В поисках человечности

(Шарлоттенбург, Straße von Spandau 22, Большая оранжерея. 22 января 1812 год. Ночь). Пятница. (Вильгельм) Вильгельм проснулся от сильной боли во всем теле. Ритуал завершен. Сенешал резко поднялся, чувствуя как колит его пальцы рук и ног, словно после онемения. Как жжет все сосуды, когда сильная вампирская кровь возвращается в него прежние силы. И как болит его сердце. Вильгельм устало опустился на подушку, прижимая руки к лицу. Что ему теперь делать? Катерина еще не проснулась, лежала хладным трупом, неподвижным ангелом смерти. Вильгельм взглянул на нее, и застонал, понимая, что теряет себя лишь от одного ее вида. Словно мурашки по коже пробегают, от одной мысли о ней, ее замершем облике на постели. Вильгельм осторожно притронулся к ее растрепанным волосам. — Больше я не буду пытаться убить тебя. Но ненавидеть от этого меньше не стану, — мужчина грустно улыбнулся и, поднявшись, стал быстро собирать свои вещи. Ему очень хотелось услышать ее голос, чтобы она посмотрела на него, но после этого он не сможет покинуть Катерину, вновь застряв с ней в комнате на года. Его ждали важные переговоры, споры со смертными и налаживание отношений в политическом мире. Вильгельму требовалось время, которое Катерина всегда высасывала из него. Женщина слегка шевельнулась, и Сенешаль спешно заправил широкий галстук, собираясь уходить. Нагнувшись к спящей, Вильгельм приподнял прядь ее темно-русых волос и отрезал клок. К рассвету они превратятся в пепел. Но до рассвета было более десяти часов и ему хотелось, чтобы хотя бы частица Катерины сопровождала его. Сложив волоски в платок, вампир заправил его в наружный карман и бросив беглый взгляд на себя в зеркало, покинул спальню. — Катерину обеспечить всем необходимым, обращаться с ней как с моей ценной гостьей, допустить к замку ее слуг. — Кинул распоряжение своим телохранителям Вильгельм. — Палача добавить в члены Тремерского закрытого общества и вернуть ей доступ к «бездонному сосуду». Оплатить для Катерины кровь из моего счета. Так же оплатить ее долги и восстановить бизнес ее гулей, — дал он распоряжение гулю финансисту. — Катерина возвращается в Шарлоттенбург. — сообщил Вильгельм Анжело, вызвав его в свою карету, уже покидая дворец, — никто не должен задавать лишних вопросов или болтать об этом другим слугам или Каинитам. Если поползут слухи – ты потеряешь свою голову! Сенешаль покидал Берлин на несколько месяцев, направляясь на север к границам Пруссии. Его поездка должна была стать плодотворной для города и для всей Германии. От его слов и решений, от его способности манипулировать смертными и управлять их мыслями зависели жизни миллионов и судьба тонны гульденов. Ему предстояло встретиться с Русскими и Австрийскими послами, изменить ход истории и затянувшейся войны. *** //В начале 1813 Пруссия сохраняла союзнические отношения с Наполеоновской Францией. Вступление русских войск в Восточную Пруссию создало предпосылки для пересмотра внешней политики прусского короля. 9 февраля Пруссия ввела всеобщую воинскую повинность, что дало возможность наряду с другими мерами создать к началу марта 120 тыс. армию. Прусские регулярные части согласованно с русскими войсками действовали против французов, не всегда получая на это санкцию прусского короля. Попытка французов организовать вторую линию обороны по Одеру не увенчалась успехом из-за фактически действовавшего русско-прусского союза. Неудачный поход Наполеона на Москву привел к глубокому кризису его империи . 27 февраля 1813 г. Россия и Пруссия заключили в Калише договор, согласно которому Россия соглашалась на возвращение Пруссии к границам 1806 г. за исключением перехода к России Великого княжества Польского со столицей в Варшаве. 27 марта 1813 прусский король объявил войну Франции. К этому времени вся территория Пруссии (исключая несколько блокированных крепостей на Висле и Одере) вплоть до Эльбы была освобождена от французских войск. За Эльбой и к югу от неё начинались земли германских княжеств Рейнского союза, сохранявших верность Наполеону. *** (Берлин, Берлинский Городской дворец. 29 января 1812 год. Ночь). Пятница. (Катерина) Вильгельм вершил высокую политику, Каспар собрал армию достойную Густава, а Катерина привела на допрос любимому Сиру двух русских шпионов. Два незаконно проникших на территорию Бруджа держались сдержанно, но бесстрашно и к великому удивлению Палача Принц не казнил их. Густав с некоторым неодобрением слушал их сообщения, о том, что Селина желает посетить Берлин как знатная гостья, что она ждет торжественного приема, и привилегированного отношения. Смутив свою Дочь, Густав отпустил их, просив передать, что Селина получит достойный прием. — Отец! — Катерина удивленно смотрела, как за посетителями закрываются двери. — Почему? — Ты поймешь. Всему свое время. — Вы никогда не отпускали лазутчиков! Никогда не признавали сил других кланов! А что вы говорили Арчибальду? Я была уверена, что вы последуете своему слову. — Не упрекай меня! — Густав ударил кулаком по подлокотнику кресла и прикрикнул на Катерину. — Ты – женщина. Ничего не понимаешь в политике и силе договоров. Арчибальд услышал то, что хотел. Я сделал то, что мне удобно. Селина выгонит Наполеона из моего города, из страны Вентру. И когда силы Тореадоров ослабнут, я лично явлюсь в Париж и потребую от Франсуа извинения за смерть моих Детей. Или ты не хочешь отомстить за их смерти? — Он сказал это с призрением. — Конечно, Сир. Простите меня, я действительно невежественна. — Катерина упала на колени, не стесняясь присутствия слуг. — Я прощаю тебя. — Густав одобрительно кивнул. — Селина полезна мне как союзница, так же как и ее соклановцы. Робин поможет мне в войне против Тореадоров и Джетт оказался невероятно талантлив в политике, я даже думаю, он более талантлив, чем Вильгельм. Мой Сын растянул войну на года, подвергая меня и мой город опасности. Поэтому я считаю необходимо его заменить. На того, кто принес наибольший результат в этих переговорах… Катерина изумленно подняла взгляд. Неужели Джетт настолько хвастлив и нагл, что решил столкнуть Сенешаля одной незначительной победой. Конечно, Палач была благодарна Бруджа, что спас ее от гильотины. Но Вильгельм все еще удерживал ее сердце Узами, хотя и в его отсутствии ее переполняла сильнейшая ненависть к нему. — На Робина. — Закончил Принц. — Робин? — Катерина удивленно вскинула брови. — Да, он показал себя как великий посредник. Он успокоил Селину, вытолкнул Наполеона и нашел подход к другим кланам, чтобы они поддержали меня. — Я поддержу ваше решение, — склонила голову Катерина, все же чувствуя негодование. — Правильно. Но пока я еще не решил, что предложить Робину. Я не хочу идти у него на поводу и создавать Примагенат в Берлине. Мнительное сборище представителей кланов, которые будут считать, что что-то решают, мне не нужны. — Вы могли бы дать такую возможность лишь Бруджа. — Я приму решение. Сейчас ты свободна идти. Мне стоит обдумать, что мне делать с Вильгельмом. «Казнить» — чуть не выкрикнула она, но вовремя сдержалась. Поклонившись, Катерина покинула своего Сира. Казнить Вильгельм стало бы огромным подарком. Палач смогла бы тогда очень легко избавиться от Уз, и не мучиться более этой отвратительной связью, когда она не способна ему отказать и когда он командует ей как малолетней девчонкой. Катерина ненавидела его контроль. И его самого. Впрочем, был еще один способ, избавиться от Уз. Катерина вспомнила о Тремерах и направилась к «Либеайма». *** (Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 29 января 1812 год. Ночь). Пятница. (Катерина) Палач появилась в его кабинете без приглашения, и Петр натянуто улыбнулся, приветствуя ее. — Катерина, какая неожиданность, — проговорил он, поднимаясь ей на встречу, — но я был бы тебе благодарен, если бы ты научилась хотя бы стучать! — Не дерзи. Тремер, — кинула она ему и плюхнулась на кресло, стряхивая с рукавов грязь и пыль. На ней была лишь светлая рубаха, и из-под тонкой ткани выглядывала ее плохо сформировавшаяся угловатая фигура подростка. Женщина была боса и простоволоса, не носила белья и выглядела бесстыдно обнаженной. — Я хочу избавиться от Уз, так же как и Вильгельм. Петр несколько раз моргнул, еще более широко улыбнулся и снова сел за стол. — Откуда ты возьмешь средства на подобный ритуал? — Я продам тебе замок Кормфилд! — Тот замок, что уже двести лет стоит никому не нужный и порос плющом даже изнутри? — Это мое родовое имение, оно имеет пятисотлетнюю историю, и стены были сложены моим дедом. Замок ценен, и ты сам прекрасно знаешь об этом. — Возможно, он ценен для тебя, но не для меня. Я даже не представляю, что мне с ним делать. Тем более его рыночной цены не хватит, чтобы оплатить и половину стоимости ритуала. — Ты примешь эту цену! — Прорычала Палач, поднимаясь. Приблизившись к столу, она оперлась на него руками и наклонилась к лицу Тремера. — Угрозами ты вряд ли заставишь делать меня хоть что-то! — Ты так думаешь? — Катерина выпустила когти и легко запрыгнула на его стол. Присев на корточках, она крутила пальцами рядом с его шеей и рычала, обнажая длинные клыки. — Я хочу избавиться от этих Уз! И ты избавишь меня от них. Ты согласишься или потеряешь свою голову здесь и сейчас! Тремер отодвинулся от нее и, щелкнув пальцами, залил свой стол огнем. Палач лишь усмехнулась и не двинулась, оставаясь в пламени невредимой. Заметив это, Тремер вновь поднял руку, чтобы использовать на нее следующую магию, но Катерина, взмахнув когтями, отрубила ему кисть, слово думала, что Тремерские дисциплины запускались щелчком. Его рука, упав в разожженный им огонь, вспыхнула и исчезла в одно мгновение. Петр вскрикнул и сжал обрубок, отодвигаясь от нее все дальше. — Соглашайся сейчас. У тебя нет выбора, твое бездействие равносильно самоубийству. Потому что я располосую тебя на сотни кусков, не позволив тебе даже произнести мое имя. — Ты забыла, что ты на моей территории, — тихо проговорил Петр и сорвал с груди талисман здоровой рукой. Талисман сразу вспыхнул зеленым пламенем и упал на пол куском плавленого метала. В то же мгновение Катерина взвизгнула, спрыгнула со стола, и уселась на кресло, прижимая обожженные ступни. — Теперь мы поговорим спокойно, — произнес Тремер, он с трудом ворочал языком от страха. Палач удивленно смотрела на свои пальцы рук, с которых пропали когти и отказывались отрастать. — Я активировал защиту, что не позволяет пользоваться дисциплинами. Теперь ты слабее Новообращенного. Так что не пытайся вновь угрожать мне. — Ты ошибаешься, колдун, — прошипела Палач, — пусть мои дисциплины не со мной, я сильнее сотни необученных Каинитов. Крепче, быстрее, ловчее. Я убивала десятки в день, когда Саббат насылал на Берлин свои стаи бездумных ос. Я пожирала души сильнейших вампиров Саббата и Камарильи, что без спроса вторглись на территорию города моего Отца. Ты лишь очередная пешка в руках старейшин, Густава и Карла. Ты не справишься со мной, даже если я не смогу использовать дисциплины. Петр дернулся к рычагу, открывающему ход в подземелье, но Катерина перехватила его и бросила на стол, заполненный огнем, который не обжигал своего создателя. Тремер был готов активировать следующую способность, но Катерина рассмеялась, заметив неподдельный страх в его глазах. — Если бы я хотела убить тебя, я бы сделала это уже давно. Но мне нужно чтобы ты провел свой ритуал, избавил меня от Уз. Подарил свободу от Вильгельма!!! — Сколько еще тебя связывают Уз? — Кашлянув, спросил Тремер пытаясь подняться со стола, инстинктивно боясь пламени. — Не твое дело! — Катерина отпустила хозяина капеллы и заняла его кресло. — Это важно. Для подготовки ритуала. — Я пила кровь еще троих. Но эти Узы меня не беспокоят. Петр потушил пожар, встал в стороне и потирал отрубленную руку, делая вид, что обдумывает слова Палача. Но сейчас его больше беспокоила его рана. При помощи ритуала он мог бы вырастить ее за пару часов, но тогда придется подключить к этому делу Максимилиана, а жаловаться слуге Карла ему сейчас не хотелось. А тем более объяснять, как он получил подобное повреждение. На отращивание конечности обычным способом у него уйдет чуть больше недели, но зато никто не будет посвящен в его тайны. Но это так же значило, что он неделю не сможет ничего писать и читать. Пора было научить магичку решать такие проблемы для него. — Ритуал избавит тебя от всех Связей. Поэтому мне нужны имена и сила Уз. — Что? — Катерина удивленно свела брови. — Значит, Вильгельм свободен так же от Уз Густава… — Тебе не следовало этого знать. Сенешаль будет крайне недоволен, когда поймет, что ты получила эту информацию. — Плевать! Я и Густав заставим пить нашу кровь силой, и Вильгельм снова станет моим верным рабом! — Катерина тряхнула головой, отгоняя желанные картины. — Не все так просто. — Петр усмехнулся. — Мой ритуал не просто силен. Он уникален и дает настоящую Свободу от Уз! После того как действие ритуала было завершено Узы невозможно восстановить. Смирись Катерина, тебе и Вильгельму более никогда не быть любовниками! Катерина опустила голову, обдумывая его слова. Вильгельм поговаривал, что согласиться пить ее кровь. Теперь причина этого была ей понятна. Сенешаль не собирался возрождать их отношения. Он просто хотел питаться с неё, радуя себя вампирским вите. Но Палач ему такой роскоши не предоставит. Как и не могла порадовать себя избавлением от Уз. Катерина не могла воспользоваться услугами Петра, так как не желала терять свою связь с Отцом. Это – то немногое, что ценила она сильнее своей свободы. Подчинение Густаву, следование его идеям и путям было истинным смыслом ее существования. И теперь она понимала, почему Принц решил отстранить Вильгельма от себя. Если Сиру стало известно о том, что его старший Отпрыск более не связан с ним, не подчиняется и ему нельзя доверять, Принц не просто выкинет Вильгельма из замка, он отправит его из страны или даже убьет. А это было очень на руку Катерине. — Все решится естественным путем, — сказала она с улыбкой. — Спасибо Петр, я более не нуждаюсь в твоих услугах. — Тогда я надеюсь тебя более тут никогда не увидеть! — Никогда не говорит никогда, ведь нас объединяет вечность. Катерина хохотнула и, прихрамывая, покинула кабинет Тремера. *** (Шёнеберг, поместье Кормфилд. 19 февраля1813 год. День) Пятница. Война шла на территории Германии и Берлин, все еще осажденный французами, то и дело оказывался в центре военных событий. Катерина скучала, не рискуя убивать появлявшийся в городе Бруджа, так как Принц твердо был намерен положиться на этот клан. Другие дети Густава активно помогали Пруссии отвоевать законные куски и не возвращались в город. Улицы пустовали, и даже в базарные дни на рынках с трудом можно было встретиться одного-двух продавцов. После отъезда из города Вильгельма, Анжело вдруг расщедрился и выделил Бэну ссуду достаточную, чтобы покрыть долги Катерины и начать новый бизнес. В это раз Бэн решил заняться строительством, выкупил небольшое частное предприятие занимающееся производством кирпичей и скрепляющей массы, нанял с десяток подсобников и стал отправлять их на застройку и ремонт. Как ни странно это оказалось очень удачным вложением, и уже через пару недель Бэн отыскал богатого клиента, что пожелал сделать несколько крупных заказов и заключил долгосрочную сделку на постройку целого квартала. Деньги Анжело желал вернуть в течение десяти лет, с небольшим процентом. И Бэн подозревал, что это Катерина припугнула слугу Вильгельма, и теперь он расплачивается за нападение и с легкостью принял его предложение. Успешное вложение, небольшая прибыль и новый замок вернули слугам Палача боевой дух, и даже сама Катерина перестала скучать о бывшем любовнике и с удовольствием проводила время в старом имении. На появившиеся средства Бэн обновил большой зал, что служил гостиной, столовой и прихожей. Занимающий почти весь первый этаж, со старинными сводами под три метра, резными деревянными опорами, древним глиняным камином, зал казался вратами в древнее королевство XI века. Бэн подлатал стены и потолок, поменял прогнившие доски на полу, сделал ящички и полочки для вещей в прихожей и кухне. Рядом с камином появилась мягкая удобная мебель. Дита обожала это место, часами сидела рядом с огнем и собирала с выложенного плиткой пола выпавшие угольки. У камина было тепло, уютно. А большое пространство позволяло Бэну тренировать Ангелину прямо в доме, не привлекая внимания посторонних. — Тебе пора в капеллу, — Бэн сел рядом с ней на разложенную шкуру и положил тяжелую ладошку на плечо. Рядом с ними упала Ангелина, взмокшая и выдохшаяся. Бэн загонял ее, заставляя отрабатывать один прием сотни раз. — Марианна сказала, что сегодня мне надо к Катерине, — улыбнулась девушка. — Могу я остаться тут и дождаться ее пробуждения? — Откуда знаешь, что она спит тут? — Прищурил глаз Бэн. — А она спит тут? — Наигранно удивилась Дита, поняв, что проговорилась. — Не важно, — Бэн обнял ее, притянул к себе. — Оставайся, я буду только рад. — Любопытно, с чего Вильгельм расщедрился и оплатил кровь для Катерины, — задумчиво произнесла Ангелина. — Не наше дело, — быстро ответил Бэн и, подхватив Диту на руки, унес девушку в спальню. Катерина проснулась и с удовольствием вытянулась, разминая руки и ноги. В подземной комнате было холодно и за ночь, казалось, кровь замерзает. И хотя уже пришла весна, воздух в ее убежище был морозным, и заставлял леденеть ее тело и тратить на пробуждение больше вите. Но все же, это было намного лучше, чем спать в ледяной земле, пробиваясь на поверхность сквозь слой льда и чувствовать себя таким же куском льда всю ночь. Вампиры не мерзнут. Им не может быть холодно. И их жизнь – это магия, древнее волшебство, не подчиняющееся законам физики и логики. Но даже эта магия не могла спасти Катерину от окоченения. В проходе послышалось тихое шуршание, и через мгновение появился ее слуга, с чистой одеждой, влажно тряпицей и кувшином воды. — Ты опоздал, — сказала вампирша равнодушно. — Дита ждет вас наверху, — извиняясь, отметил он, и Катерина сразу заулыбалась. — Я быстро подготовлю вас. — Нет. Погрей мне ванну наверху. Я хочу согреться! И пусть Дита меня омоет! Бэн послушно кивнул и быстро вышел из подземного убежища. Палач поспешила следом и, обогнав его на выходе, первая выбралась из скрытого лаза. Вкусная девушка сидела у камина, листала новенький журнал и передавала прочитанные листы Ангелине. — Ангелина! На обход! — Громко приказала хозяйка. Женщина тут же вскочила, и Катерина заняла ее место. — Доброй ночи, Катерина, — вежливо склонила голову принцесса. — Сегодня она действительно добрая. — Катерина добродушно кивнула. — Помоешь меня? — Палач явно не потерпела бы возражений и Дита послушно поднялась, провожая вампиршу к небольшой ванне, что притащил Бэн и теперь наполнял ее водой. — Все готово, — сказал слуга, проверив температуру рукой, и помог женщине забрался в воду. Катерина отмахивалась от его заботы, но забравшись в теплую ванну, радостно вздохнула и расслабилась. Все неприятные чувства из тела исчезли, кожа перестала неметь и стягивать, а пальцы стали гнуться без ощущения, что сейчас сломаются. Если бы Катерина не была столь жадной до крови, она могла бы согреть себя, используя вите, могла бы разогнать холод, заставляя свою кровь бежать быстрее и сердце биться. Но вампирша предпочитала тратить кровь на другое. Дита села рядышком и приняв тряпочку из руг юноши, стала омывать Катерину, протирая ее кожу. — Надо завести себе еще парочку слуг, чтобы заботились обо мне все время! — Блаженно улыбаясь, произнесла Палач. — Госпожа! Я забочусь о вас, могу заботиться больше, если пожелаете, могу готовить вам ванны и мыть вас каждый день! — Быстро заговорил Бэн. — Отстань! — Фыркнула вампирша на него и оттолкнула, когда он попытался забрать тряпку у принцессы. — Твое место сейчас на границе города! Иди и ищи нарушителей! Бэн покорно поклонился и поднялся, не смотря на нее более. — Хотя нет. Стой. — Катерина вспомнила о своих планах и быстро встала, стряхивая с себя водяные струи. Выбравшись из ванны, она легла на мягкую шкуру перед камином, и похлопала рядом с собой ладошкой, призывая Диту, как собаку. Смертная послушно села рядом. — Хочу сегодня прогуляться по лабиринтам Носферату. Пару дней назад я видела, что они закончили строительство в Митте, и канализация протянулась по всей территории города. Хочу взглянуть на нее изнутри! — Я провожу вас. Это будет не безопасная прогулка. — Бэн радостно вернулся к Катерине и попытался присесть рядом с ней на шкуру, но вампирша оттолкнула его не позволяя приближаться. При этом продолжала подергивать и притягивать к себе девушку. Дита не поднимала взгляда, чувствуя себя неловко из-за того что Катерина была так груба со своим слугой при посторонних свидетелях. — Ты помнишь коды и расположение дверей? — Чертежи должны быть в моем кабинете, я принесу их. — Бэн вскочил на ноги спеша исполнить указание. — Я помню, — тихо и беззаботно сказала Дита. — Как мне нравиться твоя миленькая головка, — засмеялась Катерина, обхватывая смертную, поглаживая ее по волосам. — Так бы и оторвала ее для себя. Дита хихикнула, но ее смешок перешел в громкий стон наслаждения, когда Катерина вонзила в смертную зубы. Бэн замер, забывая, куда шел и с открытым ртом любовался картиной. Катерина изредка отпускала жертву и кусала ее вновь, Дита тяжело дышала, погружаясь в полусонное состояние от Поцелуя и вновь пробуждаясь, тянула вампиршу к себе. Они ласкались добрые полчаса, все это время Бэн неподвижно любовался ими, забыв о приказе. — Ты все еще здесь? — Игривым голосом произнесла вампирша, не отворачиваясь от шеи девушки. — Простите, я сейчас все принесу. Катерина рассмеялась и уложила принцессу себе на колени. — Пойдешь со мной? — Спросила Палач, когда девушка пришла в себя. — В грязное сырое подземелье? — Ага, там уж точно веселее, чем тут. — Хорошо, только можно мне другое платье? Марианна убьет меня, если я это испачкаю. Палач пожала плечами. — Спроси у Бэна. Я платья не ношу. — Вампирша отвела от смертной взгляд, поглядывая на одинокий сундук в углу зала, где слуги сложили для нее старинные вещи, что отыскали в замке. В том числе и прекрасные платья, принадлежащие живой Катерине Кормфилд. Но это были ее личные сокровища. Гуль принес тубусы с планами подземелий, свежую одежду Катерине и подобрал для Диты штанишки, рубашку и шерстяной пиджак. Вещи смертной оказались очень велики, и Бэн обвязал ее веревкой, чтобы одежда не спадала. Дита смеялась, рассматривая свой новый наряд. Вульгарно махала ногами, радуясь, что ничего не ограничивает ее движения. — Даже так ей не сойти за мальчишку, — с какой-то завистью проговорила Катерина. — Красивая девочка. Жаль не моя. Вампирша тихонько вздохнула, и Бэн удивлено взглянул на нее, не веря в искренность ее желаний. — Пошли. Я с Дитой обследую южные туннели, а ты северные, — указала она. — Мы разделимся? — Бэн был удивлен и раздосадован. — Да. И отметь на чертежах верность кодов, направлений и связь со старыми переходами Яснотки и Густава. Мне надо знать, не обманул ли меня Дмитрий. — Хорошо. — Бэн, — обратилась к нему смертная, косясь на Палача и проверяя, позволит ли вампирша просить о чем-то у ее слуги, — приготовь мне, пожалуйста, несколько фонарей. Катерина одобрительно кивнула и слуга вновь умчался. — Возьми чертеж южных туннелей, будешь ответственна за проверку их точности. — Да, госпожа. — Обожаю, когда ты так ко мне обращаешься! — Катерина облизала губы и потерла свои клыки. Играть с едой – весело. А веселья в вечности очень не хватает. *** (Подземелья Берлина. 19 февраля 1813 год. Ночь) Пятница. (Катерина) Пока шла стройка, входы в канализацию были наглухо запечатаны. Когда туннели будут закончены, сюда будет проникать вода и нечистоты и, собираясь в коллекторе отправляться к очистительным станциям в Рейнкендорфе. Там отходы соберут для переработки, а воду будут использовать для поливки полей. Система примитивная, но эффективная. А главное, позволит развивать городскую инфраструктуру и присоединить к канализации все дома. Маленькая щуплая женщина в сопровождении высокой девицы в мужском наряде и крепко-сложенного, широкоплечего юноши присев у люка, колдовала над затворами. Сломать их ничего не стоило, но это рассердит Дмитрия. А после того как Палач связала себя с ним вторыми узами, расстраивать его не хотелось. Кроме того Катерина не желала, чтобы кто-то знал о ее вторжении, и поэтому она пыталась разобраться как открыть этот чертов люк. Устав возиться вампирша подпустила к люку слугу. Бэн легко отвинтил нужные гайки и поднял затвор. Это в нем всегда раздражало Катерину. Чтобы он не делал – у него получалось. А у нее – нет! Троица спустилась в подземелье и, сверившись с картами, разделилась. У Диты было две лампы, запас масла, немного свечей и огниво. Ей очень не хотелось оказаться в кромешной тьме под землей, где все напоминало запутанный лабиринт. Возможно, так оно и было. Строители и проектировщики не желали видеть в отдельных частях канализаций посторонних, и чтобы пробраться до нужно точки, следовало хорошо разбираться в их запутанных планах. Дита постоянно сверялась с картой, делала разные пометки на стенах, что-то считала, стараясь не сбиться с пути. Катерина вольготно прогуливалась, заглядывала за каждую решетку, проверяя потайные ходы и двери. Большая часть канализационных проходов были заполнены водой, но и имели бортики и мостики, для путешествий посвященных и для удобства передвижений смертных работников. Дита цеплялась за свой фонарик, шарахаясь от огромных крыс и отыскивая постоянно пропадающую Катерину. — Нам нужно выбираться! — Резко произнесла Палач. — Густав сердит. Он... Принц недоволен. Катерина словно прислушивалась, дергая головой то в одну, то в другую сторону. — Чертовы французы опять обстреливают Моабит! Скорее найди на карте, как быстрее добраться туда, чтобы вылезти у них под ногами! — Хорошо, я все сейчас сделаю. Дита быстро водила пальцем по завиткам, отыскивая ближайший маршрут. Наконец она поднялась, сложила карту и указала направление. Катерина все время ее поторапливала. Тянула то в одну, то в другую сторону требуя быстрого перемещения и чтобы вокруг было множество врагов. Но добравшись до подземной части Моабита, Катерина поняла, что так легко застать Французов врасплох не удастся, так как строительство в этой части было далеко от завершения и большая часть сводов все еще поддерживалось деревянными сваями. На земле были оставлены инструменты и Дита остановилась, не уверенная в точности карты. Но Палач продолжала ее тянуть вперед. Прямо над ними раздался оглушительный грохот, и Катерина раздраженно зарычала. — Они бомбят мои угодья, а ты тут стоишь! — Закричала Палач на смертную. — Сейчас же найди мне выход, я хочу убить их всех! — Боюсь, нам придется вернуться, — отчаянно проговорила девушка, посматривая на потолок, который испуганно дрожал от попадающих в землю снарядов. — И кажется мы очень близко с поверхностью, мне чудится, что я слышу топот ног! — Ерунда. Я знаю, где мы находимся, и до поверхности почти двадцать метров. Не стой на месте, выведи меня! — Да, Катерина. — Дита судорожно просматривала карты, стараясь сориентироваться в приступе паники и выбрать верный выход. Внезапно стены перед ними дрогнули, и вновь раздался грохот, словно снаряд взорвался внутри подземелья. Смертная вскрикнула, отступая от поднимающейся пыли, Катерина рванула вперед, навстречу обрушениям. Над головой снова что-то громыхнуло и из дымовой завесы выскочила Катерина. Вампирша испуганно таращилась и, дернув девушку за собой, потащила вглубь туннелей. — Чертов Носферату! Даже построить ничего толком не может. Стены обвалились и туннель завален. Нужно двигаться дальше и найти следующий ход. — Да, да, — Дита испуганно кивала головой и пыталась рассмотреть карту, пока Катерина вела ее вперед. — Где-то в пятидесяти метрах перед нами должен быть подъем. Надо лишь немного пройти… — Куда пройти? — Катерина остановилась и гневно отбросила от себя смертную. — Ты сказала, что помнишь ходы, что разбираешься в карте? Ты ошиблась! Катерина выставила руку вперед, на что-то указывая перед собой. Дита подняла фонарь, пытаясь рассмотреть, что видела вампирша своим волшебным зрением, но света фонаря не хватало. Возможно, там тоже был завал, но Дита не рискнула отойти от Палача, смертную охватил ужас, и она боялась остаться одна. — Сиди тут! — Крикнула Катерина, и рванула назад, наверно в поисках выхода. Дита всхлипнула, но послушно опустилась на неровный пол. Только сейчас она обратила внимание, что тут лаз не был выложен плиткой, не укреплен кирпичами и не было подставок для факелов. Немного подождав Палача, девушка все же поднялась и, двигаясь осторожно и медленно, пошла по направлению к необследованной части туннеля. Уже через пару минут она поняла, чему так рассердилась Катерина. Туннель заканчивался тупиком. Его просто не достроили. Как и выход из него. Разложив перед собой карту, она стала внимательно изучать возможные выходы и входы, и как далеко мог бы быть другой выход. Туннель разрушился в двадцати метрах от нее, закрыв единственный проход наружу, в этой части не подразумевались ответвления и частые подъемы, так как рядом располагалась река, и подходить к ней близко на такой незначительной глубине было опасно. Ближайший выход был в сорока метрах от ее места положения. Значит через двадцать метров от завала. Если разрушения не значительные, то убрать верхние камни и проползти под потолком не составит труда. Катерина с легкостью отчистит ход и уже через полчаса они смогу подняться. О худшем варианте девушка думать не хотела. Туннель был не высок и узок, и если обрушалась значительная часть прохода, то выбраться они смогут не раньше завтрашнего дня. Дита тяжело вздохнула, проверяя пальчиком на чертежах, как далеко от реки и что с ними может случиться, если взрывами будет разрушены перегородки между ней и водой. Через полчаса к смертной вернулась Катерина, вся в пыли и с горящими красными глазам, от чего она казалось злобной дьяволицей. Вампирша подсела к Дите и задула лампу. В полной темноте остались гореть лишь две красный точки, и девушка вскрикнула, хватаясь за лампу и судорожно ища огниво. — Не зажигай. — Указала Катерина. — Бэн велел тебе беречь воздух. Мы, кажется, тут задержимся. — Надолго? — С ужасом произнесла девушка. — Не знаю. Я сообщила Бэну, где мы, он отыскал наш туннель и проверил его состояние и повреждение. Я чувствовала его разум, я знала, где он находился, и нас разделяло почти сотня метров. Надеюсь это точечные обвалы. Или мы просидим тут несколько недель… (Подземелья Берлина. 26 февраля 1813 год. Ночь) Пятница. (Катерина) — Ты спишь, смертная? — Нет, но хотелось бы. — Снова ночь. — Катерина поднялась, разминаясь и потягиваясь. — Которая? — Четвертая для меня. Шестая для тебя, — Катерина глубоко вздохнула и снова села. — Тут отвратительно пахнет. — Когда я сдохну вонять будет еще сильнее. — Ты же волшебница. Снеси нам эту стену и вылезешь на поверхность. — Если бы я умела контролировать свои способности, уже давно бы телепортировалась бы в дом Джетта. Выпила бы горячего молока с пряниками, легла бы в теплую мягкую постель, смыла бы с себя кровь. — Извини. Я потеряла ориентацию и приняла тебя за врага. — Хорошо, что не убила. Девушка тихо рассмеялась. Шесть дней под землей. Ни еды, ни воды. Ни единого звука. Катерина не желала просыпаться зазря, экономила кровь и свое терпение. В подземелье нечем было заняться, а Палач ненавидела бездействие, особенно когда Сир связывался с ней и ругал за отсутствие в городе, когда там ведутся военные действия. Принц направил своих слуг на разбор туннелей, работники Носферату тоже трудились круглые сутки, Бэн работал за десятерых, но опасная близость реки не позволяло им развернуться на полную мощность, использовать взрывчатку. И Дита изнывала от тоски, не способная уснуть и не просыпаться, как и вампир. — Бэн переживает, не замерзла ли ты. — Шутливым тоном произнесла Катерина. — Бэн всегда переживает. — Вздохнула Дита. — Он сам-то спал на этой неделе? — Я отправляла его пару раз. Кажется. — Почему ты так строга к нему все время? — Внезапно озлоблено спросила девушка. Катерина хохотнула. — С ним нельзя иначе! Он же помешан на заботе обо мне. Нянчится как с ребенком. А если дать ему волю, то и на улицу пускать меня не будет! — Он любит тебя. — Отчаянно возразила Дита. — Он связан Узами! — Катерина вскочила на ноги и Дита услышала, как она рычит. — Что он знает о любви? Он был мальчишкой, когда решил, что влюблен в меня, а когда я связала его кровью, у него не оставалось выбора. Он просто следовал за мной и исполнял все мои пожелания. Я не хотела делать его таким. Я даже пыталась его отпустить. Но я была молода и не понимала в действительности, что значат Узы Крови. Это самая отвратительная связь. Она ломает волю, ломает сущность. Выворачивает наизнанку все твои желания, все твои чувства. Не оставляя в тебе ничего от тебя. — Катерина немного успокоилась. — Хотя о чем я говорю. Ты раб крови. Ты знаешь, во что превращает кровь твои чувства. — Возможно, — Дита свернувшись клубочком, легла на землю. — Любовь к хозяину кажется… душащей. — Бедное дитя, — Катерина внезапно смягчилась. — Джетт разбил твое сердечко? Надеюсь, Бэн заменил тебе твою потерянную любовь? — В её голосе слышалась усмешка. — Я… Бэн лишь мой друг. Я не могу полюбить его, так как любила Джетта. — Это потому, что ты никогда не знала иной любви, кроме как ту любовь, что даруема Узами. Как и Бэн. Вы оба дети вите, потерянные для настоящих чувств. — А ты? Ты любила по-настоящему? — Никогда. Никого. Я не знаю что это такое. — Холодно ответила вампирша. — А что на счет Бэна? Вы ведь росли вместе? И ты обратила его, наверняка потому что хотела сохранить его рядом с собой. Значит и ты любила его! — Я никогда не любила! — Повторила вампирша тише, выделяя каждое слово. — Мне жаль Бэна. Жаль тебя. Если я вообще способно понять, что есть жалость. Бэн невероятно ценен для меня, не просто как какой-то слуга. Он заботился обо всём всю мою жизнь и после смерти. Я обязана ему, слишком многим. И считай, я одолжила его для тебя. И если ты вздумаешь обидеть мальчишку, если вздумаешь бросить его, и разбить его сердце я вырву твое! — Я не оставлю его. — Без приказа господина? Дита удивленно подняла на нее глаза. Но где именно находилась вампирша, она не могла знать. — Вся твоя жизнь зависит от приказа хозяина. — Спокойно произнесла Катерина. Дита сжалась, не желая говорить об этом. Если бы не приказы Джетта, которым она не способна была сопротивляться, она бы выбрала другую жизнь. Она бы не сблизилась с Бэном, хотя сейчас чувствовала себя счастливой рядом с ним и Ангелиной, потому что они стали для нее семьей и хорошими друзьями. Дита бы не служила у Тремеров. Ежедневные Поцелуи вампиров сделали ее зависимой от того удовольствия и от вите. Девушка сменила бы хозяина на Дмитрия и служила бы Носферату, отдавая себя без остатка и жалости. Но у нее никогда не было выбора. — Расскажи мне о тебе и Бэне, — тихо попросила смертная, чувствуя, что засыпает. — Я плохо помню. Это было слишком давно. И после Становления мои воспоминания словно… стерлись. Я потеряла связь с жизнью, и спустя десятилетия о моей смертной жизни рассказал мне сам Бэн. Возможно, он что-то приукрасил или выдумал. Но в его словах наша жизнь была солнечной и радостной. Мы были детьми, жили в огромном замке и проводили вместе все свободное время. Пока не появился Вильгельм и не отобрал у меня детство и друга. — Почему ты с Сенешалем, если ненавидишь его так сильно? — Узы невозможно разбить одним лишь желанием. Я не могу избавиться от него, как бы не пыталась. И он связал меня Узами обманом. — Катерина говорила холодно, отчеканивая каждое слово. — К сожалению, Бэн желал слишком многого, он хотел жениться на мне, а моя мать отказала. Я не помню, что чувствовала к нему, как к нему относилась. Но Бэн всегда был слишком мягок для меня. Я не могла назвать его хорошим, веселым, что-то еще. Он был просто милый. И эта милость претила. Катерина вздохнула и села рядом с девушкой. Ее глаза загорелись красным светом, и Дита вздрогнула, увидев этот звериный взгляд. Но вампирша успокаивающе погладила ее по щеке и, подтянув к себе, укусила. Дита расслабилась, позволяя ей пить кровь и наслаждаясь Поцелуем. Когда Катерина отпустила ее, девушка легла к вампирше на колени и Палач стала поглаживать ее, как спящего в ногах щенка. — Я бы хотела забрать тебя к себе. Забрать для Бэна. Ты успокаиваешь его сердце. Я надеялась, это сможет сделать Ангелина, но она не понравилась моему слуге. — Ангелина хорошая. — Голос смертной был слаб, словно она дремала. — Она будет хорошей, когда Бэн научит ее всем необходимым навыкам! Дита прижалась к ледяной женщине и по ее телу пробежала дрожь. — Я замерзаю. И я не ела слишком долго. Мне очень плохо. — Успокойся и поспи. Экономь свои силы, и через пару дней нас отсюда вытащат. — Я хочу уснуть. Но мне слишком холодно. — Снова пожаловалась смертная. — Хватит. — Катерина прикрыла ее рот ладошкой и вздохнула, забывая о ней. — Уже много лет я ищу себе нового слугу, город увеличивается и Бэну нужна подмога, но никто не способен сравниться с ним. Наверно имея перед собой столь идеальный пример, я просто не могу смириться со слабостью обычных смертных. Девушка лежала тихо, расслабляясь в руках сильнейшего и страшнейшего существа Берлина. — Ты ведь позаботишься о нем? Я очень надеюсь, что ты подаришь ему любовь, и он будет счастлив. Он должен быть счастлив. Дита не отвечала и Катерина замолчала. Где-то там по другую сторону каменной стены ее слуга ворочал огромные камни и спешил добраться до них. Он слишком много спрашивал про Диту, и это раздражало Палача, потому что проблемы смертных и их нужды ей были не понятны. Но вместе с тем, ее радовало, что Бэн больше не печется о ней. Не трясется за каждую секунду ее не-жизни и не пытается связать ее своей опекой. Катерина рассказывала о состоянии принцессы и чувствовала себя свободной. Свободной от навязчивой любви своего слуги и необходимости отталкивать его, чтобы он не узнал, как она в действительности к нему относится.