Скальпель чакры

Одним из дурных последствий жестокого поступка является то, что ожесточаются сердца очевидцев. Бакстон

В лесу слишком опасно. Шиноби часто скрывают свою профессию, чтобы выиграть немного времени при нападении: убивать гражданского не выгодно, за них придется нести ответ перед селением. Мы же являемся боевой единицей, армией, поэтому наша смерть не всколыхнет скандала. Шиноби умирают пачками ежедневно, особенно бесклановые. Мои руки мелко подрагивали, но я все равно протянула их к набедренной сумке мальчика, размотала бинт и достала сумку, проверяя инвентарь. Шесть кунаев, двенадцать сюрикенов, двенадцать метров проволоки и две взрывные печати — стандартный набор чунина. Мародёрством я занималась впервые, но, видимо, не в последний раз. Чунин… Почему он чунин в таком молодом возрасте? Да еще и без каких-то отличительных знаков, например, жилета. Я была уверена, что он генин! Обычно, чтобы стать чунином, нужно отучиться в Академии и еще полгода пахать с командой. Исключениями являются гении и дети, получившие звание в военное время, как Какаши-сенсей или Итачи Учиха. Что, черт подери, происходит? Нужно найти безопасное место, где я смогу пробыть в тишине хотя бы пару часов. На данный момент моей чакры не хватало даже на то, чтобы ходить по деревьям, именно маленький запас чакры всегда был моей главной слабостью… Да, печать Инь накапливала её, но это был не мой чистый резерв, а время накопления чакры у Печати зависела от количества моей чакры. Чем больше у меня резерв, тем больше печать может вобрать в себя. Так сказать, десять процентов от ста и десять процентов от тысячи — разница достаточно велика. Вскоре мне улыбнулась удача. Я вышла к поляне, где не было и намека на сражение или передвижение человека: в мягкой почве не было следов, кустарники целы, опавших листьев нет. Сев под высокое дерево, закрыла глаза и сосредоточилась на медитации. Чакра делится на физическую и на духовную составляющие, поэтому использовать ниндзюцу можно только тогда, когда обе части находятся в гармонии. Сейчас у меня почти нет духовной чакры, а полагаться только на тайдзюцу не могу, ведь я все же не Ли! Успокоить тело и дух оказалось тяжелой задачей в связи со всеми потрясениями. Я следила лишь за своим дыханием, отбрасывая навязчивые мысли на второй план. Вдох — легкие расширяются, впуская воздух. Выдох — они расслабляются, а воздух слегка остужает зубы. Очаг покалывает, указывая на восстановление духовной чакры. Она медленно, словно по капле, вырабатывается в моем теле, взаимодействует с физической составляющей чакры, но не движется по чакроканалам. Её пока недостаточно. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я вновь открыла глаза. Медитация успокоила меня, направила на нужное русло и вернула трезвость мыслей. Паника отступила, и теперь у меня была возможность продумать каждый мой будущий шаг, а также принимать экстренные решения. Покинув место уединения, я отправилась на поиски выхода из леса. Ну, или же на поиски других людей, желательно живых… Сенсорными навыками обладает большинство чунинов, но это вовсе не значит, что все они «сенсоры». Обычный сенсор способен почувствовать чакру на расстоянии тридцати метров, а чунин — на расстоянии метра. Мой предел был немного больше, примерно десять метров. Ирьенин обязан чувствовать отклонения в чакре пациентов, особенно если их много и они лежат в одной палате. На проверку каждого с помощью «Мистической руки» уйдет слишком много драгоценного времени. Мой феноменальный контроль вновь облегчил мне задачу. Крупные ветви многовековых деревьев служили мне надежной опорой. Каждый мой шаг отзывался шелестом листьев — как непрофессионально. Я совсем забыла смягчить чакру на ступнях и теперь бьюсь об кору как камень. Перестраиваться на ходу совершенно неудобно, поэтому пришлось остановиться. Видела бы меня сейчас Тсунаде-сенсей — голову бы оторвала. Остановившись, стала настраивать чакру, как вдруг мое чутьё неистово закричало в голове, повествуя об опасности. Тело среагировало раньше меня и я быстро спустилась с дерева и спряталась за ним. Кунай уже был вытащен из недавно приобретённого подсумка, а мой разум шептал стратегии ведения боя. Я словно вновь играла в шоги с Шикамару, но заканчивать эту партию так же, как и при игре с ним — совершенно не хотелось. Мда, не ожидала, что именно он поселит во мне комплексы. Чертов гений… Все мое естество обратилось в слух, а сенсорный круг был раскрыт до самого предела. Я слабо чувствовала колыхания чакры. Большой очаг, два средних и один маленький. Но они не одни, есть ещё кто-то, но его уловить уже не получается, либо он слишком далеко, либо великолепно скрывается. И только я об этом подумала, как все четыре «фигуры» разошлись в разные стороны с бешеной скоростью. Особенно большая. Она словно исчезла и в то же мгновение появилась в другом месте. А я перестала чувствовать одну из средних. Что там происходит? Оглушительный взрыв и грохот оторвали меня от слежки, я потеряла контроль и закрыла голову руками, чтобы щепки только что упавшего от меня в паре метров дерева не превратили мой мозг в фарш. Умирать я точно не хочу, особенно в ближайшее время. Это и был тот самый очаг. А точнее, беловолосый парень лет тринадцати. Копирующий ниндзя, Шаринган Какаши. Какаши-сенсей.