Тепло твоего имени

— Я ненавижу его, понимаешь, ненавижу! — Я понимаю, малыш, успокойся. — Зачем он это делает? Я… я ненавижу его… — голос парня срывается, и он громко всхлипывает, сильнее прижимаясь к своему другу, утыкаюсь лицом в плечо. — Тише, мой хороший, тише, — он нежно поглаживает по голове своего младшего друга, пытаясь успокоить, но тот только сильнее прижимается к нему и отчаянно всхлипывает. — Ты не должен меня успокаивать, Зейн, я справлюсь. Действия парня говорят об обратном, и он крепче обнимает его, словно боится, что его сейчас оставят одного. — Гарри, я твой друг, — он говорит тихо, стараясь не показывать рвущуюся наружу злость, и поглаживает младшего по спине. — Я не могу оставить тебя здесь одного в таком состоянии. Зейн старается быть сильным и не показывать, как ему тяжело сейчас видеть своего любимого мальчика таким разбитым, он еле сдерживает подкативший к горлу комок слёз и пытается успокоить рвущуюся наружу ярость. Если бы не Гарри, то Зейн давно был бы у Луи, избивая того до полусмерти и не думая о последствиях. Всё было бы неважно, главное, чтобы его малыш больше не страдал. Но вместо этого, они сейчас сидят на диване в их небольшой совместной комнате студенческого общежития, и Зейн прижимает к себе плачущего Гарри, который больше не может произнести ни слова, а только безостановочно всхлипывает, уткнувшись в плечо и сильно сжимая в кулаке свитер Малика. Они дружат со старшей школы, с того самого момента, когда Зейн перешёл в новый класс, где в первый же день, ещё до начала занятий, случайно столкнулся с Гарри на лестнице, а позже подсел к нему за одну парту. И, как сам потом понял, он просто влюбился в него, в самую же первую их встречу. Зейну всегда было достаточно того общения, что между ними было, но вечно так продолжаться не могло и, когда они перешли в университет — всё испортилось. Конечно, они всё также делили на двоих одну комнату, вместе готовились к занятиям и экзаменам, часто отвлекаясь на разговоры и шутки, но всё было по-другому, потому что внимание Гарри больше не принадлежало только Зейну. У Гарри появился Луи — человек, разрушившийся все мечты Зейна. Парню было трудно смотреть, что его друг счастлив с кем-то больше, чем с ним, но он не мог ничего сделать, боясь испортить крепкую дружбу, поэтому просто молчал и поддерживал друга, когда это было необходимо, даже не намекая на свои чувства. Никто из них не знает, сколько проходит времени, прежде чем Гарри немного успокаивается и теперь просто лежит на груди Зейна, осторожно обводя пальцами рисунок на свитере. — Зачем он встречается со мной, если продолжает спать с девушками? — спрашивает Гарри и поднимает свой заплаканный взгляд, смотря прямо в глаза Зейну. Малик замирает, пытаясь собраться с мыслями, но для него всегда сложно даются подобные моменты близости, когда Гарри такой уязвимый и податливый обнимает его и смотрит в глаза, словно пытаясь понять о чём тот думает. Зейн отводит взгляд и всеми силами борется, чтобы только не выложить сейчас всю правду про свои чувства, он знает, что сейчас это меньшее, в чём нуждается Гарри — знать, что он разбивает чьё-то сердце. — Я не знаю, милый, — спустя небольшую паузу произносит он, крепче прижимая к себе парня. — Я не знаю… Надо быть просто глупцом, чтобы променять тебя на кого-то. — Он использует меня, — еле слышно произносит Гарри, поворачивая голову так, что теперь ухом может слышать сердцебиение Зейна. — Оно у тебя так быстро бьётся, — он еле заметно улыбается и опять прислушивается, словно маленький ребёнок. Зейн на секунду задерживает дыхание, ему трудно сделать глубокий вдох и успокоить себя, он слишком боится потревожить Гарри, поэтому молчит и сильно прикусывает губу, чтобы немного заглушить рвущиеся наружу эмоции. "Конечно, милый, оно всегда бьётся так быстро, когда ты рядом," — мысленно проговаривает он и нежно поглаживает Гарри по спине, замечая, что тот расслабляется. Малик старался подавить в себе это отвратительное чувство ревности, но безуспешно. Каждый раз замечая, как его любимый уходит с другим парнем, его сердце снова и снова разбивалось, не позволяя ни на секунду забыть, что Гарри никогда не будет с ним также счастлив, как он счастлив с Луи. Сердце Зейна уже давно бьётся только для Гарри, и он даже никогда не рассчитывает, что будет наоборот. И теперь, когда Гарри так крепко прижимается и слушает, как бьётся это самое сердце, он наверно уже и не может мечтать о большем счастье для себя. — Хочешь, я схожу и принесу тебе что-нибудь? — интересуется Зейн, только, чтобы найти повод ненадолго уйти из их комнаты и привести мысли в порядок. Это всё слишком даже для него. — Мороженое, — отвечает он тихо. — Черничное, ладно? — он поднимает голову, и встречается с Зейном взглядом, отчего тот даже забывает, что хотел сказать, а только восхищенно смотрит в такие родные глаза. — Конечно, оно же твоё любимое, — он нежно улыбается, проводя пальцем по щеке и убирая несколько оставшихся слезинок. В такие моменты, Зейн всё ещё удивляется, как Гарри ничего не понял, потому что он уверен, что каждое сказанное им слово выдаёт с потрохами всё его невысказанные чувства. — Только не уходи надолго, — парень слегка улыбается, когда самостоятельно садится на диване. Зейн до сих пор чувствует покалывающий холод там, где только что прижимался к нему Гарри и ему хочется в тот же момент вернуться обратно. — Я быстро, — Зейн улыбается в ответ, и быстро выходит из комнаты, чтобы не сделать ничего лишнего. Когда он закрывает за собой дверь и быстро бежит по коридору к лестнице, он невольно интересуется, чувствует ли Гарри то же самое, чувствовал ли когда-либо? *** В комнате становится отвратительно тихо и пусто. Гарри подтягивает ноги на диван и обнимает колени, смотря перед собой в одну точку. Он пытается отвлечься, думать о чём-нибудь хорошем, но всё равно возвращается в тот момент, когда он сегодня пришел после занятий к Луи и увидел, как тот мирно спит в обнимку с девушкой. Одеяло прикрывало их только частично, и по разбросанной по комнате одежде было не трудно догадаться, что между ними недавно произошло. Стайлс не раз слышал от своих приятелей, что они видели Луи с девушками, да у него и у самого получалось случайно застукать своего парня с кем-нибудь, но они всегда мирились. Луи мог с лёгкостью убедить его, что "это было в последний раз", и Гарри наивно верил. Такое повторялось несколько раз, но когда-то должен прийти конец и Гарри, спустя столько времени, начинает понимать, что этот человек никогда не изменится и будет продолжать делать ему больно. Сегодня, когда всё случилось, Гарри не устраивал истерик, он просто прикрыл за собой дверь и направился обратно в свою комнату, где уже позволил себе разрыдаться на плече у Зейна. Проходит всего пара минут, после того как Зейн ушёл в магазин, и в этот момент, Гарри получает сообщение от Луи. От Луи: Милый, ты уже у себя? хх Гарри в бешенстве. Теперь, когда первая волна разочарования отступила, он чувствует только злость от того, что Луи ведёт себе так, словно ничего не произошло. И Гарри невольно интересуется, сколько ещё было таких моментов, когда он не знал, что у Луи кто-то был, а парень вёл себя как ни в чём не бывало? Сердце Гарри больно сжимается, и он игнорирует сообщение, продолжая сидеть на диване и бессмысленно смотреть в стену. Через пару минут, он снова слышит звук входящего сообщения и поворачивает голову, чтобы посмотреть на экран. От Луи: Если ты спишь, то просыпайся, я к тебе иду ;) От Гарри: Не приходи, нам не о чём с тобой разговаривать. Гарри вспоминает момент их знакомства, когда Луи помог найти ему в библиотеке необходимую для занятий литературу, а потом пригласил выпить кофе. Это было так глупо, но Гарри хотелось к себе немного внимания, поэтому он согласился. Он вспоминает, их первый поцелуй где-то в бесчисленном количестве рядов той же самой библиотеки и то, как Луи говорил, что Гарри это самое лучшее, что с ним случалось в жизни. Но теперь всё разрушено. Гарри наконец-то понимает, как много ему лгали и больше уже точно не сможет поверить ни единому оправданию Томлинсона. Ему интересно, знали ли все его приятели, каким идиотом он был, когда вновь и вновь прощал его, знал ли об этом Зейн? От Луи: Малыш, что-то не так? "Всё не так," — думает Гарри, чувствуя, как по его щекам опять начинают катиться слёзы. Он слышит, как открывается дверь в комнату, и медленно поворачивает голову, чтобы увидеть Зейна с ведёрком мороженого в руках. Гарри снова утыкается в свои колени, с новой силой начиная плакать. — Эй, ну ты чего? — Зейн отставляет мороженое на стол и тут же возвращается к Гарри, садясь рядом и обнимая парня. Гарри прижимается к нему, протягивая телефон с сообщениями. Зейн быстро смотрит на экран и тут же напрягается. Если бы Гарри сейчас видел его бешеный взгляд, то определённо тут же испугался, потому что Зейн абсолютно точно был в ярости и если Луи действительно заявится к ним в комнату, он точно не ручается за свои действия. *** Они сидят так ещё пару минут, перед тем как в дверь тихонько стучат. — Малыш, ты у себя? — дверь приоткрывается, и на пороге показывается сияющий Луи, оглядывая комнату. Когда глаза шатена натыкаются на свернувшегося в клубок Гарри, которого обнимает Зейн, его взгляд заметно холодеет. — Уходи, — бормочет Гарри, не поднимая головы. — Гарри, милый, что произошло? — Луи делает шаг вперёд, в сторону дивана, но перед ним тут же возникает Зейн, закрывая путь. — Малик, отвали, дай мне поговорить со своим парнем, — Луи закатывает глаза, и скрещивает руки на груди. Зейн не намерен терпеть в их комнате этого напыщенного идиота. Он никогда не относился хорошо к Луи, и не только потому, что тот встречался с человеком, в которого был влюблён сам Малик, нет, ему просто он был неприятен своей излишней слащавостью. — Он сказал тебе уйти, ты не понял? — шипит Зейн, не собираясь сдвинуться с места. Гарри поднимает голову, переводя взгляд то на одного, то на другого парня. — Ты серьезно? — Луи смеётся и выглядывает чрез Зейна, чтобы обратиться в Гарри. — Что тут вообще происходит? — Что тут происходит? Ты ещё смеешь спрашивать, что происходит? — Зейн усмехается, смотря на парня перед собой. — Да ты идиот, Томлинсон! Трахаешь всё, что движется, даже не заботясь, что у тебя есть парень! Проваливай отсюда! — Прости, что? — Луи подставляет руку к уху и наиграно делает вид, будто не слышит сказанного. — Зейн хватит, — раздаётся тихий голос Гарри. — Лу, прошу, уходи, я больше не хочу тебя видеть. — Гарри, может, поговорим? Я всё объясню, — Луи невинно улыбается, что забирает остатки терпения у Зейна, он чувствует, как сжимает и разжимает кулаки. — Я видел тебя сегодня, Лу, не трудись выкручиваться, между нами теперь всё кончено, — холодно говорит Гарри, и на секунду в комнате повисает давящее молчание. Луи ухмыляется, смотря на Гарри даже с каким-то отвращением. — Ты ещё сам ко мне прибежишь. Все же знают, что маленький Хазза и дня не протянет без меня, — Луи самодовольно улыбается и это последняя капля, которую выдерживает Зейн. — Да кем ты себя возомнил, Томлинсон? — кричит он, и что есть сил бьёт Луи по лицу. Удар приходится точно в нос, и не успевший среагировать парень отшатывается, падая на пол. Зейн не теряет ни секунды, кидается к нему, ударяя его ещё и ещё раз, и с каждым разом приходя в большее бешенство. Он старается вложить в свои удары всю ту боль и разочарование, которое испытал за всё время, пока Гарри встречался с ним, пытается дать понять, насколько сильно тяжело ему было смотреть на то, как Луи издевался над Гарри. Он уже совершенно не контролирует себя. Гарри замирает, не в силах шелохнуться и смотрит на то, как Зейн до крови разбивает лицо Луи. — Зейн! Зейн! Хватит! — Гарри приходит в себя и тут же бросается к сцепившимся парням, со спины хватая Зейна за плечи и оттаскивая от корчащегося на полу Луи. Луи молча поднимается и выходит из комнаты, рукавом вытирая бегущую из носа кровь, и напоследок громко хлопая дверью. Гарри, не меняя положения, тут же обнимает Зейна, и они сидят так некоторое время. Ярость быстро отпускает и Зейн начинает чувствовать только тело Гарри, обвившее его рукой и крепко прижавшееся к нему. Он поднимает руку и кладёт её поверх рук Гарри, осторожно потирая их. Он чувствует, что на глазах отчего-то наворачиваются слёзы и он как можно более осторожно отталкивает Гарри, поднимаясь с пола и смотря на содранные до крови костяшки пальцев. Гарри словно вырывается из забытья и тоже встаёт, он было хочет дотянуться до Зейна и что-то сказать, но не имеет ни малейшего понятия что, поэтому просто вздыхает и плюхается обратно на диван. — Теперь всё будет хорошо, — почти шёпотом произносит Зейн и он не уверен, что Гарри его слышит, скорее всего, он говорит это для себя, не переставая думать о том, что теперь ни за что не даст Гарри в обиду и, что теперь его мальчик будет в безопасности. Малик медленно проходит к дивану, и подсаживается рядом с Гарри, слегка толкая парня плечом, и получая в ответ теплую улыбку. Они ни о чем не говорят, просто сидят в комфортной тишине, пытаясь обдумать произошедшее. Гарри становится первым, кто нарушает тишину. — Через два дня у Луи день рождения, — безразлично произносит он. — А потом Рождество… — Гарри, не надо сейчас… — Нет, Зейн, я не про то, — он обрывает слова друга и проходит к своему столу, начиная там что-то искать. Когда он вытаскивает из стопки тетрадей небольшой конверт, он возвращается на место. — Я снял для нас с Луи домик в лесу на три дня, надеялся, что мы проведем праздники вместе, — он грустно улыбается, осматривая конверт в руках, а потом переводит взгляд на Зейна. — Поезжай ты, возьми с собой того, кто тебе важен и проведите хорошо время, пусть это будет моим Рождественским подарком. Зейн смотрит в печальные глаза Гарри, потом переводит взгляд на конверт, осторожно забирая его из рук. "…того, кто тебе важен" — повторяет он про себя и тут же вслух сказал: — Тебя. Гарри непонимающе смотрит на парня. — Я хочу взять тебя, — улыбается Зейн, плотнее сжимая в руках конверт. — Тебе не обязательно… — Обязательно, Гарри. Мой лучший друг — это ты, и раз это мой подарок, то я сам решаю, кого хочу видеть все три дня в одном доме, — он делает паузу, наблюдая за теплеющим выражением лица Гарри. — Я хочу поехать с тобой. "Потому что у меня нет никого важнее тебя," — думает он, но боится сказать, поэтому просто тянется к Гарри вовлекая того в объятия.

***

На твоем окне инеем, зима рисует линии. Знай, тепло твоего имени, Никогда не растает внутри меня. Когда на город опустится снег, мы обязательно увидимся во сне Всего этого мира нет, если ты во мне