Беты (редакторы): Rioko Rain
(Берлин. 25 сентября 1808 год. Ночь). Суббота (Катерина) — Как твоя рана? — Спросила Катерина, проводя слуге по шее. — Спасибо, зажило. — Ангелина благодарно кивнула, радуясь заботе госпожи. — Дита обещала избавить от шрама. — Золотая девочка, — хихикнула Палач. — Я сильно расстроена из-за нее. Я ей доверяла. Почему вы так легко отнеслись к тому, что она ворует у нас? — Ангелина внимательно посмотрела на Палача. — Догадывалась и раньше. Когда Бэн сказал, что девочка все еще слуга Джетта, я поняла, что к вам она бегает неспроста. — И вы позволите ей? — Не ей. Дита простая исполнительница. Глуповата, наивна. Она предположила, что сможет обхитрить меня. Но в действительности за всем стоит Джетт. И, зная, что пирату от меня что-то нужно, я могу ему это предложить за услугу. — Но все равно тяжелый осадок на душе. — Я уже сказала Бэну, повторю и тебе: пока девчонка суетится рядышком, я легко могу взять ее кровь. Найди способ, чтобы получить Диту в мое полное распоряжение. И забудь о том, что мне говорила. Бэну тоже знать не обязательно. Я сама разберусь с Джеттом и его нахальным любопытством. — Да, госпожа. — Ангелина покорно кивнула. — Но Дите я более доверять не смогу. — Ты и не должна. Не доверяй никому. Никому, кроме Бэна. И, если хоть малейшие подозрения возникнут, сразу сообщай мне или ему. И, да, Бэн – это твоя поддержка, твоя опора. Он – твоя семья и все, что у тебя есть! — Бэн пытался убить меня. Я не могу простить! — Вы – команда. Моя команда. И должны быть ближе друг к другу. — Я сделаю, как вы пожелаете. — Отлично. Катерина замолкла ненадолго. Палач и ее слуга сидели на крыше придорожного трактира и выжидали. — Кого на сегодня ты пригласила? — спросила вампирша, нарушая тишину. — Вам понравится. Красивый юноша, очень молодой, привлекательный и скромный. Когда я позвала его на свидание, он стал заикаться, — Ангелина тихонько рассмеялась, и Палач в нетерпении взглянула на дорожку. — Кажется, идет. — Облизнувшись, вампирша выпустила клыки. — Отведи его за здание, чтоб никто не заметил. А, когда я закончу, избавься от тела! — Да, госпожа.***
(Alt-Karow, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера». 25 сентября 1808 год. Ночь). Суббота (Эрих) Эрих медленно обходил кельи, заботливо прикрывая окна и двери своего смертного стада. Монашки изредка поднимали на него взгляд и благодарно улыбались, узнавая навязанный гипнозом образ. Эрих для них был отцом настоятелем, и его забота была для них разумеющаяся. — И так ты начинаешь каждую ночь? — Спросила Тори, когда он вернулся к ней в коридор. — Пасу своих овец? — Эрих усмехнулся. — Я бы не стала называть таким грубым словом твое внимание к смертным. — Это не просто смертные, это моя еда. Пастухи заботятся о своих стадах, землепашцы берегут свою землю, я же не хочу потерять свой источник крови. Мне важно, чтобы сестры были здоровы, хорошо себя чувствовали и не забивали головки бесполезными глупостями. — Понятно, — кивнула вампирша и направилась за Шерифом в домик пастора. Эрик проводил ее на второй этаж, где среди скромных комнат был обустроен красивый кабинет и, усадив девушку в глубокое мягкое кресло, сел напротив, закинув ногу на ногу, от чего его ряса задиралась, открывая край тяжелой, длинной кольчуги. — Как твои отношения с Тео? — Поинтересовался Шериф. — Он долго извинялся, но я в любом случае собираюсь покинуть Груневальд и жить в Берлине. Теперь, когда мне разрешили спать в черте города, мне ни к чему продолжать висеть на его шее и мучиться этой зависимостью. — Присмотрела себе новое жилье? — Пока нет, но рассчитываю выбрать хорошую квартиру в центре Кёльна, с окнами, выходящими на реку, и новой котельной, чтобы спать можно было не боясь. — Котельная для сна – самое распространенное место. Искать там будут в первую очередь. — Кому меня искать? Я никому не нужна, — вздохнула девушка. — Мне, — Шериф улыбнулся, видя, как она расцвела, — мне ты пока что нужна. — Вы спасли меня, чтобы использовать? — Да, я собираюсь тебя использовать. — И подстроили все это? С боем, с Бэном? Чтобы просто дать мне крови и связать Узами? — Нет. Такие планы мне некогда строить. Обстоятельства сами сложились, я лишь пожал плоды твоей неосмотрительности. — В чем я ошиблась? — обиделась девушка. — Это Тео продал меня Анжело и выставил на арену. — Ты соблазнила Бэна дисциплиной. Катерина решила, что это нападение на ее собственность. Анжело просто потешался над тобой, предложив участвовать в простых боях. Но вмешалась Палач, и тебя отправили на смерть. Все просто. — Бэн спал со мной под действием обольщения только первый раз. Потом он приходил сам, я больше не применяла на него дисциплину. — Гуль делает лишь то, что выгодно его госпоже. Скорее всего, он проверял, насколько корыстна была твоя попытка использовать его, а так же искал твои слабые стороны, чтобы воспользоваться. Наверняка он даже указал тебе на них и посоветовал держаться от него подальше, угрожая смертью. Ведь Бэн служит Палачу. И лишь ей он верен. — Все было не так! — Тори покачала головой. — Хотя, возможно, ты прав. Я влюбилась в него и сказала об этом. Он сразу оттолкнул меня, хотя я видела, что привлекаю его, что ему нравится быть со мной. — Бэну нравится лишь то, что устраивает Катерину. Не льсти себе, милая. Бэн использовал тебя в своих целях и целях Катерины. — Но... — Тори расстроено свела брови. — Вчера он приходил ко мне и говорил, что мы будем партнерами! — Правда? — Эрих улыбнулся и посмотрел в глаза молодому вампиру так, словно она сказала самую большую глупость в своей жизни, — наверное, Катерине еще что-то от тебя надо. — Не верю я. Бэн уже достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения. — Он – гуль! — воскликнул шериф. — И это – все его оправдания. Он и шага ступить не может без указки Катерины. Он – ее верный пес, что поддерживает, обслуживает и подтирает уже триста лет. Она без него, как без рук, пусть даже и пытается делать вид, что ни в ком не нуждается. Бэн – ее раб и будет им всегда. — Но я... я все еще люблю его, — Тори опустила голову, смотря на украшения на своем платье. — Мне жаль тебя. — Думаешь, вампиры не способны любить? — Я такого не говорил. — А ты любил когда-нибудь, будучи бессмертным? — Да. Любил. — Эрих сказал это с таким наслаждением, словно его любовь была рядом с ним и грела его собой, — но эта женщина мертва, и я уверен, что больше не способен на любовь. — Выходит, — Тори с надеждой подняла на него взгляд, — вампиры умеют любить? — Трудно не согласиться. Но и с другой стороны: что такое любовь? Нежные чувства в твоем сердце, что желает ответных эмоций? Для смертных любовь – это еще и стук сердца, жажда телесной близости, кровь, оглушающая похотью. Любовь – это физиологические процессы, влияющие на рассудок и психическое состояние. А для вампиров любовь – это попытка убедить себя в своей состоятельности. Это замена жажды крови на другую жажду. Это поиск половинки, чтобы забыть о том, что ты мертв и вечен. Я любил, потому что нуждался в обществе. Но всегда мыслил рационально и рассчитывал каждый шаг и каждое слово. Даже когда она была рядом, я легко мог держать себя в руках. Или, по крайней мере, пока был сыт, — Эрих усмехнулся и отвернулся, уставившись на голую стену, придаваясь воспоминаниям. — Мне хорошо с Бэном как ни с кем другим. Я знаю, что люблю его, хотя никого и никогда не любила при жизни. — Разочарование! Я надеялся, ты расскажешь мне, в чем разница! — Эрих снова обратил на нее внимание. — Я не помню, любил ли я, будучи смертным. Но я помню, что физическое влечение и желание тела были очень похожи на жажду крови. С трудом мыслишь, смотря на объект страсти, с трудом удерживаешь свои первобытные инстинкты, чтобы не наброситься и не разорвать жертву. Нет, тогда это была не жертва, а желанная женщина, и хотелось не пить крови, а втыкать в нее свою плоть. — Мне не удалось испытать радость от «желания» при жизни, — вздохнула Тори. — Тео выдал меня замуж за уродливого старика. Муж укладывал меня в постель каждую ночь рядом с собой, накрывал плотным одеялом и лежал на мне, медленно дергаясь и кряхтя. Я чувствовала лишь отвращение, от него воняло, он быстро потел, и у меня месяцами не проходило ощущение того, что у меня мозоли внутри. — Вампирша сжала губы, с негодованием стряхивая с себя воспоминания. — Если бы муж не был мертв, я бы сама убила его с радостью! И сколько бы я это ни терпела, он так и не смог подарить мне ребенка. — Тори вздохнула, переводя дух. — Второй мой мужчина был случайным любовником. Я пыталась доказать себе и Тео, что я свободная женщина и могу выбирать. Мы приехали к нему в дом, я полночи слушала его печальные стихи, потом он целовал меня, и я чувствовала, как мне тепло, горячо, как тает мое тело. Мы пошли в его спальню, он раздел меня, очень заботливо и аккуратно сложил мои вещи. Уложил в кровать, и мне казалось, что каждое его прикосновение отзывается щемящим стоном в низу живота. Потом он лег на меня, сделал несколько движений и затих. Быстро слез, накрыв одеялом, пожелал спокойной ночи и уснул. Я так и не поняла, что произошло. — Могу попробовать посочувствовать, но вряд ли ты будешь рада этим надуманным словам. — Шериф с усмешкой смотрел на нее. — Спасибо. — Тори вздохнула. — Но с Бэном все было иначе. Я чувствовала его желание, его страсть. Это было так захватывающе, и он делал такие вещи... — Вампирша закатила глаза. — А то, что он говорил мне... Это просто непередаваемо. Внутри меня все горело. Возможно, это была жажда крови, но это было незабываемое чувство. Он невероятно силен, и я чувствовала эту силу, захватывающее рвение, тягу. Он сжимал меня так, что я кричала от боли. Но это была самая сладка боль... — Не рассказывай такие вещи другим, Тори. Ты показываешь мне свои слабости, и я легко смогу ими воспользоваться. — Ты спас мне жизнь, и я доверяю тебе... — НЕТ! — жестким рыком остановил ее Шериф. — Ты доверяешь мне, потому что ты дважды пила мою кровь, и потому что Узы заставляют тебя доверять мне! Никогда не забывай это. Умей делить свои эмоции и навязанные связи. Презенс, Доминейт, другие сильные дисциплины легко могут сломить волю и превратить тебя в раба. Чувствуй разницу! — Шериф был зол, и Тори расстроено опустила голову. — Я буду стараться. — Конечно, будешь. Тебе работать на меня еще лет пятьдесят, пока Узы не рассеятся. И помни, что ты должна мне услугу. Жизнь за жизнь. Так что не расслабляйся. Я не хочу, чтобы ты погибла из-за своей глупости и лишила меня удобной слуги. — Я верну вам долг, обещаю! — Молодец. Хорошая девочка. Тори смущено опустила голову. Эрих дал ей крови сразу после арены. Тори была без сознания и не могла выбирать. На следующую ночь он проснулся раньше нее и снова напоил своим вите. Вампирша была ему очень благодарна, хотя навязанные Узы вызвали у женщины возмущение. Но спорить было поздно. Да и не могла она более спорить с Шерифом. — Расскажи о женщине, что ты любил, — попросила Бруджа. — Время от времени я ошибался. Влюблялся. Но последняя глубоко забралась в мое сердце и забрала его с собой. — Что произошло? — Она была обычной смертной, приходила ко мне давать крови. Наивно верила, что способна помочь мне, спасти. Я с удовольствием слушал ее мысли, и идеи. Она была невинна, так же, как и все другие людишки. Но она пробудила мою человечность. Марина была красивой и умной женщиной, и я видел в ней свое спасение. — Шериф вздохнул. — Но я ошибся. От проклятья невозможно избавиться. — Как она умерла? — Мой гуль убил ее. — Эрих пожал плечами. — Это был несчастный случай. Глупый мальчишка сам был в нее влюблен. Он брал ее, думая, что я ничего не вижу. Но мне доставляло невероятное удовольствие разглядывать их соития. Втайне я представлял себя рядом с ней и радовался, что этого не произошло. Или тогда бы я убил ее сам из жажды крови. Она была очень вкусна. Я более никогда не встречал столь чарующего аромата и глубины вкуса. Только это заставляет меня сожалеть. — Мужчина взглянул Тори в глаза, и вампирша увидела в них полное равнодушие. — Она умерла и забрала с собой мою душу. В то мгновение, когда я понял, что ее сердце больше не бьется, я ощутил, как оледенело мое. Я больше никогда не смогу любить. — Я соболезную. — Не стоит. Это великое облегчение. И я благодарен Эдварду, что он избавился от девушки до того, как она мне надоела. Тори смотрела в его немигающие глаза и пыталась понять, врет ли он или действительно считает, что обрел избавление от человеческих чувств. — Ты позвал меня, чтобы дать новое поручение, — напомнила Тори. — Да. — Эрих сразу стал серьезен. — То, что Бэн продолжает с тобой общаться, нам только на руку. Не будем разочаровывать Катерину и воспользуемся ее ценным слугой. Продолжай держаться за гуля. Мне все равно как, но добейся его доверия. Или хотя бы пусть он не видит в тебе угрозы. Проси показывать тебе приемы, обучайся. Напросись на охоту с ним. Пусть мальчишка покажет тебе, как работает с Катериной. И я уверен, рано или поздно Бэн начнет говорить тебе лишнее. Палач прислушивается к своему рабу, и, если Бэн посоветует тебя как помощника, то ты сможешь сблизиться с ней. У тебя пятьдесят лет на это. — Значит, мне надо стать помощником Палача? — Да, — Шериф прищурился, — а так же узнать, как попасть в тайные ходы Шарлоттенбурга, добыть информацию о системе охраны и месте, где Вентру дневают. — Не проще ли использовать гипноз на Бэна или на других слуг, что обслуживают замок? — Нет. Все гули, что что-либо знают о покоях господ, имеют блок на этот участок памяти. Очень могущественный и сильный вампир поставил защиту на их разум. Они не могут ни рассказать, ни указать это место. — Ладно. Я подсуечусь. Но зачем тебе Катерина? Ты говорил, у вас с ней хорошие отношения. — Хорошие? Шутишь? Мы никогда открыто не воевали, но ты должна запомнить, вытатуировать себе на груди и повторять каждую ночь, как заклинание – в этом городе каждый сам за себя. Никто не вступает в союзы, никто не поддерживает других. Даже Каспар, связанный Узами с Принцем, время от времени действует против Густава. Никому нельзя доверять, и никто не будет доверять тебе. — Вы узнаете, где спит Катерина, и убьете ее? — Нет. Мне плевать на Катерину. Мне нужен вампир, что спит подле нее! — Эрих хитро улыбнулся. — Я жажду отомстить за годы унижения. Только прибыв в Берлин, я попросил о статусе Шерифа, потому что был умел и обучен для этой должности. Но Дитя Принца повлиял на решения Густава. Мне пришлось доказывать свое мастерство более ста лет, и все эти годы мой враг мешал мне достигнуть моей цели. Я никогда не прощу ему этого!***
(Шарлоттенбург, Straße von Spandau 22, Большая оранжерея. 28 сентября 1808 год. Ночь). Вторник (Катерина) Девушка сидела на широкой постели Катерины, и Палач расслабленно дергала ее за волоски кровавыми пальцами. Изредка она поднималась и царапала Диту зубами, слизывая кровоподтеки язычком, и, мурлыкая как кошка, поглаживала ее мягкие места. Вильгельм давно устал наблюдать игры подруги и ушел по делам. Гуль Катерины, с трудом дыша, смотрел на женщин с блаженной улыбкой. — Тебя еще подкормить? — Страстно прошептала Катерина девушке на ухо. — Спасибо, мне хорошо. — А мне-то как хорошо... Вампирша разлеглась на постели и уставилась в потолок. Дита сидела спокойно, стараясь не привлекать лишнего внимания, и изредка поглядывала на Бэна, ожидая, что вечно голодная Палач ее, наконец, отпустит. — Бэн, — ласково обратилась Палач к слуге. — Оставь нас ненадолго. Я хочу поговорить с Дитой. Юноша кивнул и выпрыгнул за дверь, а девушка со вздохом посмотрела на Катерину. Вампирша захихикала и, обхватив смертную, повалила ее рядом с собой, опутывая руками и ногами. — Хочу тебя себе! — Лизнула ее щеку вампирша. — А я хочу свою комнату и служанку, — вздохнула девушка. — Я бы подарила тебе сотню слуг! Уговори хозяина, чтобы тебя переселили ко мне. Тебе понравится в королевском дворце. Ты же принцесса, — последнее Катерина протянула с насмешкой. — Вряд ли мои уговоры подействуют. — Пробуй. Старайся. — Хорошо. — Кстати. Пару дней назад я спасла Джетта. Косвенно, но все же. Вильгельм остановил нападение своевольных баронов на крепость. Чем пират заплатил Сенешалю? — Мне неизвестно, — замялась девушка. — Знаешь, какой лучший способ лишить вампира имеющегося преимущества? — Катерина не дождалась ответа. — Заставить его ошибаться. — Внезапно она сжала ее с силой. — Что мне сделать, чтобы Джетт ошибся? — Джетт более не мой хозяин. — Я знаю, но ты бегаешь к нему по подземному лазу! — Я... я просто передаю сообщения от Петра. — Я знаю, какие сообщения ты передаешь! — зашипела Палач. — Хочешь умереть? Я могу сделать это быстро. А могу мучить тебя годами. Что бы ты предпочла? — Я... — Дита всхлипнула. — Оторву твои наглые пальчики и выколю твои бесстыжие глазки! — Простите... я.... — Что ты? Что? — Катерина внезапно отпустила ее. — Ты-то чего просишь прощения? Женщина, наклонив голову, посмотрела на нее и внезапно рассмеялась. — Разве я виню тебя хоть в чем-то? Дита сползла с кровати и, встав чуть поодаль, нервно теребила свои рукава. Она понятия не имела, что знает Катерина, а что – нет, и что она от нее хочет. — Сделай для меня одолжение, и я ни слова не скажу, что ты обманщица и воровка. Несложное дельце для тебя и твоей магии. — Что мне надо сделать? — с трудом сглотнула девушка. — Завтра. Нет, через ночь, Яснотка получит тебя в качестве благодарности за оказанную материальную помощь Густаву. Три ночи проведешь в подземелье ведьмы, так что готовься, собери с собой свои любимые книжечки. А еще возьми отмычки и платье с карманом. Мне надо, чтобы ты забрала кое-что у уродины. — Но... Подумав, Дита кивнула. — Хорошо. Я украду, что вам надо, если вы никому не расскажите про Джетта и ... про... — Это древняя статуэтка. Золотая фигурка с огромными алмазами–глазами и полым животом. Артефакт бесценный, и французы примут его в качестве оплаты. Если ты не заберешь его, Берлин погрязнет в долгах, и очень скоро это скажется и на тебе, и на твоем драгоценном пирате. Ты заберешь статуэтку и принесешь ее мне! А я забуду про твои глупости и ошибки Бруджа. Договорились? — Женщина поднялась с постели и, выгибаясь как змея, посмотрела на свою жертву. — Я... — Девушка вдруг испугалась, представив, какой гнев вызовет ее поступок у древней Носферату. — Знаю, что ты хочешь защитить своего пирата. Я даю тебе шанс, девочка, разве ты не благодарна? — Катерина ходила вокруг нее, как кот расхаживает вокруг зажатой в мышеловке мыши. — Яснотка убьет меня... — Мне на это плевать! — Зачем мне соглашаться на это?! — Вскинула голову девушка. — Никто не поверит тебе, что Джетт все еще мой хозяин, и у тебя нет доказательств, что я взяла у тебя хоть что-то! Потому что я не брала! — Я и словом не заикнулась о том, что Джетт – твой хозяин. — Катерина повисла над ней, и девушка опустилась на пол. — Но спасибо, что подтвердила. А что ты у меня брала? Ничего не знаю! — Катерина рассмеялась, видя, что девушка растерянно мигает. — Поработай на меня! — Ты могла бы сделать это сама. Тебе было бы проще, и никто бы не пострадал! — Обижено сказала Дита. — Да, но, видя, как ты расстроена, как ты переживаешь из-за пустого и бессмысленного, я рада, что предложила это тебе. Смертные чувства такие сладкие, и я обожаю их. Поплачь, девочка. — Катерина приблизилась к ней, лизнула ее щеку, а потом вцепилась в шею. Дита вздрогнула и попыталась ее оттолкнуть. Вампирша схватила ее сильнее, и девушка почувствовала, как ледяные руки монстра сжимают ее шею и предплечье. Катерина запихивала ее себе в рот и, жадно урча, глотала быстро, вызывая болезненные ощущения. Так же, как и Густав, Палач видела перед собой желанную еду и не отказывала себе в своей страсти. — Ты слишком вкусна, чтобы я тебя отдала, — промурлыкала Катерина, отпуская девушку. — Рано или поздно «бездонный сосуд» станет собственностью Вентру. Вильгельм позаботится об этом. И, если Джетт продолжит жадничать, я убью его. — Не надо, — прохрипела Дита, стараясь восстановить дыхание, — ты получишь мою кровь. Сколько захочешь. И я даже буду делать твои глупые приказания, только не трогай Джетта. — Убью у тебя на глазах. Чтобы ты видела его страдания и подарила мне свои эмоции! — Умоляю. Не надо! — Дита с трудом поднялась, чувствуя головокружение после прожорливой вампирши. Катерина рассмеялась. Ее клыки не убирались, и смех был похож на перекатистый рык. Дита вздрогнула, отступая. Ей вдруг показалось, что она видит ауру Палача, о которой так много рассказывали другие вампиры. И это аура напоминала голодных черных змей, что кружились по ее телу и желали лишь крови и убийств. Катерина посмотрела смертной в глаза, и голодные змеи дружно повернули головы к Дите. — Скажи, Тремеры разгадали тайны твоей крови? — Спросили сотни поглощенных душ. — Нет. — А понимаешь ли ты сама свою силу? Змеи открывали рты и тянулись к ней, стараясь вцепиться ей в шею и руки. — Нет. Я ничего не знаю! — Дита отмахнулась от самых назойливых. — Я не верю тебе, смертная! — Прогудела Катерина, поднимаясь и скалясь. Дите казалась, что Палач возвышается над ней, и змеи подталкивают ее, поднимают. Девушка сделала еще шаг назад, уперлась в стену и ощутила сильнейший приступ паники. С трудом сдерживаясь, чтобы не завизжать и не броситься прочь, она села на пол, обхватывая голову руками и завывая от нарастающего ужаса. — Отдай мне свою кровь! Всю без остатка! — Шипели змеи. — Ты убьешь меня, — всхлипывая, шептала Дита. — Сила твоей крови перейдет ко мне. Катерина двинулась ближе, и Дита закричала, чувствуя, как змеи начинают проникать в нее, цепляться за ее мысли, выискивать ее секреты. Катерина пыталась проникнуть в ее создание, и Дита только теперь поняла ее намерения. С трудом справляясь со своим ужасом, она оттолкнула змей, закрываясь и прячась. — Хочешь играть с моей собственностью? Хочешь Бэна? Работай на меня! Хочешь, чтобы Джетт жил? Хочешь, чтобы я молчала о твоих тайнах? Служи мне! — Рычала вампирша, наполняя собой все пространство, врываясь в ее мысли и выковыривая из нее запертые в ее сознании тайны. Дита в ужасе закричала, разрывая мысленные связи, что установила Палач. Вампирша дернулась, чувствуя, как девушка отталкивает ее, и рассмеялась, смотря, как смертная от ужаса забивается в угол. — Хорошенькая, — промурлыкала Палач, мгновенно сменив гнев на милость. — Ты сделаешь это для меня? — Да, хорошо, — Дита отчаянно кивала головой. — Вот и прекрасненько. Палач хохотнула и поднялась, потягиваясь и распрямляя спину. — Зачем ты так? Я не противилась тебе, я была на твоей стороне, — всхлипнула Дита. — Думаешь, мне есть дело до твоего мнения и расположения? — Катерина спокойно и равнодушно глянула на Диту. — Я покровительствую тебе, красотка, благодари. Ты пользуешься моим слугой, и я не калечу тебя, хотя просто пить кровь для меня слишком скучное занятие. Ты должна молиться на меня и поклоняться моей силе и величию. Я – королева, ты – раб. Я неприкосновенна, я богиня. И я получаю все, чего желаю! Катерина улыбалась, говоря это, как само собой разумеющиеся факты. Она расправила плечи, и ее бледная кожа почти светилась голубизной. Если мгновение назад Катерина выглядела опутанной черными змеями, то теперь она была похожа на мраморную статую. Прекрасная, нерушимая. Катерина действительно считала себя богиней, возвышающейся над всеми и давящей человечество, как мух. Что могут людишки предпринять против бога? Способны ли они навредить ей? Повлиять на ее решения или настроение? Палачу было наплевать на всех: на людей, на смертных и бессмертных. Она была слишком сильна, чтобы считаться хоть с кем-то. — Статуэтку принесешь мне, как только Яснотка отпустит тебя. Не задерживайся. Брат императора отправится во Францию в конце недели, и сумма должна быть при нем.***
(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 2 октября 1808 год. Ночь). Воскресенье (Ангелина) Дита сидела у Бэна на коленях и обнимала его за шею. Юноша с наслаждением вдыхал запах ее волос и прижимал к себе как самое дорогое сокровище. Девушка, казалось, дремала. С закрытыми глазами она была похожа на ангелочка, только без крыльев. Стараясь ее не тревожить, Бэн достал гребень из стола и стал поправлять ей прическу. — Ты такая бледная, — юноша распустил ее локоны, укладывая волосы в аккуратный венок, — три дня пропадала. Знаю, что сказать не можешь, но я так переживал... Юноша смотрел на нее с заботой верной мамаши, его пальцы словно случайно все время прикасались к ней. Он боялся ее потерять, боялся, что она вновь пропадет. — Высплюсь, и все пройдет. — Дита улыбалась, радуясь, что выбралась из подземелья Яснотки живой. — Я принесла одну вещицу, Катерине надо передать. С неохотой спустившись с его рук, девушка достала из сумки небольшой, но тяжелый сверток. — Пожалуйста, доставь ей, как только она проснется. — Конечно, — Бэн принял передачу без вопросов и положил ее в свою сумку. Было уже больше восьми вечера, и, как бы юноше ни хотелось надолго остаться с Дитой, он не сможет. — Ангелина скоро вернется, принесет тебе каши, я попросил ее приготовить. — Спасибо! Это чудесно! Девушка устало положила голову ему на колени. Три дня нервного напряжения, ожидания, что ее поймают и убьют. Яснотка не слишком много времени проводила с ней рядом. Очевидно, старая Носферату воспользовалась бесплатным безграничным запасом крови на свой лад. Всю ночь она пропадала, верша свои грязные делишки, а под утро приходила питаться, выпивая с девушки огромное количество крови, подкармливала ее и пила вновь. Дита просто не представляла, как в эту крошечную вампиршу столько влезает. Яснотка выпивала не меньше Густава, только питалась не спеша, от чего девушка справлялась с этим намного легче. Ангелина вошла в комнату с глубокой миской, полной ароматной каши. Девушка благодарно ей улыбнулась и схватилась за ложку. Гуль Палача удовлетворенно кивнула и, отступив на шаг, стала следить, как подруга питается. Последние несколько недель при каждом появлении девушки Ангелина чувствовала все большую тревогу. Это беспокойство сверлило ее голубыми глазами и вызывало приступы паники. Женщина была рада встречаться с Дитой в городе, бродить с ней по берегу реки или собирать орехи в лесах Шенеберга[1]. С ней было весело, Ангелина могла быть собой и с радостью делилась с подругой всем. Но все менялось, когда Дита появлялась в их с Бэном доме. Ангелину трясло от любой мысли, что девчонка притрагивается к тайнам, принадлежащим лишь Катерине. Маленькая воровка получала доступ к письмам, обманывая ее и Бэна, и Ангелина сходила с ума от того, что знала это и не могла ничего изменить, потому что Катерина этого не хотела. С трудом дыша, женщина смотрела, как девушка быстро ест отваренную перловку. Когда в миске осталось меньше половины, девушка с удивлением подняла взгляд на Ангелину, и та, сжав губы, отошла в угол комнаты. Дита кашлянула. Прикрыв ладошкой рот, она отодвинула тарелку. — Мне плохо, — проговорила она. — Может, тебе поспать? — Предложил Бэн, подталкивая ее к постели. Дита оттолкнула его, пытаясь направиться к дверям, но, пошатнувшись, упала на пол. По всему ее телу прошли судороги, и девушку вырвало. — Дита! — Бэн подскочил к ней, испуганно пытаясь поднять и усадить. Девушка с трудом дышала. — Отпусти! — Она вновь попыталась подняться, отталкивая Бэна и спеша уйти. — Что с тобой?! — Бэн в панике сжимал ее, и Диту снова вырвало. — Может, и вправду отправить ее домой? Тремеры разберутся, — тихо произнесла Ангелина. — Мне надо в капеллу! — Повторила Дита. Бэн отошел от нее, оставляя, но девушка уже не могла подняться. Юноша стоял над ней, не понимая, что случилось. — Что происходит, что с ней? — Бэна трясло. Не зная, что предпринять, он попытался усадить подругу, но у Диты начались судороги, ее подергивало, и она более не отвечала. Подхватив ее на руки, Бэн бросился к дверям. — Отнесу ее в капеллу! — Сказал он, но, быстро передумав, подхватил свою сумку. — Нет, лучше к Катерине! — Я с тобой! — Ангелина помогла ему надеть сумку и, выбросив остатки каши, вышла следом. Добравшись до лошадей, Ангелина быстро оседлала их и подала бледное тело Диты, когда Бэн был готов к отправке. Забравшись на свою кобылку, она нервно сжала кулаки. Дорога до Шарлоттенбурга займет более сорока минут. Переживет ли эту поездку Дита – неизвестно. Но в глубине души Ангелина надеялась, что нет. К Шарлоттенбургу они прибыли в полдесятого. Вампиры еще не пробудились, но гули Сенешаля беспрепятственно пропустили их. Катерина спала в отдельной комнате, вероятно, вернувшись слишком поздно, когда Вильгельм уже уснул. Она решила его не беспокоить. Бэну тоже не хотелось тревожить сон госпожи, но Дита на его руках не подавала никаких признаков жизни, и он, осторожно постучав, вошел в ее покои. Катерина спала как настоящий мертвец, сложив руки на груди и вытянувшись на полу, Палач даже не забралась в постель. Бэн положил девушку рядом с вампиршей и осторожно коснулся бледного лица Катерины. — Она так прекрасна, — произнесла шепотом Ангелина, садясь рядом. — Не могу ее разбудить. — Подождем, Катерина скоро сама проснется. А Дите уже не помочь. Бэн взглянул на подругу и, подтянув к себе, прижал. — Как же так, — вздохнул он, целуя в бледный лоб. — Когда она приехала, то выглядела неважно, но потом ей стало совсем плохо. Что Тремеры с ней делают... — Юноша провел рукой ей по щеке и шее. — Не чувствую ее пульса! — С тревогой заметил он. Он стал с силой прикладывать пальцы к ее сонной артерии и ухо к груди. Сердце принцессы билось с трудом, но все же она была еще жива. — Какого черта вы тут шумите, — проворчала Катерина, просыпаясь. — Который час? — Простите! — произнесла Ангелина. — Еще нет десяти. — Дите стало очень плохо, — объяснил Бэн. — А я-то тут причем? Вези ее к Тремерам. — Обычно вите помогает ей от всего. Я надеялся, вы покормите ее, — опустил голову слуга. — Покормлю, — кивнула Палач, — и сама поем. С довольным видом она потянула к себе руку смертной, намереваясь выпить ее крови. — Нет! — закричала Ангелина. В ее глазах был такой ужас, что Катерина остановилась и удивленно взглянула на женщину. — Ее кровь отравлена, — с трудом выдавила она. — О чем ты? — удивился Бэн. — Я отравила ее, — опустив голову, объяснила Ангелина. — Но зачем!? — Еще больше удивился Бэн и гневно вглянул на сестру. — Выйди! — Крикнула на юношу Катерина. — И Диту забери. Потом разберусь! Слуга покорно кивнул и, подобрав с пола еле живую девушку, выбежал из покоев Катерины. — Что это за шутки! Ты же знаешь, что магичка мне нужна! А если она умрет? — Катерина злобно зашипела на Ангелину. Женщина сидела, опустив голову, и беззвучно плакала. — Простите. Не могу выносить того, что она делает. Она читает ваши письма и передает их другим! Я не могу смотреть на нее, зная об этом! — Прекрати! — Рявкнула на нее Катерина. — Ты снова заметила, как она что-то берет? — Чуть успокоившись, спросила Палач. — Нет... Дита очень аккуратна. Но я знаю, что она это делает! — Спокойно! — Катерина дернула слугу, заставляя замолчать. Немного подумав, вампирша подняла ее за подбородок, заставляя гуля смотреть себе в глаза. — Расслабь создание, позволь мне повлиять на твои мысли. Ангелина кивнула. — Я плохо с этим справляюсь, так что тебе придется мне помочь. Самой открыться и отдать мне то, что я прошу. Смертная снова кивнула и, вытерев слезы, посмотрела в глаза госпожи. Катерина, сосредоточившись, смотрела на нее, пытаясь увидеть ее мысли, ее сознание. Дмитрий много раз объяснял, как это делать, но Палач на уроках вела себя как вздорная школьница, балуясь и отвлекаясь. Но гули – податливый и покорный материал. Ангелина провалилась в гипноз, легко открывая свои мысли. — Забудь о том, что Дита берет мои письма. Ты никогда этого не видела и не знала! — Дала указание Катерина. — Да. — Если ты вновь заметишь подобное, то не придашь значения и тут же забудешь. — Да. Катерина отпустила сознание Ангелины и ласково улыбнулась. — Зачем ты это сделала? — Спросила вампирша как можно более заботливо. — Я не знаю, — расплакалась женщина, — я... я так ревновала, что вы к ней так внимательны! Ангелина продолжала заливаться слезами, а Катерина довольно кивнула. — Позови сюда любовников. И объясни сама, что произошло! — Ангелина кивнула и через минуту вернулась с Бэном и его ношей. — Ты не должен сердиться на сестру! — Приказала Палач. Бэн кивнул, но в его глазах виделось нескрываемое презрение. — У нее просто истерия, — усмехнулась Катерина, смотря, как Ангелина продолжает утирать слезы. — Найди ей хорошего мужчину. Пусть в свободное время развлекает себя чем-нибудь веселым! — Да, госпожа. Я буду заниматься с ней больше и больше проводить тренировок, чтобы у Ангелины не было времени на глупые мысли! Катерина рассмеялась и указала Бэну положить Диту на кровать. Сев рядом с ней, она дала девушке крови. Дита интуитивно глотала, но оставалась все так же без сознания. — Что за яд? — Спросил Бэн. — И сколько ты положила? — Мышьяк[2]. Два грамма в тарелку высыпала. — Что!? — Бэн снова злобно уставился на сестрицу. — Этим можно полк убить, о чем ты думала? Ангелина снова всхлипнула, но гуль прекратил на нее ругаться, заметив сердитый взгляд хозяйки. — Девушка жива, крови получила, я помочь ей больше не могу, — пожала плечами Палач, — и как же хочется ее укусить! Теперь на бедную Ангелину смотрела и рассерженная Катерина. Женщина всхлипывала и заливалась слезами, чувствуя себя очень виноватой и не понимая, что именно толкнуло ее на такой поступок. — Дита передала вам кое-что, — вдруг вспомнил Бэн и достал сверток. Катерина развернула упакованную статуэтку и с довольной улыбкой погладила гладкий металл. — Замечательно! — проговорила она. — Мне пора! Быстро поднявшись, Катерина выскочила за дверь. В коридоре она столкнулась с Вильгельмом, который тоже поднялся и направлялся к любовнице. Женщина молча, со счастливой улыбкой протянула ему статуэтку. — Катерина! Как? — Воскликнул Сенешаль, принимая подарок. — Ты великолепна! — Произнес он, целуя ее, и, забыв обо всем на свете, бросился из покоев Вентру. Ценная фигурка дополнила нехватающую сумму в казне курфюрста и, наконец, Берлин будет освобожден от французских войск и долгов перед Францией. Осталось только решить проблемы с разгневанным Марселем, и об ошибке Густава можно будет забыть. Катерина проводила любовника взглядом и вернулась в свои покои. — Одежду! — Приказала она Бэну, и слуга тут же поднялся исполнять повеление. — И отправишься со мной на обход, — указала она. Бэн бросил взгляд на Диту, которая все еще была без сознания. — Я посмотрю за ней, — сказала Ангелина, и Бэн с недоверием посмотрел на сестру. — Она поправится, обещаю! Не смея задерживать госпожу, юноша оставил двух женщин наедине. Ангелина сидела рядом с Дитой, успокаивая свою совесть и гнев. Через несколько часов девушка пришла в себя и с трудом поднялась с постели. — Где я? — В Шарлоттенбурге. Катерина благодарна за твой подарок, — с улыбкой сказала Ангелина. — Ой! Мне надо срочно в капеллу! — Я отвезу. — Спасибо, — Дита улыбнулась ей, и Ангелина смущенно опустила взгляд. — Кажется, пребывание в подземелье плохо отразилось на моем организме, — соврала девушка. Дита с трудом поднялась. Ангелина сразу подскочила к ней, помогая идти. — Надеюсь, я не слишком потревожила вас? — Все нормально. — Надо лучше питаться, и все будет хорошо, — уверено сказала девушка, смотря подруге в глаза. — Да. — Ангелина не смогла выдержать этого взгляда. — Ты поправишься. А я приготовлю тебе что-нибудь вкусное к твоему приходу. — Спасибо, не надо беспокоиться. Не хочу отвлекать тебя от твоих дел, — протестующе заговорила Дита. Они вышли во двор. Ангелина помогла девушке забраться на лошадь и села с ней рядом. Гуль понимала, что вошебница знала причину своего плохого самочувствия, но даже не попыталась обвинить в этом Ангелину. Слуге Палача было стыдно, и вместе с тем она радовалась, что смогла это сделать. Сама не зная почему, она была уверена, что Дита получила по заслугам. Только лишь причина этого наказания осталась скрытой. — Ты поправишься, и все снова будет хорошо, — уверила Ангелина себя и подругу. — Да. Обязательно, — кивнула Дита.