранённо уставившись в окно. Она вздрогнула, когда Драко ворвался в помещение, и, наверное, поняла всё по его глазам.       — Пора, — хрипло произнёс Малфой, пронзая её взглядом. — Уходим.       И, к его удивлению, она не стала спорить, хотя он уже даже приготовил палочку на случай сопротивления. Гермиона кивнула и с готовностью вскочила. Мадам Помфри недавно вышла, и ей показалось, целительница что-то заподозрила. По крайней мере, она с крайней подозрительностью смотрела на ладонь старосты девочек.       — Ты был прав, — просто сказала Гермиона. — Мне становится хуже. Надо прекращать это безумие.       Если не считать, конечно, безумием странный поступок Малфоя, не укладывающийся в голове. Что произошло там, на поле? Последнее, что она помнила — это удивлённый возглас Полумны и липкую кровь на поднесённых к лицу пальцах. А следующее — встревоженные голоса её мальчишек и тёплые ладони на щеках. А ещё — хриплый шёпот, вызывающий дрожь по всему телу. Грейнджер вообще не была уверена, что действительно его слышала, и помнила только интонацию, пропитанную паникой.       И если это действительно было и слова Гарри об отчаянном рывке Малфоя — правда, то такое безумие Гермиона не хотела прекращать.       — Безумие, — усмехнулся он, шире раскрывая дверь и жестом приглашая выйти, — только начинается.