* * *
В лучах пустынного Солнца два силуэта вступили на новый путь, покидая мёртвый город. Ветер гулял по руинам разрушенных храмов, завывая, и казалось, будто город прощался с путниками, постепенно скрываясь из виду. Принц в приподнятом настроении шёл впереди, ни на секунду не замолкая, рассказывая о тех местах, что он видел и как шутил над незадачливыми стражниками встречаемых им гробниц. Глядя на его уверенную походку и ставшую родной улыбку, принцесса лишь мимолётно почувствовала боль утраты. Ветер ударил ей в спину, и она на мгновенье обернулась, но позади были лишь барханы, и где-то совсем вдалеке виднелись крошечные верхушки куполов. Уже под вечер они решили устроить привал. Принц был весьма удивлён тем, что не слышал жалоб об усталости от принцессы. Напротив, она держалась наравне с ним, выплёскивая энергию потоками. Конечно, когда они вместе сражались против Ахримана и его теневых слуг, он уже тогда понял, что она не изнеженная особа голубых кровей. Но всё же он не был уверен в её выносливости. Он всегда любил таких девушек, что бы о нём ни говорили в тех городах, что он побывал. Хрупкие и мягкотелые особы были не для него, нет, он любил других. Тех, что в пылу битв показывали свою страсть и ярость. Что подобно мужчинам не сидели в уютных домах под крылом родителей, а рвались за пределы их правил и опеки на свободу. Вор пустынь взглянул на принцессу, которая со вздохом опустилась на песок, вытягивая ноги и устало улыбаясь. Какой бы сильной она ни была, девушка явно устала. А значит, следовало готовится к ночлегу. Подойдя к ней, он, сняв накидку, постелил её возле неё. Элика благодарно кивнув, перебралась на неё, вытягиваясь в полный рост. - Пойду соберу хворост, - коротко сказал он, поцеловав её в лоб. Как бы жарко ни было в пустыне днём, ночью резко холодало, и костёр был единственным источником тепла. Глупец был тот, кто думал, что в пустыне невозможно набрать хворост для костра. Напротив, пустыня была им богата также, как и леса где-то далеко отсюда. А потому уже через десять минут раздавалось умеренное трещание огня, жадно поглощающего языками пламени свою трапезу. Принц сидел на земле недалеко от него, невидящим взглядом смотря прямо в огонь. Странное чувство не давало ему покоя, а ненавязчивые видения глаз цвета ночи только усугубляли ситуацию. Прошло уже так много времени, столько песка утекло из-под его ног, но он так и не забыл её глаз. Много лет он ночами видел её лицо, упрёк в её глазах за тот недозволенный поцелуй и непонимание, отразившееся в них от любви, которую он пытался передать. То приключение, та ночь, что он пережил вместе с ней был для него даром и наказанием. Принцесса Фара! Знала бы она, как его вольная душа металась, словно в клетке, каждую ночь от преследующих кошмаров. И вот когда казалось, что любовь прошла, он чувствовал, что они ещё скоро непременно встретятся, и снова будет та самая боль. Рядом раздался шорох, прерывая его мысли. Он обернулся. Рядом, смотря на него сверху вниз, стояла Элика. Когда она находилась рядом, то все видения трусливо исчезали во тьму, ждя момента, чтобы снова протянуть свои худые ручонки к его сердцу, дабы поселить там смятение. Но сейчас, в это мгновение, внутри поселилась спасительная лёгкость, стоило увидеть улыбку девушки, садящейся рядом с ним. - Не спится? - с участием спросила она. - Не спится, - кивнул Принц. - Я подумала, - неуверенно начала девушка, - что узнала о тебе довольно много, а ты про меня ничего... - Расскажи мне о своём детстве. Как ты проводила дни? - перебил он, поняв, к чему клонит Элика. Девушка задумалась, поднимая глаза к звёздам, словно прося у них дать подсказку. В её тёмных глазах они отражались маленькими серебристыми капельками, делая глаза ещё таинственнее и волшебнее, и Принц, поддаваясь их чарам, не мог, да и не хотел отрывать взгляд, готовый сидеть здесь вечность. Несколько минут девушка сидела молча, но затем, не сводя глаз с тёмного неба, она заговорила. - Я не помнила свою маму с рождения. Отец говорил, что она покинула нас, когда я родилась. Он был очень добрым и мудрым королём, заботящимся о своих землях и людях, что на них живут, отдавая себя им без остатка. - А потому у него не было времени на тебя, - перебил её юноша. Девушка кивнула. - Да, не было, - согласилась Элика. - Но я его не виню. Мы очень мало с ним виделись, и иногда я чувствовала грусть, но не хотела его отвлекать. И тогда я решила научиться танцевать, отдавая этому искусству всё своё время... - Элика улыбнулась. - Вначале у меня получалось очень плохо, но затем, постепенно, я стала чувствовать медленную мелодию, шлейфом разливающуюся по залу. Она словно проходила сквозь меня, до самого сердца и там подсказывала мне, что делать. - Хочешь сказать, что всё детство ты провела в танцах? - не поверил Принц. - Детство? Его было не так много, Принц, как тебе кажется... - Что же тогда произошло? - глядя на погрустневшую девушку, спросил вор пустынь, чувствуя, как грусть передаётся и ему. - Тьма окутала город, и к сожалению, стены дворца не смогли спасти сердце моего отца от неё, они не смогли спасти никого, сами став тьмой, искажением. И город накрыла пустота и смерть. Я пыталась противостоять этому, а отец сдался почти с самого начала. И тогда я стала убегать из дворца в город, сначала по ночам, а потом и при свете дня. Больше не боясь его гнева, потому что знала, что все чувства в нём остыли... - плечи девушки задрожали и поникли, и Принц понял, что ещё совсем чуть-чуть и она заплачет. - И всё же одно в нём осталось, - стирая с её щеки появившуюся слезинку, проговорил он нежно, - он продолжал любить и оберегать тебя. - Да, - ответила девушка и заплакала, прижимаясь к юноше всем телом. Конечно, Принц знал, что Элика не сможет быстро распрощаться с прошлым, он знал это по себе. И всё же видеть слёзы этой стойкой с виду девушки было очень больно. Она была, как бутон лилии - прекрасной и нежной, непокорной ни солнцу, ни дождю. Но стоило подняться ветру, как лепестки раскрывшегося хрупкого цветка начинали опадать... Вскоре слёзы перестали литься из глаз принцессы, и она уснула. Юноша, прижав её к себе, покачивался, убаюкивая и поглаживая девушку по волосам. Он и не заметил, как сам уснул под треск почти сгоревшего костра.* * *
Солнце только начало подниматься, а путники уже выдвинулись в путь. О случившемся вчера они старались не говорить. В маленькой фляжке, которую сумел раздобыть Принц в городе, осталось совсем немного воды. Он старался пить как можно меньше, чтобы Элика не сильно страдала из-за жажды. Вор пустынь давно уже привык к палящему Солнцу, нехватке воды и еды, и почти не чувствовал дискомфорта, в то время как Элика, кажется, держалась из последних сил. Он стал замечать, что постепенно девушка замедляет шаг и отстаёт. Насколько помнил Принц, до ближайшей стоянки такими темпами было около дня пути, а принцесса могла и не продержаться. - Может, привал? - спросил он, оборачиваясь к девушке. Она только кивнула и опустилась на раскалённый песок. - Я мог бы понести тебя немного, - сказал он, вставая рядом, но девушка отрицательно покачала головой. Что он так не любил в женщинах, так это упёртость. Сколько раз он получал в своё время от того, что Фара не хотела казаться слабой. Некоторые раны остались шрамами на всю жизнь, как напоминание. - И вправду говорят, что женщины глупы! Их сделали из ребра, единственной части скелета в человеке что не имеет мозга, - проворчал Принц, смотря вдаль. Гнева девушки за такие слова он пока на себе не испытал, значит, либо она не услышала, либо слишком устала сейчас для ребячества. Принцу казалось наиболее верным второе. Вдалеке он заприметил точку на горизонте. От палящей вокруг жары она расплывалась, и Принц не был уверен, кажется ли ему или она и впрямь медленно движется в его сторону. - Мне кажется, это караван, - поднимаясь, проговорила Элика, словно видя его сомнения. - Думаю, нужно пойти навстречу, может они заметят нас. Они медленно пошли вперёд, вглядываясь в даль. Вскоре точка стала неумолимо приближаться, и уже можно было разглядеть людей, восседавших на сильных конях, за которыми цепочкой тянулись арбы (большие повозки, в которых часто торговцы и просто жители пустынь возили свои товары или вещи). Впереди каравана на арабском скакуне навстречу им ехал старик. Он посмотрел на них по-доброму насмешливо. - Куда держите путь, молодые люди, без провизии и лошадей? - спросил он, остановив своего коня. Другие тоже остановились полукругом, с интересом смотря на принца и Элику. - Мы странствуем, старец, - ответил ему Принц, - а куда ты и твои товарищи держите путь, и как зовут тебя? - Зовут меня Наир, а путь мы держим в Персию, юноша. Сейчас многие караваны туда идут, - в конце голос старика стал грустным, обречённым, и сердце Принца почувствовало тревогу. - Неужто в Персии праздник, в честь которого купцы и уважаемые господа туда направляются? - Боюсь, юноша, что праздник покинул великий город! - проговорил другой голос. Из полукруга на вороной лошади выехал темнокожий мужчина. - Меня зовут Рэан. - Что случилось в Персии? - решила подать голос Элика. - Неужели вы не знаете? - неподдельное удивление читалось в глазах старца. - Все соседние государства узнали о трагическом известии и теперь направляются в Персию, чтобы отдать дань уважения покойному королю, безвозвратно покинувшему свет этого мира. - Вы уверены? Может, он ещё жив? - дрожащим голосом спросил Принц. Элика попыталась поддержать его, ухватив за руку, но он, кажется, и не заметил этого. Всё его внимание было направлено на старика. - К несчастью, нет, - проговорил Наир, склонив голову. То же самое сделали и другие. - Я лично был с ним знаком. Мудрым и сильным был он правителем. Я думал, что ничто не заставит его преклонить голову. Но к сожалению, я забыл, что иногда бывает нечто острее самого острого клинка... - заметив непонимание в глазах молодых людей, он горько усмехнулся. - Потеря дорогого сына заставила моего друга перестать хотеть жить. Принц почувствовал, как его ноги и руки начинают дрожать, а в помутневших глазах уже щипят горькие слёзы. Они часто спорили, бывало много этих споров и розней. Но он всегда прислушивался к его наставлениям, всегда веровал в него и с трепетом наблюдал, как в суровых глазах проблёскивают, пусть и редко, а оттого желанней, нежность и гордость, обращённые к сыну. Его король, его отец... Принц никогда не желал ему смерти, скорее принял бы её сам. И вот теперь ему говорят, что он повинен в смерти самого дорогого человека в этом мире. И он знает, что это правда, а оттого разрывающая сердце боль становится лишь сильнее, впитывая свои яды в открывающиеся раны. - Мы можем поехать с вами? - охрипшим голосом спросил Принц. Наир кивнул, показывая рукой на двух свободных лошадей. - Во время пути на нас напали кочевники, но мы народ не простой, отбились, однако товарищей спасти не смогли. Думаю, эти кони теперь нужны вам больше, чем им. Он кивнул Рэану, тот спешно подвёл к ним двух коней. - Ночь и Серп, - сказал он, протягивая поводья сначала Элике, а затем и Принцу. - Пусть послужат вам верно. - Скажи мне, юноша, а был ли ты знаком с Шахраманом? - спросил, лукаво смотря на Принца, Наир. - Да. - коротко ответил вор пустынь, помогая Элике забраться в седло Ночи, а затем и сам легко вскакивая на своего коня. - А кем ты был ему? - допытывался старик. - Служил при дворе, - легко соврал Принц, натягивая поводья. Старик кивнул, но Элика видела, что он не поверил. Караван вновь выстроился в ряд. Принц пристроился рядом с Рэаном, а Элика повернула своего коня к Наиру. Она переживала за Принца, видя, как остекленели при известии о смерти отца его глаза. Словно створки окон закрывались в душу, и теперь до неё было не достучаться. Но она знала, что если сейчас попробует утешить его, то сделает ещё хуже. Время иногда лучше всех лекарств, но что делать тому, кто переступил его однажды? Поможет ли оно его сердцу снять боль?.. Я не трону твоего настоящего, но пошатну твоё прошлое, которое должно было стать будущим...