Эффект домино

Заходить на платный сайт, в очередной раз оставлять кругленькую сумму за трансляцию, которую он даже толком не смотрел, было глупо, но Таа сделал это скорее по привычке. Или же потому, что ему нравилось слушать тихие сдержанные стоны мальчика, который в очередной раз развлекался с какими-то латексными игрушками. Зрелище на экране Таа мало интересовало, ведь самые красочные и желанные картинки рисовало его воображение. Таа уже давно не мастурбировал так: казалось, с таким упоением он предавался этому занятию последний раз в школе. Впоследствии же, если Таа и приходилось удовлетворять себя, делал он это обычно под порнушку и наспех. Но в этот раз одолевавшие фантазии были такими невероятными и такими реалистичными одновременно, что Таа, плюнув на сдерживавшие его внутренние самостоятельно установленные рамки, разделся полностью, вытянулся на постели, закрыл глаза и принялся воображать. Открытый ноутбук он оставил рядом, потому мог слышать дыхание порно-актера, но смотреть на экран Таа не хотел. Перед его мысленным взором был только Манабу, с которым не мог сравниться даже самый желанный до недавнего времени герой фантазий Таа. Почему-то Таа верилось, что внешне Манабу похож на Джанера-Дженера, что у него такая же светлая кожа, остро выпирающие тазовые косточки и темные соски. А еще Таа нравилось воображать, что, несмотря на свое ледяное отчуждение и извечное хладнокровие, в постели тот окажется очень горячим, невыносимо страстным – настолько, что эта близость вырвет из реальности, лишит сил дышать и думать. Таа даже мысли не допускал, что не сможет добиться расположения Манабу, ну а пока радовал себя сам как умел, воображая такое, о чем в другой ситуации постеснялся бы и думать. Надолго Таа не хватило: он сорвался, едва вообразив, как Манабу прикасается своими умопомрачительными губами к головке его члена. А потом еще долго размазывал сперму по животу и не спешил открывать глаза, представляя, что это Манабу прикасается к нему. Лишь через некоторое время он повернул голову и замутненным взглядом пригляделся к происходящему на экране. Как ни странно, трансляция уже закончилась, в этот раз Джанер-Дженер не стал излишне баловать своих почитателей. Однако когда Таа мельком взглянул на комментарии, он понял, что упустил кое-что интересное. "У тебя зачетный ебальник, детка…" "Ты похож на девочку". "Пососи мой хуй!" "Когда до тебя доберусь, ты у меня изо рта выпускать не будешь!" "Сделай это еще раз! Оближи их…" Поморщившись, Таа прокрутил скроллер, читая другие комментарии, и понял, что он пропустил в сегодняшней трансляции. Изменив своим правилам не показывать лицо, в этот раз Джанер-Дженер облизал перепачканные спермой пальцы. Как понял Таа, перевозбужденные зрители-извращенцы могли наблюдать эту картину в течение нескольких секунд, да и всего лица парень толком не продемонстрировал, однако даже такой мелочью смог вызвать немалый ажиотаж. В другой ситуации Таа огорчился бы, что пропустил такую любопытную часть трансляции, но теперь поймал себя на равнодушии. Мысли Таа были заняты другим, куда более важным и нужным ему человеком. *** - Почему у меня такое чувство, что тебе что-то от меня нужно? - Что ты, Манабу, я от чистого сердца… - А еще у меня чувство, будто ты пытаешься подвалить ко мне. - Ты как придумаешь. Мне же девушки нравятся, забыл? Последнюю реплику Таа сопроводил самой ослепительной улыбкой, на какую был способен, а Манабу отвернулся, не сказав больше ни слова. С похожего диалога теперь начиналось чуть ли не каждое утро. Таа взял за правило приходить на первую пару пораньше, при этом заранее он покупал пару банок кофе, одну из которых неизменно вручал Манабу. В первый раз однокурсник бросил на него такой взгляд, будто опасался, что Таа мог подсыпать яду, во второй – хмуро поинтересовался, что Таа задумал, после третьего – принялся заводить шарманку о том, что какими бы ни были замыслы Таа, лучше ему прекратить все это. - Что именно? – с самым невинным видом уточнил Таа. - Ухажи… Угощать меня, - буркнул Манабу. – Не хочу я твой кофе. - Ты всегда по утрам такой злой? – сразу сменил тему Таа, а Манабу только скривился в ответ. И все же кофе он послушно выпивал, а когда Таа добавил к стаканчику с напитком крохотную шоколадку, тоже не стал отказываться. Манабу был сладкоежкой, как быстро догадался Таа, и на этой маленькой слабости можно было неплохо сыграть. Последняя неделя в жизни Таа напоминала чудесные времена начала учебы, когда он был легкомысленным, глупым и мог позволить себе слабость быть влюбленным дураком. С удивлением Таа понял, что уже очень давно не увлекался ни одной девушкой без остатка. Чаще всего при ухаживаниях за очередной сокурсницей им руководило банальное желание затащить ее в койку, реже – затащить несколько раз и даже завязать что-то вроде недолгих отношений, как это было с Сорой. И вот теперь он переживал, казалось, забытое чувство, когда просыпаешься с мыслью об одном конкретном человеке, засыпаешь с той же мыслью и даже радуешься новому дню, безболезненно выползаешь из-под одеяла и бодро идешь на учебу, потому что там произойдет долгожданная встреча. Влюбиться в парня было не лучшей идеей – Таа прекрасно это понимал. Это влекло за собой непонимание друзей, непонимание в принципе всех окружающих и грандиозный скандал дома, если, не дай бог, о своеобразном увлечении сына узнают родители. Влюбиться в Манабу, который не так давно на дух его не переносил, было идеей еще худшей. Но Таа не хотел останавливать себя. Пока он не мог назвать свою привязанность сильным чувством и знал, что еще не поздно все это прекратить, но даже не думал об этом. Ежедневная учеба стала напоминать приятное приключение. На отчужденные взгляды Соры и недовольные – Манами Таа не обращал внимания. Он понимал, что его репутация летит под откос, но впервые в жизни ему было плевать, что подумают однокурсники. Поведением студенты не сильно отличаются от школьников, и Таа осознавал, что стать изгоем будет очень неприятно, но учиться оставалось совсем недолго, а Манабу перестал казаться недосягаемым, и ни о чем другом Таа даже не вспоминал. Он откровенно ухаживал за Манабу, тот просто не мог не понять этого, и от того было забавно с честным лицом все отрицать, а потом делать сердитому одногруппнику очередную приятность. Самым радостным и совершенно случайным моментом для Таа стало падение Манабу с лестницы – то есть, упасть он так и не упал, а вот Таа получил несколько секунд настоящего удовольствия. Прежде Таа думал, что такие совпадения бывают только в кино, однако жизнь порой преподносит неожиданные сюрпризы. Таа шел на пару, ни о чем особо не думая, а Манабу спускался ему навстречу, разговаривая с одногруппницей. Почему Манабу оступился, Таа не знал, но было лестно думать, что это произошло после того, как он заметил самого Таа. Скользкие ступеньки предательски ушли из-под ног, и Манабу, неловко взмахнув руками, полетел вперед. Если бы на несколько ступеней ниже не стоял Таа, он наверняка расквасил бы нос, а так угодил прямо в его объятия. Таа быстро сориентировался, как ему повезло, и крепко обнял Манабу за плечи. - Ты как снег на голову, - серьезно заявил Таа, глядя Манабу в глаза. – В прямом смысле слова. - Отпусти, - потребовал Манабу и дернулся, но Таа держал крепко. - Все в порядке? – все так же нарочито встревоженно спросил он, чувствуя, что ему становится смешно: хотя все случившееся заняло несколько секунд, казалось, Манабу уже сейчас начнет трепыхаться и брыкаться в его объятиях. - Руки убрал! – рявкнул Манабу, и Таа послушался. - Манабу, ты зачем кричишь? – возмутилась подоспевшая одногруппница, которая до этого шла вместе с ним. – Таа тебя спас. - Он меня в последнее время все время спасает, - грубо огрызнулся Манабу и дернул за ворот собственной куртки, будто ему стало жарко. - Еще скажи, что я это специально подстроил, - от души рассмеялся Таа и, с трудом сдержавшись, чтобы не потрепать Манабу по макушке, отправился своей дорогой под изумленным взглядом одногруппницы, которая явно ничего не поняла в этом разговоре. В другой раз, обнаглев окончательно, Таа решил пригласить Манабу в кино, для чего он специально дождался факультативного занятия, куда они исправно продолжали ходить. - Я скучаю по тем временам, когда у тебя была девушка, и ты развлекал ее, - раздраженно отрезал Манабу. – Ищи себе другую компанию. - Ты занят сегодня вечером? – сочувственно поинтересовался Таа. - Нет, не занят. Но с тобой никуда не пойду. Таа не слишком верил в свою удачу и примерно такого ответа ожидал, потому сразу перешел к плану "б". - Народ, у меня предложение! – провозгласил он, вставая из-за парты. До начала занятия оставалось не более нескольких минут, все студенты уже собрались, а преподавателя еще не было – расклад был практически идеальным. - Как вы смотрите на то, чтобы после пары пойти вместе в кино? – спросил Таа, когда на него обратились взгляды всех присутствующих. И чтобы добиться нужного результата, он лучезарно улыбнулся и добавил: - Я угощаю! - У тебя какой-то праздник? – удивилась одна из девушек. - У меня хорошее настроение, - заверил ее Таа. – Ну так что? Вы согласны или вы согласны? Предложение нашло общее одобрение, все тут же загалдели, обсуждая, куда можно пойти, а Манабу, который в общей радости участия не принял, только мрачно поглядел на Таа, но отказываться от прогулки всем факультативом не стал. Таа мысленно поздравил себя с собственной находчивостью. Разумеется, войдя в зал кинотеатра, Манабу уселся как можно дальше от Таа, но тот предугадал и этот поворот. - Наоко, можно поменяться с тобой местами? – перегнувшись через несколько кресел, Таа спросил одну из одногруппниц. – Я хотел с Манабу кое-что обсудить. Девушка, конечно, согласилась, а Манабу чуть ли не зубами скрипнул от досады. - Какого хрена? – зло прошипел он, пока довольный Таа ерзал в кресле, устраиваясь удобней и водружая ведерко с поп-корном себе на колени. - Я не хотел сидеть рядом с Даичи, - доверительным шепотом сообщил Таа. – Говорят, он комментирует фильмы во время просмотра, а меня это бесит. - Так я и поверил, - отчеканил Манабу, на что Таа пожал плечами. - Не переживай, Манабу, я не буду приставать к тебе с поцелуями в темноте, - заявил он умышленно громко, и все, кто сидели ближе к ним, дружно рассмеялись. Манабу ничего не оставалось, кроме как тоже выдавить вымученную улыбку. На протяжении всего фильма Таа даже локтем не задел Манабу, умышленно на него не смотрел, потому что это не осталось бы незамеченным, но все равно наслаждался такой условной близостью. Если Манабу и напрягало его присутствие, Таа не считал это проблемой, предпочитая верить, что в самом скором времени все изменится. - Вы с Юуто в одном классе учились? – спросил как-то раз Таа, когда они вдвоем с Манабу в библиотеке заканчивали последний раздел общей работы. В следующем триместре предстояло написать еще одну часть, но Таа планировал не думать об этом до конца каникул. Новогодние праздники приближались с неумолимой скоростью, настроение было нерабочим, а Юуто после того, как Таа узнал, что Манабу не спит с ним, стал не такой уж неприятной темой. Вот Таа и решил отвлечься от общего дела и узнать о Манабу чуть больше. - Тебе какое дело? – недовольно спросил тот – желание Таа болтать о посторонних вещах он явно не разделял. - Просто интересно, - пожал плечами Таа. – Вы такие близкие друзья, все время вместе. Вот и стало любопытно. У меня таких друзей нет. - Ну еще бы, - усмехнулся Манабу, и пока Таа не успел прокомментировать снисходительные интонации в его голосе, добавил: - Он меня старше на пять лет. Какой, на фиг, один класс? - Я ж не знаю, сколько ему лет, - пожал плечами Таа. – А давно вы знакомы? - С детства, - будто нехотя признался Манабу. – Он жил этажом ниже. Переехал, когда мне было тринадцать. - Для детства пять лет – большая разница в возрасте, - заметил Таа. – Мало шансов подружиться. - А у нас не с дружбы началось, - вдруг весело прищурился Манабу, откидываясь на спинку стула. – Я в него влюбился, и мы начали встречаться. Секунду назад Таа точно помнил, что еще хотел сказать и спросить, но заявление Манабу выбило из головы все прочие мысли. - Тебе было тринадцать, и вы начали встречаться? – не веря в услышанное, переспросил он. - Ага, - Манабу явно получал удовольствие от наблюдения за реакцией Таа. - Мне одному это кажется не совсем нормальным? – неуверенно пробормотал тот. - Не знаю, - пожал плечами Манабу. – Для тебя в порядке вещей нажраться в хлам, бросить девушку и умчаться в другой конец города, чтобы пристать к однополому одногруппнику. Кто знает, что для тебя нормально, а что – нет? - Мана-абу… - Таа рассмеялся почти искренне. – Вижу, все не идет у тебя из головы тот случай… - Еще бы. Меня тогда чуть не стошнило, - приторно улыбнулся Манабу, но Таа вдруг почувствовал, что тот врет. Это было странно и труднообъяснимо, но то ли в глазах Манабу мелькнуло какое-то непривычное выражение, то ли в интонации его голоса было что-то, заставившее Таа понять, что отношение одногруппника к тому инциденту было не таким уж однозначно отрицательным. Вряд ли Манабу нравился Таа, вряд ли ему было приятно вспоминать, как тот пристал к нему с пьяных глаз, но разговаривая с ним сейчас, Таа понимал, что Манабу, быть может, случившееся показалось любопытным или неожиданным, и он до сих пор не мог понять, что руководило Таа в тот вечер. - Вот неправда, - весело заверил Манабу Таа и тут же вернулся к интересующему его разговору. – Не меняй тему, мне же интересно. Долго вы с ним встречались? - Не твое дело, - напомнил Манабу. - Это что, такой секрет? - Около шести лет, - видимо, Манабу сам не считал это секретом и вредничал больше по привычке. - Шести? – опять переспросил Таа, чувствуя, что не может совладать с собственной мимикой, а Манабу устало покачал головой. - Представляешь, некоторые люди способны на что-то большее, чем два-три месяца вместе. - Чего ж вы расстались? – проигнорировал иронию в его словах Таа. - Разве мы расставались? - Но ты же сам сказал… - Я сказал, что мы больше не вместе, не спим вместе и не встречаемся, если это так можно назвать, - терпеливо пояснил Манабу. – Но мы все равно хорошие друзья. А прекратили мы все просто потому, что надоело. - Любовь прошла? – неуверенно спросил Таа. - Вроде того, - кивнул Манабу. – Но теперь меня мучает один вопрос. - Какой же? - Какого хрена я тебе все это рассказываю, - огрызнулся он. – Завтра презентация нашей работы. Собери мозги в кучу и не отвлекайся. В последних словах Манабу послышались металлические нотки, и Таа понял, что лучше его не злить и не муссировать посторонние темы. Склонившись над листком бумаги, где он до этого делал пометки и выписывал тезисы, Таа бездумно провел линию карандашом и понял, что собрать мысли воедино, как того потребовал Манабу, не получается. А еще Таа почувствовал, как в груди нарастает неприятное и очень сильное чувство. Сперва он подумал, что это раздражение или даже ненависть, с опозданием осознавая, что это просто-напросто жгучая ревность. Если прежде Таа тошнило от одной мысли о Юуто потому, что тот обладал Манабу, теперь при воспоминаниях о длинноногом красавце становилось и вовсе дурно. Первая любовь, первый мужчина, оставшийся хорошим другом спустя годы – все это уже не казалось незначительной мелочью, досадным недоразумением, от которого реально избавиться. И пускай теперь Юуто не был близок Манабу, как прежде, в его сердце он занимал особое и очень важное место. "Какая мне разница?" – раздраженно спросил себя Таа. – "Это не помешает мне его в конце концов трахнуть…" Но Таа сам не поверил в эти неозвученные слова и будто даже услышал насмешливый внутренний голос: "Кому ты врешь?.." *** Что подарить Манабу на рождество, а главное – как это сделать, Таа гадал долго и не мог ничего придумать. В конце концов, выбор был сделан в пользу айпода, потому как Таа помнил, что, в отличие от наушников, плеер у Манабу был стареньким и дешевым. Такой подарок был не слишком дорогим, чтобы поставить Манабу в неудобное положение, и повышал шансы на то, что однокурсник не скривится презрительно и не пошлет Таа вместе с его подарками в далекие дали. Сложней оказалось подгадать ситуацию, когда такой презент будет удобно сделать. Таа решил оставить все на последний день, как раз когда они с Манабу должны были защитить свою факультативную работу, а после отправиться к одногруппникам в гости смотреть кино и делать что-то там еще – что именно, Таа плохо представлял. Отличный план чуть было не полетел к чертям, когда накануне Иори и Митсуо выселили из квартиры за то, что они нарушили какие-то правила внутреннего распорядка. - Придется пойти куда-то в другое место, - будто извиняясь, развел руками Иори. – Нам жаль, что так вышло. - Можно куда-то в кафе пойти, - предложила одна из девушек, а Таа в этот момент будто услышал грохот, с которым рушились его планы. В каком-то абстрактном кафе остаться с Манабу наедине казалось в разы сложнее. - Эй, подождите, - потребовал Таа. – Раз планировали смотреть кино на квартире, давайте не менять задумку. - А куда пойти? Я вот с родителями живу, - сказал один из одногруппников. - А я с двумя подружками, они не порадуются таким гостям… - У меня квартира слишком маленькая, - покачал головой Манабу. - А у меня – не слишком, - заявил Таа. – Она не очень большая, но, думаю, поместимся. Идея вызвала бурное воодушевление у собравшихся. Все тут же обрадованно зашумели и принялись обсуждать, что надо купить, во сколько они встретятся, и только Манабу скептически поглядел на Таа, как будто догадался, что для такого гостеприимства нашлись некие не совсем чистосердечные мотивы. Но вслух говорить он ничего не стал. В предновогодней суете, в подготовке к экзаменам, в поиске подарков Таа напрочь позабыл о своей прежней компании и друзьях, и когда Саюки спросил, что Таа делает на само рождество, он даже растерялся. - Пока не думал, - честно признался он. - Ты вроде с семьей никогда не отмечаешь, - уточнил староста. - Да не собирался, - пожал плечами Таа. - Давай тогда с нами. Тут новый клуб открывается как раз к праздникам. Будет весело. - Ну давай… - неуверенно согласился Таа, думавший в этот момент только о Манабу. Таа помнил, что на само рождество и на каникулы Манабу собрался домой, чтобы отметить с семьей, а значит, рассчитывать на какой-то более интересный вариант празднования не приходилось. Таа не испытывал прежнего воодушевления от предвкушения пьянки в компании некогда близких друзей, но с другой стороны скучать дома тоже не хотелось. В последнее время Таа все больше общался с одногруппниками с факультатива, и хотя он не мог сказать, что они ему нравились больше старых веселых приятелей, в какой-то мере он все же начал привыкать к ним и забывать бывшую компанию. - Только это… - Саюки чуть замялся. – Манами и Сора тоже будут, если тебя это не смущает… - Мне по фиг, - отмахнулся Таа. Ему действительно было совершенно безразлично как присутствие, так и отсутствие бывшей девушки и бывшего друга на вечеринке – Таа успешно игнорировал их даже в университете. Никогда еще Таа не сдавал сессию так легко и успешно, как в этом триместре. Сам себя он убеждал, что причина в большом количестве свободного времени, которое у него появилось после того, как он перестал сутки напролет зажигать в клубах с Манами и Сорой. И лишь в глубине души жило понимание, что истинная причина была в Манабу, который хорошо учился и которого хотелось впечатлить своими результатами. Защита работы по ювенальному праву стала финальным аккордом: сдача проходила в самый последний день после того, как все экзамены остались позади, чемоданы были собраны, подарки на рождество и билеты на поезда и самолеты куплены. На следующий день с утра пораньше Манабу улетал домой, а Таа уже заранее начинал скучать. За последнее время он так привык видеть его каждый день, что теперь плохо представлял, как будет обходиться без вечно недовольного, ворчливого Манабу почти три недели. Накануне перед защитой Таа лег спать чуть ли не на рассвете, а перед этим всю ночь зубрил и повторял. Никогда он еще так не нервничал ни перед одним зачетом, никогда Таа не бросало в холодный пот от мысли, что по его вине оценка может быть ниже "отлично". Таа чувствовал такую ответственность перед Манабу, какую не испытывал прежде ни перед кем. И когда двадцатиминутный доклад был почитан как по нотам, а они с Манабу легко и правильно ответили на все поставленные вопросы, Таа почувствовал себя так, словно собственноручно разгрузил вагон угля. - Давно не видел такой хорошей работы и такого отличного доклада, - похвалил их преподаватель, и Таа устало кивнул, переведя глаза на Манабу. Всегда сдержанный и спокойный, Манабу будто светился изнутри и наградил Таа таким сияющим взглядом, что у того перехватило дыхание. - Мы сделали это, - выдохнул он, и Таа показалось, что будь на его месте кто-то другой, Манабу и вовсе повис бы на шее от радости. Таа очень хотелось пошутить на тему того, что только Манабу способен настолько возбуждаться от хороших оценок, но сдержался и лишь улыбнулся в ответ. Ситуация складывалась наилучшим образом. Перед тем как сделать подарок и попрощаться с Манабу до начала третьего – последнего – триместра, Таа поймал себя на сильном волнении. Реакция Манабу могла оказаться какой угодно, и Таа уговаривал себя, что готов к любому провалу, но все равно не мог сдержать беспокойства. Украдкой глядя на Манабу, Таа понимал, что ему надоели их нервные, постоянно напряженные отношения. Хотелось каких-то перемен, сдвигов в лучшую сторону, чтобы Манабу хотя бы перестал злиться и язвить из-за всякой ерунды. Таа надеялся, что прежней озлобленности в нем уже не осталось, что Манабу огрызается больше по привычке, но знать наверняка ничего не мог. - За конец экзаменов! Ура! – прокричал кто-то из одногруппников, поднимая бумажный стаканчик, и все дружно поддержали этот незамысловатый тост. Никогда еще в квартиру Таа не набивалось столько народу, и теперь он впервые понял, до чего небольшим было его жилье, однако теснота никого не смущала. Таа ловил себя на мысли, что ему странно видеть толпу этих по сути чужих ему людей у себя дома и смешно понимать, что все это было затеяно ради одного единственного человека. Но, в конце концов, антипатии к одногруппникам он не испытывал и порой признавал, что они были не менее веселыми, чем привычная университетская компания. Все пришли в восторг от стерео-системы, расположились прямо на полу вместе с обещанными чипсами и пивом и запустили фильм, даже название которого Таа не запомнил: после того, как тревожная защита осталась позади, все его мысли были заняты другим. - Видишь, как мы все круто сдали, - полушепотом произнес Таа, обращаясь к Манабу, когда смотреть в экран ему порядком наскучило. – А ты волновался. Остальные одногруппники тоже смотрели фильм будто мельком, больше общаясь друг с другом, смеясь и комментируя. Таа начинал понимать, в чем прелесть таких вот сборищ, и если бы не волнительный момент, который предстоял ему в самом ближайшем будущем, наверное, даже наслаждался бы происходящим. - Я не волновался, - флегматично заметил Манабу, делая глоток из стаканчика. – Я думал, ты ни хрена делать не будешь. - У тебя предвзятое ко мне отношение, - торжественно произнес Таа. – А я ведь не так уж плох. - Как знать, - с сомнением протянул Манабу. - Признай уже наконец, что я не так ужасен, как тебе казалось раньше, - не желал отставать Таа и даже подвинулся к Манабу чуть ближе, от чего тот скептически покосился на него. - Ну хорошо, - как будто с сожалением вздохнул он. – Ты немного лучше, чем я думал. - Наконец-то! - Но ты все равно придурок, - добавил Манабу. - Кто теперь тебе поверит, - хлопнул его по плечу Таа. – Пойдем курить. Пора было переходить к решительным действиям, как понял Таа, потому что накручивать себя дальше просто не хватало сил. И к его радости Манабу, пожав плечами, отказываться не стал, поднялся на ноги и похлопал по карманам в поисках сигарет. Свой подарок Таа умышленно оставил на подоконнике у балконной двери, а значит, мог незаметно прихватить его по пути. Балкончик в квартире Таа был совсем маленьким, скорее декоративным, чем функциональным, но зато на окнах, отделявших его от комнаты, висели жалюзи, и Таа был уверен, что их не только никто не услышит, но и не увидит. Еще с утра сильно похолодало, а теперь с неба срывались одинокие снежинки, которые кружило ветром в причудливом хаотичном танце. Воздух был сырым, а холод пробирался под тонкую одежду, и в другой ситуации Таа не поленился бы сходить за курткой. Манабу же, казалось, вовсе не обращал внимания на погоду. Опершись пятой точкой на невысокие перила, он вытащил из кармана сигареты и только со второго раза прикурил – слабый огонек зажигалки сдувало ветром. - Что там у тебя? – кивнул он на небольшую коробочку в руках Таа, которую тот особо и не прятал, но сам Таа так залюбовался, что даже не сразу услышал вопрос. Снежинки путались в темных волосах Манабу, которые трепал ветер, и даже смотреть было холодно на его голую шею и длинные, наверняка уже озябшие пальцы. Таа не сразу сообразил, что глуповато улыбается, глядя на своего одногрупника, и опомнился, только когда тот нахмурился. - С тобой все в порядке? – холодно поинтересовался Манабу, и Таа словно очнулся. - Да, - кивнул он. – Да. Это тебе. Манабу недоверчиво покосился на подарок, определенно не догадываясь, что ему предлагают, потом переложил сигарету из одной руки в другую, и лишь после этого несмело взял коробку. - Что это? – непонимающе посмотрел он на Таа, и тот слабо улыбнулся: - Это подарок тебе. Рождество скоро. - П-подарок?.. – Манабу запнулся на полуслове и теперь поглядел на коробочку так, словно пытался угадать, в чем подвох. – С чего это вдруг? - Рождество, я же сказал, - Таа забавлял недоуменный вид приятеля, а вот самому Манабу было явно не до смеха. - Мы так не договаривались, - упрямо мотнул головой он. – Какие еще подарки? Таа понимал, что грубо всучить коробочку ему обратно Манабу мешает только воспитание: он продолжал держать ее в вытянутой руке перед собой и открывать явно не спешил. Более того, поняв, что ему дали, он и принимать этот подарок не желал. Все происходило именно так, как ожидал Таа. - Мне захотелось сделать тебе приятное, - твердо произнес он, делая полшага в сторону Манабу. – За последний триместр мы столько общались, что нас уже можно назвать друзьями. Почти. - Нельзя. - Можно. Манабу упрямо сжал губы, когда Таа приблизился еще ближе и оперся обеими руками на поручни справа и слева от его талии. Их разделяла пара десятков сантиметров, и Таа почудилось, что ветер в ушах зашумел сильней, когда он оказался так близко к Манабу. О сигарете тот явно забыл, а коробку с подарком скорей всего неосознанно прижал к груди. Молчание было звенящим, не пустым, наполненным непередаваемым смыслом. Таа смотрел в глаза Манабу, быть может, впервые так долго и прямо, но не чувствовал желания отвести взгляд. Когда-то Таа слышал, что в глазах можно тонуть, и теперь понял, что означало это выражение. Только Таа не считал, что тонет – напротив, ему чудилось, что пол уходит из-под ног, а реальность со сказочными снежинками, сигаретным дымом и ледяным ветром кружится вихрем вокруг. Таа даже не было холодно. - Почему нет, Манабу? – негромко спросил он, не уточняя, что имеет в виду, но Манабу понял его – Таа прочитал это в его бездонных глазах. "Почему ты упираешься? Почему не хочешь попробовать быть со мной?" – без слов спрашивал Таа, и Манабу хотя не мог слышать мыслей, точно знал, чего от него добиваются. - Потому что ты мне не нравишься, - совершенно ровным голосом произнес он. - Неправда. Если бы это было так, ты бы не общался со мной так часто. - Мне приходится. - И снова неправда. В этот момент Таа почувствовал, что время уходит. Стоять так бесконечно долго не получится, убеждать Манабу в том, что он и сам знал, но не хотел озвучивать, было бесполезно. И Таа искренне не понимал, из-за чего он не хочет попробовать. Надо было действовать, причем срочно, и Таа решил рискнуть. Он не закрывал глаза, только склонился чуть ближе к лицу Манабу, увидел, как сильней расширились его зрачки, но за миг до того, как их губы соприкоснулись, Манабу медленно, выплевывая каждое слово, произнес: - Не сходи с ума. Фразу нельзя было назвать грубой, но Таа словно ледяной водой окатило, и он отстранился чуть резче, чем следовало. Манабу не испытывал злости или ярости, он не был возмущен, и даже тени брезгливости или отвращения Таа не видел на его лице – просто невозможно было понять, о чем он думал. - Ты подставил меня так, как мало кому удалось бы, - спустя пару долгих секунд произнес он. – А теперь ты хочешь меня трахать. Как будто ничего не случилось. - Нет, - уцепился за последнюю фразу Таа. – Не только это. И… Смысл сказанного не сразу достиг понимания, и Таа недоуменно моргнул, пока Манабу продолжал мерить его нечитаемым взглядом. - Ты что, все не можешь успокоиться из-за того экзамена? – Таа сам не верил, что спрашивает это и даже хотел рассмеяться, но вовремя сдержался. – Сто лет прошло… - Да, именно. Но последствия я расхлебываю до сих пор. Манабу говорил совершенно серьезно, а Таа вообще не понимал, о чем идет речь. "Какие последствия?" – чуть было не спросил он, хотя не был уверен, что хочет знать ответ. - Счастливого рождества, Таа. Манабу легко отстранил его руку, хотя Таа и не сопротивлялся, и решительно направился в сторону балконной двери. Таа не заметил, куда Манабу успел деть недокуренную сигарету, зато отметил, что подарок, быть может, по инерции, забрал с собой. Легкая створка хлопнула за спиной, но Таа не стал оборачиваться. Он снова оперся на перила и поднял голову в темное зимнее небо. Таа чувствовал себя странно: удивление смешивалось в его душе с горечью и досадой. Он ожидал какой угодно реакции на свой подарок, на свои слова, но подумать не мог, что Манабу в качестве аргумента против приведет давно забытую историю с экзаменом по истории государства и права. И совершенно внезапно перед глазами Таа возникла странная ассоциация. "Эффект домино – когда одно действие влечет за собой ряд других, которые в итоге невозможно предотвратить", - будто наяву он услышал голос лектора, и Таа представил, как косточки домино падают одна за другой. Таа присвоил себе результаты экзамена Манабу, из-за этого Таа удивился, почему Манабу, забыв об обиде, заступился за него в полиции, поэтому они начали общаться впервые за долгое время, и косвенно по этой же причине Таа так заинтересовался именно этим очкариком-заучкой, каких в институте было больше половины. А еще из-за той самой первой упавшей косточки теперь падала последняя: желание Таа быть с Манабу летело в тартарары, потому что тот не желал иметь ничего общего с подлецом, однажды подставившим его. От этих мыслей Таа стало и смешно, и горько. Он все крепче сжимал перила и, казалось, слышал тихий стук, с которым падает домино. Что делать теперь, он не знал.