Одной тропой

Сандор день ото дня всё больше мрачнел, но Санса прямо-таки лучилась радостью и лукавством. Настоящая невеста, живая и нетерпеливая. Это приводило Клигана в ещё большее уныние, и порой он бывал в таком дурном расположении духа, что грубости и насмешки сами собой слетали с его уст. Он надеялся, что такое его поведение отпугнёт девушку, заставит её передумать, понять, какую непоправимую глупость она совершает, собираясь стать его женой, но всё это разбивалось о лучезарную улыбку Старк и искорки в её небесно-голубых глазах. Теперь Сандор к собственной досаде увидел, что невероятное упрямство было свойственно обеим сёстрам Старк. Он почти перестал прикасаться к Сансе, когда того не требовала необходимость, зная, что если будет слишком близок к ней, не сможет оттолкнуть её, но Пташка вдруг обрела невиданное упорство и всё время оказывалась рядом с ним; ночи становились ещё холоднее, и это вынуждало их по-прежнему ночевать под одним одеялом, а дорожные опасности, о которых всё-таки не следовало пока забывать, делали невозможным прекращение их занятий. Сандор молил Семерых о том, чтобы они послали им приличную гостиницу с двумя свободными комнатами, но ему ли было не знать, как мало постоялых дворов в этой глуши вдали от Королевского Тракта было и в прежние времена, а затянувшаяся смута не способствовала возникновению новых. Пару раз он даже откровенно заговаривал с Сансой и выкладывал ей все свои соображения начистоту, не стесняясь в выражениях; Сандор говорил ей, что род Клиганов по богатству и знатности не идёт ни в какое сравнение даже с Вестерлингами или Пламмами, а не то, что со Старками или Ланнистерами, к которым Санса принадлежала по первому мужу; он говорил, что Клиган-Холл и прежде имел сомнительную привлекательность, а уж теперь, когда там похозяйничал его брат и война, наверняка он совсем захирел. В конце концов он напомнил Сансе и о том, что её собственные лорды-знаменосцы едва ли простят ей такого мужа и почти наверняка откажутся подчиняться ей, предпочтя девушке её младшую сестру, но оказалось, что Сансу это волнует меньше всего – этот довод разбился о её поразительное спокойствие, как и все другие. Девушка с лёгкостью отметала все его увещевания так легко, словно ни богатство, ни родовитость жениха, ни мнение её подданных ничего не значили. Я выбрала вас, сказала она тогда, в гостинице, и порой Сандор сам себе казался безумцем: когда такая девушка, как Санса Старк, желает взять мужчину в мужья, этому счастливцу впору благодарить богов богатыми подношениями, а не отказываться. Но всё дело было в том, что Клиган знал, что, если ей однажды надоест играть роль жены рыцаря знаменосца Ланнистеров, и девушка пожелает уйти, он этого не вынесет. - Я не хочу ни богатства, ни титула, ни короны – всё это у меня уже было, и не принесло ничего, кроме горя, - вспылила она однажды после того, как Сандор снова подступился к ней, уговаривая подумать хорошенько. – Теперь я хочу лишь обрести дом, а мой дом теперь – это вы, сир. Но, - тут голос её дрогнул, а в уголках глаз заблестели слезинки, - если я вам не нужна, скажите прямо и оставьте свои глупые доводы. Я больше не хочу их слышать. Слова девушки обезоружили его. Она ждала, а Сандору нечего было ей ответить, ведь, конечно, он не мог сказать, что она не была ему нужна. Санса Старк была всем для него – теперь, а, может быть, и всегда с тех пор, как он увидел её напуганной учтивой девочкой во время одной из стоянок королевского кортежа. Тогда она расплакалась и сквозь слёзы просила его быть честным с нею и не играть её чувствами, а он не смог не обнять её, утешая. Он любил её со всей страстностью и нежностью, на которые ещё было способно его зачерствевшее сердце, но всё-таки никак не мог поверить, что и Санса полюбила его – а ведь только это и могло заставить девицу вроде Сансы пожертвовать всем ради жизни с человеком, подобным ему. И от одной только этой мысли броня Сандора обратилась в прах. Больше он не пытался с ней спорить. Сандор говорил себе, что надеется, что в конце концов Санса всё-таки одумается – быть может, это случится, когда она увидит неказистый Клиган-Холл, но в глубине души он всё-таки не мог расстаться с надеждой на то, что своего решения девушка не переменит. Он сделал также то, о чём просила его Старк – достал ей большой моток чёрных ниток и моток поменьше – серых. Поначалу задача эта казалась ему столь же невыполнимой, как если бы Санса попросила ему принести драконьи яйца, но однажды на рассвете перед ними выросла крошечная деревушка, состоящая из десятка ветхих домов, но всего три покосившихся хибарки оказались обитаемы. Старуха-хозяйка, у которой они остановились на целый день, дала ему чёрных ниток просто за то, что Сандор поправил покосившуюся изгородь и починил прохудившуюся крышу, но за нитки из тонкой и хорошо выделанной серой шерсти ему пришлось заплатить серебряной монетой. Клиган разозлился, но всё-таки дал старухе монету, про себя кляня её на чём свет стоит, и дурное расположение духа не покидало его до следующего дня; впрочем, Санса обрадовалась простым ниткам так, словно он преподнёс ей голову Джоффри. Сандор долго недоумевал, что привело девушку в такой восторг, но ответ открылся ему этим же вечером: едва пламя костра осветило облюбованную ими полянку рыжим светом, Санса выудила из перемётных сум их запасные плащи, подхватила нитки и уселась со всем этим у огня. Лишь потом, приглядевшись, мужчина заметил в пальцах Старк блестящую иголку, и ровные чёрные стежки, ложившиеся на его плащ. - Не думал, что вы так соскучились по вышивке, миледи, что не смогли подождать до дома, - проворчал он, недоверчиво приглядываясь к работе девушки. Она засмеялась, не отрывая, впрочем, взгляда от иглы. - Какой же вы дурак, сир, - почему-то даже эти неприятные слова звучали лаской в её устах. Ухмылка родилась на изуродованных губах Сандора: прежняя Пташка бы ни за что не ответила ему так, лишь испуганно и сбивчиво прощебетала бы очередную пустую любезность. – У нас может не быть свадебного пира, гостей и танцев, но без свадебных плащей свадьбу не сыграть. Жаль только, что нам нечем выкрасить ваш плащ в жёлтый… Он некстати вспомнил Братство без Знамён и разбойника, носившего жёлтый плащ. Кажется, тот поединок, окрашенный рыжими отсветами огня на сводах пещеры, случился не с ним и совсем в другой жизни. Теперь ему всё чаще казалось, что вся его жизнь была не длиннее этого долгого путешествия с Сансой Старк сквозь побелевший, словно поседевший от горя, Вестерос. Сандор невесело рассмеялся, будто девушка пошутила, но через время на побуревшей от времени ткани отчётливо проступила голова пса, и Клиган понял, что Санса была серьёзна, как никогда. Во рту он вдруг почувствовал горечь и, плюнув в костёр, ушёл в палатку. Когда он уже засыпал, завернувшись в одеяло, полог их крошечного шатра отодвинулся, впуская отсветы огня и холод зимней ночи, и тонкая девичья тень застыла у входа. Сандор без труда узнал Сансу, но притворился спящим, надеясь, что она сейчас уйдёт: ему не хотелось, чтобы она снова плакала, не хотелось вновь чувствовать себя дураком, но и открывать своё сердце надеждам, которые, быть может, никогда не сбудутся, он тоже не желал. Если ровное дыхание и зажмуренные глаза его и обманули девушку, то не прогнали; вместо того, чтобы вернуться к своему шитью, она опустилась на колени рядом с Сандором и осторожно провела холодными пальцами по его изуродованной щеке. Этого Клиган уже не мог стерпеть. - Что ещё? – грубо осведомился он, садясь. Девушка отпрянула от него и испуганно вскрикнула. - Так вы не спите?! - А если бы и спал, то что? В палатке повисло тяжёлое молчание. Их походное жилище было слишком маленьким, чтобы вместить его гнев и её недоумение, и воздух между ними словно накалился. В очередной раз Сандор напомнил себе, что тонкий, как травинка, стержень Сансы оказался из стали. Краем глаза следя за девушкой, он заметил, как она хмурит тонкие брови. - Что-то не так, сир? – спросила вдруг она, и голос её звучал резко, недовольно. Всё не так, хотелось сказать ему, потому что я веду себя, как изнеженная девица, а ты – как настойчивый жених. Я боюсь, отчётливо билось в его голове, и эта мысль была так непривычна, что почти причиняла боль. Он много бы мог сказать ей – снова повторить то, что уже говорил, и добавить кое-что ещё, но он промолчал. И тогда заговорила Санса. - Я больше не та глупая мечтательная девочка, какой вы знали меня когда-то, Сандор, - теперь в её голосе звучала грусть. – Я понимаю, что пропасть между мной и вами велика…была бы, если бы я по-прежнему была той, кем была когда-то… Но теперь я другая. Может, Старки снова короли, может, моя сестра правит теперь Севером, может быть, я по праву могу сместить её с трона и править сама, но на что мне всё это? Я была невестой короля, была леди Ланнистер, была бастардом лорда Трезубца и снова невестой… Но я всегда была пешкой в чужой игре, и мне даже не удосуживались рассказать правила. Больше я так жить не хочу. Боги послали мне вас, когда я была одинока и на краю гибели, и этот их дар я не отрину, сир. Вы – моя возможность выйти из игры, зажить так, как хочется мне самой. Мне плевать, мал ли ваш замок и сколько в нём слуг, мне плевать, что вашему дому нет и ста лет, а мой насчитывает тысячи лет, десятки королей и лордов. Возможно, лорды-знаменосцы Старков не захотят признавать своей леди жену Сандора Клигана – ну и пускай! Мне не нужна корона, не нужен трон, я не хочу повелевать. Если вы не любите меня и не желаете сделать своей женой, то, конечно… - она густо покраснела и нерешительно смолкла. Никогда бы Сандор не подумал, что Санса способна на такие пылкие речи. К тому моменту, когда она закончила, он почувствовал себя последним подонком на свете. - Я желаю этого больше всего на свете, но… - слова давались ему тяжело. Он сразу заметил, как просветлел её взгляд. - Тогда никаких «но», - шепнула она и прижалась поцелуем к его губам. С той ночи разногласий между ними не осталось, а Пёс понял, что Петир Бейлиш и жизненные невзгоды сделали из сладкоголосой беспомощной птахи настоящую волчицу под стать суровым зимам Винтерфелла. Теперь во время каждой их остановки, будь она под солнцем или при свете костра, Санса улучала момент для того, чтобы добавить к своей вышивке десяток-другой стежков. Она торопилась, желая обвенчаться с Сандором в первой же септе, какая попадётся им на пути, и к концу недели у лютоволка на её плаще появились и голова, и все четыре лапы, и даже хвост. Мужчине оставалось лишь дивиться её мастерству, ведь вышитый ею впотьмах и шерстью, а не шёлком, лютоволк мало, чем уступал своим братьям на далёких старковских знамёнах. Закончила она и одного из трёх псов на его плаще, и всё сокрушалась, что им нигде не достать жёлтой краски, чтобы перекрасить его в нужный цвет. Сам Сандор, слушая её, лишь усмехался: для него все эти условности были лишь ненужной мишурой, сам он легко обошёлся бы даже без плаща. Но для Сансы все эти ненужные на его взгляд детали всегда были слишком важны; ради него она легко отказывалась от свадебной процессии, приличествующей её положению, от гостей, пира и всего остального, но с церемонией обмена плащами девушка оказалась расстаться не в силах. Но волноваться Сансе пришлось недолго: ещё через два дня перед их взором предстал Клиган-Холл. Подъехав к замку, Сандор с неожиданным, оглушившим его волнением рассматривал давно покинутый дом. Он сбежал отсюда, когда ему было десять или одиннадцать лет, и теперь пытался понять, как изменился замок за годы его отсутствия, но из Клиган-Холла Сандор не унёс ничего, кроме жгучей ненависти и своего увечья, а все добрые воспоминания о доме давным-давно растаяли, словно предрассветный туман под жаркими солнечными лучами. По пути сюда он думал, кто нынче владел замком: его брат много лет назад погиб в поединке с Красным Змеем, а весть о его собственной смерти давно уже гуляла по Речным Землям и, должно быть, выплеснулась за границы Трезубца. Клиган ожидал увидеть на башне замка чужое знамя и приготовился отвоёвывать свои владения, но к его великому удивлению на холодном зимнем ветру всё ещё реяло знамя с тремя чёрными псами, бегущими по жёлтому полю. Камень стен потемнел от времени и непогоды, а башни будто бы сделались ниже, но, может быть, так казалось лишь потому, что сам Сандор, видя их в последний раз, был много ниже, чем сейчас. Санса рядом с ним во все глаза рассматривала замок. Каким, должно быть, он показался ей жалким и маленьким, ведь в своей жизни она знавала лишь Винтерфелл, Красный Замок и Орлиное Гнездо – древние твердыни древних домов. Но, если Клиган-Холл чем-то и разочаровал девушку, виду она не подала. - Вот вы и дома, - тихо промолвила она. В горле его неожиданно встал ком, и мужчина ничего не ответил. Он покосился на девушку рядом с собой: сможет ли она считать своим его дом, как обещала? Не заплачет ли по Винтерфеллу, по северному тусклому солнцу, по бородатым мрачным людям? Он обещал Сансе доставить её в замок Старков и всё ещё намеревался сдержать своё обещание, но оставаться в Винтерфелле он не собирался ни тогда, ни теперь. Ворота Клиган-Холла были распахнуты, а заметённый снегом двор пуст. Лишь несколько кур бродило по снегу, тщетно пытаясь отыскать под толстым белым покрывалом зёрнышко-другое. Конечно, быть может, непривычный для этих мест мороз загнал жителей замка внутрь, поближе к огню, но всё же… Дурное предчувствие заставило мужчину выдвинуть меч из ножен, и глаза Сансы испуганно округлились. Сандор хрипло выругался сквозь зубы: хорошенькое же будет у Старк впечатление от его родового замка, если вместо долгожданного отдохновения она найдёт здесь новые треволнения. Сперва ему и вовсе показалось, что замок необитаем, а яркое жёлтое полотнище знамени Клиганов – насмешка его покойного брата или подлой судьбы. Но, присмотревшись, мужчина заметил, что серые ленты дыма из труб медленно поднимаются к серому небу, прислушавшись, различил отзвуки человеческих голосов, приглушённые толстой каменной кладкой, и ржание лошадей в конюшне на заднем дворе. Дубовые двери были заперты, но их с Сансой всё-таки заметили, и, спустя несколько минут, во дворе появился невысокий кутающийся в поношенный серый плащ мужчина. Он сделал несколько шагов вперёд, всё-таки оставаясь на безопасном расстоянии от гостей, и близоруко прищурился, присматриваясь. Но Сандору потребовалась всего секунда, чтобы узнать в этом мужчине старого слугу, служившего ещё его отцу. - Райт! – пророкотал Сандор, заставив Неведомого подойти ближе к мужчине. – Не ожидал увидеть тебя живым. В глазах Райта мелькнуло узнавание, затем он различил на лице Клигана слишком приметный ожог, и лицо его изумлённо вытянулось. - Матерь, помилуй нас! – исступлённо воскликнул он. – Неужто это и впрямь вы, ми…милорд Сандор? Сандор спешился и подошёл к нему почти вплотную и ткнул в изуродованную щёку пальцем. - Много ли ещё таких красавцев ты видал, Райт?! - Благие боги… - ему показалось, что на глазах старика выступили слёзы. – А мы-то не чаяли дождаться вас… - в три шага он преодолел расстояние до распахнутой двери и, заглянув в тёмную прихожую, крикнул: - Калин, Марта, Джодас! Сюда, все сюда! Скорее! Милорд вернулся! Райт вернулся к ним, с интересом поглядывая на спешившуюся Сансу и с неожиданной радостью – на Сандора. Клиган помнил его крепким громогласным мужчиной, ловко управляющимся со всеми своими обязанностями, но сейчас перед ним стоял измождённый старик со слезящимися глазами и дрожащими руками. Сандор никогда не отличался чувствительностью, но у него сжалось сердце, когда он представил, какие испытания этому человеку, как и всем остальным, пришлось вынести за время лордства его брата. Странно, что он ещё жив. Его домочадцы высыпали им навстречу, и Сандор отметил, что их было, пожалуй, вчетверо меньше против того количества, которое он застал в замке в свой последний визит в Клиган-Холл много лет назад. Тогда он явился сюда вместе с Робертом Баратеоном и Тайвином Ланнистером, и только это помешало ему перерезать глотку Григору, иначе бы он давно уже значился лордом этих земель. - Милорд, - сир Джодас, древний кастелян замка, помнивший, должно быть, ещё деда Сандора, выступил вперёд, - мы счастливы приветствовать вас дома… Дом… Много лет он не знал, что это такое, и почти забыл, что значит это слово, а теперь, похоже, придётся привыкать. Он покосился на притихшую рядом с ним Старк: с нею, пожалуй, сделать это будет не так трудно, как ему представлялось. Клиган удивился, когда робкая Санса ткнула его локтём в бок, давая понять, что он должен сказать ответное слово. Она должна была стать королевой, а досталась ему, грубому солдафону, побитой жизнью собаке. Мужчина сделал шаг к ним, опасаясь, что они сейчас качнутся назад, как делали это многие другие до них при виде его изуродованного лица. Но они не шевельнулись. Сандор обвёл взглядом мужчин и женщин, стоявших перед ним. Некоторых слуг он помнил, но таких было меньшинство; своей старой кормилицы он не видел, как и мастера над оружием, вложившего в его руку первый меч, и горничной своей сестры, смешливой низкорослой девушки, и многих других… - Надеюсь, - голос его звучал как никогда скрипуче и хрипло, - что вы будете служить мне верой и правдой. Это, - Сандор положил руку на плечо северянке, - леди Санса, моя… - непривычное слово сухим колючим комом застряло у него в горле. -…невеста, - с улыбкой докончила за него Санса, выйдя вперёд. На лицах слуг Клиган-Холла стали зажигаться довольные улыбки. Многие ли из них слышали о Сансе Старк – невесте короля, отравительнице короля…жене Тириона Ланнистера, ныне лорда Кастерли Рок, их сюзерена. Если проклятый карлик прослышит о том, что Санса здесь, на землях Ланнистеров, он непременно потребует её обратно. Вот только Санса выбрала его, Сандора, и за этот её выбор он отдаст без раздумий и свою жизнь. Тириону Ланнистеру её не видать, как своего уродливого носа. - Идёмте же скорее внутрь, - дородная женщина лет сорока, которой он и не помнил, выступила вперёд, недовольно зыркнув на кастеляна. – Вы же совсем продрогли. Миледи, - она сделала неуклюжий реверанс, подойдя к Сансе, и, обхватив девушку за плечи, потянула её в замок. – Горячий ужин и ванна придадут вам сил. Передав поводья Неведомого конюшонку, опасливо косящемуся на шрам мужчины, Сандор поплёлся вслед за возбуждёнными женщинами. Он вернулся домой, занял место, причитающееся ему по праву рождения, но всё-таки ощущал себя не на своём месте. Должно быть, он привыкнет, просто ему нужно время, но что, если он так и не привыкнет никогда быть лордом, разрешать мелкие дрязги своих арендаторов и распределять урожай? Что, если заскучает по мечу, по шуму битвы, вкусу крови? Лорд должен быть честным, добрым, справедливым, а он умеет только убивать и больше ничего. От тяжких дум его отвлек лишь треск огня в очаге Великого Чертога и кружка эля, заботливо поставленная кем-то перед ним. Слуги суетились вокруг них, в замке поднялся великий переполох, но с осторожным удовлетворением Сандор заметил, что почти никто из этих людей его не боялся – привыкшие за время, прошедшее со смерти Григора, жить без лорда, они, кажется, не слишком нуждались в нём. - Они рады вам, - улыбнулась ему Санса с другого конца стола. Служанки тем временем уставили стол нехитрыми яствами, собранными на скорую руку, и наперебой сокрушались на предмет того, какая тощая леди досталась их лорду. Сандор окинул взглядом фигуру девушки и про себя согласился с женщинами: трудная, полная лишений дорога сюда хорошо обтесала Сансу, всегда бывшую тоненькой, как тростинка. Ей определённо нужна была передышка перед долгой дорогой на Север, иначе она могла истаять ещё до Рва Кейлин. - Большинство этих людей никогда в жизни не видели меня, - проворчал он, пригубив свой сидр, - а кто видел, тот не запомнил. Так что, думаю, они просто рады, что их лорд теперь не Григор. Санса лишь улыбнулась ему в ответ. Большую часть ужина она молчала, но казалась вполне довольной. Сандора так и подмывало встряхнуть её и спросить, этого ли она хотела: маленького замка, горстки слуг, уродливого мужчину напротив? Впрочем, он знал, что Санса – леди до мозга костей, и она выбрала его сама, поэтому едва ли станет жаловаться. Невольно он в который раз сравнил сестёр Старк: младшая бы, будь что не по ней, запустила бы в него деревянной тарелкой и попыталась бы сбежать в эту же ночь, наплевав на тьму, холод и все опасности, поджидающие её на лесных дорогах. Удивительно, как в одной семье могли родиться две столь не похожих между собой девушки. Когда ужин подошёл к концу, две молоденькие служаночки присели перед Сансой в подобии реверанса, стараясь не глядеть Сандору в лицо; они были, должно быть, младше своей новой госпожи, и ни одна из них ещё даже не родилась в тот год, когда он покинул отчий дом.. Мужчина только фыркнул: это о зверствах его брата знал каждый ребёнок в Семи Королевствах, но именно ему люди боялись смотреть в лицо. Дождавшись, пока его леди покинет зал, Сандор подозвал сира Джодаса, чинно ожидающего его знака у дверей. - Ваши покои скоро будут готовы, милорд, - сказал кастелян. Клиган поморщился: он ещё не успел привыкнуть к обращению «сир», и вот его уже зовут «милорд». - Я не вижу здесь мейстера. Армин умер? – ещё когда Сандор был мальчиком, мейстер Армин был человеком немолодым, и годы, должно быть, взяли своё, но всё-таки по пути в замок мужчина надеялся на то, что мейстер был ещё жив. Его совет бы ему пригодился. Сир Джодас пожевал губами, несмело провёл пятернёй по окладистой белой бороде. Клиган нахмурился, видя, что кастелян не торопится с ответом. - Говори. - Мейстер Армин был уже стар, это правда, болезни сделали его медлительным и слабым, но погубили его не они… Григор, без труда понял Сандор. Сколько же призраков оставил по себе его брат? Благодарение богам, хотя бы он сам гниёт где-то в Королевской Гавани и никогда больше не потревожит жителей Клиган-Холла. - Разве Цитадель не должна была прислать нового мейстера взамен старого? – осведомился он, стараясь не показывать своего огорчения. Кастелян снова погладил свою бороду. Сандор, не привыкший к такого рода беседам, почувствовал зарождающееся внутри раздражение; ему стоило немалого труда усидеть на месте и остаться спокойным, но он не хотел, чтобы в нём слуги видели отражение его брата. - Клиган-Холл замок небольшой и к тому же пользуется дурной славой, - пояснил старик, - а тут ещё эта смута… Мы послали в Старомест около дюжины воронов с просьбами, но Цитадель долго не могла найти кандидата на это место. А, может, не все вороны долетели до них. Ничего нельзя предугадать в столь чёрные для страны дни. Но неделю или две назад я получил письмо с известием, что новый мейстер уже едет сюда. - Хорошо, - Сандор кивнул, пытаясь сжиться со столь непривычной для него ролью лорда, - но мне нужно знать, как обстоят дела в поместье и деревнях, принадлежащих нашему дому. - Я охотно помогу вам, милорд. Мужчина велел кастеляну сесть рядом с ним, и, когда слуги убрали со стола остатки ужина, Джодас попросил пробегавшего мимо мальчишку принести ему бумаги. Понадобилось неприлично мало времени, чтобы у Сандора голова разболелась от цифр и отчётов о собранном урожае и забитом скоте. Дождавшись паузы в пространном рассказе сира Джодаса, Пёс задал вопрос, более остальных волновавший его: - Где все наши люди, сир? Я помню, сколько прислуги было в замке, но теперь нет и половины от того числа. Кроме того, стены совсем не обороняются, а люди, охраняющие вход в замок, так же мало похожи на солдат, как я на мейстера. - Гарнизон замка теперь мал, и нам пришлось разбавить его крестьянами, - по сморщенному лицу кастеляна пополз румянец. - Куда же вы дели остальных солдат? – Сандор наградил старого рыцаря подозрительным прищуром, от которого Джодас поёжился. - Война не пощадила и нас, милорд… - он нерешительно умолк. …а мой брат и того больше, мысленно докончил за него Сандор. Он должен был бы сам догадаться. - Понимаю. Но гарнизон… - Часть его ушла с королём Джендри на Север. - На Север?! – кулак Клигана с грохотом опустился на столешницу, и старый кастелян часто испуганно заморгал. – На Север?! Это ещё что значит? Несмотря на ощутимый страх, сир Джодас не утратил чувства собственного достоинства. Он извлёк из кучи свитков письмо со сломанной жёлтой печатью и протянул его Сандору. Мужчина пробежал повелительное послание взглядом. - Король Джендри созвал знамёна и отправился на Север. Он велел каждому своему лорду выставить и вооружить воинов, а кроме того отправить не меньше сотни мужчин в копи Драконьего Камня. Большинство из них уже вернулось, но кое-кто остался на Драконьем Камне, а несколько человек погибли. - Будь мой брат жив, вы бы не посмели этого сделать, - проворчал мужчина. Он не хотел бы прослыть таким чудовищем, как Григор, но иногда внушать такой почти суеверный страх было полезно. - Ваш брат умер, милорд, а вы...странствовали, и поэтому решение пришлось принимать мне, - твёрдо произнёс старик. Мужчина едва не расхохотался: странствовал! Впрочем, это было бы неплохим объяснением его отсутствию; не говорить же всякому встречному-поперечному, что он почти шесть лет копал могилы на Тихом острове, не желая даже знать о том, что происходит на другом берегу реки. Кастеляна Сандор слушал вполуха; он сам видел пёструю змею, вьющуюся по Королевскому Тракту на север, и прекрасно знал, что она означает. Вероятно, молодой король вознамерился снова подчинить непокорных северян Железному Трону. Что ж, в таком случае Сандору оставалось лишь посочувствовать Джендри Баратеону; сам он однажды схватился с Арьей Старк и проиграл. Но всё-таки он даже подумать не мог о том, что и воины его дома отправятся воевать с королём. Как ему сказать Сансе, что стяг его рода будет развеваться там, где будут убивать подданных Винтерфелла? Она ведь возненавидит его за это, несмотря на все свои обещания. - Ты не должен был этого делать. Сир Джодас мягко улыбнулся, словно Сандор был лишь неразумным мальчишкой. - Наш юный король может быть убедительным. Он пригрозил отобрать Клиган-Холл у вашей милости, если мы не повинуемся. Сандор рассмеялся своим скрежещущим смехом. - Волчица на троне Винтерфелла перегрызёт ему глотку, если он вздумает отобрать у неё её священные снега. И тень улыбки не тронула губ кастеляна. В тёмных глубоких глазах старика таились тоска, усталость…и снисхождение к его новому лорду. - Снега здесь не при чём. Эта битва не за землю, золото или женщину. Это битва за жизнь, - от слов Джодаса повеяло морозом ещё более лютым, чем тот, что морозил лес за стенами Клиган-Холла. – Лорд-командующий Ночного Дозора убедителен не меньше, чем Его Величество, разве что не грозится. - Лорд-командующий Ночного Дозора? – переспросил мужчина. Новое письмо – на сей раз с чёрной печатью – легло в руку Клигана. Бросив беглый взгляд на чернильные строки, Сандор разобрал слова «Иные», «помощь» и «Вестерос». - Как случилось, что этот замок всё ещё принадлежит моему дому? - Иногда и смута бывает на что-нибудь годна, - пожал плечами кастелян. – Мы доподлинно знали о гибели сира Григора, но о вашей судьбе до нас доходили лишь обрывочные слухи, которые никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть, - интересно, что они все подумали, услышав о бесчинствах Пса в Речных Землях? – Так я и написал в своём письме в Красный Замок и попросил оставить замок, титул и земли за вашей милостью, пока мы не будем знать точно, что вы погибли. Я почти ни на что не надеялся, но король неожиданно дал своё высочайшее позволение. Скорее уж, Бес просто не нашёл среди своих приближённых какого-нибудь рыцаря, которому выгодно было бы отдать надел Клиганов. Что ж, оно и к лучшему. - Благодарю. Мне понадобится ваша помощь, сир, чтобы разобраться со всеми обязанностями лорда, но сегодня я хотел бы отдохнуть. Он отпустил кастеляна, оставив при себе письма короля Джендри и командующего Ночного Дозора. Сандор знал, что Санса переживает о судьбе Винтерфелла, а что лучше этих посланий сможет объяснить ей цель похода южан на Север? С тяжёлым сердцем мужчина поднимался по старым щербатым каменным ступеням; он не смотрел, куда идёт, но и после двадцати с лишним лет разлуки с отчим домом ноги сами собой вели его знакомым путём. Остановившись у одной из дверей, он вынырнул из своих раздумий и в полутьме коридора с удивлением признал дверь в комнату, в которой обитал мальчишкой. Именно здесь Григор застал Сандора за «преступлением», а каменные стены этой комнаты, должно быть, ещё хранили жуткий запах горелой плоти. Его плоти. Впервые в жизни Сандор отступил от чего-то ещё, кроме огня; попятился от рассохшейся двери, как от вооружённого до зубов врага. Тряхнув головой, он мысленно обругал себя последними словами и сжал ладони в кулаки – письма, которые он держал в руках, протестующее зашуршали. Теперь в этом замке ему принадлежали совсем другие покои – покои лорда, и теперь Сандору в этом замке ничего не грозило. Крошки жёлтого и чёрного воска прилипли к его ладони, когда он разжал руку и попытался кое-как разгладить письма. Клиган усмехнулся: этот Баратеон был бастардом в Королевской Гавани, когда Сандор служил королю Роберту, а теперь вот ему придётся склонять перед ним колени. Если, конечно, он вернётся с Севера. Что-то недоброе затевалось там, у серых стен Винтерфелла или даже ещё дальше. Ответ на этот вопрос крылся в письме лорда-командующего Ночного Дозора, и что-то остерегало Сандора читать это послание на ночь глядя. Вороны со Стены ещё никогда не залетали так далеко на запад, и уж точно не в Клиган-Холл. Насколько Сандор помнил, только двоих мужчин из своих крестьян осудили Клиганы на пожизненное служение на Стене, и уж точно они не стоили того, чтобы писать о них в письмах. Он хотел отсрочить прочтение этого письма, а лучше и своё лордство заодно. Он вообще был не готов к тому, что ожидало его в Клиган-Холле, он не был готов к тому, чтобы мудро и справедливо править своим наделом. У него и не должно было быть дома, земли, подданных, невесты... Махать мечом и подчиняться указам короля, даже такого мерзкого, как Джоффри, было куда как проще. Навстречу ему из открывшейся двери выскочила служаночка из тех, что ушли с Сансой. Едва не налетев на своего лорда, девушка, глядя в пол, поклонилась ему и едва слышно пролепетала какие-то извинения. Сандор лишь отмахнулся от неё. Сколько времени пройдёт до того, как его слуги перестанут избегать смотреть ему в лицо? Впрочем, почему это волнует его? Много лет он лишь смеялся в лицо таким изнеженным людям, стыдливо отводившим глаза от его увечья. Единственным небезразличным ему человеком на всём белом свете была Санса, а она уже не боялась его. Подумав о ней, Сандор захотел войти к ней в комнату, взглянуть на неё, услышать её голосок… Он задержался на секунду у закрывшейся двери, прислушался к тишине, царящей за нею… А затем пошёл себе дальше. Он увидит Сансу завтра же, а затем послезавтра, и никто в целом мире не сможет отобрать её у него. Нечего беспокоить её по пустякам.