Мой милый ушастик

...Тсуна тяжело вздохнул и начал свой рассказ: "Своих родителей я не помню. Единственное, что остается в памяти, это глаза матери, когда она оставляла меня на пороге детдома. В её взгляде было отвращение, смешанное с непониманием. Как? Как у такой женщины, как она, мог родиться такой ребенок, как я?! Потом воспоминания прерываются. Следующий момент моей жизни - мне исполняется шесть лет. Я считал, что день рождения - это здорово! Как же я ошибался... В этот день меня перевели в более старшую группу. Если в нашей самой младшей группе дети были добрые и наивные, верившие в чудеса, то в той всё было иначе. Там царствовали насилие и кровожадность. Вы скажете: "Да что дети такого возраста могут знать о жестокости?!" Многое. Даже больше некоторых взрослых. Я узнал всё это сразу же, как меня перевели. Я был рад тому, что смогу завести новых друзей. Я приблизился к компании детей 7-8 лет и выразил свое желание дружить. Они лишь презрительно посмотрели на меня и отвернулись. В ту же минуту ко мне подошел, как я позже узнал, главарь банды - мальчик лет 9. Но он окинул меня взглядом, полным ненависти и брезгливости. Взгляд моей матери. Он сказал всего одну фразу: "Мы с уродами и ущербными не общаемся и не дружим. Хочешь знать, что мы с ними делаем? Сейчас узнаешь". Он злобно оскалился. Страх охватил меня, и я попытался убежать. Но меня уже окружили те самые мальчишки, словно стая шакалов. Тогда мне сильно досталось. Я долго не мог нормально ходить. Били ногами и какими-то палками. После того случая, я долго плакал, не понимая, в чем виноват. На утро я всё рассказал воспитательнице. Это было моей второй ошибкой. Тогда же меня избили с еще большей беспощадностью. Главарь меня предупредил: ещё одна такая выходка, и я - труп. Стало действительно страшно. К слову, этот парень был далеко не урод. Волосы необычного синего цвета. А на самой макушке красовался незамысловатый хохолок. Но главное было не это. У парня был красный глаз, цвета свежей крови. Вместо нормального смеха - жуткое куфуфуканье. Не человек, а чудовище. А имя ему было - Рокудо Мукуро. Два его ближайших приспешника - Кен и Чикуса. Первый смахивает на собаку, а второй не выпускает игрушку "йо-йо" из рук. Один запросто перегрызет глотку, другой - организует сотрясение мозга. Я не знаю, что я сделал плохого этой компании, но избиения не обходили меня стороной. Не такие, конечно, сильные, но ощущения всё равно малоприятные. Шли годы. Я рос. Росли и мои мучители. Многие дети обретали новых родителей. Многие, но не я. Но не Рокудо Мукуро и его шайка. В свои двенадцать я видел жуткие вещи. На моих глазах две девочки выпрыгнули с третьего этажа в надежде умереть. Но удача отвернулась от них и в этот раз. Они сломали позвоночники. Я видел, как они бьются в судорогах и корчатся от невыносимой боли. Мне было не по себе. Когда мне исполнилось 16, я стал замечать на себе странный взгляд Мукуро. В нем читалась всё та же ненависть, но к ней теперь примешивалась похоть. Я старался избегать встреч с ним. Но однажды он подошел ко мне один, без своей банды. Я был удивлен. Парень без предупреждения схватил меня за руку и потащил в какой-то темный угол. Я попытался сопротивляться, но, получив увесистый подзатыльник, покорно последовал за ним. Там, в кромешной тьме, меня прижали лицом к стене собственным телом. Я охренел от такого поворота событий и сразу начал вырываться. Но тут он опалил моё чувствительное ушко своим горячим дыханием. - Тише, киса, тише. Не будешь упрямиться, и твой хвостик не пострадает, - тихое куфуфуканье. Тут же перестаю двигаться. О да, хвост и уши были мне дороги. Он это знал и не раз грозился меня их лишить. Всё ещё усмехаясь, Мукуро обхватил мой хвост своей рукой и начал нежно поглаживать его вдоль шерсти. О, чёрт. По совместительству, хвост и уши были моей... эрогенной зоной. И этот гад, естественно, знал об этом. Я прерывисто вздохнул и невольно застонал. Продолжая свои ласки, он снова начал шептать: - Какой нетерпеливый. Поверь, мне тоже не терпится поиметь тебя. Но я пообещал себе, что лишу тебя невинности в день твоего семнадцатилетия. Так что храни свою девственность для меня, малыш, - в подтверждение своих слов он потерся своим возбуждением о мои ягодицы. Я слабо пискнул и вновь попытался вырваться. Мукуро же, решив, что достаточно меня запугал, с усмешкой отстранился. И я, вновь обретя свободу, рванул от парня изо всех сил. Слезы оставляли мокрые дорожки на щеках. Я бежал, но меня продолжал преследовать дьявольский смех. Добравшись наконец до комнаты и схватив кое-какие вещи, я направился к выходу из этого ада. Плевать на ночь. Плевать на дождь. Единственная мысль - это поскорее выбраться. Долго шатаясь бесцельно по городу, я практически дополз до первого попавшегося мне дерева и свернулся калачиком, не обращая внимания ни на что. Как же холодно..."