***
Я стоял на вершине холма, ветер веял с юга. Рядом со мной статный и чуть грузный мужчина в меховом плаще. Черная густая борода и такие же волосы. Они были волнистыми и зачесанными назад. На вид ему больше тридцати пяти. Гордая осанка и профиль такой, что можно чеканить на монетах. Его серо-голубые глаза были очень уставшими. Он смотрел вдаль и молчал. — Знаешь, что забавно? — наконец прервал он тишину. Его голос был низок, но приятным на слух. Я повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. — Такие, как ты, долго не умирают. Ты слишком везучий. Поэтому Смерть берет с собой тех, кого ты повстречал. Думаешь, что умрешь после того, как я уйду? — Уверен. Я не хочу умирать, но от Нее не уйдешь. Зачем ты мне это говоришь? Я даже не знаю, кто ты… — Знаешь. Узнаешь. Совсем скоро. Я умру, а виновен будешь ты. С какой это стати? — Потому что, Аксэль, виновником моей смерти объявят самого крайнего, самого подозрительного и самого выделяющегося из других, в то время как истинный убийца спокойно исчезнет после того, как освободит мою душу из плоти. И ничего не докажешь, придется только бежать и не появляться никогда. Но помни! Мой сын не простит моей смерти. Послушай, незнакомец, это лишь сон. — А тебе не кажется, — внезапно голос собеседника изменился на холодный бархат, который я узнаю из тысячи других, — что сон достаточно реален, чтобы называть его сном? Как думаешь, дорогой Аксэль? Он широко улыбнулся. Я узнаю, сплю ли я… — И как? Ущипну себя. — Попробуй! Я ущипнул себя. Но ничего не произошло, бородатый мужчина все также стоял передо мной. Внезапно его волосы побелели, а заросли на лице исчезли. За одно мгновенье он преобразовался в Морса. Что за черт?! — Это иллюзия, дорогой! — ответил улыбающийся белоголовый Морс, от которого постоянно пахло полынью. Я даже чувствую запах! Неужели это происходит на самом деле? Но как? Я только что был в комнате, лежал на кровати. Наверняка я уснул. Это не может быть реальностью! Это же сон! — Мне стоит повторить вопрос. Не слишком ли реален этот сон, чтобы являться таковым? Не путай меня! — Я и не путаю, некромаг. Ты путаешь сам себя, называя не понятные для тебя вещи иллюзией. Я назвал это сном, а не иллюзией. — Но сон разве не иллюзия? Во снах мы видим неестественные вещи. Например, твое внезапное появление, а до того я общался с каким-то бородатым мужиком. — Хо-хо, этот бородатый мужик не простак, я тебе скажу, но об этом позже. — Морс щелкнул пальцами, и картина преобразовалась. Я стоял посреди выжженного холма, вокруг которого лежало полно трупов. И где мы? — На поле брани. Очевидно-то как. — Это твоих рук дело, Аксэль. Что? О чем ты? — Это последствие твоего не очень умного и правильного выбора. Какого выбора? Черт, Морс, ты меня окончательно запутал, я ничего не понимаю! — В этом и проблема, дорогой Аксэль. Ты еще слишком многого не понимаешь и не хочешь понимать. А еще, ты не умеешь терпеть и холодно воспринимать все. Потому и делаешь такие ошибки. Это поле брани — последствие твоего выбора, которое повлияло на эту землю. Что же я такого выбрал, раз прошла или пройдет такая бойня? — Ты выбрал себя. Выбрал свое любимое «Я»! — он очень мерзко улыбнулся и накинулся на меня. Морс повалил меня на землю и пронзительно завизжал несколькими голосами сразу: тонкий девичий визг, какое-то глухое рычание и вопль, словно его режут на части. И лицо изменилось в жуткой гримасе. Оно стало окровавленным и изуродованным. — Ты повлечешь за собой гибель, влек и будешь влечь за собой смерть! Одну за другой, пока не достигнешь своего! И с каждым разом твоя душа будет отрывать от себя все больше и больше кусков бессмертной плоти! Чужая смерть принесет тебе такую же боль, что и ту, которую перенесет каждый умерший! Ты будешь проклят! Ты будешь ненавистен! Ха-ха-ха-ха! Он это кричал мне, плюясь в меня кровью. Я пытался вырваться, но все было бесполезно. Наконец я встал, посмотрел на свои руки. Они были в крови. Я хотел вытереть о свою одежду, но та тоже окровавлена. И я сам ею истекал. Что за чертовщина? Почему мне больно?! Я увидел взгляд темных глаз, покрытых морщинами. Они пылали ненавистью. — Ты его убил! Ты убил все, что было мне дорого, некромант! Я почувствовал, как на шее пробежал холодок. И тихое пугающее дыхание. — Я за тобой. — это был шепот, — Всегда! Я резко дернулся и открыл глаза. Черт. Это был сон. Глубоко вздохнув, я посмотрел в окно, закрытое ставнями. Сквозь щели пробивались рассветные лучи. Пора вставать и навестить Серпентора.***
Я ничуть не удивился тому, что меня на пороге встретил питон, лениво висевший на лосиных рогах, и томно смотревший в глаза. Сразу стало понятно, что эта змейка, длина которой равнялась чуть больше метра, не в первый раз встречала гостей. А ее глаза, выражавшие только безразличие, говорили о том, что питона хорошо кормят. Иначе бы посетители встречались с голодными глазами змеи. Лавка Серпентора, которая таковой не являлась в полном понимании. Он арендовал небольшой домик, который и стал впоследствии «Алхимической лавкой». Внутри было немного места, но ему удалось обустроить его достаточно уютно. Для него, естественно. Уют Серпентора предполагал собой хлам из всевозможных трав, зелий, склянок, бутылок, ящичков и прочее. И всё это имело специфичные ароматы, которые смешались в единую травяную вонь. Ну, хоть не говном, и на том спасибо. Что самое забавное, только Серпентор понимал, что и где находится. Поэтому лишь на первый взгляд могло показаться, что в такой куче ничего нельзя найти своевременно. — Ау, есть кто дома? — громко спросил я. Из-за длинной стойки медленно поднялось худощавое и скрюченное тело в болотной мантии. На секунду мне показалось, что видел Аракхама, однако у моего мастера лицо не было бледно-зеленым, и не свисали черные сосульки волос. У Аракхама вообще не было волос. — Кого я вижу, — улыбаясь, протянул хозяин алхимической лавки, — Акс-с-сэль Черно-Белый. Вот уж-ж не ожидал увидеть тебя, мой друг. — Приветствую, Серпентор. — махнул я рукой в знак приветствия, затем я чуть опешил, — Срань богов, ты что с глазами сделал, безумец? Когда мы вместе учились в Моро, глаза Серпентора были обычными — бледно-голубого цвета. Здесь на меня тоже смотрели бледно-голубые глаза, но зрачки уже не круглые, как у обычного человека. Меня пытались сожрать пара вертикальных, словно разделяющих радужки напополам, зрачков. — Нравитс-с-ся? Реш-ш-шился на такой экс-с-с-сперимент. Второй год уже! — Если честно, это жутко. Как еще посетители твои не разбежались и не созвали монахов для изгнания нечистого духа? Серпентор хихикнул: — Мои ус-с-слуги очень важны для горожан, к тому же они привыкли ко мне и моим интересам. — Я это заметил. — я указал на питона, — Твоя змеюка посмотрела на меня как на ничтожество. — Ах, моя любимая Лаванда так ус-с-стала от посетителей. — Лаванда? Ты назвал питона в честь цветка? — Да. Ибо она прекрас-с-сна как этот цветок, — он подошел к этому висящему «цветку» и начал ласково гладить ее по головке, — когда я купил ее на рынке необычных зверей, она была в коробочке, из которого исходил аромат духов лаванды. На самом же деле, аромат ис-сходил от женщины, которая продавала змею. Прекрас-с-сное созда-а-ние. И Лаванда и та женщина. — Как романтично. Надо было обеих брать, для разнообразия. Правда, в змее той яда было бы много. — Лаванда — питон, — Серпентор сделал очень умный вид, — а питоны не ядовиты! — А я и не про питона говорил. — улыбнулся я. — Ха! Ты как вс-с-сегда саркас-с-стичен. Похоже, что ты родился с-с-с ядовитым языком. Может, мне надо было тебя зас-с-сунуть в коробочку и кормить крыс-с-сками? Вис-с-сел бы ты вместе с Лавандой на рогах. — О, нет, спасибо. Я лучше бы чаю выпил. — У меня есть. Хочеш-ш-шь? — А в нем нет яда змеиного? — Нет, друг мой, было бы невкус-с-сно. — улыбнулся Серпентор и зашел в проем за прилавком.***
Не припомню человека, который заваривал такой вкусный и ароматный чай, кроме Серпентора. Он явно что-то добавлял. Что-то, что придавало вкус, но я никогда не интересовался ингредиентами Змея, ибо знал, что он все равно не скажет. Так сказать, профессиональная тайна. — Так что привело тебя сюда, Акс-с-сэль? — Решил навестить старого приятеля. На мгновение показалось, что он вот-вот захлебнется чаем. — И это мне говоришь ты? Ты, Акс-с-сэль Черно-Белый? По жизни одиночка и неприкаянный? Навестить? Не с-с-смеши меня! Ты редко когда приходишь к кому-то прос-с-сто так. Я даже скажу — никогда. — Верно, Серпентор. У меня есть к тебе небольшое дельце, однако это не значит, что на тебя мне наплевать. Мы с тобой неплохо ладили во время учебы в Моро. И даже скажу, что рад твоим успехам. — Я тебя не узнаю, некромант. Ты начал употреблять галлюциногены? — Не понял. — Ты когда таким вежливым с-с-стал? Я улыбнулся уголком губ: — Ты же знаешь, что я искренен всегда и этим повергаю многих в шок. Но давай к делу. Мне действительно нужна твоя помощь, Серпентор. В области алхимии. А после одного события, — сделал я небольшую паузу, — в онейромантии. Ты же вроде разбираешься во снах? — Практиковал некоторое время, а что, тебя с-с-сны нехорошие мучают? — Есть такое. Но сначала к алхимии. Аракхам серьезно болен. Он с большим трудом передвигается, говорит кое-как. И появилась странная одышка. Серпентор вздохнул и начал массировать указательным пальцем левый висок: — Ах, мас-с-стер слишком с-с-стар. Вот тебе и вс-с-ся причина. — Я знаю, что ему не одна сотня лет, однако… — Однако ты бес-с-спокоишься за него, — перебил меня алхимик, — да, все знают, как ты близок к мастеру. Аракхам — единственный, к кому ты очень тепло относ-с-сишься. И твое волнение мне понятно. Но что тебе конкретно нужно? — Не мне, а мастеру. — Хорош-ш-шо. Что нужно мас-с-стеру? Эликс-с-сир от с-с-старения? Ты знаешь, что у него иммунитет к таким заклятиям и зельям. Лекарс-с-ство от болезни? А чем же болен масс-с-стер Аракхам? Чума? Холера? Не-е-ет, Аксэль. Нет лекарс-с-ства, которое бы излечило нашего масс-с-стера от самой неизлечимой болезни. Я взглянул ему в глаза. В них он видел вопрос. — Время, друг мой. Прос-с-сто смирис-с-сь с тем, что дни масс-с-стера сочтены. Он прожил слиш-ш-шком долгую жизнь. Не посчитай мои слова жес-с-стокими. Мне очень жаль мас-с-стера, но ничем не смогу ему помочь. Никто не поможет. Я отвернулся. В принципе я ожидал такого ответа. Аракхам говорил мне, что моя затея бесполезна и не важна. Для него не важна, но для меня все было иначе. Этот человек дал мне очень многое за время моей жизни некроманта. И все верно — он единственный, к кому я тепло отношусь. Он для меня словно… Словно отец, которого не было у меня и которого я не знал. — Значит, напрасно я пришел. — вздохнул я. — Ну, ты же хотел навес-с-стить меня? — Это я сделал, Серпентор. Я тебя навестил, посмотрел, как ты живешь, а живешь вроде неплохо. Чем же ты зарабатываешь? Продаешь целебные эликсиры? Зная тебя, этим ты не ограничишься. Ты же специалист по ядам. — Тшшш, — выпучил глаза алхимик, — тиш-ш-ше говори! Я ухмыльнулся, значит, мои догадки были верны. — Яды я делаю. Но это не вс-с-се. У меня есть ос-с-собый клиент, который платит немалые деньги за мои товары. Она весьма влиятельна. — Она? — Гос-с-спожа Мария фон Браунинг, чародейка, — выпрямился Серпентор, — кс-с-стати, она должна зайти ко мне сегодня. Не успел он закончить, как скрипнула дверь. Лаванда, висевшая на лосиных рогах, все также лениво смотрела. На ее месте я был бы чуть живее. В конторку алхимика зашла женщина, волосы которой давали оттенок белого золота. Да и сама она излучала чуть ли не божественный свет. Любой мужчина за долю секунды бы стал без ума от нее — девичья внешность, стройная фигура, свободно распущенные волосы, аккуратно выполненный макияж и темно-зеленые глаза. Проницательные и завораживающие. Ах да, еще платье. Зеленое платье. Зеленое платье с удачным для мужских глаз вырезом на правом бедре и таким же удачным декольте, из которого красовалось главное достоинство любой женщины, причем достоинство донельзя правильной формы. Как и все остальное в ней. Одним словом, к Серпентору зашла чародейка. — Гос-с-спожа фон Браунинг, — встал Серпентор, — рад Вас снова видеть. Проходите. — Здравствуй, Серпентор. — хищно улыбнулась чародейка, затем обратила внимание на меня, сидевшего на стуле со скрещенными руками, — Ах, у тебя уже посетители? Раньше меня? Интересно, интересно. — Это мой коллега, Акс-с-сэль Черно-Белый. Мария изучила меня глазами, после чего спросила: — Скажи, милый Серпентор, у вас, в Моро, все коллеги такие, хм, экстравагантные? Я поднял бровь. — Прос-с-стите, мэтресса? — не понял алхимик-змеелюб. — Ну, — протянула она, — вы, некроманты, такие…интересные, необычные. В отличие от прочих магов. Я вот смотрю на твоего коллегу. Он не промолвил ни слова, но вызвал жуткий интерес. Я откинулся к спинке стула и положил ногу на ногу. — Отчего ж Вы молчите, любезный коллега? — с улыбкой спросила фон Браунинг. — Я слишком скромный, чтобы начинать разговор первым. — ответил я, глядя в бездну ее глаз. Она тихо засмеялась: — Как мило, господин… Аксэль? Я кивнул. — Очень приятно. Мария фон Браунинг, придворный маг короля Мартина, — она чуть вытянула руку. Я кивнул ей. — Рад знакомству. Думаю, она поняла, что ее жест был проигнорирован мной. Не столько грубость с моей стороны, сколько предосторожность. — Мэтресса, — обратился Серпентор, — ингредиенты, которые Вы прос-с-сили, имеютс-с-ся в полном количестве и ждут Вас-с. — Отлично, — сверкнула зубками магичка, — просто отлично. Правда, я принесла тебе не всю сумму. Случились…обстоятельства. Верну остальное позже, согласен? — Конечно, под рас-с-списку, как и положено. Вам я могу доверять полноценно, метрэсса. Сейчас-с я принесу Ваш заказ. — Серпентор кивнул головой и со змеиной грацией «поплыл» в сторону склада. Мария фон Браунинг вновь обратила внимание на меня. — Мне кажется Ваше имя знакомым, мэтр Аксэль. — она присела на соседний стул. — Вероятно, слышали из уст моего коллеги Серпентора. — сохранял, точнее, пытался сохранить спокойствие, ибо сидящая около меня дама-чародейка чуть ли не в открытую демонстрировала свою…красоту. — И не только, — прищурила глаза Мария и оперлась подбородком о скрещенные кисти рук, — я слышала, что Вы весьма способный некромаг. Я глубоко вздохнул: — Думаю, никто не жаловался относительно моих способностей. Разве что мои недруги. — я вновь взглянул ей в глаза, заставляющие буквально тонуть в них. Взгляд завораживающий, в меру прекрасен, но хлад за ними чувствовался. Не знал я ни одной магички, у которой не было такого взгляда. Такова природа женщин-магов. — Все-таки, — продолжала она кокетничать, — все-таки вы, некроманты, экстравагантны. Серпентор отличается своими змеиными повадками и невероятную любовь к ним. Что ж, я привыкла к этому. Он даже выглядит как змей, согласитесь? Ах, кому как не Вам это знать? Вы же коллеги. — Вас интересует моя внешность? Она дернула бровью и улыбнулась уголками губ: — Пожалуй, не только. Мне говорили, что Вы слишком прямолинейны, вплоть до грубости. Я Вас иначе немного представляла. Думала, Вы как типичный некромаг — старый, дряхлый и облезлый словно скелет. Однако, Вы так молодо выглядите, даже моложе моих коллег. — Что ж, приму как комплимент, за что благодарю. Но не дело даме говорить о внешности мужчине. Скорее наоборот, и я это исправлю. Свет Ваших волос сравним с рассветными лучами солнца, да и Вы сами излучаете свет, красоту и самое главное — ум. Учитывая Ваш интерес к алхимии и положение при дворе короля Мартина, с уверенностью говорю, что Вы очень умная женщина. И красивая. Мария засмеялась. — Слишком лестно прозвучало? — спросил я. — Ах, нет, Аксэль, ничуть. Просто необычно это слышать от адепта магии Смерти. И, право, смущаете! — Я полон сюрпризов. — Что ж, я люблю сюрпризы. — Браунинг хищно прищурилась. Серпентор вернулся вовремя. Меня словно обдало ледяной водой, и я вернулся в реальность. От этой женщины исходила необычная аура. Притягательная, но которой стоило опасаться. — Вот, как Вы прос-с-сили, госпожа фон Браунинг, — протянул ей Серпентор завернутую в ткань коробочку, — с-сумма прежняя. — Хорошо, Серпентор, — она встала и приняла вещицу из рук — что ж, было приятно повидаться и познакомиться, господа. Всего хорошего. Надеюсь на следующую встречу. Мария игриво улыбнулась и направилась к выходу. — Типичная хищница и нимфоманка. — отметил я с ухмылкой после того, как она исчезла. — Такова натура женс-с-ская, Акс-с-сэль, — улыбнулся Серпентор, — однако мой взор ус-с-спел отметить, что на тебя она произвела неизгладимое впечатление. — Да брось, Серп! — Не отварачивайс-с-ся. Врать ты не умеешь и никогда не умел. С-с-скажи, когда ты миловалс-с-ся с женщиной в последний раз? — Какое тебе до этого дело, змеелюб? — чуть нахмурил я брови. — Дружес-с-ский интерес-с-с. — Так вот, друг мой, зас-с-сунь свой интерес куда-нибудь в сторону жопы своей змеюки. Серпентор ехидно улыбнулся: — Что и требовалос-с-сь доказать, Акс-с-сэль. Однако ты грубиян. Никогда ты не меняешься, потому и близких-то нет, кроме Аракхама. Ты любишь прикрываться и никого к себе не подпускать. Боишьс-с-ся. — Я ничего не боюсь. — Ну-ну, — прищурился Серпентор, — каждый чего-то боится. Ос-с-собенно боятся признать свой страх. — Ой, все, — поморщился я, — нашелся тут философ! — А что, разве не так? Каждый человек боится признаться в том, чего он боится. Вот ты, например, боишься контактировать с женщинами. Я сверкнул глазами на него: — Это я боюсь? Я с ними открыт как никто другой. — Не с-с-смеши меня! Сама открытость! — Серпентор фыркнул и сделал глоток чая, — ты же по жизни как еж, только иголки выдуманные. — Ты чего добиваешься, Змей? — Я просто хочу с тобой поговорить. — Ну, вот и поговорили, я узнал, что хотел, спасибо за прием, разговор и чай, а мне пора. — я встал с кресла, но Серпентор снова удержал меня. — Ты вроде хотел поговорить о с-с-сне, который приснилс-с-ся тебе? Я посмотрел на него, затем отвернулся и ответил: — Нет, я передумал. Он не имеет большого значения. Да и вообще, я не верю особо в сновидения.***
Погода была солнечная, но на улицах было полно луж и грязи. Незадолго до моего приезда шли обильные дожди, потому всё это не успело высохнуть. Прогуливаясь по городу Элладину, я наблюдал за настроениями людей. Ощущалось в них какое-то неестественное спокойствие, что-то вроде «ну идет война, жить-то надо дальше, чего отчаиваться, надо жить, иначе никак». Меня всегда поражала такая позиция простого народа. Поражала и, признаться, восхищала. Ведь именно «низы» — обычный народ, бедный слой населения, фермеры, крестьяне — им больше всего и достается в таких событиях. Приходят враги на их земли — жгут, насилуют, грабят. Приходят свои — просто грабят, иногда и насилуют, но уже во имя государства и во имя короля. А им ничего не остается, как жить дальше и терпеть. Я как-то слышал одну скверную сказочку о короле и сборщике налогов. Позвал король налогосборщика и дает указ: «Собери налог с народа нашего, как полагается закону нашего королевства!» Сборщик приказ уяснил и отправился делать свое дело. Вернулся с докладом. «Ваше Величество, налог собран!» — отрапортовал королю сборщик налога, а тот спрашивает: «Что народ говорит?» «А ничего, — ответил он, — народ плачет». Через месяц король снова позвал налогосборщика и потребовал снова собрать дань с народа, но намного больше. Сборщик сделал свое дело и пришел отчитываться. Король спросил о том, что говорит народ, он ответил, что народ плачет. Король снова промолчал. И на следующий месяц он приказал налогосборщику собрать дань с народа, еще больше. И когда сборщик вернулся, он ответил на вопрос короля «Как чувствует себя народ?»: «Народ смеется, Ваше Величество!» Король произнес: «Значит, я у них все отобрал». То же самое и здесь: народ плачет от того, что лишается всего, а когда брать уже нечего, то ему остается только смеяться. — А ну стоять! — прервал мои размышления хриплый баритон. Я обернулся и увидел троих стражников в черной форме, как и полагалось фронту Черного Элладина. Двое были в кожаных куртках с ламеллярным нагрудником и шиповаными рукавами. Третий, стоявший между ними, был в латах. Очевидно, офицер. Он меня и остановил. — Ты идешь с нами! — сказал офицер. — Это по какой такой причине? — спросил я. — По приказу короля Мартина Черного доставить мага, именуемого Аксэль Черно-Белый, лично к Его Величеству на аудиенцию. — Ух ты, какая честь! — воскликнул я, имитируя очень плохого актера, — Мне руки за голову или как? — Будешь выпендриваться, обвяжем ноги веревкой, привяжем к коню и потащим по земле, коль не нравится пешком. Сойдет такой вариант? Я фыркнул: — Пожалуй, пешком постою. — В смысле, «пешком постою»? — нахмурил брови офицер. — Не бери в голову, это я шучу так. — вздохнул и направился к ним, — Идем тогда, раз король зовет. Какова хоть причина, служивый? Что королю от меня нужно? — Это касается только тебя и Его Величества, — ответил офицер, — он дал приказ, мы исполняем. На этом разговор закончим. Я вздохнул еще раз: — Ну ладно, закончим, так закончим. Встретился я с королем Мартином в тронном зале. В длинном тронном зале. В длинном мраморном тронном зале. В котором из-за протяженности было ощущение, что зал был узким. Еще и бело-серый оттенок мрамора давил на мозг. В общем, для меня это место было малоприятным на ощущение. Зато была красная дорожка! Я долго мечтал пройтись по ней где-нибудь. Правда, не при таких обстоятельствах. Я предполагал более торжественное мероприятие. Хотя куда торжественнее аудиенции с королем еще может быть? В зале были я, трое сопровождавших меня стражников, король Мартин и стоявшая неподалеку от него Мария фон Браунинг. И что-то мне подсказывало, что она была как-то замешана в моем появлении. — Ваше Величество, — начал рапорт офицер, — предполагаемый маг, соответствующий данному описанию, приведен к Вам, Ваше Величество. Офицер поклонился королю и встал по стойке смирно. Сразу видно — человек дисциплины и порядка. Думаю, он — офицер не первого поколения. Я взглянул на короля и не мог поверить глазам своим. Это тот самый человек, которого я видел во сне: черные заглаженные назад волнистые волосы, густая борода, усталый взгляд. И на вид ему было более тридцати пяти. Все соответствовало тому образу. Черт, это явно неспроста. — Хорошо, Адриан, — кивнул офицеру король, — можешь идти. И вы тоже, — обратился он к остальным стражникам. И голос такой же — приятный. Что-то между низким тенором и высоким баритоном. Был бы музыкантом, проще бы понимал особенности тональностей, октав и прочего. Когда закрылись за мной двери, Мартин обратился ко мне: — Подойди сюда. Я подошел. Без колебаний. — Ты — Аксэль Черно-Белый? — Да, государь. — ответил я и взглянул на Марию. Она смотрела на меня с едва заметной улыбкой, немного ехидной. — Мне сообщили, что ты некромант. Это правда? Лучше скажи правду. Решила связаться со мной телепатически. — Правда. Она едва кивнула, одобрила. — С какой целью прибыл в Элладин? — продолжил допрашивать Мартин. — По личному делу, король. — По какому? — Не могу сказать. — Почему? — Потому что это личное дело. — Не смотря на то, что стоишь перед королем, ты не скажешь? Не боишься, или просто упрямец? — Нет, просто это личное дело никак не отразится на положении твоей страны, государь. Это касается только меня. Король откинулся к спинке трона и погладил рукой бороду, затем он улыбнулся уголком губ: — Хм, интересно. Не моргнул, не поморщился, не дернулся. Спокоен как удав алхимика, которого навещает Мария. — Это питон. — поправил я Мартина. — Без разницы, это раз, а второе — не смей поправлять меня. — Прошу прощения, привычка. Он встал и подошел ко мне. Ростом чуть ниже моего, но из-за крупного телосложения могло показаться обратное. Но толстяком его точно не назовешь. Мартин Черный участвовал в нескольких локальных конфликтах, а также был главнокомандующим в миротворческой армии во время гражданской войны в Варлааре. — Не хочешь со мной прогуляться? — тон короля был очень спокоен. Это такой спокойный тон, при котором расслабляться точно не стоило. — Надеюсь, не на эшафот? — спросил я, чуть поморщившись. — Зависит от того, как пойдет разговор. Мы пройдемся по моему саду, где обсудим одно дело, которое будет касаться меня и тебя. Моя советница, Мария фон Браунинг, с которой ты виделся сегодня утром, знает о предстоящем деле. Кстати, она и навела меня на тебя. Стоило догадываться. — А теперь, идем. — закончил король, и мы направились к двери, стоявшей в нескольких метрах слева за троном.***
— Тебя, очевидно, интересует цель своего визита и аудиенции со мной, некромант? — спросил меня король, шагая рядом со мной по неплохо ухоженному саду. Он напоминал скорее парк: множество скамей, деревьев и самое главное — запах свежескошенной травы. Давненько я не ощущал этот аромат, действующий не хуже любого другого дурмана. Я даже не постеснялся глубоко вдохнуть этот прекрасный воздух. Выдохнув, я ответил: — Конечно, интересует. — Что ж, дело у меня такое: над моей семьей висит проклятие. — Хм, прошу простить, государь, но Вы немного спутали профессии. Я — некромаг, а не экзорцист. — Дослушай сперва. Это дело требует вмешательства именно мастера магии Смерти. Я недавно потерял своего старшего сына Эрлиндила. Он погиб в одном из боев против убийц из Золотой Мехты. Я оплакал его. Только останки так и не были найдены. В общем, сынок навещает меня. Я прошу тебя разобраться с этим. Чего он от меня хочет? — Ну, видимо, ему надо, чтобы Вы нашли его останки и похоронили, нет? — Возможно, но я же не знаю, где они? Вот в чем проблема. — Вы хотите, чтобы я останки его нашел? — Если не трудно, то можешь и останки найти. Самое главное, свяжись с ним и сделай так, чтобы он был в покое, не скитался по миру живых и отправился на Небесную Гавань к Ксардасу. — Государь, Вы уверены, что я, некромаг, подхожу для такой…миссии? — Подходишь. — А если я откажусь? Тут король остановился, взглянул на меня и спокойно ответил: — Тогда я прикажу сжечь тебя на костре. — А другие варианты есть? — Ну, можно публично тебя выпотрошить, снять кожу и повесить. А потом все равно сжечь. — Мда, — сморщился я, — не лучший вариант. — У тебя два выхода: либо исполняешь то, о чем прошу, либо умираешь. — Я не дурак, король, жить пока хочется. — С наградой не обижу тебя, не волнуйся. Ну, и позволю тебе спокойно заниматься своими личными делами. Я слегка улыбнулся: — Откровенно говоря, свои личные дела я уже сделал. Потому прошу после выполнения Вашей просьбы выпустить меня без проблем из страны. — Естественно. Я вздохнул и проговорил: — Хорошо. Я сделаю, что смогу, государь, но не обещаю стопроцентного результата. Мартин ухмыльнулся: — Как правило, те, кто не обещает стопроцентного результата, на все сто его и добиваются. На время выполнения задания, у тебя будут некоторые привилегии. Никто не будет знать о твоей задаче кроме меня и Марии. Она подаст документ, который позволит тебе посещать места, доступные только мне и другим доверенным мне лицам, если того будет требовать расследование и иные будущие действия. Проблем со стражей у тебя не будет, если только ты не станешь злоупотреблять своими привилегиями. — За это не беспокойтесь. Не в моих это приоритетах. — Я ценю это. — Государь, у меня есть вопросы. Касательно этого дела. — Задавай. — махнул рукой король. — Как давно погиб Эрлиндил, и когда он появлялся перед Вами? — Погиб он около двух месяцев назад. Духа его я не видел. Я резко остановился: — Тогда почему Вы считаете, что он мертв? Вдруг он просто пропал без вести? Король чуть раздраженно воскликнул: — Я знаю, что он мертв и точка! Это раз. А два — я чувствую его и слышу. Он постоянно шепчет мне во мраке ночи, является во снах. Пытается что-то сказать, но что-то мешает ему это произнести внятно. — он глубоко вздохнул, а после вернулся к своему спокойному тону, — Потому и прошу тебя найти способ связаться с ним. И лучше покончить с его страданиями. Меня изнутри разрывает от того, что он скитается по миру как неприкаянный. Он должен обрести покой, — он опустил голову, — избавь его от страданий, Аксэль. Избавь. — Я постараюсь, государь. С чего мне начать? — Подробности узнаешь от Марии. Вернувшись в тронный зал, я подошел к фон Браунинг. Она подала мне документ все с той же игривой улыбкой: — Вот тебе права на некоторые привилегии и неприкосновенность. Обсудим с тобой дело в комнате, которую ты снимаешь в таверне. — До вечера еще долго, — принимая бумажку, ответил я Марии, — может, стоит прямо сейчас начать? — Нет, друг мой, не стоит. У меня сейчас много дел, не требующих отлагательств, поэтому у тебя предостаточно времени обдумать все, о чем тебе говорил король.***
День тогда выдался солнечный — ни единого облака, ни легчайшего дуновения. Лишь солнце, от лучей которого небо становилось наиболее ярким и слепящим. Гуляя по городу, я вспоминал события своего сна: король Мартин, Морс, сожженное огнем и порубленное мечом поле и много-много крови. И ко всему этому я имел якобы прямое отношение. Другой бы сказал: «Забудь, это всего лишь сон», но внезапная встреча с королем выбила меня из колеи и не давала забыть сновидение. Чего мне ожидать? Что станет с королем? И почему я к этому должен быть причастен? Черт, стоило ли мне вообще соглашаться на задание? Если бы отказался, то провел бы остаток жизни на виселице или на чем похуже. Сплошной «позитив» кругом, куда ни плюнь! Я решил снова заглянуть к Серпентору, дабы поделиться новым событием, в котором моя скромная персона имела очень прямое отношение. Зайдя в его алхимическую лавочку, картина тамошняя не изменилась: Лаванда все так же висела на рогах, нервируя посетителей своим томным взглядом. Серпентор суетился по поводу и без повода (при его-то медленных змеиных движениях), и все тот же беспорядок, присущий только алхимикам. Ну, и стоило отметить запахи различных трав и прочих алхимических ингредиентов, которые я уже давно позабыл, ибо познания мои в алхимии в годы учебы были не самыми лучшими. Честно говоря, алхимия не была моим любимым предметом. Моя душа лежала к практической магии, фехтовании и чтении разных книг, начиная от приключенческих романов и легенд о могущественных магах и заканчивая научными исследованиями и доктринами, касавшихся некромагии и применений боевых заклинаний. Вообще, я люблю читать, ибо книга есть память о прошлом, переживание настоящего и воображение о будущем. Как сейчас помню, насколько дико беспокоили события, происходившие в семьсот шестьдесят восьмом году на юге Нурианской империи. Там были волнения религиозных фанатиков, которые полностью отрицали ценную значимость книг. Абсолютно всех. Эти идиоты призывали людей их сжигать, поясняя это тем, что книги обманывают людей, побуждают верить их лжеучениям и иллюзорным представлениям о мире. Волнения эти имели место быть серьезными, так как дела доходили до радикальных мер. Однако, тогдашнему императору Джарвизу Третьему удалось погасить восстание простейшим способом: агенты нашли главаря, его публично казнили очень изощренным и больным способом, а затем «пустили в расход» и остальных последователей. Не очень деликатно, зато эффективно. — О, ты вернулс-с-ся! — обратил на меня внимание змеелюб. — Ага, — ответил я, направляясь к креслу, — решил поделиться новостью. — Какой же? — Серпентор продолжал копаться в своих склянках и банках. — Хочешь знать, кого я сегодня встретил? — Конечно хочу! — Выпала мне «честь» присутствовать в аудиенции с августейшим королем Мехэллада Мартином Черным. — С-с-серьезно? — поднял брови Серпентор. — Врать я не умею, сам говорил. Попал я к нему благодаря чародейке фон Браунинг. Тот мне приказал исполнить заданьице: повидаться с духом его мертвого сына и каким-то образом отпустить его на волю. Тоже мне, экзорциста нашел. — Ты имеешь в виду Эрлиндила? С-с-старшего с-с-сына Мартина? — Именно. Значится, и младшенький у него имеется? — Да, Анхель. Совс-с-сем еще ребенок. — Хорошо это, конечно, только вот надо мне разобраться с этим Эрлиндилом. Тебе о нем что-нибудь известно? — Помимо того, что он не так давно погиб в одной из битв? Я кивнул. — Ну, Эрлиндил, сын Мартина Черного, был полноправным и единственным наследником престола по возрастной ступени. По закону Мехэллада трон занимает… — Серп, — перебил я алхимика, — меня не интересуют законы престолонаследия. И так известно, что на троне восседают по старшинству.По крайней мере в большинстве северных королевств. Ты же некромант, черт возьми! Скажи, по какой причине Эрлиндил может навещать своего папашу? — Вс-с-спомни с-с-сам, — Серпентор отложил свое занятие и начал расхаживать около меня типичной для преподавателя университета походкой, — призраки блуждают по миру живых, ес-с-сли те что-то не ис-с-сполнили при жизни. Может, Эрл чего-то не заверш-ш-шил перед с-с-смертью? — Как правило! — щелкнул я пальцами. — Тебе о каких-либо деталях говорили? — Нет, пока держат в тайне. Мария сегодня вечером встретится со мной для обсуждения дела. В моей снятой комнате. — Даже так? Интимная обс-с-становочка? — ехидно спросил змеелюб. — На что ты намекаешь, змеюка? — прищурился я. — Ни на что, забудь мои с-с-слова, Акс-с-сэль. — с улыбкой отмахнулся руками Серпентор. Я промолчал, скрестив руки. — У кого что болит, Серпентор? — на этот раз съехидничал я. — Ладно, обменялись колкос-с-стями, — сдался змеелюб и сел рядом. Он разлил нам обоим по кружечкам свой восхитительный чай, состав которого мне и поныне неизвестен. Единственное, что учуял по запаху и вкусу — это мелисса. Сделав пару глотков, я прервал затянувшуюся паузу: — Забавно то, что призрак не являлся отцу. Он его слышал или видел во снах. Не припомню я на своей практике, чтобы духи так делали. — Призрак не появлялс-с-ся лично? — повернулся ко мне Серпентор, — однако, это очень интерес-с-сно. Обычно невидимы только духи-полтергейс-с-сты да и то с-с-с целью пошутить над кем-нибудь, абсолютно похерить жизнь своей жертвы, — затем он добавил, — иногда такими вещами промышляют демоны. — Демоны? Я бы не был так уверен. Они не появлялись в Элианоре еще с Эльдарской войны во Второй Эпохе. — Физичес-с-ски не появляются, однако ис-с-спользование магии Инферно еще никто не отменял. Я потер ладонью лоб и задумчиво произнес: — Если тут замешаны демоны, то дело вообще дрянь. — Ищ-щ-щи во вс-с-сем позитив, мой полуседой друг, — улыбнулся Серпентор, — не каждый день можно контактировать с существами из Огненных Врат. — Как показывает практика дилетантов, такие встречи не особо добром кончаются. — Но ты же не дилетант, а некромаг. Причем очень сильный. Магистр Первой ступени, как-никак. — Серп, призывать и изгонять демонов — это тебе не поднять пару-тройку мертвяков! И вообще, это дело не относится к некромагии. — С-с-дрейфил? — сверкнул «коллега по цеху» своими холодными змеиными глазами. — И не мечтай! — я сделал ещё один глоток чуть подостывшего чая, — Просто я взвешиваю все «за» и «против». — Ты так раздухарилс-с-ся, будто и вправду уверен, что это дело рук демонов. — Ты мне сейчас об этом сказал. — Я лишь предположил. А ты, как вс-с-сегда, все принимаешь близко к сердцу. Так и до инфаркта с-с-себя доведешь. — И то верно. — согласился я, — Все-таки версия с полтергейстом более вероятная. Черт побери, строю тут из себя экзорциста. — Ну с-с-с этим ничего не поделаешь, — развел руками Серпентор, — это приказ короля, а приказы ис-с-сполняются, хочешь ты этого или нет. За ис-с-сключением случая, ес-с-сли тебе жить надоело, то можно и отказаться. — Ты прям так и хочешь видеть меня на виселице! — скривил я губы. — Никак нет, Акс-с-сэль! Уж кто-кто, а я меньше вс-с-сего хочу твоей с-с-смерти. Его правда. За все годы знакомства Серпентор достаточно неплохо ко мне относился. Всегда был приветлив, без взаимных подколок, конечно, не обходилось, но ему в Моро я доверял больше. После Аракхама. — Ладно, пожалуй, мне надо идти, — я направился к выходу и произнес на прощание, — Будь здоров! Не забывай душить своего питона. — И тебе не хворать, стес-с-сняшка пред женщинами! Я гулял по городу до самого вечера. Надо было как-нибудь скоротать свое время. Хорошо, что были лишние деньги, которые я потратил на покупку абсолютной новинки — очки с солнцезащитным стеклом. — Пгекгасная габота, выполненная лучшими мастегами Восточной Долины, — изгибался передо мной антиквар, маленький, круглый с забавными завитушками волос на висках. Который при том еще забавно картавил. — Не слишком ли нагло продавать такую вещицу за столь дорогую цену в столь неспокойное время, милостивый государь? — спросил я, вертя в руках очки. И вправду необычные — стекла черные как смола, оправа и дужка из меди. С виду как обычные, но цена кусается из-за их особой функции — защита от солнца. И за такую защиту торгаш требует триста лириев [Лирий — валюта Мехэллада, позже ставшая валютой Элладина]. — Что Вы, судагь? Это же эксклюзив! Новинка! Вы видели кого-нибудь с подобной вещью? Нет! Если Вы их таки купите, то станете пегвым обладателем солнечных очков! Гагантия защиты от солнечных лучей и ягкого света максимальная! Всего-то за тгиста лигиев! — Сто пятьдесят, и мы договорились, — спокойно выдвинул я свои условия. — Сто пятьдесят?! — чуть не подавился торговец, — Вы таки не имеете ко мне уважения! Чтобы достать это, мне пгишлось пгодать своих лючших ищаков. — Ну, это уже Ваше дело, каких ишаков Вы продали. Сто пятьдесят и не больше, иначе доложу кому следует. — Доложит он! Это же воговство! Я ж не пгодаю гусиное пего! А очки с невегоятной функциональностью! Тгиста лигиев — это таки смешная цена! Зосик, это же смешно? — толстяк обернулся к лавке, из которой вылезла головка прыщавого и сморщенного старичка. — Бугага, кхе-кхе, холера, твою мать, — прокашлял старик и снова нырнул под лавку. — И я таки о том же. Я достал грамоту короля и, ткнув ей в лицо торгаша, произнес как можно четче: — Сто. Пятьдесят. Лириев. И точка. Я заметил, что маленький и толстенький торговец вот-вот похудеет и не один раз поменял цвет лица, затем невероятно широко улыбнулся и протянул руки. — Господин, пгошу. Эти замечательные очки за невегоятную цену — сто пятьдесят лигиев — Ваши. Таки пасибо за покупку. Пгиходите еще! — Обязательно. — буркнул я, выходя из магазина.***
А в таверне «Хвост Феникса», в которой я снимал комнату, было достаточно шумно. Ведь приближались выходные дни: у кого-то кончилась смена, кто-то отработал на земле, стоило добавить служивых на фронте людей, и нужно было снять усталость парой-тройкой кружек, хотя нет, бочек с медом, пивом и прочими замечательными напитками. Даже я признаю, будучи не усердно пьющим человеком, пиво здесь было замечательным. Когда я оказался здесь в первый раз и впервые попробовал то пиво, то не пожалел оставшихся денег на это чудо. Вкус «Темного Льва» напоминал юность, когда будучи молодым храмовым писарем, я гулял по полям пшеницы, ячменя, и проходя мимо мельниц, я чувствовал аромат тех свежих молотых зерен. Черт возьми, как же давно это было. И вправду, ностальгия — признак старения. Особенно ощущается это, когда тебе более сотни лет. Отказавшись от предложения трактирщика поужинать, я поднялся в свою комнату. Мария была там, одетая в то же зеленое платье. Я думал, что женщины часто меняют платья за день. — Мне не стоит спрашивать, как ты умудрилась взломать мой барьер, чтобы войти в комнату? — войдя, я скрестил руки, наблюдая за ее сидячей позой. А сидела чародейка на кровати, оперевшись руками, закинув ногу на ногу. — Не так сложно было. — улыбнулась Мария, — Так и будешь стоять или… Ах, я заняла твое место, простите, милостивый государь, я пересяду… — Не стоит, — притормозил я чародейку рукой и сел на стул, — между прочим, мне не очень приятно было. — Что имеешь в виду? — То, что внезапно я попал к королю, который поставил выбор: либо выполняю его прихоть, либо иду на петлю! Ты же явно не просто так сообщила ему о моем присутствии. — Только потому, — спокойно ответила чародейка, — что ты — некромаг и разбираешься в призраках, духах и прочем, что связано со смертью. — Еще раз говорю, изгнанием духов занимаются экзорцисты, а не некромаги. — Аксэль, это дело и вправду требует твоего вмешательства. И нам очень крупно повезло, что ты появился как раз вовремя. — Да-а-а. — съерничал я в ответ, — При этом намекая, что меня могут казнить. — Ну, у королей свои методы уговаривания, согласись? Я вздохнул и проворчал: — Воистину. Ну, хорошо, раз уж мне пришлось этим заняться, давай обговорим детали: с чего мне начать, и нужно как можно больше информации. — Что тебя интересует? — Мартин говорил, что призрака сына не видел. Только во снах, либо слышал его зов и прочие звуки. Это так? — Да, государь это же говорил. — Где конкретно он его слышал? — Я просканировала замок, но мои силы в некромагии очень слабы. Я по большей степени витамаг и геомаг [Геомаг — чародей, специализирующийся на Стихийной Магии Земли]. Потому не нашла особых спектральных следов. — Сдается, мне надо просканировать местность. Мария кивнула. — Что еще? — спросила она. — Не знаете, где его тело? Она сделал паузу, затем ответила: — Нет, мы не нашли его тело. — Да, король сказал то же самое. И при этом вы абсолютно уверены, что он погиб. Эрлиндил мог просто пропасть без вести, не думали об этом? — Так считает король. — А что считаешь ты? — Честно? — Мария немного помолчала, затем глубоко вздохнула, — я не знаю, что думать. Я тоже склоняюсь к тому, что он мертв. Ведь мы слышим призрака. Мы слышим, а ты можешь их видеть. — Видеть призраков могут все, а невидимка, с которым вам довелось контактировать, скорее всего, полтергейст. Однако… Я задумался, но мои мысли прервал обворожительный голос чародейки: — Аксэль? — М? — резко поднял я голову. — «Однако», что? — переспросила Мария. — Однако полтергейстами становятся проклятые души. Они оставляют своеобразные спектральные следы, которые повторяются друг за другом. Алгоритм череды действий, например фразы, движения предметов, энергетические всплески. Полтергейсты способны оставлять такие следы, находясь в мире духов. Что-то вроде посланий или проказ, дабы доставить своей жертве незабываемые ощущения. Мария задумалась, затем спросила: — Но зачем это Эрлиндилу? И вообще, как он стал полтергейстом? — Этого я пока не могу знать. — я ответил, скрестив руки, — Есть теория, что полтергейстами становятся души, о которых забыли, но это невозможно. Эрлиндил погиб относительно недавно — его невозможно так быстро забыть. Потому других гипотез у меня нет. Опять же повторюсь, полтергейст звуками и шумами дает некие послания. А какие, известно лишь Смерти и Судьбе. Я начал замечать, что чародейка странно на меня смотрит. Вроде бы и с интересом слушает, но в то же время я чувствовал в ней нечто странное, похожее на…влечение? Тебя смущает, как я на тебя смотрю? Есть немного. Хм, не ожидала увидеть стеснительного некромага. А что же ты ожидала увидеть? Понятия не имею. Но мне приятно смотреть на тебя… Если ты не возражаешь. В принципе, нет. Мне нравятся твои мысли. Она игриво улыбнулась. Я прервал телепатический диалог: — Я не очень люблю, когда копаются в моей голове. Она пересела поближе ко мне и промурлыкала: — А я люблю. Такова наша женская натура — любопытство. Нам всегда хотелось знать, что же творится в голове у мужчин? Только некоторым удается это знать. Как оказалось, вы не только думаете об одном, как принято в стереотипе. — Стереотипы, как правило, — чуть понизил я голос, — не всегда правдоподобны. Она смотрела на меня. Ее глаза втягивали меня в свою бездну. Что же ты делаешь? Мы же собрались говорить о деле. Мы и так говорим о деле. Просто ты меня смущаешь. Я? Серьезно? Мне кажется обратное. Просто ты этого не видишь и не понимаешь, что соблазняешь меня. Значит, ты знаешь, чего я хочу. Того же, что и я. Будем откровенны? — Будем откровенны, — улыбнулся я уголком губ, — значит, королевское задание чуть подождет? — Поздно ведь уже, — ответила Мария, — самое время для сна… Ну, или не совсем сна. Она с улыбкой подтянулась ко мне и прильнула губами к моим. Я закрыл глаза и вдохнул аромат, исходящий от нее — мне даже не описать это. Он напоминал воздух после обильного дождя с грозой — свежий и чистый. Чародейка провела рукой по моей щеке, и меня буквально щекотало электрическим разрядом — слабо, но приятно. Мария прошептала: — Мне кажется, что одежда сейчас неуместна. Ты бы не мог снять с меня платье? Во мне проснулся некто иной, совершенно другой человек. Или не человек. Он воплотился в меня, стал мной. Он моими руками схватил чародейку, прижал к себе и моими губами соприкоснулся с ее. Моими руками начал снимать с нее платье — спокойно и неторопливо. За одно мгновение он и она воссоединились, стали чем-то единым. Белое золото и черно-белая тень. Бездна темно-зеленых глаз и пронзительно обжигающий огонь желтых. Каждый вздох, каждое движение — все было единым, все было общим, все было своим. Тот, кто проснулся во мне, управлял моим телом, но разум оставался свой, опьяненный красотой и страстью, но свой. Я думал спросить себя, зачем это делаю, но не хотелось, не имел такого желания. В тот момент было одно желание. И оно впивалось руками в мою спину, обхватывало ногами талию и, откинув голову, прерывисто дышало, переходя иногда то в тихие, то громкие стоны, которые хотелось слушать вечно. Все это казалось диким танцем страсти и нежности, льда и пламени, света и тьмы. Жизни и Смерти. Интересно, а я не забыл наложить звуковой магический барьер?***
— Аксэль? — М? — Почему у тебя такие глаза? — То есть, глаза Серпентора тебя совершенно не смущают? Мария хихикнула: — Нет. Теперь нет. Мне-то известно, почему они у него такие. А вот о твоих глазах я ничего не знаю. Равно как и о тебе вообще. Ну, кроме некоторых рассказов Серпентора. — Ничего особенного о себе рассказать не могу. Некромаг как некромаг. — Глаза не с рождения были желтыми? — Угу. После одного…неудачного эксперимента, о котором я лучше промолчу, они стали такими. И волосы наполовину поседели. — А какими глаза были до твоего неудачного эксперимента? Я задумался, вспоминал себя в далекой молодости. — Ха, я с трудом вспоминаю себя. По-моему, они были темно-зелеными. — Интересно. Как и у меня. — Откуда ты? — Прости? — Откуда ты родом? Где твой отчий дом? — Мой родной дом далеко. Я не из Ксара. Архипелаг Геодея. — Виоланские острова? — Именно. — Далеко же тебя занесло. Интересно, что ты геомаг, несмотря на то, что родом из Островов. — Думаешь, все виоланские маги должны быть аквамагами? [Аквамаг — чародеи, специализирующиеся на Стихиной Магии Воды] Глупое предположение. — Такое же глупое, как стереотип о сексуальном влечении некромагов к трупам. — Меня всегда интересовало, почему вас считают некрофилами. — Надо же что-то о нас считать. Вот и придумали такое, раз мы специализируемся на Магии Смерти. — И все-таки, вы, некромаги, — самые необычные. Вы умеете отличаться. Мне кажется, что у вас свой взгляд на жизнь. Свое мировоззрение. Свои правила. — Правила у каждого свои. — Не совсем так. Ваши правила отличаются тем, что они нарушают всеобщие правила. — Например? — Возьмем тот же акт поднятия мертвого. Такое свойственно Высшей Силе. — Это не воскрешение… — Я знаю, — перебила она меня, — я читала о том, что вы не называете поднятие мертвого воскрешением. И все-таки, ваша сила удивительна. — Ну, геомаги тоже особенные. Не каждый способен двигать горы и менять ландшафт, согласись? — Не каждому это удавалось. И удавалось подобное, в основном, мультимагам. Из геомагов только двоим удавалось созидать, двигать и менять горы. Алдрис из Шэленда и Патриция Феликс, магистр Эльдарской Коллегии. Свеча горела на столе. Пахло воском и вином. — Ты первый некромаг, с которым мне доводилось спать. — Это странно? — Нет. Не странно. Просто такой получился факт. Много стереотипов о том, что вы очень медленные, неторопливые, дряхлые и облезлые. Ты далеко не такой. Ты очень живой…и страстный. — Ну, полно тебе. — Снова смущаю тебя? — Нет, просто ты преувеличиваешь обо мне. — Я привыкла говорить факты. И прямо. — Редкая черта в последнее время. — Может, — она провела пальцем по моей груди, переходя к шее и губам, — может, повторим этот случайный танец, как ты назвал это в своих мыслях. — Можно. Но прошу, не читай мои мысли. — Хорошо, но некоторые твои идеи мне очень понравились. Свеча горела на столе. Пахло воском, вином. И свежестью после дождя с грозой.***
Утром ее не было. Я спустился вниз и поймал на себе очень странный взгляд трактирщика Валдиса. — Доброе утро, мастер Аксэль, думаю, Вам хорошо спалось в сию ночь? — в его голосе и глазах было видно некое ехидство. — Я бы сказал, неплохо. — ответил я и встретил точно такой же взгляд и ухмылки на лицах других здешних постояльцев. И только в этот момент я понял, что не тот магический барьер был поставлен. Зайти никто не мог. Зато все прекрасно было слышно. А с другой стороны, какое им до этого дело? — Думаю, аудиенция с госпожой фон Браунинг… — Много думаешь, Валдис, — перебил я трактирщика, — много думать вредно, а еще вреднее собирать информацию для будущих сплетен. Кстати, я не очень люблю сплетни. Особенно от мужчин. Потому, я буду огорчен, если ты станешь сплетником, ведь я считаю тебя хорошим трактирщиком. Ты хороший трактирщик? Я посмотрел на него, и он увидел в моих глазах все, что ему стоило увидеть и, главное, понять. — Я очень хороший трактирщик, — сжал шею Валдис, — и тому благодарен богам, что послали мне удачу. И ни в коем случае я не сплетничаю, что Вы, господин Аксэль. Это удел женщин — нести грязные и пустые слухи. — Я рад, что ты не такой. — улыбнулся я уголком губ и подкинул немного денег, — До встречи. Приготовь для меня на вечер что-нибудь простое. И главное, чай. — Несомненно! — поклонился трактирщик. Утро снова выдалось очень солнечным и жарким. И потому я решил испробовать новинку, купленную у странно картавящего антиквара, — очки с солнцезащитным стеклом. И вправду защищали. Ночью после того, как я «сблизил» взаимоотношения с Марией, мы все-таки обсудили дело короля Мартина и договорились, что я приду утром в замок и начну осмотр для поиска спектральных следов Эрлиндила. Это занятие заняло достаточное количество времени, чтобы понять, что тех следов вообще не ощущалось. Я чувствовал энергию, но она не была смертной. Позднее Мария сказала, что это, возможно, следы ее магического сканирования, которые могли остаться. Сначала я подумал, что она попросту могла их перекрыть и уничтожить, но это невозможно. Малую долю спектральной энергии я все равно бы учуял, но их не было вообще. И тогда я зашел в тупик. Не мог полтергейст не оставить следов, ведь они служат им наподобие порталов из Крипты Душ [Крипта Душ — мир мертвых душ, которых не определили в Огненные Врата или Небесную Гавань]. Если вообще был полтергейст, в чем теперь я стал сомневаться. — Так и не нашел следов? — спросила меня Мария в тронном зале. На этот раз она была в более строгой одежде: бурый жилет поверх обтягивающей белой рубахи и такие же обтягивающие бурые штаны. Короля не было в зале, очевидно, у него были свои дела. — Нет. Только следы твоей магии. — ответил я, а затем повернулся к ней лицом. Чародейка сжала губы: — Может, это из-за меня? Видимо, перекрыла все ей. — Исключено. Спектральная энергия спокойно может сосуществовать с магической и никак не соприкасаться с ними. — я ненадолго задумался, а затем спросил, — Мария, ты сканировала замок до моего прихода? — Конечно, я же говорила тебе. — Нет. Конкретно сегодня ты сканировала? Она поняла, что я имел в виду, и ответила положительно. — И до сего дня, ты чувствовала спектральную энергию? — Еще раз говорю, они были. Бред. Они не могли исчезнуть. Что-то здесь не то, я это чувствовал. Или мне чего-то не договаривали. Но не стоило раскрывать свои подозрения, потому единственное, что я сказал чародейке: «Странно». С той ночи, что мы провели вместе, я решил заблокировать доступ к моим мыслям от нее. В качестве конспирации. Может, чародейки и хороши в постели, однако в душу, а тем более в голову, подпускать их очень опасно. — Что-то не так, Аксэль? — спросила меня чародейка. — Все не так! Здесь ничего нет. Равно, как и в других местах «явления» призрака. — я размял руки и пальцы, — Думаю, на сегодня все. Мне нужно поговорить с королем. — Я не знаю, сможет ли он принимать кого-то сегодня. — Ну, коль сможет, дай знать.***
— Серпентор, — безо всяких формальностей я вошел в лавочку алхимика и начал разговор, — надо поговорить! — У меня клиент. — кратко бросил Змей. — Хорошо, клиент подождет. — Ну уж-ж-ж нет! У меня работа, обож-ж-жди некоторое время. Я пожал плечами и сел на излюбленное мною кресло и дождался ухода старушки, которая покупала афродизии для своего супруга. — Афродизии? Серьезно? — я вопрошающе поднял брови, смотря на Серпентора, на что тот ответил: — С-с-страс-с-сть может не тухнуть годами. — Как и потребность в сексе. Особенно у женщин. — А как же мужчины? — Мужчинам такую потребность рушит импотенция. У женщин же таких проблем не имеется. Но полно говорить о сексуальных потребностях стариков. Я пришел по иному поводу. — По какому же? — Серпентор сел рядом, положил руки на колени и сделал вид, что серьезно настроен на разговор. — Я сканировал замок сегодня. — И что же ты наш-ш-шел? — Ничего. Он полностью чист от спектральных следов. Это не полтергейст. — Как интерес-с-сно, — Серпентор задумался, почесывая пальцем свой подбородок, — что же это за призрак, который, будучи невидимым, тревожит наш-ш-его короля и даже не ос-с-ставляет никаких с-с-следов с-с-смертной энергии? — Как раз таки это я и хотел спросить у тебя. У меня есть подозрение, что никакого призрака нет и в помине. — Что же это тогда? — Я не знаю. Может, вся эта история вообще выдумана? — Ес-с-сли да, то какую цель прес-с-следует эта шутка? — Понятия не имею. Мне вообще все это дело не нравится. Я ничего не понимаю. — Это вполне нормальное для тебя явление. — улыбнулся Серпентор. — Не язви! — я встал с кресла и начал ходить туда-сюда, — просто мне кажется все это странным. Эрлиндил пропал в бою, однако официально считается погибшим. Короля Мартина якобы преследует призрак покойного сына, но почему-то когда я исследовал территорию, никакого следа от него я не почувствовал. Ни единого! Вопрос: а мертв ли Эрлиндил? Может, папеньку настигло небольшое безумие на почве всех окружающих его событий? Серпентор задумался, а затем ответил: — Выводы вес-с-сьма логичны, но не считай их окончательными. Я думаю, что тебе с-с-следует поговорить с Его Величес-с-ством. — Убежало куда-то Его Величество! — скривив губы, отметил я, — А знаешь, Серпентор? Я допустил кое-какую ошибку в этом деле. Алхимик взглянул на меня. — Мне нужно было в первую очередь расспросить у местных жителей об Эрлиндиле. Может, слухи какие и дойдут до меня, с помощью которых мне удастся построить картину происходящего, согласись? — С-с-соглашаюс-с-с, — кивнул Серпентор, — рас-с-спрашивай ос-с-сторожно, народ не любит любопытных. — Не волнуйся, в этом деле я мастак. — ухмыльнулся я. — Дам еще один с-с-совет, друг мой. С-с-сходи-ка в баню. — Да я вроде чистый… — бросил в ответ Серпентору, но тот улыбнулся. — Тебе с-с-стоит это с-с-сделать. Помимо того, что ты получишь удовольс-с-ствие от пара и горячей воды, ты с-с-сможешь узнать неплохие с-с-слухи относ-с-сительно Эрлиндила. Я почесал подбородок, затем улыбнулся уголком губ: — А ведь ты прав. И как я не подумал? С хорошим пивом и подходящей компанией доступ к болтливому языку открыт не хуже волшебной пещеры с золотом! — Именно, мой друг, именно. — кивнул Серпентор, — Такой подход открывает двери к информации.***
— Эрлиндил? Старший сын короля Мартина Черного? Отчего ж не знать? Пал в бою с Золотыми. Говорят, сражался как медведь, рвал всех на куски, но ублюдков больше было. Толпой и завалили Эрла. Жалко, очень жалко. Теперь будущее королевства лежит на младшем Анхеле. А какой из него король сейчас? Парнишка-то маленький еще. Что творится, ой, что творится! Свой своего режет. Ну и времена пошли! — Да пропал Эрлиндил или вообще в плену у мехтинцев. Висит на какой-нибудь дыбе, а его там мучают. А может, вообще сбежал! А не, не сбежал бы. Такие, как он, не бегут с поля боя. Ты ничего не слышал! — Эрлиндил Бесстрашный. Какой бы из него король вышел! Мудрый, сильный и справедливый. Что нравилось в нем, так это то, что он по-иному смотрит на вещи! — Это как? — Ну как, он предлагает необычные идеи по улучшению государства, придумывал иные способы прекращения войны и налаживания контакта с мехтинцами и Империей, так сказать, ослабить напряжение. — А не скажете, какие? — Скажу, но не задаром. Я не фея крестная, чтоб первому встречному говорить обо всем! — Сколько? — Мутный этот Эрлиндил, мне так кажется. — Почему? — По кочану! В последнее время сам на себя похож не был. Вроде слыхал, что с отцом, ну то есть, с королем нашим что-то не поладили. — А что именно не поладили? — А откуда мне знать? Я ж не слежу за ними! Слухи такие ходют, че тут. Но сынок-то короля, перед тем как на бойню поехать, странно выглядел. Больно подозрительно. А теперь отвали, ничего не знаю больше!***
После таких опросов в городе я решил последовать совету Серпентора и отправиться в баню. Общественная баня Элладина славилась на всю округу! И не зря, я подумал, когда зашел туда. Это было огромное здание, которое делилось на три секции: для малоимущих, для богачей и знати, и специальный королевский зал, предназначенный ясное дело кому. Я сначала думал посетить дешевые залы, но парочка аргументов, пришедших в голову, изменили мое решение. Во-первых, с простым народом я успел поговорить на улицах, толком информации не нашел, ибо люд простой толковал байки, в основном. Во-вторых, самыми большими сплетниками являются именно чиновники и знатные люди (такая у них особенность). Заплатив нужную сумму, а после, раздевшись, я направился в зал, в котором было весьма трудно ориентироваться из-за большого количества пара — резкого, пробирающего насквозь, но невероятно приятного и, как говорят в народе, легкого. Найдя все-таки нужную ванну, в которой сидело порядка пяти человек, я опустился в приятно теплую воду, закрыл глаза и с облегчением выдохнул. — Черт, как же я давно не был в бане, господа! — обратился я с довольной улыбкой к сидевшим господам, титулы которых мне неведомы. — Понимаю, мессир, — томным голосом проговорил один из них, худощавый с вытянутым, казалось, лицом, — сам впервые посетил сие место спустя три недели. Это жутко — не мыться целых три недели! А еще война. — О, да, господин Раймон, — поддержал худощавого более плотный по телосложению мужчина, — война все похерила. — Все да не все, господа! — ухмыльнулся длинноволосый блондин с аккуратно стриженой бородкой, — в плане экономики, оружейные предприятия получают немалую прибыль. — Мессир Бернар, согласиться можно с одной стороны, — взглянул на блондина Раймон, — однако, сельскохозяйственные плоды терпят большие убытки, так как все уходит либо на фронт короля, либо на вражеский. В зависимости от того, кому принадлежит на данный момент территория. К тому же, сейчас пора жатвы, а многие плодородные земли помяты после боев и стычек. Урожай нынче будет скудный. Придет пора голода. — Ох, господин Раймон, это не столь наша забота. Пускай мы и торговцы, но не здешние. Затем Бернар обратился ко мне: — А кем Вы будете, милостивый сударь? Мне пришлось немного соврать, как говорится, для конспирации: — С вашего позволения адепт магии… Бернамон. Гениально — я соединил два имени моих новых знакомых! — Ох, господин маг, — воскликнул полный, — как же Вы оказались в столь скудном месте? — Ну как? Чтобы прийти в ближайшую полночь к ведьминому кругу с остальными моими коллегами, потанцевать вокруг костра, предаваясь плотским утехам, а также обменяться опытом в тауматургии [одна из дисциплин Темной Магии, базирующаяся на заклинаниях и манипуляции с кровью. Числится среди строго запрещенных дисциплин]. Торговцы переглянулись, а затем сдержанно посмеялись. Бернар сквозь смех одобрил мою иронию: — Ну, Вы и шутник, господин Бернамон! Так иронично отзываться о своей профессии. Не слишком ли утрированно? — Я описал стереотипное представление простого люда о магах. — слабо улыбнувшись, ответил я блондину. — Да что могут понимать эти плебеи? Их главная задача — сеять, пахать и пожинать урожай для государства и для своих хозяев! А на остальное они и не годны. Раймон снова вмешался в беседу: — Вы забыли отметить ещё одну функцию простолюдина, господин Бернар. — Какую? — А как же рекруты для фронта? — Ах, и как я не подумал. Пешки на шахматной доске, пускаемые в убой. — Однако, — на этот раз я вставил свое слово, — однако, пешки являются важнейшими фигурами. Во-первых, они обеспечивают защиту, а во-вторых, их много. Но в отличие, от игры, в реальности пешки способны взбунтоваться, если обращаться с ними неподобающе. — Господин маг, неужели Вы являетесь защитником простолюда? — Я лишь говорю очевидные вещи. А защитой слабых и немощных пускай занимаются рыцари-святоши. — и тут я решил перейти к интересующей меня теме, — Кстати, о рыцарях. Мне довелось слышать, что король Мартин потерял своего старшего сына Эрлиндила. — Да, — протянул полный, — это страшная потеря и для короля и для Мехэллада. — Но у него и младший есть? — Ха, младший! Младший чересчур младший. А принц Эрл был неоспоримым наследником. Если говорить мягко, то королю крайне паршивая пора досталась. — Я не был бы так уверен, что крайне паршивая, — скрестив руки, проговорил Бернар, затем тихо добавил, — до меня слушок дошел, что король специально отправил сына на тот самоубийственный бой. — Зачем это? — спросил я. — Кто знает? — пожал плечами блондин, — но если верить моим источникам, то у Мартина с Эрлиндилом в последнее время были какие-то серьезные разногласия относительно войны. Я слышал, что принц Эрл пытался совершить покушение на собственного отца. — Если бы так все было, — вмешался в очередной раз Раймон, — то висела бы на пике голова сыночка за государственную измену и попытку покушения на короля. Лично я слышал, что у отца с сыном пошла размолвка из-за каких-то странных увлечений принца. И увлеченья эти связаны были с запрещенной магией. — Неужели? — сделал я удивленный вид, — И чем же он таким занимался? — Разные версии слышал. Одни говорят, что он шаманил, другие вообще его к некромантам приписывают. Я невольно улыбнулся. — Вам это кажется смешным, господин Бернамон? — чуть ехидно спросил Раймон. — Некромагия для принца была бы слишком сложной магией, к тому же опасной. Поверьте мне как адепту магии. В некромага, в отличие от витамагов, не поиграешь. Ведь это игра с самой Смертью. — Есть в Ваших словах истина! — поддержал меня полный, — Я уже много лет не видел некромагов и видеть, честно говоря, не хочу. Одна встреча с ними оставляет в душе темный осадок. А вы, господин маг, хорошо знаете некромантов! — Как-никак магия — моя профессия и мой смысл жизни. Мне стоит знать хотя бы поверхностно о всех магических институтах. Однако, увлеченность принца Эрлиндила некромагией весьма…абсурдна на мой взгляд. Это слишком запрещенное и закрытое знание… — Ну, знаете, — перебил меня Бернар, — деньги открывают любые двери! Если и не деньги, то что-то такое, что может быть столь же ценным, как звон монет. Мало ли, Эрл мог просто напросто нанять, не глядя, какого-нибудь черного мага для обучения. Вы не согласны со мной, господин маг? Я взглянул на полного мужчину: — Кто знает? Все же, это лишь слухи. — Да, — протянул Раймон, — слухами земля всегда полна да фактов в них с ноготок. У всех слухов, что мне довелось услышать за день, было одно общее: Эрлиндил повздорил со своим отцом. И этот спор, возможно, стал причиной всех последующих событий. Тогда почему король не сказал мне об этом? Так много вопросов и так мало ответов. Я в очередной раз вздохнул, закрыл глаза и максимально расслабился, наслаждаясь теплотой пара и воды. Всё-таки, баня — это тоже магия. Только иная по своей природе. Откинувшись, я снова погрузился в рассуждения. Эрлиндил, по заверению отца, погиб в бою два месяца назад. Однако, прямого подтверждения этому не было. Мартин уверял, что в его замке присутствует дух сына, который невидим, но хорошо слышен. Следов призрака никаких нет. Если вообще призрак этот существует. К тому же удалось узнать, что, возможно, у сына и отца были какие-то разногласия. Вопрос: что в данной истории не так? Я не мог поймать связующую нить, однако абсолютно был уверен, что от меня что-то скрывают. И мне нужна была эта правда, чтобы я смог исполнить волю короля! Иного выхода я не видел. Надо идти к Мартину. Я внезапно почувствовал прилив энергии, которая не могла быть в этом месте — энергия Смерти. Я резко открыл глаза и стал искать возможный источник. — Господин Бернамон, Вы чем-то обеспокоены? — спросил меня Бернар. — Ещё как, поэтому не подавайте вида. — настороженно, но показывая невозмутимость, я ответил собеседнику. Поначалу я подумал на Серпентора, но у того, из-за долгого нахождения в Элладине и малой практикой некромагии не может быть ярко выраженного всплеска энергии Смерти. Кто-то иной. Либо мертвец, либо другой некромаг. Или что-то такое, что обладает Магией Смерти. Я услышал чей-то настороженный голос: — Что вам здесь нужно? — Смерть! — прохрипел кто-то в ответ. — О боги, у него кинжал, стража! Далее я услышал хрип, дававший понять, что кому-то перерезали глотку. Я резко выскочил из ванной. Повсюду началась паника и крики. Я наткнулся на фигуру с кинжалом, которая, заметив меня, тут же направилась в мою сторону. Я приготовил заклинание выброса энергетической волны и направил его в сторону нападающего, тем самым отбросив его на несколько шагов. Но убийца резко вскочил и прыгнул на меня. Я не успел увернуться и почувствовал тяжесть его тела на себе. Его холодные руки потянулись к моей шее, однако мне удалось опереться ногой о его живот и спихнуть тело с себя. На этот раз резко поднялся я и так же резко набросился на нападающего, нанеся несколько ударов кулаком по его лицу. — Ты кто, блядь, такой?! — прохрипел я убийце. — Воля Эрлиндила! — невозмутимо ответил нападающий. Я, взглянув на него, заметил, что его глаза как-то странно выглядят. Будто залиты чем-то полупрозрачным. Скорее всего, он был одурманен каким-то заклинанием. Но больше меня заинтересовало то, что он назвал имя Эрлиндил. Кажется, я поймал интересную зацепку! И эта зацепка, попытавшись снова дать мне отпор, после моего энергетического заклинания улетела за пределы бани, снеся входные двери. Я выскочил на улицу, поднял его, резко приложил к стене и нанес еще пару ударов кулаком в лицо. — Я б тебе с удовольствием скрутил шею, но ты, Воля Эрлиндила, понадобишься мне кое в чем! И только я собрался нести это тело в сторону замка короля, как я почувствовал странную прохладу между ног. Твою мать! Я был на улице. Посреди толпы людей. Голый. Окруженный банным паром. Голый. Сверкал причиндалами. Среди людей. Стыдоба-то какая!***
— Мне нужен король! — Его Величество не могут Вас принять сейчас… — ответил мне один из его секретарей или, хрен пойми, кто там занимается приемами аудиенций. — Могут! Это касается очень важного дела! Я поймал опасного преступника при организации покушения на короля Мартина! Мне нужно к нему попасть! — Да что ты? А я хочу себе выходной! — съязвил придворник. — Тебе его устроят, если не впустишь меня. На целую вечность, болтаясь на ветке с петлей на шее! — Оззи, впусти его! Этот человек и вправду пытался устроить покушение на Его Величество! — в приказном тоне воскликнула Мария фон Браунинг, которая тоже направлялась в сторону тронного зала. — Ой, простите, госпожа, я решил проявить осторожность… — промямлил секретарь Оззи. — Не мычи как ишак, а лучше сядь и перебирай свои бумажки! — Аксэль, что это? — спросила меня Мария, когда мы втроем: я, она и «Воля Эрлиндила», направлялись в сторону тронного зала. — В данный момент мне стоит у вас спросить, что за херня происходит, и что вы все от меня скрываете! — бросил я в ответ, дав понять чародейке, что совершенно не настроен на милую беседу. — Аксэль? — Сейчас поговорим. — Что это? — Мартин, увидев связанное тело неудачливого убийцы, встал с трона, — кто это, чародей? — Ваше Величество, у меня к Вам тот же вопрос. — Не понимаю… — нахмурился король. — Что Вы от меня скрываете? — начал я без лишних формальностей, — Вы явно чего-то не договорили, ибо этот человек несколько мгновений назад попытался убить меня, произнося при том имя Вашего сына Эрлиндила, назвав себя его «Волей». Как это понимать? Мартин стоял словно статуя, затем холодно приказал всей страже уйти из зала, после чего остались только я, Мария, Мартин и убийца. — Мария, перекрой доступ ушам. Чародейка кивнула, провела рукой. Теперь зал окружен звуковым барьером. — Спрашиваю еще раз, — медленно проговорил король, — кто это? Я так же медленно ответил: — Этот человек напал на меня, утверждая, что он является «Волей Эрлиндила». — затем я обратился к неудачливому убийце, — Что ты еще мне сказал? Отвечай! Тело подняло свои стеклянные глаза и монотонно ответило: — Я есть рука Эрлиндила — истинного короля Мехэллада. Его воля — часть моего разума. Он есть истинный король. Король мертвецов. Король-некромант. Король-лич. Я взглянул на Мартина, который после этих слов побледнел не хуже мертвецов, что я поднимал в Моро. — Мне кажется, Ваше Величество, нет никакого призрака Вашего сына. И он далеко не мертв. Что произошло между вами обоими и что значит «Король-лич»? Мартин сел на свой трон. Его взгляд не выражал ничего кроме пустоты и отчаяния. — Я не мог тебе этого сказать раньше. Да, мой сын действительно жив. В каком-то смысле. — Он стал живым мертвецом? — Наверное. — Что значит «наверное»? — Король не уверен… — вмешалась Мария. — Не лезь! — проговорил Мартин, — Я сам все расскажу. Он глубоко вздохнул, была едва слышна дрожь в этом вздохе. — Эрлиндил всегда проявлял интерес к чему-то…нестандартному. — начал свой рассказ король, — Когда началась война, ему взбрело в голову, что выиграть ее можно только одним способом: используя мертвых в качестве живых бойцов. Он считал, что используя мертвецов, можно избежать больших жертв. Но я был категорически против такой методики. Не в укор тебе, Аксэль, но некромантия в нашем королевстве не принесет пользы. И это было…порочно для наших устоев. Я не знаю, что пошло не так, почему он так яростно заинтересовался некромантией. И это стало камнем преткновения между нами. Он буквально помешался на этих темных знаниях, из-за чего мы и повздорили. Я пытался образумить его, но после понял, что Эрлиндил перестал быть тем, кого я породил и кого растил. А когда родился Анхель, то и вовсе наши отношения пошли наперекосяк. Он словно попал в рабство собственных амбиций или заклятия. Я тщательно скрывал это от чужих глаз, но долго это держаться не могло. Я отправил его и его войско в сторону запада, где шли наиболее ожесточенные бои. Отправил его на смерть, надеясь, что там сын обретет покой. — Прошу простить, но Вы совершили большую ошибку! — подытожил я историю короля. — Да, некромант. Я совершил ошибку. Теперь я не знаю, где мой сын. И мне кажется, он стал тем, кем хотел стать. — Почему Вы мне не сказали правду изначально? — А как бы ты поступил на моем месте? Я нанимаю некроманта, чтобы убить себе подобного… — Нет, государь, — я осмелился его перебить, — Эрлиндил не является подобным нам, это во-первых, а во-вторых, некромагия не зря является закрытым искусством, ибо только нам известно, что будет, если эти знания окажутся не в тех руках. Вот Вам и пример — Эрлиндил. Юноша, который не понимает, чем владеет и что он может принести Вашему королевству, а возможно всему миру. Надо его остановить, иначе это приведет к более масштабной и кровопролитной войне, чем нынешняя. И это никому не в пользу, государь. — Где же нам искать Эрлиндила? — Позвольте мне заняться этим вопросом. — Я должен его остановить, некромант! — король взглянул на меня, — Я! Я это допустил! — Нет, государь, исключено! Вы это допустили, но исправить могу я, потому что знаю, с чем имею дело. Некромагия — это моя стихия. — Ваше Величество, — Мария вышла вперед, — позвольте мне помочь некромагу от Вашего имени? Я хоть и не владею этим искусством, но являюсь чародейкой и уверена, что моя помощь не будет лишней. Что ты делаешь? Поверь, моя помощь тебе понадобится. А, у тебя тоже есть скелет в шкафу, да? Нет, Аксэль, не в этом дело. А в чем? Потом! Король посмотрел на нас, вздохнул и произнес: — Хорошо. Делайте свое дело. В ваших руках судьба Мехэллада. А возможно и всего Ксара. Неудачливый убийца внезапно вздрогнул, прохрипел и начал кататься по полу, будто бился в конвульсиях. Мы хотели было его остановить, но тело перестало дергаться и вообще давать хоть какие-то признаки жизни. — Что с ним? — спросил Мартин. — Мертв. — ответил я. — Проклятье! — прошипела Мария, — И что нам делать? Он был единственной зацепкой к Эрлиндилу! Я присел к мертвому телу, осматривая его. На этот раз его глаза приняли естественный вид — голубые. Короткие русые волосы, лицо бритое. Этот человек был мертв, скорее всего, трое суток. На вид ему было лет тридцать. Кто и кем он был, не известно до сих пор, но в данном случае это было не так уж важно. Сам же он был одет в светло-коричневую котту, обыкновенные башмаки из сыромятной кожи. Внимательно осмотрев его голову я обратил внимание, что шея имела неестественный изгиб. Пощупав ее я сделал очевидный вывод — ее свернули. — Аксэль? — голос чародейки отвлек меня от процесса. — Одну минуту! — я приподнял руку, немного помолчал, после сказал, — Есть один способ. — Поднять из мертвых? — решила угадать чародейка. — Не совсем. Надо унести тело из тронного зала. — я встал и обратился к королю, — Государь, куда прикажете унести тело?***
— Что ты хочешь с ним сделать? — спросила Мария. Мы оба стояли около тела «Воли Эрлиндила», лежавшего на столе в зале Мертвых, где занимались бальзамированием и вскрытием умерших. — Этот человек уже был воскрешен. Кто это сделал — не знаю. Видишь ли, если я подниму его из мертвых снова, то он и не вспомнит самостоятельно, где он мог находиться. С каждым повторным поднятием мертвецы теряют свои остатки разума. Иными словами, это ходячее мясо с костями. Однако можно попытаться проникнуть в его подсознание и узнать, где был мертвец последние часы. — Онейромантия? — в очередной раз решила поиграть в гадалку Мария. — Онейромантия от мира Некромантии. Онейромантия, а также любимая тобой телепатия работают при активности мозга людей, когда они живы. Нам же, некромагам, известны приемы проникновения в сознание мертвеца. — Как это работает? — Сложно объяснить тебе. — Ты думаешь, я такая глупая? — Мария недовольно сложила руки на бок и нахмурилась. — Нет, я не думаю, что ты глупая. Скорее, наоборот. Просто это так же сложно объяснить, как и провести сам обряд. С этим могут справиться только некроманты. И не в одиночку. — Ты предлагаешь мне влезть в его подсознание? — Нет! Ни в коем случае, для тебя это опасно. Я бы мог, но нужен кто-то, кто умеет проводить такие обряды. Проще говоря, еще один некромант. И мы знаем одного, находящегося поблизости. — Серпентор? — Серпентор.***
— Акс-с-сэль, ты что, с дуба рухнул?! — возмущенно воскликнул Серпентор, узнав, чего мы с Марией хотим, — ты прекрас-с-сно знаешь, что Снохождение Фаус-с-ста крайне опас-с-сно. Оно либо с-с-сведет тебя с ума, либо вообще убьет! — Я понимаю, Серпентор, но сейчас твоя помощь необходима, ибо это дело касается как Мехэллада, так и нас. — Почему? — Потому что, — я оглянулся, подошел поближе к Серпентору и продолжил более тихим тоном, — потому что Эрлиндил не просто жив. Он, вероятно, стал личом. — Что?! — глаза алхимика стали шире монет, а его зрачки сузились до толщины ниток, — Ты пьян, Акс-с-сэль? — Нет, Серпентор, это правда. — подтвердила Мария. — Как такое вообще возможно? — Это мы и пытаемся узнать, но для этого нужна твоя помощь в проведении обряда Снохождения Фауста. Ибо мертвец, в чье сознание я хочу войти, был связан с Эрлиндилом. С помощью него мы можем узнать, где находится принц, а затем, — я на мгновение задумался, — Затем избавимся от искры, что обернется пожаром. Недолгое время Серпентор стоял и смотрел на нас как вкопанный. Очевидно, такие неожиданные повороты сбили его с толка. И я понимал его опасения насчет обряда. Снохождение Фауста — один из тяжелейших некромагических обрядов. Он проводится двумя некромагами. Первый является «контролером», который, собственно, и проводит обряд, а также следит за связью мозговой деятельности мертвеца и «ходящего» — второго некроманта. «Ходящий» входит в прямой контакт с сознанием мертвеца и в собственном сознании переживает события мертвого до его смерти, а также после, если тот был поднят, спустя недолгое время после гибели. Опасность заключается в том, что при контакте живого мозга с мертвым частицы энергий Жизни и Смерти соприкасаются друг с другом, конфликтуя между собой. К тому же «ходящий» должен полностью воспроизвести события, пережитые мертвецом. И если он ошибется, то мертвый мозг частицами Смерти выдаст сигнал об ошибке, тем самым нанеся неслабый урон живому мозгу. Потому-то некроманты — единственные, кто способен более-менее безопасно провести данный обряд, так как они напрямую связаны с магией Смерти. Также некромант, будучи личом, может принять куда меньший урон при ошибке в снохождении. Серпентор в свое время прекрасно владел этим искусством, но однажды он рискнул провести обряд в одиночку, взяв на себя роль и «контролера» и «ходящего». Стоило догадаться, что подобный риск чуть не убил его, если бы Аракхам вовремя не вмешался. С тех пор у Змея живет страх. Страх снова ошибиться. И он прекрасно знал, что я после попытки трансформации так и не стал личом, а живым человеком. Это значило, что я, будучи «ходящим», был более уязвим, чем другие некроманты. Но, к сожалению, я так и не осилил умение быть «контролером». — Акс-с-сэль, это опасно. — Серпентор взглянул на меня, и я увидел в его глазах страх. Страх того, что этот обряд мог меня убить. — Серпентор, я знаю, на что иду, но поверь мне, лучше умру я, чем мы все. Ты знаешь, что будет, если Эрлиндил, будучи личом, захватит трон. Алхимик долго молчал, затем произнес: — Да. Кровь. — И она будет на наших руках и на нашей совести.***
— Мальчики. — Аракхам стоял напротив меня и Серпентора в своей любимой библиотеке. Он всегда называл своих учеников мальчиками. Звучало забавно со слов старого лича, но отдавало невероятным теплом. — Мальчики, — обратился к нам наш наставник, — вы прошли долгий тяжкий путь, чтобы стать некромантами. Вы усвоили за эти годы множество заклинаний, правил, уроков. Но мне нужен ответ на один лишь вопрос: зачем? Зачем мы, некроманты, существуем? Подумайте хорошенько и ответьте мне. Первым ответил Серпентор: — Мы — пограничники. Пограничники Жизни и С-с-смерти. Я продолжил: — Порядок в мире строится за счет Хаоса, но если чаша Жизни и Смерти перевесится на одну из сторон, то Хаос прекратит созидать Порядок, что привлечет к гибели всему живому. — И тогда границы будут размыты. Нельзя с-с-совмещать Жизнь со С-с-смертью, ибо не будет ни того ни другого. Порядок будет разрушен. — И первыми падем мы, некромаги. Единственные, кто способен это исправить. Нас объявят врагами. Аракхам посмотрел на нас и кивнул. Мы правильно ответили на этот вопрос.***
Кора и тертые сушеные листья чешуйчатой акации, шляпки мухомора, псилоцибе шелендская, слизистая оболочка мозга мертвеца, с которым нужно установить связь, а также эссенция на основе крепкого спирта — всю эту дрянь нужно в правильных пропорциях приготовить в единый эликсир, чем занялся Серпентор, будучи умелым алхимиком, а после мне предстоит выпить. Ему не понадобилось много времени на приготовление, дольше уговаривали. А пока он готовил «волшебное рагу», я рисовал ритуальные руны на полу, Мария занималась блокировкой доступа к залу, в котором готовился обряд. Наконец, эликсир был готов, можно начинать. Я встал рядом с лежащим телом, черепушка которого была вскрыта, так как нужна была оболочка с его мозга. Серпентор же стоял неподалеку от меня и трупа так, чтобы его руки имели доступ к магическому контролю наших тел. В его глазах было заметно волнение. — Серпентор… — начал, было, я, но тот меня одернул. — Знаю, Акс, я с-с-справлюсь. С-с-следи лучше за с-с-собой! Помни о рисках и не с-с-сходи с пути, проложенного убитым. — Я помню. Не бойся, друг мой. После этих слов, я увидел совершенно другого Серпентора, того, что был в юности, когда мы были студентами в Моро: горящие глаза, оживленность и вдохновение. — Да, друг, — он улыбнулся мне, — пос-с-стараюсь! Начнем! — Мария, — я обратился к чародейке, — пожалуйста, будь внимательна и не допускай сюда никого. Даже короля. Этот ритуал не из самых веселых и, откровенно говоря, он официально запрещен в использовании. Никто не должен знать об этом! Мария кивнула. Я кивнул Серпентору. Ритуал начался. Я выпил эликсир. Алхимик протянул правую руку к голове мертвеца, а от ее ладони вспыхнула и слабым зеленым лучиком протянулась магическая энергия. То же самое произошло и в левой руке, но направлена энергия была к моей голове. Серпентор закрыл глаза и начал шептать заклятие: «Daudur sinn! Lifandi sinn! Oppna dorrarna mot varandra!» (Мертвый разум! Живой разум! Откройте друг перед другом двери!) Я тоже закрыл глаза. Кончиком языка коснулся своего неба и читал про себя это заклинание. Я не помню или не понял, сколько времени понадобилось, чтобы мое сознание воссоединилось с сознанием мертвеца.***
Тьма. Яркий свет. Снова тьма. Буквально за секунды пронеслись то одни, то другие события. Я не успевал уследить за потоком воспоминаний пережитых тем несчастным человеком событий. Однако мое сознание, словно счетовод в банке, перебирал крупицы одну за другой, пока не наткнулось на то, что мне нужно. Яркий свет. Тьма. Я чувствую, как мое тело поднимается. Меня бросает в дрожь, хочется кричать от боли, но ничего не выходит. Затем я вижу его. Он смотрит на меня; его лицо искажено ранами и трупной бледнотой. Эрлиндил. Если добавить морщины и густую бороду, то и не отличишь его от отца. Он смотрел на меня, затем произнес: — Отлично! Помнишь меня? — Не-е-ет… — прохрипел я, но не своим голосом. Странное ощущение. Вроде бы и ты, но не совсем ты. — Ты — мой слуга! Моя воля! Я стоял и смотрел на него. — Твоя задача: найти человека, у которого наполовину седая голова. Найди и убей его! Убивай любого, кто тебе помешает, но ты должен избавить меня от этого человека. Посмотрим, из какого он теста. Он подошел ко мне поближе, что дало мне его более отчетливо осмотреть. Если убрать признаки трупного разложения: бледноту, чуть гниющую плоть, то можно сказать, что принц был тем еще красавчиком, и при желании он мог овладеть любой женщиной одним только взглядом. С виду идеально все: черты лица, походка, длинные, свисающие до плеч, черные волнистые волосы, звучный тенор. Эрлиндил подал мне длинный кинжал, заточенный с одной стороны. — Запомни, — говорил он мне, — ты — моя воля. Я — ваш истинный король. Король мертвых. Король-некромант! Король-лич! Повтори! Я повторил за ним. Не своим голосом, а голосом убийцы-неудачника. Черт, если б не мое готовое подсознание, то такой «перформанс» меня бы с ума свел! — А теперь ступай! Исполни мою волю! Я развернулся и пошел. Надо запомнить весь маршрут. Зал большой, окруженный кирпичной кладкой. Очевидно, это ветхое место. Пахло канальей. Подземелье? Канализация? Я шел по длинным узким коридорам, освещенных факелами интервалом в несколько десяток шагов. Повсюду бегали крысы. Определенно, это было похоже на канализацию. Неужели это?.. Минуя так несколько коридоров и ответвлений, я наткнулся на ветхую лестницу, по которой я взобрался наверх, откинул люк и вышел на какой-то полузаброшенный переулок в… Элладине! В столице! Я закрыл люк и направился сначала в сторону рынка, минуя огромную толпу, я глазами поймал человека в черном, который осматривал различные лавки. У него была наполовину седая голова. Да! Это моя цель! Я должен был исполнить волю моего короля! Стоп! Это не мои мысли! Но звучат так, будто я их излагаю, я решился на них. Я вижу самого себя вдали. Я такой сутулый со стороны? Стало ясно, чего от меня шарахаются, порой, люди. С такой-то рожей! Правой рукой я коснулся рукояти кинжала, но понял, что сейчас не самый удобный случай, чтобы убить колдуна. Нет-нет-нет! Черт, кажется, я теряю над самим собой контроль. Мою голову резко атаковала боль, из-за чего я схватился за нее руками. Вот о чем говорил Серпентор. Кажется, подсознание мое и мертвеца сливаются воедино. Ощущение, будто я в прямом смысле проживаю жизнь того неудачливого убийцы. Безумие какое-то! — Все в порядке, мужик? — кто-то положил мне руку на плечо. Я ее одернул, что-то буркнул в его сторону и пошел дальше. Серпентор, пора уже уходить, я знаю, где Эрлиндил! Но прежде мне нужно убить полуседого колдуна! Я — воля Эрлиндила! Я направился за магом, стараясь не выдавать себя. Нужно понять, куда он идет, где можно всадить нож ему в спину! Все во имя Короля-лича! Баня? Черт! Он что, специально такие людные места выбирает? Нет больше времени на ожидание! Король ждет выполнения приказа! Серпентор! Я зашел в баню, вижу колдуна. Он зашел в отсек для богачей. Надо как-то туда попасть… Твою мать, хватит! Нет, это уже лишнее! Как отсюда выйти? Серпентор! Видимо, придется сделать то, что делал этот человек. Я подождал несколько минут, что длились для меня целую вечность. Наконец, я решился. Просто идти прямо. Убивать любого, кто мне помешает. — Стоять! Вход запрещ… Вышибала не успел договорить. И не мудрено, когда лезвие кинжала полоснуло глотку, не так уж и легко говорить! Он должен умереть! — Что? Что происходит? — испуганно посмотрел на меня какой-то мужичок. Недолго смотрел. Я воткнул нож сначала в живот, затем медленно и с упором прошелся по его глотке, наслаждаясь тем, как кровь, пульсируя, сочится из раны. А глаза того мужичка полны испуга и ужаса. С легким паром, сука! Вот он! Моя цель! Я исполню твой приказ, мой король! Он же ходячий скелет! Что он мне сделает? Я увидел, как я сложил пальцы, что-то произнес, и из моей ладони вылетела энергетическая волна, сбив меня из равновесия. Я отлетел на несколько шагов и почувствовал, как сильно ударился головой. Яркий свет. Тьма.***
Я вздрогнул, открыл глаза, попытался резко встать, но тупая боль в голове не дала мне этого сделать с первого раза. Зато хватило сил выразиться яркой экспрессивной лексикой. — Акс-с-сэль, — я услышал голос Серпентора, — наконец, ты вернулс-с-ся! Ты как? Я поднял левую руку, показав, мол, все в порядке, сейчас поднимусь. Когда я, наконец, встал на ноги, я пару раз зажмурил глаза, помассировал виски и выдохнул. — Никогда в жизни! Никогда в жизни я на такое не подпишусь больше! — прохрипел я, — Это безумие! — Что я тебе говорил? — скрестил руки алхимик, — Это было опасно. С-с-столько времени находиться в транс-с-се Снохождения очень опасно. — Сколько времени? — Три час-с-са. — Три часа? Серпентор и Мария кивнули. — Что ты там делал столько времени? — спросила Мария, — и тебе удалось узнать, где Эрлиндил. Я рассказал все, что видел и отметил, что по памяти постараюсь найти место нахождения юного лича. — Как оказалось, — подытожил я, — сынок у нас буквально под носом прячется. — Ты точно уверен, что он там? — еще раз спросила Мария. Я кивнул в ответ: — Абсолютно. Нужно идти, пока не поздно. И так задержались. — Может, стоит оповестить короля? Я, немного подумав, ответил: — С одной стороны, не стоит. Иначе ему взбредет в голову идти за нами, а с другой, если не получится его остановить, то надо обеспечить готовность войск дать отпор. — Ты думаешь, что Эрлиндил может перейти в нас-с-ступление? — спросил меня Серпентор. — Можно сделать такое предположение. Я понимаю, что он по сравнению с нами не достаточно сильный маг. Да и вообще он не маг, однако он обладает чем-то могущественным, иначе я не могу объяснить, как, будучи необученным юнцом, возможно стать личом. Надо торопиться! — Так что же с королем? — Предупредим, пожалуй, чтобы войска были готовы ко всему. Мария, попроси, нет, потребуй у короля приказа перекрыть периметры и объявить Комендантский Час. Кажется, будет жарковато, но эта работа для некромагов. — Я могу вам помочь! — воскликнула чародейка. — И поможешь, — ухмыльнулся я, — заодно посмотрю, как ты умеешь кидаться камушками.***
— Ох, уж эти темнейшие подземелья! — проворчал Серпентор. — Да ладно, Змей, представь, что ты какой-нибудь уж, что ползает по трубам и все — как у себя дома! — Иди в баню! — Уже сходил, друг мой! — парировал я грубость алхимика-змеелюба. — Тише, мальчики! — прошипела Мария, — Не надо сбиваться с пути! Аксэль, ты точно уверен, что мы правильно идем? — Да точно, точно! — проворчал я в ответ, однако в душе моей были сомнения. Не уверен. Знаешь, в состоянии, в котором мне довелось побывать, не было особо времени все детально запомнить, как бы я ни старался. К тому же, подобные видения были как сон, потому и называется данный процесс Снохождением! Не оправдывайся, просто признай, что мы заблудились. Херня! — Вот! — я указал пальцем на дальнейший поворот, — оттуда я, точнее, то мертвое тело вышло. Мы на месте! Никогда не думал, что канализационная система в Элладине настолько обширна и запутана. Будто когда-то раньше это был подземный город. А вдруг, так и было? Или это такое место, куда можно эвакуировать гражданское население на случай осады города? Такой вариант куда более вероятен, но почему-то никто не смог предположить, что в таком, казалось бы, безопасном месте осел в ожидании достаточно опасный враг. Мы словно перешли в иное пространство. Из темных узких лабиринтообразных коридоров в просторный, обустроенный кирпичной кладкой, зал, похожий на некое водохранилище. Только без воды. — Ну и вонь… — сморщила нос чародейка. — Это же канализация, гос-с-спожа фон Браунинг. — подметил Серпентор. — Переполненная трупами. — дополнил я. Мы огляделись и заметили, что зал был действительно заполнен мертвыми телами разной степени разложения. — Я тебя ждал! — послышался нам молодой тенор, который мне уже знаком. Эрлиндил. Молодой лич вышел из тени на свет, испускаемый факелами. Он был в черных с позолотой доспехах, которые носили только высокопоставленные лица и королевская знать. Однако, знать эта за время «личной» жизни весьма затаскалась и износилась. Я вышел вперед. — Принц… — прошептала Мария. — Мария, давненько не виделись. — выразительно воскликнул Эрлиндил, однако его лицо выдавало никаких эмоций. Он посмотрел на Серпентора: — И твой алхимик тут. И вправду похож на змея. Ненавижу змей! Серпентор на этот раз решил промолчать. Ему в некоторых случаях совершенно не надо было слов. И вот его взгляд упал на меня: — Для меня честь познакомиться с настоящим некромантом! Видимо, он решил, что Серпентор не является таковым. Наверное, Серпентору было обидно. Однако алхимик промолчал. Может, оно и было к лучшему. — Как твое имя, некромант? — Аксэль Черно-Белый. — Вот, Аксэль Черно-Белый, — принц развел руками, — посмотри на меня, посмотри вокруг. Ты уже наслышан обо мне, раз пришел сюда. Тебя послал мой отец, верно? Можно не отвечать. Меня интересует иное: что ты думаешь об этом? — О чем именно? — О силе! О силе, которой вы, некроманты, владеете! Что ты о ней думаешь? Понятно, решил поиграть в мыслителя и философа. Что ж, надо ему подыграть. — Думаю, что это не сила, а возможности. Умение. Искусство. — Что ж, пожалуй, я соглашусь с тобой. Честно, я восхищаюсь вами! — Эрлиндил снова раскинул руками, будто бы находился на сцене, — Вами, некромантами! Вы обладаете воистину величайшим умением! — Однако, ты хотел убить меня. — Серьезно? — усмехнулся Эрлиндил, — Я послал это мясо зная, что ты легко с ним справишься! Я почувствовал сильнейшую энергетику из города. И я понял, что здесь некромант. Я хотел с тобой познакомиться, но, прежде, убедиться, что ты достоин того. И я убедился. — Позволь задать вопрос. — Конечно! — Откуда у тебя эти способности? Как ты стал личом? Откуда у тебя эти знания? — О, Аксэль, папочка разве не говорил? — Очевидно, не все. — я скрестил руки и сделал чуть заинтересованный вид. — Он говорил, что меня интересовала некромантия? — Да. — Когда мне исполнилось семнадцать, я начал понимать, что вижу мир по-иному. Стал чувствовать по-иному. Стал ощущать… Я понял, о чем он говорил, потому дополнил его мысль: — Смерть. — Да! — Эрлиндил широко раскрыл глаза, он возбужден своим рассказом, — Я стал ощущать Ее. Когда началась война, то смерть стала окружать меня повсюду. И я как будто бы питался ей, и это восполняло меня. А затем, та книга… Он замолчал, задумавшись. Книга? — Какая книга? — я прервал затянувшуюся паузу. — Особая. Книга, в которой записаны те знания, которыми я сейчас владею. — Откуда она? — Это так важно? — Да. — Мне ее продал какой-то странник. Он сказал, что знания в этом гримуаре просто смертельно бесценны! Досконально ее изучив, я овладел некромантией. Я закрыл глаза и слегка усмехнулся, однако поводов для смеха было маловато: — Смешно, Эрлиндил. Одной книжкой не отделаешься, чтобы познать некромагию… — Зато этого достаточно, чтобы наказать отца! — Эрлиндил подошел чуть ближе, — Помоги мне, некромант! Вместе мы сможем закончить эту войну, а отец за свое упрямство и высокомерность понесет по заслугам! — Мне-то какой в этом интерес? — Сила, Аксэль, сила! — Ничего ты не понял, Эрлиндил, — спокойно я ему ответил, — вот из-за таких, как ты, опасно раскрывать знания о некромагии. И из-за таких, как ты, нас в мире ненавидят и боятся. Ты поднимаешь мертвых, сам стал живым мертвецом — этого уже достаточно, чтобы навести хаос в Мехэлладе. Ты возомнил себя Королем Мертвых, а по факту, ты просто опьяненный могуществом мальчик, не совладавший с собой. — Ты не понимаешь, Аксэль! Я хочу сделать этот мир лучше! — За счет смертей? — Мир строится на вечном противостоянии Жизни и Смерти, так почему бы не объединить эти силы воедино? — Потому что не будет ни того, ни другого. — Вот именно! Будет Новое! Будет Вечное! — Нет, принц! Не будет ничего: ни Жизни, ни Смерти! — Откуда тебе это знать?! — Потому что мы, некроманты — пограничники Жизни и Смерти! И кому, как не нам, знать то, что может случиться при симбиозе Жизни и Смерти? Мир просто погибнет. Ты не понимаешь, парень, с чем имеешь дело. — Он прав, принц, — вмешался на этот раз Серпентор, — ибо я тоже являюс-с-сь некромантом. И все, что говорит этот некромаг, является ис-с-стиной. Позвольте нам забрать этот гримуар. Ему нельзя находиться с-с-среди людей. — Нет! — крикнул Эрлиндил, — никогда! Вы… Вы, — его голос задрожал, — Вы пытаетесь лишить меня идеи! Я хочу спасти свое королевство! Я хочу войти в историю Ксара как первый правитель, нашедший панацею от Смерти! Она кроется в самой Смерти! В ее магии! Если все живое станет мертвым, оно воскреснет с этой силой, и тогда не будет бремени Жизни. Будет вечная жизнь! — Эрлиндил, — я перебил его фанатизм, — мы не воскрешаем! Мы поднимаем мертвых! Это огромная разница! Приготовься нападать, Мария. Готова! Я подходил постепенно ближе к принцу, отвлекая его разговором. То же самое делал и Серпентор. — Эрлиндил, ты запутался, некромагия поработила твой разум. Ты не подготовлен для такого. Позволь нам помочь тебе, направить тебя, научить. В Моро мы можем сделать из тебя истинного некромага. Принц посмотрел на нас: — Правда? — Да. — соврал я ему. Ему было не помочь на самом деле. Только вечный покой мог его спасти. Он уже стал личом, мертвецом. В таком состоянии он не смог бы адекватно воспринять идею некромагии, а только извратил бы ее. Что уже случилось. Некромага превращают в лича только после того, как тот обучится некромагии и достаточно проникнется ее идеологией и философией. — Да, — я продолжал, — мы сможем тебя научить истинной некромагии. — Я хочу этого, Аксэль, но прежде… Я должен поквитаться с отцом! — Почему? — Потому что он — идиот! Он бросил меня! Оставил! Его гордыня довела страну до разрыва, а все, что я ему предлагал, он отвергал, считая, что я недостаточно созрел для стратегических решений! А ведь я — полноправный его наследник! Пока не родился Анхель. — его лицо после упоминания брата скривилось в злости и презрении, — Младший. Нет, младший не получит ничего! — Ты хочешь убить отца и брата? — Придется, Аксэль. Помоги мне, и моя благодарность не будет иметь границ, я буду с честью называть тебя своим учителем! — Акс-с-сэль… — прошептал Серпентор. — Эрлиндил, — я посмотрел в мертвые, затянувшиеся мертвой пленкой, глаза, — мы поможем тебе. Обрести покой. Атакуем! За Эрлиндилом из-под земли возникли и повисли в воздухе два огромных валуна и направились в сторону лича. Я и Серпентор направили на него фиолетовые энергетические волны, парализовавшие и сковавшие его движения. Валуны прижали тело Эрлиндила, которое рычало от ярости. — Обманщики! Ублюдки! Сволочи! Суки! Ненавижу! — буквально на срыв истерил нам Эрлиндил, — Как вы посмели?! — Для твоего же блага, — спокойно ответил я, — тебе не справиться с этой магией. — Пиздишь как дышишь! — ответил Эрлиндил, затем произнес что-то, что доселе нам с Серпентором не было ведомо, и валуны разлетелись по сторонам, а его тело поднялось и повисло в воздухе, рассеяв наше заклятие. — Ой! — единственное, что вырвалось у меня после увиденного. — Что делаем? — спросил Серпентор. — Импровизируем! — Серьезно?! — крикнула Мария. — Абсолютно! Поехали! Эрлиндил поднял обе руки вверх, после чего крикнул: «Просыпайтесь!» И из куч мертвых тел стали вставать оживленные им мертвецы. Глухим булькающим гулом одно за другим разной степени гниения тел выползало из смердящего болота из разлагавшегося мяса, вонючих кишок, островков из опарышей и иных насекомых-трупоедов. И как только никто не обеспокоился такой вонью в городе? До сих пор удивляюсь. — Как такое возможно? — удивленно спросил Серпентор. — Они уже были оживлены, — ответил я, — видать, были «в спячке». Серпентор, займись ими! — Как? — Поднимай других мертвецов! — Легко с-с-сказать! — Делай уже! — крикнул я, затем метнул огненный шар в сторону юного лича. Мария пока не нуждалась в инструкциях — она метала камни в мертвецов, что давало весьма неплохой результат. Мне же оставалось брать внимание Эрлиндила на себя. Мне пришлось использовать только пиромагию [Пиромагия — магия Огня], ибо, например, метать в лича некроплазмой [Некроплазма — сферический сгусток энергии Смерти ядовито-зеленого цвета] все равно, что кидаться снежком в реку. — Хоть ты и некромант, — медленно проговорил Эрлиндил, поднимая правую руку в мою сторону, — я чувствую, как бьется твое сердце! Из его ладони образовалась некроплазма, которая стремительно полетела по направлению ко мне. Я же отбил ее магическим щитом и решил направить на лича пламенный поток. Щенок, оказывается, тоже был знаком с магическим щитом, чем он и воспользовался. Однако, он использовал обе руки. Нет, Эрлиндил, знай хоть сотню заклинаний из книжек, практики в тебе маловато, как и сил! С нами тебе не потягаться! Я усилил огненный напор, отвлекая его внимание; а в то время обдумывал дальнейший план действий. Лича во плоти физически убить очень сложно. Нужно взять под контроль его душу, а затем с ней можно делать все, что угодно. В этом случае душу нужно упокоить. Краем глаза я оценил обстановку. Серпентор отбивался от мертвецов Эрлиндила, попутно и не особо торопливо поднимая трупы на свою сторону. Давненько он не практиковался. Честно признать, практика у Серпентора всегда хромала, за исключением проведения ритуалов, но применение боевых навыков некромагии — точно не его конек. Мария же ему усердно помогала, параллельно не давая себя в обиду. И ко мне в голову пришла отличная мысль, как выманить душу лича из тела. Начал я с телепатического диалога. Мария! Что? Слушай меня очень внимательно. Мне понадобится твоя помощь! Я бы с радостью, но я слегка занята собой и спасением нашего друга-алхимика! Понимаю! Но вы оба мне нужны! Пошли Серпентору телепатический сигнал, чтобы он по моей команде снова заковал Эрлиндила парализующим заклинанием. Но перед тем, дай мне в правую руку пару камушек. Зачем? За солью, твою мать! Давай! Держа левую руку в позиции заклинания, правую я спрятал за спину, полагаясь на то, что Эрлиндил вряд ли заметит за своим магическим щитом подвоха. Пускай думает, что я перед ним выпендриваюсь. Это же мне и было на руку. В прямом смысле. Я почувствовал в ладони камешки, после чего их слегка приподнял в воздухе и начал нагревать огнем. Затем я продолжил телепатическую связь. Щит Эрлиндила слабеет. У него не хватает сил держаться дальше, поэтому, когда я еще сильнее надавлю на него, дай команду Серпентору, чтобы тот постарался зайти ему за спину и запустить паралич, после я дам тебе команду, ты эти нагретые камушки метнешь Эрлиндилу в сердце и голову. Дальше дело пойдет за мной! Поняла? Кажется, да! Надеюсь, сработает. Готова дать сигнал Серпентору! Давай! Я усилил огненный напор и стал постепенно подходить ближе к личу: — Нет, Эрлиндил, тебе с нами не потягаться! — Ложь! Я такой же некромант, как и ты! — Херня, мальчик мой! Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы стать собой! Я послал сигнал Марии. В последний раз усилив напор, Эрлиндил пошатнулся и присел на одно колено, отчего один щит исчез. После его окутал фиолетовый туман. Молодец, Серпентор! — Что?! — возмущенно и волнительно воскликнул принц-лич. — Давай! — крикнул я. Затем я присел, подкинув два раскаленных камня, которые по воле геомага Марии фон Браунинг с невероятной скоростью влетели в Эрлиндила. Один, как и было сказано, пробив доспех, вонзился в сердце, а второй — пробил насквозь лоб принца. Я быстро встряхнул кисти, сложил пальцы в особые знаки, направил руки вперед и произнес заклинание: «Din sjal bin er min nunna! Overgidu till minn vilja!» (Твоя душа теперь моя! Отдайся моей воле!) Мои ладони вспыхнули ядовито-зеленым светом, а из бездыханного тела Эрлиндила с дичайшим воплем начал выходить его дух. Я был доволен этой работой! — Отлично! Давай-ка ко мне, дружочек, проведем воспитательную беседу! Душа лича все так же кричала и выла от боли. Когда душу берут под контроль, это сопровождается болевыми для души ощущениями. — Слушай меня, Эрлиндил и отвечай на вопросы! Где гримуар? — А-а-а-ах! — Говори! — Неподалеку-у-у! — выла душа принца. — Точнее! — За мной… Спрятана… В стене! — Как ее достать?! — А-а-а! Третья плита на полу, отходя от арки. Арку вижу, надеюсь, не врет. В его же интересах. — Хорошо. Кто тебе ее дал? — Не знаю! — Лжешь! — я усилил напор контроля, отчего душа еще более пронзительно завыла. — Аксэль! — воскликнула Мария. Не лезь! — Кто. Дал. Тебе. Этот. Гримуар! — Я… Я не видел его лица, он был… В плаще! Пахло от него травой! А-а-а, прошу, отпусти-и-и! Травой. Пахло. Серпентор? Неужели? Нет, этого не может быть. Надеюсь, что я ошибаюсь. — Ты уверен? — Да-а-а! — Тогда, Эрлиндил, я исполняю волю твоего отца, короля Мехэллада Мартина Черного! Твой дух обретет покой! А далее, тобой займется Судьба и Смерть! Упокойся! Я повернул правую ладонь вверх и сжал в кулак. «Haltu deg ro rolig!» (Упокойся!) Кажется, вой духа могли бы услышать во всем городе. Душа начала в прямом смысле гореть, а после наступила тишина. Слышен был лишь звон в ушах.***
Эрлиндил не обманул. Гримуар оказался там, где он и сказал. Обычных размеров книга в черном кожаном переплете, украшенном неизвестными мне рунами. Я взял ее в руки. — Акс-с-с-эль… — Серпентор начал ко мне подходить. Я же, резко вытащил свой клинок и направил в его сторону. — Стой на месте! — прошипел я. — Что с-с-с тобой?! — Серпентор спросил меня с явно выраженным непониманием происходящего. — Я сказал, стой. На месте! — Аксэль? — тихо подошла ко мне Мария. — И ты! — ответил я ей, — К Серпентору! Живо! Я держал в руке гримуар. — Что с-с-с тобой, Акс-с-сэль? — снова спросил меня алхимик. — Зачем ты продал книгу Эрлиндилу? — Что? — недоумевал Серпентор. — Не притворяйся! Он сказал, что его, гримуар, продал неизвестный, от которого пахло травой. Кто имеет доступ к знаниям некромагии, при этом пахнет травами? Пока что подозрения падают на тебя, Серпентор. — Акс-с-сэль, я, как и ты, впервые вижу эту книгу! Я понятия не имею, что там! Я не мог ее продать Эрлиндилу! Ведь он меня впервые только с-с-сегодня увидел! Пос-с-суди сам! — Да, Аксэль, — продолжила чародейка, — он не лжет, я прочитала его мысли. Он и вправду понятия не имеет, о чем ты. — Тоже мне, заступница! Вы все скрывали от меня то, что Эрлиндил является личом, так почему я вам должен верить относительно этого гримуара? — Потому что в ином с-с-случае, Акс, я бы позволил тебе погибнуть! — ответил Серпентор. — Если смерть Эрлиндила не была задумана специально, чтобы добыть доступ к этой книге! — Ты идиот, некромант! — более озлобленно воскликнул алхимик, — Тогда зачем бы я с-с-стал продавать такую книгу принцу, если бы я это с-с-сделал, а? И вправду. Тогда все эти дальнейшие действия полностью бы потеряли смысл. Возможно, я поторопился с выводами относительно Серпентора. — Поверь мне, Акс-с-сэль! Я поднес гримуар к лицу и принюхался. Пахло полынью. Морс? Но зачем? Какого хрена, Морс?! Я резко выдохнул и опустил меч. — Ты прав, Серпентор. Извини. Я ошибся. — Кажетс-с-ся, эта книга вредна, друг мой. — настороженно ответил Серпентор. — Ее стоит хранить в надежных руках. — облегченно вздохнула Мария и начала подходить ко мне. Я открыл книгу, поднял ее над своими ладонями, а после книга воспламенилась. — Аксэль! — крикнула Мария. Я злобно взглянул на нее. Нет, Мария! Лучше никому, чем к вам. Я взглянул на Серпентора, который одобрительно кивнул. Я сделал правильный выбор. — Аксэль… — прошептала Мария. — Что? Не одобрила? Хотела книжку к себе в руки прибрать? — Нет, просто… — Что «просто»? — Ты же мог ее забрать с собой. — Нет! Место этому гримуару только в огне! То, что там написано, известно нам уже давно. Незачем хранить эти знания в бумаге. Поэтому, он должен сгореть, чтобы никто больше эту книгу в руки свои не взял! Мы с Серпентором сохранили баланс Жизни и Смерти! Мария хотела еще что-то сказать, но решила промолчать. Ее лицо казалось очень расстроенным. Ты меня не понял, Аксэль, не понял.***
Король Мартин Черный сидел на троне в своем привычном черном одеянии. Рядом с троном красовался его меч, который он бы вынул и пустил в ход на случай опасности. Я стоял перед ним. Мы смотрели друг на друга. — Сын… — Мы выполнили Вашу просьбу, государь. — Эрлиндил… — В Зале Мертвых. Король встал, вновь взглянул на меня. В его глазах была только скорбь. Передо мной стоял не король, но отец. — Его душа обрела покой, — я тихо произнес отцу Эрлиндила, — его душа теперь не во власти заклятия. Он стоял и молчал. После долгого молчания, он тихо произнес: — Спасибо. Приходи завтра в полдень за наградой в мой сад. А сейчас, я хочу попрощаться с сыном. Я шел по коридору, ведущему в фойе замка, где меня встретила Мария. У нее был такой же уставший взгляд. — Аксэль? — Что? — я остановился и посмотрел на нее. — Ты спас короля. Ты спас Мехэллад. — Знаю. — Ты и вправду подумал, что я имела виды на тот гримуар? Я промолчал. На этот раз я позволил ей покопаться в моей голове. — Почему? — Если бы вы с королем не таили в себе тайн, а сразу все сказали, я бы не был столь недоверчивым по отношению к вам. И к тебе, в том числе. — Я не могла сказать этого, пойми. Воля короля есть воля короля. Я — его придворная чародейка. Как бы драматично ни звучало, я — жертва своего положения. К тому же, я сама о многом не знала. — Неужели? — Уже ли. Король имеет право иметь свои тайны. Как и любой другой человек. — Даже когда эта тайна может пойти на благо другому? — Да. Я решил промолчать. Возможно, она права. После я вздохнул и произнес: — Хорошо. Сделаем вид, что этого недоразумения не было. Позволь мне вернуться, нам стоит отдохнуть всем. Я только направился дальше, Мария остановила, взяв меня за руку. — Было приятно с тобой иметь дело, Аксэль. И не только дело. — после этих слов она слегка улыбнулась и подмигнула мне. Что ж, мне тоже, Мария фон Браунинг. Извини, что не вслух. Я немного стеснителен. Манеры.***
Я и Серпентор сидели в его алхимической лавке и молча пили что-то очень крепкое. Наконец, я решил прервать молчаливое распитие спирта: — Прости еще раз за то, что посчитал тебя виновным. — Пус-с-стое, Акс-с-сэль. Ты ввел самого с-с-себя в заблуждение. — Это верно. Зато есть подозрение, кто мог продать гримуар Эрлиндилу. — И кто же? — Один мой старый знакомый. При встрече у меня будет к нему очень серьезный разговор. Ну, а пока, — я поднял кружку вверх и произнес, — Скажем дружно… И мы оба воскликнули: «На хуй нужно!» и одновременно выпили содержимое до дна. — Ох, твою мать, крепкая дрянь все-таки! — я еле сдержался, чтобы не поморщиться, — Ты явно добавил туда змеиный яд. — Куда теперь, Акс-с-сэль? — Серпентор решил проигнорировать мое замечание. — Ну, наверное, обратно в Моро. Здесь больше делать мне нечего. А ты, Серп, не собираешься обратно? — Не сразу, друг мой, не с-с-сразу. Поторгую еще мес-с-сяц, другой, а затем можно и вернуться. — Давай, а то учителей алхимии у нас явно не хватает. А пока что лучше тебя на свете и не сыскать. — Ты льс-с-стишь мне, Черно-Белый. — Я говорю правду такую, какая она есть. Давай еще по одной да я пойду в таверну. Надо будет еще вещи собрать к уезду. — Давай, дружище. Мы выпили по чарке под пристальным, но ленивым вниманием висящей на лосиных рогах Лаванды.***
Следующим утром я стоял на холмике в королевском саду. Ветер веял с юга. Король подошел ко мне с мешочком в руках, встал рядом и мы оба посмотрели вдаль. — Спасибо тебе за оказанную услугу, Аксэль. — король подал мне этот мешочек. В нем слышался звон монет. — Пустое, государь. — Нет, не пустое. Ты за эти дни сделал для королевства намного больше, чем я за свое правление. Я потерял своего старшего сына. А еще теряю государство. — Почему Вы так думаете? — Посмотри. Третий год идет война, а ничего не меняется. Просто кусаемся как собаки, а люди гибнут. Никто не хочет примиряться. — Может, стоит? — Стоит. Но не мне. Я промолчал. — Знаешь, Аксэль, что забавно? Я взглянул на него. — Забавно то, что ты как будто заговоренный. Мне кажется, что ты долго будешь жить. Просто так ты не умрешь. В отличие от тех, кто окружает тебя. Где я мог слышать такое? — Я Вас не понимаю, король. — У Судьбы и Смерти на тебя, думается, особые планы. Не просто так случилось то, что мы с тобой повстречались. Ведь в городе живет еще один некромант, но именно ты нам понадобился в…помощи с сыном. Он отвел взгляд. Он явно не хотел такого исхода, но иного выхода не было. — Простите, государь, Вашего сына невозможно было спасти. — Ты спас его, Аксэль. Ты дал ему покой. — он взглянул на меня, — Скажи, он говорил что-нибудь обо мне? — Да. — И что же? — Он сожалеет. Мартин отрицательно закивал: — Врешь, некромант. По глазам видно, что врешь. Я вздохнул. — Не лги никогда, Аксэль, даже если ложь твоя во благо другому. Это мой королевский указ. — Но Вы солгали мне. При первой нашей встрече… — Я имею на то право. Я — король. И отвечать за свои грехи мне только перед Ксардасом. — король на миг задумался, затем продолжил, — На нас лежит тяжкое бремя. Можешь думать о нас как желаешь, но пытался ли ты когда-нибудь поставить себя на, допустим, мое место? Один человек отвечает за судьбы тысячи людей. Мы должны думать о земле, а не о каждом человеке. Если думать о благе каждого… Счастливее никто не станет. Мы, люди, разные. По своей натуре. Сделав благо одному, другому станет это вредом. И невозможно узнать всей правды. Поэтому каждое наше решение может быть радикальным, но взвешенным. Да, были, есть и будут правители-самодуры. Были, есть и будут, психи, тираны, властолюбцы и так далее. Ни для кого не секрет, что власть развращает. Пойми это, некромант. И моя попытка убить собственного сына — это жестокое, но необходимое решение. И это бремя мне нести до самого конца. Как королю и как отцу. Он снял с указательного пальца правой руки кольцо с большим черным граненым алмазом — карбонадом, протянул его мне и сказал: — Держи, это очень ценное кольцо. Мой тебе подарок. Я должен был подарить его Эрлиндилу на его двадцатилетие, но… — Я не могу, государь… — Можешь, я пока не снял с тебя обязательство передо мной. Бери. Я молча взял кольцо. — А теперь, торжественно заявляю, что ты, Аксэль Черно-Белый, освобожден от обязательств передо мной, королем Мехэллада Мартином Черным. Ступай, Аксэль. Не сходи с пути, проложенного Судьбой. — И Вы, государь. — Я его уже прошел. Я направился из сада, столкнулся с каким-то садовником, который держал корзинку для опавших листьев. Осень, как-никак. Однако, сделав несколько шагов, что-то побудило меня остановиться. Я обернулся и увидел, как садовник обнял сзади Мартина и провел жест рукой, после чего король упал на колени. Сука! Я рванул в сторону короля, а садовник, обернулся ко мне, улыбнулся, помахал рукой и стремительно исчез в лабиринте кустов. Я приземлился к королю, который хрипел от того, что его горло было перерезано. Я ошарашенно смотрел на него, придерживая ладонью его рану, а Мартин смотрел на меня, ловя ртом воздух. Через несколько хриплых вздохов он замер, а его глаза смотрели на затянутое серыми тучами небо. Я уставился на короля. Он мертв. Его убили. Я посмотрел на свои ладони, которые были в крови. Его крови. — Король убит! Схватить убийцу короля! Я резко пришел в себя, услышав этот крик, обернулся и заметил бегущих на меня стражников в количестве, не важно, в каком. Важно было бежать прямо сейчас, пока меня не нашпиговали копьями и мечами! Обходными путями я нашел вход в замок и бежал без остановки, увиливая от стражи, а если она и преграждала путь, то приходилось отбиваться энерговолнами и прочими заклинаниями. Пробегая по очередному коридору, я наткнулся на маленького мальчика, который испуганно взглянул на меня своими большими карими глазами. Мальчику было три или четыре годика. Он смотрел на меня, окровавленного и ошарашенного некромага. Взгляд ребенка пронзал мою душу. — Анхель, — я шептал, поняв, кем был ребенок, — это не я. Вновь услышав крик стражи, я побежал дальше, сохранив в памяти испуганный взгляд маленького мальчика — единственного живого наследника короля Мартина. С того момента судьба Мехэллада была в маленьких ручонках маленького принца. А на моих руках была кровь короля Мартина. Я, стараясь не впадать в панику, бежал, все так же уворачиваясь от стражников. После я попал в какой-то коридорчик, а в одной из дверей меня встретила Мария. — Мария! Это не я! Я не убивал его! Она уставилась на меня, затем сказала: — Быстро! Заходи! Она прочитала мои мысли и поняла. Все поняла. — Кто это сделал? — Не знаю! Он был одет как садовник! — Твою мать, как в скверной сказке! — Согласен. — Так, тебе надо бежать! — Да ладно! — Слушай меня! — начала Мария, затем резко замолчала, прижала меня к стенке и начала телепатически говорить со мной, затворив дверь магическим барьером. Я услышал латы стражников. Сейчас ты пойдешь за мной. Верь мне, я вытащу. Я верю тебе, Аксэль. Поверь мне, прошу. Я тебя вытащу отсюда, после постараюсь найти убийцу. Серпентор! У нас не так много времени! Он тоже некромант! Если подозрения на него упадут? Я не дам ему здесь остаться. Надо его забирать отсюда! Ладно, будь по-твоему. Пошли!***
— Что проис-с-сходит? — возмущенно спросил Серпентор. — Король убит. — ответил я. — Как? — широко раскрыл глаза алхимик. — Каком кверху! Надо нам убираться всем отсюда, пока стража не начала активно прочесывать город. — Проклятье! Надо же все с-с-собрать! — Нет на это времени, Серпентор! — Но… — Никаких «но»! Жить хочешь? — прошипел я ему, — Тогда убираемся! — Хорошо, хорошо! — Серпентор повернулся к своей змее: — Лаванда! Он протянул руку, а змея молниеносно влетела в его рукав. Впервые эта змеюка проявила активность. — Ну и ну! Я думал, у нее хорошо получается быть только овощем. — Молчи лучше! — Так, — не выдержала Мария, — хватит спорить, надо вам убираться! Скорее, пока не повесили! — Куда идти? — спросил я. — За мной! Накинув на себя плащи, мы скрытыми и окольными путями выбрались на ту самую заброшенную часть города, откуда «Воля Эрлиндила» вышла из канализации, приняв приказ принца-лича убить меня. — Что дальше? — спросил я. — Здесь есть точка, откуда можно вызвать портал. — ответила Мария, закатывая рукава. — Куда? — Подальше отсюда. Она нарисовала руками окружность, и перед нами появился портал округлой формы. Его края источали огнем, а сам вход был темным и пустым. — Мария! — я обратился к чародейке. — Что? Я посмотрел на нее, затем сказал: — Что будет с тобой? Тебя не заподозрят в помощи нам? — Есть идея. Ударь меня! — Чего?! — Ударь в лицо как можно сильнее! — Я не могу! — Можешь! Это спасет меня! Ты взял меня в заложники и приказал открыть портал! — Что ж, такое себе оправдание. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я подошел к ней и, как и просила чародейка, ударил ее по лицу, не жалея сил. Ей было очень больно. — Прости… — начал я. — Молчи, Аксэль, все в порядке. Так и надо. Она чуть пошатнулась, затем пришла в себя. — Все, идите! Удачи вам, мальчики! — Прощайте, гос-с-спожа фон Браунинг! — помахал рукой Серпентор. — Прощай, мой дорогой друг, я была рада иметь с тобой дело. — попыталась улыбнуться Мария, но из-за того, что ее левая щека и скула начали пухнуть после моего удара, это не очень удалось. — Мария, береги младшего сына короля. Он должен знать правду! Это не я убил его. — Обещаю, Аксэль, идите!***
Ноябрь 935 года. Южный Элладин. Я сидел в своей палатке, уставившись на свои ладони. Недаром я вспомнил о том случае с королем Мартином и Эрлиндилом. Я воевал с его младшим сыном Анхелем пятьдесят лет спустя. Выполнила ли обещание Мария фон Браунинг? Если нет, то что, если истинная причина войны Анхеля со мной была именно в том, что он думал, будто я — убийца его отца? Какая же глупая история! Мы губили людей из-за собственных недомолвок и гордыни! Нет! Хватит! Достаточно крови. Я и так начал в ней тонуть. Нужно было это остановить. А для этого надо поговорить с Анхелем и предложить ему мир. Я не был уверен, что он сразу образумится, но я постараюсь. Я это начал и мне это заканчивать.