Кошачье притяжение

На следующий день я никуда не пошел. Шевелиться и думать не хотелось. Только вечером я вспомнил, что мне нужно было показать свою курсовую. На следующее утро я пошел в университет, на вопросы одногруппников и Мява, соседа по комнате, я отвечал что-то вроде «все нормально». Вечером я дошел до кровати и хотел снова завалиться спать, как пришел Мяв. - И не вздумай сказать мне, что все нормально! Вот – лучшее средство от несчастной любви… Я вздрогнул – он что, все знает?! Но откуда? Неужели… нет, он не мог… - Ты чего так побледнел? Ну, может, не любви, откуда я знаю что у тебя там… просто предположил. В общем, не грусти, давай выпьем. Мяв смотрел виновато, а мне вдруг стало легче и я рассмеялся. Похоже, несколько истерично, так как Мяв заволновался и достал стаканы. - На, Мяк, на вкус почти как молочко. Вкусный ликерчик, сладенький. Тихо, котик, тихо. Вот… Я прекратил смеяться и понял, что уже плачу. Всхлипнув, я отпил из стакана и облизнулся. Вкусно. Одним махом я выпил весь стакан и протянул Мяву за добавкой. Мяв посмотрел круглыми глазами на пустой стакан и налил еще со словами: - Все будет хорошо. Я угукнул и отпил немного. Слезы уже почти закончились, я устало прикрыл глаза, захотелось спать, будто я и не спал кучу времени. Мяв забрал у меня стакан, и прижал меня к себе. От ндруга пахло уютом и домом. За четыре года мы стали друг другу почти братьями. Но даже ему я не говорил, что люблю Рейка. - Мяв?.. - Что, котенок? – он ласково поглаживал меня за ушками, отчего становилось хорошо, а в сердце как будто расправлялась какая-то пружина. - Я должен был давно тебе признаться… Гладящая меня рука вдруг остановилась и я недовольно потерся, намекая, что надо бы продолжить. - В общем, я люблю Рейка. Ты не сердишься? Давно люблю… - О, Боже, котяра! Да я перепугался, что ты мне сейчас начнешь признаваться! Напугал меня… - Мяв взял меня за плечи и отодвинул от себя, чтобы посмотреть в глаза. – Я давно знал. Да все у нас в группе знают. Просто тебе никто не говорил, не хотели смущать. - К-как в-все?! – От неожиданности я аж заикаться начал. - Ты скажи, ты признался наконец? Или что? - Я... мы переспали. А он… - я снова заплакал, понимая, что в глазах своего любимого выгляжу как последняя шлюха. - Вооот урррод! Да я ему морду набью! Как он вообще тебя тронул?! - Нет, не трогай его, я же сам хотел. Это было прекрасно. Просто, он не понял, что я… ну, по любви… - Знаешь, я, может и не следил за этим… в общем, не особо знаю его привычки и прочее, но точно могу тебе сказать, что он всегда производил впечатление ледышки кроме сегодняшнего дня. Сегодня он мне показался хмурым и недовольным чем-то, и именно его странный вид заставил меня задуматься о причинах твоего состояния. - Думаешь, ему не все равно? - О, котя, не смотри так на меня своими большими голубыми глазюками, иди ложись спать, а завтра мы посмотрим на него вместе. - Что? Нет! Я не хочу его видеть! - Почему? - Я… мне… ну, он будет смеяться… - Пусть попробует. – Мяв горел явной решимостью при случае отомстить за мои слезы. - Не надо его бить, Мяв. Я не хочу. Друг нахмурился, но согласился. - Хорошо, но только если он не будет доводить тебя и дальше. - Да нужен я ему, - горько сказал я и, обнявшись перед сном, ушел на свою кровать, где почти сразу уснул.