От лица Софии
Распахиваю глаза с ощущением: что-то не так. Анжелы на её кровати не оказывается. Опять. Часы показывают что-то около пяти утра. Из кухни слышится едва различимое громыхание, которое не смолкает и через три минуты моего напряженного ожидания и тупого вдавливания взгляда в противоположную стену. Я поднимаю своё тяжелое утреннее тело и, попутно убирая волосы с лица, почти интуитивно выбираю дорогу, щурясь от яркого света, занесенного через окна с улицы. На плите стучит ковш, вода почти выкипела, но та, что осталась, продолжает отчаянно его раскачивать. Я выключаю газ, поворачиваясь к Анжеле. Она сидит на полу, прислонившись к балконной двери спиной, держит на согнутом колене альбом и в пальцах карандаш. Схематичный силуэт ожидает своего окончания, но ему предстоит ждать долго. Энж спит, неслышно дыша, сквозняк трогает её волосы. Поставить греться воду, даже насыпать в чашку кофе - вот она стоит, - отойти на пару шагов и заснуть за пару минут. И это после стольких фраз «Я не рисую людей» и еще большего количества «Я не влюбляюсь». Разбудить её через четыре-пять часов и сегодняшний день для Анжелки превратится в «как я спал везде, куда меня тащили». Кухня пропахла кофе, рисунки лежат стопками, день начнётся в полдень – раньше она фанатично избегала этого.
Я вздыхаю, возвращаюсь в комнату, одеваюсь, пихаю в рюкзак нетбук и зонт. Хочется на улицу – спать дальше невозможно. Девушка-администраторша улыбается мне с удивленным вопросом в глазах: «Куда тебя несет-то так рано? Все нормальные спят в это время», - я киваю ей в знак приветствия и выхожу на улицу. Небо держит себя в руках, а если точнее, в облаках, но улицы мокрые. Людей почти нет. Туман летает над головой и перед глазами. Днем будет лучше, но утра всегда вдохновеннее. Я продумываю сюжетный ход истории, начатой еще на родной земле. После того, как в моей голове формируется четвертая развязка определенного события, стараюсь ничего не забыть, но размышления прекращаю. Без карты мне остается запоминать необычные детали домов, яркие цвета вывесок и перекрестки, чтобы найти дорогу обратно без нервов и не к вечеру. Блуждаю долго, пару раз выходя к одним и тем же зданиями. Наконец мне везет, и я набредаю на парк. Скамейка, ноутбук, заряженный на пару часов, слова, слова, слова. Стук клавиш равномерно переплетается с остальными звуками, которые я едва слышу. Редкие машины, два пробежавших мимо человека, парень с собакой, потом дождь. Сначала меня настораживает шум в листве деревьев, под которыми находится моя скамейка, потом я убираю ноутбук, достаю зонт и смотрю сквозь косые линии дождя на парковую ограду и дальше на улицы. Потом замерзаю, поднимаюсь, медленно иду домой. Ноги промокают, но внутреннее спокойствие остается со мной, и я говорю себе, что это всё Лондон, ему можно. Когда я нажимаю на ручку входной двери отеля, дождь прекращается.
- Ну здравствуй, - Анжела сонно проводит рукой по лбу, застав меня в прихожей, по всей видимости, меняя дислокацию. С батареи на кровать, однако.
- Сколько времени?
- Понятия не имею. И еще пару часов не узнавала бы.
Она проходит в комнату, оставляя мне в распоряжение кухню. Запах кофе уже почти полностью выветрился. Я делаю чай и опять сажусь писать. Между прочим, 7:03. Около восьми утра сажусь изучать путеводитель, нахожу маршрут, готовлю завтрак. Мне в голову приходит идея однажды до утра гулять по ночному городу. Интересно, что об этом думает Анжела? Кстати о ней, пора вставать! С этими словами я врываюсь в комнату и стягиваю с неё простынь. Энж долго не сдается, а потом с глухим стоном выпускает ткань и, обнимая себя за плечи, сверкает глазами, полными праведного гнева, в мою сторону.
- Время совершать великое! – воодушевленно изрекаю я.
- Ты знаешь, нет. Уходи.
- О, сейчас. Все уже проснулись.
- Кто это все? – голос Анжелки становится всё тише, она снова засыпает.
- Не знаю, как их зовут, но те парни хотят тебя видеть.
- Парни? – почти неслышно.
- Да, на кухне. Их позвать сюда?
- О боже, этот дурацкий старый трюк, который со мной проворачивала еще моя бабушка. Даже она его знала, представляешь? А сейчас дай мне еще пару минут. И простынь. – Кратковременное оживление подруги подбадривает меня.
- Не, не, не. Максимум стакан воды. На голову.
- Что с тобой не так?
- Сколько мы там лет планировали сюда приехать?
- Началооось, - подруга прячет голову под подушку. Приходится изымать и её.
Анжела спускает ноги на пол, с недовольством смотрит на меня, изредка подрагивает от прохлады.
- Ты выглядишь по-идиотски, - бурчит она и идет одеваться. Замотанная в отвоеванную простынь с подушкой в обеих руках, я не имею возражений. Тихо посмеиваясь своей победе, заправляю кровать.
- Куда мы отправимся сегодня? – подруга режет вилкой омлет, пока тарелка не начинает жалобно поскрипывать от нечеловеческих усилий Анжелы.
- Тамплиеры.
- Ладно, пусть они. Ничего не могу сообразить, если честно. Как ложиться раньше, когда ночью время перестаёт казаться такой уж серьезной вещью, какой оно является при дневном свете?
Я пожимаю плечами, и до конца завтрака мы обе погружены в собственные мысли.
Потом становится легче, едва день забирается нам под одежду, согревает и подталкивает к выходу из дома. Широкие лондонские улицы, к которым, кажется, невозможно привыкнуть, после наших-то, раскидывают под нами свои километры, солнце с нездоровым воодушевлением светит нам в глаза, устроившись ровно в конце Strand, т.е. улицы, на которой стоит наш отель.
- Я, кстати, считаю, что нам надо купить еще одну карточку. Почему мы не подумали об этом раньше-то? – спрашивает Анжела.
- Мы не планировали расставаться.
- В общем, внеси это в наш план. Карточку, а не расставание, конечно.
Наша улица заканчивается, мы любуемся на здание Королевского судного двора и переходим на Fleet Street. Под каким количеством проклятий устояло это место в прошлом? Потом я спохватываюсь и начинаю посвящать подругу в историю тамплиеров.
- Основан орден тамплиеров в 1811 рыцарями Храма, в 1312 запрещен и распущен папой Клементом пятым.
- Занимательно. Нам бы так пары вели пару лет назад. Привет-пока, родился-умер, - Анжела улыбается, совершенно не подозревая, наивная, что я не закончу на этом.
- В 1314 Великий Магистр тамплиеров был публично сожжен.
- Старые добрые времена, - с упоением произносит подруга.
Мы поворачиваем на узкую Bouverie street. Т.к. до Темпла добраться от нашего отеля пешком не проблема, я предпочитаю точно следовать маршруту, вплоть до каждого указанного здания. Но, к счастью, таковых нет, путеводитель детализировал дорогу только до улиц. В таких узких переулках, по одному из каких мы идем сейчас, высокие здания кажутся еще выше, словно подпирают небо или с интересом смотрят на нас сверху. Пока мы неспешно продвигаемся по бесконечной Fleet St., я продолжаю наполнять нас нужной на сегодня (но не дольше) информацией.
- «Первый камень в первое здание Темпла собственноручно заложил Гуго де Лайенс», - дословное цитирование, в ходе которого ко мне приходит понимание, что это никому из нас двоих не интересно. Подбадривая саму себя, я опять начинаю. – «Тот самый «Рыцарь Гуго», который в 1118 и основал орден в Иерусалиме».
- Тот самый, которого никто не знает, - подает голос Анжела.
Я культурно пожимаю плечами, мол, как минимум, Гуго знал составитель путеводителя, но мысленно сто раз соглашаюсь. Потом идут абзацы про приверженность тамплиеров однополой любви, которые я пропускаю, нахмурившись. Неинтересно это совсем. Под этим девизом я начинаю читать про построение Темпла, когда и что пристраивалось, еще более неинтересное.
- Кладбище в Темпле это хорошо, - замечает подруга, когда я дохожу до упоминания об этом. – Позволь мне там и остаться. Ты, блин, там самые нудные куски выбираешь?
- Не я же его составляла, путеводитель этот. И вообще, должно было быть весело.
- Что именно?
- Ребята рыцари.
- На костре один из них повеселился на славу. После этого у них с весельем как-то поутихло, наверное.
- Если не наоборот.
- В общем, если про сожжение нерадивых там больше нет, то не продолжай, - Анжелка смеется.
- Слякоть уже действует на нервы, а путеводителями я не затаривалась, чтобы выбирать. Так что смотри под ноги и слушай, - шиплю я на неё. По-настоящему злости нет, но дисциплину иногда стоит поддерживать.
- Ладно, я молчу. Может, к концу прогулки научусь уши трубочками заворачивать, - тихо бубнит подруга, но успокаивается.
Мы поворачиваем на Tudor St, которая почти сразу подводит нас к воротам с охранником и многими запрещающими и ограничивающими табличками. Путеводитель утверждает, что это относится к транспорту, так что, с опаской косясь на мужчину в форме, мы проходим внутрь еще более узких улиц. Нас обступает тишина, прерываемая эхом наших шагов и хлюпаньем потревоженных луж. Словно цивилизация со всей своей суетой осталась за воротами привратника, не пропущенная по одному из запретов, а мы оказались на улицах прошлого столетия. Солнце отражается от стекол верхних этажей, рассеяно скользит по крышам и верхушкам деревьев, ослепляет, если смотреть в отражающие поверхности. Ни я, ни Анжела не разговариваем, закопав все прошлые претензии и недовольства глубоко внутри себя. На площадях попадаются гуляющие группами и по одному люди, но их как-то совсем немного. Становится очень уютно от созерцания пожилых пар, удивительно симметрично рассаженных по широким скамейкам площадей и парка. Мы выходим к фонтану, который моментально попадает в наши фотоаппараты.
- Святое место, - говорит Анжела, и это звучит слишком серьезно, чтобы быть сарказмом.
Я киваю, подталкивая подругу по направлению к Церкви, как мне кажется.
Квартал Темпл похож на лабиринт, поэтому иногда мы проходит где-то совсем рядом с нужным местом, но Энж я об этом знать не даю. Вместо этого я информирую её о том, что Темпл Черч является одной из самых старинных сохранившихся церквей Лондона и что после уничтожения Ордена Тамплиеров в 13 веке, территорию передали юристам. Анжела изображает заинтересованность, но её взгляд скользит мимо меня по архитектуре зданий квартала Темпл. Так или иначе в итоге перед нами предстаёт Церковь тамплиеров во всей своей, как говорится, святости.
Первая – круглая – часть Темпл Черч, первоначально построенная как единственная и по образцу церкви Гроба Господня в Иерусалиме, поражает своей атмосферой старинности и нетронутости. Даже лампы с хрустальными подвесками, расставленные между надгробиями рыцарей, и подсветка сводов и ниш, расположенных по периметру, не кажутся дерзким внедрением нового времени. Мы обходим основное помещение Церкви, рассматривая таблицы, проповеди и что-то ещё, развешенное в нишах. Отовсюду слышатся туристы, старающиеся приглушать голоса и фотографировать всё без вспышки. Это безусловно подтверждает путеводительское: «После того как Дэн Браун описал её в романе «Код да Винчи», она стала одной из самых посещаемых достопримечательностей». Затем я и Анжела возвращаемся ко входной двери, от которой через круглую часть и дальше длится прямая, продолжающаяся затем в пристроенной прямоугольной алтарной комнате. По обе стороны от прохода в новой части церкви расставлены рядами скамьи, обращенные почему-то к проходу, а в самом конце за деревянными перилами находится иконостас. К куполу поднимаются и переплетаются величавые своды, искусственное освещение подталкивает к нужному ощущению смирения и веры, хотя за окном день и экономию электроэнергии никто не отменял. И эта пристроенная часть Церкви тамплиеров действительно впечатляет своими размерами. Вероятно, во время служб тут заполнена от силы половина мест, но оставим разбираться в этом Богу.
Анжела что-то зарисовывает в своем блокноте, периодически дотрагиваясь рукой до колонн, но когда я подхожу к ней, она выказывает готовность идти дальше, и мы выходим во внешний суетный мир.
Затем нашей целью становится Музей ордена Св. Джона.
- Так, а Джон кто такой? – спрашивает со вздохом Анжела, смотря на темнеющее небо.
- Темпл долго переходил из рук в руки после запрета тамплиеров как таковых, и руки, схватившие его в одно время, принадлежали ордену крестоносцев, именующийся в Англии орденом святого Джона, а в российской истории – иоаннитов, - абсолютно не выговариваемо. Иоанниты, господи. Кажется, что забыл первую гласную и перебрал все.
- Ладно, потопали.
Мы идем наугад, выбрав однако верное направление по карте, решив отдаться интуиции и внутреннему ощущению. Небо всё сгущается над нами, когда Анжела замечает продуктовый магазин, куда мы заходим за фруктами и бутылками сока, чтобы показать Лондону: «Мы помним, что сейчас лето, при любых декорациях». На что он безусловно отвечает дождём, хотя и не сразу, вероятно, собирая побольше аргументов и не найдя ни одного. Мы открываем зонты, стараемся не попадать в лужи и не подавать вида, что стараемся.
- Бывает время, когда чувствуешь себя на своём месте, когда внутри очень спокойно и ты уверен во всех своих действиях. Сегодня наоборот. У меня всё не на месте. – Анжела не обращается конкретно ко мне, и в её голосе проскакивают интонации уставшего человека. Хотя я точно уверена, что это не упадок сил, а просто состояние, заносимое в голову дождем и ночной атмосферой рисования.
- Знаешь, к черту Джона, - говорю я и резко останавливаюсь посреди улицы. Анжела по инерции делает еще несколько шагов вперед, тоже прекращает движение, оборачивается.
- Тамплиеры ни в чем не виноваты.
- Между тем Великий Магистр был сожжен, - ох, ладно, давайте пошутим еще об этом пару раз, и я первая улыбаюсь, задавая правильный тон.
Подруга смеется.
- В твоем гиде есть фотографии этого музея?
- Да, одна.
Анжелка подходит ко мне, заглядывает в книгу и минуту рассматривает костюмы той эпохи, выставленные в застекленных витринах.
- Считай, побывали в музее. На короткой экскурсии, бесплатно, у одной витрины. Атмосферу поняли, содержание музея тоже, - Энж улыбается бодрее.
Остаток дня мы решаем посвятить путешествию по городу. В рамках нашей тамплиерской прогулки и, главным образом, из-за случайного её нахождения, мы осматриваем Комнату Принца Генри снаружи. С учетом принадлежности здания тамплиерам, затем госпитальерам, затем перестройки в таверну (самое разумное преобразование исторических объектов, безусловно) и мало понятного его нынешнего предназначения внешний вид строения весьма оригинален и небезынтересен. Доказательством этому является очередное извлечение Анжелой её блокнота и зарисовывание данного архитектурного памятника.
Дальнейшее наше странствие, затянувшееся на пару часов, приводит нас в огромный продуктовый супермаркет, где мы покупаем столько продуктов, что остается загадкой, как всё это влезает в наши рюкзаки.
Солнце почти падает за горизонт. Дождь периодически прекращается, периодически обрушивается нам на головы, мгновенно заполняющиеся непечатными мыслями. Мы обсуждаем шляпы-зонты, обычно используемые на пляжах, тонкие тенты, которые можно было бы натягивать над тротуарами, а ещё одно неумение на двоих водить машину.
Я вздрагиваю, когда разрывается звонком мобильный. Анжела с иронией смотрит на меня. Я бормочу, что так и до инфаркта недалеко. Это опять оказывается Том.
Звучит-то как! «Опять оказывается Том». Словно каждый день с ним видимся, расстаемся на секунду, и он еще звонить в эту самую секунду удумал.
- Hello, - подает голос Анжела, стараясь не хихикать над моим испугом и недовольным лицом. И в связи с тем что Тома я не слышу, слова подруги превращаются в монолог с паузами. Драматическими, разумеется. Весь мир – театр, как тут забудешь.
- Yes, I remember. Of course not. OK, 143 Strand.
Адрес-то наш зачем было называть? Господи, знакомы три дня люди.
- I’ll wait you. See you
1.
Перевод
1
<i>- Привет.
- Да, я помню. Конечно нет. Хорошо, 143 Стрэнд.
- Я буду ждать тебя. Увидимся.</i>
Анжела отдает мне мобильный и говорит, что завтра у неё опять встреча. Я не готова расставаться с ней каждый раз как первый раз, но тут ничего не попишешь, и я говорю, что понимаю и рада.
Энж вздыхает, но её глаза теплеют. И дайте ей гору, она её свернёт, почти уверена. Зачем только?
- Давай найдем место, где получится поужинать, я, кажется, впервые переела фруктов.
Несмотря на то что сумерки забирают город под свой контроль, на улицах светло благодаря многочисленным зажжённым фонарям. Удача опять поворачивается к нам лицом, мы натыкаемся на ещё один памятник тамплиеров – грифона. Мемориал стоит на пересечении улиц, под грифоном находятся статуи королевы Виктории и принца Уэльского и, согласно путеводителю, который было не лень достать, на постаменте изображена сцена последнего проезда королевского кортежа через старые ворота в 1872 году. Я делаю несколько фотографий, Анжела – пару пометок в блокноте.
Подходящий нам ресторан мы находим через несколько десятков шагов. «Pierre Victoire» оказывается прекрасным местом с расслабляющей атмосферой, уютным гулом людских голосов и свечами в пустых винных бутылках. Мы занимаем место где-то у дальней стены, не у той, где есть окна, стоит заметить.
Мы заказываем два лимонада, салат с козьим сыром, стейк и фри. Я расслабляюсь плечи и приваливаюсь к спинке стула. Анжела кажется невероятно бодрой, и мне остается надеяться, что она не нацелена на еще одну бессонную ночь. Официант появляется удивительно быстро. Он улыбается нам так приветливо, что я решаю помочь ему и беру стакан с лимонадом. Официант успевает за это время поставить нам на стол остальную еду, и, вероятно, полагая, что я уже взяла стакан, он дергает поднос. Но лимонад, как назло, налит до краев. Стакан покачивается и, прежде чем я успеваю его выровнять, часть жидкости выливается на официанта.
- Oh, sorry, - ну надо же, стратег от бога. Я протягиваю ему салфетки, ибо начать вытирать его – вне всяких рамок приличия.
- It’s OK, - официант обворожительно улыбается, берет салфетку и удаляется.
Анжела беззвучно хохочет, я чувствую себя самым неловким человеком на планете.
- Думаешь, он потащит меня в суд? – делаю самое подавленное лицо, на которое я способна.
- В международный. У меня там кстати есть знакомый.
- Адвокат?
- Прокурор, - я смеюсь, стараясь между вдохами объяснить, что мне это не поможет.
Ужин получается отменным.
Наконец Анжела просит счёт, я начинаю молиться о другом официанте. Приходит тот же в сменной рубашке.
- Are you OK? – спрашивает он у меня. Боже, что у меня сейчас с лицом?!
- Yes. Are you?
- Sure. Good evening
2.
Перевод
2
<i>- Вы в порядке?
- Да. А вы?
- Безусловно. Хорошего вечера.</i>
- Чудесный человек. – Замечает Анжела, когда мы берем курс домой. – И чего ты так побледнела то?
- Да ничего. Во сколько ты завтра уходишь?
- В полдевятого.
За разговором о малозначащих мелочах мы добираемся до отеля, поднимаемся, отряхиваемся и еще около получаса распиваем чаи, прислушиваясь к барабанящему дождю. Перед самым сном вспоминаем о купленной карточке, которую я сразу же засовываю в свой столь долго бездействовавший телефон.
- Время спать! – заявляет Анжела и расстилает постель.
- Сегодня без рисунков?
- Вчера мне посреди ночи захотелось творить, что тут сказать.
- Без рисунков, - поднимает руки Энж, замечая мой полный укора взгляд.
Я желаю ей спокойной ночи, и сон заволакивает нашу комнату.
