Одной тропой

За окном царила морозная ночь, ледяной ветер неистово бился в забранные ставнями окна, а тьму в горнице лорда-командующего разгоняла одна-единственная свеча, горящая на заваленном бумагами столе. Тепла в этой комнате тоже больше не было – огонь в камине давно погас, жадный сквозняк проглотил последние крохи нагретого воздуха. Но Джон не замечал ни холода, ни того, что на дворе уже глубокая ночь: снова и снова он жадно перечитывал письмо сестры, всеми фибрами души сожалея, что не может быть сейчас в Винтерфелле. В первую минуту весть о том, что Рикон жив и находится в Винтерфелле, что Арья короновала его короной, снятой с собственной головы, показалась ему безумным бредом, затем – чуть не бросила его в седло, не заставила гнать коня на юг по Королевскому Тракту. Впервые за много лет он, считавший самого себя воплощением Долга, почувствовал то, что чувствовал юнцом, когда узнал о смерти отца и о войне Робба против Ланнистеров. И, как и тогда, сейчас его остановил Сэм: мейстерская цепь придала Тарли мудрости и красноречия, так что Джон сам поверил, что сможет увидеть братишку, когда победит. Он думал, что лишь на миг смежил веки, но, подняв голову со сложенных рук понял, что за окном уже разлилось сумрачное северное утро, и тусклые лучи скудного солнца протянулись в щели ставен. Потянувшись, Джон тихо застонал: все его члены затекли от неудобного сидения и задеревенели от холода, царившего в комнате, и теперь болели при каждом даже самом незначительном движении. С улицы доносились отрывистые голоса, скрип чьих-то шагов по снегу, звон сбруи и ржание лошадей. Вслушавшись в эти звуки, молодой командующий так и подпрыгнул на своём месте: приехали! В своём письме Арья обмолвилась, что они вот-вот выдвинутся, но, сколько времени нужно такому огромному войску, чтобы добраться от Винтерфелла до Чёрного Замка, не мог сказать даже Джон, не то, что неискушённая в вопросах ратного дела девушка. И он ждал, ждал их прибытия каждую минуту, надеялся…а с ним надеялся и весь Ночной Дозор и те отряды, которые по приказу Арьи прибыли раньше основного войска. Когда стюард распахнул двери, Джон поднялся на ноги так резко, что опрокинул свой стул. - Приехали?! Юноша, которого вопрос лорда-командующего застал врасплох, нерешительно замер в дверях, но, спустя миг, опомнился. - Это Тормунд со своими людьми, милорд. Джон досадливо скривился, но тут же взял себя в руки. Гарнизон Дубового Щита насчитывал полторы сотни одичалых и тридцать дозорных, посланных Сноу приглядывать за Тормундом, и почти всех их Великанья Смерть привёл сегодня в Чёрный Замок. - Передай ему, что я сейчас спущусь, а потом хорошенько натопи здесь. И принеси мне горячего вина и завтрак. - Слушаюсь, милорд, - стюард попятился прочь. Но передать Тормунду он ничего не успел: юноша столкнулся нос к носу с одичалым на площадке лестницы, у самых дверей горницы Джона. Тяжело бухая сапогами, Тормунд стряхнул налипший на ноги снег и ввалился в комнату. - Две чаши вина и еды побольше, - посмеиваясь, крикнул Джон. - И долго ты собирался морозить меня на улице, лорд Ворона? – подозрительно щурясь на Джона из-под заснеженной шапки медно-рыжих волос, громоподобным голосом спросил мужчина. – Растреклятый снег! Хар-р! Валит и валит! – рыжая борода его была вся в начавших таять мелких сосульках. – И мороз такой, что пятеро моих людей и две твоих вороны чуть богам души не отдали. - Это они, Тормунд. - Без тебя знаю, - махнув рукой, огрызнулся одичалый. – Но мы должны покончить с этим как можно быстрее – долго так никто не протянет. Он хотел сказать что-то ещё, но тут снова явился стюард с охапкой дров. Пока юноша растапливал очаг и снимал с окон деревянные ставни, оба мужчины хранили молчание и заговорили снова, лишь только за ним закрылась дверь. - Когда там прибудет твоя сестра? С теми отрядами, что у тебя есть, мы едва ли много навоюем. Джон смерил старого друга долгим взглядом, прикидывая, что стоило сказать ему, а что стоило оставить при себе. - Арья вот-вот будет здесь. - Вот-вот! Хар-р-р! Не слишком-то определённо, милорд, - в голосе одичалого послышалась добродушная насмешка. – Уж не затаилась ли она за толстыми стенами Винтерфелла, предоставив тебе разбираться с Иными самому? - Нет! – лорд-командующий с такой силой хлопнул по столу, что тяжёлый медный подсвечник подпрыгнул и жалобно зазвенел. Как бы ни боялись его люди, никому он не позволит обвинять свою сестру в трусости или двуличии. – Мы ждали уже достаточно долго, можем и подождать ещё пару дней! - Ладно, - примирительно протянул Тормунд, поднимая руки, - просто я надеюсь, что их не заметёт снегом на Королевском Тракте. А что Вель? Где она со своими копьеносицами? Полуживой ворон из Длинного Холма прилетел только вчера на закате. - Они выехали вчера с рассветом. - Хар-р! – возмутился Тормунд и старый ворон ответил ему с притолоки пронзительным карканьем. – А-а-а, Сноу, снова твоя тварь?! Эдак Вель как раз к концу битвы доберётся, - проворчал он. Сноу с улыбкой похлопал одичалого по плечу. Его чёрные братья могли коситься на него, но он был по-настоящему рад, что мог назвать Тормунда другом, и что Тормунд был с ним в эти чёрные времена. Дверь распахнулась, и снова в горнице появился стюард, а вместе с ним в дверь скользнул и Призрак. Наблюдая за тем, как юноша расставляет на столе тарелки с овсянкой, яйцами и поджаренной до черноты кровяной колбасой и кубки с вином, от которого терпко пахло пряностями, Джон погрузил пальцы в белоснежный мех лютоволка. Зверь понимающе взглянул на хозяина своими красными глазами и лизнул обожжённую ладонь Сноу. Тормунд взял в руку деревянную ложку и, вонзив в краюху чёрного хлеба белые крепкие, как у юноши, зубы, задумчиво глядел на волка. - Битва ещё даже не началась, Тормунд, - медленно проговорил он, поглаживая Призрака. Стюард нервно оглянулся на своего господина, и Джон кивком отпустил его. Дик был лишь мальчишкой, юнцом, каких теперь было много в каждом из замков Ночного Дозора; они желали быть героями в грядущей битве, но на деле их сковывал страх. Кое-кто из старших братьев открыто потешался над молодыми рекрутами из вестеросцев и одичалых, а они отвечали на насмешки кто слезами, кто дракой; Джон над ними не смеялся – он их прекрасно понимал: он сам бы боялся, будь у него на то право. Он знал, что Дик сейчас же побежит вниз и поделится тем, что слышал в горнице лорда-командующего со своими товарищами, приукрасив постную беседу Джона и Тормунда, а те домыслят своё, и вскоре по Чёрному Замку поползут самые нелепые слухи; ему и другим дозорным придётся пресекать их где суровыми отповедями, а где и оплеухами, чтобы не посеять панику в рядах тех, кто ещё не понял до конца, с каким врагом им предстоит сразиться. Но всё это будет потом, а сейчас его живот урчал от голода, и язык присох к нёбу, и ему просто хотелось позавтракать в компании человека, рядом с которым он может быть самим собой. Джон уселся за стол и бросил Призраку кусок колбасы. Волк тихо заработал челюстями. - Только не нам решать, когда она начнётся! – отрезал одичалый. – Вот ещё, что… - Тормунд почесал подбородок и глотнул вина. Но тут со двора послышался скрип воротных петель, ржание множества лошадей, почуявших конюшню, звон сбруи и оружия, громкие голоса, приказывающие спешиться и спрашивающие о Джоне. Призрак навострил уши, Тормунд раздосадовано бросил ложку в свою миску. - Поесть не дадут, Иные бы их побрали! – и громко расхохотался, поняв, что сказал, и поймав на себе укоризненный взгляд Джона. – Ты становишься суеверным, как дряхлая старуха, лорд Ворона! Джон ничего не ответил и вышел, обдав Тормунда потоком холодного воздуха. Спустившись, он обнаружил, что двор Чёрного Замка полон народу – всадников в полном боевом облачении, и сердце его радостно подпрыгнуло. Это было ещё не войско, что вели за собой Арья и Джендри Баратеон, но передовые его отряды или что-то вроде того. Подняв голову, он разглядел на хлопавших на пронизывающем ветру знамёнах медведя Мормонтов, белое солнце Карстарков и присоседившееся рядом с ним алое солнце Теннов – дома, что создал он сам. Рядом с ними Джон увидел сине-жёлтое, голубоглазое знамя Флинтов Вдовьего Дозора, чёрно-серый мрачный стяг Флинтов с Кремневого Пальца и флаг Первых Флинтов – похоже, эти горные кланы в кои-то веки позабыли свой давний, как Старые Боги, спор о первородстве и сплотились вокруг своего короля-мальчика и юной решительной принцессы. Истинно, усмехнулся Джон, Иные объединили людей Вестероса так, как не удавалось ещё никому и ничему. Тем временем вожди отрядов спешились и подошли к Джону: Теннов и Карстарков привёл сам лорд Стир, все три клана Флинтов прибыли под предводительством огромных мрачных бородатых мужей, но вот люди Мормонтов подчинялись женщинам. Леди Мейдж Мормонт была крупной розовощёкой женщиной в кольчуге и шлеме – это её одеяние придало ей некоторое сходство с её братом, и Джон почувствовал укол тоски при воспоминании о Старом Медведе; рядом с ней стояла крепкая мускулистая молодая женщина с русой косой, перекинутой через плечо. - Лорд Сноу, - заговорила от лица всех остальных леди Мормонт, - мы прибыли под ваше командование по приказу королевы Арьи… - Принцессы, - поправил её Джон. - Что?! - Моя сестра теперь принцесса – милостью богов в Винтерфелл вернулся Рикон Старк, и теперь он – Король Севера. Видимо, все отряды ушли из своих владений достаточно давно и не знали о воцарении Рикона, потому что по рядам доселе неподвижно стоявших солдат пополз шепоток, прерываемый радостными возгласами. Все они явно предпочитали короля королеве. А стали бы они так радоваться, если бы я принял когда-то предложение Станниса и стал их лордом, вдруг с некоторой ревностью подумал он, но тут же прогнал от себя эти мысли: сейчас не было места зависти, ревности и ничтожным беспричинным обидам. Все они были на своих местах – местах, которые отвели им Боги. - Благодарение Богам, - выдохнула молодая женщина. - Моя дочь Алисанна, милорд, - представила её Мейдж, - а трое других шлют сыну лорда Эддарда свои приветы – Джорель и Лира сейчас правят на Медвежьем Острове, а Лианна – вместо Алисанны в Дредфорте. Упоминание об отце приятно согрело душу Джона, но затем настал его черёд удивляться. - Ваша дочь правит Дредфортом? – в сознании его этот мрачный замок был неразрывно связан с Болтонами и теми несчастьями, которые они принесли дому Старков. - Имею эту честь, милорд, - наклонила свою красивую голову леди Алисанна. – Королева…принцесса Арья даровала мне этот замок, надеясь, что я стану ему лучшей хозяйкой, чем были Болтоны. Джон, припомнив правила хорошего тона и долг мужчины и рыцаря, поклонился женщине. - Уверен, вы окажетесь более верным вассалом Старков. - Более верным вассалом, чем Болтоны, быть нетрудно, - ухмыльнулась её мать. - Что ж, милорды, миледи, я приглашаю вас разделить со мной трапезу после долгого пути и обсудить наши дальнейшие действия. Это предложение было встречено живейшим одобрением. Горница Джона, конечно, не могла вместить такое количество народу, поэтому лорд-командующий послал Дика пригласить Тормунда в трапезную, где братья Ночного Дозора уже окончили свой завтрак. Кроме одичалого, на которого все северяне косились неприветливо, настороженно, но с любопытством, Джон позвал Боуэна Марша, Сэма Тарли и самых видных мужей Дозора. Следующие дни они коротали в бесконечных поединках, раздумьях и военных советах, на которых, впрочем, почти ничего не решали. Всё, что зависело от них, они сделали, и теперь им оставалось лишь ждать. Ждать и глядеть с вершины Стены, поднимаясь туда по три раза на день, и благодарить своих богов за то, что они ещё сдерживают невиданное ледяное воинство. Но теперь дыхание Иных в воздухе с каждым днём ощущалось всё сильнее, а обогреться становилось всё труднее. Боуэн Марш всё больше мрачнел с каждым новым утром и прямо говорил Джону, что прокормить столько людей и лошадей у Ночного Дозора нет возможности даже несмотря на то, что каждый отряд привёз с собой какое-то количество припасов и фуража. А Сноу, к вящему негодованию первого стюарда, только отмахивался, инстинктивно чуя, что слишком долго засиживаться здесь никому не придётся: либо они всё полягут в неравном бою, либо победят и вернутся к своим очагам. Но Старый Гранат ворчать не переставал. Одним хмурым утром, стоя в надвратной башне и неотрывно глядя на пустой Королевский Тракт, Джон услышал рядом с собой тяжёлое пыхтение и торопливые шаги, которые сразу узнал. Сэм. Больше некому – дородный мейстер Чёрного Замка вообще-то предпочитал не забираться на такие высоты, а, значит, то, что загнало Тарли сюда, требовало срочного внимания лорда-командующего. И правда, чуть отдышавшись Сэмвелл протянул другу пергаментный свиток, скреплённый чёрной печатью. Джон помедлил всего мгновение – в последние месяцы и недели он получал множество писем из замков по всему Вестеросу, но твердыни Ночного Дозора всё больше молчали – а затем легко сломал печать и жадно вчитался в текст. Сэм заглядывал ему через плечо. Письмо принадлежало перу мейстера Восточного Дозора-у-Моря: Коттер Пайк не утруждал себя изучением грамоты и написанием посланий. Мейстер Хармун писал, что корабли южан, привезшие воинов, провизию и оружие, благополучно преодолели злое зимнее море и теперь разгружаются. Это означало, что скоро все те люди, оружие из драгоценного драконьего стекла и так необходимый сейчас провиант поползут по наезженной дороге в Чёрный Замок. Джон вознёс молчаливую молитву Старым Богам, благодаря их за то, что они позволяют всем его надеждам сбываться – пока что всё шло по его плану. - У нас скоро будут ещё люди, провизия и оружие,- повернувшись к другу, сообщил он. Тарли оценивающим взглядом окинул переполненный двор Чёрного Замка. - Здесь все не поместятся. А когда прибудет основное войско… - он неуверенно замолчал. - Что, Сэм? - Как ты планируешь разместить здесь всех? Долгими ночами Джон ломал голову над тем, как дать кров, тепло и еду тысячам людей, что вскоре соберутся здесь, как в главном опорном пункте его фантастической кампании. Уже сейчас жителей в Чёрном Замке насчитывалось несколько сотен, и порой лорду-командующему казалось, что стены старой твердыни начинают трещать от такого количества народа. Он раздумывал над тем, как не обидеть никого из великих лордов или их рыцарей, как позволить каждому из них высказаться на советах, которые непременно будут собираться. И уж, конечно, он думал над тем, где поселить Арью и короля южан. Но пока эта проблема казалась Джону такой же далёкой, как и их войско, бредущее незнамо где по колено в снегах. - Нам некогда будет рассиживаться в горницах и пировать, Сэм, - ответил Джон своему мейстеру и спустился вниз, сжимая в руке счастливое письмо. Прежде чем удалиться к себе в башню, Джон отправил на стену Чёрного Замка нескольких человек, призванных наблюдать за Королевским Трактом, а ещё пятерых выслал на дорогу на хороших резвых лошадях. Нетерпение лорда-командующего было столь велико, что он велел дозорным патрулировать Королевский Тракт и при первых признаках приближения войска доложить ему. У себя в горнице под недовольные крики старого ворона он принялся разбирать письма и другие бумаги, но всё валилось у него из рук, и думать он мог только о времени, утекающем сквозь пальцы. Сколько ещё люди Арьи и Джендри будут тащиться по дороге, сколько времени дадут им Иные? Быть может, они уже подступают к Стене, может быть, счёт уже идёт на минуты, а он может противопоставить им лишь малую часть того войска, которое надеялся собрать. Красные глаза лютоволка неотрывно следили за мечущимся по горнице хозяином, и Джону казалось, что Призрак смотрит на него с неким сожалением и снисхождением. - Хотел бы я быть тобой, - грустно произнёс Джон. Призрак, как обычно, не издал ни звука, лишь вяло метнулся из стороны в сторону белоснежный пушистый хвост. - Зерно! – вскричал ворон Мормонта. – Зерно! Сноу! Джон покачал головой и, сунув руку в мешочек, рассыпал по столу зерно, приманивая птицу. Он был готов к тому, что придётся ждать ещё долго, он запасся терпением и удовлетворённо прислушивался к звону тренировочных мечей, наполнявшему ледяной предвечерний воздух во дворе, когда чьи-то возбужённые окрики привлекли его внимание. Джон был почти уверен, что это кто-нибудь из командующих других замков Дозора привёл свои отряды, или же подоспели ещё какие-нибудь разрозненные отряды северян, но тем временем шум превратился в настоящее ликование. Не выдержав, он распахнул двери и тотчас увидел взлетевшего по лестнице Дика: у крепкого парня даже дух захватило, словно бы он преодолел крутой подъём в два прыжка. - Едут, милорд! Едут! Миледи ваша сестра и король южан… Они уже близко! Дик только успел отпрыгнуть в сторону – забыв о величии, причитающемся лорду-командующему Ночного Дозора, Джон побежал вниз, перемахивая через три ступеньки. Едва ли не бегом пересекая двор, он не замечал добродушных усмешек чёрных братьев, одичалых и северян, заполнивших двор до отказа – всем хотелось поглядеть на прибытие поистине великого войска. Парень проворно взбежал в надвратную башню, где столпились часовые, наблюдая, как выползает из-за поворота дороги голова ощетинившейся сталью змеи; Джон не думал о том, что лорду-командующему Ночного Дозора не пристало вести себя подобным образом, а помнил лишь о том, что ещё немного, и он обнимет свою сестру, с которой не виделся много лет. Высунувшись в бойницу настолько, насколько это было возможно, Сноу разглядел во главе колонны хрупкую фигурку всадницы на крупной белой лошади, а рядом с нею мужчину на вороном боевом жеребце – последние лучи солнца и отсветы первых зажжённых их слугами факелов высветили золотую корону на его голове. Джон заставил себя отпрянуть от узкого окошка, предоставив молодым дозорным поглазеть, и, взяв себя в руки, спустился вниз. Там его уже ждали главы северных отрядов, желающие приветствовать свою принцессу и её союзника, Сэм и Боуэн Марш, представляющие Дозор, а так же Тормунд Великанья Смерть и Вель, прибывшая со своими копьеносицами накануне. Минуты, казалось, тянулись слишком долго. Джон заметил, как нервничал обычно спокойный Сэмвелл: согласно письмам, полученным ими из Хайгардена, Королевской Гавани, а затем и из Винтерфелла, один из отрядов Тиреллов возглавлял отец Сэма, лорд Рендилл. Из мейстера его друг снова превратился в мальчишку, что так тщетно пытался заслужить любовь и уважение отца. Что-то скажет сейчас лорд Рендилл, увидев своего сына на весьма почётном месте мейстера Ночного Дозора? Но уже через миг судьба Сэма перестала заботить его, потому что распахнувшиеся ворота Чёрного Замка впустили первых всадников. Первыми, согласно всем обычаям, ехали герольды, хотя едва ли ехавшие нуждались в представлении. Взгляд Джона без труда нашёл Арью, так же не сводившую с него взгляда, и уже более не отрывался от сестры. Пока он раздумывал, должен ли лорд-командующий Ночного Дозора преклонять колени перед своей сестрой-принцессой, девушка, даже не до конца остановив свою лошадь, спрыгнула с неё и, в два прыжка преодолев разделявшее их расстояние, повисла у Джона на шее. Он ощутил небывалую радость в сердце и горячие слёзы Арьи на своей коже, обнял её, поглаживая по спине и не по-королевски растрепанным волосам. Джон не верил тому, что она жива, как если бы в его руках оказался призрак, не верил, что это всё на самом деле. Но девушка надрывно дышала, и он ощущал её дыхание своей кожей, чувствовал её короткие поцелуи на своих щеках, и мало-помалу недоверчиво принимал эту поистине сказочную правду. Ему казалось, что вокруг них царит мёртвая тишина, хотя двор был переполнен и с каждой минутой в ворота въезжали всё новые и новые всадники. Лорд-командующий понятия не имел, сколько они стояли вот так, обнявшись, но вот Арья успокоилась и смущённым жестом вытерла слёзы; что-то твёрдое упёрлось Джону в рёбра, и он, опустив взгляд, с удивлением увидел, что сестра его опоясана каким-то диковинным клинком. Ему хватило секунды на то, чтобы узнать его. - Игла, - поражённо выдохнул он, ища взгляда девушки. - Я сохранила её, Джон, - глаза Арьи блестели гордостью и безмерной радостью. – И научилась владеть ею. - Коли острым концом, - усмехнувшись, повторил парень слова, сказанные когда-то давно; теперь они, правда, почему-то отдавали горечью и пеплом. Теперь Джон обратил взгляд на короля южан, почтительно стоявшего в сторонке. Когда Арья встала рядом с Джоном, он приблизился к лорду-командующему. Памятуя свои встречи со Станнисом, Сноу попытался было опуститься перед молодым правителем на одно колено, но Баратеон поспешно удержал его от этого, и даже в сгустившихся сумерках стал заметен румянец, поползший по смуглым щекам. - Ваше Величество, благодарю вас, что вы вняли нашим просьбам, - почтительно обратился к Джендри он. – Каждый меч важен в грядущей битве. - Ваша сестра, - король бросил быстрый смеющийся взгляд на стоявшую рядом с Джоном девушку, - умеет убеждать, милорд. Я много слышал о вас, и, даже если бы ни один человек больше не пожелал откликнуться на ваш призыв, я бы в одиночку преодолел бы этот путь, лишь бы познакомиться с вами, - несмотря на то, что его слова были больше похожи на неприкрытую лесть, голос Джендри звучал искренне, и Джон без оглядки поверил ему. Казалось, этот король и вправду предпочёл бы путешествовать один, без этой полагающейся ему свиты. Джон помнил короля Роберта Баратеона по его визиту в Винтерфелл, и король Джендри казался ему точной копией своего отца, разве что моложе да легче на несколько стоунов. По мере того, как ночь опускалась на Чёрный Замок, мороз всё крепчал, и Джон повелел объявить о том, что ждёт всех лордов и рыцарей в трапезной, чтобы должным образом приветствовать своих союзников и задать им пир. Остальные же воины были вольны располагаться на ночлег, где им было угодно, и, что труднее, где найдут местечко. Король Джендри удалился в отведённые ему покои со своими гвардейцами и прислужниками, и Джон полагал, что Арья последует его примеру, но она увязалась за ним, отослав от себя своих компаньонок. Лютоволчица девушки следовала за ней, не отступая ни на шаг. - Призрак будет рад видеть свою сестру, - улыбнулся Джон, открывая дверь в свою горницу. Нимерия замерла на пороге, принюхиваясь и прислушиваясь, а Призрак поднял голову и навострил уши. Белоснежный загривок его встал дыбом, лютоволк обнажил белые клыки и рывком поднялся с подстилки. Не успели Джон с Арьей даже ахнуть, как он был уже рядом с Нимерией, повалил сестру, и зубы его клацнули как раз у горла лютоволчицы. Девушка пронзительно закричала, но тут её волчица мягко лизнула Призрака в нос, и он ответил ей тем же. - Кажется, узнал, - выдохнул Джон. Арья только кивнула головой. Лютоволки продолжили возиться между собой, как щенки, и Джон предложил сестре присесть и налил вина. Девушка не сводила с него счастливого взгляда. - Не верю, что это правда. - Что? – удивился он. - Ты…Рикон… Я так долго думала, что вы мертвы, как мама и отец, что я осталась одна, что… - голос её дрогнул. – Мне трудно принять это. - Мне тоже. Когда мне сообщили, что ты выходишь замуж за Рамси Болтона, я чуть с ума не сошёл, чуть не бросился спасать тебя из его лап, презрев все свои клятвы, все запреты… А потом, когда ты впервые написала мне, я подумал, что это чья-то злая шутка. Но вот ты здесь. - Здесь очень холодно, - поёжилась она. – Холоднее, чем в Винтерфелле. - Это значит, что наш враг всё ближе. Спасибо тебе, Арья. Мы бы все погибли, если бы ты не решилась отправиться за помощью к королю Джендри. Она пригубила вина и отчего-то помрачнела. - Мы ещё не победили, Джон. Когда они вошли в трапезную, лорды и рыцари уже были там. Следом за ними вошёл Джендри в сопровождении по-мужски широкоплечей и высокой молодой женщины, облачённой в белые с позолотой доспехи и белоснежный плащ. Джону случалось видеть воительниц, но эта поразила его всем от могучей стати до некрасивого широкого веснушчатого лица. Встретившись взглядом с нею, Джон понял, что слишком долго и пристально смотрит на неё; он стушевался и отвернулся, женщина же осталась безучастной. Заметив его интерес, Арья шепнула ему на ухо: - Это леди Бриенна Тарт, леди-командующая Королевской Гвардией Его Величества. А там, - она указала на сидевшего чуть ниже по столу рыжеволосого парня чуть младше Джона, - мой жених, Эйдан Талли. Джон с удивлением воззрился на сестру, но промолчал. Талли. В Винтерфелле всегда должен сидеть Старк, не раз говорил им отец. Не Талли, Сноу, Болтон или кто-то ещё, а Старк. Хвала богам, что Арья отдала корону Рикону. Обводя взглядом стол, Сноу с радостным изумлением заметил Тириона Ланнистера – карлик сердечно, насколько ему позволяла его внешность, улыбнулся Джону; рядом с ним сидел его калека-брат, Цареубийца, чья дурная слава добежала даже до Стены. Северных лордов он узнавал по гербам, а кое-кого помнил ещё по жизни в Винтерфелле, южан же Джон не знал совсем, и только эмблемы некоторых домов говорили ему что-то о своих хозяевах. Слуги обносили его высокородных гостей мёдом, вином, горячей похлёбкой и жарким, ставили на столы огромные ковриги чёрного хлеба и головы сыра. От лорда-командующего так же не укрылось, как ревностно следил за каждым движением их Боуэн Марш, и он знал, что в уме Старого Граната ни на секунду не прекращается цепь длинных подсчётов. Дождавшись, пока каждый получит по наполненной чаше, он поднялся со своего места. Все взгляды обратились на него, и Джон почувствовал себя несколько неуютно: он привык говорить перед своими чёрными братьями, а такого собрания благородных лордов и леди Чёрный Замок, должно быть, не видывал со дня своего основания. Но от него ждали приветственного слова, и лорд-командующий заставил себя заговорить. - Милорды и миледи, я не могу выразить свою радость и благодарность вам за то, что вы услышали нашу мольбу о помощи. Чёрные времена настали для Вестероса, и в одиночку Ночной Дозор не справится, но все вместе мы дадим бой нашему врагу. Нам предстоит всего одна битва, но битва не на жизнь, а на смерть, битва за Вестерос, за жизни наших детей, за возможность вернуться к родным очагам. И я верю, что вместе мы победим Иных! Верили они ему или нет, но слова его были встречены живейшим одобрением: лорды и рыцари орали, улюлюкали, стучали своими кубками по столам и били мечами о щиты, производя столько шума, что впору было думать, что битва уже началась. После некоторой передышки король Джендри спросил Джона: - Милорд, какими будут наши дальнейшие действия? Единственным королём, с которым Джону пришлось общаться, был Станнис Баратеон, и он-то не спрашивал, а повелевал. И, услышав слова молодого Баратеона, Сноу на несколько секунд растерялся. Но быстро понял, что для всех них, сколь бы высокородными или могущественными они не были, он был командующим, а они – лишь солдатами. - Сир Коттер Пайк из Восточного Дозора-у-Моря пишет, что корабли лорда Редвина успешно пристали к берегу и теперь разгружаются. Он считает, что на разгрузку уйдет день-два, затем ещё два дня пути до Чёрного Замка. Но они последние, кого мы ждём, поэтому я считаю, что с завтрашнего утра нам нужно начинать выстраивать войска в боевой порядок за Стеной. Гул десятков удивлённых и взволнованных голосов слился в один-единственный вопрос: - Так скоро?! Джон хотел было объяснить им, что Иные не знают сна и отдыха, а наступают каждый час, каждую минуту, даже сейчас, пока они греются и пируют, но уже сейчас он знал, что они не поймут. Он вздохнул: южане. Дети лета, тепла и солнца, не видевшие, быть может, за всю свою жизнь и снежинки. Но тут, к изумлению Джона, поднялся Сэм и, избегая глядеть на лорда Рендилла Тарли, заговорил. - Каждый из вас, я полагаю, замечал за время своего путешествия, - пухлые пальцы его беспокойно теребили мейстерскую цепь, но голос звучал уверенно и ровно, - что дни стали угасать быстрее, а ночи с каждым днём становятся всё холоднее. Снег идёт почти не переставая, а ветры дуют такие пронзительные, какие не всегда встретишь и на открытых равнинах, не то, что в городах. Подобные явления памятны роду человеческому лишь по Долгой Ночи – более ни одна зима не была такой длинной и суровой. Всё указывает на то, что наш враг близко, слишком близко, и движется быстрее, чем нам бы того хотелось. И мы не должны позволить Иным застать нас врасплох. Многие промолчали, но часть мужей, особенно из старых седовласых северян, согласно закивала головами. Арья наклонилась к нему. - Почему за Стеной? – должно быть, она хотела спросить это тихо, но в подкравшейся тишине её голос прозвучал непростительно громко. Все глаза обратились к Джону, и в них застыл одинаковый вопрос. Почему за Стеной? - Мы думали, что мы дадим им бой со Стены или, если понадобится, отсюда… - присоединил свой голос к её король Джендри. - Нет, - отрезал Джон. Это было единственное, в чём он не желал, не мог идти на уступки. – Я не пропущу ни единого Белого Ходока, ни единого упыря за Стену. Если только они окажутся здесь – считайте, наша война проиграна. Мы выстроим свои войска у Стены и закроем ворота. Все гарнизоны со всех замков Ночного Дозора собраны здесь, все отряды северян и южан… Это кулак громадной силы, и… - Вы с ума сошли, милорд?! – воскликнул рыцарь с серебристым соколом на кирасе. – Вы ослабили все остальные замки Дозора, оставили их без солдат? Трапезная зарокотала: кто-то соглашался с говорившим, кто-то спорил. Желая успокоить лордов и добиться тишины, Джон поднял руку. Что ж, они имели право знать, что он задумал, так безропотно отдавая себя и своих людей в его руки. Не сразу, но тишина восстановилась, и он снова смог говорить. - Ворота всех остальных замков замурованы камнем, щебнем и льдом. Если у нас будет такая возможность, мы потом снова откроем их. В замках осталось столько людей, сколько нужно, чтобы никто из наших врагов не перебрался через Стену – кое-кто из упырей, особенно из тех, кто был когда-то одичалым, может помнить, как делал это в прошлой жизни, - при этих словах Тормунд Великанья Смерть ухмыльнулся. – Все остальные люди нужны мне здесь: за Стеной и на Стене, а так же в Чёрном Замке. Ответом Джону была тишина. Он так не понял, согласились они с ним или нет, но спорить никто не стал. Возможно, они считали его безумцем, но собирались подчиниться самым безумным его приказам. А большего Джону было и не нужно. В следующие дни он почти не видел сестру и молодого короля, разве только за завтраком и ужином: подготовка к величайшему бою в истории Вестероса вошла в финальную стадию. Хрупкая и тоненькая Арья держала северных лордов в ежовых рукавицах, и они от первого до последнего охотно ей подчинялись – Джон сам однажды видел, как девушка распекала Большого Джона Амбера, глядя на него снизу вверх, а тот стоял, потупившись, как мальчишка перед отцом. Джендри Баратеон теперь тоже мало напоминал того смущённого величием своей власти молодого человека, которым предстал перед лордом-командующим в первый миг их знакомства: он самолично выстраивал своих людей в боевые порядки у подножья стены, руководил устройством небольшого лагеря и доставкой припасов. Джон же все дни проводил на Стене, вглядываясь в белоснежную даль и моля богов о ещё одном дне отсрочки. Так много ещё нужно было сделать: проверить крепость канатов, на которых крепились десятки клетей, доставлявших теперь людей за Стену, и убедиться, что у каждой такой клети находится достаточно людей, которые тут же перерубят канаты, если их враги попробуют таким образом взобраться на Стену; пересчитать наконечники стрел из обсидиана, дальнобойные луки, жаровни, в которых денно и нощно поддерживался огонь. Он без отдыха обходил людей, сгрудившихся у жаровен, а Призрак и трое стюардов, готовых ежесекундно отправиться с поручением, трусили за ним. На рассвете третьего дня появились наконец Коттер Пайк и Пакстер Редвин, ведущие за собой своих людей и целый обоз, гружёный съестными припасами и оружием из драконова стекла. И, приветствуя их во дворе Чёрного Замка, Джон потянул носом воздух и понял: сегодня. - Кажется, время пришло, - произнёс Сэмвелл, отведя его в сторону, и круглое лицо его под чёрным меховым капюшоном заметно побледнело. – Мороз стоит такой, какого я не помню за всё время на Стене… Всё указывает на это, а больше всего животные: лошади обезумели в своих стойлах, вороны бьются в клетках и орут, что есть мочи, собаки на псарне забились по углам, а ваши волки… Джон понял друга и без слов: Нимерия и Призрак выли, не переставая, с прошлого вечера, дыбили шерсть, прижимали острые уши к голове и враждебно щерились в пустоту. И ни ласковая рука хозяина, ни мозговая кость не могли успокоить лютоволков. Он снова отошёл к лорду Редвину и командующему Восточным Дозором. - Вы прибыли как нельзя вовремя, милорды. Мужчины, сильные, храбрые, видавшие на своём веку множество битв, вздрогнули от его слов. Сэм тронул Сноу за рукав. - Тебе стоит отдать приказ, Джон. Медлить не следует. Он сам нашёл Арью и Джендри и рассказал обо всём, а они тут же разослали гонцов к своим войскам. Молодой Баратеон отправился в свой шатёр – облачаться в боевые доспехи, и наперсницы принцессы Севера хотели были увести её, но девушка помедлила. Обняв Джона, она шепнула ему на ухо: - Мы победим, - но голос её дрогнул. В полном молчании те, кто был ещё во дворе, потянулись в распахнутые ворота. Ничто не нарушало тишину, кроме редких отрывистых команд и позвякивания лошадиной сбруи. В последний раз ободряюще улыбнувшись Сэму, – мейстер по распоряжению Джона оставался в Чёрном Замке, в лагере, разбитом по ту сторону ледяной громады хозяйничали его стюарды и ученики – лорд-командующий вскочил на коня и тоже двинулся прочь со двора. Выехав за Стену, он занял своё место между Арьей и Джендри, уже занявших свои места во главе войска. Короля южан сопровождала его Королевская Гвардия – все семеро белоснежных воинов под началом Тартской Девы; чуть позади Арьи восседали на своих лошадках Мира Рид и Вилла Мандерли, сверкая начищенными кольчугами, словно облитые серебром. Его сестра тоже была в кольчуге и кожаных штанах; лёгкая Игла дремала в ножнах справа, а в правой руке девушка держала обнажённый клинок из обсидиана. Джон предпочёл бы, чтобы Арья осталась в Чёрном Замке с теми немногими, кто станет последним оплотом человечества, если это войско падёт, но, конечно, девушка восприняла его предложение в штыки. С громким лязгом ворота, отделявшие теперь их от Чёрного Замка закрылись, и Джон знал, что в эту минуту накрепко запираются решётки в тоннеле. Теперь пути назад точно не было. А был ли он у него хоть когда-либо? Времени на раздумья у него не осталось: протяжный звук рога взвился к хмурому низкому небу. Джон заметил, как слева от него вздрогнула Арья. Раз. Они давно не ждали разведчиков из-за Стены. Последние дозорные – трое из десяти – вернулись в Чёрный Замок две недели назад и сообщили, что за Зачарованным Лесом стоят невиданные, ужасающие полчища упырей и Иных. Два. Он был бы рад одичалым, как лучшим друзьям, появись они сейчас перед войском. Но весь вольный народ сейчас был по ту сторону Стены: Кротовый Городок, Дар были переполнены их женщинами, детьми и стариками, а за его спиной выстроилась плотная стена вооружённых копьеносиц и воинов вольного народа. Три. Сердце лорда-командующего ухнуло в пятки. Он, как и многие другие здесь, надеялся не дожить до того момента, когда рог дозорных прозвучит трижды. Джон обернулся на своё разномастное воинство: чёрные братья, вольный народ, рыцари всех Семи Королевств от Дорна до Винтерфелла. Они – последний оплот Вестероса, последняя надежда людей. Над головами войска не реяло ни одного знамени. Зачем они, если их врагу наплевать на титулы, замки, имена? В свете множества факелов тускло блестели копья из драконова стекла, но люди по привычке сжимали в руках мечи. Сколько их погибнет прежде, чем они поймут, что верные клинки бессильны перед этим врагом? Джон знал: где-то далеко, плача от отчаяния, молилась своему Красному Богу Мелисандра Асшайская. Но её огонь бессилен перед тьмой и холодом, которые надвигались на них. Взгляд Сноу ухватил сосредоточенного короля Джендри, Тормунда, Вель во главе копьеносиц, лорда Тириона, сжимающего в маленьких руках секиру. Сколько их доживёт до нового дня? Наступит ли новый день, или на земли Вестероса падёт вечная ночь? Он не знал. - Джон, слушай, - донёсся до него хриплый голос Арьи. Прислушавшись, Джон различил в вязкой ледяной тиши глухой лязг и рокот, от которого кровь стыла в жилах. Он видел, как наверху мечутся огни, ветер донёс до него едва уловимые крики, брань, свист стрел. Парень тронул пятками лошадь и выехал вперёд. - Братья! – воскликнул он, воздев над головой меч Мормонта. Валирийская сталь блеснула в свете огней. – Кого-то из вас я не знаю совсем, кто-то, - он улыбнулся сестре, - был мне братом много лет. Но все мы сейчас здесь для того, чтобы оборонить нашу землю, наших жён и детей от ужаса, надвигающегося на Вестерос! Слава и благодарность потомков покроют каждого из нас, останется ли он жив или падёт. Сражайтесь так, чтобы нашим предкам не стыдно было за нас перед лицом Богов, Старых и Новых! Грохот, грянувший, едва он договорил, оглушил его. Воины стучали по щитам, кричали и улюлюкали, подбадривая друг друга. И этот адский шум казался Джону самой лучшей музыкой.