Эффект домино

В тот вечер о новой трансляции Таа отлично помнил, но включать компьютер и заходить на сайт не пожелал. Он даже улыбнулся, когда подумал о том, что ему стал безразличен мальчик, о котором он грезил так долго. Теперь у Таа появилось другое увлечение, желанное и соблазнительное. Он старался не размышлять лишний раз о том, что его чувство к Манабу вышло за рамки обычной страсти. И вышло уже давно. Вернувшись домой после разговора с Манами, не оставившем никаких особенных впечатлений, Таа почти сразу начал готовиться ко сну. В последнее он вообще рано ложился спать, но в этот день причиной тому было желание скорей забыться, чтобы новый день, который обещал ему так много, наступил быстрее. Таа уже сбился со счета, как часто удовлетворял себя в душе за последнее время, но и в этот раз не стал себе отказывать в удовольствии, тем более, поцелуй Манабу расшевелил в душе эмоции, о которых Таа даже не догадывался. "Скоро все изменится", - думал Таа, лаская себя и почти не обращая внимания на то, что теплая вода застилает глаза. – "Скоро все это будет по-настоящему…" Теперь, фантазируя о Манабу, он воображал его улыбку, его губы и глаза, высокие скулы и бледный чистый лоб. Манабу был удивительным и таким притягательным – Таа осознавал, что тому не придется делать ничего сверх, чтобы довести до предела блаженства. Кончив, Таа наспех закрутил кран душа и отодвинул дверцу кабинки. Сладкая нега не отпускала, Таа понимал, что забудется, едва его голова коснется подушки. И это было к лучшему, потому как если бы пришлось долго ворочаться в постели без сна, Таа начал бы мучиться вопросом: правильно ли он понял намек Манабу? Действительно ли тот ждал его в гости, чтобы Таа остался на всю ночь?.. *** Хотя Таа еще никогда не торопился так, как он спешил, когда ехал к Манабу в этот раз, на пороге его квартиры он на несколько секунд остановился и шумно выдохнул, не желая признаваться даже себе, как сильно волнуется. На пары Манабу не явился, и Таа занервничал, не зная, какими причинами объяснить его исчезновение. С трудом дождавшись окончания первой лекции, он набрал номер Манабу, и тот абсолютно спокойно пояснил: - По вторникам у меня выходной – попросил на кафедре. - Зачем? – удивился Таа. - Планирую поступать в аспирантуру – нужно дополнительное время на подготовку. Ответ был понятным и логичным: один из лучших студентов на потоке просто обязан был продолжить обучение. Но то, что Таа узнал о его финансовом положении, почему-то вселило уверенность, что Манабу будет рад и счастлив закончить университет, чтобы посвятить себя работе. - А-а, - многозначительно протянул Таа и замолчал. Тишина во время телефонного разговора казалась особенно неудобной – надо было прощаться и вешать трубку. Но Манабу, будто сжалившись над Таа, чуть насмешливо произнес: - Не переживай. Я жду тебя. - Ага, - пробормотал немного обескураженный Таа, ругая себя за то, что смущается и робеет как юная школьница. - Только давай ближе часам к десяти вечера, - добавил Манабу, не объясняя причин такого переноса. Должно быть, он хотел закончить что-то по учебе или по работе, но Таа подумал об этом мельком, потому как от произнесенных слов его бросило в жар. Если у него и были какие-то сомнения относительно того, правильно ли он понял намек Манабу накануне, то теперь сам Манабу развеял их, приглашая Таа на ночь. - Хорошо, - как можно ровней произнес он, а Манабу, коротко попрощавшись, сбросил вызов. …Как подготовиться к этому свиданию, что купить, Таа понятия не имел. С девушками все было просто: если он строил далеко идущие планы и понимал, что имеет шансы на успех, то покупал букет, конфеты и презервативы. В современном мире романтические подарки уходили на второй план, за девушками ухаживали мало, цветы дарили редко, потому те таяли и млели от знаков внимания Таа и чаще всего на все соглашались. Что дарить Манабу, Таа даже вообразить себе не мог. В итоге он купил бутылку сухого вина, немного подумав, добавил к списку покупок пресловутые презервативы и все эти ценные приобретения тщательно затолкал поглубже в сумку: раньше времени демонстрировать их Манабу не стоило, ведь уверенности в том, что готовит этот вечер, у Таа по-прежнему не было. Еще раз глубоко вдохнув и выдохнув, Таа смело нажал на дверной звонок. - Ты точный, как часы, - улыбнулся Манабу, открыв дверь практически сразу, и посторонился, пропуская гостя. Что Таа ожидал увидеть, он сам не смог бы объяснить, но почувствовал некоторое облегчение, когда понял, что обиталище его приятеля выглядело как обычно и сам он – тоже. Манабу был в знакомых спортивных видавших виды штанах и все той же домашней майке, которая не скрывала его плечи и шею. В квартире горел свет и играла тихая музыка – какая-то мелодичная рок-баллада, которую Таа не слышал прежде. - Опаздывать нехорошо, - с небольшим опозданием объявил он и принялся разуваться, пока Манабу, отойдя немного в сторону, скрестил руки на груди, наблюдая за ним. Говорить он не спешил, и от этого Таа, как обычно, стало некомфортно: они с Манабу были не настолько близки, чтобы в удовольствие молчать вместе. Потому он поспешил сказать хоть что-то. - У меня сегодня челюсть отпала, когда я не увидел тебя на парах, - заявил он. - Да ладно, - улыбнулся Манабу. - А то! Ты же никогда не прогуливаешь. - Я и сегодня не прогуливал. - Ну я ж не знал. Вот потому и позвонил. А ты… - Таа… - Что? - Заткнись. Таа послушно закрыл рот и замер на месте, во все глаза глядя на Манабу. Снять куртку и обувь он уже успел, и что делать теперь, если не болтать о том о сем, просто не представлял. Вот только Манабу попросил его замолчать. - Пойдем, - мотнул головой куда-то за спину он и направился в сторону шкафа. Таа послушно шагнул следом, но сразу же застыл на месте, когда Манабу щелкнул выключателем света. Крохотная квартирка погрузилась в темноту, потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к полумраку, который создавал свет ночного города из не зашторенных окон. - Так сразу, - Таа не спрашивал ни о чем, просто до последнего отказывался верить. - А чего тянуть, - по голосу он понял, что Манабу улыбается. – Мы же оба знаем, зачем ты пришел. - Ну… - Таа немного замялся. – Обычно принято сначала поговорить о чем-то, выпить вина… - У тебя есть вино? – Манабу как будто удивился. - Ага, - признался Таа, и от этого ему стало немного неловко, хотя он сам не мог объяснить, почему именно. - Офигеть, - Манабу тихо рассмеялся. – Ну, тащи его сюда. Незамысловатый диалог, так не подходящий ситуации, странным образом подействовал на Таа: он сам не заметил, как расслабился, и вдруг подумал о том, что с Манабу проще, чем со всеми девушками, которые встречались ему – не стоило даже переживать заранее. - Не могу сказать, что доверяю тебе, - пока Таа вытаскивал из сумки припасенную бутылку, Манабу достал из шкафа футон и ловко расстелил его на полу, приглаживая простынь рукой. – Но с резинкой я совсем не люблю. Потому, если ты не против, давай без… Манабу выпрямился и, не оборачиваясь, стянул через голову свою майку, когда Таа замер в двух шагах за его спиной, сжимая пальцами горлышко винной бутылки. У Манабу так остро выпирали лопатки, как, Таа думал, бывает только у подростков. А невысокий рост и растрепанные волосы придавали еще больше сходства с ребенком. Наверное, лишь деловитый подход и такая неуместная прямолинейность напоминали о том, что перед ним все тот же Манабу, очкарик из параллельной группы, самый умный и самый строгий, который не отвлекается ни на что постороннее. Аккуратно поставив бутылку на стол, Таа шагнул вперед, смело обнимая Манабу за пояс и зарываясь носом в его волосы. "Он тоже волнуется", - вдруг осенило Таа, когда он почувствовал, как напряжены мышцы Манабу и как он сам замер в его объятиях, будто не ожидал, что к нему прикоснутся. – "Волнуется, потому и ведет себя так…" Невольно улыбнувшись, Таа прижал Манабу к себе сильнее и опустил голову, проводя губами по его шее, от мочки уха к плечу. - Щекотно, - тут же пожаловался Манабу. - Нет, - с улыбкой возразил Таа, осторожно водя пальцами по его обнаженному животу. С опозданием до Таа дошло: мало того, что он плохо представлял, как начать этот вечер в обществе Манабу – так он еще и не знал, как поступать, когда дело дойдет до главного. Осознавать это было и глупо, и смешно, ведь у Таа за его недолгий век было столько девушек, что он и счет потерял давно. А теперь чувствовал себя школьником на первом свидании. Как раз в этот момент Манабу развернулся в его объятиях и порывисто обнял за шею, тут же целуя с таким напором, что впору было растеряться. Две недели назад Таа ни на что не надеялся, позавчера еще ни разу не целовал Манабу, а вот теперь тот сам обнимал, предлагал себя и вроде бы даже хотел его – в последнее Таа было особенно трудно поверить, учитывая, с каким презрением Манабу относился к нему совсем недавно. "Потом спрошу, почему он передумал", - решил Таа и приказал себе выбросить все постороннее из головы. Хотелось просто наслаждаться каждой минутой такой долгожданной близости. - Манабу… - еле слышно прошептал Таа, легко поглаживая его по пояснице, когда Манабу немного отстранился и потянул за край тонкого свитера, желая стащить его с Таа. У Манабу было совершенно отрешенное выражение лица, словно в эту минуту он мечтал о чем-то далеком, а взгляд до того рассеянным, что Таа опять слабо улыбнулся. - У меня с парнями никогда не было, - посчитал нужным признаться он, продолжая все так же улыбаться. - И что? – Манабу как будто не понял, зачем ему эти сведения. - Просто предупреждаю. Если вдруг что-то не так… - Да что не так-то? – теперь, как показалось Таа, Манабу рассердился. – Не всовывай сразу все, что отросло – проблем не будет. От неожиданности Таа замер на миг и следом от души рассмеялся, когда осознал смысл сказанного. Но Манабу веселости не разделил и с силой рванул вверх его свитер так, что затрещали нитки. Таа ничего не оставалось, как послушно поднять руки. - Тебе говорили, что ты потрясный, Манабу? - доверительным шепотом спросил он, помогая избавиться от собственной одежды. - Сто раз, - передернул плечами тот. – Где твое вино? Вроде как надо пить его до, а не после. Выбирая бутылку, Таа особо не задумывался, просто схватил то, что подороже, и сейчас порадовался тому, что вино оказалось игристым. Пробка поддалась почти мгновенно, но пока Таа возился с ней, стоящий рядом Манабу, немного помешкав, протянул вперед руку и провел по его волосам, и потом снова еще раз. Откупоренную бутылку Таа с улыбкой протянул Манабу – он даже не сомневался, что искать бокалы или хотя бы стаканы тот не станет. И Манабу оправдал его ожидания, тут же сделав глоток из горлышка. - В следующий раз бери пиво, - посоветовал он, возвращая Таа бутылку, и от этих слов стало веселей. Упоминания следующего раза показалось Таа многообещающим. Больше всего хотелось включить свет: из-за полумрака и собственного далеко не идеального зрения у него не получалось хорошо рассмотреть Манабу. Но Таа решил, что все еще успеет, и если самому Манабу так было комфортней, перечить он не собирался. Отступив назад и опустившись на футон, он потянул Манабу к себе, сжимая его кисть одной рукой, а второй смело дергая с него штаны. Таа казалось, что прелюдии затянулись, и Манабу, наверное, разделял его мнение. Еще раз глотнув из бутылки, он отставил ее в сторону и, прежде чем опуститься на футон рядом с Таа, стянул с себя последнюю одежду. Таа почудилось, что Манабу немного стеснялся – очень уж стремительно он опустился на колени Таа, прижался своей грудью к его и обнял за шею, путая пальцы в длинных волосах. Дальше Таа соображал уже плохо, когда почувствовал, как член Манабу упирается в его живот. Когда он успел так возбудиться, Таа понять не мог, но осознал лишь одно: Манабу хотел его, еще как хотел. - Хочешь… - тут же поделился он своими мыслями, улыбаясь при этом наверняка победно и самодовольно, но Манабу, как ни странно, не стал ерничать. - Уже давно, - негромко ответил он, пристально глядя Таа в глаза, пока сам Таа испытывал незнакомое чувство, отдаленно напоминающее алкогольное опьянение – чудилось, будто у него от удовольствия начинает слабо кружиться голова. - Я думал, ты меня ненавидишь, - так же тихо заметил Таа. - Ну это не мешало тебе круто выглядеть. Таа не успел понять, как ему расценивать эти слова – как комплимент или наоборот. Несильно дернув за волосы, Манабу заставил его откинуть голову назад и резко прижался губами, целуя жадно и нетерпеливо. А Таа в свою очередь сжал пальцами его член, сразу проводя ладонью вверх и вниз. Сердце билось все быстрее, кровь по венам бежала скорее, и Таа казалось, что у него даже шумит в ушах. Он так долго добивался расположения Манабу, так старательно пытался просто подружиться, что мало задумывался о том, как хочет его, лишь теперь осознавая всю степень своего желания. Манабу тоже тяжело дышал и ерзал на его коленях, не в силах устроиться удобно. Пальцами одной руки он сжимал плечо Таа, а второй все так же гладил длинные пряди, и Таа только теперь понял, что Манабу нравятся его волосы. "Ну вот и как теперь стричься?" – некстати мелькнула у него веселая мысль. Сделать это предстояло в самом ближайшем будущем по окончанию учебы, но Таа, чувствуя резкие, как будто жадные прикосновения Манабу, теперь категорически не хотел этого делать. Манабу отстранился неожиданно, просто подался назад с коленей Таа на пол, а сам Таа только теперь понял, что за время их короткого поцелуя у него онемели колени – все же положение было неудобным, и футон этот тоже. Таа пожалел, что не додумался пригласить Манабу к себе домой, где хотя бы была кровать. - Штаны снимай, - потребовал Манабу, дергая за ремень на его джинсах, и голос его звучал глухо, как будто чуть-чуть жалобно. – Или тебе особое приглашение нужно? Просить о таком дважды Таа точно не стоило: он хотел Манабу так, как не желал никого. А еще томительней становилось от понимания, что тот тоже сходит с ума от нетерпения: Таа мог расслышать отголоски этой страсти в интонациях его голоса. Откуда Манабу вытащил тюбик со смазкой, Таа не успел заметить. Но едва он стянул с себя нижнее белье, как Манабу прикоснулся к его члену, размазывая гель. У него были ледяные пальцы, или это смазка оказалась холодной – Таа не успел сообразить, только шумно выдохнул воздух сквозь сжатые зубы. - До хрена у тебя член здоровый, - почему-то шепотом прокомментировал Манабу, и Таа перехватил его руку, сильно сжимая за запястье. - Блять, Манабу… - даже в такой момент его хватило на короткий смешок. – Твои романтичные комментарии меня сегодня добьют. - Трахай осторожно, - предупредил Манабу, не разделяя его веселья. – Романтичный он, куда там… Снова обнимать или целовать Манабу не стал, вместо этого развернулся к Таа спиной, тут же выгнувшись. Таа на секунду зажмурился – более соблазнительного зрелища он представить себе не мог и даже порадовался, что из-за полумрака мало что мог рассмотреть. Воображение и так дорисовывало все то, что он не мог видеть, и Таа подозревал, что можно кончить, едва прикоснувшись к Манабу. Руки чуть подрагивали, Таа понял это, когда одной сжал бедро Манабу, а второй – собственный член. Разумные мысли о том, что торопиться сейчас было последним делом, вытеснило из головы сумасшедшее желание, и Таа резко толкнулся бедрами вперед. Манабу тихо выругался и сжался, а у Таа на миг потемнело перед глазами. На периферии мелькнула мысль, что, должно быть, у Манабу давно никого не было, до того сильно его сжимали мышцы. "Не спешить…" – напомнил себе Таа, замирая на месте и с запозданием осознавая, что, наверное, поторопился и сделал Манабу неприятно. Однако Манабу никак не выразил недовольства, лишь чуть шире развел ноги, насколько это было возможно в таком положении, и выгнулся сильнее, опуская голову на сложенные руки. В неверном свете Таа хорошо видел его спину, светлую кожу, казавшуюся чересчур бледной, и думал о том, какой же Манабу красивый. Таа понимал, что надолго его не хватит, слишком уж длительное время он хотел этого, слишком нетерпеливо ждал. А следом пришла мысль, что в таком положении он даже обнять Манабу толком не может и поцеловать тоже. - Эй!.. – Манабу возмутился, когда Таа отстранился и заставил его перевернуться на спину. Он хотел сказать еще что-то, но Таа не позволил, склонившись над ним и поцеловав. Быть может, из-за того, что Манабу долго дышал ртом, его губы показались Таа холодными, но от этого не менее желанными. От перемены положения Манабу растерялся, послушно развел в стороны ноги, и Таа чуть ли не застонал в голос, прижимаясь крепче и чувствуя, как сильно тот был возбужден. Если Таа своей поспешностью и причинил ему боль, желания это не уменьшило. В этот раз Таа не торопился. В такой позе было не слишком удобно, он понял это уже после первого осторожного движения, но когда толкнулся глубже, Манабу закрыл глаза и вздохнул. - Манабу… - прошептал Таа. Секунду назад он хотел спросить, все ли в порядке и хорошо ли ему, но тут же забыл этот неуместный вопрос. Манабу тихо застонал и сжал ладонью свой член. Одной рукой Таа оперся на постель, второй судорожно вцепился в свободную ладонь Манабу. Он сам не знал, зачем держать его за руку, но чувствовал, что это просто физически необходимо. Пальцы Манабу были немного взмокшими, но Таа все равно не захотел выпускать их. Вдохнув, выдохнув и решив про себя, что тот уже должен был привыкнуть, он попробовал осторожно двигаться. Очень важным казалось смотреть в лицо Манабу, как он жмурится, тяжело дышит и сжимает губы. Таа жадно впитывал каждую секунду этой близости и больше всего хотел запомнить все до мельчайших подробностей. Как бы не впервые в жизни он сосредотачивался на желаниях партнера, а не на собственных, и не без ликования отмечал, что Манабу вроде бы нравилось то, что он делал. Памятуя, что надо быть осторожным, он двигался неторопливо, хотя чем дальше, тем больше хотелось действовать решительнее и грубее, но Таа сдерживался. В какой-то момент у него возникла странная ассоциация, будто он не сексом занимается, а делает непростое упражнение на спортивным тренажере, до того неудобной была поза и сильным напряжение. Но, тем не менее, Таа уже сейчас мог сказать, что не променял бы эту ночь ни на какую другую и не пожелал бы ни одного человека так, как он желал Манабу. - Не спи, твою мать… - голос Манабу срывался, и когда он приоткрыл глаза, Таа почудилось, что тот плохо соображает, до того расфокусированным и потерянным был взгляд. – Сильнее, ну! В другой ситуации Таа не без иронии напомнил бы, что Манабу сам требовал "трахать осторожно", но в этот миг все установленные рамки будто в щепки разлетелись, и Таа не сдержал стона, засадив так, что самому стало больно. Манабу выгнулся под ним и сильно сжал его кисть – Таа на секунду показалось, что тот сломает ему пальцы. Рукой Манабу двигал все резче и быстрее, и Таа, чувствуя, как его живота касается влажна головка члена, пытался двигаться в такт и при этом сдерживаться как можно дольше. Перед глазами все поплыло, он не думал ни о чем, лишь сосредотачивался на внутреннем напряжении, которое стремительно нарастало и вот-вот грозило разорваться острым, невыносимым наслаждением. Таа не понял, когда Манабу кончил – быть может, они сорвались вместе, но он этого толком не почувствовал. Такого сильного оргазма у Таа не было давно, и он в принципе не был уверен, случалось ли с ним подобное прежде. На секунду, а может дольше, он потерял ощущение пространства и времени, а когда очнулся, не без удивления понял, что все еще нависает над Манабу в том же положении, все так же держит его руку и каким-то чудом не завалился на него всем своим весом. Дышал он тяжело, словно пробежал кросс, и чувствовал, что лоб взмок от пота. Судорожно выдохнув, Таа медленно пошевелился и опустился на бок рядом с Манабу. - У тебя очень глупое лицо, когда ты кончаешь, - спустя некоторое время поделился Манабу, даже не шелохнувшись, а Таа, с трудом разлепив веки, увидел, что тот улыбается и не открывает глаз. - Пошел на хер, - беззлобно огрызнулся Таа и придвинулся ближе, обнимая Манабу рукой за пояс. - Я хочу еще вина, - проигнорировал ответ тот. - А я хочу еще тебя. - Нет, не пойдет. Я завтра и так не смогу ни встать, ни сесть. - Ничего не могу поделать. Ни душевности, ни нежности, которая порой возникает между партнерами после секса Таа не чувствовал – с Манабу вообще сложно было оставаться на сентиментальной волне. Но, обнимая его, прижимаясь сильней и зарываясь носом в волосы на его виске, Таа, может быть, впервые чувствовал, что происходящее было правильным, логичным и в чем-то неизбежным. Таа казалось, что здесь, в этой маленькой квартирке, на неудобном футоне, рядом именно с этим человеком он на своем месте. Перед Манабу не надо было разыгрывать галантность, говорить то, что не думаешь, лишь бы понравиться или не обидеть, можно было оставаться собой и не переживать из-за страха быть непонятым. "Это был лучший секс в моей жизни", - хотел признаться Таа, но ворочать лишний раз языком стало лень. - Ладно, уговорил, - после недолго молчания произнес Манабу. – Я тоже хочу еще. Но сначала вино. После этого заявления Таа не смог сдержаться – он рассмеялся в голос и от души, хотя думал, что на смех уж точно не осталось сил. А Манабу, шутливо оттолкнув его от себя, потянулся за бутылкой. *** Когда-то Таа слышал, что когда человека распирает от ярких впечатлений и счастья, он не может долго спать: забывается с трудом, взбудораженный и взволнованный, и просыпается на рассвете, даже если некуда спешить. Впрочем, Таа посчитал, что внезапная бодрость обусловлена неудобной постелью. Сложно было понять, как Манабу спит здесь постоянно. Еще до того, как открыть глаза, Таа понял, что обнимает Манабу, чувствует тепло его тела. А разомкнув веки, увидел, что в маленькой чистой комнатке было совсем светло, и Манабу уже тоже не спал, а бездумно смотрел в потолок. - Доброе утро, - прошептал Таа, снова закрывая глаза. Шевелиться не хотелось, разрушать сумеречную тишину утра тоже, но Манабу, как обычно, нарушил его планы. - Я первый в душ, - объявил он. - Ты вчера был первый, - с улыбкой напомнил Таа. - Я у себя дома, потому я первый и вчера, и сегодня, - парировал Манабу. "Вчера…" – лишь это слово эхом прозвучало в голове Таа. Вчера они занимались любовью три раза, и Таа не отказался бы еще, но уже сам начал опасаться за здоровье Манабу. Вчера тот позволил делать с собой все, о чем Таа так долго мечтал, до конца даже не осознавая это. Вчера Таа уснул абсолютно счастливым и изможденным – удивительно, что хватило сил дойти до упомянутого душа. И Таа понял, что от этих воспоминаний сон отступает и возвращается желание. - Нет, даже не думай, - Манабу резко сел на постели, вырываясь из объятий. - Я ни о чем таком не думал, - обманчиво виновато покаялся Таа. - А что мне в бедро тогда уперлось? Твое хорошее настроение? – фыркнул Манабу и встал, тут же покачнувшись и негромко выругавшись. - Плохо? – Таа приподнялся на локте и обеспокоенно посмотрел на Манабу, который торопливо натягивал штаны. - Нормально, - недовольным голосом произнес он. – У меня просто давно не было с людьми. - А с кем было? – весело поинтересовался Таа, чувствуя, что ему становится смешно. - С руками преимущественно, - Манабу поморщился и, взглянув на Таа, усмехнулся. – Вот только не говори, что не занимаешься этим. Все занимаются. - Я бы посмотрел, как занимаешься ты, - честно признал Таа, и перед глазами тут же замелькали красочные картинки, одна увлекательней другой. - Ага, сейчас, - иронично усмехнулся Манабу. – Извращенец… На этих словах он отправился в ванную, а Таа, проводив взглядом его голую спину, вздохнул и сел на постели. Сонливость как рукой сняло, настроение стремительно поднималось, и Таа даже был рад идти на пары, лишь бы с Манабу. Энергия распирала так, что усидеть на месте было физически невозможно. Поднявшись и потянувшись, Таа, подумав немного, тоже натянул штаны – не потому что стеснялся, а потому что как-то глупо было разгуливать по чужому дому без трусов. А потоптавшись немного на месте, надел и свитер – в квартире было прохладно, и Таа только подивился, как не заметил этого накануне. Варить кофе и придумывать какой-никакой завтрак на чужой кухне без приглашения Таа не рискнул, а чем занять себя еще в ожидании хозяина дома – представлял плохо. Обиталище Манабу было слишком маленьким, чтобы найти, на чем остановить взгляд. Музыка, включенная вчера вечером, продолжала играть – Таа отметил, что ноутбук, должно быть, работал всю ночь, а они сами даже внимания не обращали на тихую мелодию. Зевнув, Таа сделал пару шагов в одну сторону, потом в другую, посмотрел за окно на серый унылый зимний пейзаж, а потом развернулся к стеллажу с англоязычными книгами. Таа улыбнулся, вспоминая тот день, когда впервые увидел их. В тот момент открытие поразило его до глубины души, а теперь казалось даже странным думать, что Манабу, такой умный и одаренный, мог бы не изучать углубленно какой-нибудь иностранный язык. Не задумываясь, Таа провел пальцами по разноцветным корешкам книг в одну сторону, потом в обратную. Таа был выше Манабу ростом, и перед его глазами опять оказалась романтическая литература, в то время как Манабу, подходя к полке, видел в первую очередь приключенческую. Английский Таа знал не слишком хорошо, потому даже не пытался перевести названия книг, по которым вел рукой, но вдруг его пальцы замерли на месте, а Таа словно током ударило. "Janе Еyer" – белые символы на красном фоне резанули глаз. Слишком часто Таа видел комбинацию этих латинских букв, слишком сильно она примелькалась ему, чтобы теперь он не узнал ее. Порно-актер, на время лишивший Таа рассудка, был вовсе никаким не Джанером, и не Дженером. Его никнейм был просто переделкой названия известной книги, которую Таа, разумеется, не читал, зато читала его мать. Таа помнил, что был еще и европейский фильм с одноименным названием "Джен Эйр" – как-то в детстве от безделья он уселся смотреть его с матерью, но так и не осилил до конца. Таа смутно припоминал, что по сюжету некрасивая девица полюбила стремного вида мужчину, который был баснословно богат. Чем все закончилось, Таа ни разу не интересовался. "Начитанный он, Джанер этот… Или Дженер…" – подумал Таа и только изумленно покачал головой. Интересно, много ли на свете существовало любителей сняться в порнушке, которые хотя бы смогли правильно и без ошибок написать такой ник? "Может, совпадение какое-то?" – предположил Таа. – "Может, тот парень случайно набрал это слово?.." Но поверить в подобное было еще сложней, чем в существование порно-актера – знатока классической литературы. Что-то здесь не клеилось, но Таа все никак не мог понять что именно. Чудилось, будто перед ним на столе была рассыпана тысяча деталей пазла, сам он смог сложить пару и теперь не знал, как быть дальше: вроде бы бери да собирай, а с другой стороны – непонятно, с чего начать. И лишь спустя пару мгновений он понял, какая подспудная мысль крутилась на подсознании, причиняя неприятный зуд. "Я – программист, сайты делаю", - вдруг вспомнилось Таа, и он даже не сразу осознал, кому принадлежали эти слова. "Эта работа не занимает много времени. Мне Ю помог", - не так давно объяснял ему Манабу. – "Да, связанное с сайтами… Работа не напряженная, а денег прилично…" - Насколько прилично? – одними губами произнес Таа, когда припомнил, что, посчитав доход Джанера-Дженера, он поразился, до чего прибыльным получалось такое псевдоискусство. И завершающим аккордом в потоке воспоминаний стала еще одна реплика Манабу: "У меня сегодня еще дела, по работе… По сайтам. Мне надо ехать…" Как раз в тот вечер была трансляция, как вспомнил в этот момент Таа. Та самая, которую он не стал смотреть. А еще он видел, что Джанер-Дженер крутился перед камерой в каком-то отеле как раз, когда Манабу уехал. В Китами он жил в крохотной квартирке с семьей – никакого личного пространства. А эта дорогая камера… Зачем такая крутая камера, если используешь ее только для скайпа?.. Все эти мысли роились в голове Таа, и в какой-то момент он резко приказал себе не думать, потому что впору было свихнуться от таких предположений. "Этого не может быть", - твердо сказал сам себе он. – "Этого не может быть никогда, потому что… Потому что не бывает таких совпадений, да и кроме того – это же Манабу!" Словосочетание "Манабу – порно-актер" звучало даже абсурдней, чем "Манабу-двоечник" или "глупый Манабу". Но, невольно покосившись на дверь в ванную, где все еще журчала вода, Таа сглотнул, подумав, как похож был Манабу на этого мальчика. Та же комплекция, такое же телосложение, и бледная кожа к тому же. Во второй раз нервно сглотнув, Таа еще раз взглянул в сторону ванной. Прошлой ночью в комнате было почти темно, он не смог разглядеть Манабу как следует, но то, что он видел, до чертиков напоминало знакомый образ. "Манабу стеснялся. Он, наверно, и свет выключил именно поэтому", - Таа слышал голос разума. – "Какое порно? Манабу в порно? Это невозможно…" Но чем невероятней казалось Таа такое глупое предположение, чем память услужливей подкидывала факты, говорившие о том, что все так и есть. "Не бывает таких совпадений", - сделал последнюю попытку уговорить сам себя Таа, но ноги не послушались трезвых рассуждений и сами шагнули в сторону открытого ноутбука. Залезть в чужой компьютер являлось чем-то равносильным прочтению чужого дневника – Таа отлично понимал это, потому ни в коем случае не собирался оскорблять Манабу вторжением в личное пространство, не планировал читать его переписку и смотреть, на какие сайты он заходит. Таа хотел просто глянуть, будет ли в истории знакомый ему сайт, и все. Посмотреть, не увидеть его и все забыть как случайное совпадение. Но в списке закладок сайт оказался, причем обнаружился в самом верху. Когда Таа свернул вкладку с рок-радио, игравшим им всю ночь, и начал вводить символы в адресную строку, нужная ссылка отобразилась автоматически. Прежде чем нажать ее, Таа судорожно выдохнул. До последнего он верил, что это какая-то ошибка. Открывшаяся картинка была точь-в-точь такой, какой видел ее каждый день Таа за исключением небольших отличий. Вместо привычного "Здравствуй, Гость!" сверху страницы – за все время Таа так и не потрудился зарегистрироваться и придумать себе никнейм – не было ничего написано. А на темном экране вместо привычного треугольничка для запуска видео красовалась красная кнопка "Начать трансляцию". Не веря своим глазам, Таа откинулся на спинку кресла и зачем-то поводил по экрану курсором мышки, ни на что не нажимая, а зачем скорее автоматически, чем осознанно щелкнул кнопку начала трансляции. "Камеру подключи, балда!" – всплыло окошко, и Таа даже криво улыбнулся – эта фраза, вместо логичной "не подключено видеоустройство", показалась забавной. Очень в духе Манабу. - Какого хрена? Голос раздался совсем близко, но Таа даже не вздрогнул, а медленно поднял голову. Манабу замер на пороге ванной с одним полотенцем на бедрах. Влажные волосы торчали во все стороны, и на коже тоже остались не вытертые капельки, но не на них смотрел Таа, а на две еле заметные родинки на правом плече. Таа давно уже думал о том, что знает все черточки и линии тела порно-актера лучше, чем знал их у какого-то реального человека. Почему-то в этот момент, когда он заметил те самые, неоднократно виденные им прежде родимые пятнышки, Таа почувствовал, что ему стало горько. Таа не мог объяснить почему – чувство опередило мысли. - Тебе не говорили, что нельзя садиться за чужой компьютер без разрешения? Манабу задал свой вопрос холодно, делая полшага в его сторону, и Таа молча кивнул. - И что с твоей рожей? Призрака увидел? – в этот момент он приблизился достаточно, чтобы понять, на что смотрит Таа, и осекся. Таа же отметил, что теперь у Манабу лицо стало таким, будто он сам увидел призрака. - Ты этот мальчик… Актер, - Таа поразился, как странно звучал собственный голос. – Я… Я давно смотрю твои трансляции. Никогда прежде он не видел, чтобы люди бледнели на глазах. Вот еще пару секунд назад у Манабу был привычный цвет лица, а вот оно посерело, и даже глаза будто стали больше и болезненно заблестели. - Поверить не могу… - теперь Таа почти шептал. – Ты и есть тот парень, который сам себе дрочит за деньги. На которого все смотрят по субботам и еще иногда на неделе… Что заставило Таа осечься на полуслове – понимание того, как некрасиво звучат произносимые им фразы, или изменившийся в лице Манабу, – он сам не сообразил. Но когда замолчал, понял, что уже поздно. - Выметайся из моей квартиры. Даже в те времена, когда Манабу ненавидел и презирал его, он не говорил с ним так. Если бы перед ним сейчас оказалось самое отвратительное на свете существо, скорей всего, он смотрел бы не настолько брезгливо, как глядел теперь на Таа. "Ты не понял!" – Таа хотелось выкрикнуть это, но голос не послушался. – "Я же не осуждаю, я…" - Это ты во всем виноват, - Манабу не сказал, а выплюнул слова. – Это, блять, все из-за тебя! "Последствия я расхлебываю до сих пор", - вот что говорил Манабу о проваленном экзамене, когда Таа делал ему подарок перед рождеством. Тогда у него язык не повернулся спросить, какие именно последствия, но жизнь сама все показала. Из-за того, что он оставил одногруппника без гранта, тому пришлось зарабатывать на постыдном, по его мнению, поприще. А то, что порнографию Манабу считал именно таковой, Таа даже не сомневался – потому что уже достаточно хорошо знал Манабу и потому что видел, как его трясло теперь, когда правда выплыла наружу. - Манабу, не спеши так… - примирительно произнес Таа, поднимаясь на ноги и поднимая руки, будто сдаваясь. Произнося это, он еще не знал, что скажет дальше, и понимал только то, что сам не осознал всех масштабов своего открытия. Таа пребывал в полной растерянности и до конца не верил в то, что видел. - На выход. - Я никуда не пойду, пока мы не поговорим… - стандартная фраза для любых критических ситуаций далась Таа легко, наверное, потому, что часто приходилось ее слышать прежде. - На хуй отсюда! – выкрикнул Манабу и резко отступил на шаг, когда Таа попытался приблизиться. Манабу было физически нехорошо, Таа видел это по одним глазам, в которых читались страх и ненависть. Подходить ближе к человеку, который смотрел на него так, было небезопасно, как понимал Таа, и плевать, что тот был ниже ростом и субтильного телосложения. Казалось, что в нынешнем состоянии с Манабу станется вцепиться ему в горло. - В этом нет ничего ужасного, - сделал последнюю попытку Таа, мысленно давая себе подзатыльник за то, что сказал такую дурость. Собственное идиотское поведение Таа мог объяснить только шоком – он просто не понимал, как оценивать случившееся, что теперь говорить Манабу и как себя вести. Таа думал, что грянет взрыв, что Манабу точно запустит в него чем-то, но тот лишь замер на миг, а следом расхохотался, нервно и зло. - Конечно, нет, - выдохнул он, отсмеявшись. – Это даже приятно, когда в анус заглядывают уроды, вроде тебя, и дрочат сутками! - Манабу… - Убирайся, или я вызову полицию. Короткой вспышки безрадостного веселья Манабу хватило, чтобы совладать с собой: теперь он говорил холодно и ровно, и Таа почудилась угроза в его словах. Манабу не шутил и действительно нашел бы управу, если бы Таа не сдался. - Мы обязательно поговорим, когда ты успокоишься, - твердо отчеканил Таа, делая шаг в прихожую. В этот момент он не был уверен в своем заявлении. Захочет ли Манабу общаться, даже когда успокоится, сможет ли сам Таа сделать это, будет ли такой разговор или теперь говорить им не о чем?.. "Что за бред?.." – сам охарактеризовал собственные мысли Таа. Ведь не могло быть такого, что едва построенные отношения с Манабу полетят к чертям из-за такой мелочи. "А это мелочь?" – тут же спросил себя Таа, но додумать мысль не успел. - Нет, - голос Манабу звучал непреклонно. - Когда успокоишься, - повторил Таа, обуваясь. Одно он знал точно: в настоящий момент не следовало делать никаких заявлений и озвучивать свои путанные соображения. - Я спокоен, будь уверен, - в привычном жесте Манабу скрестил на груди руки, и Таа подумал, что не видел более нелепой картины, чем фактически голый и такой злой человек. – И говорить мы больше не будем. Дрочил на меня? Трахнул? Что тебе еще нужно? Таа тихо вздохнул. Какой бы он теперь ни выдал ответ, Манабу только рассмеялся бы и оскорбил. И ни черта он не был спокоен, что бы сам о себе ни говорил. - Я вернусь, - бросил Таа, отступая к выходу и обещая самому себе, что обязательно сделает, как говорит. Совсем не так он представлял себе это утро и почему-то до последнего надеялся, что Манабу окликнет его, скажет хоть что-то, но тот молчал. Таа вышел, осторожно прикрыл дверь и замер, некоторое время не двигаясь с места, прислушиваясь, но в квартире царила полная тишина. Наверное, точно так же без движения стоял Манабу. Устало прикрыв глаза, Таа шагнул к лифту. В голове вдруг стало удивительно пусто, будто удивление, негодование и растерянность остались за дверью вместе с Манабу в его маленькой квартирке. Почему-то перед мысленным взором Таа сейчас был вовсе не одногруппник – в воображении возникла косточка домино. Но в своих растрепанных чувствах Таа даже не понял, что за странный образ показало ему подсознание.