Одной тропой

Ему и прежде случалось терять близких – товарищей по оружию, мать, отца, сестру, сыновей, но ни одна из этих утрат не нанесла ему такой серьёзной раны, как смерть Тириона. Когда багряное знамя Ланнистеров, покрывавшее сундук с телом его брата, скрылось за густой пеленой очередного снегопада, с Джейме словно спало оцепенение, и он острее, чем когда-либо прежде, почувствовал щемящую боль в сердце. Несмотря на то, что он выполнил для Тириона все необходимые обряды, совершил ночное бдение над его телом, как некогда над телом отца, в маленькой опустошённой септе Винтерфелла, ему казалось теперь, что он мог и должен был сделать больше, куда больше. Возможно, прежде всего, он должен был бы быть рядом с братом все эти годы, когда Тирион боролся за их семью и сохранение их имени и богатства, тогда как сам Джейме предпочёл сбежать. Он должен был быть к Тириону добрее и внимательнее в детстве, он не должен был поддерживать ту злую шутку с крестьянской девчонкой, и не должен был никогда, никогда сомневаться в своём брате. Но всегда ему казалось, что в жизни есть вещи более важные, а теперь Тирион умер, и поправить ничего уже нельзя было. Хуже всего было то, что в крипте под Кастерли Рок Беса погребут в его отсутствие – мейстер короля Рикона категорически запретил Джейме пускаться в столь дальнюю дорогу, если тот, конечно, не желал вдобавок к руке потерять ещё и ногу. И пусть вокруг него кипела привычная шумная жизнь переполненного замка, он чувствовал себя невероятно одиноким. Старый, уставший, покалеченный лев – кому он нужен такой? Джейме потерянно озирался вокруг, понимая, что искать участия, понимания или помощи негде: слугам по большому счёту плевать, а все его друзья потеряны для него навсегда. Да и были ли у него когда-нибудь настоящие, верные друзья? Кроме Тириона он мог безоговорочно положиться лишь на одного человека на свете, и теперь ближе неё у него никого не осталось. Поискав глазами Бриенну Тарт и не найдя её, Цареубийца тяжело вздохнул и направился в замок. Король Джендри, сам поражённый в самое сердце кончиной своего Мастера над монетой, позволил Джейме некоторое время побыть наедине со своим горем, но вот настал момент, когда Ланнистеру нужно было вернуться к обычным делам и каждодневной суете. Тем более, что он больше не был простым солдатом, блудным рыцарем или даже отцом королевской невесты – теперь он стал лордом Кастерли Рок и Хранителем Запада, и ему нужно было принести вассальную присягу королю. Уже по Винтерфеллу пронеслась весть о том, что южане скоро отправятся в путь – казалось, обитатели замка с нетерпением ждали этого, – и Джейме желал следовать за своим королём, а затем отправиться прямиком в свои владения, чтобы более не появляться при дворе и вообще в Королевской Гавани. Поэтому со всеми обязательствами перед Джендри Баратеоном и его придворными стоило покончить немедля. Остановившись на миг перед Великим Чертогом, Джейме перевёл дыхание и толкнул тяжёлые двери: настало время преклонить колени и вернуться в мир, где он был не разбойником, а лордом. Впрочем, делал он это без особой охоты и с радостью оставил бы титул Хранителя Запада своему маленькому братцу. Вся беда была только в том, что мёртвые больше не оживают. Он нашёл короля Джендри в высоком роскошном кресле подле трона Королей Зимы: Арья Старк любезно разрешила своему южному гостю распоряжаться тронным залом. Украдкой Ланнистер разглядывал высокие каменные колонны и серые стены, почти не украшенные рисунками. Суров был замок, и тронный зал его отличался от тронного зала Красного Замка так же разительно, как сам Винтерфелл отличался от Королевской Гавани. Джейме хорошо помнил этот зал – пир, что Нед Старк давал в честь короля Роберта Баратеона, отгремел словно только вчера, – но смотрел на него по-новому. Эта каменная громадина давила на Джейме, и он впервые пожалел, что не нашёл Тартскую Деву и не попросил её войти сюда вместе с ним: сейчас ему не хватало поддержки её твёрдой руки, беспокойства в голубых глазах. За долгие годы Цареубийца привык не видеть над головой ничего, кроме шатра из ветвей деревьев да голубого неба, и, оказавшись под крышей одной из мощнейших твердынь Семи Королевств, он, смешно сказать, оробел. Хромая, он подошёл к подножью импровизированного престола Джендри и преклонил перед королём колено. Получилось неуклюже – он отвык кланяться, да больная нога давала о себе знать, но Ланнистер надеялся, что король не усмотрит в этом насмешки или неуважения. Но к удивлению Джейме молодой Баратеон сам будто сконфузился и, сойдя с трона, помог ему подняться. - Простите, ваша милость. - Пустое, - отмахнулся Джендри. – Ваша рана священна, как и всякая рана, полученная в этой битве. Не будь их, мы бы с вами не разговаривали. Мне жаль, - на его красивое лицо легла печать грусти, - вашего брата. Милорд Тирион был храбрым воином и достойным мужем, в его лице моё королевство потеряло одного из мудрейших людей… Хотелось бы мне думать, что он считал меня другом… Впервые с момента смерти Тириона он говорил с королём в присутствии придворных. Джейме печально улыбнулся. Он не ожидал подобное откровенности от царственного юноши, и это тронуло его. Он знал, что к его брату прочно прилеплялись разные нелестные клички, но почти не слышал, чтобы кто-то говорил о «карлике Ланнистере» что-то хорошее. - Уверен, именно так и было. Мой брат никогда бы не отдал свою жизнь за человека, которого бы не уважал. Но оставим мёртвых в покое, Ваше Величество. Я пришёл сюда, чтобы принести вам вассальную клятву, как новый лорд Кастерли Рок. - Надеюсь, вы займёте место вашего брата в Малом Совете? – Джендри вновь вернулся на свой трон и вопросительно взглянул на Джейме. Мужчина покачал головой. - Я всю жизнь сражался, милорд, а не считал монеты. Вам придётся поискать кого-нибудь другого, - резче, чем хотелось бы, ответил он. Наверное, он не должен был говорить так со своим новым сюзереном, но Джейме смертельно устал быть тем, кем не являлся, и нацеплять на себя личину Мастера над монетой, когда он ничего не понимал в этом, не желал. Король, казалось, пропустил этот непочтительный ответ мимо ушей. Или же он тоже понимал, что Джейме Ланнистер и в подмётки не годился Тириону Ланнистеру. Чтобы сгладить неловкость ситуации, Джейме склонил голову и добавил: - Но я надеюсь хорошо служить вам как лорд Утёса Кастерли… - И Хранителя Запада, безусловно, - поспешно прибавил король. – Кроме того, лорд Тирион оставил в Королевской Гавани невесту, и я надеюсь, следуя традициям, вы возьмёте её в жёны… Цареубийца напрягся. Он вспомнил молчаливую хрупкую девушку, о которой много, почтительно, но и только говорил его брат, одну из Песчаных Змеек, девушку, что годилась ему в дочери; эта дочь Оберина Мартелла носила имя женщины, которую уничтожили Ланнистеры… Боги горазды шутить. Джейме ожидал подобного: испокон веков сёстры наследовали женихов своих сестёр, братья – невест братьев. Так укреплялись союзы, на том стояли все великие дома Вестероса. Но Джейме и так слишком долго был марионеткой – своей сестры, своего отца; он заменил мальчишку, сидящего перед ним, в логове разбойников из Братства без Знамён и стал марионеткой женщины, которая желала ему только смерти. Но теперь он сам желал распорядиться той жизнью, что ещё была ему отведена. И провести остаток своих дней он хотел с женщиной, которую выбрал сам, а не с женщиной, которую навязывали ему приличия. - Простите, Ваше Величество, но я не женюсь на ней. Впервые он видел, как молодой король, всегда такой спокойный и рассудительный, разгневался: голубые глаза метали молнии, смуглый лоб избороздили морщины, густые чёрные брови сошлись на переносице. Но Джейме не робел ни перед Безумным Королём, ни перед Тайвином Ланнистером, ни перед Робертом Баратеоном, вот и на гнев Джендри Баратеона он ответил лишь почтительным поклоном. Король глубоко вдохнул, будто заставляя себя успокоиться, лицо его разгладилось, но из глаз не исчезло строгое выражение. - Нам нужен союз с домом Мартеллов. И к тому же, договорённости… - Ваше Величество тоже оставили в Королевской Гавани невесту, - спокойно произнёс Ланнистер и едва сдержал снисходительную улыбку, когда во взгляде короля мелькнуло удивление, а щёки его залились румянцем. Пусть Арья Старк выглядела такой же неприступной и холодной, пусть юный принц Севера хранил стоическое молчание, а Джендри Баратеон вёл себя, как ни в чём не бывало, но каждая живая душа в Винтерфелле знала о таинстве, что совершилось между королём Юга и принцессой Севера в богороще Винтерфелла, - и я не ропщу, а ведь ваша новая королева едва сдерживается, чтобы не отправить меня на эшафот. Хотя мне лично и Кастерли Рок дочь-королева была бы всё-таки предпочтительнее, - он усмехнулся, и Джендри натянуто улыбнулся ему в ответ. – Вот и я женюсь на той, кого выбрал сам, следуя вашему примеру. Но кто теперь возьмёт Мирцеллу замуж, ваша милость? Эйерис Таргариен, скажи ему кто-то хоть что-то похожее на эти слова, велел бы сжечь грубияна заживо; Роберт Баратеон топал бы ногами, потрясал кулаками и изрыгал проклятия, а, если бы был пьян, возможно, расхохотался бы так, что подпрыгнули бы стропила; Джоффри визжал бы от негодования и отправил бы непочтительного глупца на плаху; Джендри Баратеон же лишь густо покраснел и опустил глаза. Джейме едва не рассмеялся: король оробел, как непослушный сын перед строгим отцом. - Тристан Мартелл, полагаю, - негромко произнёс король. - Отлично, - Джейме хлопнул в ладоши, чувствуя, как невероятная тяжесть неопределённости и королевского гнева свалилась с его плеч, - вот вам и целый Мартелл, а не полукровка Сенд. Теперь и совершенно неожиданно рассмеялся король. Смех его был весёлым, лёгким и заразительным; так смеются лишь в юности, когда впереди лежит ещё целая жизнь, а все, к чему ни прикасаешься, удаётся. Для него самого те времена давно миновали, и от блистательного рыцаря в белых доспехах Королевской Гвардии осталась лишь усталая тень, мечтающая лишь о покое. Он служил могим королям, но всегда без удовольствия, жил от турнира до турнира, мечтая о настоящих ратных подвигах, а не о том, чтобы сторожить своего повелителя в нужнике или в алькове. Но настоящий подвиг почему-то выпал на его долю как раз тогда, когда он смирился с судьбой забытого и презираемого всеми предателя, а король, которому хотелось бы служить, только-только взошёл на престол как раз тогда, когда Джейме твёрдо порешил жить тихо и скрытно в своём давно забытом доме. - Я бы хотел просить вас ещё, - начал он, пользуясь тем, что его беседа с королём из церемонной превратилась в почти доверительную, - о том, чтобы отправиться прямиком в Кастерли Рок и не возращаться в Королевскую Гавань, быть может, никогда. Лорд должен находиться в своих владениях, не так ли? На лице молодого Баратеона отразилось удивление. - Я полагал, что Королевская Гавань стала для вас домом. Цареубийца покачал головой. - Я провёл там большую часть своей жизни, это правда, но домом она для меня так и не стала, и добрых воспоминаний о жизни там у меня тоже немного, - стоит ли считать приятными воспоминания об их с Серсеей безумной страсти, о её объятиях, о её сладких и нежных словах, в которых не было ничего, кроме лжи? Тогда Джейме полагал, что это и есть любовь, но, вероятно, то было лишь помрачение рассудка, не более. - А что ваша избранница? – улыбнулся король. – Думаете, она согласится на добровольную ссылку в Кастерли Рок? Не захочется ли ей посетить столицу и двор? Джейме улыбнулся. - Уверен, что нет. Джендри немного помолчал. Улыбка сошла с его лица, которое приобрело серьёзное, почти мрачное и угрюмое выражение. - Что ж, - задумчиво проговорил он спустя некоторое время, - я мало знаю вас, милорд, но вижу, что вы не такой дурной человек, как о том говорят. Мне хотелось бы заполучить в свой совет такого прямолинейного и отважного – не всякий решится сказать своему королю то, что вы наговорили мне сейчас – человека, но неволить вас своими приказами я не стану. Хорошо служит лишь тот, кто служит добровольно. И если ваш выбор – служить мне и моему королевству в Кастерли Рок… что ж, быть может, там ваше место. Но путь от Винтерфелла до Королевской Гавани долог, а до Западных Земель и того дальше, и, если за это время вы передумаете, я не расстроюсь. Ланнистер ничего не ответил, лишь почтительно поклонился. Стоило ли говорить королю, что он не передумает? Почему-то Джейме был уверен, что Баратеон и сам знает это, и лишь дань приличиям заставляет его произносить эти слова. Но всё равно он был благодарен королю за то, что в его словах и действиях не было и намёка на презрение и холод, которым его обдавали большинство людей. Говорить было больше не о чем, и Джейме вышел из замка, не обращая внимания на то, какими взглядами его провожали северяне, да и южане тоже. Но ему было плевать. Сейчас у него было куда более важное дело, на которое стоило бросить все силы, потому что он знал, какой упрямой бывает Тартская Дева. Он нашёл её там, где и предполагал, по стуку мечей: Бриенна тренировалась во дворе Винтерфелла со своими юными братьями-гвардейцами. Каждый из них был ранен в минувшей битве, но ни один не оставил свой пост подле короля, и теперь, оправившись от ран, они разминали задеревеневшие в лубках и под повязками руки и ноги. На Бриенне, как и на остальных, были белые доспехи и белый плащ, полагающиеся королевскому гвардейцу до самой смерти. Белый цвет, средь южной зелени, желтизны, а иногда и грязи смотревшийся дорого и празднично, здесь, на Севере сливался со снегом, покрывавшим всё вокруг, и казался блёклым и будничным, и Джейме надеялся, что девушка скоро сменит этот цвет на другой, куда более яркий. Подопечные Бриенны заметили его первыми; кто-то едва кивнул, кто-то почти по-дружески отсалютовал Цареубийце мечом. Он и бровью не повёл: трудно было ожидать, что участие в одной только битве, пусть и самой грандиозной за всю историю Вестероса сделает их всех братьями и сотрёт нажитые годами предрассудки. Но на мнение остальных ему было плевать; Джейме во все глаза смотрел на Тартскую Деву, подмечая малейшие перемены в её лице, взгляде, движениях. Уже сейчас он искал хоть что-то, что дало бы ему надежду. - Пришли размять свои кости, сир Джейме? – улыбнулась она ему, как ни в чём не бывало. Но мужчина видел, что ей неловко, когда он вот так смотрит на неё: рубец, пересекавший её щёку, конечно, не красил её, а Бриенна никогда не питала иллюзий на счёт своей внешности. И уж тем более не после того, как он сам отпустил столько шуточек по этому поводу. Джейме задело то, что она, вероятно, ожидала от него подначек, пусть и дружеских, но не тешащих ничьё самолюбие. - Разрешите, я украду вашу леди? – обратился он к парням. Те ответили ему дружным добродушным смехом. Они все любили Бриенну, это было видно. Она была для них старшей сестрой, если не матерью, заботливой и внимательной, а многие из этих мальчишек, похоже, потеряли своих матерей давным-давно. Интересно, что бы сказали они, если бы узнали, что он намеревается украсть леди Бриенну навсегда? Тартская Дева с явной неохотой отложила тренировочный меч, а гвардейцы короля Джендри вновь принялись за шуточную потасовку. За перезвоном затупленных мечей не было слышно почти ничего, но Цареубийца всё же увлёк девушку в дальний угол двора. Джейме нервно хмыкнул, когда понял, что волнуется, как мальчишка, впервые оказавшийся наедине со своей возлюбленной. Но то, что он собирался сделать, было для него действительно внове. Оглядев Бриенну с головы до ног, он произнёс: - Тебе идёт белый. Это было не совсем то, что следовало говорить в подобных ситуациях, но Джейме не решился сразу говорить откровенно. - Спасибо, - девушка смущённо улыбнулась. – Тебе тоже…шёл. Что думаешь делать дальше? – она сказала это так, словно уже прощалась с ним. Что, если он ошибся, и Бриенна действительно не видит себя никем, кроме хранительницы короля? Джейме лишь пожал плечами. Его ответ напрямую зависел от этого разговора. - В Королевскую Гвардию возвращаться не думаешь? – ему показалось, что в голосе Бриенны мелькнула надежда. – Король, думаю, принял бы тебя… - Довольно с меня белых плащей, - мотнул головой он. – Я служил Таргариену, служил Баратеону, служил…Ланнистеру… Снова Баратеон? Нет уж. Кастерли Рок нужен лорд, нужны наследники, и теперь, когда Тириона не стало… Мне придётся занять его место. Тартская Дева понимающе кивнула, но взгляд голубых глаз словно бы потух. Отчего? Так ли ей хотелось снова сражаться с ним бок о бок, защищая короля, как ему показалось? - И к тому же, - он улыбнулся, постаравшись вложить в эту улыбку все свои чувства, - я и так слишком долго был под твоим началом, женщина. Бриенна только фыркнула и покачала головой. - Ты не меняешься. - А что собираешься делать ты? - Разве у меня есть выбор? – удивлённо подняла брови она. – Снова стану служить королю… Как прежде. - Не надоело? - Нет. А если бы и передумала… - что-то неуловимое на миг мелькнуло на её широком лице, сожалением отразилось в прозрачной лазури глаз. – Эту клятву я нарушать не стану, Джейме. Разговор принимал совсем не тот оборот. Могло ли случиться, что всю жизнь оставаясь верным сестрице, Джейме совсем разучился обращаться с женщинами? Или Тартская Дева была совсем на такой, как остальные? Золотые пальцы коснулись белоснежной ткани её плаща. - Тебе идёт белый. Бриенна, прищурившись, посмотрела на него. - Ты уже говорил. Сердце Цареубийцы забилось где-то в горле. Он и подумать не мог, что после всего, что было в его жизни, он ещё способен на чувства подобной силы. Возможно, стоило ему сейчас встать на колени и сделать такое признание, о каких поётся в песнях, но что-то мешало. - Знаю, - это прозвучало до невозможного глупо, и Джейме поспешил добавить: - вот только забыл сказать, что думаю, что алый с золотым пойдут больше. Бриенна изумлённо захлопала глазами. Было время, когда Джейме раздражала и забавляла одновременно эта её манера, и даже сейчас мужчина едва удержался, чтобы не отпустить какую-нибудь шутку. Нет, когда-нибудь он научит её смеяться его шуткам и язвительно и остроумно отвечать, а не замыкаться в себе, но сейчас даже одно неосторожное слово способно испортить решительно всё. - Что вы хотите этим сказать, милорд? – осторожно, отстранённо, словно она говорила с абсолютно чужим человеком, спросила девушка. Вероятно, она уже и не думала о том, что кто-то может сделать ей предложение, и меньше всего ожидала этого от него. Джейме тяжело вздохнул. - Я прошу тебя стать моей женой и леди Западных Земель, - он знал, что власть и богатство никогда не привлекали Бриенну, но, по его мнению, предложение так звучало торжественнее. Она молчала. Когда-то на подобное его предложение Серсея лишь рассмеялась, и это больно ранило его в самое сердце, но молчание Тартской Девы сейчас ранило куда больнее. Секунда тянулась за секундой, Джейме казалось, что время замедлилось настолько, чтобы мгновение промедления могло показаться вечностью. А Бриенна всё молчала, вперив взгляд в носки собственных сапог. - Силы небесные, женщина! – взмолился Джейме, чувствуя, как отчаяние захлёстывает его. С Серсеей он никогда не ощущал ничего подобного. – Не молчи, Бриенна, прошу! Мне сорок, но я никогда никому не делал предложение, я не знаю, как это делают принцы в песнях… Да и я совсем не принц из песни, - он развёл руками, давая девушке возможность разглядеть проседь в волосах, тонкую вязь морщин на лице, культю вместо правой руки. – Но я знаю, что хочу, чтобы ты стала моей леди, чтобы повесила Верный Клятве на стену в Кастерли Рок, чтобы родила мне сына. Судорога пробежала по лицу воительницы. Джейме прекрасно знал, какой замкнутой и скрытной может быть Тартская Дева, но в этот короткий миг наружу проглянули все её истинные чувства. Он даже подумал было, что она вот-вот сдастся и согласится, но девушка только выпрямилась во весь рост и прямо посмотрела на него. - А как же моя клятва? Не мне рассказывать тебе, что члены Королевской Гвардии принимают обет безбрачия. Ланнистер дёрнул уголком губ. - Король Джендри любит тебя и, я полагаю, легко освободит тебя от этой клятвы, если ты попросишь. - Но если я не захочу просить его об этом? – в голосе её вдруг прозвучало подлинное страдание, изумившее Джейме. – Думал ли ты когда-нибудь, что я не сдержала ни одной клятвы, которую давала? Я даже не смогла уберечь тебя, - она кивнула на его культю, - хотя это было проще всего. Снова нарушать клятву? Я лучше умру, чем сделаю это. И потом, разве сможешь ты принять у алтаря мою клятву в любви и верности, зная, что в моих устах клятва – не более, чем пустой звук? - Смогу, - без раздумий ответил он. - Нет, - покачала головой девушка, - нет, - словно для пущей убедительности, она отступила на шаг от него. - Это твой окончательный ответ? – чужим, хриплым голосом проговорил Цареубийца. Девушка снова отвела взгляд. Губы её дрожали, и только тут Джейме понял, какая страшная внутренняя борьба шла сейчас в её душе. Ей нужны были время и свобода, чтобы принять окончательное решение, хотя уже сейчас она пыталась сделать вид, будто решение уже принято. Желая успокоить и подбодрить её, мужчина протянул к ней руки. - Бриенна… - Не мучь меня, пожалуйста, - прошептала она так жалобно, что он в один миг стал противен сам себе. Джейме поджал губы. Кого она видела в нём сейчас? Он так и не решился спросить. - Отказа я не приму.