***
Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 12 октября 1811 год. День. Воскресенье. (Амалия) Вернувшись в капеллу, Дита скинула с себя новый наряд, подаренный Дмитрием и запихала в общую кучу одежды для стада Петра. Кто-либо из девушек будет рад забрать его себе. Порывшись в вещах, она отыскала чей-то старый халат и, завернувшись в него, забралась под пыльное одеяло в общей спальне. Джетт выпросил для нее у Петра отдельную комнату, но там было скучно и одиноко, а в общих комнатах всегда кто-то болтал и жужжал, отгоняя грустные мысли. Сейчас комната была пуста, потому что под утро почти все заканчивали работу в борделе и получали жетончики за труды. Вот за несколько часов до пробуждения вампиров тут было чересчур шумно. Девушки приводили себе мужчин для развлечений, начинались споры из-за одежды и белья, ведь ночью придут господа, перед которыми хочется покрасоваться, чтобы в следующий раз снова выбрали тебя, чтобы лишь тебе дарили поцелуй... Дита чувствовала неприятный зуд там, где Ларс касался ее. Ей хотелось забраться в горячую ванну и смыть с себя все. Но воду для нее лично разогревать не будут. Да и жетончиков ей на воду не давали, обычно Бэн ей лично готовил. Просто так сложилось. К Дите клиенты приходили каждую ночь и Коган махнул рукой на «транжирную девицу». Другие девушки из капеллы ее в свою сауну не пускали. Жадничали. Дита со стадом Петра старалась не ссориться, бедные девушки даже не понимали, что они такое и зачем живут так. Принцесса в капелле прожила всего три года, и за это время состав обновился почти полностью. Хотелось бы завести друзей, хотелось бы сблизится хоть с кем-то, но... девицы попадались разные, и стервозные, и занудные, но все они были человечные. Простые, с простыми наивными мечтами. Не сравнить с тем, что было в душе гулей, что жили веками. Дита любила этих простых, обычных людей. Но не привязывалась. В первый год со многими сблизилась, сейчас осталась жива лишь Марис. Но ее постоянно подвергали глубокому гипнозу, чтобы она своей участи не возражала. А участь у нее была жестокая, так как продали ее садисту Ларсу. И Дита отстранялась от всех, ей слишком тяжело было их терять. Смертные в стадо приходили и уходили. Девушка не знала, откуда и куда. Красивые и не очень, интересные и веселые, яркие и живые. Потом, без сознания несколько суток в постели, после встречи с клиентом. Работа на кухне и развлекая себя любовью и выпивкой. Все в ожидании лишь одного – смерти от вампирских клыков. В комнату вошла Нини, северная красотка, с ней был кто-то из гулей Тореадоров, Дита даже не помнила как его зовут, но поспешила выбраться из комнаты до того как они забрались в постель и заскрипели подгнивающими половицами. Ей хотелось пойти к Бэну, но она побоялась, что ляпнет что-нибудь лишнего. Слишком расстроена. И зуд не унимался. Прижавшись к стене, она закрыла глаза и стала себя рассматривать внутренним взором. Каждая ее клеточка отзывалась приятным гармоничным звоном. А вот в паху. Да, конечно, Ларс любитель погулять. К ней пристала какая-то зараза. Спустившись в подвальную комнату и заперев за собой дверь, она скинула халат и легла на ледяной каменный пол. Холод не пугал. Ее кровь вскипела, согревая ее всю от кончиков пальцев до корней волос. Она с наслаждением погружалась в теплый молочный сон. Почти так же она боролась с ядом Дмитрия. Но эта борьба не успокаивала, она шла за жизнь. Добравшись до влагалища, разогретая кровь накинулась на болячку, изгоняя и сжигая ее. Зуд прошел, как и тепло. Теперь ей стало холодно. В шее болезненно что-то кольнула. Дита сохранила там маленькую частицу яда. Во что бы то ни стало, ей надо научиться с ним справляться. Этот маленький образец она держала, чтобы все свободное время тренироваться. Она делала это уже давно, но пока без результатов. А Ларсу она отомстит. Пока Дита не могла придумать ничего большего, чем простые мелкие пакости, но он дешево не отделается! Ее переполняла злость, отвращение к гулям, желание убивать, ломать и разрушать. Но с такими эмоциями было проще мириться. Проще, чем терпеть отвращение к самой себе. Она еще не успела до конца осознать, что произошло. И была уверена, что такого больше не повториться, потому что она более не позволит и так легко не дастся.***
Шёнеберг. 12 октября 1811 год. Ночь. Воскресенье. (Катерина) Катерина сидела на корточках перед горкой пепла, над ней стоял ее гуль и, посматривая по сторонам, делал вид, что защищает хозяйку. Впрочем, этот гуль вполне мог бы ее защитить. — Итак, сколько их было? — Наконец спросила Палач. — Изначально мы наткнулись на группу из пяти, — ответила Эрилес. — Четверых удалось уничтожить, но сегодня ночью я заметила следы еще пятнадцати. Это был не случайный набег. Группы Саббатников собираются вокруг Берлина. — Тебе стоило сообщить об этом вчера, — фыркнула Палач. — Я сообщаю сегодня. Мне эта работка не по душе, так что предоставлю Саббатников тебе. — Размечтались! — Катерина кинула взгляд на крошечную девочку – Эрилес и высокого сгорбившегося подростка – Дмитрия. — Вы идете со мной. Лишняя пара рук мне не помешает. — Я не боец, Катерина. И ты это знаешь, — заметил Дмитрий. — Ты лучший боец из Носферату, что я встречала! У тебя чудесные зубки, — хохотнула Катерина, и Дмитрий лишь покачал головой. — Вы оба отправляетесь со мной. Саббатники, все до единого должны быть мертвы. Когда отыщите их руководителей, постарайтесь пленить. Мне нужны тела для допросов! — Нет уж. Я ухожу, — сказала девочка. — Ты не уходишь! — Закричала Палач. — Или сегодня же попадешь в список нежелательных гостей, и я сама убью тебя! — Попробуй, справься, — рассмеялась малышка, но Палач не позволила насмехаться над собой. Мгновенно рванув вперед, она толкнула ребенка на землю и, вытащив из-за пазухи кол, проткнула девочку значительно ниже сердца. — Это чтобы ты знала, что тебя ждет, если вздумаешь уйти. Я доставлю твое тельце Густаву и он приговорит тебя к смерти, еще до того как Яснотка успеет предпринять хоть что-то. И поверь, Густав найдет управу и на твоего Сира. Хотя как только Узы Крови падут, твоя уродливая любовница о тебе забудет. Эрилес злобно рычала, пытаясь вытащить из себя деревяшку. К ней подбежал Дмитрий и помог избавиться от кола. — Тебе ни к чему было нас запугивать, — сказал он Палачу тихо, — мы бы помогали в любом случае. — Конечно, милашки, куда бы вы делись, — рассмеялась Катерина. — Хватит слез и причитаний. Выдвигаемся, и если к рассвету каждый не предоставит мне по паре трупов, я обвиню вас в предательстве Камарильи.***
Шпандау. 17 октября 1811 год. Ночь. Пятница. (Катерина) Почти всю неделю Катерина, Эрилес и Дмитрий провели на юге Бранденбурга, истребляя непрошенных гостей. Всего было убито более тридцати вампиров и десяти гулей. Все вампиры были молоды, слабокровны и неопытны, что говорило о том, что это лишь отвлекающий маневр. Но во всем остальном городе, поднятом на уши, было спокойно. Словно какой-то необразованный руководитель направил группу Саббатников на смерть, забыв предупредить о старых и могущественных охранниках города. Катерина негодовала, не понимая причины такого наплыва. Словно другая секта спонтанно мигрировала, пересекая охраняемые границы. Никто из пойманых не мог сказать ничего важного, не мог объяснить причины их появления в Бранденбурге. И лишь на шестой день отлова им улыбнулась удача. Очередная группа приблизилась к городу как по часам. Они въехали в большой повозке по главной окружной дороге в Шпандау и остановились на городской площади. Из фургончика выбралось шестеро вампиров и пара гулей. Все выглядели странно, даже немного не по-человечески. Об их появлении сообщил один из гулей Джетта и Катерина, собрав свою команду, а так же вызвав шерифа, направилась в один из западных городов области. Фургончик Берлинцы отыскали быстро, но пассажиры пропали. Используя свои способности и брошенные вещи, Эрих определил несколько мест положений незваных гостей. Эрилес и ее слуги были направлены на запад, к Цитадели, где находился один из Саббатников. Бэна с Ангелиной послали к Липовой улице, где расположилась еще пара – вампир и гуль. Эрих с помощниками выехал по направлению к Панкову и захватил с собой вещи, принадлежащие гостям. Катерина с Дмитрием направились в Темпельхоф, где по указанию Эриха скрылось трое Каинитов. Поселение Темпельхоф было небольшим, и Вентру легко отыскала нарушителей. Незваные гости забавлялись с парочкой смертных, потешаясь и избивая их. Двое людей – мужчина и женщина молили о пощаде и пытались хоть как-то помочь друг другу. В то время как двое вампиров потихоньку резали их ножами и пинали ногами. Третий стоял в стороне посмеиваясь и унижая людишек. Катерина и Дмитрий приблизились скрытно и мысленно переговариваясь, составили план. Дмитрий был не знаком с высокими уровнями ускорения, и это не было его сильной стороной. Его зубы быстро убивали смертных, но против вампиров они были не всегда полезны. Яд разлагал плоть и продвигался по кровотоку. Но у вампиров нет сердцебиения, и кровь не движется по телу, поэтому яд наносил вред лишь тому небольшому участку тела, куда попадал. Хотя это и было достаточно болезненно и несколькими укусами в ключевые точки можно было вывести бойца из строя, особой опасности они не представляли. Катерина указала Дмитрию атаковать главаря. Палач предположила, что смотрящий и есть их вожак. Дмитрию требовалось подкрасться в невидимости и сделать несколько укусов в шею, чтобы ослабить врага. Пока лидер мешкал, Дмитрий бы смог вогнать в него кол или остановить гипнозом. Катерина же планировала убить двоих других за несколько секунд используя свою сверхскорость. Когда план был обговорен, Катерина стала усиливать себя кровью и, дав короткий указ, рванула в бой. Дмитрий так и не смог заметить вампиршу, которая на безумной скорости стала наносить удары врагам, превратив их в пыль буквально за секунды. Главарь же словно был готов и еще до того, как Дмитрий вонзил в его шею зубы, он схватил Носферату за голову и с силой оттолкнул от себя. Дмитрий мгновенно исчез, не позволяя главарю атаковать, но вампир словно видел его сквозь завесу и, прыгнув в его сторону, проводя несколько сильных и быстрых ударов. К счастью его кулаки не наносили особых увечий, и Дмитрию удалось цапнуть его за руку. Но противник выхватил из-за пояса короткую саблю и стал махать ею с огромной скоростью. Носферату не успевал излечивать себя, как лидер наносил ему все новые и новые раны. Дмитрию удалось укусить его пару раз, но казалось, противнику это не доставило никакого неудобства. Когда Дмитрий был готов сдаться и сбежать, появилась Катерина. Палач использовала заостренные когти, которые разрывали плоть до костей. Но противник, казалось, двигался быстрее, чем сильнейшая Вентру Берлина. Впрочем, вскоре удача перестала улыбаться ему, и Катерина распорола его тело, отрубая когтями саббатнику руку и пол плеча. Вампир замер на мгновение и Дмитрий тут же воспользовался его замешательством и воткнул в его сердце кол. — Силен. Силен. — С восхищением заговорила Палач, рассматривая израненную жертву. — Хочу его… — Что со смертными? — Огляделся Дмитрий. — Не знаю. В бою кажется, съела, — пожала плечами Катерина. — Вытаскивай из этого всю информацию, и я сожру и его! — Не думаю что это хорошая идея, — покачал головой Дмитрий, но особо спорить не стал. Сосредоточившись на его глазах, он вытащил кол и ввел вампира в транс. — Кто вы, что тут делаете и кто вас сюда послал, — быстро задал Дмитрий вопросы. — Моя группа прибыла из Люксембурга. Мы разведываем обстановку, но основная цель это уничтожение Берлина. Очень скоро город будет слаб и он перейдет под крыло Саббата. Меня, и еще пару десятков солдат послал наш Кардинал – Бруна. — Мара! — Воскликнула Катерина, сжимая кулаки от раздражения. — Кто такая Мара? — Не отрывая взгляда от Саббатника, чтобы не потерять контроль спросил Дмитрий. — Мерзкая тварь. Она уже пару столетий пытается прибрать Берлин к рукам. Каждый раз, как она появляется в Бранденбурге, у города начинаются проблемы. Ненавижу старую ведьму! Похоже, она заняла пост Кардинала. Пусть только явится в Берлин, и ее уродливая голова украсит шпиль Берлинского дворца. — Ясно. — Пожал плечами Дмитрий. О Маре-Бруне он ничего не знал и его это мало волновало. — Узнай сколько их, какие у них силы, и на какой день планируется основная атака. Саббатник был сильно ранен, его воля ослаблена и Дмитрию удалось проникнуть глубоко в его сознание. Носферату мог считать образы и знания, даже не задавая вопросы. И картина, что он увидел, его не обрадовала. Саббатники собирались в Пруссии в ожидании удобного момента. То, что молодняк был изловлен и уничтожен, нисколько не беспокоило старших. Это были приемлемые жертвы, которые лишь проверяли готовность и охрану границ. То, как были убиты Новообращенные, дало старейшинам информацию, как лучше действовать при настоящей войне. И эта война приближалась. Может не в этом месяце, не в этом году, не в этом десятилетии, но она неизбежна. И не только Бруна, или как называла ее Катерина – Мара, желала подмять под себя столицу Пруссии. Почти все европейские Саббатники считали Берлин лакомым кусочком, который необходимо вырвать из рук семейки Густава. Сегодняшние враги – лишь первая волна. Когда начнется настоящее наступление, Катерина не сможет ничего противопоставить той мощи, которую Саббатники приготовили Берлину. И лидеры противоположной секты были уверены, что имеют сторонников в своих кругах, что в нужный момент отопрут им ворота города и сдадут Принца. Дмитрий с ужасом пересказал увиденное, но Катерина лишь посмеялась. Поняв, что из пленника получить больше ничего не удаться она схватила его шею и впилась зубами, поглощая его кровь. После того как тело было иссушено, Катерина стала поглощать его душу и Дмитрий четко видел, как сопротивляется несчастный. Заворожено он смотрел, как Палач вытягивала силу, знания, жизнь пленника. И хотя сопротивление было упорным, у мертвеца не было ни единого шанса. Через пять минут его тело обратилось в прах, а Катерина, задрав голову, завывала как волчица, и ее окровавленное лицо светилось гневом убитых и злобой уничтоженных душ. Дмитрий в ужасе отступил, боясь даже присутствовать при этом отвратительно действии. Он никогда не видел, как совершается диаблери. И хотя ранее Дмитрий подумывал о том, чтобы поглотить душу своего главного врага – Алисы, ведь она так же поступила с его Сиром, теперь он передумал. Это была самая отвратительная, самая черная магия из всех доступных способностей вампиров. И Дмитрий не желал быть тем, кто испытал такое на себе. — Великое счастье, — проговорила Катерина. Ее кожа стала еще бледнее, глаза светились мертвецким холодом и даже изо рта шел холодный пар, несмотря на то, что на улице была почти минусовая температура. — Выглядит отвратно. — Тебе не понять этой красоты и наслаждения! И я сыта! — А я голоден. И всего несколько часов до рассвета. Хорошо, если успею до своего убежища! — Дмитрий нервно потирал руки. — Испей меня, дорогуша, — шутливо замурлыкала Палач, обнажая окровавленные клыки. — Еще раз такое скажешь, и я выпью тебя до дна, — зарычал Носферату, облачаясь в черную маску. Хотя он бы никогда этого не сделал, ему хотелось устрашить Палача. — Густав запретил мне питаться в Берлине! Где еще мне есть? — Дмитрий с рычанием схватил Катерину за предплечье и потянул к себе, желая ее крови, но Палач тут же оттолкнула его. — Еще чего! Я пошутила. Вызови к себе Диту и наешься! — Катерина боялась его зубов, испытав на себе лишь раз его укус, она ненавидела боль, что он приносил. Дмитрий замер на мгновение, продумывая такое предложение. — Слишком дорого. — Покачал он головой. — Не моя вина, что ты ссоришься со всеми, — хихикнула Палач и, исчезнув, оставила его одного. Дмитрий сразу направился к своей повозке, и мысленно приказал Ларсу вызвать к нему Диту на следующую ночь.***
Кёпеник, конюшни Eichhorn. 18 октября 1811 год. Ночь. Суббота. (Дмитрий) Дмитрий пришел в себя почти не чувствуя рук и ног. Рядом с ним лежало истерзанное тело, и вампир печально вздохнул. Вероятно, Зверь не позволил ему проснуться самому, и теперь еще один призрак будет надоедать ему вечность. Осторожно перевернув голову жертвы, вампир посмотрел на искаженное лицо нанятого недавно конюха. Пожилой мужчина получал гроши за самую грязную и неприхотливую работенку – чистку стойл. Конюх работал посредственно и очень много пил. Дмитрий слегка усмехнулся. Очень много – легко сказано. Все его тело было переполнено алкоголем, и вампир не мог даже подняться на ноги. Он отпихнул неудачно попавшегося человека и, опираясь на стену, поднялся. Нужно было избавиться от алкоголя, как от яда. Но Дмитрий жалел кровь и, поморщившись, решал оставить все как есть. — Хозяин! — Перед ним возник Ларс, и Дмитрий с улыбкой обхватил его за шею. Гуль явился весь как раз кстати, с ним можно будет поболтать и прогуляться. — Дита ждет вас. Тело я уберу. — Дита! Чудесно. — Дмитрий откинул голову, прогоняя несносных духов, и приказывал им оставить его. Настроение сразу поднялось, и Носферату восторженно стал представлять, сколько радости принесет ему желанная жертва, — веди меня к ней, скорее! Ларс подхватил Дмитрия под руки и почти потащил хозяина к мызе. Дмитрий временами останавливался и начинал драться с невидимыми врагами, забывая, зачем и куда он идет. Но вспомнив о принцессе, сразу требовал скорее вести его к ней. До дома они добирались минут двадцать. Девушка, закутавшись в плотное пальтишко, сидела на крылечке и когда они появились, она вскочила, и испуганно поглядывая на Ларса, отошла в сторону, пропуская хозяина к двери. Дмитрий сел на порог, позволяя гулю отпереть дом и уже не поднимаясь на ноги, вполз в дом. — Что с ним? — Удивленно сказала девушка. — Пьяная жертва, — пояснил гуль, — не вздумай над ним потешаться, всю неделю они с Палачом охраняли Берлин и ты должна быть ему благодарна, что еще жива, потому что Саббатники первым делом бы сожгли тремерскую капеллу дотла! — Если он уже поел, зачем меня вообще вызвал? — Не перечь! Заплачено, — толкнул ее в спину гуль, — развлеки Дмитрия. Ты стоишь пятьдесят марок. Так что отрабатывай, шлюха! С этими словами гуль захлопнул двери, и Дита не успела крикнуть ему в ответ, высказывая свое негодование. Дмитрий сидел рядом с диваном и посмеивался. На нем была маска престарелого господина с седыми волосами и крючковатым носом. Но такое лицо Диту вполне устраивало, так как было человеческим. Девушка сняла пальто и подсела к нему рядом. — Кровь! — Произнес вампир и хохотнул. — Давай ты поешь, уснешь и оставишь меня в покое, — с надеждой предложила Дита. — Я был голоден. Пришлось вызвать тебя, красотка. Но все равно не дождался, — вампир лизнул ее щеку, и девушка сморщилась, — кажется, конюх был слишком пьян, — Дмитрий хохотнул и дернул головой, пытаясь восстановить равновесие и подняться. — Слишком – это не то слово… — Обними меня, красотка, — рассмеялся вампир, — спой мне колыбельную. — Ха-ха, — сказала девушка, отстраняясь и, поднявшись, решала отойти от него подальше. — Пой! — Крикнул вампир, с рычанием резко хватая ее за руку и усаживая рядом. Дита сжалась, обреченно вздохнув, она стала быстро перебирать в голове песенки, которые матросы учили ее петь на корабле у Джетта. Но потом она вспомнила колыбельную, что пела ей нянька, когда она была еще совсем ребенком. Дита плохо помнила слова, но песня ей тогда очень нравилась, она была нежная, спокойная и Дита легко засыпала под нее. Амалия засыпала. Дита тогда еще не существовала. Девушка тихонько стала напевать, надеясь, что безумный вампир успокоится, и не будет сердиться. Дмитрий действительно расслабился, положив ей голову на плечо, он что-то тихо мурлыкал, словно сам с собой, когда же девушка замолчала, он не поднимая головы, приказал: — Еще! Дита покосилась на часы в углу комнаты и снова запела. Она была готова делать что угодно, лишь бы Дмитрий ее не кусал. — Ты прекрасно поешь, — произнес Дмитрий и, обняв, потянул к себе поближе, лишая ее надежды остаться непокусанной. — Могу петь хоть всю ночь, — ответила девушка. — Это было бы чудесно. Мужчина поднялся, усадил ее поудобнее на диван и сел над ней на коленях опираясь на ее плечи, наклоняясь к ее лицу. Дита испуганно замерла. — Ты прекрасна, мне нравиться на тебя смотреть, — его маска ехидно улыбалась, и Дите на мгновение показалось, что она теряет сознание: Дмитрий принял обличие Ларса. — Займись со мной любовью, — произнес вампир-Ларс, и девушка резко дернулась, желая убраться из этого дома и от этого вампира. — Нет! Не сбегай, — Дмитрий повалил ее на диван и продолжал сидеть сверху гладил ее шею и лицо. — Ты так прекрасна. Рената, моя Рената. Дита поморщилась. Мало того, что пьяный вампир принимал ее за другую, так еще и выглядел самым отравным образом. Сейчас она была бы рада даже его уродливому черному лицу. Девушка отвернулась и, сжав губы, тихо повторяла про себя «он наестся и отпустит, потерпи ради Джетта». Но вампир и не собирался ее кусать. Дмитрий осторожно поцеловал ее губы и стал говорить по-испански, прижимаясь к ее рту. — Ты такая вкусная, целовал бы тебя и целовал. Ты так и не подарила мне мой первый поцелуй, Рената. Поцелуй меня, прошу, — вампир настойчиво прижимался к ее лицу и Дита от отвращения заскулила. — Я не Рената, глупец, пей кровь и оставь меня в покое! — Закричала на него девушка. — Моя вкусная Амалия, — усмехнулся в ответ Дмитрий, но смертную не отпустил, — подари мне первый поцелуй. — Боже! — Воскликнула девушка, отталкивая его, — избавься от этого лица! Дмитрий положил голову ей на грудь и лег рядом, словно слушая ее сердце. Возмущение Диты не проходило, а вампир стал поглаживать ее платье, и девушка была готова сбежать и ослушаться приказала Джетта. — Как же можно было так напиться! Ты же крепкий, старый, справиться с опьянением не должно составлять труда. — А если я не хочу? — Шутливо сказал он. — Твое поведение меня пугает! — Я пугаю тебя всегда, Амалия. Просто расслабься, — Дмитрий особо сильно не наглел, поглаживая ее живот и бедра. Вампир, очевидно, не знал, как надо обращаться с женщинами и делал лишь то, что в его скромной фантазии должен был делать со своей невестой. — Пожалуйста, смени свою личину, — без надежды попросила смертная. — Ларс – красивый мужчина. Или тебе больше понравилось бы такое лицо, — Дмитрий поднялся, и Дита сжала губы раздраженно, так как вампир выглядел как Бэн. — Почему ты претворяешься кем-то. Будь собой! — Обижено сказала она. Дмитрий сощурил глаза и надел черную маску Носферату. — Тебе нравится мое уродство? — Его голос стал тише и жестче. — Мне нравишься настоящий ты, — постаралась успокоить его Дита, но такие слова возымели странный эффект. Дмитрий вскочил и стал носиться по комнате, словно расстроенный или испуганный. Он не любил проявление чувств, и Дита слишком много чувств вложила в свои слова. Наконец вампир остановился, принимая обычный облик молодого юноши в язвах и с выпадающими волосами, и присев рядом с ней на диване печально вздохнул. — Не говори мне больше такого, — внимательно смотря ей в глаза, он словно пытался сказать что-то еще, но не мог. — Ты очень красива. Рядом с тобой мое уродство меня не пугает, Амалия. Почему моя синичка всегда покидает мою клетку? Я бы дал тебе все, лишь бы ты осталась навсегда. В моих руках власть и богатство Кёпеника, я превращу твою жизнь в рай, просто останься в моем доме и ты более ни в чем не будешь нуждаться, и более никто не посмеет пить твою кровь. — Меня будет кусать лишь Носферату с самыми отвратительными зубами, — покачала она головой. — Знала бы ты как много я готов отдать, лишь бы избавиться от этих зубов, от этого яда. — По его бледной щеке потекла слеза и Дита отвернулась. Меньше всего на свете ей хотелось выслушивать исповеди сумасшедшего. — Я не хочу причинять тебе боль. — Продолжал он. — Ты мой прекрасный цветок, я должен поливать тебя и беречь, но мои зубы ядовиты… — Дмитрий поднял ее ладошку, и прижал к своей окровавленной щеке, и Дита видела, как от ее пальцев на его коже начинает проступать чернота – так была черна его душа. Вампир был окутан своими иллюзиями. Наверно даже сам Дмитрий забыл, как выглядит в действительности. Его внешность распадалась и собиралась заново ежеминутно, и Дите было страшно смотреть на него. — Спаси меня, — сказал вампир. — Я могу покормить тебя, не проси о большем, — девушка попыталась вырвать свою руку, но Дмитрий прижался к ее венам губами, и Дита вздрогнула, когда его зубы проткнули ее. — Я забыл попросить разрешения, — рассеяно произнес вампир, отпуская ее руку и заворачивая ее кисть в полотенце. — Позволь мне испить твоей крови? — Ты приготовил мне ванну? Поднимемся наверх, или твои слуги замучаются отмывать твою гостиную. — Ты права, красавица, поможешь мне добраться до второго этажа, — он хитро ей подмигнул, снова меняя настроение и внешность на пожилого мужчину, — а то самому мне не дойти. Дита кивнула и помогла ему опереться на свое плечо. Пока они поднимались, назойливый вампир целовал ее шею и шептал по-испански, как она прекрасна и снова стал звать ее именем бывшей невесты. Поднявшись на второй этаж, он повел девушку не в пустую комнату с ванной, а мимо кабинета и библиотеки в дальнюю спальню. Там, он в полной темноте повалил ее на постель и стал целовать, действуя все наглее. Под действием алкоголя его психозы словно обернулись в противоположные. Дмитрий вел себя как разбалованный подросток, при этом был совершенно необразован в любовных делах и действовал глупо и наивно. — Дмитрий, приди в себя, наконец, — разозлилась Дита окончательно. — Я прекрасно соображаю, Амалия, и я хочу заняться с тобой любовью. Если тебе не нравиться мой внешний вид я буду выглядеть, как ты пожелаешь. В тебе столько чувств, научи меня любви! Я очень давно не был с женщиной! — Не много потерял, — фыркнула смертная, — а теперь ничего и не найдешь. — Ошибаешься, близость с тобой очень важный шаг в моем развитии! — Ты псих! — Закричала Дита, — я лучше умру, чем буду спать с тобой. Дмитрий громко рассмеялся, откидываясь на постели, и она слышала, как дрожит его тело. Носферату либо играл с ней, потешаясь над ее страхами, либо показывал свои потаенные частички души, которые Диту лишь смущали и вызывали недоумение. Дмитрий всегда вел себя странно рядом с ней. А может и не только с ней. Девушка не понимала его мотивов, его желания и психозов. Временами он был молчалив, задумчив, угрюм и замкнут. В другое время он пытался идти с ней на контакт, расспрашивал о чем-то или поучал. А иногда он вел себя как голодный, измученный охотник, смотрел на нее как на сосуд с кровью, тискал, мял как игрушку и повторял о том, как важна ему эта кровь. Наконец вампир успокоился, и, поднявшись, стал зажигать свечи. Двигался он вполне твердо, даже слишком твердо, но потом девушка поняла, что причина в страхе перед огнем. Через пару минут комната была освещена и Дмитрий присел на краюшек постели опустив голову и плечи. — Кажется, я обидел тебя, — проговорил он расстроено. — Пей крови и ложись отдохнуть, — устало вздохнула смертная. — Каждую ночь жду твоей крови. Как бы хотел быть с тобой рядом всегда, — Дмитрий снова поцеловал ее. Его губы были невидимы под его масками, но он лишь слегка скользил по ее коже, словно желал и боялся этого одновременно. Из его рта доносились печальные вздохи, и Дита старалась сдержаться и не оттолкнуть его. Крепко обняв ее, Варан прижался губами к ее шее. — Тебе придется раздеться, чтобы я не испачкал твое платье. — Прошептал он чуть слышно, не отпуская ее. — Что-то я не в настроении раздеваться сегодня радом с тобой, — буркнула Дита. — Тогда я подарю тебе новое платье. Дмитрий осторожно прокусил ее, но Дита вскрикнула не готовая к его яду. Мысленно вампир связался со своим слугой и приказал принести ей полотенца. Через несколько минут гуль принес свежее платье и обмыв девушку, помог ей одеться. От его пальцев ей было тошно. Ларс как бы случайно прилипал ладонями к ее коже, поглаживал и, сопя как паровоз, придвигал ее к себе все ближе. Дмитрий же словно уснул, положив ей голову на плечо, он тихо посапывал, совсем как обычный человек. Они оба давили на Диту морально, заставляя ее желать покинуть проклятый дом лишь сильнее. Сквозь свой пьяный сон вампир тихо что-то шептал по-русски, и Дита не могла разобрать ни одного слова. — Ему нравиться, запах твоей кожи, — словно в пустоту произнес Ларс, и Дита дернулась от гуля, скидывая с себя вампира. Дмитрий безвольно шлепнулся и широко улыбаясь, перевернулся на спину, раскидывая руки. Дита вздрогнула. Впервые, при ярком свете десятка свечей, в такой близости и реальности, а не в смытых и скомканных изображениях крови она увидела его настоящее лицо. И на мгновение он показался ей красивым. Сумасшедший, гадкий мучитель, с сотней психозов и с отвратительным гулем, показался ей привлекательным. Дита раздраженно покачала головой. — Черт! — Выругался Ларс и кинул хозяину на лицо полотенце, строго посмотрел на Диту. Но девушка сделала вид, что ищет взглядом свою испачканную одежду и проверяет, насколько хорошо гуль отчистил ее кожу. Ларс некоторое время подозрительно следил за ней, потом вывел из спальни и, сунув ей в руки какую-то книжку, оставил в прихожей одну. Дита зачиталась, и не заметила, когда стало светать. Ларс отправился укладывать своего господина на сон и, отложив книгу, Дита надела пальтишко, надеясь покинуть дом незаметно. Она несколько раз выглянула в окно, проверяя, что Ларса там нет. И только тогда вышла во двор. Близился рассвет, Дита спешила покинуть конюшни Кёпеника, скоро приедет Бэн, но ей хотелось убраться оттуда, прежде чем вернется Ларс. Успешно преодолев расстояние до ворот, она облегченно вздохнула, но гуль выпрыгнул из-за сарайчика и, схватив ее за плечи, потащил в темноту помещения, повалил на соломенный пол. — Хочу тебя! — Его глаза безумно горели, изо рта капала слюна, и гуль казался страшнее, чем его хозяин Носферату. — Ты с ума сошел! Бэн сейчас приедет, он убьет тебя! — Девушку не столько беспокоила смерть ненавистного гуля, сколько необходимость отчитываться Бэну перед Дмитрием. — Пусть приедет, моя голова разрывается от мыслей хозяина, ты для него самый желанный сосуд, не могу больше этого выносить! — Он сжимал смертную и пытался ласкать через ткань пальто, но она была слишком плотная. — Дмитрий псих, и ты такой же! Не трогай меня, на тебя зараза! — Уже нет. — На его лице появилась кривая усмешка, — а ты уверена, что она была не твоя, шлюха? Ларс стал сдирать с нее верхнюю одежду, давя на нее пальцами, прижимая ладонями. Его руки быстрые и ловкие обжигали своим желанием, он действительно не мог больше выносить тех образов, что вселял его хозяин в его голову. Кровь девушки, тепло, жажда, мука, ее тело, ее кожа... Ларс не просто хотел Диту. Это желание стирало все его мысли, ослепляло, как навязчивая идея преследовало его ночью и днем. И безумие усиливалось при каждом появлении девчонки. Гулю хотелось ее крови, мяса, вонзиться зубами в плоть девушки, проникнуть вовнутрь, вставить в нее свой член и чтобы его яд обжигал ее изнутри. Ларс не позволял смертной подняться или отталкивать его, сгорбившись над ней, он тяжело дышал. Отчаянно стараясь убрать его руки, Дита вертелась, как угорь, но мужчина не давал ей ускользнуть. Не зная, что еще предпринять она достала из неплотно пришитой подкладки булавку и воткнула ему в спину. Точнее попыталась. Булавка изогнулась и оцарапала ей палец и Ларса ничего даже не почувствовал. Но Дита не собиралась сдаваться, размахнувшись, она воткнула булавку ему в глаз. Ларс дернулся и, схватившись за лицо, отпустил ее на мгновение. Вскочив на ноги, девушка бросилась бежать. На дороге Дита пересеклась с Бэном, но не стала останавливаться, и пролетела мимо, сворачивая в лесную чащу, чтоб он не мог преследовать ее на лошади. Сейчас ей меньше всего хотелось его расспросов. А юноша обязательно будет спрашивать, почему ее пальтишко порвано и почему она плачет навзрыд. Девушка добралась до капеллы и забралась в свою комнату, не желая более никого видеть и слышать. Бэн заглянул лишь на минуту, но Дита притворилась спящей. Ей совсем не хотелось говорить с ним сейчас. А может и потом тоже. Юноша ушел и Дита, сжавшись в комок, вцепилась в подушку, заливалась слезами. Теперь даже побои Анжело не казались ей столь отвратительными, как то, что с ней сделал Ларс. Осознание своего положения пугало, сжимая в ледяных тисках ее рассудок. Стоило ей закрыть глаза, как мысли возвращались к событиям прошлой недели. Она старательно придумывала, как накажет Ларса, но ни одна проказа не казалась ей достаточной расплатой. Дита хотела чтобы он почувствовал всю боль и унижение, что пришлось пережить и ей. Занята своими мыслями о мести она так и не поспала, а после трех Марианна отправила ее в зал обслуживать посетителей.