Одной тропой

Сторожевые отряды из Королевской Гавани забирались всё дальше, а дважды они видели небольшие отряды северян: над их головами хлопали стяги с изображением водяного и кольчужного кулака. В плену у Робба Старка Джейме вдоволь насмотрелся на них. - Скоро придётся допеть и эту песнь, Цареубийца, и распустить Братство, - всё чаще говорил ему Том-Семёрка, и струны под его пальцами жалобно пели. Джейме только горько усмехался в ответ. Ему было некуда идти. Джендри Баратеон вряд ли ждал его, и у Кастерли Рок был теперь другой лорд. Тирион, конечно, не откажет брату в крыше над головой, но не судьбы бедного родственника всегда искал он. А куда подастся леди Бессердечная? Она не была больше Кейтилин Старк, а значит, и дома у неё тоже больше не было. Что ж, он останется её единственным человеком, когда придёт время. Вот это будет ирония. Мужчина отбил удар молодого лорда Звездопада, чувствуя, как сильно стучит сердце в груди. Несмотря на многие месяцы тренировок, левая рука служила ему куда хуже, чем правая, и каждая схватка становилась для Цареубийцы настоящим испытанием. А ведь когда-то он был лучшим рыцарем во всех Семи Королевствах! Теперь же даже мальчишка мог побить его. Радовало только то, что никто из Братства, кроме молодого Дейна не мог похвастаться этим. - Мы славно потрудились, сир Джейме, - упав на пожухлую траву, произнёс парень, пот стекал с него ручьями. Джейме усмехнулся – его всё больше называли Цареубийцей, и такое обращение было довольно непривычным. Он тяжело опёрся на меч – долгая изнурительная тренировка отняла у него остатки сил. - Да, это точно, - Эдрик подал ему бурдюк с вином, и Цареубийца с жадностью припал к нему. Терпкое вино прибавляло сил и заставляло Джейме чувствовать себя моложе. – С каждой такой тренировкой я понимаю, что становлюсь старым. - Бросьте. Холодный зимний ветер заставил его поёжиться и накинуть тёплый меховой плащ. Джейме краем глаза следил за парнем: что-то было в нём от овеянного славой Эртура Дейна, и будь поблизости хотя бы самый завалящий замок, Эдрик Дейн непременно стал бы знаменитым рыцарем. Но сомнительное общество, каким он был окружён в Братстве без Знамён, начисто лишало его такой возможности. Парень нравился Джейме. Очевидно, что Дейн также симпатизировал ему: с момента битвы с остатками Бравых Ребят Эдрик почти всегда был вместе с ним. Тогда парень снёс голову человеку в собачьем шлеме, но это, как и предполагал Джейме, оказался вовсе не Клиган. Многие в Братстве тогда советовали Эдрику оставить знаменитый шлем себе, но он отдал его на переплавку кузнецу Братства. Джейме одобрял этот шаг и сказал об этом парню – с того момента и завязалась их странная дружба. С тех пор они всегда тренировались только вдвоём, а Джейме больше никогда не слышал от Эдрика колких шуточек в свой адрес. Сейчас в лагере Братства было спокойно, как никогда: леди Бессердечная с несколькими мужчинами отправилась на разведку, и словно какое-то колдовство вдруг слетело с них. Присутствие Кейтилин Старк всегда будто тяготило её небольшой отряд, и всё же каждый из них был по-прежнему верен своей госпоже. Джейме надеялся, что она не набредёт на очередного из многочисленных отпрысков Фреев – ему до смерти надоели похожие на хорьков вытянутые лица, вечно молящие о пощаде, всегда забывающие о том, что никто не пощадил леди Кейтилин и её сына. Он был клятвопреступником, но даже для него закон гостеприимства был священен. Невдалеке Том и Энги развели костёр и негромко переговаривались. Джейме заметил, что они оба то и дело поглядывают на него. За время своего пребывания в Братстве он успел привыкнуть к косым взглядом – не каждый бывший крестьянин считал Цареубийцу достойным своего общества. По большей части Ланнистеру всегда было плевать на это, но сейчас что-то тревожное засело в груди, словно заноза. Он постарался отвлечься и принялся чистить свой меч. Но не прошло и нескольких минут, как он услышал приближающиеся шаги певца. - Есть разговор, Цареубийца, - негромко произнёс Том, кивнув в сторону костра. Подошедший вместе с ним Энги уселся на землю и, прислонившись к дереву, принялся выстругивать себе новые стрелы. Джейме молча сунул меч в ножны и поднялся, отряхивая со штанов приставшие травинки. Костёр в глубине поляны горел жарко, а над котелком уже поднимался запах рагу с зайчатиной. Мужчина почувствовал, как рот наполнился слюной. Том-Семёрка, проследив его взгляд, усмехнулся. - Я не угощаться тебя сюда позвал. - Вот как? – насмешливо изогнул брови он. Очередная насмешка или претензия певца слишком мало значила для Джейме. – Очень жаль. - Новости из столицы, Цареубийца. - Хорошие, надеюсь. Как поживает наш молодой король? – усмехнулся Джейме. - Король, вроде, неплохо, а вот… Короче, - тёмные глаза Тома впились в лицо Ланнистера, - королева-шлюха, наконец, отправилась на суд Отца. Джейме слепо моргнул, пытаясь осмыслить сказанное певцом. Серсея мертва. Как Тирион смог это допустить? Как сам он смог не почувствовать это? Ведь Серсея была всем для него долгие годы – его сестрой, любовницей, матерью его детей. Его половиной. Почему же он и сейчас ничего не чувствует? - Как? Том молчал несколько минут, вороша костёр палочкой. В полной тишине Джейме пытался привыкнуть к мысли о том, что его сестры больше нет. - Королю пришлось отрубить ей голову, когда она попыталась организовать покушение на него. Да она и без этого заслужила, - мужчина зло плюнул в огонь. Да, это было очень в духе Серсеи: убить ни в чём не повинного мальчишку, чтобы самой заполучить Железный Трон. В глубине души Джейме был согласен с Томом-Семёркой, хотя ему очень не хотелось признаваться в этом даже самому себе. Серсея заслужила всё то, что случилось с ней. Но почему Тирион не вступился за неё, ведь она была его семьёй? Она была Ланнистером, а это значило… Нет, это больше ничего не значит, поправил Джейме себя. Серсея бы ни за что не стала спасать их младшего брата, окажись он в подобной ситуации. Скрепя сердце, Джейме вдруг понял, что сомневается в том, что Серсея бы пошевелила хоть пальцем и ради него. Он готов был бросить к её ногам свою жизнь, свою честь – да и бросил – но вот того же ждать от неё не стоило. Из сестры и возлюбленной Серсея однажды превратилась в королеву – прекрасную, но такую же далёкую, какой она была для любого из бедняков Блошиного Конца. Он больше не хотел знать её, он не хотел сражаться за неё, и ему было всё равно, с кем она проводит дни и ночи. Джейме поднял глаза на Тома и заметил мелькнувшее в его глазах сочувствие, смешанное с удивлением. Да, Джейме Ланнистер, которым он был, уже скакал бы во весь опор в Королевскую Гавань, чтобы вызвать на поединок хоть и самого короля, он должен был жаждать мести до последней капли крови. Но Джейме Ланнистеру, которым он был теперь, было наплевать. Его сестра выжгла дыру в его сердце своей надменностью и самовлюблённостью, её эгоизм убил всю его любовь, и Серсея уже давно больше не приходила к нему во снах и праздных мечтах. Вместо неё в них была другая женщина. Она была совсем не так красива, совсем не изящна, и вместо кубка с вином в её руках был меч, но сердце отзывалось небывалой теплотой на воспоминания о ней. Вдруг он подумал о Мирцелле. Что чувствует бедная девочка, униженная им, а теперь ещё потерявшая мать? Серсея любила дочь и в половину не так сильно, как Джоффри, но Мирцелла была по-своему привязана к ней. Одно мгновение Джейме думал о том, чтобы отправиться в столицу и навестить дочку, но эта мысль ушла так же быстро, как и возникла. Тирион наверняка не даст девушке скорбеть слишком долго, особенно если сплетни, дошедшие до них, верны. А его появление в Красном Замке, скорее всего, только ещё больше навредит Мирцелле. Вдали раздалось фырканье лошадей и звон сбруи. Здоровая рука мужчины мгновенно схватила рукоять меча, и только потом Джейме понял, что это Бессердечная со свитой возвращалась в лагерь. Леди Кейтилин бросила на него короткий холодный взгляд, словно желая проверить, не удрал ли он. Возможно, она только и ждала этого, чтобы по-настоящему повесить его, но он не доставит ей такого удовольствия. Губы Джейме растянулись в насмешливой улыбке. Однажды он и леди Старк останутся один на один, брошенные своим Братством, и тогда, быть может, и она перестанет видеть в нём только лишь клятвопреступника.