В поисках человечности

(Кёпеник, конюшни Eichhorn. 6 декабря 1812 год. Ночь.). Суббота (Катерина). В десять за Дитой зашел Ларс. Бэн так и не появился после боев, и девушку трясло от ужаса, и мыслей что он не выжил. — Как Бэн? — Словно издеваясь, спросил гуль Дмитрия, пристраивая ее на своем огромном коне. Дита гневно бросила на него взгляд, но мужчина не смеялся, его действительно беспокоила судьба старого гуля Палача. — Не знаю, — печально ответила Дита, чувствуя, как комок застрял в горле и с трудом сглотнула. — Он хоть жив? — Добавил горчинки Ларс. — Зачем ты спрашиваешь? Я не видела его, мне Анжело рассказывал про бой, посмеиваясь, что мой друг умер! — Дита разозлилась. — Друг? — Ларс рассмеялся. — Забавно, что ты этого монстра называешь другом. — Не твое дело. — Дита нахмурилась и сжалась, не желая более говорить на эту тему. Ларс и не настаивал, Цибе послушно шла трусцой, чтобы не пугать принцессу и девушка лишь изредка хватала ее за гриву, когда лошадка делала резкие движения. Дорога до Кёпеника занимала почти три часа, но разговаривать со слугой Дмитрия у Диты не было не малейшего желания. Девушка чувствовала некоторую благодарность к Ларсу, так же как и Дмитрию за спасение из Саббата, но то как Ларс с ней поступил до ее отъезда в Вену, и то что он насиловал ее почти полгода, пока она была в бесчувственном состоянии не давало ей возможности простить его. После того как они пересекли Даме , приток Шпрее, Ларс стал нервничать и поторапливать лошадку. Толкал Диту в спину, от чего ей казалось, что гуль пытается ее скинуть с лошади, а потом стал поглаживать плечи и шею, дергая ее все настойчивее. — Успокойся, — не выдержала девушка. — Дмитрий проснулся, — шепнул он ей и, обняв за талию, стал тяжело дышать ей в затылок. — Отпусти меня, я дойду пешком! — Занервничала она. — Ты думаешь, я себя настолько не контролирую? — Ларс сдавил ее крепче. — Просто нравиться тебя пугать! Дита втянула голову в плечи и попыталась откинуть ужасающие ее мысли, а мужчина, что видел в ней лишь объект удовлетворения своих желаний, продолжал елозить по ней руками и дышать перегаром. — Может, остановимся на минутку, и ты меня поласкаешь? — Страстно шепнул он ей, дергая за поводья. — НЕТ! Ларс, я же просила! — Истерично закричала Дита. — Я шучу, — хихикнул здоровяк и снова заставил Цибе ускорить шаг. — Может, есть будешь побольше, и станешь посимпатичнее. Тогда возьму к себе под крыло, стану твоим покровителем и не буду больше мучиться. — Ты все же мучаешься! Мысли Дмитрия не дают тебе покоя? — Сладкая тяга. Девочка, когда Дмитрий перестанет делиться со мной своими мыслями, я покончу с собой! — Ларс вздохнул и отстранился. — Не трону. Не дергайся. Въехав на территорию конюшен, Ларс помог ей спуститься и, удерживая за руку, не обращая внимания на взгляды, что кидала на него девушка, проводил до главного дома. Дмитрий проявился на пороге и нервно вздохнул, открывая перед смертной двери. — Я ждал… — с трудом произнес вампир, вбегая за ней в помещение и захлопывая за собой двери. Почти бегом он проводил девушку до второго этажа и дрожащими пальцами стал расстегивать завязки на ее груди. Дита пыталась помочь, но Дмитрий оттолкнул ее руки. Устав бороться с креплениями, укусил ее. Дита вздрогнула, тяжело вздохнула, растворяясь в успокаивающей боли. Дмитрий пробуждал ее, вытаскивал из вечного кошмара, и девушка от счастья обхватила его руками, желая быть ближе и чтобы его Поцелуй длился вечно. После возращения из Милана ей стало намного проще сдерживать его яд. Он более не убивал ее, и вампир мог не беспокоиться, что его время истекает быстро. Дита могла справиться и сдержать его отраву дольше, чем раньше. Но все же, не настолько как ей хотелось бы. И Дмитрию рано или поздно ее придется отпустить. Вампир сам чувствовал приближения критической точки и вынул клыки, позволяя ей обнимать его и избавляться от яда. — Прости, я испортил твое платье. — Произнес он расстроено. — Это не важно. — Я сейчас же отправлю Ларса и он купит тебе все необходимое. И даже больше! — Дмитрий провел по ее плечу рукой, снимая черную кровь, которая казалось густой и маслянистой. — Вам ненужно беспокоиться о таких мелочах. Девушка отпустила его плечи и посмотрела ему в глаза. От этой безграничной синевы Дмитрий почувствовал, как все его тело сжимается от страха и отчаянья. Он привыкал к ней. Привыкал к ее прикосновениям и прекрасному лицу. И это пугало его. Как и любая близость. Но он желал этой близости сильнее, чем всего остального мира. Но разве чудовище может позволить себе желать столь прекрасную деву? Пусть даже он вампир, а она всего лишь человек. Вампир отстранил Диту и, оставив ее в комнате одну, спустился в зал. Устроившись на кресле возле тлеющего камина, он стал мысленно расписывать Ларсу, в чем бы хотел видеть девушку, мечтательно представляя, как мог бы танцевать с ней на балу. Но это были глупые мысли и вампир расстроено их откинул, оставляя лишь в гуле. — Вы могли бы отправить Диту на бал, — предложил Ларс. — Завтра. Вы ведь хотели стрясти должок с Мертольфа. Дита могла бы помочь вас с этим. — Каким образом? — У меня есть план… — Ларс вкратце изложил свою задумку. Вампир молчаливо выслушал. Его совершенно не устроило предложение слуги, но следуя своим предпринимательским инстинктам, Дмитрий пошел у гуля на поводу. — Помни, ты отвечаешь за нее головой! — Конечно, хозяин. Она будет вам благодарна за возможность работать на вас. Ведь девушка об это просила. Дмитрий раздраженно сжал губы и прервал незримую связь. Множество давящих чувств и эмоций сразу заполнили его до краев. Разрываемый между желанием крушить и убивать, жаждой крови и мести, между глубокой депрессией от которой хотелось спрятаться в дальний угол и рыдать от безысходности, между страстью к крови юной принцессы, желанием быть с ней, обладать ею и разорвать столь раздражающий элемент в клочья. Дмитрий подошел к камину и вынул из золы тлеющий уголек. Сжав его в ладони, он зашипел от боли, но это помогало ему справляться с бурей слов в голове и желаний в сердце. — Не играй с огнем, — раздалось за спиной. Дмитрий резко развернулся, отбрасывая уголь и приготавливаясь к атаке. — Катерина! Ты пришла без приглашения! — Дмитрий зарычал на нее, обнажая зубы и открывая перед ней свою акулью пасть. — Разве мне требуется приглашение? — Палач была грязна, покрыта комками земли и крови, словно барахталась в лужах и обмазывалась глиной. Женщина вальяжно прогуливалась по залу, притрагиваясь к дорогой испанской мебели черно-коричневыми от крови руками. — Убирайся! — Рявкнул хозяин. — Твое гостеприимство меня поражает! — Катерина, наконец, села. Она была мрачнее тучи и ее фиалковые глаза казались бездонными колодцами. — Я пришла за лошадью. — Направлю тебя к гулям, — чуть спокойнее произнес Дмитрий. — Я хочу лошадь Бэна. Он продал ее тебе, и я хочу ее вернуть. — Его конь обошелся мне в пятьдесят талеров. У тебя есть такие деньги? — Ты прекрасно знаешь, что нет. Поэтому я заберу его просто так. А еще мне надо пару сотен на мелкие расходы. — С чего ты взяла, что я дам тебе хоть пфенниг ? — Дмитрий вновь связался с Ларсом и, избавившись от мучительных эмоций, стал спокойней и сдержанней. — Потому что ты связан Узами. Потому что мне нечего терять, и я заберу эти деньги в любом случае. И потому что я могу предложить тебе Поцелуй. Дмитрий замер, он удивленно смотрел на Палача пытаясь понять, шутила она или действительно готова вновь испить его крови. Подарить ему волшебный, чарующий укус. — Готов рассмотреть твое предложение, — сказал он сипло, и повернул свое кресло к ней, с нетерпением заглядывая ей в рот. — Мы станем хорошими любовниками, — хитро подмигнула Катерина, и Дмитрий вздрогнул, не зная радоваться или пугаться такой перспективе. — Не станешь возражать? — Снова усмехнулась женщина. — Насколько сильно ты желаешь этого? Сколько ты заплатишь, если я буду пить твоей крови еженощно и позволю кусать меня. Время от времени. Услышав последние слова, Дмитрий поморщился. Катерина действительно была в отчаянном положении и пыталась отыскать хоть какой-то выход, и была готова даже отдать свою шею, подставившись под его зубы, лишь бы он помог ей. — Я не знаю способов спасти тебя, — тихо сказал Носферату. — Яснотка ушла на покой. Эрилес пыталась, но все напрасно. Вильгельм, чтобы не обещал тебе, врет и не способен помочь. Мне очень жаль. Катерина со вздохом поднялась. Быстро сделала два шага, отделяющие ее от Дмитрия и нагнулась к его шее. — Я действительно в отчаянье, — произнесла она и укусила его. Дмитрий громко застонал, но Катерина отпустила его почти сразу. Из ее ярко синих глаз текли кровавые слезы и Носферату раздраженно отвернулся, ненавидя жалось и проявление слабости. — Кровь Вильгельма для меня на много приятней, — сказала она всхлипнув. — Уходи! — Сдерживая возмущение и призрение к ее слезам, приказал ей Дмитрий. — Убирайся и побыстрее! Катерина взвыла и внезапно выпустив когти, ударила рядом с его лицом в мягкую спинку кресла. Дмитрий даже не шелохнулся и Палач, успокоившись, вернулась на свое место. — Ты худший из любовников, что можно представить. — Произнесла она, не смотря более в его сторону. — Радует лишь одно, что засыпая рядом с тобой, я буду видеть более симпатичное лицо, чем то, что видят все остальные. — Она тихо хихикнула, а Дмитрий гневно поднял подбородок, смотря на нее с призрением. — Ты не будешь засыпать со мной. Никогда. И не вздумай болтать о моей внешности или пожалеешь! — Что ты мне сделаешь, слизняк? Ты уже много раз пытался вырвать это из моей головы гипнозом, но я слишком сильна для тебя. Смирись, я скоро умру, и твоя тайна умрет со мной. Повисшая пауза в огромном зале казалась мертвецкой. Никто из собеседников не шевелился, не дышал, не моргал. Лишь в камине тихо шуршала зола, догорая и оседая. — Бэн получит свою лошадь. Уходи. — Дмитрий показательно отвернулся от женщины. — Спасибо. Катерина поднялась и неспешно направилась к дверям. На кресле после нее остался грязный земляной след. — Твой гуль в порядке? — Спросил Носферату ей в след, больше из вежливости, чем действительности интересуясь. Женщина сжалась, словно ее ударили, опустив голову, она тихо произнесла: — Ненавижу! Ненавижу Вильгельма и отомщу! Бэн должен быть в порядке. Он обязан! Резко сорвавшись с места, она выбежала во двор. В след ей закричали лошадки, запряженные в повозку на которой вернулся Ларс. Катерина рыкнула на них и, подымая комы грязи в воздух, умчалась, ускорив себя в десятки раз. В дом вошел Ларс, нервно поглядывая на дорожку, проверяя, что Палач ушла, и аккуратно запер двери. — Куда доставить лошадь Бэна? — Поинтересовался Ларс. — Передай Ангелине. Она сама разберется. Гуль кивнул и протянул вампиру два пакета с купленной для смертной одеждой. — Нет. Приведи Диту. Сюда, ко мне. — Дмитрий указал на кресло, которое до этого занимала Палач. — И переодень ее. Хочу видеть, что ты приобрел для нее. Слуга оставил покупки и, перепрыгивая через пол пролета, вбежал на второй этаж. Девушка лежала в теплой ванне, расслабляясь, и когда гуль вытащил ее из воды без слов, она стала кричать и отбиваться. Так же быстро Ларс спустил ее на первый этаж и поставил перед хозяином. Девушка поежилась, чувствуя, как краснеет под его взглядом. С нее ручьями текла вода и на аккуратном шерстяном коврике оставались разводы от ее ног. Дмитрий критично осмотрел ее и покачал головой Ларсу, тот кинулся к пакету и, подхватив девушку под руку, проводил ее до кресла, не обращая внимания на то, что она нога и дрожит от холода. — Ларс купил тебе новую платье, тальму и обувь, — произнес Дмитрий, следя за каждым ее движением. — И чулки, — добавил гуль. — Примерь! — Приказал Дмитрий, не мигая, любуясь ее обнаженным телом. Дита – воплощение красоты, его мечты о невинности и чистоте сливались в ее облике. Принцесса была идеально прекрасной. Именно такой, какой должна была быть женщина, в представлении семнадцатилетнего юноши умершего в начале шестнадцатого века. Дита, смущаясь, позволила Ларсу одевать себя. Мужчина вместо нижнего белья купил ей легкую сорочку, но уже в ней Дита сразу почувствовала себя теплее. Так же гуль купил шерстяное платье с длинными рукавами и узкой талией. Светло-бежевая ткань была украшена тонкими лентами бисера и стекла, и наряд слегка позвякивал, пока гуль вертел его в руках, пытаясь отыскать вход. Ларс немного ошибся с размером и платье неровно топорщилось на груди и боках, где осталась лишняя ткань после того как гуль утянул шнуровку до предела. Когда с платьем было покончено девушка села на кресло, которое гуль предварительно почистил щеткой от грязи Катерины. Принцесса слега приподняла платье перед Ларсом, позволяя ему надеть на нее обувь. Он протер ее ступни влажным махровым полотенцем и одел жемчужно-серые шелковые чулки до щиколоток в тон подолу платья. Сверху мягкие туфельки лазурного бархата с выложенной изнутри серебром подошвой. — Безупречная ткань как раз для этих безупречных ножек! Еще миг, и они обтянут царственные лодыжки, и дальше вверх туго обхватывая колени и… — тихо произнес Ларс. — Ларс! — Сердито шикнула на него Дита. Он не поднимал головы, прижимая ладони к ее ногами, медленно ведя руки вверх по щиколотке и коленям, одевая чулки. Дита осторожно перевела взгляд на Дмитрия, не слышал ли он вульгарного комментария слуги. Дмитрий, не отрываясь, следил за движениями гуля, жадно пожирая ее глазами. И Дита густо покраснела, поняв, что Ларс всего лишь озвучил мысли хозяина. Уже несколько недель принцесса оставалась в этом доме на два дня в неделю, Дмитрий позволял ей все, но при этом его действия не напоминали ей кукольную заботу Джетта. Хозяин смотрел на нее как на игрушку, Дмитрий же, заботился о ней, как мужчина мог бы заботиться о женщине. Возможно, ей это лишь казалось. Но он проникал в ее мысли, когда она оставалась в Берлине, и говорил обо всем на свете, развлекая и поддерживая. С едой не разговаривают. Не так, как он. Ларс достал из пакета и пояс для чулок, и ловко нырнув под ее платье, закрепил его на бедрах. От его липких пальцев Дите было неуютно, но гуль справился очень быстро и уже через минуту чулочки были закреплены. — Такая мягкая кожа, такое удовольствие касаться ее, — произнес он, не опуская ее платье ниже колен. Дита могла лишь надеяться, что это так же слова Дмитрия. — Я бы купил тебе и белье, но не знаю твоего размера, — сказал громче Ларс, отходя от нее на пару шагов. — У вас есть время днем, — сказал Дмитрий, он явно желал видеть на Дите хоть какое-то прикрытие. Принцесса отчаянно замотала головой. Проводить время с Ларсом днем, без присмотра Дмитрия она бы не рискнула. Ларс заметил ее жест. — Кажется, девочка не умеет носить белье, — усмехнулся здоровяк — Не дерзи, — резко прервал его Дмитрий. — Подберите что-нибудь не сложное и плотное. Его собственнические наклонности требовали, чтобы прелести Диты никто не рассматривал. Любование прекрасной девушкой успокоило его после встречи со старой Вентру. Дмитрий снова чувствовал умиротворение и Ларс, избавляя его от лишних эмоций, поддерживал этот покой в нем. Дита с удовольствием крутилась перед Носферату, рассматривая свое платье и сандалии доставляя удовольствие и хозяину дома. Хозяину одежды и хозяину девушки. Пусть лишь на две ночи в неделю. Но тут она принадлежала ему. Дмитрий позвал смертную за собой, поднимаясь в библиотеку. В чулках и тапочках Дита чувствовала себя как маленькая принцесса в детстве. Это было так знакомо и так непривычно. Она совсем забыла, каково это. Джетт не редко баловал ее нарядами, пока они жили в море, но он всегда забывал о деталях, которые светские дамы носили под красивыми дорогими тканями. Бэн тоже покупал ей одежду. Но в основном что-то теплое, чтобы она не мерзла зимой. Белье ей никто не покупал и девушка уже и забыла о такой роскоши. — Я бы хотел попросить тебя об одолжении, — произнес Варан, поддерживая ее руку пока они поднимались по лестнице. — Все что угодно! — Завтра, в воскресенье, в одном знатном доме будет устроен карточный стол. Ты сможешь присутствовать там, помочь Ларсу, присмотреть за клиентами, сделать кое-что для меня, — он говорил тихо, неспешно. — Вы приглашаете меня на светский вечер? — Меня там не будет! — Сказал он немного резко. — Конечно, я помогу Ларсу. — Благодарю. Он привычно сел рядом с ней в библиотеке, позволяя ей читать, бродить по комнате, напевать или спать в кресле, углублялся в свои дела. Работать в ее обществе было приятно, кроме того в любой момент девушка могла напоить его кровью. И мысли о голоде рядом с ней его более не посещали, помогая сосредоточиться на своих проектах. Вот уже несколько недель Дмитрия не мучили кошмары. Вампир не мог понять, почему это случилось и как именно. Воспоминания о той ночи смывались пробуждающимся Зверем, ужасом чужих эмоций и ее прикосновениями. Но он четко видел лицо Диты, испуганное и полное понимания. Дмитрий не знал, благодарить ли ее или проведение за избавление от дневного ужаса, но он был несказанно этому рад, и надеялся, что это надолго. Девушка так же призналась ему, что ей нравятся его зубы. Проклятые зубы, который он ненавидел много столетий подряд. Дмитрия немного пугали мазохистские желания Диты отдаваться ему. Вечность он был уверен, что никто никогда не захочет этого. И теперь он испытывал извращенное счастье от того, что она желает боли, что он причинял ей. Чувства девушки, чувства любви, которые выливались из нее, о которых она говорила в своих мыслях, и тихо шептала, когда он пил ее кровь, по-прежнему пугали его. Просто как таковые. Но он был уверен, что это обычная человеческая блажь, которая рассеется и очень скоро. Тем более у нее был хозяин, который вполне мог иметь отношение к ее словам. Но какое бы происхождение ее чувства не имели. Для Дмитрия эта любовь была очень важна. Он хотел чувствовать себя любимым. И именно это подтолкнуло его общаться с ней не только в выходные. Связываясь с ней телепатически, он старался не углубляться в ее сознание и не спрашивать лишнего. Во-первых, потому что был уверен, что она ничего особого знать не может. А во-вторых, он не хотел, чтобы она от него снова закрылась. А он искал в ней лишь слова любви, столь необходимые для него. Дмитрий не покидал ее почти до самого рассвета, и она радовалась его молчаливому обществу. Дневать в Кёпенике оказалось еще скучнее, чем она боялась. Дом пустовал, бродить по конюшням ей запретил Ларс, книги она предпочитала читать по ночам, когда рядом был Дмитрий, да и большую часть она уже прочитала. Воспитанная при дворе, ее свободное время занимали няньки и сестры. Ее учили танцам и музыки, чтению и картографии. Сестры занимались так же вышивкой и рисованием. Она редко присоединялась к ним за такими занятиями, предпочитая сольфеджио и павану . Когда Дмитрий ей позволял, она тихонечко напевала и танцевала для себя, не замечая, как он украдкой любуется ее движениями. В тремерской капелле тоже всегда было чем себя занять. Помогать на кухне, убирать, готовить, или просто общаться с девушками из стада. И в Берлине она в любой момент могла сбежать к Бену. Даже если он был занят, он почти никогда не гнал ее и позволял проводить с ним время. В Кепенике ее ждало только мрачное общество Ларса, и серые в грязи и пыли дворики рядом с конюшнями. Когда Дмитрий ушел, она подремала пару часов на неудобном кресле, и стала расхаживать по залу, рассматривая свои новые туфли и фантазируя, как чудесно было бы потанцевать на званом вечере. За этим занятием ее застал Ларс и минут двадцать наблюдал за ее ребячеством. Дита долго не замечала гуля, и была очень смущена, когда он в голос рассмеялся над ее придуманным диалогом. — Ты давно тут? — Очень — Почему молчал? — Она обижалась как ребенок, фыркая и дергая губами. — Веселился — Я тебе не циркачка, чтобы веселить! — Забавная, — он продолжал над ней смеяться. — Хватит надо мной смеяться. И покорми меня! — Не командуй, — его голос резко сменился, и он перестал улыбаться. — Я тебе не прислуга. Принцесса сложила руки на груди и вздернула нос, ожидая от него повиновения. — Прикажу Готсу подать тебе завтрак и собирайся, отправимся в город. — Смирился Ларс. Дита любимая игрушка господина и Дмитрий велел заботиться о ней. — В Берлин? — Удивленно, но с восторгом произнесла девушка. — Нет, в Кёпеник, хозяин просил купить тебе приличной одежды — Не хочу! — Смертная снова вела себя как взбалмошная принцесса. — Будешь упрямиться, повезу силой. Я исполню его желание не зависимо от твоих! — Гуль сказал это с такой злобой, что спорить с ним она больше не рискнула. Готс готовить ей тоже не захотел, нашел где-то подсохшую буханку хлеба и, смазав его маслом, подал с куском сыра. Впрочем, повар из него был никудышный, и своеобразный бутерброд порадовал девушку не меньше чем горячая пища. Ларс подготовил крытую повозку и, вручив ей плед, повез в Кёпеник. Управлял повозкой один из новых гулей Дмитрия, которого девушка не знала, и представляться он даже не захотел. Кёпеник – городок не больше чем на пару тысяч жителей, но из-за огромного озера, красивых мест и активной торговли он процветал и был ярче Берлина. Поездка много времени не заняла, но Ларс еще потребовал заехать в пару мест по своим делам, не позволяя Дите выходить на улицу, и лишь потом довез до ателье, где надеялся привести ее в порядок. Дамы в ателье очень обрадовались появлению шикарного мужчины. Ларс для выхода в город помылся и приоделся, так что Дита не кривилась, проведя с ним в одной карете несколько часов. Девицы в ателье были готовы ради высокого блондина на все. И Дита заподозрила, что дело тут не обошлось без дисциплин. Принцессу гуль представил как свою сестру, чем тоже несказанно обрадовал дам и попросил к восьми вечера сделать из нее настоящую графиню. — Но сшить новое платье за восемь часов невозможно! — Воскликнули дамы — Я заплачу 40 талеров. Перешейте уже готовое платье. Ей так же нужно белье, прическа, и все остальные тайные девичьи прелести, — он хитро подмигнул сраженным девицам, которые сразу стали суетливо бегать вокруг Диты. — Ваша сестрица очень стройная, мы легко сможем переделать для нее одно из невыкупленных, — сообщила швея. — Такая чудесная талия, двадцать два дюйма ! — Восторгалась вторая девушка. — Если желаете, можем утянуть до семнадцати! — Крутилась с булавками третья. — Нет. — Да! Хором воскликнули Дита и Ларс. Принцесса поморщила носик, она не любила узкие корсеты, жаловалась на тугие спицы, что удерживали тело, но Ларс ей выбора не предоставил, передал деньги и ушел. Весь день над Дитой корпело пять веселых девиц, с которыми она успела познакомиться, приятно пообщаться и развеять тоску. К сожалению швеи, слишком много интересовались ее «братцем», о котором ничего хорошего она сказать не могла. За шесть часов для нее перешили прекрасное атласное платье с тонким золотым кружевом и жемчужной вышивкой в виде единорогов на поясе и рукавах. Платье заказывала какая-то важная дама, но в последний момент отказалась и в ателье уже планировали его распороть, но тут подвернулся удачный случай. Важная дама была полной женщиной, и девушкам пришлось перешивать петельки на корсете и уменьшать чашечки на груди. Но зато в нем Дита выглядела значительно пышнее и объемнее, чем была на самом деле. Пока платье готовили, ей начистили и отполировали ногти, уложили волосы в красивые объемный букет. Последним нанесли очень легкий макияж. Покрывать краской ее личико девушки не решились. «И так прекрасна, зачем портить!» — Говорили они. После шести вернулся Ларс, он тоже раздобыл себе дорогой приличный редингот из шалона с золотой тесьмой и такой же жилет. На ногах длинные обтягивающие панталоны, сквозь которые выпирало его мужское достоинство. В таком облачении он стал выглядеть еще привлекательнее и при его появлении дамы забыли о Дите и наперебой пытались привлечь внимание мужчины. Ларс оценил готовность «сестры», а потом увлек одну из красавиц в примерочную, из которой через некоторое время стали доноситься животрепещущие звуки. От чего остальные дамы стали печально вздыхать. Дита заскучала, на нее наводили лоск, а вернувшийся Ларс и раскрасневшаяся дама продолжили светскую беседу. Когда они уходили, девушки наперебой предлагали встречи и вручали ему записки. — Надо было расплачиваться после приема товара, с тебя бы и денег не взяли, — буркнули Дита, когда они уселись в повозку. Кучер сразу тронул, словно зная адрес, куда дальше следовало направляться. — Завидуешь? — Чему? — Что я выбрал не тебя! — Шутишь? Я бы с тобой и за сорок талеров не пошла! — А за пятьдесят? — Ларс! Ты мне не интересен, не приятен и лучше держись от меня подальше! — Сказала она со злобным отчаяньем и, насупившись, отвернулась. Мужчина рассмеялся и стал щупать ее одежды, проверяя купленный товар. — Платье на тебе красивое. А панталоны и сорочку покажи, и нижний корсет тоже! — Отстань. — Дита ударила его по пальцам, которые бестактно дергали ее за одежду. — Да ладно, мне охота знать, за что я заплатил. Дита вздохнула и немного приподняла нижнюю юбку, показывая длинные панталоны, расшитые золотой и серебряной ниткой, они были чуть ниже колен и отлично сочетались с чулочками и новыми туфельками. Ларс подсел к ней, подхватывая ее ножку и подтягивая панталоны выше колена. — Сам хотел, чтобы было прилично! А теперь задираешь их! — Дита злобно отталкивала его. — Будешь подниматься по лестнице, приподними подол так, чтоб были видны колени. — Дал Ларс указания. — Ты чего! Так даже уличные девки не делают. — Лестница там высокая, никто и не обратит внимания, что поднимаешь выше нормы. — Он не отпускал ее ноги, поглаживая по тонкой шелковой ткани чулок, словно рассматривал рисунок. — Хватит уже меня трогать! Или ты думаешь, что я уже простила тебе, что ты делал со мной последние полгода? Девушка попыталась вырвать свою ногу, но мужчина не отпустил, усмехнулся и схватил крепче. Дита стала злобно стучать по его пальцам, что пытались взобраться все выше и выше, но Ларс лишь посмеивался. Когда она стала толкать его сильнее и бить по ногам каблуками, мужчина резко вывернул ее, укладывая на скамеечку в повозке и проскользнув рукой до нескроеных половинок панталон, обхватил своей рукой обнаженную промежность. — Думаешь, мне нужно твое прощение? Я только и жду момента, чтобы повторить! Дита испуганно замерла, смотря на него с ужасом, а Ларс с довольным видом погладил ее нежную кожу между ног и усадил на место. Принцесса нервно оправила подъюбник, отодвинулась в дальний угол повозки, прикрыв оголенные плечи и грудь тальмой. Отвернулась и стала смотреть на темнеющую улицу. Ларс подвинулся ближе, вновь сел напротив нее и, убедившись, что она заметит, облизал свои пальцы, что только что касались ее. — Нет ничего приятнее, чем вкус возбужденной девушки, — гуль внимательно следил за ее лицом. Она нахмурилась и, сжавшись, стала делать вид, что не замечает его. Повозка пересекла весь Берлин и остановилась на западном конце Шарлоттенбурга у дорогого особняка. Во дворе уже стояло несколько очень красивых карет и экипажей. Их скромная повозка отличалась лишь прекрасными жеребцами. Ларс не стал направлять кучера к дому, а попросил высадить их у въезда и отправил молодого гуля домой. Дита недовольно рассматривала серо-коричневое мокрое поле, местами покрытое инеем и грязным снегом, по которому ей предстояло пройти в бархатных туфлях. — Почему мы не подъехали к самому дому? — Надо тебя еще проинструктировать. И не переживай за туфли, я тебя донесу. — Я лучше их сниму, чем позволю тебе ко мне прикасаться! — И будешь с мокрыми ногами весь вечер соблазнять графа Мертольф? — Не буду я никого соблазнять! — Будешь! В этом твоя задача! — Ларс рассмеялся, увидев ее удивленное лицо, — ты в карты играть умеешь? А в рулетку, — Дита кивала, — сначала постоишь за одну девицу, я ее готовил, но ...(прожеванное ругательство) Мария ее съела. Заменишь, после двенадцати подойдет смена, найдешь графа, сделаешь все, чтобы он пригласил тебя к себе в охотничий дом! Это приказ Дмитрия! Ясно? Дита молчала и мрачно кивала. Когда Дмитрий просил поработать на него, она никак не ожидала, что он попросит о таком. — А когда подъедет Дмитрий? — Он не подъедет! И если заметишь кого-то из Каинитов – вида не подавай, но за столом им подыгрывай. Казино предоставляет Дмитрий и ему с вампирами проблем не надо. С людьми можешь жульничать. Но с картами без перчаток работай. Весь выигрыш на пользу хозяину! Все понятно? Или повторить? — На графа мне укажешь? — Не переживай, с ним не ошибешься! Самый наглый, болтливый и слизкий тип! — Ларс явно был зол чем-то на хозяина вечера. Закончив с инструкциями, он подхватил Диту на руки и, хотя она попробовала сопротивляться, он лишь смеялся над ее попытками. В несколько шагов он преодолел газон и опустил ее на выложенную камнем дорожку, оглядевшись, проверяя, что за ними никто не смотрел. После, галантно подал ей руку и повел к дому. Дита натянула дежурную улыбку, от чего стала выглядеть еще прекраснее и, вежливо кланяясь всем встречным, вошла в дом. Ларс представился как граф Моринсен де Франже, а Диту назвал своей сестрой Марией из Марселя, намекнув, чтоб она роняла фразы на французском. Графа Мертольф и правду было сложно не узнать. На нем был дорогой французский камзол, ярко-голубого цвета, усыпанный медалями и орденами. На вид ему было чуть больше сорока, но он был отлично сложен, широк в плечах, а черные усы молодили его на десятилетия. Он с радостью приветствовал всех дам, отсыпая им скользкие шуточки, чем вызывал всеобщий гогот сопровождающих графа бравых гусар и более сдержанный смех напыщенных дам. Дита вела себя как рыбка в пруду, легко и непринужденно. Мертольф с довольной улыбкой расцеловал ее открытые руки, но по указанию Ларса, она сразу покинула его, направляясь к карточным столам. Более чем два часа ей предстояло стоять неподвижно на холодном каменном полу в тонких тапочках и развлекать играющих господ. Дабы не ставить ее в неловкое положение, Ларс заявил, что Мария проиграла владельцу столов услугу и теперь отрабатывает ее подобным образом. Это сделало ей рекламу и у ее стола постоянно крутилось множество народу. В том числе и хозяин дома, который с удовольствием отмечал ее нежную красоту и невинность. Гуль Дмитрия был рад, что Дита замечательный игрок в карты и собрала со своего стола приличную прибыль, ей либо везло, либо она искусно обманывала. К полуночи она валилась с ног, но Мария привела девушку на замену и Дита, извинившись, покинула зал на несколько минут. Выйдя на широкий балкон, принцесса пыталась проветриться и расслабится, усевшись на ледяную скамейку. Достала перчатки из сумочки и прикрыла руки, любуясь красивым шелком. Такую роскошь для скота не позволяли. Девицы в стаде никогда не закрывали места, с которых могли бы питаться вампиры. В плотном корсете ей было тяжело дышать и ей захотелось поскорее избавиться от всего этого пышного наряда. Все же простые дешевые платья имели потрясающее преимущество – они не сковывали движения и не сдавливали тело так, что нарушается кровообращение. Ее тело заледенело и она не чувствовала рук и ног. Почти сразу за ней на балкон проскользнул граф и составил ей компанию на скамеечке. — Надеюсь, вы не возражаете? — Он как бы не нарочно положил свою руку на ее. Его ладонь была безгранично горячей, что чувствовалось даже через перчатки. — Нет, что вы, — Дита улыбнулась и скромно опустила глаза. — Вы замерзли, может, пройдем в зал и потанцуем? — Только если господин граф пригласит меня, кажется, я упустила всех кавалеров, развлекая гостей за карточным столом. — Какое совпадение, а я потерял всех дам, развлекаясь за вашим столом, — он подергал усы и довольно улыбнулся. — Тогда я вынуждена вас захватить на несколько танцев, ведь вы не позволите мне мерзнуть в одиночестве, — Дита пыталась привлечь его внимание, но от его общества ей было безумно скучно. Граф проводил ее в танцевальный зал и сразу вовлек в общий круг. Дита прекрасно танцевала, чем порадовала графа, который весь вечер не мог отвести от нее взгляда. Она не была уверена, что все дело в ее привлекательности, но спросить причину его интереса не могла. Отплясав несколько пасторалей , граф подал знак музыкантам и те перешли на медленный вальс. Подхватив свою даму под руку, он прижался к ней и, тяжело дыша после прошлых танцев, стал водить ее по залу. Потихоньку осыпая ее комплиментами и поглаживая ее спину, он отплясал с ней еще несколько танцев и пригласил на пунш в ложу. Дита согласилась. Хотя ей и хотелось потанцевать еще и с кем-либо помоложе, но ей нужно было выполнить просьбу Дмитрия. Точнее приказ. Этот факт сильно ее расстраивал. — Я рад, что вы посетили мой вечер, Мария де Франже, вы стали его настоящим украшением, — граф подал ей бокал с шампанским, и Дита выпила его почти залпом, стараясь скрыть тревогу. — Благодарю, это для меня большая честь. Брат не часто вывозит меня на вечера. — Вы еще так молоды, и так прекрасны, а на таких балах множество стервятников охотящиеся за женской красотой — Считаете, что я красива? — Девушка нагнулась к нему, позволяя заглядывать в ее корсет — Вы прекрасны, — он судорожно глотнул. — Вы смущаете меня, — Дита опустила глаза и как бы дружески похлопала его по колену — Я говорю вам правду, — он резко поднялся и подозвал слугу с новыми бокалами. Когда он вернулся, Дита поправляла лямочки на туфельках, слегка приподняв платье и изогнувшись как арфа. — Позвольте, я помогу вам, — произнес он, откашлявшись. — Буду вам благодарна, после танцев пряжки ослабли, и мои туфельки спешат от меня сбежать — Надеюсь, вы сами не сбежите от меня, оставив лишь туфельку, — граф постоянно заглядывал девушке в глаза, и Дите приходилось смущенно улыбаться. Встав перед ней на колени, мужчина подобрал одну из ее ножек и поставил к себе на ладонь. Девушка скромно придерживала платье, при этом слегка загибая его, чтобы граф мог видеть узор на нижней юбке. Он суетился, затягивая ей ремешки и как бы случайно поглаживая ее икры и подъем голени. Когда он поднялся, он был совсем красный, Дита ему благодарно кивнула, чувствуя при этом все большее отвращение. — У вас такие ловкие пальцы, — смущено проговорила она. Граф кашлянул и оправил полы камзола, прикрывая вздувающуюся плоть. — Мария, вы так чудесны, не хотите ли посетить мой охотничий домик. — Простите, но я не уверена, что брат мне позволит. — Ей ужасно хотелось отказаться, и она надеялась, что ее задача на этом закончится и Ларс вернет ее в дом Дмитрия. — Я поговорю с ним, и мои слуги будут сопровождать нас, вам не о чем беспокоиться. — Вы очень любезны, я с радостью приму ваше приглашение. Надеюсь, вы расскажете мне о своих победах и покажите ваши трофеи. Граф покраснел еще гуще. — Вас интересуют мои военные подвиги? — Меня интересуют все ваши подвиги, — она старалась говорить невинно и двояко, заставляя графа краснеть все сильнее. — Тогда мы поговорим с вами не о войне. — А о чем же? — Зачем забивать такую чудесную головку ужасами мужского мира, я расскажу тебе о странах и городах, что лежат за пределами этих стен — Я буду рада услышать об этом — Мария, давайте сбежим сейчас? Оставим скучный бал и направимся к приключениям? — Если это будет приключения с вами, то я согласна! Граф нервно сглотнул, поднимая ее и подтягивая к себе — Самые лучшие приключения в вашей жизни, — прошептал он ей на ухо. Спустившись в холл, граф задержался, общаясь с гостями, потом сообщил, что его ждет жена и ему срочно нужно покинуть этот прекрасный вечер и ускользнул во двор, где его уже поджидала Дита. За ним следом вышел Ларс и, нагнав графа, что-то прошептал ему на ухо. Граф отчаянно закивал и забрался в карету. — Я сказал ему, что ты невинна и чтобы он не спешил, — шепнул Ларс Дите, подсаживая ее в экипаж. Девушке все еще не верилось, что ей действительно придется переспать со старым графом и, услышав комментарий Ларса, она чуть не расплакалась. Расположившись в карете, граф положил ей ладонь на колено и стал нашептывать комплементы и скользкие шуточки, на которые Дите приходилось улыбаться и отвечать тем же. Отъехав всего на пару верст от дома, граф стал активно притягивать ее к себе, целуя в шею и поглаживая ее сперва осторожно, а потом все активнее по открытым плечам и груди. — У тебя такая гладкая кожа, ты словно драгоценный шелковый ковер, из самой тонкой и легкой нити, — он осторожно спускался в поцелуях к ее груди — О граф, в вас столько страсти, мне тяжело дышать! — Это была правда, она задыхалась в тугом корсете и в его объятьях. — Позвольте, я ослаблю завязки, — он потянулся к ремешкам — Это будет выглядеть совсем непристойно, — она не сопротивлялась, чувствуя себя все хуже — Я никому не позволю думать о вас не пристойно, — он развязал узелок и стал дергать за петельки, ослабляя хватку корсета. Уже через минуту ей действительно стало легче дышать, но граф на этом не остановился и продолжил распускать шнуровку и на нижнем корсете. Как только ее тело освободилось, мужчина прижал ее к себе, целуя ее грудь, спуская с нее платье и поглаживая ей соски. — У вас такие... горячие... губы, — с трудом выдавила из себя Дита, борясь с желанием его оттолкнуть. Она никак не могла настроить себя на нужный лад, и чем больше трогал ее граф, тем сильнее она ощущала желание начать визжать и истерично отбиваться. Она с трудом сдерживала слезы, и ей хотелось, чтобы он вновь затянул на ней корсет, чтобы она просто потеряла сознание. В тот момент, когда он стал хватать ее грудь ртом, облизывая ее и посасывая, дверь в карету тихонько приоткрылась, и вовнутрь проскользнул Ларс. — Какого черта! — Проговорил граф, отпрыгивая от девушки. Впервые в жизни Дита была рада видеть пугающего гуля Носферату. — Господин Мертольф, вы ведь знакомы с графом Нерсалем? Все дело в том, что я служу ему. И он очень хочет получить с вас долги. — Убирайся! Я ничего не отдам этому проходимцу, он обманул меня! — Что вы, это вы его обманули! — Он не получит от меня ни пфеннига! — В таком случае, Мария, раздевайся, — кинул гуль девушке, — мы ведь почти доехали, а у вашего охотничьего домика вас ждет жена и дети, как они отнесутся к голой проститутке в карете? Дита послушно стала стягивать с себя надоевшее платье и корсет. Благо граф сделал большую часть работы, и уже через минуту она осталась в одной сорочке, панталонах и чулках. — Ты... грязный ублюдок! — Двадцать тысяч, граф, или ваша репутация превратиться в птичий помет! — Ларс торжественно посмеивался. В крохотной карете он казался немного ниже и щуплее, чем обычно. — Я все понял, вот, вы получите расписку, — он достал чековую книжку и стал выписывать для загадочного Нерсаля чек. — Прекрасно, — проговорил Ларс, выдирая чек из его рук. — Прощайте, — отсалютовал он, наскоку распахнул дверцу кареты и, подхватив Диту, выпрыгнул в лесную чащу. Легко приземлившись на ноги, он поставил девушку рядом с собой. — Ой, Ларс, я оставила твое платье в карете! — Проговорила принцесса, когда сердце перестало бешено стучать. Ларс не ответил. Он прижался к ее шее и вонзил в нее зубы, начиная пить ее кровь. От неожиданности Дита вскрикнула, но тут же обхватила и притянула к себе. Это был Дмитрий. Он вытащил ее из лап графа, и она была рада и безгранично благодарна ему, забыв, что это он направил ее туда. Чуть не плача, смертная сжимала его спину, наслаждаясь болью от его зубов. Закончив, Дмитрий прислонил смертную к дереву и замер рядом, громко втягивая носом ее запах. Дита освобождалась от яда, чувствуя, как намокает сорочка. — Отлично поработала, — наконец произнес вампир. — Разве не проще было воспользоваться вампирскими дисциплинами? — Иногда дисциплины не срабатывают, ты сама об этом знаешь, тем более Мертольф это дойная корова Каспара, и я бы не хотел, чтобы он узнал, что я лез к нему в голову. А так все очень удачно получилось — Надеюсь, в следующий раз вы не попросите делать меня ничего подобного, — обижено сказала принцесса. — Что именно тебе не понравилось? Ты прекрасно повеселилась на балу, — вампир говорил сухо и сдержанно, хотя глаза его пылали. — Вы были там? — Следил украдкой, из тебя вышел отличный крупье. Думаю, я воспользуюсь твоими талантами, и не только этими. — Какими еще? — Охмурила графа за пару часов, а мы-то думали он крепкий орешек, — в его голосе были легкие нотки ревности. — Ларс сам меня продал ему! — Не приуменьшай свои заслуги. Дита опустила голову, отводя взгляд. — Что ж, если вы прикажете, я буду делать для вас все что угодно. Вампир отошел от нее, оставляя и выбираясь на дорогу. — Не верный ответ, — почти прорычал Дмитрий, когда Дита подошла к нему. К ним приближалась повозка, и через мгновение перед ними остановился Ларс. Дождавшись, когда они усядутся, гуль развернулся и помчался в сторону Берлина. Дмитрий молчал и не глядел на Диту, а та чувствовала себя ужасно неловко, не понимая, чем обидела вампира. Повозка остановилась у Тремерской капеллы, Диту подвезли до дома. Она вновь осталась без платья, и ее сорочка была покрыта коркой черной крови. Ларс подошел с двери и распахнул их перед смертной, подавая руку, чтобы отправить восвояси. — Подожди, — тихо проговорил Дмитрий, снова закрывая дверь. Легким движением он снял с себя рубашку, его одежда не изменилась, это тоже была иллюзия, как и его лицо. Он протянул девушке простую хлопковую рубаху и Дита кивнув, переодела ее вместо сорочки. Рубаха была холодной, пахла хозяйским мылом, но Дита была счастлива получить что-то из рук Дмитрия. Она восторженно прижимала к себе плотную, грубо-плетеную ткань и мечтательно решила сделать ее своей ночной сорочкой. — Спасибо, — ей хотелось сказать что-то еще, но девушка чувствовала себя слишком неловко под его пристальным взглядом. — Спасибо, — произнесла она еще раз, открывая дверь. На прощанье она попыталась погладить его по руке, но вампир резко отдернул ее и, закусив губу, принцесса поскорее покинула Носферату.