Затишье

Когда Агрону прилетает в челюсть, он почти не удивляется, только машинально отмечает, что рука у малыша стала гораздо тяжелее с тех пор, как они впервые встретились. - Какого черта?! - Назир в ярости шипит, как рассерженный кот. Агрону кажется, что он видит прижатые к голове треугольные уши, встопорщенные усы и хлещущий по ногам пушистый хвост. - Думаю, это я должен поинтересоваться? - гладиатор красноречиво вздергивает левую бровь и накрывает ладонью место удара. - Ты даже не счел нужным предупредить меня! - сириец заглядывает прямо в лицо, его губы дрожат от клокочущей внутри обиды, отчего Агрон начинает чувствовать себя погано. Щека нещадно горит, только усугубляя положение. - А чего ты хотел? Чтобы я бегал по всему лагерю, ища в какой палатке ты ночевал? Глаза Назира распахиваются, когда он слышит эту фразу, а взгляд из обиженного делается злым. Он сжимает и разжимает кулаки, борясь с желанием кинуться на Агрона. Тот стоит, упрямо поджав губы, всем видом излучая уверенность в собственной правоте. Назир ругается на сирийском, грязно, хлестко, но затем делает глубокий вздох, пытаясь успокоиться. - Хватит, - его голос звучит твердо, на корню пресекая любые попытки ослушаться. Он, в который раз за сегодня, прокручивает в голове события вчерашнего вечера. К людям Спартака, изрядно прибавившим в количестве за последние несколько месяцев, прошедших с победы над Глабром, присоединился крупный отряд мятежников. Именно с Кастом, их предводителем, Назир имел несчастье разговориться. Все было вполне невинно, он лишь проявлял присущее моменту дружелюбие, да только Агрон, как обычно, воспринял все по-своему. А потому, стоило Касту похлопать мальчишку по плечу, как Агрон кинулся на галла чуть ли не с кулаками. Назир еле успел оттащить его. Впоследствии, уже в комнате у них произошел крайне неприятный разговор на тему беспричинной ревности германца, переросший в грандиозную ссору. Назир тогда выскочил из комнаты, заявив, что не выдержит целую ночь рядом с таким упертым идиотом, как Агрон, а тот не стал догонять, не сомневаясь в скором возвращении любовника. Но любовник не вернулся ни через полчаса, ни через час, ни через два. Правду сказать, немного послонявшись по округе, Назир ушел ночевать к девушкам, занимавшим отдельное крыло здания, в котором расположились войска Спартака. Агрон же долго ворочался, стараясь хоть немного отдохнуть перед предстоящей вылазкой в один из ближайших римских городов. Именно об этой вылазке он не предупредил Назира, уйдя рано утром вместе с остальными. - Я волновался, - Назир устало прикрывает глаза.- Ты ведь даже не подумал о том, что случись беда с одним из нас, мы даже не успели бы помириться. Агрон хочет оправдаться, но замолкает, так и не начав. Его плечи расслабляются, и он больше не выглядит столь воинственным. Агрон физически чувствует, сколь натянуты отношения между ними сейчас. Они так и стоят, глядя друг на друга. А потом, в какой-то неуловимый момент, напряжение приобретает совсем иной оттенок... Секс, быстрый, жесткий, такой привычный. И ощущение пальцев, вцепившихся в кожу, и еле слышный скрип постели, и закушенная губа Агрона, и капли пота на висках. Все это выгоняет, вытравливает мерзкое сочетание обиды и страха из души Назира. Он просто перестает думать о чем-либо, только смотрит жадно в зеленые глаза человека напротив, с удовольствием замечая в них обожание, рычит, ускоряет движения, делая их почти болезненными для обоих и, наконец, сдается, стонет громко, запрокидывая голову назад. Еще немного, несколько коротких толчков где-то в самой глубокой точке, и Агрон тоже кончает. Напряжение отпускает. Агрон придерживает руками вздрагивающего сирийца и утыкается носом в его макушку, пряча лицо. - Ладно, я поступил глупо, - спустя несколько минут признает он. - И обещаю больше так не делать. Он ждет хоть какого-нибудь ответа и удивляется, слыша приглушенный смех Назира. - Ебанные боги, - произносит тот, чем еще больше обескураживает Агрона. - Вокруг восстание, война, толпы легионеров, а мы умудряемся находить время, чтобы поругаться. Агрон слушает, а на его лице появляется совершенно глупая улыбка. - Главное, вовремя мириться.