Беты (редакторы): Rioko Rain
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 5 октября 1808 год. Ночь). Среда (Петр) Петр назначил обоим Грейсам официальную встречу, и гости прибыли в указанное время. Тео был разодет, как на парад, Тори же скромно завернулась в легкое платьице и длинную шаль из мягкой шерсти. Сопровождающий их Сергий был одет в дорогой костюм с иголочки, потому что Петр сообщил, что его ждет невероятно торжественный день. День обретения бессмертия. — Я немного похлопотал, и Теорону было дано позволение дать Становление магу, — сказал Петр, когда все расселись в его кабинете, — и я верю, что ты мне хорошо отплатишь за эту услугу. — Конечно! — Теорон кивнул. — Это честь для меня стать Сиром для Сергия. Уверен, я буду хорошим отцом. — «Отцом», — передразнила его Тори и получила презрительный взгляд от брата. — Вы знакомы с общей системой таинства? — спросил Тремер. Грейсы кивнули. — Но, так как Сергий – маг, это будет нечто особенное. Вам нужно подготовиться. Для этой церемонии потребуется вся ночь, так что отложите все дела и запаситесь терпением. И кровью. — Мне подобрать для Сергия первую жертву? — поинтересовался Тео. — Нет. Я отдам ему одну из своих девиц. Вы пока свободны, а я поговорю с Сергием. Возвращайтесь через час, когда все будете готовы, и мы сможем приступить. Вампиры покинули Петра и, оставшись один на один с магом, тот пристально уставился на смертного. — Каковы ощущения? — спросил он с усмешкой. — Я очень рад, — смутился мужчина. — Очень-очень, или очень-очень-очень? — Я не понимаю, о чем вы. — Сергий поежился. — Все просто. Ты так много узнавал про вампиров... Как ты себе представляешь сию процедуру? — Ну... я предполагал, — Сергий кашлянул, смотря в хитрые глаза вампира, — Тео укусит меня и даст своей крови. — Ага! — воскликнул Петр. — Обычные народные поверья. Выдержав недолгую паузу, во время которой Сергий съежился, Петр продолжил. — В действительности вампир выпьет всю твою кровь. Всю до единой капли. И в тот момент, когда твое сердце остановится, он даст тебе своей. Достаточно одной капли, и ты превратишься в вампира. Но технически ты умрешь. — Ясно. — Что за заклятье ты наложил на Тео и Тори? Тебе придется снять его, или твой создатель погибнет до твоего создания! — Я избавлюсь от заклятья! — пообещал Сергий. — Вот и чудненько. А теперь иди и готовься к смерти, — Петр усмехнулся, — точнее, перерождению. Марианна проводит тебя. — Хорошо. Спасибо. Через час все собрались в подземном зале. Сергий был настолько встревожен, что спотыкался, ронял все, дергался и заикался. Тео тоже выглядел встревоженным, но, когда ты вампир, сдерживать свои физиологические процессы намного проще. Марианна принесла несколько бумаг и склянок для Петра и удалилась. Сергия уложили на каменный постамент, и беднягу очень скоро начало трясти. Перед этим маг сделал несколько манипуляций и уверил всех, что заклинание, что он наложил на Грейсов, снято и не нанесет им никакого вреда. Тео предоставили прекрасную возможность напиться, а, точнее, осушить мага, и он справился с этим без особого труда. Но, когда Тореодор решил подать крови умирающему, Петр остановил его. — Сергий – маг, и Становление должно пройти по-особому. Сейчас я начну ритуал, а вам лучше встать поодаль. Когда я закончу, ты вольешь в него крови. Тео подчинился, и Тремер стал посыпать тело различными смесями и бормотать странные слова. От тела Сергия поднимался странный пар, то ли от используемых порошков, то ли от того, что его тело еще не остыло, а в помещении было очень холодно. От слов Петра пар становился все гуще, пока не стало очевидным, что над телом Сергия висит плотное облако, напоминающее по форме человека. Облако становилось все больше, и вскоре стало понятно, что белое тело дергается и изгибается, но связано с Тремером плотными путами, из которых не способно выбраться. Наконец Петр прекратил читать свои заклятья. Белое тело трепыхало, выкручиваясь и поворачиваясь к зрителям. Вики обомлела, когда заметила его белое мягкое лицо, утыканное сотней глаз. Его тело было изрезано ртами, руки же почти доставали до колен. Тремер потянул за путы, приближая уплотненное облако к себе. — Настоящий Аватар. Мною пойманный, мною добытый. Теперь ты станешь моим! Петр дернул тело к себе, и Аватар издал странный клокочущий звук. Вампир же засунул себе в рот его голову и стал втягивать его, как кисель через соломинку. Медленно, но верно, существо поглощалось Тремером, продолжая дергаться. Тео и Вики замерли в оцепенении, наблюдая эту картину. Когда ноги Аватара пропали во рту Петра, вампир обернулся к зрителям, и на мгновение Вики показалось, что лицо Тремера усыпано глазами, а тело покрывается ртами. — Говорят, подобный трюк удалось провести лишь одному, — Петр неспешно, пошатываясь, направлялся к Новообращенным. — Его звали Аргона, сир Карла Шректа. После поглощения Аватара Аргона отправился в потусторонние миры и никогда оттуда более не возвращался. Но Карл утверждает, что слышит его голос во снах, и Сир рассказывает ему о безграничных возможностях и великой силе, что наделил его магический элемент. — А что с Сергием? — нервно покосился на труп Тео. — Сергий мертв. Разве это не очевидно? Никто никогда бы не дал тебе разрешение на становление и даже на создание гуля из мага. Я обманул тебя, глупец! И все ради его магии! Мне удалось отыскать ритуал поглощения Аватара в библиотеке. И все, что мне требовалось - это заставить мне отдать этого идиота. — Ты просто убил моего гуля! — взорвался Тео, — я отомщу тебе, Тремер! — Нет, — спокойно сказал Петр, и, внезапно оказавшись прямо перед Тореадором, схватил его за грудки. Приблизив его к своему лицу, Петр легко проник в его сознание, и Тео расслабился в его руках. — Ты забудешь о магах и обо всем, что с ними связано. Альфонций был обычным маньяком, который убивал гулей, Сергий был его помощником, и, выпытав из него все необходимое, мы избавились от него. Тори с ужасом смотрела, как Тремер стирает память ее брата, и тихо отходила к дверям. Оставив Тореадора, Тремер повернулся к женщине. — Вы должны быть мне благодарны вдвойне! — сказал Петр, широко улыбаясь, — я избавил вас не только от огромной проблемы в виде лгуна, называющего себя Сергием, но и очистил вашу совесть. Альфонций не погиб. Перебравшись в сознание своего слуги, он устраивал собрания подопечных прямо в вашем доме. Четверо магов приходили в Грюнвальд как к себе домой, пользуясь гостеприимством вашего поддельного слуги. И все, о чем думали бывшие товарищи Альфонция, - это об уничтожении очень плохой Бруджа, что убила их предводителя. Сам Альфонций, продолжая существование в своем потомке, подготовил бы себе новое тело из крови Теорона и был бы готов к перерождению. Маг ждал, когда тело его племянника превратится в слугу вампира и его подконтрольную куклу, что снабжала бы Альфонция и группу его соглядатаев волшебным вите столетиями! Теперь я забрал себе душу волшебника и его магию, я избавил вас от колдуна, что мог бы убить вас. А так же избавлю и от всех его приспешников, что охотятся за тобой, Тори. Разве ты не хочешь спать спокойно? Тори отчаянно замотала головой. — Любые воспоминания важны! И я сделала много для уничтожения Альфонция. Это я убила его, и ты не заставишь меня забыть! Тремер сделал к ней шаг, и Бруджа схватилась за ручки двери, пытаясь выбраться из комнаты. Двери не поддавалась, словно их держала неведомая сила. — Не будь дурой! Я сильнее тебя в сотни раз, Тори. Не упрямься, и уже через пару минут ты проснешься, забыв о горестях. — Нет! Виктория повернулась к нему, стараясь не смотреть в глаза. Сжав кулаки, она усилила себя, чувствуя, как волшебная кровь приливает к ногам и рукам, делая их сильнее и крепче. Еще мгновение, и она будет готова. Петр стоял неподвижно, наблюдая ее сопротивление. Тори подняла голову и зарычала, выплескивая все свое негодование, она пыталась запугать Тремера. Тот сделал небольшой шаг назад, но быстро совладал с собой, но Тори уже прыгнула на него, рассчитывая сбить с ног. Мужчина взмахнул рукой, и ее тело поднялось и замерло в воздухе. Тори снова зарычала, с криком дергаясь и извиваясь. — Мне всегда импонировали Бруджа. Их ярость напоминала мне живых и силу толпы. Но вы никогда не были достаточно организованными, чтобы добиться чего-то стоящего. Тело девушки вытянулось в струну, и Тори заскулила, сжатая в невидимых тисках. — Я бы с радостью поглотил твою душу и забрал твою силу и силу твоего сердца. Запах твоей одурманивающей крови лишает меня чувств. Назови хоть одну причину, почему мне не стоит тебя убивать? Он не дал ей возможности отвечать. Ее скулы сдавило спазмами, и она не могла открыть рта. Тихо подвывая, Тори выгнулась, замирая перед его лицом. Вампирша попыталась сжать веки, но Тремер заставил ее смотреть себе в глаза, полностью управляя ее телом. — Ты еще скажешь мне спасибо... Тори пришла в себя в верхнем кабинете Тремера. Рядом с ней сидел Тео и в полудреме клевал носом. Женщина вскочила на ноги, чувствуя беспокойство и тревогу. Ее тело было напряжено, подготовлено к бою, но она не помнила, против чего должна бороться. — Подымайся! — толкнула она Тео, — нам пора домой! Тореадор удивленно взглянул на нее и, что-то говоря себе под нос, поднялся. Он суетливо стал ощупывать себя, словно проверяя, ничего ли не забыл. Виктория пулей выскочила из кабинета, поднялась в общий зал трактира и, стараясь успокоиться, огляделась. Увидев Анжело, она, грозно сжав кулаки, направилась к нему. Негодяй забрал себе все лавры за убийство маньяка Альфонция и его подручного. И пусть гуль Сенешаля мнит себя главным в городе, Тори не собиралась позволять с собой так обращаться. — Я слушаю? — сказал мужчина с усмешкой, когда она приблизилась. — Пойдем, Тори, — стал дергать ее за рукава Тео. — Нет! Я скажу! — она набрала побольше воздуха в легкие, чтобы выплеснуть ему все в лицо. — Бруджа не понравилась милость Густава, и она хочет отказаться от своих привилегий? — с усмешкой спросил сидящий рядом с Анжело Эдвард. Тори бросила на него гневный взгляд. Опустив голову, она глотала свою обиду и проклинала всех гулей и старшие кланы. Эдвард кольнул в больную мозоль: лишиться разрешения дневать в Берлине Тори не хотела. — Я хотела сказать, — выдавила она, душа свою гордость, — что мне тоже нужен слуга. — Хочешь завести гуля? — вальяжно спросил Анжело. — Да, завести. Хочу купить у тебя кого-нибудь. Я знаю, ты торгуешь и неумелыми рабами. — Зачем тебе неумелый? — удивился мужчина. — Чтобы наказывать!***
(Берлин. 6 октября 1808 год. День). Четверг. (Бэн) Бэн сидел, прислонившись спиной к высохшей березке и стругал деревянные колья. Эти штуки всегда имели свойства кончаться в самый неподходящий момент, и его запасы почти подходили к концу. Рядом гоняла по полю опадающие листья девчонка в белоснежном платье, легкой курточке и красивых сапожках, что он только что для нее сделал. Делать что-то для Диты было приятно, потому что она радовалась, благодарила, так непосредственно, открыто. Ее эмоции воодушевляли и успокаивали, волей-неволей выдавливали улыбку, и от этого хотелось девушку обнять. Обнять и позаботиться. Бэну очень нравилось о ней заботиться. Временами она пропадала за деревьями, и юноша насторожено поднимал голову, как пес, охраняющий своих овец. Его овечка не должна потеряться или быть утащенной дикими зверьми. Его овечка должна принадлежать лишь ему. Когда с кольями было покончено, Бэн принялся мастерить обувь для сестрицы и себя. Дита подобралась поближе и, прислонившись к нему спиной, стала тереться, елозить, мешать работать. — Ты мне мешаешь! — прикрикнул он на девчонку, толкая ее локтем. Дита отскочила и стала хихикать. Бэн усмехнулся, но, мотнув головой, снова вернулся к своему делу. Девушка прилегла на траву чуть в стороне и, нарвав травинок и набрав разноцветных листьев, во что-то играла сама с собой, тихо болтая и посмеиваясь. — Если дашь мне монетку, сбегаю в город и куплю нам бутербродов! — предложила она, наигравшись. Бэн приподнял голову, медленно просчитывая, сколько займет время до города и какой путь придется ей проделать. Девушка пропала бы более чем на час, а он не хотел, чтобы она пропадала. — Нет! — сказал он, вновь возвращаясь к обуви. Дита, вздохнув, поднялась и снова стала плутать между деревьями, исчезая и появляясь. Бэн вслушивался в ее песенки, радуясь ее присутствию. Через полчаса она снова села рядом. Обувь для Ангелины была почти закончена. Благодаря огромной силе гуля, он легко работал с кожей, ему даже не требовалось особых инструментов, чтобы пришить подошву и натянуть на вырезанную форму основу. Девушка села прямо перед ним и протянула полные ладошки малины. — Здорово, — сказал юноша и потянулся к ягодам, но Дита отскочила и, заливаясь смехом, засыпала себе обе горсти в рот. — Ах ты, жадина! — Бэн бросил работу, и, легко добравшись до девчонки, поднял ее на вытянутых руках над головой. — Сейчас закину на дерево, будешь знать! — он легко ее несколько раз подбросил. — Нет, нет, не надо, я соберу тебе еще, — испугано заговорила принцесса, хватаясь за его рубашку. — Я шучу, — Бэн опустил ее. Дита была очень напугана и побледнела. — Чего испугалась, я просто пошутил. — Ты в следующий раз предупреждай, — натянуто улыбнувшись, сказала она. — Расслабляюсь с тобой, забываю, что ты хрупкая и беспомощная, — Бэн снова сел и принялся за ботинки. — Потому что ты относишься ко мне как к подруге. Друзья доверяют друг другу и становятся более открытыми и естественными, — она села совсем рядом и положила ему ладошки на плечо, — ты для меня тоже очень, очень хороший друг! — Да, да, — Бэн повертел в руках готовую работу. Девушка продолжала играть в друзей, и, хотя Бэну нравились ее слова, он не понимал этих чувств. Достав из-за пазухи небольшую записную книжку, он стал записывать свои отношения к девчонке. Она продолжала твердить о дружбе, даже спустя полгода. И гуль чувствовал, что сам относится к ней все добрее и доверительнее. И, хотя Бэн считал, что влечение к девчонке было основано на страсти к ее телу, с каждым днем он привязывался к девушке все сильнее, и просто проводить с ней время ему было не менее приятным, чем спать с ней. Бэн убрал свою книжку и повернулся к девушке, которая, уложив голову к нему на колени, молчала, позволяя ему писать. Поймав его взгляд, она сразу заулыбалась и стала развязывать ему штаны. — Не сейчас, я не закончил еще одну пару обуви, — сказал юноша, но руки ее убирать не стал. — Ты можешь работать, а я просто тебя поглажу, — игриво продолжила она. Бэн вздрогнул, почувствовав ее горячие руки на своей коже. Резко отодвинув ее, он глубоко вздохнул, пытаясь отогнать желание. — Хочешь, чтобы я себе руку шилом проткнул? — сердито сказал он ей. Девушка рассмеялась, и Бэн схватил вырезанный кусок заготовки, спеша закончить с делами, чтобы, наконец, отдаться своей страсти. Все недостатки девчонки меркли, когда дело касались постели. Тем более, Бэн прекрасно понимал, что ее неряшливость была связана с ее работой и общей одеждой с еще десятком девиц. Она не учила дисциплины, потому что по ее словам вампирские возможности к ней не липли из-за ее волшебной крови. А вера в дружбу... — Ты правда считаешь меня своим другом? — Конечно, мы проводим вместе время, ты меня поддерживаешь и мне с тобой хорошо. Что еще надо? — И много у тебя еще таких друзей? — Ангелина, с ней я могу говорить, о чем угодно, с ней ничего не страшно и день кажется светлей. — Мм, — Бэн почувствовал какую-то зависть и ревность, — а еще? — На корабле у Джетта у меня был чудесный друг, он спасал меня от одиночества днем, веселил, научил песенкам и простонародным танцам, он дарил мне книги и прекрасные платья. — Дита вздохнула. — И где он теперь? — Мартин умер. — Дита сказала это легко и с улыбкой. — Он теперь вампир. — Хорошо, мне бы не понравился другой мужчина рядом с тобой, — серьезно сказал Бэн. Дита лишь рассмеялась. — С Мартином было не как с тобой. Я с ним не спала. — Разве это не часть дружеских отношений? В чем тогда их смысл? — еще серьезнее спросил Бэн. — Ты мой друг и любовник. Когда совмещаешь, становиться еще приятнее, — улыбнулась Дита, обнимая его со спины. — Сомневаюсь, что твой бывший друг отказался бы от этой чудесной привилегии. Дита громко рассмеялась, чувствуя его ревность. — Мартин не любил женщин, он любил мужчин, — наклонившись к его уху, она шепнула страстно с придыханием, — это делало нас еще более схожими. Бэн обхватил ее, прижимая к себе. — Кажется, я останусь без обуви, — пробормотал он, целуя ее. Девушка рассмеялась, и юноша повалил ее на траву.***
(Шпандау, Spandau Citadel. 7 октября 1808 год. День). Пятница. (Амалия) Туннель был затоплен по колено, и Дита промерзла до костей прежде, чем добралась до подземного жилья Джетта. Вампир спал в обычном месте, и двое его охранников, гули, которые почти никогда не покидали скрытого подземелья, сторожили его сон. Девушку пропустили беспрепятственно, и Дита, подбежав к господину, обняла его, шепча слова любви и целуя его ледяную кожу. Бруджа открыл глаза, с трудом пробуждаясь днем, но, увидев девушку, улыбнулся и прижался губами к ее шее. Дита застонала, поглаживая его седеющие, пропитанные солью волосы. — Я люблю тебя, Джетт, мне так тяжело без тебя. Я вижу тебя лишь раз в месяц. Это так болезненно, — шептала она. — Когда уже ты заберешь меня, когда же мы снова будем вместе целую ночь? О Джетт, любовь моя, хочу быть с тобой! Мужчина глотал ее кровь и внутренне улыбался ее словам любви. Обожающая его принцесса всегда радовала своими чувствами. Дита была его, даже пусть и далеко, но он отчитывал дни, когда Карл позволит девчонке оставаться в Шпандау. Джетт так же скучал по тем дням, когда вокруг было лишь море, когда ветер скидывал его с постели, когда Дита и ее кровь была под рукой в любую секунду, и можно было наслаждаться ею сутками, не выпуская из своих объятий. Теперь же ему приходилось пить быстро и выгонять ее, чтобы отсутствие девушки никто не заметил. — Карл сказал, что через пару лет ты сможешь жить со мной. Время на суше летит быстро. Ты сама не заметишь, как пройдут эти года. — Для меня каждая секунда заметна, — вздохнула Дита. Немного помявшись и опустив голову, она все же решилась пожаловаться. — В капелле мне приходится работать за еду, другие гули меня обижают, надо мной издеваются. А воровать у Бэна – как с огнем играть. Если он меня заметит, то убьет! Я каждый день борюсь со своим страхом. Джетт, давай закончим с этим. Прошу, позволь мне оставить Бэна! — Не говори глупостей! За последние два месяца я узнал о Берлине больше, чем за предыдущие пять лет, покупая информацию у Носферату. Бэн снабжает меня новостями, необходимыми для моих планов. Ты продолжишь с ним встречаться, продолжишь собирать почту Вентру. — Как пожелаешь, любовь моя, — Дита вздохнула печально. — А то, что тебя обижают – это ты сама себя так поставила. Будь сильнее, я тебе не папочка, чтобы бегать и улаживать твои проблемы! — Сердито сказал Джетт. — Да, хозяин, — сказала она еще печальнее. Пират поморщился и, подняв ее подбородок, поцеловал. Девушка сразу расцвела и, отвечая на его поцелуй и прижимаясь к его высохшим губам своими полными жизни и красок губами. — Потрачу на тебя немного времени, а ты пообещай меня более не расстраивать и приносить побольше новостей, — сказал вампир, стягивая с нее платье. — Да, да, хозяин. Все, что пожелаешь, любовь моя! В этот раз Дита задержалась более, чем на час, и Бэн, окоченев в холодном туннеле, уже хотел возвращаться, когда девчонка выскочила из тайного хода и, держа перед собой фонарик, помчалась к выходу. В этот раз настроение у нее было заметно приподнятое, и Бэну не терпелось оказаться с ней наедине, чтобы ненароком узнать, чему так радуется принцесса. Выбравшись из лаза, Дита плюхнулась на мокрую траву и блаженно вздохнула. Она даже не закрыла люк в подземелье, и Бэн стоял чуть поодаль от входа, следя за девушкой на расстоянии. Дита раскинула руки и улыбалась темнеющему небу. Бэн видел ее пальчики, перебирающие земляной край входа, и ему хотелось выбраться из холодного и влажного туннеля и лечь рядом с ней. Интересно, что скажет красотка, когда узнает, что ее тайна с Джеттом раскрыта. Бэн усмехнулся. Катерина, похоже, Тремерам об этом не рассказала, так как все остальные остались в неведенье. Значит, и Бэну спешить с этой информацией не стоит. И Дита наверняка расстроится, что юноша за ней следил. Впрочем, это не его вина, что девчонка так неаккуратна. Голоса снаружи отвлекли его от мыслей. — ...скучаешь наверно? — проговорил мужской голос с пьяными нотками. — Мы тебя развеселим, — поддержал его второй. Бэн увидел, как мелькнули две тени над проемом, услышал тихий вскрик девушки и, не раздумывая, выпрыгнул на поверхность. Двое мужчин прижимали Диту к земле, и Бэн подскочил к ним, мгновенно выхватывая шпагу и развивая нечеловеческую скорость. Одного он разрубил пополам, второго откинул на пару десятков метров и повернулся к девушке. Дита тяжело дышала и была напугана. Кажется, от страха она даже не узнала Бэна и, приподнявшись на локтях, отползала от него. — Все в порядке, — успокоил ее юноша и протянул ей руку. Дита поднялась и обхватила его шею, со всхлипом вцепляясь в его одежду. — Все хорошо, милая, все хорошо, — повторил он, гладя ее по голове и отталкивая останки человека подальше. — Ты следил за мной, — уверенно произнесла она, быстро приходя в себя и осознавая свое положение. — В этой ситуации, я думаю, ты должна быть благодарна, — усмехнулся гуль. — Ты скажешь Катерине? — продолжала строго спрашивать она. — Катерина уже знает. Ты в порядке? Ты не пострадала? — Бэн стал осматривать ее, но Дита лишь отмахнулась. — Давно она знает? Мне нужно увидеться с ней! — Катерина знает уже месяц, Дита. Девушка вздрогнула и с ужасом уставилась в глаза Бэна, словно пытаясь понять, что он предпримет дальше. Но Бэну, казалось, было все равно. Равнодушен и к ее тревогам, и к ее лжи. Юноша беспокоился лишь о ее целостности. Дита опустила глаза, чувствуя себя загнанной в угол. Ей следовало вернуться к Джетту и сообщить господину, чтобы тот был готов. — Отвезти тебя к капелле? Или, может, ко мне заглянешь? — как ни в чем не бывало спросил Бэн. — Что мне делать? — с отчаяньем пыталась она найти помощи. Но Бэн в этом был не помощник. — Тремеры с Джетта возьмут, — пожал он плечами. — Может, Катерина выжидает момент, чтобы ты ей досталась, — подмигнул он девушке так, словно ее это вообще не касалось. Дита обессилено опустилась на землю. Конечно, Тремеры потребуют с Джетта дополнительных услуг. И скорее всего не позволят ей вернуться в его дом. А если и позволят, то не в ближайшие два года. Бэн сел рядом, пытаясь заглянуть ей в глаза, он прижимал девушку все ближе. — Не расстраивайся. — сказал он равнодушно, — поехали ко мне, я тебя погрею, а то промокла вся. Дита чуть не закричала на него, но вовремя опомнилась. Бэну было не понять, чем могла обернуться ложь Джетта для нее. И гуля Катерины ей необходимо было держать в близких отношениях. Не зависимо от своего настроения, Дите требовалось выполнять поручение хозяина. — Да, конечно, с радостью, — сказала она, успокаивая дыхание. Даже нападение каких-то смертных не напугало ее так сильно, как понимание того, что ее уловка с кровью раскрыта. Бэн аккуратно прикрыл ход в подземелье и проводил принцессу до своей кобылки. Словно не замечая ее скованности и подавленного настроения, он поглаживал, целовал плечи девушки и направил лошадь к казармам.