Монолог Некроманта. Часть 1

Февраль 936 года. Ангулем.       Месяц близился к своему концу, но, несмотря на то, что грядущий март является весенним месяцем, это не значило, что снег, которого этой зимой намело порядком, разом сойдет как по взмаху волшебной палочки. Хоть в нашем мире и существует такая мощная сила как магия, все же она не всесильна. По крайней мере, я точно не умею топить снег, да и не зачем. Пускай этой задачей занимается Природа. Она это умеет делать постепенно и красиво. Магия Природы в руках самой Природы, а не ее адептов, просто невероятна и могущественна. Потому что она естественна, чем и прекрасна. Как говорится, то, что естественно, не является безобразным. Законы Природы суровы и даже жестоки, но они такие, каковыми являются и нет смысла противостоять им, ибо то, что создано не человеком, куда сильнее нас и наших творений. К сожалению, не все это понимают, и по сей день пытаются овладеть Природой.       Я прохаживался по тренировочной площадке, на которой берсерки Нергала в очередной раз уничтожали в щепки манекены, а, порой, и некоторых неудачно попавшихся под руку мертвецов. В очередной раз, выслушав мое ворчание по поводу того, что не стоит тратить мои оживленные «ресурсы», «молодцы» собирали заново манекены и продолжали неистово наносить увечья.       Я заметил Абигора, стоявшего и смотревшего за тренирующимися бойцами. Он ничуть не уступал Нергалу по своим размерам, однако, в отличие от своего командира, Абигор был более лоялен и расчетлив. Нергал умен и хитер, но очень агрессивен, когда дело может пахнуть «жареным». Абигор таким не был. В его безусловно устрашающем из-за наклона бровей и бледноты кожи выражении лица чувствовалось нечто успокаивающее и внушающее доверие. Как бы противоречиво не звучало. Я встал рядом с берсерком точно так же, как и он, — расставив ноги на ширине плеч и убрав руки за спину. — Как дела? — спросил я заместителя командира Проклятых Берсерков. — Тренировки никогда не вредны, Аксэль, — мои уши, будто ударом молотом, пробил звучный бас Абигора, — но парни жалуются на то, что долго сидим без дела. — Дай угадаю, Нергал в их числе? — Спроси об этом Нергала.       Я невольно усмехнулся. Да, Берсерки служат мне, но свои взгляды и позиции всегда держали при себе и показывали этим некую независимость передо мной. За это, пожалуй, стоит их ценить как личностей. — Я тоже устал ждать, Абигор, но ты сам знаешь причину ожидания: война с Анхелем, которую нужно было окончить. Зима, которая значительно препятствует нашему продвижению в Моро, ибо путь туда идет только через горы. Да и наша армия сейчас значительно уменьшилась. Приходится брать «рекрутов» путем умерщвления различных бандитов, либо расхищения гробниц и захоронений, желательно подальше от лишних глаз. — Я умею ждать, но не все берсерки способны на это. Им нужна встряска. — Встряхнемся, Абигор, встряхнемся. Да так, что охереть не успеем, — я с наслаждением вдохнул морозный февральский воздух и, выдохнув, задал вопрос: — А где, собственно, ваш командир? На очередной охоте? Абигор кивнул в ответ.       Я поправил плащ из волчьей шкуры, после чего посмотрел в сторону пригородной деревушки, где заметил Анну, которая, видимо, тоже собралась идти в лес. Слегка хлопнув по плечу Абигора, я решил сопроводить девушку. — Здравствуй, Анна, — я поприветствовал ее, когда подошел поближе, — позволь сопроводить? Анна слегка улыбнулась и кивнула мне в ответ.       Покинув пригород, и неторопливо шагая по тропе, ведущей в лес, я заметил, что Анна периодически содрогалась. Я глубоко вздохнул и подумал о том, почему многие девушки не предпочитают одеваться тепло в столь холодную погоду. После, не найдя для себя вразумительного ответа, снял свой плащ и накинул ей на плечи. — Не май месяц, между прочим. — проворчал я, поправляя плащ. — Мне не холодно, Аксэль. — выдохнула Анна. — Я заметил. — Ты же сам замерзнешь. Я достал из пояса бурдюк, показал девушке и ответил: — С этим вряд ли! — после этих слов я открыл бурдюк и сделал пару глотков. — С таким успехом, — Анна неторопливо шла впереди меня, — с таким успехом ты рискуешь стать пьяницей за эту зиму. Хоть я и не видел в тот момент ее лица, зато прекрасно слышал ехидство в ее голосе. — А если не стану? — Тогда, — Анна повернула свое лицо ко мне и с улыбкой произнесла: — в таком случае, я условно награжу твою печень за стойкость! Я невольно улыбнулся: — Шутку понял. Смешно. Скажи, ты столько времени находишься в нашем обществе. Тебя не смущает обильное количество мертвецов? — Пока нет. К тому же, ты сам сказал, что ничто не мешает мне в любой момент вас покинуть. Так что, если вдруг я устану от изобилия ходячих мертвецов и двухметровых воителей, я покину город. А пока меня вполне все устраивает.       Мы молча шли все дальше и дальше в лес. Прошлой ночью был сильный туман, из-за которого ветви деревьев окрасились в белый. Будто к этому приложил руки некий криомант-художник. [Криомант — маг, владеющий Магией льда, снега и холода. Криомантия является подвидом Аквамагии].       На фоне белоснежной картины леса, разделенного тропой, Анна смотрелась как нельзя уместно: аккуратно сложенные волосы, бурая одежда из сыромятной кожи с меховыми набивками на вороте и рукавах, что говорили о наличии внутреннего утепления. И поверх этого лежал мой плащ. Она была похожа на дриаду, одну из Хранительниц лесов, которых было в прошлую эпоху огромное количество, но из-за постоянных конфликтов с людьми они практически вымерли как раса, и сейчас чистокровных дриад можно пересчитать буквально по пальцам.       И как на этом фоне не смотрелся я — похожий на обтянутый кожей скелет со взъерошенной полуседой головой, с бурдюком, в котором периодически меня грело вино либо эль (в зависимости от «настроения») и весь в черном. Как пятно чернил, которое случайно капнуло на лист пергамента, но капнуло туда, куда точно капать не стоило. — Аксэль, — прервала тишину Анна, — ты уверен, что вам стоит идти в то место? — Да, — не задумываясь, ответил я, — стоит. — Я понимаю, что это твой дом, но почему именно сейчас? — Была бы возможность сделать это раньше, я бы сделал раньше. — Ты будешь убивать? Я какое-то мгновение молчал, а потом положительно ответил. — Убивать своих? — Анна повернулась ко мне и посмотрела мне в глаза. — Я стараюсь не думать об этом, — мои глаза периодически то смотрели на девушку, то куда-нибудь в сторону, — но те, кто меня подставил, уже не могут считаться «своими». Однако прежде я хочу убедить в этом тех, кто не причастен к моей истории. Тех, кого обманом заставили задуматься о том, что я совершил то, чего не совершал. — А в чем тебя обвинили?       Я резко остановил Анну, схватив ее за локоть и показав жестом, что надо остановиться и помолчать. Я начал прислушиваться. Мне показалось, что за нами кто-то следит. И я не ошибся. Из-за деревьев вышли с десяток людей, нацелившись на нас арбалетами. Они были в черной пластинчатой форме, какую обычно носят элладинцы. — Что? — недоумевая, я спрашивал себя вслух, — У нас же был уговор! — Аксэль? — Анна настороженно обратилась ко мне, но я увел ее за спину. — Аксэль Черно-Белый, — откуда-то за солдатами мне послышался сиповатый старческий голос, — стой на месте! — Кто это, и какого черта здесь происходит?! У нас с королем Анхелем уговор! — Уговор, значит? Что ж, тебе удалось тогда потушить очередной пожар, некромаг. Весьма знакомая фраза, подумалось мне.       Арбалетчики, словно пыль, развеялись перед нашими глазами, а вместо них стоял старик с аккуратно ухоженной седой бородой и заглаженными назад волосами. Он стоял и добродушно улыбался. — Магистр Уинстон? — удивленно спросил я. — Много лет прошло с нашей последней встречи, Аксэль, — кивая головой, улыбался мне магистр Коллегии Магов Ксара, один из лучших мастеров Иллюзии, бывший сенатор Мехэллада и советник короля Деодена, подсобивший мне с убийством Карло Бруно, Уинстон Фракийский, — а ты практически не изменился. Я подошел к магистру, крепко пожал ему руку и приобнял. — Вот уж точно кого не ожидал увидеть, так это Вас, магистр! Что Вы здесь делаете? — Я пришел к тебе, Аксэль. И пришел не просто так. Я хочу с тобой поговорить касательно твоей предстоящей миссии в Моро. — Что? Откуда… — начал я сыпать вопросами Уинстона, но тот остановил меня жестом и предложил направиться в Ангулем, где можно более-менее спокойно обсудить данный вопрос.       Вернувшись в город, и, проходя мимо тренировочной площади, мы встретились с Нергалом, на плечах которого лежали две оленьи туши. — Ты вернулся. — я констатировал очевидное командиру берсерков. — Да. — кивнул Нергал, затем увидел Уинстона и спросил: — Кто это? — Мой старый знакомый, мастер магии. Нергал, ухмыльнувшись, кивнул магистру. Уинстон Фракийский кивнул в ответ: — С кем имею честь быть знакомым, если не секрет? — Мое имя Нергал. — Нергал. Где я мог слышать это имя? Я ответил, что Нергал является предводителем Проклятых Берсерков. — Вот это да! Живая легенда! Ты смог их вернуть в живой мир, Аксэль? Впечатляет! — магистр Уинстон подошел ко мне поближе и спросил, — Но стоило ли? Он пошел дальше, провожаемый прищурившимся взглядом Нергала.       Мы вошли в мою резиденцию, которая когда-то принадлежала Штайгеру при его жизни как человека. Посадив Уинстона и Анну на удобные, предназначенные для гостей, стулья, я оперся о стол, скрестил руки и обратился к магистру: — О чем Вы хотели со мной поговорить, мастер? — Аксэль, понимаю твое возбуждение, но, — его голос стал таким, будто ко мне обратился старый и немощный дедушка, а я — его внук, — но позволь мне немного согреться после долгого пути и угостить меня, а также твою прелестную спутницу чем-нибудь согревающим?       Я, глубоко вздохнув о том, что манеры имеют место быть, но, порой, они не очень-то уместны, заварил чай, но перед этим угостил вином, разлитым по кружкам.  — Прошу простить за не очень удобное гостеприимство. — я подал кружки Анне и Уинстону. — Кстати, ты нас не представил, но я это исправлю, — старик повернулся к Анне, и его голос моментально изменился на услужливый с легкой ноткой флирта и кокетничества, — Уинстон Фракийский, магистр Магии Иллюзии, к Вашим Услугам. Анна невольно улыбнулась, представилась в ответ и кивнула. Тон старика явно ее смутил. Как и меня. — Прости, Аксэль, мое старое воспитание никак не выбить из колеи, идущей в параллель с нынешними манерами. И прости за долгое ожидание. Магистр сделал пару глотков и начал: — Итак, я пришел сюда, чтобы, в первую очередь узнать, что произошло на самом деле. Когда я узнал о смерти Аракхама, то был подавлен, хоть и понимал, что его дни были на исходе. Но когда я узнал, что твой наставник не просто умер, а был убит, я был поражен. Но был я вдвойне поражен тому, когда мне сказали, что винят в его смерти тебя. Я сразу не поверил в эту чушь! Как ты знаешь, мы с Аракхамом были в хороших приятельских отношениях. Он неоднократно отзывался о тебе в хорошем свете. Он однажды сказал так: «Аксэль, будучи со скверным, самонадеянным, в меру закрытым и озлобленным характером, никогда не совершит только одного злодеяния — предательства!»       Я закрыл глаза и невольно вздохнул. Мне как будто всадили нож в самое сердце. На миг показалось, что со мной говорит Аракхам, но мои иллюзии развеялись, когда, открыв глаза, я увидел магистра Уинстона. — Вот поэтому, мальчик, ты не являешься тем, кем тебя считают. Тебе больно. Ты скорбишь и по сей день. Расскажи мне, пожалуйста, как было на самом деле? Кто убил Аракхама? — Я не знаю, кто это сделал, но намереваюсь это узнать. А когда узнаю… Я вновь промолчал. — Тогда расскажи, что ты знал и видел собственными глазами?

***

      Май 930 года. Моро. Мессиана.       Я стоял в широком круглом зале, освещенном ядовито-зелеными, легкими голубыми и яркими белыми огнями магического происхождения, которые давали мягкое и для кого-то, может, сонное освещение. Этот зал предназначался для практических занятий по заклинаниям и заклятиям, которым я обучал своих учеников. Добившись отличных результатов в некромагии и поднявшись до звания Мастера Первой Ступени, мне предложили стать одним из преподавателей Университета Некромагии в Мессиане на кафедре своего Клана Ворона.       Вообще, в Моро существует пять Кланов, возглавляемых Архимагистрами: Ворон (Аракхам), Караку́рт (Наша́ндра — единственная женщина-Архимагистр), Скорпион (Но́игел), Бегемот (Орио́н) и Гиена (Нерзу́л).       Архимагистром Первой Ступени становились некромаги, достигшие наивысшего уровня, и каждый из них становился Главой Клана, к которому он принадлежит, и входил в состав Черного Стола — высшего органа в морийской иерархии.       Черный Стол контролирует все сферы деятельности в Моро, начиная от принятия и распределения новых учеников в Университет Некромагии и заканчивая судами над преступниками, нарушившими Кодекс. Также Черный Стол имеет право присутствовать на советах Коллегии Магов Ксара, ибо являются, пускай, не прямыми, но косвенно относящимися к ней членами. Несмотря на то, что Черный Стол формально является высшим органом власти, Кланы могут жить обособленно и по своим внутренним правилам и законам, установленными Архимагистрами.       Наконец, дождавшись своих учеников, я начал грузить их новой порцией информации по своей дисциплине — «Заклятия и проклятия в теории и практике». — Итак, юные сорванцы, сегодня будем учиться, пожалуй, самому необычному проклятию. Называется оно «Нечестивая Песнь». Кто из вас подумает и ответит на вопрос, почему оно так называется?       Я посмотрел на юные лица своих немногочисленных «детей», которые молчали то ли от непонимания, то ли от чувства боязни неправильно ответить, присущему любому ученику. — Хорошо. Тогда я скажу. Оно так называется из-за того, что это проклятие не произносится, а поется.       Я начал расхаживать вокруг да около, продолжая свою лекцию наигранным менторским тоном, что вызвало смешки у учеников. И правильно — никогда не любил напряженную обстановку. — Вообще, песенные заклинания и заклятия присущи Магии Природы, но мы, некромаги, отличающиеся исключительным талантом издеваться и извращаться над всякими интересными штуковинами, взяли да исковеркали суть песенных заклятий, превратив вот в это! Закройте лучше уши.       Ученики послушно прикрыли ладонями свои уши кроме одного. Зе́ррит, рыжий сорванец, как всегда, решил проверить себя на «слабо». Посмотрев на него и пожав плечами, я встал прямо, вдохнул животом и путем расщепления связок, за счет которого это проклятие и воспроизводится, пропел (если это можно так называть): «Haltu eyru din oron idiot!» (Закрой уши, идиот!)       Зеррит упал на колени, закрыв ладонями свои уши и начал кричать и просить остановиться. По остальным же ученикам было видно, что звуковые волны, хорошо били по ним, так как те, слегка согнувшись, поморщились и сжимали зубы. — Можете открыть ушки, — сказал я спокойным голосом, — и поднимите кто-нибудь Зеррита. Итак, Зеррит только что лично познал суть «Нечестивой Песни». Расскажи-ка о своих ощущениях! — Это было чертовски больно, мастер Аксэль, — простонал рыжеволосый ученик, — как будто огромный великан решил сжать мою голову, а внутри все выворачивалось наизнанку, а в душе хотелось убить себя. — Верно, парень. Поэтому я просил перед демонстрацией закрыть уши. Так, ты бы получил урон только по своей несообразительной голове! — Простите, мастер. — наклонил голову Зеррит. Забавный парень, на самом деле. Только чересчур уж любопытный и, как правило, не в свою пользу. Я продолжил лекцию: — «Нечестивая Песнь» наносит физический и моральный урон. И в зависимости от умений и навыков некромага, можно не только повредить человека, но и убить. А при желании даже не одного. В Ксаре такое проклятие официально запрещено к использованию. И вы наверняка спросите, а зачем я учу вас ему? Отвечу: чтобы знать о нем. Некромаги создали три нечестивых песни. Я же обучу вас технике его произношения. То, что вы услышали сейчас от меня — это импровизация, которая, максимум, даст такие незначительные повреждения, какие получил Зеррит. Добиться такого голоса и звучания не так просто, ибо нужно уметь поначалу правильно расщеплять свои связки и суметь их соединить со своим голосом. А только потом напевать «Нечестивую Песнь». Я злорадно улыбнулся и хрипло произнес: — Поэтому падайте на скамьи, доставайте свои пергаменты, перья и чернила — сейчас будет небольшая зарисовка того, как наши глотки могут произносить такие ужасные вещи!       Далее, я наслаждался картиной того, как под тяжелые вздохи ученики идут к скамьям и с крайней неохотой достают пергаменты и перья. Никто не любит записывать лекции. Даже я в свои юные годы жаловался на огромное количество «писанины», но система требовала свое.       После окончания занятия я подозвал Зеррита к себе. Парень неторопливо подошёл ко мне, после чего я сказал ему: — Прежде чем делать что-то по-своему, научись для начала понимать, когда тебе стоит это делать. Это сохранит твою жизнь. — Да, мастер. — парень чуть наклонил голову. Он всегда так делал, когда понимал, что сделал что-то неправильно. — Мне понятно твое рвение отличаться от других, но все же, — я выдержал небольшую паузу, чтобы Зеррит снова взглянул на меня, — все же не вредно иногда делать как все. Думаю, пример с «Нечестивой Песнью» для тебя стал наглядным, а, парень? — Да, мастер Аксэль! — рыжеволосый ученик кивнул в ответ. — Ступай. И не глупи в следующий раз.       Ученик кивнул, развернулся и ушел вслед за остальными своими сверстниками. Я же провожал его взглядом, вспоминая о том, что много-много лет назад я был почти таким же, как он, — любопытным и безрассудным. Что в мехтинском храме, что в годы обучения в Моро.       Чувство, будто жучки пробежали по моей спине, вернуло меня к реальности, и я резко обернулся и увидел высокого худощавого старика с длинной полуседой бородой, как у волшебников из сказок, в длинном черном балахоне, украшенном ядовито-зелеными узорами. — Магистр Ноигел, — я, приложив правую ладонь к сердцу и сдвинув левую ногу чуть назад, поклонился Архимагистру Клана Скорпиона. Так приветствуют Магистров Первой Ступени и Архимагистров. — Здравствуй, Аксэль, — добродушно улыбнулся Архимагистр и кивнул мне головой в ответ, — прошу простить, что отвлек тебя от мыслей. — Ничего. Присядете? — я указал Ноигелу ладонью на скамьи, но тот отказался. — Я уже за свои века насиделся, хочется кости размять. — Ноигел с хрипотцой хихикнул, после продолжил: — Вот смотрю я на молодых учеников и чувствую, будто время остановилось. Академия все та же, ученики все такие же суетные, любопытные, в меру амбициозные. — Кое-что да меняется. — Неужели? — Ноигел спросил меня. — Меняется время, условия; ученики со временем перестают быть учениками, уступая место новой крови. Мы сами меняемся с течением времени. — Ах, это верно, мальчик. Верно. Мы и вправду меняемся. Но что-то большее остается неизменным. Время, система, философия. Если и меняются, то очень слабо. — Вы жалеете об этом, магистр? — я взглянул на старика.       Архимагистр Клана Скорпиона Ноигел славился своим могуществом и мудростью. Мало кто знал, каков был его возраст. Одни говорили, что его возраст таков же, как и у мастера Аракхама, а кто-то утверждал, что он намного старше. Сам Архимагистр ничего не говорил, считая, что этот факт ничего не приносит миру. «Просто отрезок времени, который Судьба отвела мне. Пока что он не оборван», — так говорил Ноигел о своем долголетии. Для нас, морийцев, его внешность была не столь примечательна, в то время как для остального мира его можно было считать живым воплощением Некромагии: высокое костлявое тело, длинная остроконечная борода, острый крючковатый нос и хриплый от старости голос вполне были способны смутить любого мирянина. Стоит добавить его сущность лича, так и вовсе кровь могла застыть в жилах. Однако за этим зловещим образом скрывалась многовековая мудрость и мастерство. Для представителей своего клана Ноигел не просто Архимагистр; он — лидер, вождь, король, учитель. — Вы жалеете об этом? — повторил я вопрос Архимагистру. — Немного. Есть вещи, которые мешают миру меняться полноценно. Пускай они, изначально, и были хороши, но с течением времени они становятся несовместимыми с сегодняшним днем. Это как родинка, которая может украшать лицо красавицы, но со временем она может превратиться в жуткую волосатую бородавку, от которой стоит избавиться. Понимаешь меня, Аксэль? — Да, понимаю. — Конечно. Ты всегда многое понимал и понимаешь сейчас. Понимание, а не знание, дает истинную мудрость. Ведь самые сложные вопросы задают тогда, когда чего-то не понимают. И это при том, что задающий вопрос может многое знать.       Я кивал ему в ответ, но я не понимал, к чему он вел свою речь. Может, от старости он решил побеседовать. Так мог делать Аракхам, но не Ноигел. — И ко мне пришло понимание, — продолжал Архимагистр, — что наше время истекает. Время Черного Стола. — Полно Вам, магистр… — Нет, — перебил меня Ноигел, — не полно. Все очевидно и наглядно. Черный Стол нуждается в глотке свежего воздуха. — Вы же знаете философию Моро, мастер. — Да! «Ничто не вечно. Конец придет любой сущности». Легкомысленно об этом говорить, покуда не стоишь рука об руку с Концом. — Ноигел посмотрел на меня, — Философия Некромагии легкомысленна. Мы научились управлять Смертью. Но мы не умеем управлять Жизнью. И посему, мы являемся слабейшими созданиями в мире.       Архимагистр слегка похлопал меня по плечу и сменил тон на более доброжелательный:  — Что-то я отвлекся. Старость дает о себе знать. Знаешь, Аксэль. Я не просто так прибыл сюда. Во-первых, я хотел навестить Архимагистра Аракхама. Я слышал, что в последнее время он чувствует себя нездорово. — Старость дает о себе знать, магистр. Старик улыбнулся и закрыл глаза, затем продолжил:  — Но помимо гостей, я бы хотел с тобой кое-что обсудить. Прикрой-ка двери. Хорошо. Ибо тема эта нуждается в беседе с глазу на глаз. Как я говорил ранее, Черный Стол нуждается в свежем глотке воздуха. Наше поколение должно смениться новым. И было бы весьма неплохо, если бы ты стал частью того самого свежего воздуха.       Я не знал, как можно отреагировать на такое заявление. Пускай оно и завуалированное, но я понимал, о чем говорил Архимагистр. — Ох, ты сбит с толку, друг мой. Ничего, ничего. Не каждому выпадает на голову такое смелое предложение. Ты обладаешь силой, Аксэль. Ты способен дать миру новый вдох. Вместе с нами Моро в будущем может стать куда величественнее. Тебя не смущает, что Моро, будучи обширной землей, кажется слишком пустой и… Застоявшейся? — О чем Вы? — я продолжал недоумевать от слов Ноигела. — Эта земля стала слабее, Аксэль. И помяни мое слово, настанет день, когда остальной мир обнажит свой меч против нас. — Откровенно говоря, меня посещали такие мысли, магистр. Но я уверен, что нет на свете столь безрассудных и самоуверенных людей, что осмелятся подойти к границам Моро. — Весьма… Самоуверенно сказано. — улыбнулся Архимагистр, — Очень самоуверенно. Он спрятал руки за спину и начал медленно шагать вокруг меня. — Давным-давно, когда еще не был подписан Акт об ограничении используемых магических заклинаний, Моро выглядел иначе. Более живым. Он не был похож на серую пустошь с редкими лесочками и некрополисами. Это была земля эльфов. — Да, нам известно об этом, магистр.       Слова Ноигела были правдивы. Но он так об этом рассказывал, будто лично присутствовал при том времени. А это было, позвольте отметить, еще в прошлую, Вторую эпоху.       Тогда действительно в Моро жили эльфы — потомки переселенцев из Эльдарии. Эльфы в Моро исчезли окончательно более тысячи лет назад после Первого Священного Хода рыцарей Мехэллада. Тогда Мехэлладом правил набожный безумный король У́тер, который посчитал, что если материк и назван был в честь бога Ксардаса, то каждый живущий должен поклоняться ему. И организовал Священный Ход с целью «освятить землю Ксардаса». На деле же это обернулось геноцидом множества народов со всеми вытекающими — грабеж, насилие, грабеж, битвы, инквизиция и еще раз грабеж. Несомненно, больше всех досталось эльфам, живущих в Моро. Мало того, что они были эльфами, так еще и эльфами с чужой земли, почитавшими чужого бога. Исход был очевиден. Практически все морийские эльфы были истреблены, а те жалкие остатки, что выжили, преклонили колени перед могуществом Утера и «уверовали» в Ксардаса.       На сегодняшний день эльфов во всем Ксаре живет очень малое количество, большая часть которых полукровные. После того, как эльфы были изгнаны из Моро, Утер решил присвоить эти земли себе. И присвоил бы, если б не один нюанс. Все рыцари, что обосновались в Моро после окончания Хода, таинственным образом исчезли. Король Утер посылал и другие отряды в Моро, но и те пропали. После чего король посчитал эти земли проклятыми и решил не лезть туда.       В 1547 году Второй Эпохи в Моро появились первые некроманты, которые каким-то «чудесным» образом смогли ужиться на «проклятых» землях. Так, по крайней мере, рассказывалось в исторических летописях и самими ныне живущими некромантами. Так и началась история морийских некромагов. — Нам об этом известно, магистр, — я повторил свой ответ Ноигелу, — но в чем связь? — Связь в том, Аксэль, что рано или поздно королям станет мало своих владений. Мы для всего мира являемся занозой. Причем, ощутимой и часто о себе напоминающей. Я не желаю даже мысли допускать, чтобы кто-то посягнул на наши земли! Но я их допускаю. И я насторожен и обеспокоен. Некромаги нынче не те, что были раньше. Нас боялись, но уважали, а сейчас больше страха и презрения. — Позвольте отметить, что страх перед нами остался… — Мы стали для них гниющей заразой, Аксэль! — Ноигел продолжал, будто не слушая мои замечения, — Это надо изменить. Но для этого нужна свежая кровь! В виде вас, Аксэль, молодых некромагов. Старикам нужен покой. — Магистр, я ценю Ваше предложение и понимаю Ваше беспокойство, но оно, думаю, напрасно. Не родился еще безумец, что направит свой взор на Моро. — Время покажет, а Судьба укажет, Аксэль, — Ноигел развернулся и перед уходом добавил, — а Смерть сделает вывод.       Я сидел на кресле в своем кабинете и никак не мог выкинуть из головы встречу с Ноигелом. «Что это было?» — это был первый возникший в тот момент вопрос в моей голове. Это было похоже на паранойю. Несомненно, нельзя было отрицать гарантированную защиту Моро от стороннего посягательства, но чтобы так возбужденно об этом говорить. К тому же это предложение занять Черный Стол. Мне нужно было обсудить это с Аракхамом, что, собственно, я и решил сделать, резко встав с кресла и покинув полутемный из-за малого количества зажженных свечей кабинет.       Меня по пути постоянно не покидало странное ощущение. Я не мог понять это чувство — что-то похожее на настороженность, обеспокоенность. И оно ощущалось настолько не очевидно и слабо, что я изначально принял его как некую утомленность или заторможенность от трудового дня. Но я то и дело поглядывал по сторонам, время от времени прислушиваясь к различным звукам. Это настороженное состояние уже давно вошло в привычку, что давало мне практически постоянную концентрированность. Наконец, дойдя до мастера Аракхама, я, как и полагалось, постучался, вошел в его покои, выдохнул и рассказал о встрече с Ноигелом. — Такие слова свойственны старикам, Аксэль. — Аракхам, не оборачиваясь ко мне, занимался своим давно привычным делом: окроплял с руки водой полынь в горшке.       Говорят, полынь является одним из тех растений, что способны впитывать в себя энергию Смерти. Так гласили легенды. Единственное, что мне известно о полыни — это то, что она горькая на вкус, и ей постоянно вонял Морс во время своего присутствия. А еще Аракхам очень заботливо относился к данному растению. Мастер продолжал ухаживать за полынью, а также беседу со мной: — Не принимай эти слова близко к сердцу, но держи в разуме. Его многовековую мудрость стоит учитывать, даже если эта мудрость перемешалась с маразмом. Аракхам хрипло хихикнул, я лишь поддержал его ухмылкой. — Но в одном он прав, Аксэль, — наше время на исходе. — Мастер… — Да, да, не ворчи, парень! Я еще не собрался в могилу! Я есть сама свежесть и бодрость! — Аракхам, закончив с растением, обернулся ко мне и хрипло выдохнул: — Подай, пожалуйста, полотенце для рук. Спасибо, мальчик. У тебя уставший вид, Аксэль. — Ничего, высплюсь, и снова в «бой». — я присел на стул, что стоял рядом с обеденным столом Аракхама.       Вообще его кабинет был очень уютным. По-стариковски уютным. Слева от входа располагалась обеденная зона, на которой я восседал в данный момент, со всей основной кухонной утварью. По центру посетителей встречал прямоугольный стол, заваленный… Чем он только не был завален: книги, свитки, колбы и банки с ингредиентами разной степени мерзости и привлекательности, пустые, либо полные бутыльки с различными эликсирами (чаще всего оздоровительного назначения). И это была лишь малая часть того, что я смог вспомнить и перечислить. За столом располагались горшки с полынью, от которых исходил горьковатый аромат. А справа находилось главное достояние Аракхама — его личная библиотека. Высокие, стоявшие в несколько рядов друг за другом, книжные шкафы, набитые битком различной литературой. В юности я часто забегал к мастеру и брал заинтересовавшие меня книги, либо то, что я не мог найти в главной библиотеке Мессианы, а, поверьте, такие случаи были часты. Особенно уютно у мастера было в вечернее время, когда в городе уже было темно, а кабинет освещался небольшими по площади света, но достаточно яркими свечами, от которых исходил приятный аромат. И ни единого болотного либо ядовито-зеленого, привычного в Университете, света. — А вдруг он прав, мастер? Вдруг и вправду кто-то решит напасть на Моро? — решил я задать вопрос Аракхаму. — Даже если так и произойдет, мы дадим обидчику достойный отпор. Мы — некромаги, а не какие-либо проходимцы. — Аракхам немного покряхтел и продолжил: — Значит, Ноигел предложил твою кандидатуру члена Совета Черного Стола? Полагаю, что и Рэйзора он тоже хочет видеть в том составе.       Я слегка скривился при упоминании имени Рэйзор. Мы с ним не ладили столько, сколько себя помню, а это достаточно долго. — Ты готов быть там, Аксэль? — задал мне очередной вопрос мастер. — Я не знаю, хочу ли быть там. Несомненно, для карьеры некромага это станет прекрасной ступенью, но я не вижу себя тем, кто будет чем-то управлять. Много привилегий, да, но и рамок будет не меньше. Я не знаю, мастер. Но звучит, как минимум, заманчиво. Аракхам улыбнулся и закрыл глаза: — Нет, Аксэль, ты не войдешь туда по одной простой причине: нет нужды в тебе этой. Я тебя немного избаловал… Свободой. — Избаловали? — поднял я брови. — Конечно. Как только я расположил тебя к себе, ты стал более свободолюбив и самонадеян. Не в плохом смысле. Скажем так, тебя сразу записали в мои любимчики. — Простите, мастер… — Не-е-ет, мальчик, никаких извинений. Думаешь, ты один такой? Конечно, нет. И до тебя были ребята, с которыми я проводил беседы и которых я считал своими личными учениками. Позднее они стали достойными некромагами. А кто-то меня и разочаровывал. Всякое было. Правда, ты уникален. По-своему. — Тем, что я не стал личом? — В том числе.       Свечи горели на столах и стенах, наполняя своим убаюкивающим светом и ароматом, смешиваемым с ароматом полыни. Аракхам прервал паузу: — Аксэль. — Да, мастер? — Я рад, что встретил тебя. — Я рад не меньше. Моя благодарность Вам безгранична. Я сделаю все, что Вы попросите. — Не все, мальчик. Есть вещи, которые даже при полной своей верности ко мне не совершишь. Потому что они буду противоестественны для твоих устоев. Но таких просьб у меня не было еще, хи-хи. Иди спать, мальчик, тебе нужен отдых. Ты его заслуживаешь.       Это были последние слова мастера, что были мне адресованы.       Меня разбудил громкий стук в дверь и требование немедленно открыть. Открыв ее, я встретился с лезвием у горла и заявлением немедленно пройти с гвардейцами Мессианы, местной стражей города. Не понимая, что происходит, я начал сыпать вопросами, но вместо ответа меня схватили за локоть и попросили не сопротивляться. Мне даже на секунду стало интересно, что такое решили задумать. И тогда я вспомнил о том настороженном чувстве по пути к Аракхаму. Оно себя вскоре оправдало.       Меня вели по коридорам Университета, а чувство обеспокоенности с каждым поворотом и каждым шагом усиливалось. Я чувствовал собственное сердцебиение, которое шло в ритм шагов моих и гвардейцев. — Он здесь!       Я встретился глазами с Рэйзором. Он смотрел на меня своими ошарашенными бледно-голубыми глазами. Его побелевшие губы были искривлены в презрение и возмущение одновременно. Пошел он к черту, подумал я, и отвел взор в центр лекционного зала, в котором я встретился с Ноигелом.       Мое сердце на миг остановилось, а дыхание прервалось. Я видел посреди зала смятый балахон болотного цвета, из-под которого торчала рука и высушенная, похожая на мумию, голова… Аракхама.       Я не мог произнести ни слова. Не знал, не мог, не хотел. Я ничего не понимал. — Как ты мог, Аксэль?! — прервал мой ступор хриплый голос Ноигела. — Что? — тихим шепотом я пытался вернуться в сон, который я видел наяву. Пожалуй, самый страшный сон в моей жизни. Потому что он не был сном. — Как ты мог так поступить с ним, мальчик?! Он же твой учитель! — Я не понимаю… — Убийца мастера, — Ноигел подошел ко мне и с глубоким отчаянием посмотрел мне в глаза, — ты стал убийцей своего мастера. Ты понимаешь, что нарушил важнейшее правило Кодекса? — Мастер Ноигел, я не понимаю! Что происходит? Это Аракхам? — Убил, так еще и не понимает этог! , — мои ушли снова были облиты гнилым дрожащим голосом Рэйзора.       Полынь. Я чувствовал запах полыни. Морс? Может быть он сможет разобраться, в чем дело. Я стал оглядываться по сторонам в попытке поймать его взглядом. — Я… Я не убивал его! Это же чушь полная! Я бы никогда в жизни этого не сделал. Мастер Ноигел, Вы это прекрасно знаете! — Я так думал ранее, Аксэль, — поникшим хрипом произнес Архимагистр Клана Скорпиона, — никогда так в жизни не ошибался. Ноигел внезапно выпрямился, а его взгляд принял привычный, наполненный многовековой мудростью, вид. — Аксэль Черно-Белый! Ты нарушил девятый пункт Кодекса Некроманта: «Некромант не прощает предательства. Любой, кто предал, должен умереть, независимо от причины предательства». Ты предал своего мастера, убив его. За сим, от имени Черного Стола я приказываю при свидетелях арестовать тебя и посадить в камеру Вороньей Скалы. А через три дня тебя будет ждать судебный процесс по делу о нарушении Кодекса Некроманта, повлекшего смерть Архимагистра Черного Стола. Ноигел глубоко вздохнул и прошептал: — Арестуйте его. — Нет! Это невозможно! Мастер Ноигел! Это не я! Я не мог этого сделать! Морс! Морс, где ты?! Он же рядом! — Ты бредишь, некромаг! Какой Морс? — Он… Он тоже некромаг! Он знает о многом! Он наверняка знает, что случилось! Нет, мастер! Нет! Аракхам! Аракхам!       Я кричал и брыкался, но мои руки уже были закручены за спину, а кисти почувствовали увесистый груз из проперита. Но тогда меня это не волновало. Я искал и звал Морса. А когда мой взгляд снова встретился с лицом Аракхама, я стал звать его в надежде на то, что он просто уснул. Но в его глазах не было ничего. Их просто не было. На меня смотрело нечто похожее на сморщенный, высохший и плохо обтянутый кожей череп… Аракхама. — Аракхам!

***

      Я сидел в камере, уставившись на одну точку, и пытался собрать все мысли в кучу. Аракхама больше нет. Он мертв. И меня обвиняют в его смерти. Но это же полная херня! Кто это мог сделать? Кому было выгодно посадить меня в клетку, а затем высосать мою душу? Да, так и расправляются с теми преступниками, кто нарушил Кодекс и совершил ужасные злодеяния на территории Моро. Сначала душу изрядно помучают, да так, что обычные карцерные пытки покажутся легкой щекоткой по пяткам. А затем ее высосут и отправят на вечные муки в Обитель Смерти. Чтоб жизнь медом не казалась.       Я убил Аракхама. Нет, я этого точно не делал. А еще… Морс. Я звал его, он был рядом, я это понимал и чувствовал. Он был мне необходим. Но никто его не знал.       «Ты бредишь, некромаг! Какой Морс?»       Этот вопрос. Никто не понимал тогда, о чем я говорил. Неужели Морс — это моя иллюзия? Неужели я и вправду обезумел? А что, если он — это я? Только другой. Белые волосы, ухмылка, всезнание, холодный расчет и хладнокровие. Я — Морс? Я — вторая половина своей сущности. Та, что и убила Аракхама. А ведь я давно его не видел. Много-много лет. В последний раз я о нем вспоминал во время гражданской войны в Мехэлладе. Тогда я искал Эрлиндила, сына короля Мартина. И ему достался гримуар. По описанию человек, даровавший ему книгу, был похож на Морса. А вдруг я ошибся? Мало ли беловолосых и воняющих полынью. И я сжег тогда гримуар. Он был мне знаком… Или нет? Это все какое-то безумие. Похоже на бессмысленный поток сознания безумного человека, который решил этот поток изложить на бумаге. Будто он не знает, как сложить воедино детали к нужной ему картине, посему решивший, что такой поток станет отличной заменой необходимой картине. Нет описания, есть только поток слов, мыслей, фраз и воспоминаний. И фантазий. Я — Морс? Морс лишь плод моего воображения? Я — убийца? Я убил Аракхама? Нет! Я не мог этого сделать!       Чьи-то шаги отвлекли меня от размышления, но я даже не пошевелился. Мне было безразлично в тот момент. Пока я не услышал этот ядовитый и надменный голос Рэйзора. — Хоть ты и научился статно ходить и разговаривать, Аксэль, ты все равно похож на зверя.       Я взглянул на него исподлобья. Прямо ему в глаза. Он стоял передо мной, не ограниченный ни клеткой, ни стеной, ни дверью, ни оконцем. Конечно, Вороньей Скале не нужна клетка. Есть лишь магическая стена, которая не видна обычному глазу. Ты ее не увидишь, но ее можно ощутить. Он стоял передо мной в привычной для себя позе — прямая осанка, украшавшая его стройное тело, руки за спиной в темно-изумрудной одежде с полами. Его черные волосы были заглажены назад, а лицо украшала бородка с усиками. Он смотрел на меня будто с опаской, хоть и понимал, что из-за барьера я не смогу ничего предпринять. К тому же, на моих руках были проперитовые браслеты. — Ты — зверь в теле человека. — спокойным, но чуть обеспокоенным тоном продолжал некромаг, — Сколько себя помню, ты всегда имел такие… Наклонности. — Что тебе нужно? — я безразличным голосом прервал его не самое лучшее начало беседы. — Я пришел, чтобы сообщить, что тело Аракхама было сожжено, а прах его был развеян по морийскому ветру. Если тебе это интересно, убийца мастера. — Я не убийца, Рэйзор. И ты это прекрасно знаешь. Так же, как и знаешь настоящего убийцу. Кто это сделал? — Ты. — Пиздишь. Тогда ответь на вопрос: зачем я убил Аракхама? Рэйзор стоял и смотрел на меня. Затем ответил: — Чтобы начать уничтожение Черного Стола. Я медленно опустил голову, а затем схватил ее руками и вновь взглянул на своего собеседника: — Да что ты, черт побери, такое несешь? — Магистр Ноигел же говорил с тобой? О Черном Столе. Он же предлагал тебе стать Членом Совета? Я не стал ему отвечать. — Видимо, ты был озабочен такой идеей. Стать во главе. Ты же к этому стремишься, Аксэль? Стать лучшим. Лучшим из лучших. Мы с тобой были с самого начала нашего здесь появления. Учились вместе, затем работали. Откровенно говоря, мы друг друга недолюбливали. Между нами была конкуренция. Но даже я не мог от тебя такого ожидать, Аксэль Черно-Белый. Зачем ты это сделал? — А я повторяю свой вопрос: что ты, блядь, такое несешь? Я не убивал Аракхама. И мысли не допускал такой. И ты об этом прекрасно знаешь. Чью прихоть ты исполняешь? Кто убил Аракхама. — Ты.       Поняв, что этот разговор перестал иметь смысл, хотя он его не имел изначально, я решил его закончить. — Пошел на хуй. — Аксэль… — Пошел на хуй! — я заорал на Рэйзора, схватил первый попавшийся камень, резко встал и метнул в него, понимая, что и это действие не имело смысла, — Убирайся! Вали в пизду! Я не убивал Аракхама! Завали свое ебало и исчезни с моих глаз, педрила!       Он ушел, вновь оставив меня с самим собой и тремя стенами камеры. Я резко выдохнул, будто в горле что-то застряло. Мне не хватало воздуха, поэтому мое дыхание стало тяжелым и хриплым. Я упал на колени. Видел свои руки, которые, трясясь, еле удерживали мое тело. Затем мои глаза затянуло странной полупрозрачной водянистой пленкой. Я не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть. Ком мешал, а соленая вода в глазах мешала смотреть на мои трясущиеся руки.       Аракхам похоронен. А меня не было. Я не был рядом в его последнем пути в неизвестность. Меня оболгали. Меня предали. Меня лишили самого дорогого человека. Меня лишили учителя. Меня лишили отца.       Я, что есть мочи, заорал, но это не помогло облегчить душу. Тогда ничего не помогало. Только усиливающаяся боль. Лишь она делила со мной горе. Оставался день до суда.

***

      Я сидел, опершись о стену, смотря в угол, где лежала тарелка с едой. Я не хотел есть. Даже если б предложили самые лучшие блюда, в меня ничто не лезло. Я был оцеплен. Ни сбежать, ни убить себя. Ничего не сделать. Я просто ждал того дня. Я был наедине с самим собой. Никогда бы не подумал, что такое уединение принесет мне столько неудобства. Уже было все равно. Поскорее бы это закончилось. Ожидание хуже смерти. Не важно, в каком ключе. — Вам что нужно? Эй!..       Звук, похожий на то, что кто-то ударился об стену и аккуратно сполз по стене. Что происходит? Я посмотрел на магическую стену, по которой пробежала полупрозрачная волна. Такое происходит, когда ее снимают. — Акс-с-сэль? — я услышал тихий шепот. — Я тут. — последовал от меня ответ.       Я увидел, как ко мне, крадучись подходит тощая фигура в балахоне с капюшоном, но по голосу я уже давно понял, кто шел. — Ты что делаешь, Серпентор? — Ос-с-свобождаю тебя, не видишь? Когда я узнал о с-с-смерти мас-с-стера и о том, что тебя обвинили в убийс-с-стве, я, прос-с-стите, охуел с-со всей силы. Я знаю, что ты бы никогда такого не с-с-совершил. Тебе надо уходить. — Надо. Только как и куда? — Я знаю, куда. Вставай, я с-с-сниму с тебя проперит и провожу тебя. — Ты не со мной?.. — Нет времени на разговоры, Акс! Вставай, давай!       Избавившись от проперита, Серпентор предложил мне переодеться в форму гвардейца, а его, оглушенного, одеть в мою одежду и нацепить на него проперитовые браслеты. Неплохая уловка должна получиться. Размер формы, правда, маловат был для меня, но тогда не было времени примеряться. Главное, что мое лицо было скрыто маской в виде черепа.       Покинув Воронью Скалу, мы с Серпентором пошли по ночному городу, стараясь не выдавать себя. — Как ты предлагаешь покинуть город, зная, что скоро состоится суд надо мной, а, соответственно, патруль более насторожен? — Я знаю то, чего не знает патруль. — прошипел в ответ алхимик.       Мессиана славилась не только своим масштабом, но и лабиринтообразным строением улиц. Они были длинные, узкие и разветвленные. Поэтому я не удивился тому, что Серпентор знал о наличии какого-нибудь закоулка, о котором мало кому было бы известно. Мы шли тенистыми местами в улицах, сворачивая то влево, то вправо, иногда взбираясь на полуразрушенные старые домики, то пересекая проемы между жилыми домиками. Спустя какое-то время, мы вышли на маленький дворик, в центре которого под лунным светом сияло что-то круглое, похожее то ли на плиту, то ли на отстойник. Затем Серпентор повелел мне встать прямо на это место и вручил в руку камушек. — Портальный камень. Откуда он у тебя? — я спросил Серпентора. — Мес-с-ста знать надо. Подними камень к лунному свету, произнеси «Leda», и тебя перенесет в нужное место. А оттуда тебе нужно бежать как можно дальше от Моро. — Ты не со мной, Серпентор? — Не могу, Акс-с-сэль. Я нужен здесь. Я должен разобраться в проис-с-сходящем. А ты пока обожди. — Но, сбежав, я подтвержу их обвинения. Убийца, который сбежал от правосудия. — А будет лучше, ес-с-сли тебя убьют?! Нет! Тебе нужно переждать, взять с-с-себя в руки, а затем вернутьс-с-ся обратно. Мы с-с-с тобой вс-с-сретимся обязательно, мой друг. Я найду тебя. — Уверен? Я уже попрощался с одним другом… — Акс-с-сэль, не бес-с-спокойся. Все будет. Все будет! С-с-ступай!

***

      Февраль 936 года. Ангулем.       Я стоял, скрестив руки и опершись о стол, а передо мной сидели и молчали Анна и магистр Уинстон. — Вот как, — единственное, что произнес Уинстон после моего рассказа, — что ж, Аксэль. И мне есть, что сказать тебе. Вы с Серпентором должны были встретиться. Это правда, ибо это он рассказал мне о случившемся. Пока тебя не было эти пять лет, мы совместными силами пытались отыскать правду. И пытались поддержать порядок в Моро. Наступили смутные времена. Я взглянул на магистра: — Что там? — Черный Стол ужесточил порядки после того случая. Но большее беспокойство вызывает слишком большое влияние одного из ваших кланов — Скорпионы под главенством Архимагистра Ноигела. И есть у меня кое-какие мысли. — Вы думаете, что это он причастен к смерти мастера? — Нельзя ничего отрицать, Аксэль. Ноигел становится безумнее, а влияние Скорпионов все сильнее. Нет уже того равноправия между кланами. — Кто возглавляет наш Клан? Уинстон долго молчал, затем ответил: — Ноигел.       Теперь настало молчать мне. Стоило тогда догадаться, что именно Ноигел приложил руку. И он был способен убить Аракхама, ведь они оба Архимагистры и владеют достаточной силой, чтобы сразиться друг с другом. И Ноигел — один из тех, кто отлично владеет техникой высасывания души. Так, скорее всего, и был убит Аракхам. Старый ублюдок! А Рэйзор мне зубы заговаривал, зная имя настоящего убийцы. Ведь он тогда находился под его юбкой. — Аксэль, это еще не все. — Говорите, магистр! Говорите все, что знаете! Уинстон поднялся и подошел ко мне: — Сейчас тебе нужно выполнить одну задачу. Твой друг Серпентор находится в плену. — И Вы молчали?! — я схватил его за плечи, — Вы все это время молчали?! Где он? — Успокойся… — Где Серпентор?! — Аксэль! — я услышал голос Анны и меня будто хлопнули по затылку.       Я отпустил Уинстона и попросил прощения. — Я понимаю, мой юный друг. Серпентор — твой друг. И его необходимо спасти еще и потому, что он является важным звеном для твоего возвращения. Мои разведчики… — Разведчики? — Не перебивай, пожалуйста. Так вот, мои разведчики сообщили, что Серпентор на данный момент находится неподалеку от гор Ба́льджета в крепости Персива́ль. И эта крепость наполнена вампирами.       Ненавижу вампиров. — Как давно он там? — я сделал большой глоток из кружки с вином. — Я не знаю. Могу лишь предположить, что несколько недель. Но стоит поторопиться, ибо он попал к настоящему садисту. Мне даже известно имя этого вампира. Вергилий ван Дарский.       Я выронил кружку и почувствовал дрожь в руках. — Аксэль? — насторожился Уинстон Фракийский. Я медленно ответил: — Вергилий. Ван, сука, Дарский. Известно ли мне это имя? Еще как. Я посмотрел на магистра и добавил: — Выдвигаемся.