Эффект домино

Иногда жизнь делает неожиданные повороты, как теперь понимал Таа. Еще утром его трясло от плохого предчувствия, из-за неопределенности в отношениях с Манабу и от предвкушения скорой, обещавшей стать неприятной встречи. А теперь, преисполненный надежды на лучшее, он вернулся домой, закрыл за собой дверь и некоторое время стоял в прихожей, не зажигая света и глупо улыбаясь в темноту. Манабу не ответил на его извинения ничего определенного и, конечно, не простил вот так сразу. Но даже на такую реакцию, которую увидел Таа, он не смел рассчитывать. И теперь отчего-то верилось, что все у них получится. Вернулся он далеко за полночь, и уже не оставалось ничего, кроме как ложиться спать. Таа наспех принял душ и завалился в постель. Но, лежа без сна и перебирая в памяти события такого долгого дня, он вдруг подумал, что было бы неплохо написать Манабу сообщение. "Спокойной ночи, Манабу!" – старательно набрал в телефоне Таа и добавил смайлик в конце предложения. Как обычно, он рассчитывал на худшее и был уверен, что его проигнорируют, тем более, Манабу мог уже давно спать. Но лаконичный ответ пришел через минуту: "Спокойной". Улыбнувшись, Таа перевернулся на другой бок и закрыл глаза. О том, что он пропустил порно-трансляцию, напрочь позабыв о ней, Таа вспомнил только на следующий день. *** "Как твое здоровье? Надеюсь, ты не куришь?" "Кажется, я потерял в Китами хорошее настроение. Ты его не встречал?" "Прикинь, что сегодня было. Еду я по дороге, а тут…" Прошла неделя после важной поездки на Хоккайдо, но Таа чудилось, что миновало месяца три, не меньше. А еще он сбился со счета, сколько раз за это время писал Манабу сообщения и даже звонил. Если поначалу Таа делал это с опаской, ожидая недовольства или молчания в ответ, то спустя несколько дней осмелел и дергал Манабу каждый раз, когда ему этого хотелось. А хотелось постоянно – Таа понял, что думает о Манабу двадцать четыре часа в сутки, и даже по ночам видит его во сне. Манабу отвечал сдержанно и немногословно, а в разговорах по телефону больше отмалчивался и слушал, но Таа это не смущало – не прогоняет, и то хорошо. Таа понимал, что торопит события, что позволяет надежде захватить себя, но остановить разыгравшуюся фантазию не получалось. Он грезил о Манабу и не желал никого другого. "Давай я тебя встречу, когда ты приедешь", - написал он сообщение своему одногруппнику, когда до начала занятий оставалось пять дней: Таа разве что на календаре их не зачеркивал. В этот раз, как бы не первый за все время, Манабу молчал долго, и Таа весь извелся, прежде чем через несколько часов пришло короткое сообщение, в котором Манабу написал дату и время своего прилета. У Таа этот сухой ответ вызвал эйфорию, будто ему в любви признались. Манабу приезжал через два дня – самые долгие два дня в жизни Таа. К аэропорту он приехал за полчаса до назначенного времени и, покосившись на часы, мысленно посетовал, что до нужного рейса еще так долго. Утром Манабу прислал ему еще одно сообщение, в котором говорил, чтобы Таа ждал на парковке, а сам он подойдет, когда самолет приземлится. Сделав тише музыку, Таа откинулся на спинку сидения и мечтательно уставился прямо перед собой, даже не замечая, как улыбается. На душе было легко и хорошо, а сердце переполняло приятное предвкушение. Таа никогда не боялся летать и не переживал за близких, когда те отправлялись куда-то воздушным транспортом. Но именно в этот раз подумал о том, что чаще всего самолеты разбиваются на взлетах и посадках, и про себя пожелал Манабу, чтобы все было хорошо. Ерзать на месте он начал минут за десять до того, как невдалеке замаячил знакомый силуэт. Именно в этот момент Таа понял, что физически не может усидеть и выбрался из машины. - Привет, Манабу! – радостно поприветствовал он через всю парковку одногруппника, и тот в ответ слабо улыбнулся. Выглядел он как обычно в своей несуразной куртке и мешковатых джинсах, которые были явно не по размеру. Таа не без улыбки подумал, что одеваться Манабу определенно не умеет и что с этим надо что-то делать. А следом пришла мысль, что так даже лучше: у окружающих одежда формировала процентов восемьдесят представления о человеке, как было известно Таа, и меньше всего теперь хотелось, чтобы каждый встречный-поперечный мог с первого взгляда рассмотреть, какой Манабу красивый. "Мой", - было единственным словом, мелькнувшим в голове Таа, когда Манабу подошел ближе. Повода считать Манабу своим пока не было, но Таа все равно нравилось воображать, что тот принадлежит только ему. - Так и будем стоять или все же отвезешь меня домой? – насмешливо взглянул на него Манабу, снимая наушники, когда Таа сделал еще одно приятное открытие: Манабу пользовался его подарком, отказавшись от старенького плеера. - Как хочешь, - опомнившись, радостно заверил он Манабу. - Тогда я, пожалуй, за то, чтобы ехать, - усмехнулся тот. Большую часть дороги они молчали, и эта тишина опять казалась Таа неуверенной и какой-то неправильной. Очень хотелось многое сообщить Манабу, например, как сильно он скучал, как думал о нем целыми днями и как рад видеть. Таа даже верилось, что Манабу не станет огрызаться: полное перемирие еще не наступило, однако подсознательно Таа чувствовал, что одногруппник не злится на него как прежде. Но навязывать Манабу разговор Таа все же не решился и только сделал громче музыку, после того как они перекинулись парой малозначащих фраз о погоде и об учебе. - Вот и твой дом, - сообщил Таа, останавливаясь у нужного подъезда. - Узнаю, - покачал головой Манабу и толкнул дверцу автомобиля. – Можешь не выходить, я вещи сам из багажника заберу… - Манабу… - Таа окликнул его, когда тот чуть склонился, чтобы захлопнуть дверь и вопросительно поглядел на него. – Я по тебе соскучился. Слова дались проще, чем Таа ожидал, и он вдруг будто наяву увидел, как произнес почти такую же фразу на продуваемой всеми ветрами автобусной остановке в пригороде Китами. Тогда все было намного сложней, чем теперь. "Скоро еще что-нибудь научусь ему говорить", - удовлетворенно подумал Таа. И хотя Манабу ничего не ответил, лишь замер на миг, а потом молча закрыл дверцу, на душе стало светло и хорошо. …Изменять уже привычной традиции Таа не стал: на первую же пару принес Манабу кофе в стаканчике и уселся рядом. Однако спустя полчаса после начала лекции он понял, что сил не хватает находиться так близко, ничего не делать, еще и пытаться сосредоточиться на словах преподавателя. Поколебавшись какое-то время, Таа подвинулся еще ближе и смело сжал пальцы Манабу под партой. - Что ты делаешь?.. – едва ли не прошипел тот, вырвав руку, но продолжение реплики Таа порадовало: - У всех на глазах! "Обалдеть…" – про себя прокомментировал такую реакцию Таа. Сам факт того, что Таа хватает его за руку, Манабу не оскорбил – смутило лишь, что окружающие могут заметить. - Я говорил, что скучал по тебе? – вместо ответа шепотом спросил он. - В последнее время ты только об этом и говоришь, - недовольно заметил Манабу. - Потому что это правда, - и когда Манабу выразительно посмотрел на него, будто всем своим видом говоря, что место и время он выбрал неподходящее, Таа добавил: - Приходи сегодня ко мне в гости. - Еще чего… - на секунду в глазах Манабу мелькнула растерянность, и Таа даже смекалка не понадобилась, чтобы понять: одногруппник огрызался не от злости, а по привычке, потому как просто не ожидал такого предложения. - Возьмем пива, закажем пиццу, посмотрим какой-нибудь фильм, - принялся загибать пальцы Таа. – Приставать я к тебе не буду, обещаю, и домой потом отвезу… - Заткнись, а? – еле слышно пробормотал Манабу. – У нас вообще-то лекция… - А можем заказать китайскую еду, - продолжал рассуждать Таа, умышленно игнорируя недовольство Манабу. – Ты любишь китайскую еду?.. - Таа! – Манабу начинал злиться всерьез и повысил голос чуть сильнее допустимого, на что Таа обезоруживающе улыбнулся: - Придешь в гости? - Приду. Только захлопнись. "Вот так бы сразу", - удовлетворенный тем, что импровизированный маневр сработал, Таа послушно замолчал и кивнул. Все складывалось даже лучше, чем он мог мечтать еще вчера. *** Вечер пролетел быстро, и Таа только изумлялся про себя, как причудливо может менять свой бег время: вот оно тянулось медленно и мучительно, как застывающая патока, а теперь припустило втрое быстрее обычного. "Я просто втрескался по уши", - дал логичное объяснение этим метаморфозам Таа и почему-то ничуть не смутился своих мыслей. Более того, они даже не пугали теперь. Хотя Манабу старательно изображал недовольство до самого окончания пар, и когда они ехали к Таа домой тоже, самого Таа это ничуть не раздражало. Вера в то, что все скоро изменится, и понимание того, что Манабу просто сам по себе был вредным, а не злился по конкретным причинам, успокаивали и вселяли уверенность. Таа предложил своему гостю выбрать фильм, на что Манабу пожал плечами и ткнул пальцем в первый попавшийся на полке диск: - Вот этот я вроде не смотрел. - А какие ты любишь фильмы? – на всякий случай уточнил Таа. - Я редко их смотрю. Под пиво все сойдет. Сидеть по-человечески Манабу почему-то не захотел, вместо этого опустился на ковер и прислонился спиной к дивану, вытянув вперед ноги. Таа, недолго думая, устроился рядом и поймал себя на желании обнять Манабу за плечи, но в очередной, неизвестно какой по счету раз, одернул себя. То, что в своем воображении он успел все решить и уже давно поставил целью добиться Манабу любой ценой, не означало, что сам Манабу готов к этому и не съездит по физиономии за чрезмерные знаки внимания. Кино Манабу смотрел так же, как делал все остальное – внимательно и сосредоточенно, не отвлекаясь ни на что постороннее. Таа же больше поглядывал на самого Манабу, потому за сюжетом следить не успевал и проморгал момент, когда экран погас и пошли титры. - Да, интересно было, - удовлетворенно кивнул Манабу и отставил на пол пустую банку из-под пива, а после повернул голову в сторону Таа. – Только ты все равно не смотрел. - Почему же? – равнодушно пожал плечами Таа. – Я смотрел. - Ага. На меня. - Смотреть на тебя интересней, - серьезно заверил его Таа, даже не улыбнувшись. Манабу ничего не стал отвечать на это. Отстраненно Таа отметил, в какой неоднозначной ситуации они оказались. Полумрак в комнате разгонял лишь слабый свет темного экрана, тишину нарушала негромкая музыка под титры фильма, а расстояние между их лицами было не больше пары десятков сантиметров. При этом Манабу молчал и пристально смотрел Таа в глаза, не торопясь отворачиваться. Несколько очень долгих секунд Таа не решался посчитать происходящее безмолвным приглашением: сердце забилось в два раза быстрей, когда он подумал о том, чтобы поцеловать Манабу прямо сейчас, и стало так страшно, как не бывало со времен школы, когда Таа целовался в первый раз. "Будь что будет", - решил он, отмахнувшись от всех обоснованных опасений, и, закрыв глаза, смело подался к Манабу, осторожно касаясь его губ. То, что Манабу не только не оттолкнул, но и ответил на поцелуй, Таа понял с запозданием и не сразу поверил. Они не обнимались, а лишь едва соприкасались локтями, и хотя Таа остро захотелось прижать Манабу к себе и держать крепко, чтобы тот не сбежал, тело отказалось слушаться. Таа почувствовал одуряющую слабость и лишь крепче зажмурился, когда ощутил, как Манабу легко, почти нежно касается кончиком языка его губ. Совсем некстати у Таа мелькнула далеко не романтичная мысль, что сегодня он будет полночи дрочить как ненормальный. Мучительно было думать о том, что если даже из-за одного поцелуя Манабу недолго тронуться умом, что же будет, когда он позволит большее?.. Манабу первым разорвал прикосновение, немного отстранившись в сторону, когда Таа неосознанно начал целовать его решительнее и грубее. - Ты обещал ко мне не приставать, забыл? – очень тихо и как будто строго спросил Манабу, а Таа приоткрыл глаза, с трудом фокусируя зрение. - Ты первый начал, - автоматически парировал он, пытаясь привести в порядок спутавшиеся мысли и уговаривая успокоиться колотящееся как безумное сердце. Вопреки своей доброй привычке Манабу не стал спорить, только улыбнулся, хотя его глаза оставались совершенно серьезными. - Мне пора домой, - вместо ответа произнес он. - Уже? – Таа ушам своим не поверил, чувствуя, как в груди что-то обрывается, а в душе разрастается разочарование. Такого поворота он никак не ожидал, хотя сам не смог ответить бы на вопрос, каким именно видел продолжение этого вечера. - Не паникуй, - Манабу словно разгадал его мысли и неожиданно накрыл своей ладонью руку Таа. – Завтра продолжим. "Я сплю, и мне снится", - понял в этот момент Таа. В самых смелых надеждах и фантазиях Манабу шел на уступки и больше не презирал его, но трудно было поверить, что перемены произойдут так скоро. - Ого… - только и смог произнести он. - У меня сегодня еще дела, - проигнорировал его несодержательный ответ Манабу и чуть заметно поморщился. – По работе. - По этим вашим сайтам? – припомнил Таа. - Да, по сайтам. Мне надо ехать. Манабу поднялся на ноги и потянулся, разминая затекшие мышцы, и Таа поспешно встал следом. - Я тебя отвезу, как обещал. - Еще чего, - фыркнул Манабу. – Сколько в тебе пива, считал? - Да нормально все со мной, - отмахнулся Таа, делая шаг к стене и щелкая выключателем. Яркий свет озарил комнату, из-за чего Манабу моргнул и поморщился, но все равно непреклонно мотнул головой: - Не надо. Я сам. - Вот на хрена ты такой упрямый? – возмущенно поинтересовался Таа, отправляясь следом за ним в прихожую, с недовольством наблюдая, как Манабу обувается и собирается. Таа не хотелось расставаться с Манабу, он желал, чтобы этот вечер длился как можно дольше, а там, кто знает, может, удалось бы еще раз поцеловать на прощание. Голова шла крутом от осознания того, что произошло, и Таа понимал, что еще толком в себя не пришел из-за случившегося, а завтра это все и вовсе будет казаться сном. - Не езжу с пьяными водителями и тебе не советую, - весело поглядел на него исподлобья Манабу, завязывая шнурки, и тут же выпрямился. – У меня, правда, дела. - Понимаю, - кивнул Таа, напоминая себе в этот момент, что в делах Манабу он сам был косвенно виноват, ведь именно из-за его давнего проступка одногруппнику приходилось совмещать учебу с работой. - А завтра вечером приходи ко мне, - добавил Манабу. – Сможешь пить пиво, сколько захочешь. Я не выгоню. Сначала Таа решил, что ослышался, но глядя на Манабу, который к тому моменту уже натянул куртку и стоял перед ним, готовый в любой момент уйти, он понял, что приглашение прозвучало более чем всерьез. - Приду, - кивнул Таа, изумившись, что голос прозвучал глуше чуть обычного, и добавил: - Это неожиданно… - Думаю, такому как я, глупо строить из себя недотрогу, - пожал плечами Манабу, и в его глазах на миг мелькнуло какое-то странное выражение, которое Таа не смог прочитать. - Какому такому? – не понял он, но Манабу только отмахнулся: - До завтра, Таа. Когда дверь за поздним гостем закрылась, Таа еще некоторое время стоял истуканом на месте и бессмысленно пялился в одну точку. Недоумение, радость, предвкушение пополам с сомнением, не почудилось ли ему все это, перемешивались в его душе, и он даже не знал, что теперь думать. Слова Манабу прозвучали как однозначное приглашение, и это могло означать лишь то, что вопреки своим обидам он испытывал к Таа взаимную симпатию. Но Таа так привык к холодному отчуждению, что теперь с трудом верил в такие перемены и подсознательно ожидал какого-то подвоха. Приказав себе успокоиться и не мечтать слишком много, Таа решил, что завтрашний день покажет, о чем говорил Манабу, а пока лучше было бы вообще ни о чем не думать. Вот только сделать это оказалось сложно: у Таа из головы не шел поцелуй, а сам он постоянно прокручивал в уме приглашение Манабу в гости. *** И хотя Таа думал, что этот день уже не преподнесет ему никаких сюрпризов, до наступления ночи произошло еще одно событие. Когда спустя примерно полчаса после ухода Манабу зазвонил телефон, Таа в первый миг подумал, что его гость забыл что-то. Однако, взглянув на дисплей и увидев имя Манами, он решил, что аппарат засбоил. - Я возле твоего дома, - не поздоровавшись, сообщил некогда лучший друг. – В кафе напротив. Выходи. Сперва Таа хотел ответить, что не видит смысла в их встрече, потом пожал плечами: он не мог сказать, что злился на Манами или испытывал какие-то негативные эмоции, какие положено переживать после ссоры. Просто Таа стал безразличен и Манами, и все то, что связывало их прежде. "Наверное, это люди и подразумевают, когда говорят, что отношения сошли на нет", - думал Таа, неторопливо одеваясь и направляясь в кафе. Разговор не заладился сразу. Таа в принципе не знал, о чем им теперь общаться, да и особых усилий не прилагал – в конце концов, не он же инициировал эту встречу. А Манами хмуро цедил пиво и подбирал слова. - Я не буду перед тобой извиняться, - наконец произнес он. – Но нам еще учиться вместе, и друзья у нас общие, так что… - Все нормально, - кивнул Таа, догадавшись, что Манами пытается объявить перемирие, но не знает, как это сделать. - Нормально? – неуверенно усмехнулся он. – Морду бить не будешь? - Не буду, - пожал плечами Таа. – Мне по хер, что там у вас с Сорой. - У нас ничего с Сорой, - сразу заметно помрачнел Манами и уставился в свой бокал. – До жопы я Соре. - Я тоже до жопы, если тебя это утешит. - Был бы до жопы, она с тобой не встречалась бы. - О-о, поверь мне, - Таа коротко, но от души рассмеялся. – Ее другое интересовало. - Да ну… - Манами явно не поверил ему, но у Таа не было желания что-то объяснять или доказывать. Некоторое время они помолчали, и Таа уже начал подумывать о том, чтобы отправиться обратно домой, когда Манами, странно поглядев на него исподлобья, спросил: - Слушай, а это правда, что вы теперь с Манабу… Того. На самом деле. - Кто сказал? – от неожиданности Таа раскрыл рот, и Манами в ответ нервно улыбнулся: - Да так… Несется слух. В глазах бывшего друга читалось явное нежелание верить, и Таа прекрасно понимал почему, памятуя, как нетерпимо Манами относится к однополым отношениям. Если до этого, попрекая Таа в том, что он променял Сору на очкарика из параллельной группы, Манами, скорее, говорил сгоряча, то теперь начинал догадываться, что нелепый слух может оказаться правдой. Смешно было думать о том, что, как часто бывает, сплетни опередили события: наверное, другие студенты заметили, как Таа смотрит на Манабу, сколько времени с ним проводит и какие знаки внимания оказывает. - Неправда, к сожалению, - широко улыбнулся он Манами и встал из-за стола. – Но скоро все изменится. Он даже не стал дожидаться ответа и вообще не посмотрел на реакцию друга, а просто развернулся и направился к выходу. Таа понимал, что прежних отношений с Манами, даже их подобия, уже не вернуть, но почему-то совсем не грустил из-за этого.