В поисках человечности

Беты (редакторы): Parenek

      (Берлин, 10 мая 1808 года) понедельник       Джетт прибыл в Берлин лишь весной 1808 года. Тремеры долго торговались, но все же приняли условия пирата. Дита сразу после переезда в город должна была быть приготовлена для передачи Карлу, стать гулем Юстициара. Для всех жителей города «бездонный сосуд» была представлена как безграничный запас крови, и с нее было позволено питаться всем желающим. Вентру Берлина были убеждены, что даруемый запас крови, предоставленный Тремерами, — великая честь и большая выгода. О других способностях колдуньи не распространялось, и никто понятия не имел, как Тремеры собираются ее использовать. По требованию Джетта ей была предоставлена относительная свобода передвижения, но в первый год ей было запрещено с ним общаться, так как Карл боялся возобновлению Уз с Бруджа. Через год Джетту была обещана возможность питаться из нее без каких-либо ограничений.       Пират приобрел цитадель Шпандау и расположил «Моргану» в Бранденбурге. Его преданная команда не посещала сушу, так как строгие правила города не позволили ему иметь столько гулей. Тремеры поколдовали над Шпандау и одарили Бруджа некоторым количеством амулетов, которые должны были уберечь его от Алисы и Пифии. Но страх Джетта не прошел. А желания Пифии и мечты о Солнечном городе лишь усилились. Теперь в распоряжении Бруджа был крохотный городок на берегу рядом с его домом, крепкие стены цитадели и защищенное Тремерским волшебством подземное убежище. Немного, но все же больше чем материал, который он использовал на корабле. И Джетт был готов воплощать свои желания.       Максимилиан, гуль Карла и, по утверждению Тремера, бывший смертный маг, получил становление от Юстициара и переехал в Берлин, чтобы иметь непосредственную близость к объекту изучения. Это стало официальной версией назначения молодого потомка Карла, но в действительности Максимилиан должен был контролировать позиции Петра и следить за тайной библиотекой Тремеров, что более двухсот лет назад укрыли в Берлине Тремеры, спасая ее от разорения. О содержании библиотеки знали лишь самые просвещенные, и лишь у избранных был к ней доступ. Но Петр постарался сделать так, чтобы библиотека не могла покинуть город. Кроме Максимилиана к библиотеке и гулю было приставлено несколько наблюдателей. Архонты Тремера всегда находились в Пруссии, пытаясь контролировать Густава. Теперь, как Карл был уверен, с помощью смертной колдуньи Архонты смогут переключиться на смертных политиков, и влиять на город, избегая встреч с жестоким тираном Берлина. Максимилиан, несмотря на юный возраст как вампира, был назначен старшим и ответственным по всем делам «бездонного сосуда», Регентом Берлина и словом Карла, но при этом Максимилиан явно опасался Диты, словно видел в ней конкретную угрозу.       Десятого мая Густав назначил время встречи с Джеттом. Перед приемом у Принца Фантагиро привезла Диту к Петру в его капеллу для знакомства с будущим хозяином. Тремер расположился в большом каменном здании, отстроенном столетие назад из темного камня и старого железа. Крышу капеллы украшали маленькие башенки, из которых высовывали носы каменные горгульи. То ли для устрашения, то ли для украшения. На первом этаже огромной капеллы располагалась таверна для смертных под названием «ЛибеАйма[1]». Немногие знали в Берлине греческий язык, и «Айма» выглядела для большинства как имя. В то время как в действительности на греческом это слово означало «кровь», и достаточно образованные Каиниты сразу понимали, куда они попадали. В таверне множество молоденьких девушек обслуживали смертных посетителей, подавая им роскошные блюда, делая «ЛибеАйме» привлекательной для жителей города. Кроме того, несмотря на ловлю проституток по всей Европе, Тремер промышлял продажей своих девиц. Старшая гуль Петра — Марианна собирала неплохую прибыль и заботилась, чтобы девицы всегда были рады работать за бесплатно для гулей Вентру.       По ночам, когда девушки отдыхали от клиентов и работы в трактире, к ним приходили вампиры, понемногу забирая их кровь и жизни. Стада были позволены лишь избранным, а некоторым вампирам было вовсе запрещено питаться в черте города и у них не оставалось выбора кроме как платить Петру за кровь. Тремер с нескрываемым восторгом отнесся к возможности изучать смертную колдунью и получить Диту в качестве «бездонного сосуда». Знания Тремеров о магах были расплывчаты, стерты временем и редко кто действительно знал о них хоть что-то. Петр утверждал, что когда-то тоже был знаком с этим искусством, но смертная магия не шла ни в какое сравнение с тем, какую магию давало сильное вампирское витэ.       Само здание таверны ровным четырехугольником окружали дома со съемными квартирами. Здания не входили во влияние капеллы, но принадлежали Тремерам по бумагам. Во внутренний двор вела огромная арка, через которую беспрепятственно могли проехать любые экипажи, остальные проходы закрывал высокий забор. Здесь же находились хлев, конюшня, мансарда и летние столики таверны. Окна жилых домов выходили за стены капеллы, и Тремеры сдавали их даже простым смертным. Во внешний двор вели два перехода на уровне кухни таверны. Переходы были невысоки, и по ним в основном ходила прислуга. Там располагалась прачечная, помещения для слуг и скотный двор. За всем этим добром приходилось следить, и Петр нанимал десятки смертных для охраны и обслуживания.       Под таверной, несколькими ярусами ниже располагались тайные ходы Тремера, в которых он творил свое колдовство и скрывался от дневного света.       Отчеты от Орландо и Бонна Петра позабавили, многому он не поверил, а многое его напугало. Получив колдунью в свое распоряжение всего на час, Петр решил не терять времени и, отведя ее в свои подземные лаборатории, проверил информацию о ее быстром восстановлении и несмешиваемой крови. Девушка восстанавливала органы быстрее, чем это был способен сделать вампир, а ее кровь была кровью обычного смертного, а не гуля. Петр не отметил никакого особого вкуса, чем-либо выделяющего смертную от других, но зато был поражен ее вздорным характером и совершенной неосведомленностью о жизни вампиров.       Дита отбивалась, устраивала истерику и мешала экспериментам, вызывая у Петра и его ассистентки недоумение. Через час, когда девушку требовалось вернуть и отправлять на встречу с Густавом, Петр, кроме уже известных фактов о маге, отметил несколько проявлений ее нечеловеческой составляющей: Дита использовала свою эмоциональную нестабильность для осуществления магических эффектов. Девушка не контролировала свои способности и не могла вызвать никаких направленных результатов. Но, по предписанию Карла, Петру и Максимилиану следовало научить ее определенным трюкам, чтобы девушка могла отработать потраченные на нее средства.       Представление у Густава прошло успешно, Джетт получил официальное разрешение на жизнь в Берлине. Пират доставил принцессу в капеллу и простился с ней как минимум на год, приказав ей слушаться лишь Петра и быть вежливой с вампирами, что покупают кровь у Тремера, — его Клиентами. Дита стойко выдержала прощание, не проронив и слезинки. Девушка бережно сжимала черствую ладонь господина и смотрела ему в глаза, как преданная псина, пока Джетт давал указания Петру, рассказав о сути договора с Карлом. Петр большую часть этой информации имел, но все же терпеливо выслушал. Принцесса, в отличие от остальных членов его стада, была свободна днем и могла отправляться, куда ей вздумается, возвращаясь лишь ночью. Также ее жизнь и забота о ее благополучии шла под полную ответственность Тремера. Петр равнодушно кивал, просчитывая лишь то, сколько денег можно будет выручить за ее кровь. Тремера вообще мало интересовала смертная жизнь его слуг, и в девушке он видел возможность изучать магов и развивать свои знания.       Дита прекрасно бы подошла как объект для многих ритуалов, тренировочный материал для магических дисциплин и путей. И после того, как она научится делать то, что ждал от нее Карл, девушку можно будет использовать как идеальный способ давления на смертных. В присутствии многих вампиров Юстициар объявил, что сделает девушку своим Потомком. Это давало ей некую гарантию неприкосновенности и безопасности, но когда именно Тремер исполнит свое обещание и сделает ли это вообще, — никто точно не знал. Дита эту новость приняла без особого удовольствия, за непродолжительное время своего существования она убедила себя, что ее устраивает роль слуги. Впрочем, это могло быть и влиянием Фантагиро, что заставила девушку поверить в ценности жизни. Пусть и рабской, но при солнечном свете и без неуправляемой жажды крови.       Пират закончил с инструкциями и освободил свою руку от цепких пальчиков смертной. С Петром они общались в зале таверны, что в эту ночь пустовал, и свидетелей их разговора почти не было, лишь гули и члены стада. Дита с печальным вздохом проводила Джетта взглядом до дверей, и после ее увел из таверны Роман — гуль Петра, что отвечал за его скот. Девушке выделили спальное место в общих комнатах Тремера и оставили одну.              «— Ты продаешь меня, словно я товар, Джетт. Я люблю тебя и не смогу без тебя жить, — шептала Дита, пока карета несла их от Берлинского дворца по улицам старого Кельна, направляясь к Тремерской капелле. Словами ей было не передать, как больно от того, что любимый человек продавал ее, стирая все те годы, что они были рядом, словно и не было между ними ни секунды самого важного и трепетного, что когда-либо Дита испытывала.       — За твою кровь я покупаю себе безопасность, но ты знаешь, что я верну тебя, чтобы мы снова были вместе, — Джетт положил ее голову к себе на колени и задумчиво посмотрел в пустоту.       — Я буду ждать этой встречи, буду ждать тебя.       — Помни о нашем договоре. Я рассказал тебе о потайном пути, и ты должна навещать меня раз в месяц, чтобы сохранить наши Узы.       — Да, господин, я буду хранить твою кровь, как самое драгоценное, что есть в моей жизни. Я буду лишь твоей слугой, верной и преданной до конца своих дней.       — Молодец, Дита, я рассчитываю на тебя. Карлу не должна достаться такая чудесная дева.       Девушка улыбнулась его словам, прижимаясь к нему, и ласкаясь, как щенок рядом со своей матерью.       — Я люблю тебя, Джетт, и никогда не смогу любить никого другого! Ты смысл всей моей жизни!»       Джетт почти выбежал из Тремерской капеллы, даже не оборачиваясь. Встретиться взглядом с ее печальными голубыми глазами было бы слишком тяжело. Но обождать год... всего год и Дита вернется под его крыло и больше он ее не отпустит.       — Адио, аморе мио[2], — сказал пират, и, забравшись в карету, направился в свой новый дом.