Скальпель чакры

Трагедия войны заключается в том, что все лучшее, что есть в человеке, используется для совершения худших преступлений. Вольтер

Знаете, шиноби не пристало бояться смерти. Мы ходим с нею под ручку, словно она наша единственная возлюбленная, которую мы так боимся обидеть. О ней мы сочиняем стихи, о ней поем песни, когда сидим ночью в лесу, отдыхая после долгого пути. Но мы всегда просим Её немного подождать, не забирать нас так быстро, ведь у нас есть стремления и мечты, люди, к которым мы хотим вернуться. Но для шиноби думать о подобном непозволительно, ведь престиж селения должен быть важнее, чем твоя жизнь. Когда я была ребенком и стремилась стать куноичи, я не задумывалась о том, что мне придется убивать людей, или же что в один момент убита могу оказаться я. Для меня было важно лишь то, что я смогу пойти туда же, куда и мои знакомые и Саске-кун. Я всегда хотела быть ближе к нему, равнялась на него. Мне казалось, что это и есть та самая любовь, о которой пишут в книгах. А также мне нравилось быть героиней. Я думала, что именно мне суждено стать той, кто вытащит его из пучины ненависти и злобы, что однажды он скажет мне, что я спасла его. Как иронично, что всю глупость своих мыслей я осознала лишь после смерти. Тьма окутывала мое тело, стискивала в своих холодных объятьях и проводила по моей коже своими длинными, нежными пальцами, что оставляли на моей коже следы недавнего присутствия. Словно теплая вода, ласкающая твое тело. Зрение, слух и обоняние были недоступны, я могла лишь мыслить и чувствовать прикосновения тьмы. Неужто это и есть смерть? Не так мы себе её представляли, когда шептались о ней с Ино. Мы думали, что смерть — это кромешная тьма, где наша душа висит, словно в воздухе. Оказалось, что мы угадали только наполовину. Я думала обо всем на свете, но не могла остановиться на смерти, эта мысль утекала от меня, она словно стала недоступной. Самые позорные моменты моей жизни, как картинки, мелькают перед глазами. Я хочу отвернуться, закрыть уши или заглушить звуки. Да, я была болтушкой. Когда ты говоришь, ты уходишь от раздумий, твои переживания отходят на второй план и ты чувствуешь обманчивую легкость. Я горестно вздохнула. Вздохнула? Легкие расширились, впуская в себя воздух. Чувство, что мы привыкли не замечать в повседневной жизни, но которое я не ощущала все это время, вызывало колющую боль в груди от избытка кислорода. Глаза жгло, и пришлось опять закрыть их. Я вновь ощущала свое тело. Вдруг все прекратилось. Я чувствовала, что лежу на чем-то твердом, что щекочет мою кожу. Тихий звук листвы, такой родной, который я ни с чем не перепутаю, прозвучал для меня оглушающе. В страхе я открыла глаза и резко села, сердце забилось сильнее. Казалось, что я сейчас задохнусь, так неистово я вдыхала воздух. Передо мной предстал лес. Высокие деревья с толстыми, крепкими ветвями и зелеными сочными листьями закрывали меня от палящего солнца. Я отвела взгляд от крон деревьев и с недоверием посмотрела на свои руки. Невероятно. Я выжила? Но… Судорожно хватаюсь за живот, там, где раньше была рана, забравшая мою жизнь, теперь не было ничего. О ней говорили лишь дыры, зиявшие в моем жилете чунина и в водолазке под ним. Я жива. Я жива! Жива! Радостный крик, похожий на вопль, вырвался из моей груди, тело содрогнулось, а из глаз потекли горячие слезы. Перед взором все плыло, я не могла различить отдельных деталей, но сам факт того, что я была способна видеть, способна двигаться и кричать, обращался комом волнения в моем сердце. Такое может понять лишь человек, которого сама Госпожа Удача наградила своим благословением. Хотелось поделиться своим счастьем со всеми, забыв о правилах шиноби: — Я жива! — оглушительный крик раздался под кронами высоких деревьев. Спустя некоторое время, когда ликование немного утихло и я смогла вновь отчетливо мыслить, я встала, сняв с себя жилет. Находясь в незнаком месте, с уровнем чакры, который годится только для поддержания жизнедеятельности, совершенно не стоит оповещать, что ты шиноби, особенно если ты из одной из Пяти Великих Стран. Протектор пришлось снять по той же причине. Размотав бинт на бедре, который уже изрядно поистрепался, и отцепив подсумок с инвентарем, я проверила наличие оружия. К моему сожалению, в нем были только пара сенбонов и один кунай. Последним было решено разрезать водолазку так, чтобы она открывала мой живот. Таким образом я избавилась от дыры, что явно намекала на мое участие в военных действиях, и подготовила место для скрытия оружия. Сенбоны были помещены под бинты, что перевязывали мою грудь, теперь, чтобы вытащить их, стоило лишь слегка приподнять водолазку. С кунаем все было не так просто… Он уже не был острым, поэтому помочь в сражении навряд ли бы смог. Пришлось прятать его вместе с остальными вещами в дупле дерева. Нужно было осмотреться и понять, куда именно я попала. Было страшно, перед глазами то и представали монстры, которых я представляла в детстве. Стук сердца отчетливо слышался в ушах, что являлось первым признаком моей нерешительности и страха, но чего можно было ожидать от человека, что только вырвался из рук смерти? Тихо пройдя вперед, я стала бродить между стволами деревьев, но при этом смотреть на их кроны, пытаясь найти место, где их скоплений поменьше. Там, скорее всего, находится или тропа, или же населенный пункт. Спустя некоторое время, мне наконец улыбнулась удача. Прямой луч солнца падал мне на лицо, а значит там, откуда он проник в лес, находится знатная дыра. Я двинулась в нужном направлении, хотя мозг яростно пытался найти причины не ходить туда. Знаете, я упомянула только о тропе или населенном пункте, но есть и ещё одна причина отсутствия скопления деревьев — поле боя. Оно и предстало перед моим взглядом. Вся земля была в кратерах, какие остаются после применения стихийных техник. Деревья были вырваны с корнями, некоторые разбиты в щепки. Ужасающее зрелище. Подойдя ближе, я взглядом наткнулась на человека, который лежал у одного из кратеров. Приблизившись к нему, я зажала рукой рот от горького ужаса. Это был мальчик, лет тринадцати, явно генин, ведь на нем не было никаких отличительных знаков. Перевернув его бездыханное тело на спину, наконец смогла разглядеть его протектор. Ивагакуре. Скрытый Камень? Но если это так, то этот лес явно находится на территории страны Огня, ведь больше ни в одной другой нет таких высоких деревьев. Что генин другой страны мог забыть тут? Я смотрела на тело мальчика и не могла отвернуться. Мне было тяжело осознавать, что такой еще, по сути, ребенок погиб. К смерти ребенка невозможно относиться спокойно, как бы ты не старался. Я побывала на множествах миссий, убивала людей, но никогда мне в противники не попадался ребенок. Только тогда, когда я и сама была совсем уж «зеленой», но это не были сражения на смерть. И я не знала, каково это, терять друга на миссии, ведь никто из ребят, что выпустились вместе со мной, не погиб так рано. У меня и в мыслях не было, что однажды кто-то из них может не вернуться с миссии. Во время войны, всех генинов, учеников академии и людей, ушедших из шиноби оставляли в деревне. Их не выпускали за территорию селения, где они были в относительной безопасности. И для меня всегда считалось нормой, что даже в мирное время генинам не дают заданий, в которых слишком высокий риск.