Johnson Innovators

      20 июня 1958 года. 3:08 PM. Подуровень 121. Сектор YUDT-54.       — …Не, не, погоди, ты дослушай! Дальше было ещё смешнее! Когда они зашли, то все занавески были запачканы не оттираемой краской и разрезаны на мелкие клочки, а хулигана уже и след простыл! П-ха-ха-ха! — произнёс Кейв, громко расхохотавшись и толкнув ладонью девушку, идущую рядом с ним по коридору, в плечо, из-за чего та чуть было не упала, но всё же смогла удержаться на невысоких каблуках и даже улыбнуться в ответ мистеру Джонсону своей белоснежной улыбкой.       — Да-а, вот уж действительно забавная история! — произнесла она и начеркала несколько строк в своём блокноте размером с небольшую книжку.       — О-о-ох, боже...! — сказал Кейв, вытирая слёзы платком. — Самому до сих пор смешно вспоминать про тот случай. Вот как надо эффективно справляться с промышленным шпионажем!       — А у Вас интересное чувство юмора, однако, мистер Джонсон.       — Ещё бы, мисс… э-э-э… как Вас там…?       — Оу, простите меня. Я, должно быть, забыла представиться… Джейн. Эм-м, мисс Джейн Доу, если точнее, хех, — ответила симпатичная девушка с красно-оранжевыми волосами и золотыми глазами, одетая в скромное тёмно-бордовое офисное платье и всё время носившая с собой небольшую закрытую на замок сумку чуть более тёмного оттенка с длинной лямкой, перекинутой через плечо, и небольшую записную книжку.       — Вау… И это ваше имя*? Вы не шутите? — не поверил Кейв.       — Абсолютно нет. А вот мои родители, очевидно, были теми ещё шутниками, назвав меня Джейн при рождении! — улыбнулась девушка.       — Хе-хе, ну да, и правда смешно. Пошутили, так пошутили! И интервью Вы у меня берёте для газеты… как же её там… — Кейв стал интенсивно щёлкать пальцами, зажмурив глаза, будто эти действия помогли бы ему вспомнить название газеты, которое генеральный директор благополучно прослушал ещё в самом начале интервью.       — “Инновэйшнс Дейли”, — мгновенно ответила репортёрша.       — Никогда не слышал о такой. Но не суть! Я много о каких научных журналах вообще ничего не слышал, верите ли Вы мне или нет, мисс Доу. Видите ли, мне и слушать-то даже о существовании этих самых журналов и газет толком некогда. Стоит мне отлучиться куда-то всего на один день и всё: весь производственный процесс на Aperture тут же останавливается, будь он не ладен! Приходится вот так всё время носиться туда-сюда из одного сектора в другой каждый будний день и следить буквально за всеми и вся, можете себе представить? Такой это геморрой, скажу я Вам, когда на тебе завязано абсолютно всё на этом предприятии. А уж тем более, когда эти ленивые лаборанты-прохиндеи только и думают о том, как бы ничего не делать на своём рабочем месте побольше часов в сутки!       — Хех, прекрасно Вас понимаю, мистер Джонсон. А какими изобретениями своего научно-исследовательского института лично Вы гордитесь больше всего, если не секрет, конечно? — спросила журналистка.       — Ох, на самом деле их все и не перечислить вот так с ходу! — ответил Кейв, повернув на очередной развилке коридоров налево. Джейн же приходилось периодически переходить на бег, чтобы не отставать от быстрого темпа ходьбы мистера Джонсона. — Одним из моих поистине выдающихся изобретений я до сих пор всё же считаю Переносное Устройство для Создания Квантовых Туннелей. Ну это та самая крутая высоконаучная пушка-рюкзак, которая способна связывать две точки пространства в одну, создавая червоточину между ними, и перемещать человека или любой другой одушевлённый или же неодушевлённый предмет, вроде моих счетоводов, из одного географического места в другое в целости и сохранности! Путешественник даже не успевает осознать, что, он оказывается, пропутешествовал по четвёртому измерению за тысячную долю секунды, пока проходил сквозь порталы!       — Ну да-а… как тоннель в горе, который внутри кажется намного короче, чем снаружи, — подтвердила Джейн.       — Хм-м… весьма интересная аллегория! Никогда о ней не думал. Надо бы запомнить на будущее, наверняка пригодится.       — Только, мистер Джонсон, Вы же мне уже в подробностях рассказывали о нём. И даже показывали, как выглядит и работает этот агрегат, в одной из асбестовых сфер два часа назад.       — Ну да! Кхм… нет, ну мало ли. Вдруг ты забыла, что это такое, я ж не знаю.       — Нет, мистер Джонсон, у меня весьма хорошая память.       — Вот бы и у моих подчинённых она была такой же, когда я у них спрашиваю, куда они умудряются девать Кубы, напольные Кнопки, кресла и канцелярские принадлежности в таком количестве…! Кхм, ну да я отвлёкся. Так, о чём я говорил?       — О Переносном Устройстве для Создания Квантовых Туннелей, — напомнила Джейн.       — Ах, да! Ну вот, Вы представляете, какое это полезное устройство по своей сути? Мои учёные могли бы открыть один портал у себя в офисе, один – у себя дома и больше никогда не опаздывать к началу рабочего дня! Правда, с другой стороны в этом случае резко бы увеличилось количество случаев промышленного шпионажа, что не есть хорошо. Или вот, знаете, Вы бы могли, например, поставить один портал у дивана в гостиной, другой – в холодильнике на кухне, и тогда Вы уже точно бы не пропустили ни единой секунды интересного матча по регби или бейсболу из-за нужды в очередной порции кальмаров или бутылки сарсапарели!       — А разве холодильник не разморозится, если весь его холод будет всё время уходить в гостиную через портал? — скептически спросила журналистка.       — Ну да. Точно. Кхм. Об этом я как-то не подумал… Нет, ну всё равно изобретение же потрясающее, согласитесь! С его помощью Вам, например, не составит никакого труда доставить офисные столы, мешки с цементом, кубы из асбеста или стальные распорки до любого места на Земле, главное: чтобы там оказалась порталопригодная поверхность, и вуаля! Прошла всего минута, а вы уже притащили тяжелющий рояль за тысячу миль без необходимости платить грабительские цены за его перевозку, всего-то приподняв его с приятелем и пронеся вперёд несколько футов! Это… я привёл пример для фирмы по производству роялей, кхм, да. У нас тут нет роялей. Исследования показали, что они только отвлекают учёных от работы, и мы от них избавились.       — Ух ты, да. Пожалуй, это и правда пример умелого практического решения, достигнутого с использованием ASPQTD! Вы же именно так тут всё и построили, верно?       — Оу… на самом деле нет, хе-хе. Тут всё возводилось по старинке. Но эта идея интересная! Определённо надо бы её взять на вооружение на будущее.       Журналистка захихикала, услышав ответ Кейва.       — Мистер Джонсон?       — Да, да?       — Как Вам пришла в голову идея создать подобное устройство?       — О! Вот это забавная история! Совершенно случайно. Точнее самая идея принципа телепортации пришла ко мне в голову совершенно случайно: помню, я вешал часы в ванной комнате в своём доме, стоя на унитазе, когда неожиданно поскользнулся и ударился головой об раковину при падении, потеряв сознание на полчаса. А когда очнулся, то понял, что на меня снизошло озарение! До этого я потратил несколько лет, чтобы сделать рабочий прототип телепорта, построенного по совершенно иному принципу, но всё было совершенно без толку. Они лишь взрывались, когда мы пытались открыть второй портал! И всё! Фактически тогда я научился разбивать предметы на мельчайшие частицы, высвобождая как можно меньше свободной энергии в окружающее пространство, и тем самым оставляя информацию о нём “на временном хранении” в четвёртом измерении, словно в сейфе. Но я так и не придумал способа, как бы мы могли безопасно возвращать и считывать эту информацию, не взрывая наши установки, и затем успешно собирать исходный предмет из его частиц. Вообще все мои исследования в этом направлении оказались тупиковыми, и тогда я осознал, что телепортация должна осуществляться по совершенно иному принципу. Но до удара башкой об раковину, я всё никак не мог понять, что этот другой принцип заключается именно в “червоточинах”!       — То есть, Вы хотите сказать, что в природе существуют и другие способы телепортации? Я Вас правильно поняла? — уточнила Джейн.       — Гипотетически? Ну по идее да. Но на самом деле я считаю, что это всё научные байки, не более того! Ни один эксперимент, доказывающий, что это возможно сделать на практике, не увенчался у нас успехом. А кому нужна теория, если она не подтверждается практикой, а стало быть ошибочна по своей сути?       — Ну да, логично… — ответила девушка, начеркав несколько строк в своей записной книжке. — Я так понимаю, это Ваше единственное выдающееся изобретение в жизни?       — Отнюдь нет! Aperture Innovators большую часть времени занимается созданием и изучением новых жидкостей, газов, твёрдых тел и прочих химических материалов. Самым успешным открытием в области химии на сегодняшний день является Отталкивающий Гель, который мы активно используем во многих тестовых камерах. Мозговзрывной элемент! Увеличивает прыгучие свойства любого объекта, обмазанного в нём, и смывается как не фиг делать! Причём самой обычной водой! Правда… с практической реализацией тут дела обстоят намного труднее, хе-хе. Нашли ему единственное эффективное применение, не беря в расчёт испытательные камеры, за место лифтов и лестниц. Знаете, насколько дешевле обмазать две поверхности Отталкивающим Гелем, чем строить целую лестницу или лифт на этом же месте? А я вот знаю! В один секстиллион раз! Хм, по крайней мере именно такую цифру назвали мне мои лаборанты, когда я спросил у них, во сколько раз это дешевле. Сам точно не проверял. Но вряд ли они могли ошибиться больше чем на один порядок. Конечно же тут же на меня посыпалась лавина критики, когда я предложил данный патент, поскольку, видите ли, пенсионеры не смогут прыгать от одной стены к другой словно резиновые мячики. Что за чушь? Это ж гель! Ему всё равно кого отталкивать, старушек, мешки с цементом или птиц!       — Хе-хе, ну да. Удивительно, что этот патент не получил одобрения, — съязвила журналистка.       — Вот именно! — ответил генеральный директор, не понявший сарказма. — Теперь мне приходится думать помимо всего прочего ещё и о том, как ещё можно эффективно использовать Отталкивающий Гель в быту…       — А вы занимаетесь изобретением или изготовлением других гелей в данный момент?       — Ах да! Как же я не упомянул-то про второй гель! Хорошо, что Вы мне об этом напомнили. Мы же занимаемся также ещё и экспериментами с Прилипающим Гелем! Он… такой же, как Отталкивающий, только прилипающий. Не позволяет предметам просто так падать, если они его касаются. Сырая разработка, правда, так до сих пор и не смогли подобрать для него нормальную консистенцию. Но я уверен, что когда-нибудь нам это сделать всё же удастся! Мы также сейчас продолжаем успешно проводить серии испытаний по превращению крови и продуктов жизнедеятельности человека в другие химические объекты! В частности, нам уже удалось превратить кровь испытуемых в бензин и арахисовую воду посредствам воздействия на него специальных невидимых лучшей, а переваренную пищу в уголь!       — Ого..! — удивилась журналистка. — А разве это не опасно?       — Разумеется нет! Будь это опасно, стали бы мы проводить подобного рода эксперименты над людьми? — усмехнулся Кейв.       — Понятно… Хех, интересно… А чем ещё Вы можете по истине гордиться, если мы говорим про инновационные разработки, сделанные лично Вами и Вашими учёными?       — Хм. Пожалуй, полями анти-экспроприации, я могу гордиться… Вот уж точно изобретение, так изобретение! Ставите куда вам надо, настраиваете на нужные предметы и готово! Теперь никто не сможет пронести запрещённые чертежи, или прототипы будущих изобретений, или стулья за пределы лаборатории. Вот уж что-что, а эти штуки наверняка в ближайшие пару лет у нас начнут раскупать как горячие пирожки каждая фирма, которая только сможет себе позволить!       — А почему уже не раскупают? — не поняла Джейн. — По-моему они очень даже эффективно справляются со своей задачей. По крайней мере именно так мне показалось, когда я видела их в действии.       — А. Ну, понимаете, хех… Как бы Вам это объяснить… Они… не всегда работают именно так, как надо. Барахлят периодически, другими словами. Ну там… пропускают предметы, которые по-хорошему должны были дезинтегрировать. Да и калибровка этих самых полей на нужные частоты – дело довольно непростое. Поле ведь в строгом смысле слова не понимает, что за предмет распадается в прах при его прохождении. Оно может только испепелять определённые материалы. А выставление процентных соотношений материалов в цельном предмете – та ещё задачка! Но мы уже думаем над этой проблемой. Возможно, нам следует поставить пару десятков вспомогательных реле для того, чтобы поле само могло принять решение, надо ли ему испепелять конкретный объект или же нет. А, быть может, стоит просто увеличить дельту отклонений химических параметров поля… Как бы то ни было, я уверен, что уж эта проблема нам вполне по силам! Ну и конечно перед тем, как пускать поля раскалённых частиц в массовое производство, надо придумать для них какой-никакой защитный кожух, чтобы всякие тупицы не хватались за раскалённую обводку катушек и не портили их эффективность работы в будущем! А, знаете, чем ещё я могу гордиться? Новыми электро-вычислительными машинами! Мы совсем недавно приобрели три мейнфрейма по семь мегабайт каждый взамен старых. Пару месяцев назад всего!       — Оу. Вау! Это… наверное, много, — неопределённо ответила Джейн, всё ещё периодически делая пометки в записной книжке.       — Хо-хо! Ещё бы! Вы даже не представляете, насколько это большое хранилище для экспериментальных данных! Хотя вот ещё два года назад мне казалось, что двух аналогичных мейнфреймов на пять мегабайт нам хватит для всех наших проектов за глаза. Ошибался, очевидно. Главное, чтобы не пришлось и дальше раз в полтора года новыми ЭВМ закупаться, а то это будет просто издевательство над бюджетом предприятия, если их мощности продолжат также постоянно возрастать в два раза!       — Это Вы про закон Мура сейчас говорите же? — уточнила журналистка.       — Э-э-э… какой закон, ещё раз? — не понял Кейв.       — Оу, я забыла, закон же был сформулирован только в… Да, ерунда, хе-хе! Н-не берите в голову, мистер Джонсон, — глупо рассмеявшись отмахнулась журналистка.       — Ну да, раз это ерунда, то ей точно нет смысла загружать голову! Особенно если эта голова моя.       — Мистер Джонсон, я тут услышала краем уха из разговора каких-то учёных, что у вас здесь, оказывается, есть целый научный городок или что-то в этом роде. Расскажите о нём по подробнее?       — О! Хе-хе-хе, пренеприменно, мисс Доу! Вы, должно быть, говорите об Aperture Town, расположенном на северном краю НИИ. Да, действительно, этот городок мы построили одним из первых. И в нём на самом деле живут настоящие учёные! Кхм, по крайней мере хотелось бы мне так думать… Мы, правда, надо признать, просчитались немного при его строительстве. Планировалось, что город будет заселён меньше чем на половину, а все остальные учёные продолжат и дальше ездить в Кливленд каждый день на ночлег, и поэтому многие здания в нём – не более чем искусный муляж. Да, они выглядят как настоящие жилые или промышленные здания с очень грязными или забаррикадированными окнами, но внутри-то у них пусто! Мы конечно могли бы использовать и их для различных целей, да вот только все эти постройки были сделаны из мягкого бетона, добытого со дна солевых шахт, на которых и возведён НИИ. Никто ж не думал пятнадцать лет назад, что столько много учёных видите ли захотят здесь жить! Поэтому мы и возвели в более поздние годы ещё несколько миниатюрных городков прямо на территории научно-исследовательского института! Правда их уже пришлось нам обустраивать под землёй, а наземные постройки оставить здешним “старожилам”. Зато проблем больших у нас с этим не возникло и соорудили их довольно быстро. И это действительно самые что ни на есть настоящие миниатюрные города, мисс Доу, кто бы Вам что ни наговорил! Даже пускай треть построек внутри пустая и лампы в них светятся чисто для вида, фактически попросту сжигая электричество, это всё равно полноценные миниатюрные города со своей примитивной инфраструктурой, контролируемой финансовым департаментов института. О чём я в принципе уже сказал кстати.       — То есть в этих самых “городах” находятся не одни лишь фабрики и жилые здания?       — Отнюдь! В них есть всё, чтобы обеспечить местным лентяям наикомфортнейшие условия существования! Вы можете найти здесь и продуктовые магазины, и магазины с бижутерией (сам до сих пор не понимаю, как меня уговорили их построить… но они хотя бы пользуются спросом – уже хорошо), и ремонтные мастерские, и заправочные станции, и парковки, и библиотеки, и теннисные корты, и плавательные бассейны, и кислотные не плавательные бассейны, и продуктовые, табачные и скобяные магазины, а также магазины мужской и женской одежды, и столовые, и парикмахерские, и тренажёрные залы, и даже один автокинотеатр под открытым небом! Вот скажите, разве в праве тот, кто живёт здесь двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году, платя умеренную плату за аренду жилья, к тому же ещё и расположившись в шаговой доступности от системы подземного трамвайного сообщения со всеми секторами предприятия, требовать чего-то ещё?! Вот и я так думаю, что не может, а если он и начинает требовать, то это однозначно шпион конкурирующей организации, желающей нашего банкротства!       — Хорошо, мистер Джонсон. Я, кажется, прекрасно поняла Вас, — ответила девушка, кратко записав всё это для себя. — Ещё я собственными глазами видела множество плакатов, призывающих сделать тысяча девятьсот пятьдесят шестой самым безопасным годом на НИИ. Буквально чуть ли ни на каждом шагу. Как Вы это прокомментируете?       — Очень просто! На нашем предприятии всегда было очень строго с соблюдением правил безопасности. Но по-видимому некоторые учёные считали себя выше того, чтобы подчиняться бюллетеню по безопасности и собственному контракту найма, в котором все его положения также подробно изложены. И поэтому два года назад совет директоров во главе со мной, естественно, решил отныне устраивать получасовые меморандумы по основам техники безопасности. И проводить их каждый будний день. Кому-то из здешних это не понравилось, но их мнение мне было глубоко по барабану. А эти плакаты мы развесили для того, чтобы те, кто решил всё же не соблюдать правила техники безопасности, запомнили, что если они останутся живы после своих фривольностей, то они однозначно останутся без работы! Правда… в противном случае они тоже останутся без работы… Надо бы мне подумать получше над этой формулировкой…       — …повышенное внимание к бюллетеню по технике безопасности. Есть, — сказала девушка, будто специально выделяя каждое слово для Кейва Джонсона, что надо отметить, ему и правда польстило. — А Вы не могли бы рассказать нашим читателям о том, какими инновационными разработками вы занимаетесь сейчас? Какие у вас имеются планы на будущее, какие ваши изобретения подают наибольшую надежду? Или же, быть может, у вас есть такие проекты, практическую реализацию которых вы со дня на день ждёте и всё никак не можете дождаться?       — А что ж нет-то? Конечно, такие проекты у нас есть, и я скажу Вам даже больше: каждый день их число только увеличивается! Но… я думаю, вашим читателям не интересно будет слушать про заумные научные прибамбасы, в которых даже я порой не очень шарю, хех, и поэтому я, пожалуй, расскажу о том, что эти ваши самые читатели запросто смогут вообразить себе своими примитивными неучёными мозгами. Ну про Прилипающий Гель я Вам уже рассказал, а вот про Поле Упругости вроде бы ещё нет.       — Нет, не говорили. Что это?       — Ну это… это такое поле, которое твёрдое! То есть, э-э-э… оно не пропускает сквозь себя предметы. Как деревянная дверь, например! Или стальная стена. Вот только первая запросто может пропустить сквозь себя пушечное ядро, а вторая – раскалённый титановый снаряд, выпущенный на огромной скорости из гаусс-ускорителя. А такое поле нет! Вообще ничего не пропустит сквозь себя! Поле могло бы быть идеальным материалом для стен, есть только один недостаток: оно питается от электричества. Нет электричества – нет поля. Всё просто! Зато его можно было бы использовать во множестве тестовых камер. Вот представьте, Вы поставите Куб на это жёлтое полупрозрачное поле, расположенное горизонтально (и не спрашивайте, почему именно жёлтое. Потому что мистеру Джонсону так захотелось, вот почему!), отключаете это поле по нажатию на обычную кнопку, и Куб только в этот момент начинает падать. Представляете, какое впечатление произведёт на испытуемого Куб, стоящий на полупрозрачном поле?       — Как будто… он стоит на стекле? — предположила журналистка.       — Именно! Вот только поле-то это не стекло, а поле! А если испытуемый сам будет стоять на таком поле, смотря себе под ноги?       — Хорошо, хорошо, вы меня убедили, хе-хе. Есть что-нибудь ещё?       — Ну разумеется! Буквально недавно мы сформировали новый тестовый трек, включающий в себя использование невидимых материалов, воздействующих на подсознание испытуемого! Ну… на самом деле мы просто распечатали множество рекламных плакатов с нашей продукцией, которые выглядят как обычные куски белого картона невооружённым взглядом, и расклеили их по всей тестовой камере. Если по результатам испытания мужчина или женщина тут же захочет приобрести целый грузовик наших товаров, то в этом случае мы будет считать эксперимент успешным. Этот тест всё ещё до конца не отлажен, правда, стоит заметить, поэтому и сами получаемые нами результаты на данном этапе его проведения подлежат определённому сомнению. Но мы уже во всю работаем над его усовершенствованием!       — Ну надо же, хех. Впечатляет!       — Однако, так ли это впечатляет Вас, как теория существования единой Мультивселенной? Именно! Один из моих блистательнейших умов Грэг подкинул мне эту идейку. Что, если на самом деле существует бесконечное множество параллельных миров, каждый из которых отличается от другого не так уж и сильно? Ну, скажем, что если существует такой мир, где наш НИИ – это межпланетная космическая тюрьма для отбросов вселенной? Или где власть над Землёй захватило Разумное Облако, чьи безумные желания обязаны выполнять все местные учёные, чтобы продолжать двигать науку вперёд? Или где каждый испытуемый является единорогом? Или в котором все испытуемые и учёные родились противоположенного пола, включая меня? Кхм, в общем мы ещё пока только работаем над созданием примитивного прототипа устройства, позволявшего бы открывать порталы в альтернативные миры. Не сильно отличающиеся от нашего, должен заметить, пока что! Поскольку нам нужна стабильная почва, на которой мы бы могли проводить наши испытания. Поэтому открывать портал в мир, населённый разумными дуршлагами и неразумными птеродактилями, вместе отплясывающими чечётку по средам и пятницам, для нас совершенно опрометчиво. По крайней мере на раннем этапе исследований. А вот в мир, в котором Aperture Innovators смогла заменить все лестницы и лифты на Земле на две стены, измазанные Отталкивающем Гелем, можно хоть сейчас отправляться!       — Неужели вы и правда нашли способ открывать порталы в альтернативные вселенные? — изумилась Джейн.       — Ну, вообще-то нет, хе-хе. Пока мы только разрабатываем соответствующую теорию и пытаемся придумать, как же должно работать подобного рода устройство. Но, глядишь, года через два-три авось чего и получится добиться! А может и не получится. Чтобы знать такие вещи наверняка, нужно сначала построить машину времени, а она у нас идёт в планах не раньше создания устройства, позволяющего путешествовать по Мультивселенной. Я даже придумал, как бы мы могли отличать наших испытуемых от не наших! Ну знаете там, вдруг какой сумасшедший Кейв из параллельной реальности решит провести точно такой же эксперимент с теми же самыми испытуемыми. Так вот ответ оказался простым: “Колесница”!       — …Ч-чего? — не поняла Джейн.       — Колесница! — повторил мистер Джонсон. — Я буду каждый раз говорить испытуемому заранее определённое ключевое слово, и этим словом будет именно “Колесница”. Так что когда испытуемый, находящийся в параллельном мире, услышит сообщение по Интеркому, в котором будет фигурировать это слово, он будет знать, что общается со мной, с Кейвом Джонсоном с Главной Земли!       — А разве другие мистеры Джонсоны из других миров не могут решить воспользоваться этим же ключевым словом, чтобы точно так же обращаться уже к своим испытуемым? — едва сдерживая смех, спросила девушка.       — Оу. А Вы правы. Чёрт меня побери! Придётся моим лаборантам изучить этот момент более досконально. Хм, как же мы упустили этот момент из виду, не понимаю…       В этот момент из соседнего коридора навстречу им двоим неожиданно вышла Кэролайн с несколькими толстыми папками в руках, пытающаяся положить их прямо на весу в правильном порядке.       — Вот, Кейв, я с трудом тебя нашла. Ты просил подготовить финансовые бумаги для бухгалтерии и отчёты для совета директоров. Вроде бы я их все нашла, только и ты перепроверь их на всякий случай тоже, хорошо? Всё же я могла ненароком… — и тут жена мистера Джонсона замолчала, замерев на месте словно каменная статуя, удивлённо уставившись на журналистку с золотыми глазами, лишь приветливо улыбнувшуюся ей в ответ. — …и забыть. Что-то. Важное.       — О, Кэролайн! Так вот ты где была! Чёрт, я и забыл уже совершенно об этом! Какая же ты у меня умница, дай-ка я тебя расцелую за это! — Кейв подошёл к секретарше, всё ещё недоумённо таращащейся на Джейн выпученными глазами, и ловко взял у неё из рук все папки с бумагами в две подмышки, и, как и обещал, наградил свою жену быстрым поцелуем в обе щеки. — Я б точно забыл о них, если бы не ты! Ах да, познакомься, эта прелестная девушка Джейн собирается написать репортаж про наш научно-исследовательский институт для научного журнала “Инновэйшенс Дейли”! Здорово, правда?       — Никогда о таком не слышала… — тихо ответила Кэролайн, всё ещё не сводя подозрительного взгляда с журналистки.       — Хе-хе, я тоже! Однако, я смотрю, профессию она свою знает. По крайней мере уж третье-то интервью должно получится намного лучше тех дурацких последних двух, которые были и не интервью вовсе, а какой-то ерундой на постном масле! Уверен, статья получится что надо! Ещё бы, ведь она берёт интервью у самого основателя и генерального директора Aperture Innovators! Мисс Доу, эту прелестную особу, которую Вы сейчас видите перед собой, зовут Кэролайн. Она моя секретарша, жена и главный заместитель на предприятии. Именно благодаря ей всё здесь продолжает работать, когда меня нет рядом. Хотя бы временно, хе-хе-хе.       — Уверена, она об этом знает, — напряжённо произнесла Кэролайн.       — Эм-м… почему ты так считаешь? — не понял мистер Джонсон.       — А мы с ней знакомы, — многозначительно ответила секретарша, в ответ на что журналистка лишь скромно улыбнулась.       — Да, это действительно так, — подтвердила Джейн.       — Ух ты! Вау! Вот это да! — удивился Кейв. — Мне конечно очень интересно услышать полную историю, как это у вас так получилось познакомиться друг с другом раньше, чем со мной, но боюсь, что мне и правда нужно срочно сбегать в бухгалтерию и кабинет совета директоров с этими невероятно важными документами. Кэролайн, дорогая, я заметил, что мисс Доу часто путается в лабиринтах наших технических помещений. Тебе не составит труда проводить её до моего кабинета, после того, как она, возможно, захочет задать и тебе парочку вопросов?       — Нет, не составит. Разумеется, Кейв, я её провожу…       — Вот и чудненько! В таком случае я побежал. Постараюсь надолго не задерживаться и вернуться через полчаса к своему кабинету. Подождите меня в нём, мисс Доу, если я немного задержусь, хорошо?       — Да, разумеется! Никаких проблем!       — Отлично! В таком случае, оставляю вас двоих наедине друг с другом пока меня не будет. Скоро увидимся!       И с этими словами мистер Джонсон пулей умчался прочь.       — Ну надо же, как интересно… — первой заговорила секретарша, медленно обходя вокруг журналистки, словно хищник вокруг своей жертвы.       — Кэролайн, послушай, у меня и правда нет сейчас на это времени, хех, — нервно ответила журналистка, вытерев едва заметные проступившие на лице капли пота носовым платком.       — …Джейн? Джейн Доу? — переспросила секретарша, будучи готовой расхохотаться и расплакаться одновременно. — Ты это серьёзно сейчас, да? Будь так любезна объяснить мне, Саша, что здесь происходит?       — А что тебя собственно смущает? — как ни в чём не бывало ответила девушка с красно-оранжевыми волосами. — Я теперь журналист. Мотаюсь по белому Свету, пишу статьи, веду репортажи… Недавно вот решила взять творческий псевдоним себе.       — Псевдоним “Джейн Доу”? — не поверила Кэролайн. — Какой интересный выбор!       — Зря иронизируешь. Между прочим, именно благодаря ему все мои последние статьи теперь найти – как раз плюнуть! Он и правда невероятно выигрышно выделяет меня на фоне других журналистов, и ты даже не представляешь до какой степени. Без иронии. Я говорю абсолютно серьёзно сейчас.       — Слушай… ответь, почему ты так поступила со мной? — в голосе Кэролайн можно было отследить нотки упрёка, но ещё больше ноток печали, разочарования и даже обиды. — Мы же были с тобой лучшими подругами. Ещё совсем недавно. А затем ты пропала. Исчезла без следа, не сказав никому ни слова. Словно растворилась в небытии. Словно тебя никогда и не существовало…       — Я сожалею, что всё так вышло. Мне правда очень жаль, что я стала для тебя будто бы без вести пропавшей старой подругой.       — Да не “будто”, в том то и дело! Ты и стала для меня без вести пропавшей! Я столько времени потратила, чтобы тебя отыскать, и всё это было без толку! Никто не знал, куда ты делась, у кого бы я о тебе не спрашивала. Абсолютно никто!       — Ещё раз прости меня за это. Мне правда жаль. Но теперь я журналист. Мне приходится ездить из города в город изо дня в день, и часто я даже сама не знаю, куда мне придётся отправиться на следующий день и о чём писать статьи или вести репортаж. Поэтому… я сожалею, что у нас всё так не очень красиво получилось с тобой.       — Ладно, я… я понимаю, — с трудом сдерживая слёзы произнесла Кэролайн. — Должно быть, сейчас крайне эгоистично с моей стороны требовать от тебя чего-то, но…       — Вовсе нет! Я прекрасно понимаю твои чувства! Но, прошу, пойми и ты меня: я больше практически не бываю в Кливленде от слова совсем.       — Да я… я понимаю… Просто… Я скучала по тебе.       — И я по тебе тоже.       — А после того, как ты так вот внезапно исчезла, я… я даже и не знала, что мне думать. Переживать за тебя, злиться, умолять вернуться при следующей встречи или же кричать на самому себя за то, что позволила тебе исчезнуть без следа.       — Ты ни в чём не виновата, Каролина. Никто не виноват. Просто мне пришлось уйти. И всё. Надеюсь, что ты сможешь понять меня, если и не сейчас, то хотя бы когда-нибудь в будущем.       — Я понимаю! Прекрасно понимаю. Просто… Мне так тебя не хватало всё это время. После всех тех ярких эпизодов, что у нас с тобой были я… я стала относится к тебе, как к старшей сестре. И когда ты пропала из моей жизни, уже больше никто не смог заметить для меня тебя. Точнее ту пустоту, которая после тебя осталась.       — У тебя теперь есть любящий муж, пост второго по величине человека на предприятии и весь научно-исследовательский институт в придачу. Разве это был плохой обмен?       — Нет… то есть… Разве можно сравнивать эти вещи? Это же совершенно разные понятия!       — Ну да, пожалуй, здесь ты права, хех… — грустно согласилась журналистка.       — Саша?       — Да?       — Может, тебе бросить это дело? Я имею в виду журналистику. Вернёшься в Кливленд, заживёшь прежней жизнью, которая у тебя и была, а?       — Кэролайн… я бы с радостью так и поступила. Но к сожалению, я не могу.       — Почему же?       — Возможно, когда-нибудь ты узнаешь, почему. А пока… боюсь, у меня нет другого выбора, — девушка лишь грустно пожала плечами.       — Да, а я и правда та ещё эгоистка, верно? Заставлять тебя остаться только лишь ради себя любимой… — усмехнулась жена Кейва Джонсона, устремив взгляд куда-то вдаль и в сторону.       — Нет, Кэролайн. Не ради себя. Ради прошлого, которое нас обеих связывало. Это не эгоизм, когда ты думаешь о том, как бы осчастливить и других тоже.       Секретарша ничего не ответила.       — Ты всё ещё на меня злишься, верно?       — Нет, я… Мне просто обидно немного из-за… всего. Но нет, я прекрасно понимаю твой выбор.       — Будь у меня на самом деле выбор, всё бы было по-другому. И я не могу тебе гарантировать, что в том, другом случае всё было бы лучше, чем оно есть сейчас.       — Значит, ты не останешься в Кливленде? Ни на выходные, ни на ближайшие пару дней?       Журналистка грустно покачала головой.       — Нет.       — Понимаю. Очень жаль.       — Знаешь, вполне возможно, что это будет наша последняя встреча с тобой, — произнесла Джейн.       — Почему же..?       — В силу… определённых обстоятельств.       — А по конкретнее? Каких это ещё таких “обстоятельств”?       — Извини. Не могу сказать.       — Да уж… вот так и встреча со старой знакомой, ничего не скажешь…       — Кэролайн.       — М-м?       — Я правда не знаю, когда мы с тобой сможем встретиться в следующий раз, и сможем ли встретиться вообще. Ты даже представить себе не можешь, сколько всего весит сейчас на моих плечах. Но я прошу тебя… не поминать меня лихом. Вероятнее всего скоро кто-то захочет очернить моё имя. И я могу с полной уверенностью ожидать того, что ты начнёшь меня ненавидеть. Но каждый раз, когда ты будешь считать меня своим врагом, прошу, вспоминай все те счастливые моменты, что у нас были, хорошо? Не позволяй гневу и ярости перечеркнуть их.       — О чём… о чём ты это вообще сейчас...? — не поняла секретарша.       — Думаю, ты сама поймёшь, когда моя статья выйдет в Свет. Единственное, о чём я попрошу тебя, так это не считать меня своим врагом, хорошо?       — Разумеется, я… мне было очень обидно, конечно, когда ты исчезла, но я…       — Ты пообещаешь мне, что что бы ни произошло, мы с тобой всё равно останемся лучшими подругами до конца жизни? Что ты не будешь ненавидеть меня за то, что я пропала из твоей жизни на столь долгое время? И за то, в чём ты, скорее всего будешь считать меня единственной виноватой через пару-тройку лет..?       — Я… обещаю.       Журналистка грустно улыбнулась.       — Хорошо. Ну что ж… приятно было вновь с тобой встретиться, Каролина.       — А мне с тобой, Саша. Если… тебе всё же удастся почаще приезжать в Кливленд, то я была бы рада, если бы ты изредка навещала нас с Кейвом. Дома или на работе, не имеет значения.       — Конечно.       — Обещаешь, что постараешься сделать всё от тебя возможное, чтобы мы могли чаще с тобой видеться впредь...? — с едва различимой жалостью в голосе задала страдальческий вопрос Кэролайн.       — Я обещаю постараться.       — Что ж… Ну… Мистер Джонсон сказал, что ты у нас путаешься в здешних служебных переходах и тебе, возможно, понадобится помощь найти его кабинет…       — О, нет, нет! Большой спасибо, конечно, но вот путь до кабинета генерального директора предприятия я уж точно запомнила!       — Ты в этом уверена? — спросила Кэролайн. — Точно не заблудишься?       — Прямо по коридору, направо, направо, налево, спуститься на три этажа, затем по помостам налево и налево, спуститься на лифте, направо, подняться по лестнице наверх, прямо, прямо, направо, и дальше по коридорам: прямо, прямо, направо и направо! — отчеканила словно скороговорку Джейн.       — Ух ты… да, точно… — удивилась Кэролайн.       — По крайней мере журналистское дело имеет один большой плюс: тренирует память! — усмехнулась девушка с красно-оранжевыми волосами.       — Ага! И правда. Ну что же… в таком случае… до встречи? Я надеюсь.       — Мхм. До свиданья, Каролина. И будь счастлива.       — Спасибо, и ты тоже!       Журналистка бросила последний грустный прощальный взгляд на старую подругу и, повернув направо дальше по коридору, скрылась из вида секретарши.       — До скорой встречи… — с надеждой в голосе пробормотала Кэролайн.       Джейн и вправду прекрасно знала путь до кабинета генерального директора, однако, тем не менее, примерно на половине маршрута, озвученного ей для Кэролайн, журналистка внезапно сменила своё направление движения. Она во что бы то ни стало должна была добраться до одного определённого места на НИИ, и чем быстрее она это сделает, тем лучше. Исход всей её непростой миссии зависел теперь от того, насколько быстро она будет передвигаться по служебным переходам и насколько эффективно действовать. Внезапно её застала врасплох неожиданная вибрация в сумке, перекинутой через плечо. Оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что она была одна и ни единый учёный не смог бы её увидеть или подслушать, девушка достала из своей сумки компактный коммуникатор с довольно футуристическим дизайном фирмы “ТаймЛинк”. Стоило Джейн принять входящий вызов, как на его экране появилось худощавое лицо небритого мужчины с немного растрёпанными угольно-чёрными волосами и жёлто-зелёными глазами.       — Да? Что случилось, Ричард?       — Мои поздравления, Эбби! Ты успешно провалила проверку, — произнёс мужчина, не скрывая откровенного ехидства в голосе.       — Ой, да пошёл ты! — выругалась журналистка. — Я думала, и вправду что-то серьёзное произошло. А это всего лишь ты ерундой занимаешься!       — Между прочим, не такой уж и ерундой, к твоему сведению. В следующий раз не забудь выключить звук у коммуникатора, когда ты на миссии, и не поднимать его до того, как окажешься в безопасном месте, лады?       — Я вообще-то сейчас одна, если ты не заметил! И гаджет стоял на виброзвонке! — раздражённо ответила девушка.       — Правда что ли? Ну надо же. А ты, оказывается, намного более организованная, чем я думал, — саркастично произнёс Ричард, демонстративно медленно захлопав в ладоши.       — Если это всё, что ты хотел от меня, то будь любезен мне больше не звонить до тех пор, пока я не покину стен НИИ.       — Да, да, разумеется… У тебя-то самой как, проблем нет пока что?       — Пока нет. Но если ты продолжишь мне так же постоянно названивать, то они вполне могут возникнуть!       — Хех, так не бери трубку и всё, в чём проблема-то? — усмехнулся мужчина.       — Ричард… ты испытываешь моё терпение…       — Всё, всё, всё! Я ухожу! Буду ждать тебя на парковке у главного входа через два часа тридцать девять минут. Не опаздывай.       — Не волнуйся, приду вовремя.       И после этих слов Ричард отключился.       — Придурок… — выругалась Джейн, спрятав коммуникатор обратно на дно сумки, после чего продолжила идти ещё более быстрым шагом по служебным переходам и техническим помостам.       Дорога выдалась не такой уж и долгой. Уже через каких-то десять-пятнадцать минут журналистка оказалась в том самом коридоре, в который она и планировала попасть изначально. По пути девушка старалась избегать чересчур людных мест, часто выбирая для себя узкие невзрачные проходы и помосты, по которым редко кто вообще ходил, вместо широких шлюзов и коридоров, а когда она всё же натыкалась на случайных учёных, то часто спрашивала у них направление до выбранного ей самой наугад сектора, до которого ей в тот момент было лишь частично по пути.       На одной из тёмно-коричневых дверей в коридоре, где в итоге очутилась Джейн, висела золотая табличка: “Архив заранее записанных сообщений” а чуть ниже её ещё одна, сделанная уже из куска простого белого картона и приклеенная самым обычным скотчем “Доступ персонала строго ограничен!”. Оглядевшись по сторонам, девушка достала дубликат ключа из своего кармана, открыла эту дверь, бесшумно проскользнула внутрь и аккуратно закрыла её за собой на ключ и на щеколду, после чего с облегчением выдохнула. Журналистка огляделась. Помещение вокруг неё выглядело как самая обычная простенькая радиостудия: по центру комнаты стояли четыре сдвинутых стола, на каждом из которых находилась небольшая пультовая, при помощи которой настраивалась вся здешняя аудиоаппаратура, по какой-то причине к каждому из четырёх мест за общим столом (их можно было запросто вычислишь благодаря всего лишь четырём тёмным стульям, стоявшим вплотную к нему), был подведён свой микрофон, крепившийся на общем длинном стальном шесте, вмонтированном в потолок; три бордовые стены, включая ту, в которой была “вырезана” входная дверь, были покрытыми специальными тёмными ребристыми пластинами, предназначенными для погашения эха, а единственная дальняя от Джейн стена без этих самых платин была сплошь уставлена шкафами, доверху забитыми магнитными лентами с заранее записанными сообщениями, часть которых была аккуратно разложена по картонным коробкам, а часть лежала в кромешном бардаке вместе с десятком других точно таких же на первый взгляд катушек.       — Бинго! — произнесла журналистка, стоило ей только открыть первый шкаф, а вслед за ним и все остальные. — Теперь остаётся лишь определить те записи, которые могут оказаться для меня полезными…       Удивительно, но сортировка катушек с магнитными лентами не заняла у девушки так уж много времени, как можно было бы предположить. Уже через десять минут Джейн сидела за полностью настроенной аудиоаппаратурой (чему стоило поблагодарить учёных, которые совсем недавно последними записывали сообщения для интеркома в этом же помещении) и несколькими десятками, если не сотнями, катушек с магнитными лентами на столе. Журналистка заправила одну в проигрыватель, стоявший из-за своих солидных размеров на полу рядом со столом, надела на голову подключённые к системе толстые наушники и положила рядом с собой на стол собственный относительно небольшой, но тем не менее занимавший примерно весь объём сумки журналистки, заблаговременно заправленный одним мотком магнитной ленты тёмного цвета квадратный диктофон, размером с половину коробки из-под пиццы, и бросила беглый взгляд на настенные часы.       — Итак, сейчас четыре часа двенадцать минут. Кейв сказал, что ему надо будет отлучится якобы всего на полчаса до нашего разговора с Кэролайн. Было это, получается… тридцать семь минут назад. Значит, у меня есть ещё один час и тридцать четыре минуты до того момента, когда Кейв вернётся к себе в офис… Более чем достаточно, — произнесла журналистка мысли в слух и нажала на кнопку “Пуск”.       Следующий час Джейн только и делала, что всё время меняла и перематывала магнитные ленты в поисках какого-либо компрометирующего материала в отношении Aperture Innovators. Однако по началу ей как на зло совершенно не везло с его поисками.       — Ита-а-ак… — протянула девушка, делая короткие пометки в своей записной книжке, а параллельно изучая и старые газетные вырезки, которые непонятно по какой причине тоже оказались в шкафах с архивными аудиозаписями. — Что же мы имеем на данный момент… Изобретение Портального Устройства мистером Джонсоном, бывшим продавцом душевых занавесок… Постройка громаднейшего и наиперспективнейшего НИИ в Штатах… Отбраковка уже упомянутого устройства военными из-за его ненадёжности и мало практичности, несмотря на все заверения мистера Джонсона, что закрывающийся портал не способен уничтожить, находящийся в нём предмет или же человека… Постройка испытательных тестовых сфер для будущих изобретений, включая Портальное Устройство… Нет, это всё не подойдёт. Это всё не то… Хотя вот упоминания о том, что поля анти-экспроприации периодически негативно сказываются на состоянии учёных и испытуемых, аннигилируя зубную эмаль и проходы в ушных раковинах, ещё можно как-то будет использовать… да и то с натяжкой. Ладно, что ещё у нас есть? Гипноз и внушение сознания? Не-е, ерунда. Скажут, что обычный рекламный трюк… Пятьдесят пятый стал годом с наибольшим числом летальных исходов? Вот вам и причина организации кампании по безопасности пятьдесят шестого… Нет, нужно что-то ещё… Что-то… серьёзное… Может, про изменение состава крови что-то взять? Не-е-ет… нужны весомые доказательства, что это плохо сказывается на здоровье, которых у меня, разумеется, нет. Чёрт, и ведь даже за эту идею с альтернативными вселенными особенно не зацепишься: скажут, что бред сумасшедшего, в какую сторону её не развивай! Проклятье… надо искать ещё…       Джейн упорно продолжала прослушивать одну аудиозапись за другой в надежде отыскать полноценные компрометирующие доказательства того, что местные учёные сами порой не знают, что творят, проводя свои безумные эксперименты, а если и знают, то частенько заведомо игнорируют любые представления о правилах безопасности, этике или морали. И найти нечто подобное журналистке всё же и правда удалость, причём уже тогда, когда её начало заметно поджимать время.       — Фьюх! Итак, проверим… — Джейн запустила первую отложенную ей в сторонку запись, внимательно вслушиваясь в каждое слово, записанное на плёнку.       — Да, на случай, если вы измажетесь отталкивающим гелем... Лаборанты дали мне один совет: НЕ допускать попадания отталкивающего геля на тело. Нам пока еще не удалось определить этот элемент, но могу сказать вот что: он очень живучий и ему очень не нравится человеческий скелет, — произнёс Кейв Джонсон с заранее записанного сообщения.       — Ага… Так, пускай здесь будет эта фраза… — произнесла Джейн, перемотав архивную запись на начало, вновь запустила её и положила наушники на собственный диктофон, чтобы тот, пусть и не очень качественно, но зато всё же смог записать копию сообщения с магнитной ленты. Нажав на кнопку “Стоп” по его завершению сразу на двух аппаратах, девушка быстро перемотала архивную ленту до середины, вновь запустив запись аналогичным образом и в очередной раз услышав голос Кейва Джонсона:       — В следующей тестовой камере вас ждёт испытание Отталкивающего Геля. Уверен, что многие из вас прекрасно помнят чудесный пудинг для похудания, который мы производили в большом количестве ещё пару лет назад. В его основе как раз-таки был Отталкивающий Гель, который заставлял пищу отскакивать от стенок желудка и не давал тем самым ей перевариваться. Так вот, “Почему вы его больше не производите?” – наверняка спросит кто-то из вас. Смешная история. Оказалось, что этот Гель разрушает стенки желудка, вызывая гастрит и язвы. Именно поэтому нам и пришлось изъять его из дальнейшего публичного производства. Однако, если вы являетесь одним из тех немногих клиентов, оставшимся довольным его эффектом и хотели бы продолжить его употребление внутрь и впредь, мы с радостью готовы изготовить новую порцию фирменного пудинга для похудания специально для вас! Только учтите, что в силу технологических особенностей производства, мы не сможем продать в одни руки менее одного полугодового запаса пудинга для похудания! С другой стороны, раз вам он так понравился, то и зачем вам покупать меньше?       — Нелегальная продажа запрещённых товаров… ага… — прокомментировала журналистка, сделав несколько пометок у себя в записной книжке. — Вот с этим уже можно работать… Но всё равно было бы неплохо записать что-нибудь более существенное пока время есть.       Джейн, сверившись со своей книжкой, поставила новую плёнку в проигрыватель.       — Так, тут же вроде что-то про людей-богомолов должно быть…       — Для тех, кто согласился на впрыскивание ДНК богомола, у меня есть хорошие и плохие новости. Плохие новости — этот тест отложен навеки. Хорошие новости — у нас есть новый прекрасный тест: сражение против армии людей-богомолов. Берите винтовку и следуйте вдоль желтой линии. Вы сами поймете, когда начнется тест.       — Хм… ну ладно, запишу на всякий случай, пожалуй, тоже… Но это всё опять же наверняка расценят, как шутку… Готово. А что у нас было на этой плёнке...?       — Счетоводы сказали, что я не могу уволить калеку. Но я уволил! Пандусы для колясок слишком дороги.       — Ага, неплохо. Увольнение инвалида. Это уже кое-что посерьёзнее…       Джейн аналогичным образом скопировала заранее записанное сообщение к себе на диктофон.       — Та-а-ак… что у нас было тут…? Ну… ну нет. Упоминание раскаляющихся чипов в голове можно запросто расценить как инструктаж по технике безопасности… не пойдёт. Нужно что-то посерьёзнее, что-то… — журналистка принялась изучать свои каракули, тезисно характеризующие содержание сообщений, записанных на магнитные ленты и то, на каких приблизительно секундах их следует искать. — Что-то, что способно вызвать большой эмоциональный резонанс… Ярость… даже гнев, возможно… не то… не то… Ну-ка, ну-ка, быть может, это?!       Джейн вставила новую плёнку в проигрыватель, отмотав её на начало заинтересовавшего её фрагмента.       — Еще кое-что: в кофе, который вы недавно пили, мы добавили люминесцентный кальций, чтобы мы могли наблюдать активность нейронов мозга. Существует небольшая вероятность, что ваша лобная доля затвердеет и превратится в стекло. Не нужно об этом думать. Визуализация процесса в условиях стресса может спровоцировать эту реакцию.       — Прекрасно! Вот это мы точно скопируем… и-и-и… есть. Теперь… так, ладно, время меня уже и правда поджимает. Запишу-ка я ещё сообщений десять, и пора бы мне уже сматываться отсюда.       Журналистка продолжила аналогичным образом анализировать архивные записи и дублировать на свой диктофон те из них, который ей казались наиболее компрометирующими. А время неумолимо шло вперёд, заставляя Джейн заметно нервничать.       — Отлично! Но я помню, что было что-то ещё… что-то… совсем из ряда вон выходящее… вот только где же… — пробубнила девушка, быстро пролистывая свою записную книжку с пометками. — Ага, вот! Кажется, нашла. Так… десять минут у меня есть, да…? Фух, ладно. Должна успеть.       Джейн вставила в приёмник ещё одну катушку и отмотала примерно на то время, которое она сама же пометила для себя в блокноте минут сорок назад, когда только изучала все находящиеся в её распоряжении записи.       — В следующем тесте мы направим на вас сверхпроводник, включенный на полную мощность. Буду откровенен — мы просто бросаем наукой в стенку и смотрим, что прилипнет. Понятия не имею, что получится. Может, и ничего. В лучшем случае, станете суперменом, в худшем — получите пару опухолей, которые мы удалим.       — Пойдёт… И сюда же мы добавим во-о-от это сообщение…       Джейн поменяла плёнку.       — Следующая тестовая камера – это гигантская микроволновка. Если ваши органы внезапно начнут самовозгораться, значит, надо решать этот тест быстрее, — произнёс голос Кейва Джонсона.       — То, что я искала! — произнесла журналистка, как только сообщение было продублировано на её диктофон. Затем она в последний раз поменяла плёнку. — И наконец…       — Ваши моторные навыки могут ухудшиться во время проведения следующего теста: мы поставили в следующую камеру разжижающие мозг поля. Но не волнуйтесь! Если Вы каким-то образом доберётесь до конца теста, не превратившись в овощ, мы достанем для Вас новый совершенно мозг… возможно.       — Прекрасно! — подытожила журналистка, остановив запись на своём переносном диктофоне. — Этого мне будет более чем достаточно.       Джейн поднялась со своего места, выключила всю звуковую аппаратуру в помещении, расположила все предметы в точности так, где они и находились до её визита, начиная со стульев и заканчивая чистыми бумажными листами и наушниками, лежавшими под определённым углом на соседнем столе (за исключением разве что магнитных лент, которые она убрала обратно в шкаф лишь примерно, как они в нём лежали) и, ещё раз осмотрев помещение, осторожно покинула его, заперев на ключ.       Журналистка была более чем довольна собой. Строго говоря, она уже сделала всё, что собиралась сделать сегодня. Но, тем не менее, чтобы не вызвать лишних подозрений на свой счёт из-за своего внезапного исчезновения, вместо того, чтобы пойти сразу же на КПП Aperture Innovators, Джейн отправилась к кабинету мистера Джонсона. Спустя десять минут ходьбы по коридорам, широким помостам, по которым постоянно туда-сюда слонялись учёные (теперь девушке не было большого смысла скрываться от посторонних глаз), и езды на служебных лифтах, журналистка наконец оказалась прямо перед дверьми в кабинет генерального директора. Стоило Джейн сказать группе случайных учёных, околачивавшихся неподалёку, что она здесь для того, чтобы написать статью об Aperture Innovators для научного журнала и ждёт возвращения Кейва, чтобы продолжить интервью с ним, как один из них тут же встрепенулся, подбежал к двери и открыл её для Джейн. Оказалось, что мистер Джонсон оставил ему ключ от своего кабинета, чтобы тот впустил журналистку, как только она появится. На вопрос девушки, зачем Кейв это сделал, был дан самый что ни на есть пребанальнейший ответ: чтобы та могла присесть на кресле в его кабинете, и ей не пришлось мучиться, простояв на затёкших ногах в ожидании, когда вернётся генеральный директор. Джейн улыбнулась, услышав такой ответ, и, подтвердив, что она совершенно не возражает, если её закроют на ключ до прихода мистера Джонсона, осталась одна в запертом кабинете. Однако прохлаждаться журналистка не стала. Сделав вид для учёного с ключами, будто она и правда устала ходить, и опустившись в широкое кресло у левой стены кабинета, прикинувшись, будто она на самом деле решила досконально изучить свои собственные записи, девушка тут же встала, как только ключ был дважды повёрнут в замочной скважине, подошла к правой стеклянной стене и первым делом занавесила её при помощи убранных вверх мистером Джонсоном жалюзи. Теперь, когда её точно никто не видел, Джейн принялась бегло обыскивать шкафы и ящики стола, которые не были заперты на ключ. Делала она это больше из любопытства, нежели строгой необходимости, поскольку у неё на руках уже было более чем достаточно компрометирующего материала, но в тот момент в ней пробудился спортивный интерес, и она не могла себе отказать в потенциальной возможности найти что-нибудь не менее для неё стоящее, чем пара десятков скопированных заранее записанных сообщений со спорным содержанием. К тому же у неё ещё оставалось около пяти-десяти минут до прихода Кейва, что доказывали простенькие настенные часы в кабинете, поэтому девушка упорно продолжала искать что-то интересное, но постоянно находила лишь бесполезные сухие отчёты, грамоты, документы из бухгалтерии и прочую макулатуру. Пролистывая бумажные листы из очередной папки, взятой в шкафу у дальней стены кабинета, Джейн случайно обратила внимание на то, что второй неказистый стол, стоявший за основным письменным столом Кейва Джонсона из красного дерева, не был придвинут к стене вплотную. Убрав папку обратно в шкаф, закрыв его и подойдя к техническому столу поближе, Джейн припала к его поверхности и заглянула в щель между ним и стеной. В самом низу на полу, упёршись о деревянный наличник, лежало несколько бумажных листов, исписанных текстом, таблицами и какими-то графиками.       — Ух ты… а что это тут у нас такое?       Отодвинув стол чуть в сторонку, после чего забравшись на него с ногами и запрыгнув в образовавшееся свободное пространство у стены, Джейн тотчас принялась изучать потерянные Кейвом Джонсоном два года назад важные отчёты.       — Ого! Ну ничего себе! Да я могла бы вообще не копировать заранее записанные сообщения себе на диктофон, знай я о том, что здесь меня будет ждать такой клад! Ну ладно, возможно, тут я преувеличила слегка, но всё же… Итак… Ну-ка, ну-ка, что это у нас здесь? Экстренный отчёт… Четырнадцатое октября пятьдесят второго… Мел Мунчейзер… ЧП с камерами кратковременной релаксации… Человеческий фактор… Так, так, так… Максимальная концентрация Витафриза была превышена… Во сколько раз?!! — Джейн не поверила своим глазам. — Ну ничего себе! Да-а-а… Просто обалдеть! А здесь у нас что, в других листах… Аналогичные проколы, смотрю? Серьёзные нарушения производственного цикла… Памятка, о чём ни в коем случае НЕ следует говорить проверяющему инспектору… Проблема критического загрязнения подземных рек солями, маслами, асбестом и прочими отходами… Статистика корректировки формальных чисел прочностей тросов и крепёжных элементов помостов по времени и количеству обвалившихся помостов на кубический километр… Заберу-ка я все эти листы с собой. Кто ж мог знать, что в одном кабинете мистера Джонсона, я смогу найти всё, что мне нужно и даже больше!       Девушка выбралась из-за стола, недолго думая задвинула его обратно, как он и стоял, и надёжно спрятала найденные документы к себе в сумку. Всего через несколько минут, когда часы стали показывать без четырнадцати шесть, дверь в кабинет была отпёрта мистером Джонсоном, который тут же извинился перед журналисткой за то, что заставил её так долго ждать. Джейн, теперь сидевшая, как ни в чём не бывало на гостевом кресле, ответила, что в этом нет ничего страшного, а прошедшего времени ей как раз хватило на то, чтобы обдумать будущие вопросы и выстроить в голове примерный план и структуру будущей статьи. Кейв предложил журналистке выпить по чашке чая, от чего она не отказалась из-за замучившей девушку жажды, а после Джейн продолжила задавать мистеру Джонсону вопросы точно так же, как и три часа назад. Однако продолжение интервью продлилось совсем недолго. Через двадцать пять минут журналистка заявила, что собранного материала ей будет более чем достаточно для написания первоклассной статьи об Aperture Innovators, и Кейв не стал с ней спорить, поскольку сам считал, что больше ему и самому-то рассказывать особенно не о чем. Журналистка поблагодарила мистера Джонсона за проведённое интервью, и обменявшаяся с ним парой приятных прощальных снов Джейн отправилась на поверхность.       — Кейв...? — осторожно произнесла Кэролайн, обратившись к мужу через десять минут после того, как Джейн покинула кабинет мистера Джонсона. — Можно с тобой поговорить кое о чём?       — Да, да, дорогая? Кстати, ты же мне обещала рассказать, как Вы с Джейн познакомились. Горю от нетерпения услышать какую-нибудь драматичную и плаксивую историю! Или же, вполне вероятно, что довольно тривиальную и прозаичную. Но если история всё же окажется драматичной, то это, разумеется, будет раз этак в пять лучше второго варианта.       — Д-да… Да долгая история на самом-то деле… Если рассказывать совсем коротко, то когда-то мы с ней проводили много времени вместе, а потом, несколько лет назад она вдруг неожиданно исчезла и появилась в моей жизни снова вот только сегодня. Да и то, очевидно, встретившись со мной совершенно случайно.       — Ага, значит, правильной всё же оказалась вторая альтернатива. Ну я почему-то именно так и думал, веришь ты мне или нет!       — Она сказала тебе, что её зовут Джейн? — спросила секретарша.       — Ага, Джейн Доу! Сказала, это так родители над ней пошутили при рождении. Прикинь, смешно-то как! Хе-хе-хе!       — Странно, когда мы познакомились, она представилась мне под другим именем…       — Да она наверняка просто стесняется настоящего, вот и взяла себе прозвище, обычное дело! Я вот тоже когда-то давно думал поменять имя, поскольку меня много кто дразнил в детстве из-за него. Но потом решил всё-таки оставить своё. И до сих пор не жалею о своём решении!       — Потому что оно хорошо звучит? — усмехнулась Кэролайн.       — Нет. Ну то есть да, и это тоже. Но просто “Маунтин”, “Шефт” и “Сталагмит” как-то совсем на имена не тянут, а вот “Кейв” – это совсем другое дело!       — Хех, да уж, это точно! Просто… странно всё это.       — М-м-м? Что именно тебе кажется странным?       — Она больше не похожа на ту мою подругу, с которой мы проводили столь много времени раньше. Она… изменилась.       — Ну, полагаю, это из-за того, что Джейн стала журналистом и ей приходится мотаться из города в город каждый божий день, чтобы заниматься своими… э-э-э… журналистскими штуками. Да уж, не завидую я этим людям: не жизнь у них, а чёрт знает что вообще!       — Ну да, мне Саша… то есть Джейн, сказала примерно тоже самое. Но всё равно. Думаю, если бы она действительно хотела, чтобы между нами всё было так же, как и прежде, то она наверняка нашла бы способ, как связаться со мной. Могла бы хоть письма или открытки изредка присылать, но она ведь просто исчезла, не сказав никому ни слово. В том числе даже мне…       — Мне кажется, кто-то просто воспринимает всё слишком близко к сердцу, — усмехнулся мистер Джонсон. — Уверен, она это не со зла. Наверняка её теперь загружают работой за глаза и поэтому у неё просто нет сил на что-либо ещё! Хех, прям вижу в ней себя лет этак десять назад! Так что не бери это на свой счёт, дорогая.       — Да нет, Кейв, я и не беру, просто… у меня какое-то нехорошее предчувствие насчёт этой статьи.       — М-м? Это ещё почему?       — Да я сама не знаю…       — Мне показалось, что всё прошло по высшему разряду! Я рассказал ей о наших лучших проектах и наиперспективнейших изобретениях, а также немного фактов из своей биографии и истории нашего комплекса. Да и ей самой лично наше интервью более чем понравилось! Не вижу причин, почему мне следует волноваться за будущую статью. Ну да, вполне вероятно она что-нибудь сократит, а что-нибудь и вовсе вырежет. Может, что-то даже переврёт, как часто любят делать эти журналюги, но в целом-то я думаю материала она собрала столько, что хоть небольшую новеллу о нас пиши! Прошлые два интервью этому и в подмётки не годятся, настолько они были непрофессиональными, ты же сама прекрасно помнишь!       — Конечно помню. Кейв? Ты же не… упоминал о чём-то, что могло бы выставить наш НИИ в негативном свете?       — Разумеется нет! — обиделся мистер Джонсон. — Я заранее подготовил для себя бумажку, на которой кратко выписал себе все пункты, о которых я хотел бы рассказать для статьи и о чём говорить ни в коем случае не следует. Правда я её вчера где-то потерял… но само собой я не упоминал о различных нарушениях и несчастных случаях, которые у нас происходят чуть ли ни каждый день! Также я не упоминал технических деталей ни одного из наших изобретений, чтобы не поощрять промышленный шпионаж! И так у нас изобретений воруют видимо-невидимо, так ещё не хватало, чтобы рецепт Отталкивающего Геля или чертежи Переносного Устройства для Создания Квантовых Туннелей попали в руки к нашим прямым конкурентам!       — То есть ничего подобного Джейн ни от кого не могла услышать? — уточнила Кэролайн.       — Конечно нет! Я всех на предприятии заранее предупредил, что если они вякнут о чём угодно, что смогло бы компрометировать Aperture Innovators, то они вылетят отсюда быстрее, чем смогут произнести слово “портал”! А ещё я буду вынужден отсудить у них все убытки, которые понесёт НИИ в связи с их необдуманными словами и неумением держать язык за зубами, когда их об этом вежливо просят. И я тебя уверяю, тут таких богатых индивидуумов нет, сколько не ищи!       — Ладно… Должно быть, это действительно всего лишь моя паранойя, не более того, — неуверенно ответила Кэролайн, устремив потерянный взгляд куда-то вдаль.       — Разумеется! — согласился мистер Джонсон. — Принести тебе чая, чтобы твою голову покинули тревожные мысли?       — Да, пожалуй, не откажусь.       — Зелёный с тремя кусками сахара?       — Он самый. И одним кружочком лимона.       — Пренепременно, моя дорогая! Чай будет готов уже через минуту!       И с этими словами мистер Джонсон выбежал в коридор из своего кабинета, оставив Кэролайн временно одну сидеть на широком бежевом гостевом кресле наедине с противоречивыми мыслями в адрес Джейн.       Тем временем журналистка, более чем довольная проделанной работой, была уже на полпути к поверхности. Она уже давно успела выучить наизусть все эти лабиринты коридоров, лифтов и служебных переходов с помостами, и теперь ей не составляло совершенно никакого труда проложить в уме весь её будущий путь до КПП. Периодически Джейн натыкалась на случайных учёных, спешивших по своим делам, которые изредка останавливали её, задавая какие-то вопросы (чаще всего, как им быстрее попасть к такой-то сектор), на которые девушка им быстро отвечала, словно она была местным гидом или навигатором, и, получив в свой адрес очередное “спасибо”, вновь продолжала свой путь на поверхность. Один раз ей на глаза попалась и одинокая фигура высокого мужчины в лиловом пиджаке с небольшим чёрным чемоданчиком в правой руке стоявшая на дальнем помосте над пропастью двумя пролётами выше Джейн и сверлившая её пронзительным взглядом своих ярко-бирюзовых глаз. Взглянув издалека на его бледное лицо, точную смесь эмоций на котором в тот момент было чуть менее чем невозможно определить, Джейн самодовольно усмехнулась и, устремив в ответ достаточно высокомерный взгляд, в шутку “отсалютовала” незнакомцу, после чего продолжила идти бодрым шагом дальше, как ни в чём не бывало. Ответного жеста от мужчины не последовало. Тот лишь молча проводил Джейн пристальным взглядом до ближайшего угла, ни разу не шелохнувшись и ни капли не изменившись в лице за все эти десять секунд. Когда же журналистка наконец добралась до наземной части НИИ, она сразу же поспешила на выход к парковке. Выйдя из главного здания, девушке пришлось тут же зажмуриться из-за слепящего солнца, но уже через минуту её глаза смогли привыкнуть к яркому свету. Она стояла на знакомой парковке, окружённая парой десятков разнообразных офисных и промышленных зданий и несколькими десятками припаркованных автомобилей. Солнце уже постепенно клонилось к закату, но всё ещё было чуть выше горизонта, благодаря чему здания, машины, парковка, шлагбаум и будка КПП, а также необъятное пшеничное поле, начинавшееся в каких-то жалких сотне-другой метров справа от Джейн и высокие кроны деревьев соснового леса впереди за шлагбаумом, а также чуть левее его были окрашены в приятные глазу золотые летние цвета. Ветра на улице в тот день не было, а воздух был по-домашнему тёплым и с едва различимыми примесями запахов пшеницы, травы и сосновых шишек. Небо же было голубое и чистое, лишь в некоторых местах по нему проплывали облака, окрашенные наполовину в белые и наполовину в свинцовые цвета и обрамлённые желтовато-бежевой кромкой из-за садящегося солнца. В десятке метров от тёмно-коричневого наземного здания с логотипом компании над входом, из которого только что вышла журналистка, стоял новёхонький блестящий бежевый массивный кабриолет с ярко-красной обивкой салона, внутри которого, сидел развалившись небритый мужчина с угольно-чёрными волосами и жёлто-зелёными глазами, закинув локоть левой руки за верх водительской дверцы, а локоть правой – за спинку своего сиденья, тем самым опёршись спиной об угол между дверцей и сиденьем, да ещё и закинув ногу на ногу, покачивая ей в такт доносящемуся по радио ритмичному свингу.       — Ну что? Давай рассказывай, как всё прошло! — потребовал он.       Журналистка приподняла бровь глядя попеременно то на мужчину, то на его автомобиль.       — Шевроле Импала… Ты это серьёзно, да? А почему бы не приехать за мной сразу на позолоченном лимузине или полицейском автомобиле?       — Что? — удивился Ричард. — А что тебе не нравится?       — Ты не мог взять в аренду машину по скромнее?       — Да ладно тебе, Эбби! Это же лучший автомобиль пятьдесят восьмого года! Настоящая американская мечта, сама роскошь на колёсах! Зацени, какой потрясающий дизайн багажника и задних фар! А двигатель с кузовом и подвеской!       — Да, да, да. Как угодно, мне всё равно, — ответила девушка, открыв переднюю дверь и заскочив на соседнее с водителем место. — Вот только мы здесь на задании, а не на отдых приехали, если ты ещё не забыл.       — Да расслабься, Эбби, не гони лошадей! Как всё прошло-то, ты мне не ответила? Без проблем, надеюсь?       — Да, всё прошло как по маслу. Ну… почти.       — М-м? И что же было не так?       — Всё так. Просто… встретила старую знакомую, с которой не ожидала сегодня встретиться.       — Кэролайн-то?       — Ну да. И разговор с ней меня… как-то малость подкосил даже.       — Дам тебе один совет, Эбби: не бери его на свой счёт. Люди всегда рождались, жили, а потом – умирали. И тебе не по силам это изменить. За семь столетий я понял, что наилучший способ пережить такие расставания – это смириться со своей судьбой и продолжать жить дальше. С чистого листа. Каждый раз заводя новых знакомых, а затем в нужный миг уходя из их жизни, оставляя их наедине уже с их собственной судьбой.       — Не знаю, Ричард… То есть, я хочу сказать… Такое ощущение, будто я предаю её… предаю всё, что было нам обеим дорого…       — Слышала когда-нибудь, как про какого-то актёра говорили, что он ушёл на вершине славы? Тебе нужно точно также научиться относиться к расставаниям с теми, с кем у тебя успела сформироваться крепкая духовная связь. Попробуй представлять себе, что ты уходишь из чьей-то жизни на вершине ваших взаимных отношений. Подумай вот о чём: если ты и дальше будешь пытаться развивать с человеком отношения, то теоретически в какой-то момент они начнут деградировать, какими бы хорошими они не казались, в результате чего вы расстанетесь уже на намного более неприятной ноте, чем… скажем, вы расстались тогда с Кэролайн.       — Да я всё это прекрасно знаю, просто… Это не легко.       — Ну а я-то тем более знаю, — усмехнулся мужчина.       — Вот поэтому ты и намного лучше меня, Ричард. Во всём. И в работе, и в отношении к жизни, и в плане формирований новых знакомств, и в расставаниях…       — Ой, ой, прошу, ну только не начинай ны-ы-ы-ыть, пожа-а-алуйста-а! — мужчина сделал вид будто он закатил гипертрофированную “истерику”, изобразив на лице невероятную страдальческую гримасу.       — Ричард! Я вообще-то тут с тобой о серьёзных вещах толкую, а ты…!       — Ладно, ладно, извини, кхм… Просто хотел поднять тебе настроение. Хех, не очень удачно получилось, по всей видимости.       — Ничего. Ну а как же ты?       — Чего я?       — Как ты научился справляться с этим так эффективно? С таким вот мгновенным прощанием с теми, кто много лет был тебе дорог?       — Скорее это я должен у тебя узнать, как ты ещё не научилась тому же за последние семь веков наших путешествий, хех. Но вообще… наверное всё дело в том, что я в силу очевидных нам обоих причин был всегда больше интровертом, а ты экстравертом.       — Что ж, да… пожалуй, это и правда многое объясняет.       — Просто… не принимай всё близко к сердцу, вот и весь мой совет. Можешь даже завести себе дневник, и не один, в который ты бы записывала все наиболее яркие моменты, проведённые с теми, кто тебе дорог, ну а после ты бы могла перечитывать его, вспоминая все те положительные моменты, что с вами случались.       — То есть, именно так ты и живёшь? Яркими моментами прошлого? С воспоминаниями о приезде Джуди в Лярдорию в частности?       — Я живу как яркими моментами из прошлого, так и яркими моментами настоящего. Что было в прошлом – давно прошло. Но оно помогает нам переживать трудное настоящее прежде чем мы можем насладиться яркими моментами из будущего, ставшими настоящим.       — М-да… дельный совет. Буду пробовать и дальше изменяться к лучшему.       — И, как мы оба знаем, у тебя это получится, можешь и не сомневаться в этом. Ну так… хочешь поговорить о том, как всё прошло или мне лучше задать этот вопрос попозже?       — Да нет, нет, Ричард. Давай сейчас. В принципе всё прошло нормально. Да даже превосходно, на самом-то деле! Записала не только компрометирующие аудиозаписи, надиктованные самим Кейвом Джонсоном, но ещё и нашла парочку не менее интересных отчётов по чрезвычайным происшествиям. По всей видимости, Кейв когда-то их случайно спихнул в щель между столом и стеной, где они всё это время и провалялись.       — Ух ты! Может, кто-то специально их туда забросил, Эбби, чтобы ты их не нашла?       — Да нет, я так не думаю. Помимо этих листов, я не смогла найти ни единого документа с компрометирующем содержанием в столе и шкафах кабинета мистера Джонсона.       — Стой, стой, стой! Погоди, погоди! Ты хочешь сказать, что нашла их прямо в кабинете Кейва?! — произнёс Ричард, будучи готовым расхохотаться.       — Ага, можешь в это поверить?!       — Вот это номер!       — И не говори! Нашла среди всех этих листов даже экстренный отчёт по неудачному эксперименту с Камерами Кратковременной Релаксации.       — Это с Мел Мунчейзер, который…?       — Ага, он самый.       — Ну ничего ж себе! Хех, да ты отрыла просто золотую жилу, я так погляжу! Можно мне на них взглянуть?       — Да, само собой, — девушка достала из сумки все листы, что она нашла за столом Кейва Джонсона.       Ричард бегло пробежался глазами по каждому из них.       — Мои поздравления, Эбби, ты выполнила свою работу просто безупречно.       — Ну так! Да, кстати, забыла тебе сказать, угадай с трёх раз, кого я видела на обратном пути?       — Вот уж без понятия. Хувса?       — Нет, не угадал.       — Тогда сдаюсь.       — Одного нашего “общего друга”.       — Да не гони! Мистера Нолдера? Вот уж не думал, что вы с ним сегодня пересечётесь.       — Ну… технически мы и не пересеклись, поскольку были на разных переходах. Просто обменялись взглядами и на этом всё.       — И он даже не попытался тебя остановить?       — Пф! Хотела бы я посмотреть, как бы он это сделал!       — Хе-хе, ну да, то же верно… ну, не знаю, мог хотя бы попытаться что-то сделать, хотя бы для вида.       — Не-е, так бы он только опозорил свой имидж, и не более того.       — Слушай… но ты же не весь этот материал собираешься использовать? — Ричард вновь взял в руки бумаги, переданные ему минуту назад журналисткой, и быстро пролистал их указательным пальцем, словно в его руках была колода огромных игральных карт.       — Разумеется нет! Будем с тобой анализировать, что имеет смысл использовать, а что нет. В конце концов мы же не хотим, чтобы Aperture Innovators прекратил своё существование из-за нас, верно?       — Займёмся этим сегодня вечером?       — Ну уж нет! Не раньше, чем мы вернёмся с заслуженного отдыха.       — Значит, всё-таки устраиваем отдых? — усмехнулся Ричард.       — Мхм, именно. Я уже устала от этих дурацких заданий Фрости Свифт. Они меня уже просто вымотали!       — Кхм, “дурацких”?       — Ну хорошо, не дурацких. Но они и правда выжимают из меня все соки. К тому же я даже не помню толком, когда мы с тобой отдыхали-то последний раз.       — М-да… ну последние несколько лет выдались и правда сумасшедшими, тут я с тобой соглашусь. Значит, статьёй мы займёмся с тобой уже после отдыха? Абсолютно точно?       — Да, не сейчас.       — А как же твоя любимая поговорка “Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня”? — не злобно съязвил Ричард.       — Слушай, отстань! Мне на этой неделе ещё с Каскадным Резонансом и Семичасовой войной предстоит разбираться! А потом ещё и с Бореем… А ещё Фрости попросила помочь ей курировать эксперименты в рамках Проекта “Второй Шанс”, а на это тоже нужно немалое время. А уж сколько это всё отнимет моих физических и эмоциональных сил, я вообще молчу!       — Ой, да ладно тебе! Я ж пошутил.       — Вот закончится мой отпуск, тогда всё и обсудим. А начинается он кстати… — Эбби опустила взгляд на часы, встроенные в приборную панель машины, — Ровно с этой минуты!       — Что ж, уговорила, — усмехнулся мужчина, нажав на небольшой подписанный тумблер на приборной панели автомобиля, после чего пара номерных знаков перевернулась, сменившись со случайного набора букв и цифр на имя “Ричард”. — В таком случае и мой отдых начинается с этой минуты тоже!       — Дай-ка угадаю… ты только что опять сменил номерной знак на “Скарлет”, чтобы вновь меня подмазать, да?       — Неа, а вот и не угадала! Там моё имя вообще-то, — ответил мужчина, высунув язык и зажмурившись на один глаз.       — Выпендрёжник чёртов! — прокомментировала его слова девушка, улыбнувшись тому в ответ.       — Какой уж есть! — усмехнулся мужчина.       Блестящий бежевый кабриолет, искажённо отражавший в своём покрытии лазурное небо и яркие лучи предзакатного золотого солнца, проехал мимо будки КПП с поднятым красно-белым полосатым шлагбаумом, выехал с наземной парковки научно-исследовательского института на пригородное шоссе до Кливленда и умчался прочь, быстро набирая скорость, с каждой секундой стремительно удаляясь всё дальше и дальше от Aperture Innovators.