Июль 935 года. Ангулем. Элладин.
Осада города продолжалась. Жертвы. Жертвы. Сплошные жертвы. Мы не щадили, убивали. Огонь полыхал в городе, сжигая дома и людей. Мертвецы убивали беспощадно. И я был среди них. И я убивал. Убивал, прежде всего, солдат, но мне попадались и мирные жители. Те, кто кидались на меня с вилами, ножами и прочим оружием. Всех убивал.
Спустя пару часов, осада закончилась успехом. Город горел, кто-то стонал от боли, повсюду лежали трупы. Я шагал по площади к тому месту, где три месяца назад меня пытались сжечь. Пара моих «бойцов» держала пленника, которого я приказал взять живым. Он стоял передо мной на коленях, в сверкающих серебристых латах. Правда, из-за нашей внезапной атаки, он не успел их надеть полностью. А обычно данный процесс занимает немало времени. Ангус Штайгер смотрел на меня презрительно. Он несомненно узнал меня.
— Ты, — процедил сквозь зубы Штайгер, — ты — ублюдок! Ты посмел явиться сюда и перебить весь город!
— Да, я посмел войти в город и перебить всех. Почему бы и нет?
— Сука!
Я дал ему пощечину. Ох, как он презрительно смотрел на меня. Сколь сильна была его ненависть, но он не понимал, что если бы не сделал того, что попытался сделать тогда, ничего бы и не было.
— Молчи, Ангус Штайгер, и слушай меня! Ты стоишь передо мной на коленях, знаешь почему? Потому что ты — преступник!
— Ах ты…
На этот раз я ударил его по скулам.
— Заткнись и слушай! — я спокойно говорил, чувствовал торжество, возвышенность перед этим насекомым, — Ты — преступник! В моем понимании. Ты обвиняешься в покушении на убийство путем необоснованного самосуда. Ты будешь казнен! На костре! Как тогда, три месяца назад, ты попытался меня казнить. Но сегодня на моем месте окажешься ты. Ты умрешь, а затем, — я глубоко вздохнул и продолжил, — я не скажу тебе, что дальше. Твое последнее слово?
— Ублюдок, — с горечью произнес Штайгер, — раз я тебе так насолил, мог бы ограничиться моей смертью, но за что? За что, твою мать?! За что ты перебил всех?! Всех жителей! Они были невиновны!
— И они были виновны. Они тоже хотели моей смерти. Но не я виновник тех случаев, что происходили в ваших сраных Логах. Не я это начал.
— Будь ты проклят…
— Я уже проклят, Ангус Штайгер. Потому что я — некромаг! А теперь, умри!
Я махнул рукой, и бойцы поволокли Штайгера к приготовленному кострищу, привязали его и подожгли. Я смотрел на его смерть, слушал его крики, когда огонь начал жечь сабатоны, которые, нагреваясь, превращали его ноги в жаркое. Пламя постепенно поднималось выше. Медленно, прожигая каждый сантиметр его тела, просачиваясь сквозь его доспехи, прожигая раны, нанесенные моими бойцами во время его задерживания и обезоруживания. Он кричал.
Признаю, даже я бы кричал от такой боли. Огонь умеет делать больно, поэтому недаром самыми опасными магами после нас считают пиромагов. Но Штайгер не только кричал от боли. Он слал проклятия в мою сторону, а я смотрел, как он горит, слушал его. Огонь медленно, но верно убивал главу города Ангулем и верноподданного короля Анхеля. И в тот момент я понял, что именно Ангус Штайгер послужит мне, когда умрет.
Непоколебимый, твердый духом и самоуверенный — настоящий воин. Если бы не та глупость, совершенная им и теми людьми три месяца назад, когда они поймали меня, ослабленного и голодного. Не приняли бы меня за убийцу злосчастных детей, которых я знать не знал, ничего бы и не было. Не было бы этого, признаю, напрасного кровопролития. В какой-то степени напрасного.
А ведь действительно, я мог бы ограничиться его смертью. На моих руках кровь тех, кто не был причем. Я их убивал, резал, кромсал. Я — убийца. Поэтому я проклят. Я — убийца. Что же я натворил? Одержимый местью, я убил больше половины невиновных людей, а мог бы ограничиться несколькими солдатами и, главное, Штайгером. Я ощутил ужас тех, кто умирал из-за меня. Спазм застрял в глотке. Я возненавидел себя в тот миг. Я — убийца! Я хотел крови словно вампир, которых сам же презирал! В один миг стал сущностью, которая намного хуже вампиров. Я — человек? Лишь люди убивают ради удовольствия. И я стал человеком.
Я не могу вернуть того, что произошло. Возможно, я изменил мир, уничтожив город. Как тогда, в Беньяше, мне говорил магистр Уинстон Фракийский. Я сделал великую, но ужасную вещь. Я посчитал эту резню возмездием. Но нет. Здесь была лишь его доля. И она горела на костре. А я слушал, как эта доля возмездия перестала кричать, лишь трещали ветки и плоть. И я чувствовал аромат жареного мяса, от которого любого бы вывернуло наизнанку. Любого, но не меня, потому что я привык к этому. Потому что я — некромаг. Потому что я — убийца.
Вскоре от кострища и тела Штайгера остались лишь его прах и угли. Я подошел к праху, провел над ним рукой и начал шептать заклинание. Взял небольшую горсть и наложил ее на левое предплечье. Прошептав очередное заклинание, я почуял жгучую боль на руке, затем, когда боль утихла, я убрал правую ладонь и увидел руны, на которых начертано имя Ангус Штайгер. Я начал громко читать заклинание:
«Må du stige opp från damm för att tjäna mig för eilífu til enda. Stå upp, Angus Steiger, stå upp og tjene! Förvandlas til andann!» (Да восстанешь ты из праха, дабы служить мне во веки веков и до скончания их. Встань, Ангус Штайгер, встань и служи! Обратись в дух!)
Я поднялся с колен, чтобы узреть мое творение. Из кучи пепла начал образовываться силуэт, похожий на человеческий. Обретя какую-никакую форму, призрак прохрипел:
— Господи-и-ин.
Я улыбнулся. Теперь тот, кто пытался меня убить, стал моим верным слугой. А чтобы он самовольно не ушел и не предал меня, я выбил на руке его имя, которое давало прочную связь меня с ним. Теперь он никуда не денется.
— Приветствую тебя, мой слуга, Ангус Штайгер! — развел я руками.
— Да… Так звали меня… Ты меня убил, теперь я твой слуга… Ты жесток, нек… Уб… Господин!
— Теперь ты не можешь звать меня иначе. Но возрадуйся, Штайгер, теперь ты будешь жить вечно.
— А хочу ли я этого?
— Захочешь, когда пройдет время.
— Господин, я жалок и уродлив. Я стал чудовищем.
— Ты всего лишь дух, призрак.
— Я ничтожен.
— Потому что ты стал служить тому, кого ты ненавидел в прошлой жизни?
— Да. — после долгого молчания ответил призрак.
— Этого могло не быть, если б не твоя ошибка. Я бы не стал просто так уничтожать город. Вскоре ты поймешь.
— Главное, чтобы ты понял, господин.
— Много болтаешь. — я снял с себя плащ и бросил ему, — Надень, а то скверно смотришься!
***
Прошло не так уж и много времени, чтобы возвести город из пепла и разрухи. По моим меркам немного. За что я люблю мертвецов, так это за то, что они не знают такого понятия, как усталость. Они готовы сутками напролет работать и строить. Правда, не все мертвяки такие уж способные мастера плотничества и архитектуры, так что немного магической помощи в градостроительстве явно не мешало. Это означало, что и я не сидел, сложа руки.
Все шло так, как я планировал. Пока ничего не предвещало беды и нарушения замыслов. А еще, чтобы никто в королевстве не заподозрил меня в уничтожении Ангулема, я послал инкогнито весточку о печальной вести, что город был полностью уничтожен некими разбойниками, нашедшими большой припас оружия и совершившими крупный рейд на злосчастный город. Я тогда не знал, поверят ли этой вести или нет. Странно лишь то, что за два месяца никто из королевства не объявлялся, будто никому не было дела до Ангулема, впрочем, это нормально для нынешних королей — никому нет дела до жизни простого люда. Но я был абсолютно уверен, что настанет день, когда король Анхель придет в Ангулем и увидит, что вместо этого простого, ничем не примечательного города, стоит некрополис.
И ужаснется он картиной сей, и поднимет меч и клич возведет: « Вперед, мой конь! Вперед на обидчика темного!»
Ну и дальше как в скверной сказке.
А некромант удивится мощью и силой короля и попросит пощады у него, но король Анхель Справедливый как истинный воин и освободитель не знает пощады над врагом и срубит голову злостного колдуна с плеч! И воспоет народ людской о доброте и храбрости светлого короля Анхеля — Освободителя Ангулема!
Многие в моей юности отмечали, что у меня богатая фантазия, поэтому я и был писарем в храме.
А ведь и правда, была огромная вероятность того, что король узнает о том, что я сделал. Все-таки я погорячился с уничтожением города. Мог бы ограничиться жизнью Штайгера. Но прошлого не вернуть. Надо было ждать и готовиться ко всему. Если пойдет так, как я думал, то это попортит мои планы. Для меня важнее Моро, чем возня с королями. Проклятье, все-таки я погорячился! Видимо, так Судьба захотела.
***
Сентябрь 935 года. Элладин. Город Ангулем.
— Господин, — внезапно около меня возник Штайгер, пока я стоял около одного из восстановленных домов, — нам удалось схватить одного человека.
— Чем он провинился, Штайгер?
— По всей видимости, он — шпион короля Анхеля.
— Интересно, — я обернулся к призраку, — доставить его ко мне!
Спустя несколько минут, в мою резиденцию приволокли связанного королевского лазутчика. Не знал бы я, кто он, то посчитал бы обычным простолюдином. Обычная крестьянская рабочая одежда в виде серой широкой рубахи, поверх которой был жилет из сыромятной кожи, бурые штаны, также широкого пошива, и потертые башмаки. И всё это было в небрежном виде. «Заросли» на голове и лице также помогали шпиону не выдавать себя. Но, на то его и работа — не знать о твоем истинном существовании и местонахождении.
— Как звать? — спросил я пленника, но тот молчал.
Я повторил вопрос, но человек явно не собирался поддерживать мою беседу.
— Послушай, в твоих же интересах сказать мне, кто ты и откуда?
— Да? — наигранно удивился лазутчик, — тогда какого черта вы связали меня и избили?!
— Не нервничай так, друг мой. Я не мог знать, что с тобой могли сделать мои, кхм, люди.
Лицо лазутчика покраснело от злости, а глаза буквально готовы были выпасть из орбит.
— Иди к дьяволу, Черно-Белый! — каждое его слово было брошено как камень в воду, — Да, я знаю, кто ты. Мне уже бесполезно скрывать свое лицо. Ты и так знаешь, кто я.
— Логично, — я скрестил руки и продолжал допрос, — Так что ты тут все-таки делаешь, вынюхиваешь?
— Я бы хотел тебя об этом спросить, некромант! Что ты тут делаешь? На нашей земле! Уничтожил наш город и обосновался тут как князь тридесяти земель!
— А ты уверен, что я его уничтожил?
— А кто же? Раз ты тут разжился, то ты и захватил Ангулем, ублюдочная морда!
Забавное оскорбление, надо запомнить.
— Если я поселился здесь, то явно это не значит, что я его захватил. Да и вообще, не мне тут перед тобой отчитываться, шпиён ты недоделанный. Ты явно из новичков — слишком уж горяч и быстро раскрыл карты.
— Возможно, но я знаю, что не выберусь отсюда, посему скажу следующее: король объявил тебе войну, засранец-некрофил! Войска Его Величества придут сюда!
— Придут и уйдут. Или не уйдут, в зависимости от обстоятельств.
— Ты не имеешь никаких прав на владение этими землями! — чуть ли не через каждое слово в меня плевался лазутчик-неудачник, — Мало того, что твое жалкое существование вообще никак не вписывается в наших землях, так еще и варварски захватил и занял государственное владение! Целый город!
— Слушай, мы тут не торговаться собрались! — я глубоко вздохнул, — Король объявил мне войну? Пожалуйста, пусть объявляет, но не мне!
— Нет, как раз тебе и объявил! — шпион уже перешел на истерику фанатика, — Он самолично очистит эти земли от такого смрада как ты, Аксэль Черно-Белый! И отомстит за Ангулем!
Я прошептал, отвернувшись от него:
— Сказка началась…
— Что?
— Раз война, — я вновь «вернулся» к пленнику, — значит война. Ты передашь королю, что его затея — это самоубийство.
— Отпускаешь? — удивился лазутчик.
— Я же не чудовище, каким вы меня обычно представляете.
— Решил сжалиться. Ебал я твою жалость! — в этот раз шпион плюнул в меня и попал на мою одежду.
Что за люди? А ведь я хотел действительно его отпустить целым и невредимым, но как говорится, напросился сам.
***
А в Элладине — столице одноименного государства — так и кишали новости о войне с некромантом, именуемым Аксэлем Черно-Белым. В особенности последние — как некий шпион короля явился к Его Величеству Анхелю с отчетом. Но поразил не сам отчет, а вид этого человека. К покоям государя явился сам живой мертвец, что ранее был этим самым шпионом. Вид его был настолько ужасен, что некоторые стражники невольно ужаснулись, а кто-то очистил свой желудок от недавнего завтрака.
Вот так я ответил королю на его вызов. Придется еще задержаться с планами. У меня война на горизонте.
