Иллюзионист

"Некоторым не удается жизнь: ядовитый червь гложет им сердце. Да приложат они все силы свои, чтобы смерть лучше удалась им!" Ницше

Спотыкаясь об каждую ступеньку, я бежала к высокой деревянной двери, которая вела прямиком в зал, где походило представление Гарри. Часть меня говорила, что мне не о чем волноваться, и я зря сшибаю каждого прохожего с ног и зря сшибаю ноги об каждое препятствие на пути. Другая часть меня находилась в тихой панике и едва ли говорила что-либо внятное. Во рту ужасно пересохло, ком застрял в горле, все тело горело, каждый глоток воздуха порывисто хрипел в ушах. Распахнув тяжелые двери, я увидела сцену, закрытую красным бархатным занавесом. К сцене вниз вела широкая лестница, по бокам которой с обеих сторон сидели зрители. Зал был почти переполнен за исключением последних рядов, от этого он казался ещё больше, чем есть на самом деле. Подумав, что Гарри наверняка сейчас в Прибежище, я чуть было не развернулась, чтобы побежать теперь туда, однако, в последнюю секунду свет в зале погас, зажглись прожекторы и занавес начал открываться. Зал тотчас залился аплодисментами, и я дрогнула от неожиданности, растерянно пробегая глазами по зрителям. Наконец сцена открылась нашему взору: посередине стоял огромный аквариум, наполненный водой, а над ним возвышался Гарри. Он сидел, опустив голову, на нечто продолговатом, оно проходило через всю сцену и, по всей видимости, было подвешено с обеих сторон к потолку. Рядом с аквариумом стоял огромный циферблат с римскими цифрами и всего лишь одной стрелкой, видимо он будет считать секунды, которые Гарри будет находится в воде. Гарри поднял голову и одарил своим пронзительным взглядом весь зал, и, ехидно улыбаясь, он поднял руки вверх и своим высокомерным и пафосным тоном произнёс: "Дамы и господа!" Я вздохнула с облегчением и присела на кресло на последнем ряду рядом с дверью. Дыхание постепенно приходило в норму, но наивная улыбка не сходила с моего лица, я так рада была его видеть. Он был одет совсем как в нашу первую встречу: весь в чёрном, в шляпе, через которую можно было увидеть его неопрятные волосы. Через пару секунд, когда аплодисменты утихли, он продолжил: — Каждый из нас бежит от действительности. Так ведь? — зал его поддержал. — Будничная жизнь, как кандалы, мы так жаждем свободы. Свободы от скуки, от боли, от страха... но только не я. Страх для меня - это часть жизни, и, в отличии от остальных, я не бегу от жизни, я бегу от смерти. Чертовски сложная работенка. Мы с Питером не так давно начали ставить смертельно опасные номера, и я в восторге. Теперь я могу сбежать от чего угодно – наручники, смирительные рубашки, цепи... — говоря все это, Гарри медленно взял наручники, лежавшие там же, где он сидел, показательно продемонстрировал их залу и надел их на ноги, и, защёлкнув замок ключами, бросил их вниз. — Но именно иллюзия сделала меня значительным, позволила сбежать от себя самого, от себя настоящего, — Гарри продолжал говорить и обездвиживать себя: веревками, наручниками, цепями... — Но когда побег стал моей настоящей целью? Каждый человек хочет от чего-то сбежать, я делаю это за них, я совершаю невозможное, вы думаете, что я мертв, но я снова вырываюсь на волю, побеждаю смерть, и вы снова начинаете дышать. Я беру на себя бремя всех ваших страхов. Я заставляю вас посмотреть им в глаза и выдохнуть потом с облегчением. Сколько я себя помню, я хотел сбежать, коснуться вершин и нырнуть в глубины вселенной за пределы досягаемости, но, стремясь к величию, мы парой оступаемся, рискуя захлебнуться собственными амбициями, но и этого я не боюсь, — он с трудом защелкнул последний замок на руках, потому что был практически полностью обездвижен, и легким движением головы смахнул шляпу вниз. — И, помните, что бы здесь не произошло — не делайте поспешных выводов, вы же меня знаете. Я умею удивлять. С этими словами он сорвался с места и с треском прыгнул в воду. Аквариум тут же обвёл красный занавес. Стрелки часов пошли. Зал вздрогнул и затаил дыхание. Стрелка часов приближалась к отметке 12, это бы означало, что прошло 60 секунд с момента, как Гарри прыгнул в воду. Я помнила план. Первая фаза: 60 секунд. Вторая: 30. Третья: 30. Я ломала пальцы на запотевших ладонях, когда стрелка часов перевалила за отметку 12, но у Гарри еще было время, и я это знала. Но, когда стрелка перевалила за отметку 6 - я начала на самом деле волноваться. В зале начались громкие перешептывания. Я пообещала себе, что, если через 30 секунд ничего не произойдет - я срываю занавес. И ничего не произошло. Может у них изменился план? Но как такое можно менять, от этого зависит жизнь Гарри, каждая секунда на счету. После двух минут, я еще пару мгновений топталась на месте, от волнения невозможно было издать и писка, но все же из меня вырвался протяжный крик: "Гарри!" И я побежала к сцене. Лестница казалась бесконечно длинной, а сцена казалась все дальше. "Гарри!!!" Какой-то мужчина из зала выкрикнул: "Уберите эту сумасшедшую!", и толпа тут же оживилась, каждый посчитал своим долгом сказать, что я порчу им представление, а после того, как я с трудом забралась на сцену, все и вовсе перешли на крики. Но мне было все равно. Сорвать занавес оказалось совсем непросто, мне пришлось надавить всем своим весом, чтобы он наконец сорвался с карниза и упал вместе со мной на пол. Голоса из зала тотчас стихли. Поднявшись, я увидела Гарри все еще закованного в цепи, наручники и веревки. Его голова была опущена вниз, он совсем не двигался. "Нет-нет-нет-нет... Гарри!!!" Я стучала по стеклу со всей силы, как вдруг он поднял на меня взгляд. Я смотрела ему прямо в глаза в полной растерянности, на что он просто осторожно поднял свои закованные руки, приложив к стеклу с обратной стороны, напротив моих кулаков. Слезы невольно покатились по моим щекам. Я молча наблюдала, как из его взгляда постепенно исчезает жизнь, пропадает былой блеск... Я не могла пошевелиться, пыталась удержать мгновение. Я прошептала его имя за секунду до того, как его взгляд полностью стал искусственным. "Нет-Нет-Нет-Нет-Нет!!!" Я начала бить по стеклу еще сильнее, сквозь боль, я готова была разбить руки в кровь, но все было бестолку. Кто-то из зала выкрикнул: "Звоните в скорую!", но его сразу же перебил мужской голос: "Да это все часть шоу! Вспомните, что он говорил!" Я бросила взгляд за кулисы, и там стоял Питер, просто стоял на месте и смотрел на меня. "Питер, помоги мне! Чего ты ждешь?!" Но он не реагировал. Я заметила лишь его огромные, синие, влажные от слез, глаза, и больше ничего. "Черт возьми, Питер!!!" Мой взгляд упал на топор в паре метров от него. Тот самый топор! Я схватила его и принялась бить по стеклу со всей силы. "Я вытащу тебя, Гарри. Держись". Замах - удар, замах - удар, и так по кругу. Руки постепенно становились ватными, ноги подкашивались. Мне не хватало сил разбить это чертово стекло! Замах - удар... Вдруг послышался треск, стекло не разбилось, но я была близко. В это время двери театра с грохотом открылись, вошла команда скорой помощи, видимо кто-то все же догадался вызвать скорую. Пока четверо мужчин в спасательной форме бежали к сцене, я сделала последний и решающий удар по стеклу. Оно с треском разбилось, и вода огромной волной вылилась из аквариума, чуть не сбив меня с ног. Гарри упал следом. И, прежде чем я успела хотя бы дотронуться до него, произошло то, что, кажется, никто не ожидал: последняя фаза представления. Огромный рой бабочек из ниоткуда мигом заполнил всю сцену, как туман. Их крылышки бились по моему телу, лицу, глазам... Я едва ли различала очертания предметов. Я упала вниз, где должен был быть Гарри и нащупала его холодную руку. "Боже, Гарри..." Я подползла ближе, но надо мной нависла бригада скорой помощи, которая живо схватила Гарри со словами: "Дальше мы сами, мэм. Сохраняйте спокойствие". Спокойствие?! Я хотела встать, чтобы побежать за ними, но меня схватили сзади. Это был Питер, он удерживал меня и шептал, что все будет хорошо, что я должна успокоиться, что ему поможет скорая... "Гарри!!!", - я все еще кричала и пыталась вырваться, но я сдалась, у меня совсем не было сил, ни физических, ни эмоциональных, и я ненавидела себя за то, что сделала это слишком быстро. Чертов рой бабочек начал рассасываться. Я сидела на полу, промокшая насквозь, шатаясь вперед-назад, меня сзади обнимал Питер. Весь зал просто сидел на своих местах, некоторые молча плакали, некоторые застыли, смотря в одну точку. — Питер, мне нужно на улицу. Мне нужно узнать, как он там... — выдавила из себя я. — Я уверен, с ним сейчас все хорошо. — Питер, почему ты не... На этих словах двери театра снова распахнулись, вошел один мужчина из команды скорой помощи и направился к нам. Я встала и побежала к нему навстречу. Когда мы оказались уже совсем близко, он поднял на меня взгляд и произнес: — Мэм, мне очень жаль.