Тепло твоего имени

Зейн проснулся от того, что всё тело болело. Он и сам не заметил, как они с Гарри заснули, плотно прижавшись друг к другу, поэтому сейчас всё его тело болело от того, как долго он не шевелился. За окном всё так же бушевал сильный ветер, очевидно погода даже не собиралась утихомириваться. Зейн аккуратно убрал с себя руку, которой его обнял Гарри, и встал с дивана. Парень слегка пошевелился, но, продолжал крепко спать. Он поправил ему плед и осторожно поцеловал Гарри в лоб, на что тот недовольно хмыкнул. Зейн прошёл в спальню, нашёл где-то на тумбочке телефон и посмотрел время: было почти пять утра. По идее, они должны были сейчас ещё спать, но этого совершенно не хотелось. Он быстро сходил умыться и прошёл на кухню, чтобы сварить им двоим кофе. Конечно, Зейн не думал, что Гарри сейчас проснётся, но привычка, выработанная у него за годы совместного проживания, взяла верх. В их в комнате в общежитие была своя собственная кофеварка, поэтому каждый день Зейн просыпался на несколько минут раньше Гарри и успевал сделать кофе, ведь по-другому Гарри просто отказывался просыпаться. — Как вкусно пахнет, — сквозь тишину прорезался сонный голос и Зейн обернулся. Стайлс сидел на диване, плотно завернувшись в плед, и лениво улыбался, уставившись на парня возле плиты. — Кофе готов, — он улыбнулся в ответ и перелил напиток в кружки. — Спасибо, — отозвался Гарри, когда уже подошёл к стойке на кухне, всё так же не отпуская от себя плед. Огонь в камине давно погас, а отопление явно не справлялось с холодной погодой и бурей на улице, поэтому в домике было зябко. Они сидели рядом друг с другом и пили кофе, стараясь не обращать внимания на то, что в каждом их действие прослеживалась какая-то неловкость и недосказанность. Конечно же, они оба помнили, чем закончился вечер, но так и не обсудили произошедшее, поэтому теперь каждый боялся заговорить. Гарри опустошил свою кружку первым и поставил её в раковину. Развернувшись, он уперся руками в тумбочку и смотрел на Зейна, который полировал взглядом и без того гладкую поверхность стойки. — Мы теперь не будем разговаривать? — осторожно поинтересовался Гарри. — Будем, — Зейн поднял взгляд, в котором бушевала целая буря эмоций, сильнее всего он не хотел, чтобы в его взгляде читалась вина за сказанное, но очевидно, он был плохим актёром и не смог это скрывать. — Ты винишь себя за сказанное вчера? — Нет, — еле слышно выдавил из себя Зейн. — Да... я просто не знаю, как теперь мне себя вести, — он снова отвел взгляд и теперь казался совсем маленьким и потерянным, съёжившись на стуле и создавая впечатление, что они с Гарри поменялись местами. Гарри подошёл к нему и, убрав у него из рук кружку, притянул его к себе, обнимая. Их дружба всегда была чем-то большим, чем-то более нежным, не похожим на простые отношения двух хорошо знакомых людей. — С тобой теплее, — прошептал Зейн, утыкаясь носом в грудь парню и обнимая его. Гарри посмотрел вниз на такую знакомую копну чёрных волос и нежно провел по голове друга, поднимая его за подбородок вверх. Зейн смотрел снизу на Гарри и таял под взглядом любимых глаз. Ему так сильно хотелось его поцеловать, что он начал думать, будто бы сходит с ума. Вокруг всё казалось нереальным. Не теряя драгоценного времени, он отодвинул Гарри и встал перед ним. Из-за разницы в росте Зейну всё равно приходилось смотреть на него снизу, но это было легко исправить, и Зейн осторожно подтолкнул Гарри к стулу. Парень пошатнулся и плюхнулся на высокий табурет, непонимающе смотря на Зейна. — Позволь мне попробовать, — Зейн облизнул пересохшие губы и тут же, сокращая расстояние между ними, неуверенно прикоснулся своими губами к его. Гарри на мгновение замер, но не нашёл повода возразить этим действиям, и стал отвечать на поцелуй. Он почувствовал, что Зейна слегка трясет то ли от волнения, то ли от холода, и притянул парня ещё ближе к себе, крепко обнимая. Его ноги были широко расставлены, и Зейн стоял между ними, глубоко и жадно целуя, потому что это единственное, о чём он так долго мечтал и если после этого поцелуя Гарри предложит остаться друзьями, он хотел получить всё, что возможно, чтобы навсегда запомнить этот момент. Зейн был где-то далеко за гранью реальности, когда почувствовал, как рука Гарри опустилась к нему на промежность и несмело начала поглаживать его. Он крепче прильнул к Гарри, обвивая руками его шею и продолжая целовать. Когда Гарри сильнее сжал его член сквозь ткань его штанов, на Зейна резко обрушилось осознание происходящего, и он быстро разорвал поцелуй, тяжело вздыхая. — Хазз, не надо, — Зейн резко убрал руки и стал отстраняться. — Что не так? — Я не могу, ты делаешь это из жалости, — он поднял взгляд вверх, и когда их взгляды встретились, Зейну вдруг стало казаться, что Гарри расстроился. — Я бы так не поступил с тобой, — Гарри подтянул на плечи сползший плед. — Я, может, тоже хочу попробовать… Зейн с недоверием смотрел на друга и не знал, куда ему отступать, чтобы только тот не узнал всю правду. — Нет, Гарри, всё равно... я не могу, — прошептал Зейн, жмурясь от накатившего стыда и делая шаг назад. — Почему? — Я не могу, я... — Зейн попытался развернуться и уйти, но Гарри схватил его за руку и требовательно посмотрел в глаза. — Я девственник, — полушепотом выдавил он, и тут же выдернув руку, спрятал лицо ладонями. Ему было неловко и отчего-то стыдно, хотя между ними и не было секретов, об интимной жизни оба всегда умалчивали. В комнате воцарилось молчание, Зейн подумал, что Гарри теперь будет насмехаться над ним, но ничего такого не происходило, поэтому он осторожно убрал руки от лица и посмотрел на парня напротив. — Ты серьезно? — недоверчиво спросил Гарри, и получил в ответ еле заметный кивок головой. — То есть ты вообще никогда и ни с кем... — Зейн снова покачал головой, его язык словно присох во рту и он был больше не в состоянии ничего говорить. — Но ты же в старшей школе встречался с девушками, и что ни с одной не дошло до секса? — не унимался Гарри и Зейн уже чувствовал, как пылают его щеки, а от прежнего холода, что так явно ощущался несколько минут назад, не осталось и следа. — Я ни с кем не хотел, да они мне нравились, мы целовались, и когда уже доходило до большего, я не мог, — он остановился на секунду, раздумывая, что говорить, а потом продолжил. — Я влюбился в тебя практически с нашего первого дня знакомства, но ты был одним из немногих, кто хотел со мной дружить, поэтому я не мог признаться и боялся всё испортить… За окном стих ветер и в комнате теперь было чересчур тихо. — Ты же понимаешь, что я не могу оставить твоё признание без внимания, — Гарри усмехнулся, а у Зейна от смущения покраснели не только щёки, но и кончики ушей. — Ты же понимаешь, — он сделал шаг вперёд и стал подталкивать брюнета к стене. — Что не уедешь отсюда девственником, — ехидно произнёс Гарри Малик поднял на него испуганный взгляд, но не успел ничего возразить, потому что Гарри поцеловал его, прижимаясь всем телом и забираясь руками под свитер и футболку, сжимая бока. — Может мы просто пообнимаемся? — Зейн неожиданно отстранился и испуганно посмотрел на Гарри, который всем своим видом показывал, что отступать он не намерен. — Разве ты не об этом мечтал? — Гарри взял брюнета за руку и положил её себе на пах, Зейн знал, что когда надо, Гарри напрочь лишается робости и стеснительности. Накрыв его руку своей ладонью, он управлял движениями Зейна, проводил вверх и вниз по мягкой ткани домашних серых штанов, чувствуя, как под ними оживала горячая плоть. Гарри глубоко вздохнул и убрал свою руку, понимая, что Зейн уже справляется без его помощи. Стайлс уткнулся головой в шею Зейна и стал нежно целовать и посасывать кожу, чувствуя, как рука его друга уже без смущения проникла под ткань одежды. От долгожданного прикосновения холодных пальцев к члену, Гарри протяжно застонал, распахивая глаза и встречаясь с восхищённым и счастливым взглядом Зейна, который не мог поверить, что это, наконец, происходит с ним наяву. Через несколько секунд штаны и боксеры Гарри были уже спущены, и они стояли друг напротив друга, соприкасаясь лбами, Зейн одной рукой упирался Гарри в плечо, другой водил вверх и вниз по члену, размазывая сочащуюся смазку. Стайлс терялся в ощущениях, в домике было холодно, но накатывающий жар от возбуждения заставлял его тело покрываться испариной и трястись от таких нежных прикосновений и поцелуев Зейна. Ослабшими руками Гарри потянулся к штанам брюнета и приспустил их вместе с трусами. Зейн застонал, когда почувствовал на себе горячую ладонь Гарри. Впервые кто-то так прикасался к нему и от переизбытка чувств он откинул голову назад и перестал делать какие-либо движения, изредка напоминая себе, что надо хотя бы дышать. Воздуха катастрофически не хватало. Ладонь Гарри двигалась всё сильнее, и ему казалось, что он уже готов взорваться, только от этих прикосновений. Гарри наклонился к нему и поцеловал в шею, засасывая кожу и опускаясь ниже, проводя горячим языком по холодной коже возле ключиц. Зейн как приглушенный стоял и хватал ртом воздух, мокрые следы от поцелуев, соприкасаясь с холодным воздухом, посылали по его коже стайки мурашек, заставляя его выгибаться и сильнее толкаться в руку Гарри. Гарри, недолго думая, решил показать своему неопытному другу, как ещё бывает хорошо и опустился перед ним на колени, облизываясь и рассматривая член во всей красе. Зейн не ожидал этого и опустил взгляд как раз в тот момент, когда Гарри, приоткрыв рот, захватил головку и стал нежно её посасывать. От такой картины у парня просто сорвало крышу, и он протяжно застонал, еле удерживая себя на ногах. Стайлс сделал всего несколько движений головой, облизывая, как ему показалось, сладкий член и почувствовал, что Зейна уже не слабо трясёт. Он стонал и извивался от движений Гарри, и не прошло и минуты, как он стал неуверенно самостоятельно толкаться в рот и, неразборчиво что-то пробормотав, а потом резко кончил, не вынимая члена изо рта. Гарри не ожидал такой быстрой реакции, но всё же справился со спермой заполнившей его рот. Для Зейна это был первый в его жизни минет и он не успевал считать звёздочки перед глазами от переизбытка чувствув. Гарри поднялся с колен и легонько провёл ладонью по щеке Зейна. Еле открыв свои помутневшие глаза, Зейн заметил довольную улыбку Гарри. — Это ведь ещё не всё? — обессилено произнёс брюнет, понимая, что Гарри доставил удовольствие только ему, а сам ещё не успел кончить. Гарри ничего не ответил, только лишь смущённо улыбнулся и потянул Зейна в сторону спальни. Их штаны с нижним бельем, так и остались лежать возле кухонной стойки, и к спальне парни шли уже полуобнажёнными. Холодный воздух был уже не так заметен, однако всё равно заставлял кожу покрываться мурашками. По пути до спальни, они сняли, явно мешающие им, футболки и свитера, и Гарри не медля, присел на край кровати, притягивая за собой Зейна, который всё ещё немного краснел от смущения и от вида обнажённого парня перед собой. Зейн навалился на него, толкая лечь на спину, пока они оба не оказались на кровати, он старался запомнить как можно больше деталей, почувствовать Гарри полностью, ведь он до сих пор не верил, что это ему не снится. Он столько раз в голове прокручивал, каким будет его первый раз, но всё равно сейчас всё было по-другому, может не так идеально, но по-своему необыкновенно. Осторожно наклонившись, Зейн поцеловал Гарри, запуская язык в рот, проводя по зубам и посасывая кончик языка. Оторвавшись от такого прекрасного рта, Зейн стал целовать подбородок, спускаясь ниже к ключицам и покусывая кожу вокруг татуировок на груди. Он целовал всё, до чего мог дотянуться, спускаясь ниже и ниже, раскрывая Гарри, как бабочку для коллекции, раздвигая ногами его ноги, а затем пробегая пальцами, по бёдрам, останавливаясь рукой на члене и делая несколько движений вверх и вниз. Он не мог поверить, что наконец—то получил доступ к такому желанному телу. — Ты знаешь, насколько ты шикарен? — не требуя ответа, прошептал Зейн и провёл языком дорожку по животу Гарри, целуя края татуировок и поднимаясь выше, прикусывая соски, от чего парень под ним отчаянно застонал. Зейн поднялся выше и снова поцеловал такие сладкие для него губы Гарри, в тот же момент, начиная медленно тереться об него бёдрами, раззадоривая обоих. От долгожданного прикосновения он и сам сильно застонал и, стараясь не разорвать контакта, перекатился на спину, затягивая Гарри наверх. Ему нравилось быть сверху, но это не то о чём он мечтал в первый раз. Теперь уже Гарри простонал, когда они осторожно соприкоснулись членами и он жадно целуя парня в губы. — Там, в сумке, — на выдохе произнёс Зейн, разрывая поцелуй. — Презервативы и смазка, — он еле договорил фразу и из груди вырывался блаженный стон, несмотря на то, что он недавно кончил, он снова чувствовал, что возбуждён и взволнован, даже сильнее прежнего, ведь невозможно находиться рядом с Гарри, целовать его, ощущать своей кожей его тело и оставаться совершенно спокойным. — Ты подготовился? — Гарри удивленно открыл глаза, смотря на ухмыляющегося парня. — Не то чтобы я рассчитывал затащить тебя в постели, — начал Зейн и засмеялся, когда Гарри ущипнул его за бок. — Но я подумал, что не должен упустить такой шанс, если он появится, — он широко улыбнулся, притягивая Гарри к себе и целуя. Оторвавшись от поцелуя, Гарри быстро взял, что было необходимо, и залез на кровать. Зейн внимательно рассматривал, как он выдавил себе на руку смазку и тут же поднял взгляд на Зейна, очевидно растерявшись от того, кто же будет сверху. Зейн улыбнулся и слегка сильнее развёл ноги и взял Гарри за руку, направляя его к себе. — Сегодня, я хочу чувствовать тебя, хочу, чтобы ты был во мне Гарри хотел возразить, что ему будет больно, но под взглядом прекрасных карих глаз он был готов выполнять любые просьбы. Зейн откинулся на спину, широко расставляя ноги. Гарри, тем временем, взял небольшую подушку и просунул под поясницу брюнету. — Так будет лучше, — улыбнулся он, наклоняясь, чтобы поцеловать парня и при этом тут же опуская руку на его дырочку и нежно смазывая её. Гарри стал опускаться, целуя каждый участок кожи перед собой, мягко проводя языком по впадине на груди, целуя пресс и покрывая легкими поцелуями кожу ниже пупка. Всё происходящее выносило Зейна из реальности, из головы вылетели всё посторонние мысли. Сейчас. Здесь. Только они двое. Гарри запустил уже два пальца внутрь и аккуратно двигал ими, давая Зейну привыкнуть к новым ощущениям. Он чувствовал, как напрягается и тут же расслабляется брюнет, шумно выдыхая и цепляясь пальцами за простыни. Проталкивая внутрь третий палец и почти сразу же четвертый, Гарри взял в рот головку члена, насаживаясь головой так глубоко, как только мог. Под его движениями тело Зейна била мелкая дрожь и тот не успевал набирать воздуха в лёгкие, задыхаясь от переполняющих его эмоций и чувств. Стайлс медленно двигал пальцами, ощущая сопротивление мышц, которые с каждым разом поддавались ему все легче. — Гарри, если ты сейчас меня не трахнешь, то я умру от переизбытка чувств, — умоляюще выдохнул Зейн, открывая глаза, и встречаясь взглядом с парнем, который, медленно двигая головой, сосал его член. От увиденного в голове поплыло ещё сильнее, и он заскулил, откидываясь обратно на кровать. Для Гарри не надо было повторять дважды, поэтому он убрал пальцы, нащупывая свободной рукой презервативы и отрывая один. Он быстро раскрыл его, раскатывая по члену, и выдавил ещё смазки. Ещё несколько мгновений, несколько движений, и Гарри забрасывает ноги Зейна себе на плечи и начинает медленно, но уверенно входить в парня. Давящее чувство тесноты на члене заставляет его сходить с ума, но одновременно приносит несказанное блаженство. Зейн неприятно морщиться и Гарри замирает ненадолго, но потом снова начинает продвигаться. У обоих внизу живота таится сладкая истома, только у Зейна она была перемешана с болью и непередаваемым чувством нежности к его любимому мальчику, который сейчас внимательно наблюдал за его реакцией. Аккуратно и не спеша Гарри начал двигаться, приглушённо вздыхая от того насколько узкий Зейн. Он сейчас и сам в каком-то плане лишался девственности, потому что с Луи он почти никогда не был сверху. Стоны Зейна быстро переходили из болезненных и мучительных, в стоны наслаждения. Он начинал медленно подмахивать бёдрами в такт движениям Гарри, а тот, в свою очередь, боролся с желанием взять парня грубо и бесцеремонно, и входить так глубоко, как только возможно. Их движения становились всё слаженней, дыхание прерывалось, руки Гарри уже впились в нежную кожу бедер и сжимали её практически до синяков. Голова в изнеможении была заброшена назад, а язык постоянно облизывал сухие губы. В комнате уже не ощущался морозный декабрьский холод, им было до неприличия жарко. Стоны становились всё громче и вульгарнее. Глаза обоих были заслонены пеленой, а разум помутился. Ещё несколько движений, несколько стонов, и на весь их небольшой домик раздался громкий стон обоих. Гарри обессилено повалился на Зейна и зарылся лицом ему в изгиб шеи. Наконец, когда дыхание начало приходить в норму, Гарри смог немного отстраниться от Зейна. Зейн ничего не мог с собой поделать, на как только его с головой окатила волна оргазма, он почувствовал, что готов заплакать, и тут же отвернулся в сторону, утыкаясь лицом в одеяло. Он не знал, почему так получилось, но на мгновение ему показалось, что это единственное, что он мог получить от Гарри, его первый раз был таким прекрасным и значил для него так много, что он внезапно стал переживать, что испортил всё и не сможет получить от Гарри того, что чувствует сам. Он чувствовал, что всё испортил. — Ты плачешь? Я сделал тебе больно? — тут же отозвался Гарри Зейн не мог ничего больше ответить, кроме как: — Я так сильно люблю тебя. Зейн всё так же лежал, отвернувшись, стараясь успокоиться и не заплакать сильнее, но безуспешно, слёзы сами по себе катились по щекам, и это было совсем не то, что он должен делать после своего первого раза. Он боялся повернуться и увидеть безразличие во взгляде парня, боялся того, что его сейчас же отвергнут и между ними даже не останется дружбы, той самой ниточки, за которую он держался вот уже долгое время. Он почувствовал шевеление позади себя, а потом нежное прикосновение к спине и почти сразу следом поцелуй в плечо. Гарри лёг позади него, притягивая к себе и крепко обнимая, он всё так же молчал, и это сводило Зейна с ума. Через некоторое время, когда Зейн почувствовал, что больше не плачет, он решил повернуться, он понимал, что им всё равно придётся поговорить. — Прости, — еле слышно выдавил он. — Я не должен был так давить на тебя, просто, всё, что произошло, это... — Не оправдывайся, — прервал его Гарри, он был спокоен и Зейн не знал, хорошо это или плохо. — Ложись, ещё очень рано и мы можем поспать. Зейн немного грустно улыбнулся и подвинулся к нему ближе, попутно укрывая их обоих одеялом, что было сдвинуто в угол кровати. К их общему разочарованию, они оба долго не могли уснуть и просто лежали, не решаясь о чём-либо заговорить. — Можно сказать это был и мой первый раз, — наконец произнёс Гарри, переводя взгляд с потолка на Зейна, который прижимался к его груди. Тот поднял недоуменный взгляд и увидел как Гарри улыбается, затем он вытащил руку из-под одеяла и стал поглаживать Зейна по щеке. — Я никогда не был сверху. Зейн улыбнулся и, приподнявшись, быстро поцеловал Гарри, ему этого хотелось, и он не видел никаких препятствий, чтобы этого не сделать. — Ты был великолепен. — Тебе не с чем сравнивать, — хмыкнул Гарри, всё равно продолжая улыбаться. — И что? Для меня ты всегда будешь лучше всех... — Зейн остановился, когда подумал о том, что они в этом домике не навсегда и скоро придётся вернуться. — Что будет, когда мы вернёмся домой? Всё казавшиеся таким правильным пару мгновений назад, стало быстро таять и на них на обоих накатило ощущение реальности, и вспомнилось последнее поведение Луи. — Я не знаю, — прошептал Гарри. — Ты вернешься к нему? — Я не хочу к нему возвращаться, — он улыбнулся, не отрывая взгляд от Зейна. — Значит, ты дашь мне шанс? — Зейн внимательно всматривался, изменится ли как-нибудь лицо Гарри после вопроса. — Мы можем попробовать, — улыбнулся он. И, кажется, в этот самый момент, сердце Зейна на секундочку остановилось от вспыхнувшего внутри тепла и нежности. От восторга, он залез на Гарри, снова крепко целуя его, и как можно сильнее прижался к любимому телу, словно от этого зависела его жизнь. Хотя, наверно, она действительно теперь и всегда будет от него зависеть.

На твоём окне инеем Зима чертит линии То самое имя... смотри... Если придётся Мы разобьёмся вместе И сгорим ярче солнца Останемся в нашей вечности...