Тяжелые камни

Остров. Август 1946 года       Хрюша ходил из стороны в сторону, то и дело спотыкаясь о песчаные горочки. Он никак не мог успокоится, хотя столько раз за это время на острове пытался успокоить других. Большой, но такой беспомощный; слишком серьезный для мира детей и одновременно самый маленький из всех из них.       - Как ты еще не свалился без своих очков, - с раздражением пробурчал Ральф.       - Все-то это их злость! Злые они! Эх, были бы тут взрослые! Они бы им.., - не унимался Хрюша.       Ральф сосредоточенно думал. Правда, у него никак не получалось прийти к какому-нибудь выводу. Он действительно не умел мыслить так же слажено, как это обычно делал Хрюша. Сейчас тот был в панике, и никто не пришел на помощь. Как выйти из сложившейся ситуации – мальчик просто не мог понять... Раньше он делал все так, как делали обычно взрослые, чтобы выжить – трудился, готовил еду и старался сохранить тепло. Но, похоже, такая жизнь была не по душе охотникам. Теперь они не хотели мириться. И Джека, кажется, больше всего раздражало это благородство Ральфа, это его желание быть спокойным.       - Если бы взрослые..! Ральф! Ты слышишь? Эти охотники придут за нами.       Ральф нахмурился, понимая страх Хрюши. Он перебирал в руках песок, вынимал из него ракушки и складывал их в горку рядом с собой. Если бы он умел так же отделить в своей голове неправильные мысли от правильных. Если бы он мог что-нибудь придумать!       И он вспомнил книжку про Винни-Пуха… Как долго мишка сидел и пытался придумать, как бы ему достать этот сладкий мед. И как его мысли ни к чему хорошему не приводили. Он почувствовал себя Пухом, хотя лучше бы оказался Кристофером Робином.       «Глупый мой мишка, ах, глупый мой мишка…»       - Что же нам делать…что же нам делать! – и Хрюша споткнулся и наконец-таки упал лицом в самый песок.       - Хрюша, ты не.., - Ральф сделал паузу, - …не бойся.       Он постарался сделать голос как можно мягче, проявить… чувства. Его терзало до сих пор то, что тогда, на пляже, он не смог дать им волю, не смог поддержать Саймона. Но, похоже, Ральф промахнулся. Хрюша был не тем человеком, которому нужны чьи-то там эмоции. Ему нужна была защита.       - Не бойся! – взвизгнул он и поднялся на ноги. - Как мне не боятся! Они же меня поджарят на костре, как свинью!       Ральф потер рукой лоб.       - Слышишь?!       - Ну что я могу сделать? – не выдержал мальчик и вспылил. - Построить лодку за пару часов и поплыть искать Англию?!       И от этих слов ему самому стало плохо. Лодки, корабли в порту… Неужели это все? Неужели он никогда не вернется в родной Девонпорт?       Он стукнул кулаком по горе ракушек.       - Успокойся ты уже! И сядь! Надоел ты мне!       Хрюша замолчал, тяжело дыша. Он ощупал место возле Ральфа и плюхнулся на него.       Ральф закрыл глаза и опустил голову на колени. Внезапно он вспомнил разговор с Саймоном.       - Ты вернешься туда, где жил.       - У тебя корабль в кармане, да?*       Саймон. Вот кого сейчас не хватало. Он не психовал бы, как Хрюша. Просто сел бы рядом и молчал.       Хрюша даже не замечал, что Ральфу тяжело. Он продолжал петь свою песню.       - Я не хочу умирать.       Ральф посмотрел на него.       - И я тоже не хочу, - устало проговорил он.       Внезапно в глазах Хрюши отразился, должно быть, самый отчаянный страх.       - Нет, Ральф, не говори так! Ты – вожак! Ты должен что-нибудь придумать.       Не было сил передать, как сильно давило на Ральфа это слово, особенно сейчас.       - Вы меня этим вожаком сделали. Но я вас даже защитить не смог.       Хрюша ерзал на месте, как будто его уже ранили в зад. Он видел вместо головы Ральфа светловолосое пятно. И на это пятно была вся надежда.       - А я верю в тебя, - сказал он. - Я хотел бы быть таким, как ты, Ральф. Хотя бы таким худым и сильным. И видеть в оба глаза без очков. Тогда бы меня уважали больше.       Он тяжело вздохнул. И по его жирной щеке покатилась слеза. Он всхлипнул, вытер ее своей толстенькой рукой и произнес дрожащим голосом:       - Я ничего не вижу, Ральф… Во дворе я был самым неуклюжим и тупым. Меня пинали ногами, меня избивали палками. И еще эта астма. Чуть что, так сразу задыхаться начинаю. Вот как сейчас. Понервничаю – и начинаю задыхаться. Сделай так, чтобы я не нервничал, пожалуйста.       В любой другой ситуации Ральфу бы очень сильно не понравилась последняя фраза. Но сейчас он слушал без всяких эмоций. Их просто не осталось.       - И вот на острове меня не любят. И ты меня не любишь – уж я-то знаю.       Ральф хотел соврать что-нибудь из вежливости, но Хрюша не дал.       - И только вот тетушка моя меня любила. Ей было все равно, что я толстый и слабый. Наверное, только она и ждет меня в Англии. Готовит свои пирожные. Она каждое утро приносила в мою комнату кружку горячего чая. Ей из Индии чай присылал мой дядя. Она не как твой папа, он не станет организовывать экспедицию, чтобы нас нашли… Но тетя, уж я-то знаю, точно меня ждет.       Ральф сжал кулак.       - Мой папа ничего организовать не сможет. Он на войне…       Еще чуть-чуть, и наверное, он бы заплакал. Но вместо этого мальчик еще раз стукнул кулаком по земле.       «Папа! Я должен увидеть папу!»       И он знал, что никто-никто на острове его не поймет. Подумаешь, папа. Скажи это кому из охотников, они будут ржать, как кони:       - Папочку захотел увидеть, папочку, ахахаха!       И это предположение разозлило Ральфа так, что к нему тут же вернулись его силы, а вместе с ними и праведный гнев, который обычно заставлял детей на острове стыдиться своих проступков.       Вожак встал, стряхнул песок и произнес:       - Пойдем, заберем твои очки. *У. Голдинг "Повелитель мух", перевод В. Тельников