Одной тропой

Снаружи бушевала буря, но в пещере жарко горел огонь, разгоняя мрак и холод. То тут, то там Джейме видел холмики – спящих разбойников, закутавшихся в плащи. В глубине пещеры молчаливой тенью притаилась женщина. Договориться с Бессердечной было очень непросто – она жаждала увидеть его голову на пике. Он ещё с полсотни раз поклялся ей, что однажды вернёт ей дочерей, но его клятве почти наверняка никто не поверил. - Я могу вешать Фреев даже одной рукой, миледи, - улыбнулся Джейме ей тогда, но от взгляда, которым Бессердечная одарила его, внутренности мужчины сковало морозом. Но всё-таки Торос из Мира и Том-Семёрка выторговали ему жизнь. Братство без Знамён редело, а в лесах по-прежнему оставались дезертиры из обеих армий и ватаги вроде Бравых Ребят. Когда Джендри надел корону, разбойники потеряли ещё одну пару рук, и Джейме с удовольствием согласился заменить его. - Он наш, миледи. Мы всегда сможем убить его, - любил говаривать лучник по имени Энги, широко улыбаясь при этом. Ланнистер отмалчивался, и то, что осталось от Кейтилин Старк, тоже хранило молчание. Те, кто ещё не спал, слушали Тома, вернувшегося из Королевской Гавани. Он отправился с Бриенной и Джендри, чтобы удостовериться, что письму Цареубийцы, в котором он объявлял Мирцеллу своей дочерью, поверят. И они поверили. - Король сделал эту странную женщину лордом-командующим Королевской Гвардии, - хмыкнул Том-Семёрка, и взглянул на него. – Она заняла твой пост, Цареубийца. - Её зовут Бриенна, - хмуро произнёс Джейме. - Бриенна-Красотка, - широко улыбнулся певец, и арфа его тренькнула. – Пожалуй, титул лорда-командующего подойдёт ей. Джейме искоса взглянул на него, но промолчал. Иногда ему не хватало Тартской Девы. Его «братья» по-прежнему видели в нём лишь клятвопреступника, а Бессердечная наверняка желала повесить его рядом с каким-нибудь Фреем. Бриенна же смогла рассмотреть в нём не только Цареубийцу. Но ей в Братстве были рады ещё меньше, чем ему, и к тому же, кто-то должен был охранять их нового короля. Наверняка Серсея обрушила на его голову уже сотню проклятий из казематов твердыни Мейегора. Ведь он был тем, кто прислушался к Бриенне и отправился с ней и небольшим отрядом на поиски Джендри. Он лишил Мирцеллу чести, имени и короны, объявив её своей дочерью. Иногда он думал, что чувствовала Мирцелла, когда ей прочитали его письмо. Наверное, ему должно было быть стыдно за то, что он совершил со своим ребёнком, наверное, он должен был ненавидеть себя за это. Но он не чувствовал ничего. Это была вина Серсеи, говорил он себе, ведь это она приучила его к тому, что Джоффри, Томмен и Мирцела – всего лишь его племянники. Не дети. Олени, а не львы, Баратеоны, а не Ланнистеры. Её вина была и в том, что никто больше не желал видеть Ланнистеров на Железном троне. - Говорят, - Том глотнул вина из меха и вытер губы рукавом, - что молодой король хочет взять Мирцеллу в жёны. Красный жрец, Энги и Лим вскинули на него глаза, и Джейме смог прочитать в них возмущение. В Братстве без Знамён Джендри любили и, хоть не преклонили перед ним колени, явно не желали ему в жёны отродье клятвопреступника. - Глупец, - проскрежетала из темноты Бессердечная. - Врут, наверное, - спокойно произнёс Ланнистер и поднёс бурдюк к губам, стараясь скрыть улыбку. Разбойники смерили его взглядом. Люди не очень-то доверяли его семье, и молодому королю, наверное, не стоило, хотя Мирцелла была совсем не похожа на свою мать и вряд ли бы стала убивать мужа. Джейме был почти уверен, что это была затея Тириона. Когда после смерти Томмена твёрдая почва под их ногами превратилась в зыбучие пески, он поспешил удрать из Королевской Гавани, но его брат остался и твёрдо стоял на ногах, умудрившись даже заполучить себе место в Малом Совете. Из тёмного проёма появился молодой Дейн, вода стекала ручьями с его плаща. Парень обвёл взглядом мужчин у костра и легонько поклонился в темноту, туда, где находилась леди Кейтилин. - Люди говорят… - он принял из рук Джейме мех с вином и отпил. Парня била дрожь. – Говорят, Пёс объявился. Джейме вспомнил телохранителя Джоффри, молчаливого, угрюмого воина с изуродованным лицом. Говорили, что он дезертировал во время битвы на Черноводной, а дальше похождения Сандора Клигана больше походили на легенду. - С чего бы это ему сюда забираться? - Грабить, насиловать, убивать, - Лим презрительно плюнул в костёр. – Я думал, он уже сгнил где-нибудь. - Не сгнил, - Эдрик Дейн сел и протянул ноги к огню. - С чего вы взяли, что это Клиган? – спросил Джейме. – Его брат любил грабить и сжигать деревни, это правда, но Сандор был лишь верным псом моего…племянника. Пёс, потерявший хозяина. Он никогда не задумывался, чем на самом деле мог быть Сандор Клиган. Пёс был отменным бойцом, хорошим слугой, он никогда не задавал вопросов и не спорил с Джоффри. Но тяги к жестокости Джейме в нём не замечал никогда, чего нельзя было сказать о Горе. - Много ли ты видел огромных шлемов в виде пёсьей головы, Цареубийца? – спросил Торос, со скрежетом проводя точильным камнем по своему мечу. – Этим шлемом мамаши во всех Речных Землях пугают детей. - Шлем может скрывать любую голову… - задумчиво протянул лорд Звездопада, но тут же смолк. Джейме почувствовал расположение к этому мальчишке. - Мы должны покончить с ним как можно быстрее. Война закончилась, но люди в этих землях до сих пор не знают покоя, - голос Тома-Семёрки эхом отбивался от низкого каменного свода, и холмики на земляном полу зашевелились. – Мы выступаем завтра, и на этот раз сдёрнем этот шлем вместе с головой! – люди зашумели, мечи грянули о щиты, но Том поднял руку, и вновь воцарилась тишина. – Миледи, - он поклонился в сторону, где угадывался женский силуэт. Ответом ему послужила тишина. Должно быть, подумал Джейме, во всей округе больше не осталось Фреев, если Бессердечная так легко отпускает своё Братство поохотиться за кем-то другим. - Клиган под этим шлемом или нет, - тихо добавил Том, садясь. В его голосе Джейме послышались угроза и предупреждение. Должно быть, они думают, что он тут же кинется на выручку товарищу по оружию. Он только усмехнулся: - Тогда мне стоит отрубить руку какому-нибудь крестьянину и подарить ему свою золотую взамен настоящей. Может, тогда и вы перестанете называть меня Цареубийцей.