Сердце Леса

Где пропадал Владыка Эрин Гален почти целый месяц, не знал никто, он просто исчез и все. Таурхавель, который через неделю мог уже ходить, правда, держась за стенку, клял Медведя последними словами, орал, что того с занимаемой должности давно пора смещать, он де не справляется со своими прямыми обязанностями. - Ну и куда он делся, по-твоему? – орал он на него. Сам начальник дворцовой охраны был мрачнее тучи. - Я вот, что думаю, - сказал он ему на ухо, - уж не того ли самого волколака он отправился выслеживать в одиночку. - Ужас какой, - задохнулся Лев, - и какого ж балрога ты сидишь здесь рядом? - Да не сижу я, ищут его по всему лесу, да только сыскать не могут, ты ж его знаешь, пока сам не захочет - не вернется. - Да ты рехнулся, не иначе, его, может, этот самый волколак уже под кустом ежевичным доедает, - взвился Лев. - Его-то, - скептически хмыкнул Ангброгиль, - а может, наоборот. - Не видел ты его, волколака-то, - понизив голос, сообщил Лев, - в него стрелы не попадали, а те, которые попадали, сразу отскакивали. - Контузило тебя лошадью-то, уважаемый, - с сочувствием посмотрел на него Медведь. Они бы еще долго препирались, но в этот момент кто-то вышиб двойные двери пинком, так, что одна из них слетела с петель. Приятели повскакивали. Мимо них пронесся Трандуил. - Вернулся, - возопил Лев. - За ним, - скомандовал Ангброгиль и ринулся следом. - Меня подожди, - продолжал вопить фаворит, изо всех сил ковыляя следом. Трандуил, вышиб двери и в покоях Леголаса, застыл на пороге, разглядывая слегка осунувшегося, но вполне живого сына, который с удивлением взирал на него в ответ. Затем, не говоря ни слова, он молча развернулся и так же резко покинул его комнаты. Ворвался к себе, запер двери, рухнул на ложе и наконец закрыл глаза и уже больше ничего не слышал и не чувствовал в тот день. На следующее утро к нему все стали ломиться с докладами и визитами, он немедленно выгнал всех вон и под страхом смертной казни приказал охране, стоящей на дверях, никого к нему не впускать, будь это хоть сам Манвэ Сулимо. Затем велел прикатить себе из погребов огромную бочку вина. Когда эту самую бочку вкатили, он снова всех выгнал едва ли не пинками. Заперся изнутри, даже стол к дверям придвинул, плотно задернул портьеры. - У меня горе, - сказал он сам себе и стал пить. Через трое суток к нему под дверь поскребся Лев и сообщил, что Леголас уже встал и хочет его видеть. Трандуил махнул на него рукой, потом понял, что тот его не видит. - У меня не приемный день, - проорал он в сторону дверей. - А может… - начали из-под двери. - Не приемный день, неделя, месяц, год, не лезьте ко мне! - Если ты так из-за Леголаса переживаешь, то он… - Вон! - рявкнул сын Орофера, - очухался, вот и пусть возвращается обратно на север! - А… - начали было опять за дверью. В ответ громко и с чувством выругались на кхуздуле. - Понятно тебе! – напоследок проорал Владыка и со звоном разбил о дверь что-то стеклянное. - Орхидеи свои лупит, - ужаснулся Таурхавель. - У Владыки Зеленолесья депрессия, - дипломатично передавали как на грех понаехавшим с разных концов Средиземья иностранным послам. - Запой у него, - добавляли страшным шепотом уже своим. Когда кончилась первая бочка, он велел вкатить ему вторую, а за ней и третью. Он лежал на полу и смотрел в потолок стеклянным взглядом. Вспоминал всю свою долгую жизнь и пытался найти ситуацию худшую, чем эта. И не мог. Даже, когда они покидали Дориат, даже, когда он узнал о гибели Тингола, было не так страшно, он пережил день смерти своего отца и до последнего держал его за руку, в тот момент он наивно думал, что хуже ничего не будет, о Элберет, как он ошибался. И вот злой рок, а может, никакой и не рок, а чья-то злая воля послала ему такое. Вспомнил он сына Хурина, о чьей ужасной судьбе они так часто спорили с Артанис и попытался понять, в каком месте своей жизни он совершил одну-единственную роковую для себя ошибку, которая привела его на вершину Амон Ланк. - Может, та давняя встреча у мастеров Келебримбора была тоже не случайной, - размышлял он, - нет, бредовая мысль. Я и сам тогда с утра не знал, где буду вечером. Как он там себя назвал? Владыка всего Эннорат? Трандуил поморщился. - Мне некому помочь, - в тоске думал он, - я совсем один, если бы Мелиан не ушла, но Мелиан ушла, путь на Запад сокрыт и Владыки вновь не вмешаются в наши дела. Ах, Артанис… - Расскажешь Нэрвен и на следующий день сын твой умрет, - прозвучал в его памяти жуткий голос. Просить Кирдана отправить мальчишку в Валинор, так ведь он не поедет, сбежит по дороге, разве что самому его в гавани за руку волочь, отволок бы, и на корабль запихнул, только не выпустит он нас никуда отсюда, он ведь его укусил и кто знает, что с Леголасом будет дальше, нет, не выход, ах, Артанис, Артанис, если б ты знала! Вот где-то бродят Курунир и Митрандир, но даже их объединенной силы может и не хватить, назгулы вернулись, хоть Артанис мне все уши и прожужжала своим Митрандиром. Нет, говорить никому нельзя. Нет сейчас кого-то одного, способного потягаться с ним, возможно, только союз, такой, как у Элендила и Гил-Галада, но где бродят потомки Исильдура, наследие Нуменора угасает, Арнор охвачен гражданской войной, ужас, неужели никто не знает, что он вернулся, а народ эльдар, ну, не к Элронду же ехать за помощью. Здесь он истерично расхохотался. - Я остался один, - мысли вновь пошли по кругу, - что делать? Как отбиться? Я не вижу выхода, я загнан в угол. Связан по рукам и ногам по собственной глупости и беспечности. Ясно, что он выбрал мой лес из-за относительной близости к северным границам Мордора, но, с другой стороны, мог уйти и на восток, допустим, за море Рун, или ему здесь что-то нужно, или он подбирается к Артанис, зачем он влез сюда, в центр наших земель? Что он задумал? Как это выяснить? Пока мотивы его темны, непонятно, что можно предпринять, назгулы вернулись и он не так слаб, как можно было ожидать. И постепенно он будет набирать силу для возможного захвата Мордора, или еще хуже, устроит его прямо здесь, - вновь содрогнулся он. Но, с другой стороны, на все это нужно время, Гондор набирает силу и Мордор от него закрыт, раз он скрывается, значит, время есть. - Нет у тебя времени, у тебя времени нет, - перебил он сам себя, - вышло твое время еще тогда, на берегу Андуина. Как же быть? – уже в тысячный раз один и тот же вопрос, остающийся без ответов. Как можно обмануть того, кто своим коварством погубил великий Нуменор и где теперь потомки доблестного Элендила? Дрожащими руками он вновь налил себе из почти опустевшей бочки. Отхлебнул, не почувствовав никакого вкуса и опять лег на ковер. Келеборн лежал на роскошной кушетке и делал вид, что читает какое-то письмо. Одновременно с этим он рассеянно нащупывал в стоящей рядом изящной вазе какой-нибудь фрукт, с хрустом откусывал от него и тут же клал обратно. А через некоторое время брал уже следующий. Вместе с тем из-под опущенных ресниц он незаметно, как ему казалось, наблюдал за своей супругой. Галадриэль занималась тем, что внимательно изучала содержимое каких-то пузырьков, видимо, с духами, которые она на днях получила из южного Гондора. Адресант отправки, как обычно, остался ему неизвестен. Наконец, она с удовлетворением на лице выбрала один из флаконов, несильно побрызгала на себя. В воздухе запахло чем-то терпким и южным, но чем именно, Келеборн определить не смог. Владычица Лотлориена между тем уселась перед высоким зеркалом и неторопливо принялась расчесывать свои воспетые во многих песнях прекрасные золотистые волосы. Келеборн видел, что она едва заметно улыбается своему отражению в зеркале. - Говорят, Феанаро просил у тебя прядь твоих волос, - негромко произнес он. Улыбка на лице Галадриэль стала более заметной. - Трижды, - ответила она, - дядя был настойчив во всех вопросах. Трижды просил и я трижды ему отказывала, но ты спрашивал меня об этом уже раньше. - Да, - согласился Келеборн, - но до сих пор никогда не получал ответа, ходили слухи, и в том числе доходили они, конечно, и до меня… Галадриэль на миг прикрыла глаза, перестав его слушать. Ох, Феанаро, жгучий пламень ее беспокойной юности! Опаливший и ее своим безумным огнем. До конца всех эпох, сколько бы их ни было, не забыть ей той ночи, когда освещенный багровым пламенем чадящих факелов, говорил он свое слово. И совсем еще юная Артанис стояла в первых рядах слушавших его нолдор. Успевшая уже сменить легкое платье на недавно откованную кольчугу, не побывавшую еще ни в одной битве. Она глядела на него и слушала и в этот миг готова была идти за ним до самых пределов всей Арды. И сама не успела заметить она, как сталось с ней это лихо. Поначалу она совсем не замечала пристальных взглядов, которые вдруг стал бросать на нее старший брат ее отца, как бы прикидывая про себя что-то в уме. Но, чем больше времени шло, тем взгляды эти становились все настойчивее и горячей. И, наконец, Артанис сообразила, что они значат. Впрочем, на людях дядя ничего такого себе не позволял, все происходило, когда они случайно встречались где-нибудь наедине. Однако, Артанис вскоре поняла, что встречи эти вовсе не были случайными, а он настойчиво поджидал ее, пока однажды крепко не схватил ее за руку. Артанис поспешно вырвалась и отпрянула от него. Но покой ее уже был разрушен этим страшным откровением. Тайна эта поначалу совсем омрачила ей жизнь. Рассказать кому-либо она не решалась, боясь, что страшный позор немедленно падет на ее голову и все сразу отвернутся от нее. К тому же ей было стыдно, еще ничего не было, а она уже чувствовала себя виноватой. Но время шло, Феанаро своих попыток не оставлял, но за руки больше не хватал, сдерживая свой горячий нрав, а вместо этого стал с ней разговаривать и втайне дарить лично им сделанные подарки. Поначалу она, конечно, отказывалась, но однажды он принес ей заколки для волос, глядя на которые руки сами потянулись их тут же взять. Феанаро улыбнулся самым краешком губ. - Позволь мне, как мастеру, лично оценить свою работу, - с этими словами он осторожно прикрепил свое сияющее дивным лучистым светом творение к ее волосам, на миг задержав их в своих руках. И Артанис позволила, правда, не сделав ни малейшего встречного движения, что, конечно, не укрылось от него. - Вижу, что нравятся, - констатировал он, глядя, как она неторопливо разглядывает свое отражение в зеркале. - Я не смогу их никуда надеть, - сказала она. - Почему же? - поинтересовался он. - Пойдут разговоры. - Я что, не могу сделать небольшой подарок своей близкой родственнице? - Именно, - холодно ответила на это Артанис, - близкой родственнице. - Остановит ли меня это? - с загоревшимся взглядом он шагнул ей навстречу. - Тебя, возможно, и нет, но меня точно да, - было ему ответом. - Ну, тогда хотя бы прядь твоих волос мне в утешение, - с усмешкой попросил он. - Тебе придется утешиться моим отказом, - ответила она, снимая украшения и пытаясь вложить их обратно ему в руки. - Я не возьму их, - произнес он, отступая, - никто другой их не достоин. С этими словами он стремительно развернулся и поспешно ушел. Но вскоре появился снова. И тайный яд уже был влит в ее сердце. И вот, стоя в подаренной им же легкой, как перышко, кольчуге, Артанис с широко распахнутыми глазами, затаив дыхание, ловила каждое его слово. И необдуманная клятва уже готова была сорваться с ее уст, как вдруг из толпы сзади ее выхватили чьи-то крепкие руки, знакомо пахнущие волосы упали ей на лицо. И Финдарато крепко прижал ее к груди, целуя в макушку. - Остановись, родная! – зашептал он ей в ухо. Артанис в его руках дрожала крупной дрожью и пыталась оттолкнуть брата. - Пусти же меня! – зло выдохнула она и с силой уперлась ему в грудь руками. Финрод осторожно взял ее лицо в свои ладони и глубоко заглянул в ее лихорадочно блестящие глаза. - Ради меня, Артанис, - зашептал он, - остановись прямо сейчас, он сводит тебя с ума… - Я не... - попыталась возразить она. - Я все вижу, сестра, - произнес он, закусив губу и сдвинув брови. И она вдруг перестала вырываться, а лишь крепче прижалась к нему. Потому что в его глазах она не увидела того осуждения, которого так боялась, а рассмотрела лишь сострадание и готовность помочь и защитить. И только спустя много времени поняла она, что только Финрод стоял тогда между ней и страшным роком, настигшим всех детей Феанора и его самого. Однако, пламень, который он так долго и умело разжигал в ней, не мог погаснуть в одночасье. Поэтому вскоре она решила отправиться за ним вместе с Нолофинвэ. Финдарато же не мог отпустить ее и братьев и тоже пошел за ними, но сердце его было разбито отказом Амариэ, с которой у него вышел очень тяжелый разговор. Был еще шанс вернуться обратно вместе с отцом, но Артанис, ослепленная никакими не сильмариллами, а сиянием их создателя, ни на какие его уговоры не поддалась и упрямо тащилась дальше. Отрезвило ее наконец известие о том, что натворил Феанаро в гаванях. Долго никто не мог поверить во все случившееся, но Артанис, хорошо зная его повадки, сразу поняла, что это правда. Ее будто резко окатили ледяной водой. Этот поступок провел ужасную грань в ее отношении к нему, на до и после, оправдать все содеянное им было невозможно ничем, никакими клятвами и никакими сильмариллами. Во всяком случае, для нее это было именно так. И в своем сознании много уже чего переступившая Артанис эту черту переступить не смогла. Но поворачивать назад было поздно, слишком много всего уже было наговорено и понаделано. Судьба уже вывела ее на эту дорогу. В те дни она часто гадала, что всех их ждет в конце этого пути, но не могла провидеть и сотой доли грядущих событий. - А что это ты там все утро читаешь? - поспешно поинтересовалась она, чтобы побыстрее пресечь эту скользкую тему. Настала очередь Келеборна улыбнуться, он знал ее манеры наизусть. И если она не желала о чем-то говорить, добиться от нее чего-то конкретного было просто невозможно. Но Келеборн своих попыток не оставлял и иногда ему везло, как, например, сегодня. - Я читаю пришедшее сегодня письмо из Эрин Гален. - От Трандуила? - Нет, от общих знакомых. - Ну, и какие последние сплетни тебе описывают? Что там поделывает наша маленькая Цветущая Весна? - Ну, - протянул Келеборн, вновь откусывая от нового фрукта, и с неудовольствием замечая, что тот был последним уцелевшим, - боюсь, что не все в нем сплетни. К сплетням можно отнести рассказ о том, что он пьет уже почти два месяца, причем один. Галадриэль приподняла бровь, не то, чтобы с Трандуилом не бывало такого раньше, но в одиночку он не пил никогда. - И что же у них там случилось? – она терпеливо подождала, пока Келеборн прожует наконец. - Уже почти три месяца назад на отряд возвращавшегося с северного приграничья Леголаса внезапно напал гигантский волколак, неизвестно как проникший в лес. - Неизвестно как проникший? – уточнила Галадриэль. Келеборн подтверждающе кивнул. - Непонятно как проник, очевидцы утверждают, что никогда ничего подобного в своей жизни не видали, зверь был невероятно огромен и ужасно свиреп, и вдобавок абсолютно бесшумен. В общем, тварь с ходу кинулась на лошадь Леголаса, почти затоптав находящегося у нее на пути сопровождавшего принца Таурхавеля, лошадь погибла сразу, досталось и принцу. Волколак довольно серьезно потрепал ему бок. Хорошо, что отряд был уже недалеко от дворца, но там раненому Леголасу сделалось хуже. - А Трандуил? - А вот Трандуил спустя двое суток исчез почти на целый месяц неведомо куда. Есть мнение, что ушел в самую пущу леса, чтобы лично выследить и уничтожить мерзкую тварь. - Выследил? - Ну, судя по тому, что обратно он вернулся мрачнее не видали и окровавленную шкуру за собой не волок, не выследил, значит. - А Леголас? - А Леголас к тому времени оклемался и неожиданно пошел на быструю поправку, теперь вот, по рассказам, вполне бодр и даже весел, а отца его все не отпускает, видимо. - Я так поняла, что тварь бросилась именно на принца, а Таурхавель пытался помешать. - Ну, волколак сразу удрал, не причинив остальным никакого ущерба. - Странно, что больше ни на кого не накинулся. Келеборн пожал плечами. - Леголас, видимо, ехал первым, вот и пострадал, к тому же лучники опомнились почти сразу и стали стрелять по волколаку, вот он и сбежал, то, что пострадал Легалас с Таурхавелем, простая случайность. - Может и случайность, - машинально согласилась она. - Ну, а наш папуля, видимо, просто переволновался, - выдал мысль Келеборн, - ты же знаешь, как он к нему относится. - В итоге-то все закончилось благополучно, насколько я понимаю, а ты говоришь, второй месяц на исходе. - Ну, ты же знаешь, какой он чувствительный, видно, на него все случившееся произвело сильное впечатление. Галадриэль закончила со своими волосами, решительно отложила расческу. - Пожалуй, съезжу-ка я к ним ненадолго, посмотрю на Леголаса. - Я с тобой, - тут же напросился Келеборн. - А ты останешься, - с нажимом в голосе произнесла она. - Это почему это? – прищурился Келеборн. - Потому, что со дня на день должен появиться Митрандир и его нужно будет кому-нибудь встретить с дороги. А лучше тебя никто сделать этого не сможет, - дипломатично закончила она. - А что мне прикажешь с ним делать? – уточнил он. - А что хочешь, то и делай, он не скучный, только меня пусть дождется, я не задержусь, только взгляну на них одним глазком и сразу обратно. Когда Владычица Лотлориена прибыла во дворец своего соседа, то обнаружила, что там царит довольно подавленное настроение. С ходу застать Леголаса ей не удалось. Тот все еще был во дворце, несмотря на отцовское пожелание отправляться на север, но с самого утра его никто не видел. Галадриэль не стала тратить время на его поиски, а сразу отправилась к личным покоям Трандуила, под дверьми его покоев, кроме охраны с клинками наголо, обнаружилась хорошо знакомая парочка. Лев с Медведем сидели на широком подоконнике и о чем-то тихо переговаривались. - Смотри, кто пришел, - Медведь быстро дернул приятеля за расшитый рукав. - О, - выдохнул тот. Увидав, кто к ним явился, они мгновенно повскакивали со своего места и подлетели с ней с поклонами. - Заперся он, - зашептал Ангброгиль ей в одно ухо. - Лютует - страсть, - сопел Таурхавель в другое. Галадриэль, подхватив их под руки, минут пять все это слушала, а затем решительно шагнула к резным дверям. Стража, несущая караул, с ужасом на лицах скрестила перед ней обнаженные клинки. - Я ж говорю, - забубнил сзади Медведь, - под страхом смертной казни, хоть сам Манвэ Сулимо. Она посмотрела в полные неподдельного ужаса глаза одного стража, потом второго и тихонечко развела их скрещенные перед собой мечи. А потом громко и изо всей силы постучала в двери. Оттуда в следующее мгновение раздалась такая брань, причем на кхуздуле, что по лицам слегка расслабившихся стражников было видно, что они опять готовы провалиться сквозь землю. - Услышь сейчас всю тираду доблестные потомки Дарина, они бы были несказанно польщены таким обширным знанием своего тайного наречия Владыкой Эрин Гален, - подумала Галадриэль с усмешкой. Когда поток брани иссяк, она снова заколотила по дверям. За дверью что-то со звоном разбилось. - Это он свои любимые орхидеи об дверь колотит, - снова забубнил Медведь. Стража смотрела на нее с нескрываемой надеждой. - Орхидеи, значит, - произнесла Галадриэль. - Трандуил! Открой дверь, это я, Артанис! – громко выкликнула она. Звон и грохот с той стороны сразу прекратились. Стража смотрела на нее уже с обожанием. - Трандуил, открой мне дверь и впусти меня, - настойчиво потребовала она. Чугунный молот отца гномов Дарина беспощадно колотил его по голове. - Ненавижу гномов, - подумал он с чувством. Трандуил с трудом разлепил опухшие веки и не сразу понял, что никакой это не великий Дарин, а кто-то попросту изо всей силы дубасит в его двери. Он повернулся на другой бок и попытался это проигнорировать, но с той стороны продолжали колотить. - Какого… - заорал он, как ему казалось, громовым голосом. С той стороны дверь, напротив его ожиданий, даже затряслась в ответ. Тогда взбешенный такой настойчивостью Трандуил скатился с кушетки, на которой лежал, схватил первый попавшийся предмет и с силой швырнул об двери. Это оказалась большая стеклянная колба с водой, в которой росла восхитительной красоты орхидея. Вся его спальня была уставлена этими колбами, в которых были собраны самые редкие экземпляры не только со всего Зеленолесья, но и со всего Средиземья. Он фанатично обожал эти свои цветочки и в нормальном состоянии даже воду им доливать никому не позволял. Он уже безжалостно схватился за следующую колбу, как вдруг опознал хорошо знакомый с детства голос. - О, великие Валар, - простонал он, - а она здесь как оказалась? - Впусти меня, - настаивали из-за двери - Я не одет! - рявкнул он. - Подумаешь, и что? – ответили ему. - Тебе лучше уехать, - сообщил он, подкрадываясь к двери. - Я не уеду, пока не увижу тебя. - В таком случае тебе придется жить под моими дверями! - снова обозлился он. - Хорошо, - покладисто согласились с ним, - я поживу, только та бочка, которую ты, по слухам, уже приканчиваешь, будет последняя. - Отвяжись, Артанис, - измученно произнес он. - Впусти меня, - уже тише попросили из-за двери. Трандуил прислонился лбом к затейливым узорам, украшавшим двери. - Уезжай, - тихо велел он. Он чувствовал, что она совсем рядом. Там, за дверью, Галадриэль тоже прижалась к ней щекой и приложила руку. Ему казалось, что он чувствует ее дыхание у себя на лице. Насколько он знал Артанис, то было понятно, что она ни за что не уйдет, не добившись своего. - Впусти меня, - в дверь заскреблись, - всего на минуточку, я только взгляну на тебя и сразу домой, ну же, одна минута твоего времени и меня уже нет… Трандуил не был готов ее впустить, но все же тихо приоткрыл створку двери. В щель показался внимательный серый глаз, который быстро оглядел его. Галадриэль даже не сразу узнала его. Открывшее ей существо выглядело не лучше Ангбандского орка, от былой красоты не осталось и следа. Волосы были всклокочены, сбиты в колтуны и напоминали воронье гнездо. Щеки запали, как у человеческого мертвеца, губы были бесцветными и растрескавшимися в кровь, лицо белее белого. Запавшие глазницы были какого-то синюшного оттенка и оттуда на нее диким пламенем пылали злые глаза со сжатым в одну маленькую точку черным зрачком. - Что с тобой? – выдохнула она. - Ты что здесь пил? Трандуил скривился и попытался поскорее захлопнуть дверь. Но Артанис не растерялась и ловко просунула туда ногу в высоком охотничьем сапоге. - Ну-ка, дай, я зайду! – произнесла она, напирая на дверь. Трандуил сопел и, наоборот, пытался ее поскорее захлопнуть. Артанис же поднажала и он с удивлением понял, что она сильнее и дверь поддается. Когда она оказалось внутри, то поняла, что интерьер полностью соответствует настроению своего владельца. Внутри королевских покоев царил дикий разгром. Весь пол был усеян тысячью осколков от разбитой посуды, они причудливо мерцали в свете одиноко горящей свечи, напоминая груду гномьих сокровищ. Постель была разодрана в клочья. Оружие так же валялось на полу в полном небрежении. Уцелевшие орхидеи мирно засыхали в пустеющих без воды банках. Посреди возвышалась большая темная бочка, вино из которой медленно капало на пол. В углу сидел и дремал, слившись с тенью, крупный черный филин. Окна были наглухо зашторены и ни один солнечный луч не проникал вовнутрь покоев. Стены были сплошь в бурых потеках засохшего вина, мебель перевернута и изрублена. На более или менее уцелевшей кушетке сидела мышь и что-то тихо грызла. Сам Владыка Ясного Бора кутался в старую, полинявшую лисью шубу, надетую прямо на голое тело. Артанис протянула было к нему руку, но он ловко уклонился и отступил на шаг назад. Он знал, что стоит ей к нему прикоснуться, и она многое сможет узнать и без слов. - Да что с тобой? – не выдержала она. Трандуил смотрел на нее исподлобья, закусив нижнюю губу. - Я тебя не приглашал, - наконец ответил он. Артанис обогнула его, подошла к окнам и с шумом распахнула тяжелые портьеры. Эльф поспешно шагнул в тень, прикрываясь рукой от упавшего на него луча света. Филин приоткрыл левый глаз, сердито ухнул, мышь сразу спряталась. - Помнится, когда мы виделись в последний раз, ты влез в окно моей спальни в пять утра, чтобы немедленно обсудить со мной какие-то откопанные тобой Дориатские рукописи. Причем без всякого приглашения с моей стороны, или ты забыл? Трандуил сверлил ее тяжелым взглядом, он намеренно встал так, чтобы их разделял перевернутый стол. - Это все из-за Леголаса? – спросила она, заметив этот странный маневр. Врать ей было нельзя ни в коем случае, просто не говорить всю правду. Поэтому он просто кивнул. - Ты переживаешь из-за того, что с ним случилось? Снова согласный кивок. - Я могу тебе чем-то помочь? – тихо спросила она, попытавшись заглянуть ему в глаза сквозь спутанные волосы. Трандуила охватила ужасная тоска. - Нет, - он покачал головой, - ты не можешь мне ничем помочь, Артанис. Ей показалось, что в его словах она уловила нечто большее, чем он хотел сказать. Поняв, что в этом состоянии она ничего от него не добьется, она зашла с другой стороны. Еще раз огляделась по сторонам. - Одичал ты совсем, я тебе скажу, ты когда в зеркало себя в последний раз видел-то? Трандуил пожал плечами. - Не помню, - буркнул он. Артанис тихо порадовалась тому, что он ничего больше не бьет, не ругается, не кричит, не выгоняет и вроде даже готов разговаривать. - Ужасный вид, - доверительно сообщила она, - ты стал похож на орка. Трандуил, казалось, призадумался. - Что бы там ни случилось, на орка Владыка Нандор походить не должен, верно? Видно было, что он обдумывает эту мысль. - Может, хотя бы ванну примешь, а тут пока приберутся, а потом сиди здесь, сколько захочешь. Трандуил разгреб кучу битого стекла на полу, нашел какой-то осколок, заглянул в него, выйдя на свет, и сразу выбросил, скривившись. - Вот видишь, - как с ребенком разговаривала с ним Артанис. - Келеборна воспитывай, - хмыкнул он, - а я уже вырос… - Вырос, вырос, - послушно согласилась она, - ты пока посиди тут, только меня впусти обратно, а я быстро распоряжусь, чтобы все приготовили. С этими словами она выскользнула из его разгромленных апартаментов, где под дверью ее давно поджидали все те же лица. - Выйдет он? – с надеждой выдохнул Таурхавель. - Ну конечно, - спокойно ответила она, - погрустил и хватит!